Текст книги "Дневник научного работника (СИ)"

Автор книги: Владимир Буньков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 96 страниц)

28 ноября 1991 года, четверг.

«Стратегия выживания ЦАГИ», – такой доклад сделает Загайнов. Действительно, минимальная зарплата в стране назначена 342 руб, а у нас многие научные сотрудники едва достигли этого уровня, например Мосунов со стажем работы 19 лет получает 360 руб в месяц. А ещё под вопросом и эта маленькая зарплата. Серьёзно стоял вопрос, чтобы в декабре совсем не выдавать зарплаты.

А вот в ЛИИ с 1 дек зарплата будет увеличена вдвое. Чтобы добиться этого «Комитет спасения» ЛИИ продался какой-то компании за 30% будущих прибылей. Кто бы нас купил! Учёные готовы продаться кому угодно, лишь бы избежать голодной смерти.

Сегодня утром я хотел подписать отчёт о Су-54 у Стучалкина, но вся администрация: Стучалкин, Поповский, Быков, – сильно взволнованные куда-то срочно собрались. «Завтра!» – таков был ответ.

Костя Стрелков, увидев меня в коридоре, затащил к себе в кабинет для беседы. Он долго объяснял мне, что нельзя жить по устаревшей концепции нашего бывшего шефа по флаттеру Попова (кстати, он ушёл на пенсию и стал совсем плох). «Недаром, – объяснял он мне, – от Попова в своё время сбежали Сухов, Нуштаев, Агеев, Сергей Павлович (это Костин отец), Пархомовский. Это потому, что технология флаттерных исследований застыла на полвека и сейчас по-прежнему её продолжает Соболев в лице экспериментаторов Комарова, Лыщинского и др. Я ответил Косте, что я даже не знаком с конструкторами самолётов, а то я мог бы вмешаться по флаттерным делам до того как оформятся очертания проектируемого самолёта. «Вот! – оживился Костя, – С этого надо начинать! Только не бесплатно!» Не продувать в трубах модели уже готовых самолётов, а давать рекомендации и экспертные оценки при проектировании.

29 ноября 1991 года, пятница.

Утро началось со склоки. Борис Смирнов обвинил нас в том, что мы перегружаем Лабтам, и из-за этого задача Кима не входит в машину.

«Я серьёзно говорю вам, сейчас пойду жаловаться Поповскому, что вы микояновскими расчётами забили Лабтам, а у Лёни Кима срочный расчёт Як-42», – заявил он. Надо напомнить, что микояновцы отказались платить по договорам, и Поповский запретил делать любые работы для микояновцев. Рыбаков испугался и стал уговаривать меня сказать, что якобы сейчас идёт расчёт не Микояновский, а Суховский. А я обратил внимание на то, что машина почти пустая, и непонятно, почему же у Лёни расчёт не идёт. Смирнов вернулся (вероятно, он Поповского не нашёл) и потребовал, чтобы мы разделили время на Лабтаме: до обеда они, а после обеда – мы. Мы же высказали ему предположение, что вина не в нас, т.к. в данный момент мы загрузили память машины только на 15%, а ведь недавно бывало, что кроме Кимовской программы шли ещё и наши две большие (flut, flvar). Но Смирнов и знать ничего не хотел. Мне и Эдику стало весело при виде, как Борю переполняет гнев. Из-за такой мелочи и столько гнева! Мы уговорили его позвать на наш терминал Лёню и показать свою задачу. На его задачу Лабтам ответил: “Open: No such file or directory apparent state: unit – 26449 named. Memory foult – core dumped”. Нам из этой фразы было понятно только «Memory foult» – не хватает ресурса памяти. Тогда я списал эту фразу и пошёл к знатоку Юре Долбневу. Тот объяснил, что это означает, что в программе неправильно задан оператор обмена “open”, и вообще устройства (unit) с номером 26449 не может быть! После этого Лёня стал искать ошибку в своей программе.

Я спросил Бориса, не стыдно ли ему жаловаться на нас Поповскому, когда виноваты они сами? «Нисколько!» – гордо ответил он. «Значит, ты бессовестный!» – сказал я. «Какой есть», – ответил Боря, – и слез с нашего стола. Он ушёл с гордо поднятой головой.

В 10 час появилась Люда Ворона с МЗ им. Сухого. А как раз вчера звонил Белянин и обещал сегодня привезти исходные данные для нового расчёта: по 10М. Я удивился, почему же он эти материалы не передал с Людой, но она сказала, что надумала ехать в ЦАГИ, когда уже была вечером дома. «Но тогда позвонила бы ему домой!» «А я не знаю его телефона». «Ну, на, возьми его телефон на будущее!» – предложил я, но Ворона с испугом отказалась. Задав простенький вопрос, Ворона в 11 час удалилась.

В докладе Загайнова говорилось о том, что в следующем году планируется повышение зарплаты вдвое, а деньги будут взяты из коммерческого банка, потому что государство отказалось от ЦАГИ. На совещании по этому вопросу Галкин предупреждал, что из-за этих кредитов ЦАГИ рискует постепенно перейти в собственность какого-нибудь банка. Ну и что! Лишь бы платили зарплату! Мы и так 70 лет были собственностью Политбюро ЦК КПСС, а уж более хищного хозяина трудно представить! А что касается Галкина, то зарплату за ноябрь ему выплатят за счёт шифра Булычёва. Есть договорённость, что учёного с мировым именем будут по очереди оплачивать наш отдел и тот.

Уже 15 час. На улице стемнело, а Белянин так и не приехал. Последнее время до вечера сидим только я и Света. Валера болен, орлы улетели. В 16 час и я уйду. (Рыбаков вернулся в 15³⁰ от Стрелкова, который подписывал его отчёт).

Недавно в ЦАГИ приезжал какой-то бизнесмен и нашёл единственно полезное в смысле прибыли дело: производство электронагревателей. Эти нагреватели применяются в ЦАГИ для тепловых испытаний самолётов и ракет, а на самом деле они нужны для обжига фарфора, для закалки эмалей и т. д. И теперь в НИО-3 срочно налаживается производство этих нагревателей, а на их счёт поступит солидная сумма. На днях Игорь Стрельцов рассказал, что он организует совместно с ЛИИ малое предприятие «Тензодатчик», которое будет делать 70000 тензодатчиков в год. Оказывается, эти датчики нужны не только для измерения напряжений на самолётах, но и во многих других местах, например, напряжения на подъёмных кранах должны контролироваться непрерывно по всей стране.

Постоянно ищет какие-нибудь возможности открыть прибыльное дело Лёня Лущин. Я уже писал, мой выпрямитель для ЛДС не пошёл. Вчера он просил подумать о производстве микроскопических сеток для защиты глаз от излучения монитора. В Польше уже применяются такие сетки. Их цена 2500 руб.

Лёня откуда-то принёс дроссель для защиты от сетевых помех ЭВМ, и здесь сняли копию для их производства.

30 ноября 1991 года, суббота.

Погода сырая, но тихая. В бассейн ехали вдвоём. Ира хоть и легла в 1³⁰, – она заквасила 40 кг капусты, купив по 2 руб кг, – но встала во время и не опоздала на электричку. Она проплыла свои 600 м, вышла из воды на 5 мин раньше, и дальше наши пути разошлись: я домой, а она – в Раменское за молочными продуктами. Я сегодня повторил свой рекорд: 1700 м за 45 мин, однако это далось мне с большим напряжением, а пульс ещё долго оставался больше 100, и даже по возвращении домой оставался 78, а надо 60. На соседней дорожке какой-то спортсмен плыл кролем, но медленнее меня.

1418 час – встреча Амурской группы на квартире у Риммы Горсенской с просмотром слайдфильма Нессонова.

Собралось 18 человек (трое – посторонние, не из нашей группы). Нессонов делал свой фильм 3 мес. 300 слайдов – 75 мин. Аппаратура Нессонова весит 56 кг, и была заранее предусмотрена помощь. Рюкзаки с тяжёлыми проекторами и магнитофонами помогали нести я, Рудик и Серёжа. Каков Фильм? В отличие от прежних фильмов Нессонова в нём нет цельности. Сценарий блуждающий. Борис Демьянович просил сделать критические замечания, и возможно пожалел об этом, т. к. критика посыпалась со всех сторон. Я предложил заменить музыку «Амурские волны» Скрябиным.

1 декабря 1991 года, воскресенье.

День был запланирован для ремонта телевизора у вдовы Огородовой. В 9 час я поехал на велосипеде в Ильинку…

… в 16 час я возвращался домой с 100 руб в кармане. У них ещё столько заказов, что хватит на 10 воскресений! Надо сделать антенну, видео-вход, наладить старый ламповый ТВ и т.д.

Грядёт введение свободных цен. Я радовался, что на хлеб и молоко цены ограничат, но по ТВ только что объяснили, что это абсурд. И в самом деле, надо покончить с талонами навсегда, иначе всё равно будет спекуляция и перетекание дешёвых товаров в соседние районы.

2 декабря 1991 года, понедельник.

Вернулся Коля Рудковский. Не знаю, где он был, но в кармане у него полно долларов, – он вынимал эти доллары и показывал их всем любопытным. Он говорил, что на Украине заправиться бензином без долларов невозможно. Кроме того, он говорил, что мог запросто устроить меня на работу в Западной Европе с зарплатой 4000$ в месяц (конечно, за определённую плату).

Мой отчёт о Су-54 подписан Стучалкиным и отправлен на завод. Начался декабрь и я должен до Нового года сделать ещё одну работу: о «10М» (цена 13 тыс, на руки нашему отделу 2340 руб), но завод не волнует это, и исходные данные до сих пор не подготовлены. Колю больше интересуют только заказы по трудовому соглашению: новый вариант Су-29 и экранолёт.

Серёжа Парышев принёс чертежи тензовесов для Т-128, и я смог рассчитать упругость заделки крыла Boeing, – оказалось, что она совпадает с той, которую мы подобрали с Ваней, и критическая скорость флаттера, с которой была 900 м/сек.

Долг Нессонову я уменьшил до 1400 руб, но он совсем не торопит, т. к. у него ещё много неизрасходованных денег, однако на двухкассетник за 7000 руб всё равно недостаёт. Дискуссии в коридоре стали беспорядочными и наполненными сомнением и страхом. Чаще стали вспоминать Жириновского, смеясь над Горбачёвым и жалея Ельцина.

3 декабря 1991 года, вторник.

Внезапно появился Лёня Шандаров из Новосибирска, и предложил послушать его доклад о новой методике частотных испытаний сверхлёгких летательных аппаратов. Галкин тут же собрал семинар, и мы заседали с 10⁴⁵ до 12³⁰. Давно уже у нас не было семинаров, и было спокойно, а тут снова так разговорились, что не остановишь. Больше всех ораторствовал Минаев, – он как всегда в начале заседания потребовал, прежде всего, установить цель, которую преследует докладчик: что он хочет от семинара. А Лёня вместо четкого ответа о цели доклада, начал рассказ, как в Бийске четверо энтузиастов (один инженер, трое рабочих) за год сделали двухместный мото-дельтаплан и запустили его в производство на Бийском военном заводе. А СибНИА предоставлено право заниматься сертификацией малой авиации. Вот они и научились трясти такие самолёты, для чего подвешивали на множестве мелких резинок, моделирующих аэродинамическую нагрузку на парусину.

После семинара Лёня попросил у меня копию наших программ для расчёта частот, но я ему объяснил, что это стоит не меньше 40 тыс руб, так что бесплатно я ему показал только мультфильм.

Вечно путают мою зарплату! Компьютер случайно вернул мне прежний оклад 510 вместо нового 660. Бухгалтерия обещала исправить.

В 15³⁰ вместо зарядки прогулялся до проходной для встречи с Ю.Н. Копыловым. Он подарил мне номер «Демократической газеты» с большой статьёй о нём как о талантливом бизнесмене, директоре брокерской фирмы ЮНК. Мне – потому что там есть его портрет моей работы (в 1970-х я увлекался съёмкой фотопортретов). И конечно, он надеется, что эту газету я покажу всем его прежним коллегам, – пусть гордятся, что работали в ЦАГИ вместе с ним.

4 декабря 1991 года, среда.

Поздно вечером позвонил Парышев и предупредил, что утром срочно понадобятся результаты для крыла Boeing, потому что в 10 час он со Стрелковым пойдёт докладывать Вере Михайловне. Тут есть тонкость. Во-первых, я должен был догадаться, что Вера Михайловна – это Нейланд, а во-вторых, это дело настолько значительное и важное, что сказать просто «совещание у Нейланд», – это неуважительно. А между тем, расчёт на флаттер этого крыла настолько прост по сравнению с такими расчётами, как ИЛ-114, МАИ-89, Су-29, Су-54, что даже стыдно о нём говорить с таким уважением, тем более, крыло из сплошной стали с толщиной профиля 10%, – ясно и без расчёта, что флаттера не будет.

Поэтому я встал раньше и в 7⁵⁸ уже запустил расчёт, а тут и Серёжа подошёл и с большим вниманием присоединился ко мне. Пока была свободна машина, мы с ним насчитали массу вариантов. К 10⁰⁰ Серёжа пошёл к Стрелкову доложить, что есть запас по флаттеру 200%.

Статья о Копылове вызвала живой интерес, но она написана в тоне хвастовства. Я так и сообщил Копылову, что не хватает романтики. А что касается портрета, то у меня висел над рабочим столом его лучший портрет, и копию я также давал и ему в 1975г, но он его истрепал при небрежном хранении. Теперь этот портрет перешёл к нему за 50 руб, и мои коллеги рады, что он перестал мозолить им глаза.

5 декабря 1991 года, четверг.

Командировка на завод Сухого. С этими командировками каждый раз какая-нибудь неприятность. Сегодня там сидела новая свирепая пожилая баба. Она заметила, что я что-то вписываю в предписание (я вписывал дату) и заявила протест: «Вы не имеете права заполнять предписание! Его должен заполнять первый отдел!» Короче говоря, эта баба меня не пустила. Я не стал с ней спорить, и получил материал, за которым приехал, не заходя на территорию завода, для чего вызвал по телефону Володю Иванова. Неожиданно я освободился настолько рано, что попал на Выхино раньше электрички на целый час. Тогда, чтобы скоротать время, я побродил по Вешняковскому универмагу.

Я вспомнил 10 ноября – драматический день, когда я там пытался купить ВМ «Goldstar». Тогда я с отчаянием смотрел на взбесившиеся цены, а сегодня всё наоборот: я смотрю на них с удовлетворением, т.к. успел купить ВМ всего лишь за 11 тыс руб. За этот месяц всё подорожало вдвое. Простенький плеер без записи 15000 руб, ТВ Funai – 20000 руб, холодильник Ока-6 вместо 520 руб стал 8000 руб. Раз у меня в кармане пусто, то мне наплевать на эти цены! Правительство предполагает, что в 1992г цены повысятся не более чем в 5 раз.

6 декабря 1991 года, пятница.

Забастовка Алёши Чижова. Он выключил Лабтам, сменил шифр, на дверях повесил объявление «ЗАБАСТОВКА». Он уже давно недоволен своей зарплатой. Соболев разозлился: «Уволить его к чёртовой матери!» Но вообще возникает философский вопрос, как быть с громадными ценностями, которыми командует один человек, и которому может прийти в голову бастовать. Ну, хорошо, если это всего лишь ЭВМ (наша Лабтам стоит 2млн руб), а если электростанция?

Сегодня на завод Сухого поехали Мосунов и Ишмуратов, а Белянин их предупредил на предписании писать заранее название самолётов, – он уже знает о моём провале в бюро пропусков.

Полдня я разбирался с исходными данными «10М», привезёнными вчера с завода. Похоже, что этот пункт: расчёт на флаттер 10М, – был вставлен в договор для галочки, потому что на этом файле, насчитывающем 8 громадных листов, стоит дата 20.09.1987, – прошло четыре года! Да и отсутствует живой интерес.

В 22 час по кабельному ТВ показывали супербоевик «Терминатор-2». Учитель не возражал против того, чтобы я пришёл со своим ВМ и списал. Только он боялся разрешить контроль через его ТВ.

7 декабря 1991 года, суббота.

Ира так устала в последние дни: пекла пирожки в честь своего дня рождения, – что не поехала в бассейн. А я проплыл свои 1700 м и на обратном пути зашёл к Учителю, чтобы забрать свой японский ВМ, – ведь ночью я побоялся нести его домой.

Потянулись последние дни перед введением свободных цен. Как ни странно, но я ожидаю этого события с радостным возбуждением, потому что это будет первый шаг в свободный мир, в котором живёт весь земной шар. В 13⁰⁰ приехал Головач. Наша дружба продолжается 20 лет. В четверг я для него переписал очередную партию джазовых записей. Из 8 его дисков мне ничего не понравилось, так как всё это была известная классика. У меня он нашёл запись Cannonball Adderley, которого я списал с диска саксофониста Виктора Алексеева в 1984г. Где теперь этот Виктор? Говорят, он уже давно за рубежом.

Остаток дня настраивал для Геры его магнитофон «Орбита-107», а с 18 до 19 приезжал Орлов, чтобы перемотать на моей самодельной моталке 10 видеокассет. Он хочет сделать себе такую же.

8 декабря 1991 года, воскресенье.

Раз в год я сплю до 10 час. Пульс 55. На кухне много вкусной еды: пирожки с мясом и капустой. Винегрет и томатный сок, манная каша. Лиля уехала в Москву сдавать очередной экзамен в пединституте, а Ира осталась дома нянчиться с внучкой.

В бывшей музыкальной школе рядом с нами (Ломоносова 7) живут загадочные люди. У них красивая собака, просторный сад. Это родственники покойного начальника ЛИИ Уткина. Они позвали меня исправить ВМ-12. Они боятся везти ВМ в гарантийный ремонт. Тогда я пришёл к ним (их звать Таня и Володя), включил ВМ… – всё было в порядке. По-видимому, они вставили какую-нибудь плохую кассету, и не сработал видеовход автомат. Я их проконсультировал. Пока у нас ещё не принято платить за консультацию: ведь я ничего не делал!

Пришёл Жора и убедился, что записанные мною для него две кассеты (по 10 руб) на моём ВМ-12 идут, а у него не идут! Я ему объяснил, что если он хочет, чтобы и у него шли эти кассеты, то пусть несёт свой ВМ-12 ко мне на неделю, и я ему всё отрегулирую за 100 руб. Но для Жоры это дорого.

Герин товарищ принёс на ремонт старый телевизор. Мы его включили, а этого делать не следовало, т. к. в нём 4 лампы были просто сломаны и вообще вид у него как со свалки. Тогда они привезли ещё один: «Темп-209». Я им советовал оставить его у меня до лета, может, кто-нибудь согласится воскресить его за 300 руб.

9 декабря 1991 года, понедельник.

Забастовка Чижова продолжается. Я по этому поводу предложил нашим коллегам срочно провести курсы управления машиной Лабтам, чтобы отныне и навсегда не зависеть от прихоти одного мальчишки. Будем управлять Лабтамом по очереди: неделю дежурит Мосунов, неделю – я, неделю – НЭН. Когда Чижов был в отпуске, мы ведь сами целый месяц следили за работой Лабтама. Остаётся только изучить программные средства. Карклэ, оказывается, уже не раз предлагал это, имея в виду двухсменную работу. А научить всему этому может Долбнев! Соболев посмотрел сводки зарплаты, – Чижов получал последние три месяца в среднем по 495 руб. Так чем же он недоволен? Соболев настолько разозлился, что предлагал Чижова отправить с милицией в психлечебницу. После обеда будет писать докладную Поповскому.

10÷12 – доклад Амирьянца о командировке на фирму Boeing. Он был там впервые, и послушать о его недельном пребывании там желающих был полный зал. Уровень жизни и технологии, – всё это известно и без Амирьянца. Но он там вошёл в доверие к экспериментаторам, и они ему показали аэродинамические трубы на фирме в Сиэтле, модели … Эксперимент у них примерно на том же уровне, только изготовление моделей обходится очень дорого: 1 млн $. Он обещал им в случае сотрудничества делать дешевле.

Нашу систему КС2 собираются продавать в Китай за $15000, а Аргон – за $20000. Для этой цели Долбнев перевёл на английский язык аннотацию о нашей системе: «A Software for Flutter Investigation…» Он выпросил у меня обещание выдать $10 за перевод, но это же 1000 руб! А нам самим-то вряд ли дадут столько.

10 декабря 1991 года, вторник.

После утренних шахмат 10 возбуждённых мужчин горячо обсуждали договор трёх: Россия, Украина, Белоруссия, – о новом союзе. Подошёл Соболев с просьбой придумать название для нашей системы, но я ответил, что название уже есть: КС2, а он настаивает на более приличном названии, например «Аргон», «Афина», а я удивился, чем лучше Аргон по сравнению с КС2?

Забастовка Алёши Чижова закончилась. Оказывается, он недоволен безразличием начальства к аварийному состоянию Лабтама. А что касается денег, то он иногда покупает детали для Лабтама на свои деньги. Когда строили зал для Лабтама, то почти всё было сделано его руками. А его недовольство встретили сердито вместо того, чтобы поговорить с ним по-отечески. Соболев вместо этого всегда сердится.

Амирьянц передал мне привет от Аркадия Вайнера. Это получилось так: он летел на ИЛ-86 в США, а А.В. сидел рядом с ним. Гена передал ему моё мнение о их книге «Петля и камень в траве» (см. 31 мая).

Новый расчёт, который мне предстоит проделать в декабре, содержит колоссальный числовой материал (ЧМ): около 4 тыс чисел. Этот ЧМ я списываю с распечатки 1987г, взятой из заводского расчёта на БЭСМ-6. Сегодня наш терминал занят Мизиновой (несмотря на то, что Поповский запретил появляться микояновским командированным, Толя продолжает с ней сотрудничать), и я пошёл на терминал в комнату Крапивки. Но у них авария, из-за того, что они соединили свою персоналку с Лабтамом. Но персоналка была включена в общую сеть 220 в, а Лабтам – в специальную. А, как известно, между этими двумя сетями происходит биение разности потенциалов до 460 в, и я об этом многих уже предупреждал. В результате на Афине сгорел ещё один выходной порт. Первым на это попался давно Орлов, но ещё многие не знают, что так делать нельзя. Это опасно и для жизни.

11 декабря 1991 года, среда.

На полдня я попал в другую среду, стоило мне перейти из нашей 401-й комнаты в 310-ю. Наш терминал был занят, и пришлось искать свободный. В 310-й начальник сектора Евг. Ягольницкий, но он практически уже уволился, хотя ещё посещает ЦАГИ. Достаточно посидеть в этой комнате всего полчаса, чтобы понять, какая теперь у Ягольницкого работа. Он без конца разговаривает с Москвой (?) в качестве агента по продаже недвижимости. Какую-то женщину он уверял, что 600 тыс – это очень дорого за её скромную квартиру.

Обстановка у них в 310-й совсем не рабочая. Там три женщины и трое мужчин, и все они погружены в атмосферу полного безделья и пустой болтовни. Особенно жалко Борисова и ещё новенького Павла (хорошо играет в шахматы). Клавиатура на их терминале настолько залеплена грязью от рук, что приходится подавлять в себе чувство брезгливости.

Расчёт Су-10М не начнётся, пока я не наберу 4 тыс исходнывх данных без единой ошибки. Ещё до обеда мне стало дурно. Голова ещё не болела, но по опыту прежних лет я знаю, что если она заболит, то уже на несколько дней. После обеда я вернулся на наш терминал – у нас условия намного лучше. К вечеру я уже закончил два агрегата: раму и крыло. Осталось на завтра набрать один киль. Уже можно было начинать пробный расчёт. У Валеры сделана очень удобная программа, рисующая чертёж крыла по ЧМ. Чертёж сжался в точку, т.к. программа назначила поле для чертежа размером 500 м. Значит, какая-то деталь имеет такой большой размер. Полчаса я искал эту странную деталь. В одном месте вместо 6.24 м было 624 м. Расчёт пока не идёт, возможно, из-за того, что у Белянина есть несколько отрицательных балок (приём, изобретённый Беляниным для ослабления жёсткости).

12 декабря 1991 года, четверг.

Несмотря на то, что я устранил ошибку в координатах (было 624 м), расчёт пока не идёт. На экране горит «core dumped», – это для нас как ругательство. И не поймёшь, в чём дело. Раньше на БЭСМ-6 была какая-то диагностика, и мы сразу видели, где ошибка. А на Лабтаме всё втёмную. К счастью, пришёл Валера, и по экрану догадался: застряло в СП-130 (если пользоваться старой терминологией). Он, не дожидаясь моей просьбы, сел за терминал и стал просматривать исходные данные крыла (потому что застряло в УП №2). Когда он дошёл до ортотропных панелей (ОР), то в ОР №10 было: ERROR: X2 > X0! Это значит, что у трапеции углы Х0 и Х2 слились в одну точку: Х2 = Х0, а этого делать нельзя, так как вся трапеция определяется по трём углам: 0, 1, 2.

Я смотрю в заводскую распечатку: там и в самом деле эта ошибка. Когда мы исправили, расчёт пошёл. Осталось ввести ЧМ киля. Это заняло у меня оставшуюся часть времени до обеда. Позвонил перед самым обедом Коля Семёнов из Москвы и предложил деловое свидание в 13⁰⁰ на платформе Выхино (сам он живёт в Текстильщиках). Пришлось срочно туда съездить, и в 14 час я уже вернулся домой с богатой посылкой от Головача: 7 CD с отличной музыкой. Это было: Miles Davis, Porgy & Bess, Stan Getz + Evans, Bud Shank и т. п, – праздник для меня. А предстоит записать для него всего три катушки.

В 17 час основной вариант расчёта Су-10М был закончен. До 18 час я пытался дозвониться до Белянина, но там, на месте было только пальто. В прежние годы заводы уговаривали нас сделать расчёт, а теперь наоборот.

13 декабря 1991 года, пятница.

Утром я брожу по кухне, окружённый голодными кошками. Клава униженно мяукает, – просит поесть. А кот Кэти молча гордо смотрит на меня, пытаясь в моём взгляде уловить намёк на еду. Двое котят чихают и пьют воду. Открываю большую кастрюлю, – там овсяная каша. Кот от каши не отказался, а Клава не ест: она вчера вечером наелась рыбных костей из мусорного ведра. Ирине удалось купить ставриды по баснословно низкой цене 1 р 50 коп. На сковородке ещё осталось два куска, но это для Лили и Вани.

Шахматная разминка была скучной, потому что из двух ведущих игроков: Фаянцева и Рыбакова, – был только Фаянцев. У Рыбакова, как оказалось, утром залило водой весь подвал.

Набиуллин третью неделю ищет ошибку в программе сверхзвук. Но в 10 час он исчез, а вместе с ним и Рыбаков. По-видимому, они опять перевозят на новоселье Мизинову или что-нибудь неотложное. А может, достают дефицит, – ведь на носу Новый год, а ни водки, ни шампанского нет.

Сегодня в расчёте Су-54 я перешёл с упрощенной аэродинамики на дозвук по программе Набиуллина, но не пошло. И не могло пойти. И вообще заводские исходные данные 1987г были совершенно не отлажены. Ясно, что они и не пытались это делать. Так что аэродинамику я всю переделал по своему, и после обеда расчёт закончил. Критическая скорость флаттера получилась 540 м/сек. Тогда я позвонил Коле, и он сообщил мне кое-что о частотах…

В 16 час меня срочно вызвали домой, – там прорвало батарею. После пожара такое бедствие стоит на втором месте. К счастью поток был слабым: три ведра в час. Трубы за 40 лет сгнили, а Ваня имел неосторожность крутить кран. Я срочно эвакуировал подвал, а в 19 час пришёл слесарь (непьющий) и кое-как поправил.

14 декабря 1991 года, суббота.

Электрички ходят через раз. В бассейне Ира проплыла сегодня только 500 м, а я по-прежнему 1700, но это большая нагрузка, и пульс снижался очень медленно с 120 до нормального 62.

Настроение предновогоднее. Да ещё возвращение после 8-летнего отсутствия Вики Мулловой. Вчера она играла в консерватории концерт Шостаковича для скрипки с оркестром. Я всё смотрел по ТВ (Ира тоже). Дирижировал её муж Клаудио Аббадо. Он очень душевно улыбнулся Вике перед началом, я ещё ни разу не видел у дирижёров такой улыбки. Потом было интервью с её отцом Юрием Михайловичем. Юра был счастлив, но было заметно, что его поставили в неестественное положение, в отличие от Вики, привыкшей ко всему.

В 14 час приехал Головач последний раз в этом году. В следующий раз он приедет весной. Я поздравил его с наступающим Новым годом, и пожелал мужества в день 2 января, когда наступят свободные цены. Уже сейчас в г. Иваново молоко по 6 руб литр, а масло в Елисеевском магазине по 200 руб кг.

Знаете, что такое визит-эффект? Хочешь продемонстрировать гостю новинку, – и она тут же ломается. Это мой хвалёный усилитель «Корвет». Он то гудит, то свистит, – вечная история с многочисленной аппаратурой. Завтра работы хватит на весь день.

15 декабря 1991 года, воскресенье.

Я позвонил Рае Мулловой, чтобы она передала привет Вике и приглашение зайти к нам в гости. Но Рая очень рассердилась, потому что в трудное время в 1986г все отвернулись от них, а теперь все лезут с приглашениями. Она так и сказала: «Лучший друг Минаев подписал бумагу с увольнением Муллова из ЦАГИ, а Стюарт считал его врагом народа, а теперь… А ты отказал мне в копии Викиных записей, даже опасался говорить по телефону». Я ей ответил, что отказал в копии из-за коммерческих соображений, т.к. Викины записи – это уникальный музейный фонд, и мне жалко отдавать его даром. Но Рая, как тогда, так и сейчас ответила, что эти записи ничего не стоят, раз у Вики уже вышли 10 лазерных дисков.

Я вечером позвонил ещё раз и напомнил, что я могу показать Вике стерео-картинки по Кавказу и по многим красотам нашей страны, но этот мой звонок был уже совсем некстати, т. к. Вика была уже у них дома, и там была суета, чем накормить её сына, и даже Юра был раздражён моим звонком.

Внезапно накопилось много ремонтов: стол в кухне, Фрязинский магнитофон,… Ещё сосед Саша Шагов принёс исправить «Ростов105».

Вернулась Лиля из Москвы, сдав зачёт по природоведению.

16 декабря 1991 года, понедельник.

В 10 час состоялось НТС, посвящённое 80-летию со дня рождения Пархомовского. Доклад делал Амирьянц, – биографический очерк с упором на 30-40-е годы. У Гены замечательное хобби: очерки о людях авиации. Он начинал писать о лётчиках-испытателях, но, общаясь с десятками знаменитых людей, почувствовал интерес и к судьбам учёных. На стенде были разложены десятки статей Пархомовского, очень многие из которых – чистая публицистика. После Гены выступил ещё Галкин – о научных достижениях, и Фомин – о человечности. А потом ещё Гена Глотов – о литературных увлечениях. Под конец дали слово вдове Софье Марковне, которая подтвердила, что действительно ЦАГИ понёс большую потерю. Подытожил заседание Поповский, заверивший, что мы не растеряем потенциал ЦАГИ, стараясь удержать молодёжь, бегущую из ЦАГИ в кооперативы. Но на совещании никого из молодёжи не было.

Экспериментальные частоты Су-10М, сообщённые мне Беляниным, к сожалению, отличаются от моих. Придётся сделать массу пробных расчётов, чтобы подогнать их. В своей Чёрной тетради я уже запланировал, как надо изменить узлы крепления крыла к фюзеляжу, чтобы поднять изгибную частоту с 3.6 гц до 5.4 гц, а крутильную снизить с 23.6 гц до 12 гц. Но, к сожалению, сегодня с 11 час Лабтам выключен на ремонт. Уже 16 час, и я думаю, может пойти домой? Что касается орлов, то они улетели в 10 час, и я предполагаю, что они снова перетаскивают мебель для Мизиновой.

17÷22 – ремонт «Ростова-105» для Шагова. Бездарная конструкция!

17 декабря 1991 года, вторник.

Сначала я собрался идти на работу, но Лабтам до сих пор на ремонте. Тогда в 8 час пошёл на ул. Чкалова 23 к слесарям договариваться о ремонте батареи. 40 лет на нашем участке был дядя Вася, а теперь уже 5 лет новый слесарь Николай. Дядя Вася за 14 лет нам ни разу не понадобился (один раз пришлось менять бачок в туалете, но это я делаю сам). Несмотря на то, что разговор со слесарем Николаем я начал с пол-литра, он начал жаловаться, что он всего один, а одному с этим ремонтом не справиться, и что инструменты у него воруют, – нечем работать. А я ему принёс эскиз со всеми размерами, и какой сгон на трубе надо заменить. Он восхитился моими художественными способностями, но для него эскиз бесполезен. Тогда я стал рассуждать, не отложить ли ремонт до лета, а пока я сделаю временный хомут на случай прорыва проржавевшей трубы. «Нет-нет! – спохватился он, – ремонт надо делать сейчас!»