Текст книги "Дневник научного работника (СИ)"

Автор книги: Владимир Буньков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 96 страниц)

В 13 появился Головач, и мы списали 3 диска “Modern Jazz Quartet”, – эта музыка 1953-62гг, т. е. на лазерные диски она попала с большим опозданием. Фонограмма старого типа, т. е. с шипением, но музыка замечательная. Потом мы списали диск “Miles Davis”, и радовались, что с ним выступали знаменитости: Herbie Hancock, Zawinul, Chick Corea… Потом списали «Louis Prima». Помню, впервые такую пластинку привёз из Америки в 1965г Коля Хвостов, проработав там полгода.

Я сначала пытался спорить с Головачом, что это не джаз, а типичная эстрада, но он мне быстро доказал, что это самый настоящий джаз.

В 15 час пришли Гера с Аней и присоединились к Ване, который в кухне завтракал. Когда в 17 час я собрался кормить завтраком проснувшуюся бабулю и спустившуюся на 1-й этаж поесть, я обнаружил, что её тыквенная каша уже исчезла, – оказалось, что Гера эту кашу отдал коту Кэти и кошке Клаве. В 17 час я завёл Ане с Герой фильм «9½ недель», но как я и предполагал, они оценили его на тройку.

2 декабря 1990 года, воскресенье.

Утром Ирина завела будильник на 7 час, чтобы вести бабулю в Удельную церковь. Бабуля по этому поводу даже не завтракала, т. к. в день причастия есть нельзя. Ира взяла с собой раскладной стул, потому что пока бабуля дойдёт до автобуса, она устанет и захочет посидеть. Так на двух автобусах: 34 и 23, – они доехали. А обратно – на такси.

Поскольку всю ночь у меня болел зуб, то я полоскал его настойкой ноготков, которую мне заварила Ира, одновременно слушая диски, которые вчера мне оставил Головач. Один: пианист Оскар Питерсон, а другой трубач Винтон Марсалис. Диски дорогие: по $20. Но вот что интересно! Для музыки 1965г совсем ни к чему лазерная техника, т. к. те фонограммы уже ничем не исправишь: шипение останется. Диск 1990г изумителен по чистоте звучания, но трубач непривычен на слух.

Зуб немного прошёл, и я поехал в бассейн, проплыл свои 1600 м. С нового года цена билетов поднимется с 65 коп до 1руб 75 коп, и это будет справедливо, потому что за такой комфорт 65 коп – это даром.

3 декабря 1990 года, понедельник.

Зуб всё ноет, и я решил его вырвать (н.п.7). В 8³⁰ впервые пошёл в новую поликлинику. Там всё те же стоматологи: Сихарулидзе, Юдановы мать и сын… Сколько я живу, врачи всё те же. Сегодня в хирургическом кабинете Педина. Только я подумал: укол для обезболивания не надо, – и она предложила то же. Зуб вырвали вмиг. Первые 20 минут было дурно, но постепенно всё прошло и полегчало.

Лабтам по-прежнему не работает. У Морозова не хватает квалификации, а классный специалист Алёшин Виктор Олимпович ушёл из ЦАГИ, т. к. ему не смогли повысить оклад на 30 руб, а теперь он в другом месте получает 800. Специалисты из НИО-18 – не для нас.

После обеда Набиуллин ушёл на похороны Трубецкой, – эта старушка умудрилась просидеть в ЦАГИ до 78-летнего возраста, а я опять остался вдвоём с Кузьминой. У неё программа, а у меня «Тайный советник вождя». В этой книге Сталина реабилитируют. Он и в самом деле не виноват, всё дело в Марксизме-Ленинизме и в партии большевиков. Как поздно я это понял!

Когда в обед я ходил домой, Ваня уже ушёл в МФТИ, успев при этом ещё и исправить блок тембра в гостиной, – я иногда поручаю ему несложный ремонт.

В 16 час пришёл Серёжа Парышев поболтать. Он видел по ТВ фильмы ужасов и ходит под впечатлением. Попыткой рассказать сюжет захватившего его фильма он навёл на меня сон, – даже стал зевать.

Ирина получила в домоуправлении талоны на водку: на всех, кроме Вани (ему ещё нет 21 года), и хотела отоварить – 8 бутылок водки. Но я ей сказал: «Ни в коем случае! Отдай им их талоны и не связывайся!» А она говорит, что Гера просит у неё все талоны: ему понадобится на новоселье. Какое ещё новоселье? «Ну, как же! Он ведь повесил объявление: сниму частную квартиру». Я хочу свой талон продать Минаеву. Он теперь получает 500 + 350 пенсия, ему водка нужна.

4 декабря 1990 года, вторник.

На дискуссии обсуждали закон о частной собственности на землю.

В 8¹² прибыл Бурцев. У него были странные вопросы по математической модели самолёта С-80, – это было продолжение вопросов, возникших в октябре. Выяснив пустячок, он срочно выбыл.

Лабтам до сих пор не работает, и Рыбаков перешёл на тот Лабтам. А расчёт «1-44» на носу, да и моя ракета не ждёт.

В 11 час заглянул гость из Киева Сафронов А. Вас. В 11⁴⁰ Сабанов попросил исходные данные Крапивкиной ракеты, т. к. тот дал ему задание посчитать её на флаттер.

Вик. Мих. Шурыгин хочет присоединиться ко мне и выйти из КПСС. Пока что он написал протест против действия партократии в КПСС и РКП и перестал платить взносы. Если его протест не примут, то через три месяца он выйдет. Я ему советовал перейти в демократическую партию, но он любит коммунистическую, хотя «коммунизм» – чисто условное слово в названии партии, конечно, он не верит в коммунизм.

14³⁰-16³⁰. Заседание Учёного Совета с защитой диссертации Вл. И. Городниченко из НИО-18. Сначала почтили память Т. А. Француза. Как всегда заседание вёл А. А. Белоус, а документы читал В. М. Чижов. Кстати, внук Белоуса уволился из ЦАГИ и перешёл в совместное предприятие, и занимается теперь коммерцией. Защита прошла успешно. Как всегда, активно задавала вопросы старушка Знаменская, которая всегда сидит рядом с Пархомовским. В счётной комиссии были я, Белозёров, Беклемищев. Счёт традиционный: 15 / 1.

5 декабря1990 года, среда.

Гере наконец удалось выйти из беды. Я уже писал, что летом он уплатил 1500 руб за частную квартиру на полтора года вперёд, а хозяин его обманул и пустил за 3000 руб других жильцов, обещая вернуть Герины деньги через два года. Тогда Гера пожаловался на этого Сириго прокурору, а тот пригрозил обманщику судом и лишением квартиры. И не прошло месяца, как Сириго с испугу расплатился.

Сегодня с утра заработала Лабтам, и мы кинулись делать расчёты.

Рыбаков, однако, уже два дня работал на той Лабтам, которая у нормистов, – они с Мизиновой редактируют новые исходные данные для расчёта «1-44», но Эдик позвонил ему туда, и он срочно вернулся на родную машину. Я занял терминал в нашей комнате, а ему пришлось пойти в зал Афина.

Весь день я набирал исходные данные для Крапивкиной ракеты (в файле так и написано). Я как и Толик, столкнулся с непредвиденными осложнениями в редакторском модуле Мосунова. Но Мосунов сейчас в Чехословакии, а в отчёте об этом ничего не написано. Кое-как, я всё-таки закончил набор данных и запустил расчёт на флаттер. Считала 10 мин и получилась чепуха. Тогда я вывел на экран картинку, и увидел, что из восьми панелей одна оторвалась и передвинулась в смешное место. Завтра исправлю.

6 декабря 1990 года, четверг.

Вчера вечером ещё раз основательно занялся ВМ-12 Виктора. Разобрал трансмиссию, прочистил подкатушники и счётчик, подкрутил скорость ведущего вала (ВВ). В результате его ВМ стал работать лучше моего (Ленинградского). Можно теперь смело рекомендовать Виктору продавать эту вещь. Госцена 1200 руб, рыночная цена (как говорили раньше: на чёрном рынке) от 2400 до 3600. Подержанные ВМ 5-летней давности 1600. У Виктора я бы оценил в 1400, но из них 100 – мне.

Ночью в 0⁴⁵ смотрел репортаж Суэтина о победе Карпова в 17-й партии.

Утром в 7³⁰ меня разбудил писк будильника из подвала. Бесшумно в темноте собрался на работу и в 7⁵⁸ вышел. Удивился только, увидев в кухне варёные яйца для приготовления пирожков. К чему бы это пироги? – подумал я, а когда в 9³⁰ начал записывать дату 6 дек, то что-то в этой дате мне показалось знакомым. И вспомнил: у Иры день рождения. И тогда в перерыве зашёл в ЖУМ что-нибудь купить.

Лабтам трудится вовсю. Наш терминал занял я и только в 15⁰⁰ исправил все ошибки в Крапивкиной ракете. К этому времени как всегда, остались только я да Света. Эдик ушёл ещё утром встречать племянницу, а Толик с Ирой настолько устали на Афине, что в это время пошли отдыхать. Мои результаты оказались несколько завышенными по сравнению с частотами Педоры. Завтра разберусь. А Крапивко между тем просит скорее написать научный отчёт, чтобы оформить денежный договор. Ира напекла пирожков и созвала всех молодых, только Ваня пока холостой.

7 декабря 1990 года, пятница.

Изобилие БРЭ (Бытовая Радио– Электроника) в доме приводит к постоянным хлопотам по её ремонту. В последнее время неисправности стали возникать почти каждый день. Ещё бы! 4 телевизора, 5 магнитофонов, 3 усилителя, 3 приёмника, 2 осциллографа, 6 часов…

В понедельник заскрипел ролик на Кировском ТА1, а вчера появилась серьёзная неисправность на Фрязинском ТА1: сорвался на валу рычаг прижимного ролика: плотная посадка не выдержала. А завтра, как всегда по субботам, приезжает Головач, и он привык записывать на этом ТА1. Срочный ремонт!

Наш сектор занял три терминала: Света в нашей комнате, Толик в ВЦ (на Афине), я в комнате у Крапивки. Сегодня я дважды обновил все исходные данные Крапивкиной ракеты. По корпусу всё было ясно, во сколько раз надо ослабить жёсткость. Осталось выяснить, как надо ослабить заделку крыльев и стабилизаторов. Сначала я уменьшил все пружины с 10⁶ до 10⁴ и в 12⁴⁰ получил новые частоты. Перебор! Корпусные частоты стали правильными, а крыльевые – слишком малыми. Сидя в кабинете у Крапивки, пришлось невольно принять участие в дискуссии с Дорохиным. Он с нескрываемой радостью поделился новым законом о пенсиях в РСФСР. Потом спросил меня, что ждёт нашу страну. Я ответил, что это не так важно, как сохранить весь земной шар в XXI веке. К сожалению, на всё население земли имеется один воздух и одна вода океанов, и это касается всех: и передовых стран, и отсталых. Страдать всем. Поэтому нам помогут, лишь бы мы не портили воздух.

Эдик исчез до обеда, Толик – до 16, и опять я остался со Светой. Новый расчёт с пружинами 10⁵ попал в точку! Первые 8 частот ракеты практически совпали с экспериментальными частотами (~10%).

8 декабря 1990 года, суббота.

Предполагаемая причина неисправности магнитофона оказалось ошибочной. Убедившись, что рычаги на валу сидят туго, я стал подозревать соленоид: там что-то на дне застряло и не пускало сердечник до упора. Я разобрал соленоид, и нашёл там маленькую резиновую деталь, – это был резиновый подпятник для смягчения удара сердечника о донышко соленоида. Причём, дно кончается усечённым конусом, а в сердечнике есть встречная выемка. Резиновый подпятник отклеился и выпал.

Головач был точен и прибыл в 11 час. До 16 час мы с ним записали пять CD: Ray Charles, Mingus, и три – Monk. Его магнитофон (который я исправил вчера вечером) записывал безупречно, а мой, к сожалению, последние полчаса захрипел. Это и раньше иногда бывало с Кировским ТА1, но это блуждающая неисправность и найти её будет нелегко. Я надеялся, что обойдётся, но когда Головач уехал и я проверил качество записи, то убедился, что последние полчаса, в самом деле, испорчено.

9 декабря 1990 года, воскресенье.

День получился неудачный. Во-первых, в бассейне проплыл 1500 м вместо 1600. Во-вторых, мне подсунули на ремонт старый электрофон с неисправным ползунковым потенциометром – регулятором громкости. Я с ползунковым потенциометром никогда дела не имел, и по глупости пытался его ремонтировать, но только зря провозился много часов, пока не понял, что это бессмысленно.

Итак, день прошёл бездарно. Единственная радость: пришли Лиля с Алёшей. Алёша жил без отца, и он с большим интересом проводит время около меня в подвале. Гера возится со своим усилителем, который он когда-то купил за 100 руб (самодельный), и который пострадал на даче от броска напряжения, – там тоже буря рвёт провода.

10 декабря 1990 года, понедельник.

Вернулся из Чехословакии Мосунов, там все дела завершены удачно. Валера снова привёз нам подарки: цанговые карандаши с особо тонким грифелем диаметром 0.5 мм. Их не надо затачивать: и так пишут тонко.

10-12. Президиум НТС по делу Орлова, который хочет оформить расчётные исследования на 2½ года литовского планера ЛАГ-15 через кооператив НТЦ Атаманова. Цена всей работы 300тыс руб, из них ДОСААФ даёт 200 и Литва 100. Дискуссия крутилась вокруг политики: если значительная часть работ пойдёт через кооператив, то ЦАГИ обнищает, так как на его содержание кооператив денег не даёт. С другой стороны, в 1991г фонд зарплаты в ЦАГИ только на 35% обеспечен госзаказом, ещё 35% выплатят ГВФ и ВВС, итого гарантировано только 70% и без того низкой в условиях инфляции зарплаты. А людям надо как-то жить. Вот и пытаются целые сектора, не обеспечив фонд (ФЗП), сразу же наниматься в кооператив. А НТС после долгих рассуждений всё равно вынужден разрешить это, тем более что в эту работу входит также Быков и многие другие.

Я изучил союзный и российский законы о пенсиях. Союзный уже начал действовать 1 октября, и по нему Минаев и Галкин должны уже получать по 350 руб кроме зарплаты. Я пошёл поздравлять Аркашу, но им пока ещё не платили, – оформляются бумаги. Российский начнёт действовать на полгода позже. Мне повезло: моя пенсия будет 350 руб.

Сегодня Ирина поехала в Раменский суд, но его отложили из-за неявки ответчика. Суд направил штраф ответчику 20 руб.

Электрофон «Мелодия-103» я наконец исправил, но клиентка просила отсрочить приёмку до четверга.

11 декабря 1990 года, вторник.

Сильно запахло окончанием года. Срочно доделываются договорные и плановые работы. Эдуард оформляет методический плановый отчёт по сверхзвуку. Толик с Ирой вновь пересчитывают варианты «1-44».

Но результаты у них получаются странные и они нервничают. Толик до того нервничает, что сегодня в шахматной партии с Орловым стал бить ладьёй по рукам Фаянцева за то, что тот подсказывал Орлову да ещё лез руками. Фаянцев уже второй день, как вернулся из Тбилиси, и он очень удачно подсказывал. Настолько удачно, что с его подсказки Орлов обыграл всех подряд: Венедиктова, Рыбакова и Крапивко.

Мосунов рассчитывает варианты для Михайловой. Я сначала сидел в тягостном раздумье, на какой бумаге писать отчёт по Крапивкиной ракете, пока Эдик не подсказал мне, что для этой цели лучше всего подходят тетради, оставшиеся от покойного Ларькина. Действительно, большая рабочая тетрадь на 80 листов очень пригодилась, и я начал писать отчёт. За первый день я успел написать только введение. При этом попутно ещё и посчитал вариант без горючего. Потом я пошёл домой, а Валера ещё сидел до 19 час, ожидая результат для Наташи.

Вечер по плану у меня был занят Кировским магнитофоном ТА1. Заодно я переписал два CD: Herbie Hancock. В течение трёх часов ТА1 вёл себя отлично, особенно к концу третьего часа, приблизившись по качеству к CD. Да и по приборам всё было отлично. Так что блуждающая неисправность сегодня даже не появилась.

12 декабря 1990 года, среда.

В 8³⁰ прибыл Бурцев с «двумя маленькими вопросами» всё по тому же самолёту С-80. Схема самолёта изменилась, и Бурцев всё переделал в нашем расчёте 1982г. Однако, мне, чтобы разобраться в его схеме, надо два дня, а, отвечая на его «маленькие вопросы», я никак не могу помочь. И он уехал в 9³⁰, а в 10 позвонил Белянин с завода и объяснил нам, что Бурцев с 3 января собирается увольняться с завода, и поэтому он уже бесполезен. Потому он и не старается.

В 10 приехали Михайлова и Мизинова, и работа закипела. Но не тут-то было! Лабтам снова барахлит. Результаты неустойчивы и наблюдаются сбои. Сразу Наб, Рыб и Мос перешли на Лабтам в основное здание, а я продолжал писать отчёт по Крапивкиной ракете.

В обеденный перерыв завязалась схватка в шахматном клубе. Народу было 16 человек. Ягольницкий душил всех дымом, Охотников проиграл Алфёрову. Под конец состоялась главная партия: Алфёров – Фаянцев. Мой любимец чуть не выиграл, но я своей подсказкой отвлёк его от победной комбинации (так он утверждал).

В 15 час пришли Поповский с Соболевым и предупредили меня, чтобы я не вступал ни в какие сделки с Чубанем, который продаёт свою систему «Марс» по всей стране и ни с кем не делится. А что касается договоров с Беляниным, то Соболев просил меня ценить наши расчёты во много тысяч, а не соглашаться на 500 руб.

Уже в конце дня в 17 час позвонила Ольга Бессолова и попросила помочь в одном деле, а именно, группа музыкантов собирает фольклорные записи 1950-х (по фонду Сороса), и просят помочь в перезаписи. Завтра вечером они приедут поговорить.

По вечерам приходит Рудковский за очередной партией видеокассет. Он просит боевики, но у меня фильмы серьёзные.

13 декабря 1990 года, четверг.

Сильный ветер. Я боюсь, как бы снова не порвало провода в нашем переулке, и не возникло бы 380 вольт.

Лабтам сегодня вообще утром не включили, т. к. Алёша Чижов поручил включить машину Мосунову, а тот, наверное, забыл и тоже не пришёл на работу, а поехал в Москву за лекарством для тёти или дочери. Рыб и Наб пошли на Лабтам в основном здании, но расчёты там идут медленно, так как в машине сидят несколько расчётчиков. Там также поставили VAX. Но, по отзывам он считает не быстрее Лабтама. После обеда Мосунов появился и включил Лабтам.

В 12¹⁵ пришёл Виталий Дмитриевич Чубань и принёс на отзыв технический проект своей новой системы, пришедшей на смену «Марсу». Новая система называется РИСК-1, и напечатана красиво в 40-листовом отчёте. Когда я его спросил, в какой типографии так красиво напечатано, то он ответил: «Отдел 2, НИО-3». Я сначала не понял этой шутки, но это оказалась правда, потому что на лазерном принтере можно напечатать что угодно.

Проект РИСК-1 прочитал Соболев и сказал: «Не годится, т. к. нет возможности делать вариации в параметрах, не запустив всё вновь». А Поповский, которому предстоит этот проект завизировать, возмущался, почему заводские деятели вроде Белянина охотно соглашаются иметь дело то с АРГОНом, то с РИСКом, забывая, что квалифицированно сделать расчёт по флаттеру могут только в отделе Соболева, т. е. у нас.

15⁰⁰-15³⁰. Бессолова пригласила к себе в кабинет. Там у неё некая Лариса, собирательница песенного фольклора, просила совета насчёт аппаратуры. Но в этом я не разбираюсь, и помочь не могу.

14 декабря 1990 года, пятница.

В 11³⁰ я закончил писать отчёт и отдал черновик Крапивке, чтобы он оформил его, как необходимо для НТЦ, с которым он заключил договор. Расчёты получились довольно простые, результаты неинтересные, все рисунки я решил вставить прямо в текст. Крапивко был недоволен, что нет ярких запоминающихся графиков. Я ответил ему, что графики тривиальные и с успехом компенсируются теми немногословными объяснениями, которые есть в отчёте.

С 12 до 12³⁰ я ходил в гости к Чубаню и вернул ему отчёт с РИСК-1, что означает «Расчётные Исследования Самолётных Конструкций».

Беседа проходила втроём: кроме Чубаня был ещё Вал. Мих. Ивантеев. Их система «Марс» умерла, теперь они собираются создать новую систему. С 1991г МЗ Микояна даёт им за эту работу 87 тыс, из которых 50 тыс пойдёт на руки, – это на 20 человек, включая двоих-троих от нашего сектора, но кто будет конкретно, пока неизвестно.

Потом приехал Белянин. Соболев от него скрылся, т. к. он не соизволил сначала договориться о встрече, а я в это время был у Чубаня, так что Белянину пришлось договариваться с Набиуллиным.

Меня всё больше беспокоит, что из научных работников мы превращаемся в ремесленников. Эдуард, например, говорит, что ему наплевать на то, кто ему даст заказ на расчёт, лишь бы была работа.

Лабтам заработал, но занят Соболевым и «1-44», а освободился в 16⁴⁰.

15 декабря 1990 года, суббота.

Досуг по-прежнему проходит в возне с БРЭ. Немировский ВМ отвлекает моё внимание уже 40 дней. Чем больше я его гоняю, тем больше выявляется в нём неполадок. В последние дни на третьем часу работы он стал вдруг переходить на стоп. Тогда я его разобрал и стал наблюдать: ослаб один из пассиков. Я вырезал из велосипедной камеры покороче, – стало лучше. Включил ВМ на всю ночь, он крутился до утра. А ведь до этого я перепробовал массу приёмов: я прочистил и смазал все оси, наканифолил все пассики, – не помогло.

Вообще конструкция ВМ-12 – это копия «Panasonic-2000» 15-летней давности. Трансмиссии очень сложны и несовершенны. Пока движение от ведущего электропривода (ЭПВ) дойдёт до механического счётчика, оно должно преодолеть шесть роликов и пассиков.

В 13 час приехал Виктор и торопливо забрал исправленный ВМ-12. Я даже не успел ему рассказать подробности. Успел только догнать его на улице, пока он ещё не сел в автомобиль, и напомнил: «А деньги?» Он спохватился: «Разве я тебе не дал? Ах, вот они!». 100 руб.

Головач гостил с 12⁴⁵ до 15⁴⁵. Мы списали три CD: Thelonious Monk.

16 декабря 1990 года, воскресенье.

Теперь без Лили встаём позже. Я встал в 9³⁰, а Ира в 10⁰⁰. До 1⁴⁰ смотрели телепередачи. А я с 18 до 24 делал дурацкий трансформатор для электронных часов взамен сгоревшего из-за 380 вольт в сети. Я бы мог купить целиком любительский набор за 16 руб, и оттуда взять тр-р, но куда деть всё остальное? Я ведь рационалист (так кто-то мне говорил очень давно). Этот тр-р я сделал из дросселя (это нечто вроде тр-ра, но там намотана только одна высоковольтная катушка). Дроссель от приёмника «Рига-10», – там уже было 3300 витков, я добавил 600 и 2х45. Теперь мой любимый приёмник в прошлом продолжает свою жизнь в виде детали от него в часах.

11-15⁴⁰ – бассейн. Снова проплыл не 1500, а 1600, но с трудом. Теперь я задумался, зачем я так стараюсь. Чувствую, что перенапрягся. Я потом в вестибюле померил пульс: 110. И только к 17 час он опустился до 72. И не с кем посоветоваться, т. к. наш участковый врач Антонина Трофимовна Борина для меня не авторитет в спортивных делах. Сейчас она взялась за Рудковского, найдя в его крови воспалительный процесс. Так что Рудковский вынужден сидеть на больничном листке, и приходит ко мне за видео-кассетами. Борина в 1968г нашла у меня какой-то процесс в крови и многократно посылала меня на анализ, но никак не могла понять, в чём дело. Но когда я вернулся с Камчатки и рассказал, что я легко взошёл на Ключевскую сопку, она успокоилась. А насчёт Рудковского она оказалась права.

17 декабря 1990 года, понедельник.

Ночью в 23 час Ирина водила на прогулку бабулю, и когда они гуляли вдоль садов по улице Чаплыгина и с ними кошка Клава, то ещё подошёл с мяуканьем кот Кэти, но Ирина в темноте его не узнала, и, подумав, что это чужой кот, прогнала его. А он обиделся и не вернулся домой до утра. А может, он ночью пытался вернуться (они ходят через форточку), но Клава его не пустила. Клава – гладкая маленькая серая (порода «русская голубая») свирепая кошка, а Кэти – наш огромный 5-летний кот весом 6 кг. Он очень добрый, и во всём уступает Клаве. Хотя они завтракают из одного блюдца, но если кот лезет в форточку, то Клава с яростью выгоняет его.

Лабтам сегодня в порядке, и с утра все занялись расчётом. Я занял терминал в комнате №306, где сидят Крапивко и Дорохин (между прочим, у них непрерывные административные разговоры). Полтора часа я разбирался с результатами, которые были получены в пятницу.

Потом я запустил в расчёт ещё один вариант. Мой расчёт длился 12 мин, а результаты я мог посмотреть на терминале в нашей комнате. Я вызвал на экран формы колебаний при флаттере ракеты, – эти формы появились. Но потом вдруг появились чужие картинки, и я в них узнал «1-44».Тогда я позвонил на Афину, и Валера оттуда ответил, что как раз в это время Рыбаков с Мизиновой вывели на графор «1-44». Так что возможны накладки, и надо подождать. После обеда я вывел на печать все мои результаты и вручил Крапивке, чтобы он мог завтра всё это вместе с актом вручить заказчикам.

Вечером заехал на автомобиле брат Коля. Ему надо было встречать в 19⁴⁵ Валю из поликлиники, так что он гостил с 19¹⁰ до 19³⁵.

Ирина случайно нашла у себя в бельевом шкафу гвоздодёр, который в моём блокноте «Где что лежит» числился за ней уже много лет. Просто он был когда-то спрятан от Вани, который любил ходить по всяким бесхозным местам и всюду дёргать гвозди.

18 декабря 1990 года, вторник.

Фаянцев вошёл в форму, и теперь каждое утро побеждает в блице. Я поделился с ним, что в ЖУМе вчера купил набор для юного радиолюбителя за 14 руб: «Приёмник прямого усиления», а он, оказалось, прошёл это в детстве. Он застал те времена, когда диоды приходилось делать вручную, и штамповать корпуса из плексигласа.

Кончается год. Сегодня один отчёт уже оформили. Его авторы: Наб, Рыб, Куз, но на самом деле всё делал Набиуллин. Это тематическая работа по определению аэродинамических сил на сверхзвуке в системе КС2. Другой отчёт, тоже от группы авторов, написал Рыбаков с Мизиновой – это расчётные исследования самолёта «1-44» по договору с заводом. Цена работы 44 тыс, из них на зарплату пойдёт 6600 руб (уже истратили). В этом году дело с финансами обстояло благополучно, но на 1991г обстановка тревожная. Госзаказ снизится с 50% до 25%, а что касается договоров с заводами, то с этим пока плохо.

Все стараются такие работы оформить через кооператив, минуя ЦАГИ. Например, я надеялся, что Крапивкина работа будет оформлена через ЦАГИ, но он оформил это через НТЦ Тюрина: цена 18 тыс на 17 чел.

19 декабря 1990 года, среда.

Деловое напряжение схлынуло. Все срочные расчёты закончены и пишутся отчёты. Это чувствуется по недогрузке Лабтама. Достаточно сделать запрос, кто и сколько считает, как Машина отвечает: считают двое по 1 мин. А ещё неделю назад считали около семи человек по 20 и более минут. Поэтому, воспользовавшись свободным Лабтамом, я решил посчитать ещё кое-что для Крапивкиной ракеты. Кроме расчёта по ГОС, я посчитал также на дозвуке. Система КС2, сделанная Валерой, настолько удобна, что я с отвращением вспоминаю БЭСМ-6: как я бегал на неё, заклеивал дырки в перфокартах в надежде два раза в день получить результат расчёта. А потом строил формы колебаний на миллиметровке. А теперь эти формы рисуются автоматически либо на экране, либо на бумаге. Как пользователь системы, я заметил мелкие неудобства в инструкции, например, чтобы перейти от сверзвука (пока ГОС), к дозвуку, надо в каждом агрегате (в каждой УП – упругой поверхности), поменять ключ. А у меня их много: 9 УП. Когда же я делал КС1 для БЭСМ-6, то у меня такой ключ был единым – это лучше. Но я не стал ему говорить об этом, чтобы не отвлекать от диссертации.

20 декабря 1990 года, четверг.

Сегодня на Лабтаме осталось вообще только двое: Соболев да я. Наблюдая состояние процессов на машине, я заметил, что она распределяет время поровну между всеми задачами. У меня было две задачи по 12 мин, а у Соболева одна аналогичная по времени. Поэтому мои 12-минутные задачи шли 36 мин. Потом в машине я остался вообще один. Задача с дозвуком выдала несуразные результаты, и теперь надо искать, в чём ошибка. Эдик стал мне помогать: вывел на экран мои исходные данные и проверил по картинке. Пока всё правильно, но в этот раз работал «Дозвук Мосунова» (пространственный), а не Набиуллина, а с ним ещё мало опыта, т. к. кроме меня он никому пока не понадобился.

Перед обедом сходил в Цаговский медпункт к стоматологам после 10-летнего перерыва. Там врач Саша Толстых, но со мной занимался непосредственно техник Валентин Крохов. Он мог мне ставить коронки прямо у меня дома, и всё бесплатно, потому что я иногда ремонтировал его аппаратуру.

Шахматный клуб во время обеда был переполнен: около 20 мужчин, и при этом многие ещё и курили. Я у Валеры Фаянцева только один болельщик, остальные болеют против него, и заодно при первой же возможности высмеивают меня.

Валера проявил живое участие в моём расчёте. Он видел, что я делаю на Лабтаме, самостоятельно влез туда и в качестве сюрприза выдал мне результат для Крапивкиной ракеты на дозвуке (он там кое-что подправил, и расчёт пошёл). Скорость флаттера на дозвуке получилась 520м/сек вместо 900 по ГОС.

21 декабря 1990 года, пятница.

Сегодня день пчеловода, и двое из шахматного клуба в связи с этим чувствуют себя именинниками: Шалаев и Фаянцев. А последний вдвойне, так как он в последнее время всех обыгрывает.

Наш терминал занял Мосунов, поэтому я спустился на третий этаж к Крапивке, но их терминал отключён из-за бездействия в течение двух дней. Тогда я спустился ещё на один этаж, и воспользовался одним из четырёх терминалов Афины. За полдня я придумал и осуществил новую аэродинамическую модель в моём расчёте с учётом фюзеляжа.

В 14 час я начал анализировать результаты, и заметил некорректность в программе Мосунов: в двух тонах у него получилось отрицательное демпфирование. Сейчас мы с ним разбираемся в этом. А Набиуллин, прихватив Мизинову, поехал с Рыбаковым сгружать трубы для строительства парников на будущем огороде Рыбакова.

В коридоре обсуждают уход Шеварнадзе и предупреждение Собчака об опасности грозящей военной диктатуры.

Второй день у меня на рабочем столе играет транзисторный приёмник. Впервые за 35 лет работы я понял, как это удобно: в курсе всех событий, и работе не мешает. Однако обнаружились разные вкусы у моих коллег. Рыбаков ненавидит джаз, но любит Софью Ротару. Валере всё равно. Кузьминой музыка мешает, а Набиуллин любит любую музыку под выпивку.

В 15²⁰ приехал Белянин и поручил мне сделать расчёт двух самолётов: С80 и С80М. Бесплатно. Это дело нудное, но придётся сделать, т. к. об этом меня просил Поповский. Эта работа займёт месяц.

Три дня в клубе «Москворечье» будет джазовый фестиваль, но как вспомню об ужасной громкости тамошних усилителей, так противно.

22 декабря 1990 года, суббота.

Читатель этого дневника будет поражён, сколько времени я трачу на обслуживание своей бытовой электронной техники. Уже кончается третий том дневника, и почти каждый вечер и все выходные и праздники – это бесконечный ремонт усилителей, магнитофонов, часов и особенно видеомагнитофонов. Это как проклятие. Читатель спросит, почему я так бездарно убиваю свой досуг? Отвечаю: Потому же, почему моя жена стоит в бесконечных очередях. Сегодня она провела в очередях 4 часа: с 10³⁰ до 14³⁰, принеся две тяжёлые сумки. Так же и соседи. Я твержу Ирине: Не стой в очередях, купи хлеба и всё! Но так же и мне возразят: Плюнь на эти магнитофоны, купи один японский, и он будет работать 10 лет. Но ведь он стоит 6-7 тысяч! Да и не в моём характере отказываться от любимых вещей.

23 декабря 1990 года, воскресенье.

Пять недель прошло, как Загайнов взял у меня видеокассеты. Наконец я не вытерпел и позвонил ему на дачу. Тогда он извинился и принёс кассеты обратно. Он берёт кассеты для своего сына десятиклассника Вани, но считает его слишком маленьким, чтобы разрешить ходить ему ко мне самостоятельно. Я Герману так и посоветовал: может Ваня ходить сам. Загайнов посидел у меня 5 мин, – беседа не клеилась, так как слишком разошлись наши пути.