Текст книги "Дневник научного работника (СИ)"

Автор книги: Владимир Буньков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 96 страниц)

11 февраля 1989 года, суббота.

Наступили выходные дни, и я снова засел в подвале с утра до вечера. В прошлом я уже описывал такие бесконечные субботы и воскресенья. Это самообучение по радиоэлектронике. Знания и опыт уверенно растут день ото дня. На эти дни у меня было запланировано 4 пункта: 1) в декодере PAL на TDA4510 попробовать цепочку RC, предложенную соседом Мишей… Дальше идёт описание четырёх лабораторных работ. Для меня это были приключения, но для читателя это не интересно, тем более у меня ведь есть специальная тетрадь для таких исследований, и надо было туда и писать.

… но вот наконец декодер на МВА-540 заработал, и это было в воскресенье после обеда. Как раз ко мне в подвал спустился Ваня, а я в это время проверял качество воспроизведения цвета. На магнитофонах в это время переписывалась кассета «Говард-утка», а я включал по очереди оба декодера: штатный на 4510, и этот экспериментальный на 540. Мне даже показалось, а Ваня уверенно подтвердил, что на 540-ой цвет лучше. И я подумал, что Егорову скоро понадобится декодер PAL, потому что его сын уже купил видеомагнитофон. И тогда я позову его к себе домой, продемонстрирую оба декодера и предложу на выбор любой за 100 руб, хотя в кооперативе за это берут 200.

Но к вечеру радость омрачилась. Я для удобства задумал оба декодера установить внутри телевизора, а переключатель «4510 – 540» вывести наружу. Без крышки всё работало, а с крышкой перестало. Я догадываюсь, крышка слишком близко подходит к катушке индуктивности, и из-за этого сбивается частота генератора в декодере.

Но это надо оставить на вечер понедельника.

13 февраля 1989 года, понедельник.

Старший сын Гера задумал завести породистую собаку. Он мечтал об этом с детства. Кавказскую овчарку. Мы с Ириной в ужасе, пытаемся отговорить его, но ничего не помогает. Он накопил деньги и уже ездил в совхоз смотреть на свою собаку. Он даже подружился с ней. Но его приятель, специалист по собакам посмотрел: у собаки прикус неправильный. За такую собаку 850 р – это дорого, а за 400 не отдают. Все советуют Гере: нельзя покупать 2-летнюю собаку, надо начинать со щенка. Да к тому же, кавказская овчарка – это очень крупная свирепая порода, с которой трудно справиться. Я специально сходил на собачью выставку в Ильинке (с 10 до 12 в воскресенье), посмотреть, что это за порода. Там все овчарки были собраны по группам: немецкие, колли, московские сторожевые… Кавказских было около 20.

Можете себе представить, что это за зверь. Когда две собаки пытались подраться, то хозяин активной собаки (которая бросилась), в попытке задержать её на поводке, не смог устоять на ногах, и она волочила его по земле, как бревно.

Там же на выставке я встретил Поповского. Он страстный любитель собак. Он заинтересовался там одной овчаркой, которая была продана за 6000 руб, – победительница первенства страны. Вообще это настоящий бизнес. Там рассказали такую историю: одна тётка купила суку за 800 руб, а кобеля за 1000 руб – делать деньги на щенках. Но кобель оказался бесплодным. Целая драма. Вылечили с трудом.

А Олег (он всё знает о бизнесе) наблюдал на птичьем рынке. Двое завсегдатаев торгуют каждый день щенками, а родословные на все случаи жизни – целая пачка – у одной тётки, которая снабжает их за определённую плату.

14 февраля 1989 года, вторник.

Самый длинный день: расчёты, Учёный совет, собрание, диоды.

С утра проверял, как мне пробили перфокарты. 54 перфокарты проверял три часа. Ошибок было совсем мало: всего две. Вообще ещё в 1970-х годах мы заметили, что на 50 карт в среднем бывает 1-2 ошибки.

Чтобы уменьшить вероятность ошибки, я пишу свои бланки чётким почерком тушью.

14³⁰ – Учёный совет с защитой кандидатской диссертации прочниста из СибНИИА: Олег Семёнович Ткаченко. Оппонентами были: проф. Виктор Платонович Львов, к.т.н. Альберт Исидорович Тимашук. Я, идя на защиту, встретил Фомина, идущего почему-то в обратную сторону. Я ему напоминаю: «А на защиту?» Но он ужасно занят, так как с завтрашнего дня у него отпуск. Я успел вручить ему очередную порцию шахматных задач, чтобы в доме отдыха у него было приятное занятие. Я не знаю ничего из подарков удачнее, чем шахматные задачи: они не стоят ничего, а удовольствия от них хватает как минимум на вечер. Я их всем дарю, а мне дарит только Аркаша, да и то очень редко.

Заседание Учёного совета было рекордно коротким: 1 час 18 мин. Голосование тоже было рекордным: счёт 19:0.

С 17⁰⁰ до 19⁴⁵ состоялась конференция трудового коллектива. От нашего сектора никто не захотел идти: Валера занят подготовкой к похоронам сокурсника Сергея Романова, Рыб. и Наб. – равнодушны к политике. Пришлось идти мне.

Основной вопрос: что считать хозрасчётной единицей. Спорили полтора часа. Самое впечатляющее выступление – Амирьянца: он считает, что надо разделиться по отделам: если он будет распоряжаться денежным фондом в отделе сам, а не надеяться на руководство отделения, то ему будет проще поощрять лучших и пристроить тех, кто не тянет. И вообще подавляющее большинство экономистов в стране пришли к единому мнению, что нет лучшего способа развития экономики, чем частная собственность.

С одной стороны, разделить деньги по отделам – это хорошо, а с другой стороны, страшно остаться без денег со слабой надеждой на помощь других, более удачливых отделов. Ведь, если хозрасчёт – это всерьёз и надолго, то запросто можно остаться банкротом… и затем, безработным. А впереди надвигается инфляция, как пишет Николай Шмелёв (на днях в газете «Ленинское Знамя»), которая выросла с 2.5% в год до 8.5%. И вообще раз сейчас в кооперативах средняя зарплата 770 руб, то все товары уйдут к ним, а кругом дефицит товаров.

На конференции решили со счётом 46:14 считать хозрасчётной единицей отдел. Было много и других вопросов. В колдоговоре опять на нас записали построить беседку в доме отдыха «Соколова пустынь», – а откуда брать деньги? Теперь ведь хозрасчёт! Решали также вопрос о добровольном отказе от 150 тыс – премии министерства за 1 место ЦАГИ в пользу социального фонда института, но все возмущались, боясь, что этими деньгами распорядятся бюрократы.

До дому я добрался усталый, но хобби гонит меня в подвал, и едва поужинав, я схватился за паяльник и осциллограф. У меня старый ламповый осциллограф СИ-1, который мне когда-то достал В.Глотов за 30 руб, и ещё такой для Геры я выкупил у соседки Марии Ивановны от её покойного мужа Ан. И. Голубинского (а ему я доставал у Рыжикова). У меня куча диодов, и все со свалки. Их характеристики неизвестны. А я пользуюсь ими в видеотехнике, и я вдруг стал сомневаться, может они не тянут на частотах до 10 мгц? Я собрал небольшой тест для проверки кучи моих диодов: Д220, Д311А, Д20, и много других… Испытания показали, что все они не годятся. Тогда я обратил внимание на то, что катодная нагрузка у меня очень большая: 36 ком. Я снизил её до 6 ком, и всё стало в порядке.

А у меня в декодере как раз и было 36 ком. Вот в чём была ошибка!

На другой вечер я решил все диоды в декодере заменить.

15 февраля 1989 года, среда.

Я решил заменить их на реле. А у меня как раз на такой случай есть прекрасные герконовые реле, называются лепестковые реле. Пока сочинял конструкцию с 18⁴⁵ до 21⁰⁰, смотрел (скорее слушал) речь Горбачёва в ЦК с представителями рабочего класса. Пока делал «печатную» плату (их печатают только в серийном производстве, а любители вытравливают ядовитым хлорным железом, а я их просто выскребаю крючком, сделанным из ножовочного полотна), пока паял и проверял готовый модуль, время подошло к 23 час. Ирина сверху зовёт: «Володя, ты собираешься спать?» «Ещё 10 минут!»

И действительно, поставил СМЦ (субмодуль цветности) с этим декодером в ТВ, включил и посмотрел – всё в порядке! Уборку рабочего места оставил до утра.

16 февраля 1989 года, четверг.

Утром проснулся в 7¹⁵, побрился и скорей в подвал. Проверил новый декодер, смотрю, появилась слабая жёлтая кайма у таблицы. Что такое? Тогда бегу наверх – там стоит ещё такой же «Рубин-Ц266». На нём, если переключить с сильной антенны на слабую, тоже появляется жёлтая кайма, – просто я раньше этого не замечал. Значит всё в порядке. С декодером на МВА-540 всё кончено!

Пошёл расчёт ИЛ-114. Частоты и формы получились довольно странными в том месте, где наблюдаются совместные колебания крыла и фюзеляжа. Надо посоветоваться с Валерой, ведь это его программа, но его сегодня нет, – он на семинаре Белоцерковского. А вчера, кстати, его жена Аня вечером убирала 4-й этаж. Она сидит дома уже два года с ребёнком, по вечерам подрабатывает уборщицей в ЦАГИ. Минаев резался в шахматы с Сабановым, я с Камилем смотрел, а Аня в это время подметала пол. Аня работала ради сохранения стажа.

17 февраля 1989 года, пятница.

9³⁰–12⁰⁰семинар с докладом Сабанова: «Влияние перетяжеления на флаттер органа управления». Ох уж это перетяжеление!

Я ещё в декабре говорил Алёше, что тема о перетяжелении давно уже решена, что это ни мне, ни Набиуллину не интересно. Нам с Эдуардом всё было известно ещё 20 лет назад. Лучше бы он занялся чем-нибудь более научным!

Но понятие «ПЕРЕТЯЖЕЛЕНИЕ» действует на наш коллектив, как катализатор. Хуже – как детонатор! Тема простая, и задачка, решённая Сабановым, тоже простенькая. Но уже много лет идёт война между нашими учёными из-за перетяжеления. Лыщинский и Соболев бьются с Булычёвым. Так и в этот раз началась бурная дискуссия. Выступали многие, но главные выступления – это Булычёва и Соболева. Соболев вообще решил на этом семинаре подвести итог многолетним спорам. Он взял с собой рукопись и изложил на доске мелом свою теорию. Его главный аргумент: зависимость флаттерных характеристик от перетяжеления не может быть универсальной. Поэтому попытки Булычёва по одной или двум точкам в трубных экспериментах определить запас по флаттеру – порочна.

Булычёв с места то и дело возражал, на что Соболев потребовал: «Гена, я слушал тебя три года, теперь ты меня послушай пять минут!»

В заключительном слове Галкин выразил удивление, почему Буньков не выразил своего мнения, хотя Сабанов для своих расчётов использовал программу Бунькова, на что я заметил, что после семинара я выскажусь в присутствии только математиков.

После семинара все захотели считать себя математиками и столпились вокруг меня у доски. Я мелом нарисовал на доске такую фигуру и сказал: «Очень жаль, что мы потратили три часа на задачу, научная ценность которой ниже средней. А между тем, у нас возникают истинные научные задачи. Например, в прошлом месяце был семинар Сергея Шалаева о флаттере крыла с тяжёлой подвеской (с двигателем). Тогда Минаев высказал идею, что парциальные частоты подвески могут быть выражены через частоты системы. Мало кто обратил на это внимание, а Лыщинский даже возразил против этого.

А между тем, эта задача имеет огромную научную ценность. Теперь, в условиях хозрасчёта я считаю, что её решение стоит 25 тыс руб, особенно когда подвеска имеет с основной системой смешанную (т. е. упругую и шарнирную) стыковку. Вот какие задачи надо решать!»

Те, кто меня слушал, одобрительно зашумели, а к концу дня позвонил Брянцев и предложил своё участие в решении этой задачи. Я ему ответил, раз уж он эту задачу решил много лет назад, то пусть опубликует в «Учёных записках ЦАГИ», а что касается 25 тыс, то я пошутил, да и нет у меня таких денег. Он засмеялся и ответил, что деньги его не волнуют, а что касается решения, то там даже не надо писать формул, а достаточно всё выразить одной теоремой. Но я ему возразил: пусть напишет всё, как следует, – не такая это простая задача.

Задача трудная. Я её решил наполовину, т. е. только для упругих связей, а что касается смешанных, то пока не получается. А надо!

18 февраля 1989 года, суббота.

Во Дворце культуры состоялась беседа «За круглым столом» на тему: Вопросы социологии. Выступали: д.и.н. В.А. Ядов –директор института социологии, д.ф.н. С.Н. Плотников, и наш кандидат в депутаты к.ю.н. доцент МГУ К.С. Лубенченко.

Наконец-то я услышал профессиональное мнение: идеология не является наукой, это система взглядов определённой части общества. В частности, марксизм. А я всегда сокрушался: в студенческие годы легко понимал математику и физику, а марксизм никак не мог ни понять, ни вызубрить. По всем предметам у меня были пятёрки, и только марксизм я с трудом сдавал на четвёрку. Из-за марксизма мне не дали красного диплома с отличием.

Услышал я также, что развитие общества идёт в пространстве трёх измерений: формация, культура, цивилизация. РСДРП не подозревала об этом, и действовала только по одному направлению: смена формаций, не принимая во внимание, что наш народ привык, чтобы всегда был барин, чтобы всегда кто-то дал указание, скомандовал.

Большевики также не учли, что общинная многовековая культура приучила к безответственности, что творчество отдельной личности практически было невозможно в нашей стране. А что касается искусства, так его вообще разделили на две части: пролетарскую и буржуазную. Одну часть оставили, а другую уничтожили.

Таким образом, революция 1917г могла привести только к казарменному социализму. Если бы победил Корнилов, а не Ленин, то всё равно появилось бы нечто казарменное.

Выступал и наш кандидат Лубенченко. Он смеялся над законом о качестве (товар без качества – это не товар, и решает это не закон, а рынок). Семейный подряд – это попытка взлелеять исчезнувшего с лица земли крестьянина. А единоличный труд всегда ведёт к возрождению тоталитарного общества. Нужны современные фермы!

19 февраля 1989 года, воскресенье.

Вновь собрались однокашники. Из Химок снова приехала Лена и привезла с собой молодёжь: дочь Люду с зятем Володей, а также ещё одного молодого человека по имени Петя с мамой Майей. Они провели у нас целый день с 10 до 19 час. У них была цель познакомиться с моими коллекциями. Стерео-картинки они смотрели три часа (недаром я имею четыре самодельных стереоскопа с подсветом!) Потом Петя помог Лиле сделать задание по английскому языку. Потом смотрели кинофильмы и ели торты, привезённые ими, а Ирина испекла блинчики с мясом и сделала салат.

Не успели они уехать, а уж пожаловал новый гость Жора Замула. Они с Виктором собрались на наш видео-кружок, а в таких случаях Виктор ему звонит: «Иди к Бунькову, а я сейчас подъеду». Но он не появился, а Жора случайно увидел стерео-диапозитивы (они всё ещё оставались на столе) и переключился на них. А потом уж трудно оторваться.

20 февраля 1989 года, понедельник.

Прибыл Ермаков с дополнительными исходными данными по ИЛ-114. Мы просидели с ним полтора часа, обсуждая парциальные частоты и формы двигателей. Прежние данные по ним оказались непригодными.

Я сомневался, можно ли ему отдавать уже полученные результаты. Но, всё оказалось в порядке: договор уже подписан, испытания в трубе уже идут, расчётное сопровождение нужно делать, не откладывая.

Начались споры между Мос., НЭН и РАА о программах в КС2. Я умываю руки, так как через три года уйду на пенсию, а система КС2 рассчитана на 10-20 лет. Это их дело! Я только советовал, чтобы они придерживались той модели, которая у меня была сделана в программе СП130 в 1970г.

22 февраля 1989 года, среда.

Снова, как и прошлой осенью, испортился диск на БЭСМ-6. По-видимому, кто-то нечаянно стёр. Теперь, пока найдём виновную колоду, пройдёт два дня. А у Рыбакова тоже неудача: с утра на Лабтаме вышел из строя пульт сетевого напряжения. Как говорит Угланов: «Возбуждается». И пришлось ждать до «после обеда».

Я второй день пытаюсь дозвониться до Ермакова и узнать, не перепутал ли он направления осей, когда давал сведения о подвеске. Наконец я дозвонился, и начались переговоры. Расчёт парциальных частот и форм колебания двигателя на ИЛ-114 делали на заводе по программе Соболева, но Ермаков получил результаты от Шредера, а тот от бригады, где вели расчёт. В общем, получилась цепочка из пяти исполнителей. Я замкнул цепочку и пошёл к Соболеву, который объяснил, что в его методике всегда применяется правая система координат. Но в сведениях Ермакова знаки не такие, в частности, углы вращения – все наоборот. Вероятно, расчётчики ввели свои знаки. Звоню снова и снова, – Ермаков говорит, что пока там выясняют.

Вечером в 17⁴⁰ состоялся политический семинар (я ведь пропагандист). Поскольку традиционный стиль проведения политзанятий всем уже надоел, то теперь наши занятия всё чаще проходят в форме дискуссий. Особенно много мы спорим по утрам (я писал об этом). Сегодняшний семинар я решил провести у меня на дому и пригласил слушателей семинара на фильм «Смертоносные поля» о геноциде в Камбодже в 1975-1979гг – в качестве иллюстрации к очерку Ципко в журнале «Наука и жизнь» ( №11, 12 за 1988 и №1,2 за 1989г). Пришло 7 человек: Сопов, Самодуров, Крапивко, Смирнов, Ким, Зиченков.

23 февраля 1989 года, четверг.

Что делать с диском? Уже второй день эта авария нарушает работу многих наших расчётчиков. Утром с очередной жалобой пришёл Сабанов. Благодаря его расчёту удалось точно узнать момент аварии. Одна его колода считала 21.02.89 в 17ч.54м., – и всё было правильно, а в 18ч.53м. другая его колода наткнулась на испорченный диск. Об этом можно судить по работе программы редактора СП141, которая выдаёт предупреждение «нет СП в таблице». Тогда я пошёл на машину и там, среди результатов нашёл колоду Набиуллина (на самом деле, это считала Михайлова), с отметкой времени: 21.02.89 18ч.51м. – как раз на этой колоде началась порча диска, так как таблица была ещё в порядке, а СП уже исчезли, о чём известила всё та же СП141.

Диск я восстановил с ленты-эталона. И теперь снова всё будет работать… А может – нет? Ведь причина аварии не найдена! Виктор Родин, который отвечает за работу дисков, рассказал, что такая же история произошла у них с системным диском летом, и причина до сих пор неизвестна.

Задача о парциальных частотах, которую я предлагал на семинаре в пятницу, меня самого так заинтересовала, что я занимаюсь ею уже третий день. И кажется, я её уже решил! Решил именно для смешанной стыковки, когда парциальная система связана с основной системой и пружинами, и шарнирами. Смешанная стыковка – это сочетание упругих связей с кинематическими.

И вот я взял несколько простых примеров, в частности, крыло с элероном. Крыло – это основная система, а элерон – парциальная. На этих примерах я проверил свою теорию. Всё оказалось правильным. Такие проверки вручную утомительны, так как приходится на калькуляторе обращать матрицы второго прядка (хорошо, что не 3-го!). Теперь надо обобщить на переопределённые системы. Но Поповский говорит, что где-то всё это уже решено и опубликовано.

24 февраля 1989 года, пятница.

Продолжаю рассказ о парциальных частотах. Прежде всего, надо разобраться с формулой Шибанова, которую мне принёс для проверки год назад Саша Колоцей с НПО «Молния». Тогда, как записано в моей тетради от19.01.88, я эту формулу проверил и ответил Колоцею, что формула правильная. Но в тот раз я поторопился с ответом.

Я решил поговорить с Шибановым, но сначала позвонил на завод узнать, откуда у них эта формула. Колоцея не было, а Салтыков ответил, что это действительно формула Шибанова, но в ней ошибка.

Конечно, ошибка! На заводе тоже не дураки. Они не стали со мной спорить и сами разобрались, что там ошибка. Непонятно только, почему они не обсудили этот вопрос.

Тогда я иду к Роберту Шибанову и предлагаю обратить внимание на то, что в формуле, которую приписывают ему, есть ошибка. Шибанов не помнит подробности этой формулы, но уверяет, что вывод её настолько прост, что ошибки там быть не может. «Ты напиши мне свою формулу, – говорит он, – а я проверю её. Так будет проще». Я возмутился и заявил ему, что я не нуждаюсь в проверке моей формулы, а даю ему полезный совет. Он же говорит, что его формулу можно найти в статье в журнале «Техника Воздушного Флота», и там должно быть всё правильно, так как проверено экспериментом. А я знаю, что экспериментом можно подтвердить любую теорию, в том числе и неправильную.

Я взял в спецчасти его рукопись, (сама статья находится ещё в печати) и увидел там, в двух простых формулах (там всего-то и есть только две формулы) две грубые ошибки. Статья называется «Определение парциальных частот по результатам частотных испытаний», она рецензирована Пархомовским с 6.06.88 по 28.06.88 (хотели направить мне, но я был в отпуске), и направлена в ТВФ Минаевым 27.07.88. Можете сами убедиться, если возьмёте в спецчасти отчёт инв.15753.

Я всё это показал Минаеву, он очень удивился и обещал разобраться.

Теперь о Борисе Брянцеве. Звоню Брянцеву, сообщаю, что я задачу уже решил, и его помощь больше не нужна. Он просит не забыть позвать его на семинар, когда я буду докладывать об этом. В свою очередь он предлагал мне прочитать его статью о решении этой задачи в «Учёных записках ЦАГИ за 1984г,№2»

Статью я прочитал, там рассуждения о более общей задаче: о флаттере. А я толковал о парциальных частотах консервативной системы, т.е. о колебаниях в пустоте. Так что я пообещал пригласить его на семинар.

25 февраля 1989 года, суббота.

Наступило полное расслабление, пустота. Ничего не надо паять, не надо встречать гостей, не надо смотреть видео. Полная свобода от всех дел. Слонялся весь день, то газеты, то ЦТ, то ещё какие-то пустяки…

Единственно, что заслуживало внимания –это то, что в 18 час пришли побеседовать Жора Замула и Виктор Немиров. И вот втроём мы ведём беседу в течение двух с лишним часов. Однако беседа то и дело сворачивается всё на одну и ту же тему: у Виктора в Институте Машиноведения произошло ЧП – нарушили демократию. А дело было в том, что АН СССР рекомендовала в академических институтах провести выборы в депутаты Верховного Совета от учёных. И вот от всего института было послано на институтскую конференцию 150 делегатов, в том числе Виктор. Но на этой конференции академик Фролов объявил, что решают только члены Учёного Совета (а их всего 30). И делегаты остались в дураках.

Мы с Жорой говорим Виктору: «Чего ты молчал? Надо было выступить с протестом!» А он отвечает: «Как же я выступлю, если никто вокруг не хотел меня поддержать!» Конечно, если нет прочного научного авторитета, то выступать против начальства рискованно.

А потом Ирина разогнала наш семинар и заставила меня поработать по хозяйству.

26 февраля 1989 года, воскресенье.

Молодёжь любит, чтобы у них было всё самое лучшее. Гера жалуется, что у него барахлит проигрыватель. Я на прошлой неделе дал ему рекомендации, как найти неисправность. Он покопался, насколько было возможно в условиях дачи (он по-прежнему живёт на бабушкиной даче, а она – у нас), и решил, что неисправен правый канал в корректоре проигрывателя.

И вот он по моему приглашению привозит неисправный модуль ко мне в мастерскую (в подвал). Я назначаю ему программу испытаний по высшему классу. Для этого я, встав пораньше, собрал небольшой испытательный стенд специально для этого случая, и когда Гера появился в 11 час, стенд был уже готов. Я посадил его за приборы: старый ламповый генератор ЗГ-5 (образца 1954г, вес 32 кг), осциллограф СИ-1 (вес 16кг), самодельный блок питания.

Первое, что обнаружил Гера, – это то, что оба канала в корректоре абсолютно одинаковы. Значит, корректор не виноват? Может усилитель? Далее, Гера много лет завидовал моему самодельному корректору, а в этот раз он с досадой произнёс: «Плохой корректор! Я его продам!» А я ему посоветовал: «Теперь по той же программе испытай мой корректор (он, кстати, собран на той же микросхеме К548УН1) и сравни». Но мой корректор заделан в музыкальную аппаратуру, которая в гостиной, и я перевёл лабораторную работу из подвала наверх. А сам остался в подвале, так как в это время (17 час) после долгого перерыва пришёл Олег с видео-новинками.

Через час Гера спустился в подвал и объявил, что характеристики его и моего корректоров совпадают. Вот и всё! Так что пусть на следующий выходной привозит усилитель, – исправим.

27 февраля 1989 года, понедельник.

С утра, не поднимаясь на 4-й этаж, зашёл сначала на 3-й этаж к Перетягину поздравить его с 75-летием. Когда я его поздравил, он недовольно ответил: «Поздно! У меня юбилей был 13-го числа». А я ему говорю: «Почему же у нас отмечено, что 27-го числа?» «27-го – это по новому стилю, а в паспорте 13-го. Но неважно, благодарю Вас за поздравление». Я ещё собирался посоветовать ему уходить на пенсию, но вспомнил, что такой разговор был уже осенью. Я тогда спросил его: «Михаил Асентьевич, Вы собираетесь в 75 лет уходить на пенсию?» На что он мне ответил: «Нет, я раздумал, я решил ещё годика два поработать».

Я поражаюсь безграничной вере стариков в свои ресурсы. Вот и Жора вчера говорил, что анкетирование, которое провёл партком на прошлой неделе, привело к необходимости переизбрания начальника ЦАГИ. Неужели Свищёв в своём возрасте 76 лет решится выставить свою кандидатуру на продление в должности начальника ЦАГИ, вместо того, чтобы уйти с почётом?

Пришёл Боря Брянцев и оставил для меня замечательную формулу:

²=j²j² / j² ,

выражающую парциальную частоту  через частоты системы:

, 2,…,n, где j – коэффициенты разложения парциальной формы колебаний V через собственные формы системы: V=jUj.

Я сразу же проверил её – ошибка! Тогда я не поленился сходить к Брянцеву в инженерный корпус. Он продемонстрировал правильность своей формулы на своём же примере (1), – всё получилось. Но я уговорил его взять мой пример (2). Через час он сдался, а я, забрав его черновики, обещал найти ошибку в его теории. Исходная гипотеза вроде бы верная, но где-то он напутал. Попытаюсь разобраться.

После звонка с 17²⁵ до 18⁰⁰ посмотрел пять партий блица Фаянцев – Минаев, счёт был 5:0. Они играли на 3-м этаже в кабинете Минаева. Потом я перешёл на 4-й этаж: там играли Рыбаков с Крапивкой. Посмотрев три партии (2:1), я отправился домой. Дома, во время просмотра «Международной панорамы» съел булочку с компотом, и принялся за формулу Брянцева.

Ошибку Брянцева я нашёл за два часа. Она заключалась в том, что он не учёл обобщённые массы. После моего исправления формула Брянцева стала такой:

² = j² Mj j² / j² Mj ,

в этой формуле у Бори не хватало обобщённых масс Mj. Ещё полтора часа я проверял эту новую формулу на разных примерах, пользуясь всего лишь школьным калькулятором с четырьмя действиями.

28 февраля 1989 года, вторник.

На утро сам Брянцев первый позвонил мне и сообщил, что он догадался, в чём была его ошибка. Он считает, что формулу надо оставить в её прежнем виде, но формы колебаний Uj – нормировать к единичной обобщённой массе. Он прав, но я ему советовал пользоваться в том виде, как я написал – с произвольными массами Mj. Но вообще эта формула бесполезная, хоть и красивая: определять таким образом парциальные частоты никто не будет.

  

Итак, у меня накопилась коллекция неправильных формул для определения парциальных частот. Формула Брянцева – это уже вторая.

Первая формула была от Шибанова: п² = ² (1+ my / I), – это неправильная формула. Правильная формула, которая получается как частное решение из моей теории, придуманной на прошлой неделе, такая: п² = ² (  + my / I ) / 

Итак, есть коллекция неправильных формул, которые теперь уже исправлены. Есть и моя новая теория. Что делать с этой новой теорией? Утром я посоветовался по этому поводу с Женей Соболевым. Соболев, единственный мой коллега, которому я открыл свой секрет. Однако я вспомнил, что пять дней назад я поделился идеей ещё и со Смысловым и даже показал ему формулы, но боюсь, что напрасно. Я показал Соболеву всю теорию, – он её понял сразу, так как сам много лет думал над этой задачей. Теория – это громко сказано. На самом деле это просто решение задачи об определении парциальных частот по результатам частотных испытаний полной системы. Математически задачу можно сформулировать по-другому: определение жесткостных характеристик подсистемы по частотам и формам полной системы.

Евгений Иванович посмотрел на мою теорию и сразу дал оценку: «Эта теория стоит не 25 тысяч, а гораздо больше». «И что же мне теперь делать?» «А ничего! – ответил он, – спрятать в стол и никому не давать, пока не заключат договор!» «А я обещал Галкину доложить эту теорию на семинаре по аэроупругости», – говорю я. «Обойдутся!»

Далее Соболев посоветовал в первую очередь продать свою теорию на завод Туполева. Как раз в эти дни наши частотники трясут их самолёт Ту-204. Потом им понадобятся стендовые испытания двигателя на пилоне, а такие дополнительные испытания должны им обойтись в 20 тыс руб. Так не проще ли и дешевле заменить такие испытания моим расчётом?

Итак, за дело! Связываюсь с нашими частотниками. Да и сидим мы теперь в одном помещении с ними (обещают разгородить стеной). Валентин Виноградов как раз был здесь на месте, и я ему объяснил, на что обратить внимание при частотных испытаниях. А пока позвонил домой Мызину (в 17 час) – они ведут испытания ночью, а днём отсыпаются. Днём же испытание продолжает Алфёров (САУ и т.п.).

И наконец я позвонил на завод Чудаеву Борису Яковлевичу и предложил сделку (между прочим, он здорово играет в шахматы!). Но он захихикал, заявив, что платить не будет: у них хозрасчёт! Но дело стоящее, и подумав, он уже серьёзно ответил, что согласен на моё предложение и в ближайшие дни свяжется со мной.

А я между тем крепко задумался насчёт применения моей теории к двигателю на пилоне. Дело в том, что пока я проверил свою теорию на элероне, а там всего две степени свободы. На двигателе возможно до шести степеней свободы. Частотники установили на двигателе всего четыре датчика, значит, информации не хватит. Или придётся ограничиться четырьмя степенями свободы.

Дальше. На элероне упругие связи проявляли себя через разности смещений крыла и элерона. Что же касается двигателя, то он вынесен на пилоне, который поворачивается вместе с кручением крыла. На стендовых испытаниях двигатель, по-видимому, будет установлен вместе с пилоном. Значит, парциальную подсистему надо отсчитывать от корня пилона? А может, от конца?

И вот в раздумье об этом я засыпал дома в 23³⁰, а, проснувшись в 6⁴⁵, съев сырок с чаем, покормив кота, поспешил в ЦАГИ. Там в 7⁴⁰ Толя уже поджидал шахматистов в шахматном клубе, но я не стал наблюдать блиц и сразу засел за теорию. За 10 минут я разобрался, как быть с точкой отсчёта на пилоне. Оказалось, что можно по-разному, но лучше брать отсчёт от центра тяжести подвески. Так что я ещё застал и блиц.

А со звонком 12 разгневанных мужчин возобновили бесконечный политический диспут. Я им рассказал о предвыборной программе Ельцина, т. к. её почти никто не увидел. Хорошо, что у меня включено несколько телевизоров, а то все смотрели «Рабыню Изауру», а в это время «Добрый вечер, Москва!» показывал Ельцина.