Текст книги "Дневник научного работника (СИ)"

Автор книги: Владимир Буньков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 96 страниц)

В 17 час я в качестве отдыха поехал в Москву. За две поездки было рекордное число контролёров: 4. Абонемент в бассейн я прозевал. Узнал в мастерской: ремонт ВМ-12 стоит 52 руб плюс 40 – за ЭПВ.

15 января 1991 года, вторник.

Вышел из отпуска Набиуллин, и мы с ним обсудили возможности представления на конкурс научных работ и тем на этот год для оплаты через госзаказ. Ведь оплата тематической работы позволяет жить припеваючи, не стараясь изо всех сил выполнить договорную работу. Закончилась работа с Лыщинским, а меня уже ждут 2 новых расчёта: консоль Крапивкиной ракеты и Белянинский самолёт С-80. Пока я об этом рассуждал вслух, Эдик добровольно предложил своё участие для расчёта С-80, поняв, что мне одному это дело не под силу. Молодец! Тем более что за наши расчёты деньги получает вся компания.

Фаянцев спросил меня, нет ли среди моего хлама подшипников Ø7 или 8. Я ему обещал, и принёс шкив с подшипником Ø7 для образца. Он настолько обрадовался, что тут же пожертвовал две ладьи Сабанову, и проиграл. Он попросил меня принести ему все колёса, а у меня их было 8. Они ждали своего применения 32 года, – я их нашёл на свалке 1958г. Я всё сохраняю и записываю в блокнот «Где что лежит». Там они и были вписаны: за буфетом

Хорошая была свалка! Он находилась на том месте, где сейчас труба Т-128. В том месте в те годы был целый Шанхайский городок из деревянных гаражей. Там стоял и мой гараж – это был бывший гараж Егорова, проданный мне за 400 руб (40 – с 1961г). А до него это был гараж Фомина. У меня ведь был и автомобиль «Москвич-407» с 1959 по 1964г. Он тогда стоил 25000 руб (2500), а очередь на него у меня была со студенческих лет. Помню, осенью 1959г подошла очередь на покупку, и мне пригнал его из Московского магазина Б.Б. Мартынов, который обладал исключительной аккуратностью вождения, и за многие годы не имел ни одной аварии. Я же попал в аварию в первый же день езды. Было это так. В ближайший выходной вождению автомобиля меня стал учить мой старший приятель Борис Антонович Кирштейн. Рано утром в воскресенье, когда дороги были пусты (особенно в те годы), мы ездили по Туполевскому Шоссе, и от ЛИИ разогнались в сторону 3-й столовой (где сейчас Мэрия). Борис Антонович сидел рядом со мной, и командовал. Мы ехали уже на прямой передаче, и довольно быстро для первого раза: более 40 км/час. Проехали мимо 3-й столовой, и надо было поворачивать направо на ул. Фрунзе. Он мне говорит: «Поворачивайте направо» (он как истинный интеллигент, всегда на «Вы»). И я впервые в жизни поворачиваю направо, т. е. кручу баранку вправо. Автомобиль послушно проехал по дуге направо, но оказывается, теперь надо было крутить баранку обратно столько же, чтобы автомобиль поехал прямо. Не помню, может он сказал: «А теперь поезжайте прямо». Или ничего не сказал, но машина чиркнула правым крылом чугунную тумбу фонарного столба.

Крыло прорвалось на длину около 10 см.

Борис Антонович меня успокоил, сказав, что это мелочь, дал 50 руб на ремонт (5 – по новому). Мой сосед Николай Видецких заварил мне щель на крыле, а я сам зашпаклевал и покрасил глифталевой автоэмалью, тем более в комплекте прилагалась баночка под нужный голубой цвет как нарочно для такого случая.

16 января 1991 года, среда.

Приехал из Новосибирска Лёня Шандаров. Новые условия заставляют его мотаться по всем заводам и искать заказы. А в ЦАГИ он заехал, чтобы навестить и рассказать о своей жизни в СИБНИА. Рассказал он и о продовольственном положении. На месяц на одного человека дают 100 г растительного масла, 10 яиц, и 1 кг сахара.

Лыщинский уговорил меня кое-что досчитать, чтобы убедиться в том, что странные результаты объясняются не влиянием сжимаемости, а перетяжелением модели. И мы с ним снова сидели вдвоём за нашим

терминалом, и всё посчитали за полтора часа, как раз, успев до зарядки в 15³⁰. Мосунов и Света были вынуждены уйти на те терминалы, которые на Афине. В 12 час Карклэ по поручению Соболева провёл у нас собрание сектора о рекомендации Набиуллина и Рыбакова на должность ВНС (ведущего научного сотрудника). Я за Набиуллина согласен, т. к. он фактически выполняет научную работу на уровне доктора наук, а за Рыбакова – нет, т. к. он не создал никакой теории и никакой системы. Получилась напряжённая ситуация: как будто я затаил что-то против него. Я на президиуме НТС так и объясню: я бы Мосунову платил 400, а Рыбакову 300. Пока же получается наоборот: у Мосунов оклад 220, а у Рыбакова 350, а речь идёт о 400. Кстати, мне даже неизвестно, кто на него подал рекомендацию. Да и работает он неполный рабочий день: уходит в 16 час. Набиуллин тоже уходит в 16 час, но он создаёт аэродинамические теории и программы, и при этом очень устаёт.

17 января 1991 года, четверг.

Семинар Белоцерковского. Сергей Михайлович как всегда, сначала провёл политбеседу, на этот раз в связи с войной в Персидском заливе.

18 января 1991 года, пятница.

10-12. Заседание президиума НТС, которое останется навсегда кошмарным воспоминанием и для нашего сектора, и для всего отдела.

После заседания ко мне подошёл Карклэ и спросил: «Как же так, Вдадимир Георгиевич? Вы согласились на собрании поддержать кандидатуру Рыбакова, а на НТС выступили против. Как же так?» Наб. и Куз. Мне говорят: «Вы же согласились!» А я никак не могу вспомнить, что я согласился. Помню только, что когда Карклэ для убедительности сравнил Рыб. с Шибановым, которого единогласно рекомендовали на должность ВНС, а чем Рыбаков хуже? – я ответил: «Да, конечно, Рыбаков не хуже. Согласен». Протокола того собрания не велось, а просто Соболев поручил Карклэ узнать мнение сектора, и Карклэ доложил Соболеву, что в секторе все согласны. Я сейчас подумал, а как у меня в дневнике написано? Открываю описание среды, – там написано, что я собираюсь выступать на НТС против. Значит, на собрании меня не поняли? Или я неопределённо выразился? Да и перед самым заседанием НТС зашёл Соболев и не спросил меня, «за» я или «против». Я же его спросил, кто ходатайствует за Рыбакова. Оказалось, он. «И твоя подпись есть?» – спрашиваю я. «Нет, – всё устно».

Ему бы после этого спросить меня: «А что, разве ты против?» и всё бы стало ясно до НТС. Да и должен же он понимать, что раз Рыбаков, побоявшись обратиться ко мне, сразу пошёл за повышением к Соболеву, то это неспроста. И вот состоялось заседание. Три кандидатуры: Булычёв, Набиуллин, Рыбаков. Так и шло по алфавиту.

С Булычёвым возражений не было. Гена Булычёв по своей бурной деятельности, по своим идеям, по инициативе, конечно, заслуживает перевода из СНС в ВНС. Он вполне мог быть начальником сектора, но пока Лыщинский не собирается уходить на пенсию. Мы с ним вместе ходим на работу, – он мой сосед, – и он удивляется, как можно уходить на пенсию при такой дороговизне: а на какие средства существовать?

Только Булычёв несколько затянул его обсуждение, затеяв дискуссию о его методе моделирования флаттера. Это продолжалось полчаса, пока Олег Быков не призвал прекратить семинар.

Обсуждение Набиуллина также прошло гладко. Его рекомендовал я. Он мне подсунул бумажку, где были перечислены его достижения, но я и без рыбы сказал коротко и ясно: «Эдуард является основным специалистом по нестационарной аэродинамике в отрасли. Его методика и программы используются во всех системах и комплексах. Я удивляюсь, почему он до сих пор не доктор наук. Мосунов и Рыбаков работают под его руководством»,

Когда начали обсуждать Рыбакова, вездесущий Быков спросил, почему его представляет начальник отдела Соболев, а не начальник сектора Буньков. Тут я должен заметить, что когда хвалят или критикуют, то сгущают краски. Например, Соболев сказал о Рыбакове:

«Руководит большими коллективами», – ясно, что он тут имел в виду: две женщины с завода работают совместно с ним. Но исходные данные для расчёта они делают сами. По-моему, Рыбаков не приготовил математической модели ни для одного самолёта. Их привозят готовыми с завода.

Когда Быков спросил моё мнение, тут я и выложил. По словам Эдика, который был свидетелем, я сказал, что Рыбакова можно использовать только на второстепенных ролях. «Так опозорить человека! – негодовал он, вернувшись с НТС, – уж лучше бы вообще не выдвигать кандидатуру Рыбакова, чем выдвинуть и так публично очернить!»

А совещание забурлило. Галкин стал критиковать меня: «Буньков у нас со странностями. Нельзя проваливать своего ученика! Ведь в своё время Рыбаков блестяще защитил кандидатскую диссертацию». Тут и Минаев похвалил Рыбаковскую теорию интегральных элементов, на которую ссылался даже Вольмир. Тогда обсуждаемых кандидатов попросили уйти и продолжили обсуждение без них. Амирьянц упрекнул Галкина, что он срамит Бунькова в присутствии Рыбакова. А я ответил Галкину и Минаеву, что в своё время Рыбаков сделал свою диссертацию по моим программам, да и теория ему подарена, и что я для гарантии на всякий случай эту теорию опубликовал раньше. На НТС много не скажешь. Не объяснишь им, почему я против повышения своего собственного сотрудника. Дело объясняется просто. Став ВНС, Рыбаков автоматически через год станет начальником сектора. А уж это совсем нонсенс! Хотя по формальным признакам он поднялся высоко: много опубликованных статей. Откуда они? Очень просто: НЭН и РАА из каждой работы делали 4 статьи (4 птички). Во-первых, Эдуард разделял работу на две части: сначала публиковал теорию, а в другой раз – расчёты по ней. Во-вторых, в каждой из этих статей было два автора: он и Рыбаков. Итого 4 птички. Когда Эдик делал теорию, он приписывал Толика. А когда Толик делал расчёты, он приписывал Эдика. То же и с подрядами. Общинность во всём – такова Россия!

Когда я уйду на пенсию, то НЭН не согласится быть начальником сектора, а Мосунов ещё не кандидат. Вот и станет начальником Рыбаков. Он уже несколько раз с удовольствием замещал меня. Ещё бы! Надбавка в 60 руб. Да ещё ему в прошлый раз в связи с этим выпала премия 750 руб, – я и половины от такой премии никогда не получал, кроме премии ЦАГИ и Жуковского.

После обеда, узнав, что за Рыбакова голосовали 6:11, наш сектор зашумел (только Мосунов ушёл, – ему это не интересно). А НЭН и Куз. меня ругали. Да и сам Рыбаков долго молчал, а потом сказал: «Ты наплевал мне в душу!» Начали перемывать друг другу косточки. Я возмущался: «Вас интересуют только деньги! А на честь вам наплевать! Премия ЦАГИ и медали Жуковского просятся к вам в руки, а вы не хотите оформить работу на конкурс ЦАГИ. А всего-то надо 15 страниц текста и несколько графиков, нарисованных на Лабтаме!» Я также упрекал Эдуарда, что он всегда приписывает в соавторы своей теории Рыбакова, когда он в этих формулах ничего не понимает. «Это моё право, кого считать соавтором!» – отвечал Эдуард.

Потом стали обсуждать отсутствующего Мосунова: почему никто не помогает оформить ему диссертацию? Эдуард считает, что только он помогает Мосунову в теории, а я не соглашался, ответив: «Я часто беседую с Мосуновым на эту тему по вечерам, когда ты с Рыбаковым в 16 часов уходите домой». Насчёт 16 час Эдуард и глазом не моргнул. Однажды он задержался до 17 час, а я заметил, что это странно, что он не ушёл в 16 час, – так он тогда тоже промолчал. Странно: я, Мосунов, Соболев сидим на Лабтаме до 17-18 час, а эти деятели редко остаются после 16, практически никогда. Да ещё обедают лишний час.

Соболев тогда же на НТС после провала Рыбакова заявил, что после этого 13-й сектор перестанет существовать. А я в запальчивости ответил, что я сам в одиночку могу с помощью программы Мосунова рассчитать все самолёты. Чушь! Сектор не может развалиться. Он не развалился даже в те годы, когда покойный Гоздек писал жалобу на пьянство и прогулы Ларькина, Набиуллина и Рыбакова. Да и я тогда очень был недоволен моими орлами. Тогда, например, по четвергам Рыбаков по заданию Прохорова ездил в деревню топить баню для начальства. Прохоров также, не стесняясь, объяснял мне по поводу трёхдневных праздников 9 мая: «Кто разведёт костёр для ветеранов войны, когда они соберутся на месте боевой славы? Кроме Рыбакова некому!» Конечно, Рыбаков выполняет много посторонних поручений: организация банкетов, встреча иностранных делегаций. Он и мне не раз помогал переносить тяжести по хозяйству. Но я ему ещё перед НТС сказал: «Не воспринимай это как личное. Это принципы». Как говорится, ты мне друг, но истина дороже.

А потом мои орлы шептались с Соболевым. А он готов всех озолотить за государственный счёт. Недаром, в 1989г мои орлы возмущались тем, что его женщины-техники (Венедиктова) получили не меньше научных работников. Вот и сейчас я ему говорю, что не соглашусь, чтобы Рыбаков получал вдвое больше Мосунова, когда надо наоборот. А он ответил, что пока есть возможность кого-то повысить, надо эту возможность не упускать. А в другой раз Мосунова. А я сказал, что так всё продолжается десятки лет. А сам-то Соболев! 30 лет тянет с защитой кандидатской диссертации! Я даже не знаю, какой у него оклад. Хоть выше 300?

21 января 1991 года, понедельник.

Рыбаков перестал здороваться. А что касается заявления Соболева, что наш сектор развалится, то оказалось, что это единственный сектор, из которого никто не ушёл, в то время как все остальные наполовину опустошила рыночная экономика.

23 – 25 января 1991 года. Денежная реформа.

Накануне в 21 час объявили указ, а в 23 час мне звонит Приходько и просит помочь со спасением 4 тыс руб. А я ему ответил, что у меня оказалась такая ситуация: у Ирины 200, да бабушкины 200, да у Вани 150. Так что до нормы я могу присоединить каких-то 100, но ведь это его не устроит: А потом я посчитал, какой у меня заработок за прошлый год и увидел, что мне разрешат обменять 800 руб. Тогда я позвонил Гере и предложил ему свою помощь, т. к. он тоже попал в затруднительное положение. Когда ему вернули «обманные» деньги, там было несколько зелёных. Да ещё в ту же ночь ему звонит его друг и просит забрать свои 200 руб, которые Гера давал ему за обещанный ящик тушёнки, а то пропадут. И вот я вечером жду, когда Гера принесёт свои 200 руб, а он вместо себя послал своего (и моего) знакомого В. Самсонова, и тот мне вручил свои 200 руб, т. к. он в данный момент нигде не работает.

Я, как и догадывался, в Москве началась спекуляция горящими купюрами в 50 и 100 р. Только я предполагал 1: 2, а там дошло до 1: 5. Я звоню Лиле, – ей менять нечего, осталось 10 руб до получки.

Тогда я посоветовал: «Пусть Лёша сходит на ст. Отдых, там у армян купит три зелёных за 30 руб, будет прибыль 120 руб». Но Лиля отвечает: «Да ну! Зачем?» Не понимает! Вот Рудковский сразу смекнул, он своего не упустит: скупил зелёных на 4000 руб и сдал по ведомости №2. Там надо писать заявление, откуда и почему. Сопов, например, сдавая свои 3000 руб, написал, что это сбережения от заработной платы, но купить что-либо невозможно.

Деньги принимали в партбюро Люся и Таня. Очередь стояла полдня, и я тоже простоял с полчаса. Я наблюдал, как освобождался от своих денег Олег Кузнецов. Тех, у кого денег на обмен было мало, спрашивали, не разрешат ли они приобщить к своим деньгам Кузнецова. Например, передо мной Шибанов сдавал свои 250 руб, и ему с его разрешения добавили 350 от Кузнецова.

А ко мне позвонил в 9 час Нессонов, тоже прося помощи. Я вышел к нему на улицу за проходную и взял его 50 руб, а также обещал ещё 150 руб отнести к Лиле на работу (в 7-ю школу). И я отнёс эти 150 руб, а Лиля оказывается, уже внесла разрешённые ей 150 руб, и ещё 1000 руб по ведомости №2 с заявлением. Откуда только берётся! По-видимому, отовсюду несут друзья и родственники и просят помочь в спасении денег. А что касается Нессоновских 150 руб, то она заверила: "Не беспокойся, – разменяю!» Откуда у неё появилась эта сумма, я спрошу потом, а там некогда было, потому что Лиля должна была вести свой класс 1Б на завтрак. А сегодня в Москве на чёрном рынке купюры скупали уже по цене 1:10. Эдуард перестал себя уважать, когда понял, что за одни сутки мог заработать 2000 руб, – ведь у него дома лежит 500 руб мелкими купюрами, а он не сориентировался.

26 – 27 января 1991 года, суббота, воскресенье.

Я зашёл в гости к пенсионеру Шлемаку. Григорий Назарович в прошлое воскресенье заходил в гости ко мне. Они сидели с ещё одним моим другом пенсионером Нессоновым и слушали музыку. Мы договорились со Шлемаком, что он мне даст почитать «Август 14-го» Солженицина. Он ещё говорил о своём альбоме «Моя жизнь в путешествиях», но я не придавал этому значения, пока сам не увидел этот альбом своими глазами. Это удивительный рукописный альбом! Страницы из ватмана форматом 30х50 заполнены чётким текстом тушью печатными буквами. 125 страниц, 220 городов! 20 тыс км по Подмосковью, и ещё много удивительного за 70 лет жизни. Отличные схемы и карты. Цветные картинки и ч/б фотографии. Гриша делал этот альбом ежедневно в течение полутора лет. На этот подвиг его воодушевило второе рождение: он умирал, но после тяжёлой операции всё-таки поправился. Сейчас он ходит с американским электро-стимулятором сердца в груди. Этот альбом потряс меня. Это уникальный альбом, и он останется вечным памятником прекрасно прожитой жизни. Гриша сказал, что это ещё не предел, а вот Леонид Борисович Костюшин исходил по Подмосковью значительно больше. Он и сейчас водит туристские группы по выходным.

Шлемаку за 3 дня до денежной реформы выдали пенсию 550 руб за 3 месяца, и он с трудом от них избавился (помогли другие пенсионеры).

28 января 1991 года, понедельник.

Закончился обмен денег. У моей тёщи осталась неиспользованной возможность обменять 200 р. Я в субботу ездил в Дзержинский универмаг на разведку насчёт усилителя. Но там пустые полки, продаются только ТВ «Рубин 61ТЦ333Д» по 1525 руб по записи и плееры по 198 руб по приглашениям. Я зашёл по пути на Рижский рынок. Я думал, что 100-рублёвые купюры продают на каждом углу, развернув их веером, но нет, – нигде не видно. А продают только шапки, тряпки, – всё это запорошено метелью. Я обошёл всё вокруг, и в одном месте за углом обнаружил оживление. При моём приближении люди быстро разошлись, а один старик засовывает 100-рублёвые купюры. Я его спросил: «Продаёте?» «Нет, вот у них!» – и показал на двух крепких хорошо одетых мужчин. Я у них спросил, но они показали вдаль на уходящего южанина. А тут ещё какая-то старушка, глядя на меня с надеждой, твердила: «Я бы купила 1:2». Я махнул рукой и ушёл.

Московский бассейн я теперь сменил на Раменский. В выходные на 9 час утра. Цена билета 1 руб. Там тоже хорошо. Есть большой секундомер – табло. В начале заплыва я проплываю каждый круг за 2 мин 40 сек, в средине – за 2-45, а в конце – за 2-50. Так что это соответствует 1600 м за 45-минутный сеанс.

Дурынин начал активно меняться со мной видеокассетами.

Ваня хотел настроить звуковые агрегаты, которые я делал в 1980г, но пока сжёг усилитель, и мне пришлось полдня его ремонтировать.

4-й день не работает Лабтам, но срок Крапивкиной ракеты пока не поджимает, и я решил прочитать свои дневники за три года, но для этого понадобится 39 час чистого времени. Света пошла на тот Лабтам.

29 января 1991 года, вторник

Вчера состоялось очередное заседание суда Ирины против своего брата Юрия. На этот раз, как и догадывалась адвокатка, ответчик в качестве уважительной причины для откладывания суда укажет, что его адвокат ушла в отпуск. Так и было. Но наша адвокатка заявила протест, доложив, что адвокат ответчика отказалась от защиты, поняв, что процесс проигран. Тогда ответчик просил отложить суд до марта. Но судья была суровой и приняла средний вариант: отложить до 15 февраля с предоставлением ответчику назначенного адвоката.

У Вани каникулы (счастливый человек!) и он просится в Володарку – там многодневная конференция аэродинамиков, но я это не поощряю, т. к. это не дом отдыха, где можно пьянствовать. Я вовлёк его в занятие любительской электроникой. Он был недоволен, что в одной из моих самодельных колонок (габариты 100х50х40 см) средний диапазон частот почти не слышен, и начал исследования под моим руководством. Вчера он во 2-й раз сжёг усилитель (триоды КТ903Б). Тогда я посоветовал пока усилитель оставить в покое, а исследовать колонки генератором. Он освоил генератор, осциллограф и катодный вольтметр.

Крапивкина ракета попала в жестокий флаттер с помощью Лабтама и моего перехода от теоретических Су^ к экспериментальным. Получился флаттер на скорости 370 м/сек и числе Маха М=1.4.

30 января 1991 года, среда.

Исправили Лабтам, и я активно взялся за Крапивкину ракету. Раньше я моделировал цилиндрическое крыло четырьмя пластинами, а теперь восемью. Анатолий Васильевич, ссылаясь на эксперимент: частотные испытания Саши Педоры, – просил более аккуратно сосчитать первые четыре тона колебаний стабилизатора. Я посчитал и, чуть снизив модуль с Е=7105 кг/см² до Е=5105 кг/см², добился совпадения расчётных и экспериментальных частот. Но критическая скорость флаттера всё равно получилась очень большая: Vф =500 м/сек на дозвуке, и Vф =800 м/сек – на сверхзвуке. Крапивко недоволен, так как на самом деле ракета разрушилась в полёте (предположительно от флаттера) при скорости 500 м/сек на числе Маха М=1.5.

Тогда мы вместе с ним стали анализировать, в чём ошибка расчёта. На дозвуке у меня берётся Мосуновская аэродинамика, там вроде бы всё верно. А на сверхзвуке я задаю приближённо по пресловутой ГОС (гипотеза одномерной стационарности). Если крыло плоское, то при М=1.4 будет Су^=3, а фокус: Хф=4/9. Я так и считал. Но из продувок можно было видеть, что при М=1.4, коэффициент подъёмной силы равен: Су^ = 4.6, да и фокус наверняка расположен не на 44%, а ближе к передней кромке. Я взял Хф= 36%, и экспериментальный Су. Сразу же получилось Vф= 370 м/сек, что и требовалось.

31 января 1991 года, четверг.

А теперь следующий этап: как устранить этот флаттер? Крапивко предложил балансир 50г при весе всего стабилизатора 1 кг. Расчёт с вариацией места Z установки балансира указал на слабый эффект. Тогда он попросил вес балансира увеличить до 100 г, – это стало уже действенным.

Но самое эффективное средство: отпилить задний угол от стабилизатора. Такой приём применял Каширин: при продувках ДПМ (динамически подобные модели) в трубе Т-104 он умеет не только определить противофлаттерный балансир, но и даёт рекомендации, как изменить форму крыла. Для этого он отпиливает ножовкой от крыла задний конец (угол), и смотрит, на сколько повысилась скорость флаттера.

Стас Малина мучается: ему наконец после полутора лет ожидания пришла открытка на покупку видеомагнитофона ВМ-12, а денег наличных у него нет, т. к. он их держал наготове, а вместо открытки вдруг пришёл указ президента деньги сдавать на обмен. И он их сдал неделю назад, а обратно их до сих пор не дают. Да и денег надо не 1200, а 2650, т. к. с Нового года цены повысили, хотя «никакого нет повышения». А в магазине (г.Павлов-Посад) по телефону ответили: крайний срок 5 дней. «Я вас полтора года ждал!» «Указ президента нас не касается».

Это что! На Украине (газета «Труд») у одного подошла очередь на холодильник, а оказывается, кроме денег нужны ещё купоны на ту же сумму. А в Чернигове для покупки бутылки водки необходимо иметь: 1)Деньги, 2) Купоны, 3) Талон, и 4) Тару. Такого ещё не было!

Мороз –25^о. Если, придя с улицы, поднести руку к батарее, то проскакивает искра. В связи с этим Минаев принёс мне на гарантийный ремонт часы. Вероятно, появился непропай.

1 февраля 1991 года, пятница.

Крапивко за расчёт его ракеты заплатил мне 1400 руб, а моим орлам по 1000 (НЭН и РАА). Их он присоединил потому что, если всю сумму заплатить одному, то с него слишком много вычтут подоходного налога (по прогрессивной системе), а так суммарный вычет будет умеренным. А в другой раз, наоборот, они присоединят меня к какой-нибудь своей договорной работе. На руки выдали 1210 руб, причём, пришлось идти в центральный сбербанк на ул. Гагарина напротив "Товаров быта". Очередь в сбербанк была ровно на час, и мне удалось это дело провернуть до обеда. А уже вечером (это было вчера) я гадал, как бы мне освободиться от этих денег, потому что ходят слухи вполне вероятные о повышении цен с 1 февраля. И дело не в повышении, а в том, что запас добротных ещё не раскупленных товаров в магазинах тает с каждым днём. И вот я захожу в ЖУМ рядом с моим домом. Там бойко распродают остатки: залежавшиеся кассетные магнитофоны «Электроника 204» и ему подобные, – последние запылившиеся неисправные экземпляры, которые уж и с витрины были убраны полгода назад. Меня интересовал усилитель «Корвет-УП-028». Такой усилитель уже есть у моих друзей: у Приходьки, у Широкопояса, и у Ермолина. Они постоянно меня стыдят, что я отстал от них. И я решился: покупаю. Цена 680 руб. Но продавщица предупредила, что дата выпуска 1986г, и гарантия уже пропала. «Ничего! – успокоил я продавщицу, – гарантия мне не нужна. Я сам мастер». Купил, принёс – неисправен. Сегодня буду ремонтировать. А ещё не хватает блока мощности – написал письмо Французу в Ленинград.

А Ваня между тем заинтересовался радиоэлектроникой: с паяльником и осциллографом он исправил мои колонки: электролиты в фильтрах.

Разбирая стол, наткнулся на старую таблицу спортивных достижений в нашем отделе. Это микроспорт. Вместо физзарядки. Это был 1960г. Мы были молодые, и не знали, куда девать энергию. Всегда находились заводилы, которые что-то придумывали. Таблицу достижений в прыжках вёл я. Наверняка и придумал это я (сейчас не помню), – это было в моём характере. Мы чертили на полу мелом метровые отметки и прыгали. Привожу копию этой таблицы. Итак, ПРЫЖКИ С МЕСТА:

1960г	ДВУМЯ	ОДНОЙ	ДВОЙНОЙ
Венедиктов	270, в 1974: 230	241	530
Горелов	255	242	518
Мартынов	243	202	450
Муллов	245	000	000
Агеев	237	218	425
Кравцов	231	204	400
Буньков	236, в 1974: 190	208	462
Шибанов	254	241	474
Стрелков – сын	249	231	466
Валяев	В 1974г: 241
Мачигин	221	213	453
Кирштейн	221	170
Сиповский	221	217	446
Панков	211
Огородов	211
Баштурев	206
Галкин	202
Зиченков – отец	215	193
Минаев	231
Лёвкин	236, в 1974: 218
Жмурин	204

И вот я снова прыгаю и агитирую других. Из тех никто уже не может прыгать (только Муллов и Стрелков под вопросом). Сабанов сходу прыгнул на 230 см, Ягольницкий – 215, я –195 (но не сразу). Тридцать лет прошло с тех пор. Тогда могли прыгать все! Сейчас – мало кто.

2 февраля 1991 года, суббота.

Несколько дней был мороз до –35^оС, а сегодня потеплело до –15^оС, и я решил съездить в Коломну. Электричка в 8²⁹. До Голутвина ехать полтора часа, а цена билета 1 р 10 коп (повышения ещё не было).

В Коломне мне надо поискать блок мощности. Дело в том, что темброблок у меня уже есть, и вчера я его исправил, а усилителя мощности к нему ещё нет. Прежде, чем ехать в Ленинград, надо сначала поискать в магазинах Московской области, может, где залежалось.

В Коломне та же история: в двух магазинах есть только темброблок. Впрочем, там больше вообще ничего нет. Есть только образцы, но они не продаются. Вернувшись в 13 час домой, я ещё успел до обеда съездить в Колонец на улицу Лацкова к молодым: к Лиле и Алёше, чтобы исправить по просьбе Алёши телевизор «Рубин-ц202», который я им подарил с гарантией на все годы. ТВ оказался в порядке, но у Алёши очень высокие требования к качеству, и он заметил небольшое озеленение на верху экрана. Размагничивание кинескопа не помогло. Значит, дело в чистоте цвета. Я отрегулировал чистоту цвета, но заметил, что влияет положение ТВ. По-видимому, в соседней квартире за стеной в этом месте стоит какой-то прибор с магнитами (колонка).

Цены повышаются мелкой россыпью. Сегодня в парикмахерских на 70% дороже. Всю жизнь было 40 коп, а сегодня 70.

3 февраля 1991 года, воскресенье.

Инерционность мышления у всех и во всём. Я дважды съездил в Раменский бассейн, и уже понял, что там не хуже, чем в Москве, однако у меня куплен абонемент на февраль-март в Москву.

Наши вечерние заседания с просмотром видеофильмов резко оборвались. В прошлый выходной я попросил у Олега список его видеокассет, а то он без конца использует мою аппаратуру для перезаписи хороших фильмов, и куда это всё девается? А он от этого вопроса расстроился, т. к. свои кассеты он никогда и никому не даёт, а только меняется на строго равные по художественному уровню. То есть, его кассеты – это произведения искусств, а не какой-то там товар. Я уж и не рад, что пристал к нему с его кассетами. На другой день он звонит вечером и спрашивает, смотрю ли я программу «Время». Я отвечаю: «Смотрю, а что? Объявили о повышении цен?» Через день он снова звонит и спрашивает, смотрю ли я программу «Время». И опять я отвечаю, что смотрю. А он добавляет: «Ну, смотрите, смотрите!»

И только сегодня я понял, что он меня дразнил, намекая на то, что отныне мне придётся смотреть вместо фильмов только «Время». Смешной человек! Да я уже давно устал от этих бесконечных боевиков и триллеров! Позади 1390 просмотренных фильмов.

4 февраля 1991 года, понедельник.

Сегодня Рыбаков уже 4-й день лежит в больнице по поводу варикозного расширения вен. Он просрочил эту операцию на три года.

Я снова занялся Крапивкиной ракетой. Он сказал, что отчёт о новом уточнённом расчёте флаттера этой ракеты должен быть готов к концу февраля. Поэтому я, не откладывая это в долгий ящик, сразу же принялся за написание отчёта. Взял всё ту же черновую тетрадь, в которой был написан первый отчёт, и продолжил текст. Сначала я описал, как уточнялась математическая модель. Но как только я дошёл до того места, где описывается способ сшивания восьми пластин, которыми моделируется цилиндрическое крыло, я сразу же обнаружил неточность в моей математической модели. Дело в том, что этими пластинками заменяется цилиндрическая оболочка. Но при их искривлении должны возникать натяжения между ними, как в оболочке. И у меня для этого были подобраны пружины между пластинами. А ошибка заключалась в том, что все 32 пружины были заданы одинаковыми, а на самом деле толщина крыла убывает к концу, поэтому и пружины должны убывать.

5 февраля 1991 года, вторник.

И тогда я отложил в сторону написание отчёта, и возобновил расчёт. Я снова увеличил число степеней свободы с N=67 до N=113, чтобы подробно рассчитать все пучности в формах колебаний оболочки, которые появятся в высоких тонах колебаний (на 10-16 тонах). Изменил все 32 пружины связи (а это полдня работы).

Вчера в 16³⁰, задав расчёт «вслепую», я выключил терминал (пусть считает до утра). А как раз в это время Люся Герасимова выдавала обменные деньги. Я получил свои 800 руб, в том числе одна купюра была новой сотней, которую я наметил вернуть Ване в счёт его 150 руб, – он должен обрадоваться (так оно и было!), и поехал в Холодово на разведку, нет ли там усилителя мощности, который я так ищу. Конечно, там не было: все полки пустые или с ненужными вещами. Всякий раз, как я езжу в Холодово, я поражаюсь, как это долго! Как ни старайся, а быстрее двух часов туда не съездишь. А если бы у меня был автомобиль, я бы съездил туда за полчаса. Но об автомобиле я даже не мечтаю. В молодости у меня был автомобиль «Москвич-407», но он был куплен не на мои деньги, и остался у бывшей жены при разводе. Кстати, в Холодове видел сотню холодильников, приготовленных к продаже, но их не продают в ожидании новой цены (того и гляди, что вместо 400 руб они будут стоить 1200).