Текст книги "Дневник научного работника (СИ)"

Автор книги: Владимир Буньков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 96 страниц)

Стучалкин задал вопрос, что из его работ внедрено в практику. Тут Роберт не растерялся и сказал, что всё опубликованное в печати считается внедрённым, а значит у него всё внедрено. Потом зачитали статус о ВНС, – там есть пункт, что ВНС обязан организовать исследования. Я спросил Галкина, что Шибанов организовал, но сейчас я уже не помню ответ, потому что у Галкина есть талант отвечать (и вообще говорить) так витиевато, что вроде бы убедительно и солидно, но через минуту вы уже ни за что не вспомните, о чём он говорил.

Совещание по Шибанову длилось больше часа, и было как-то тоскливо. Но поскольку у Шибанова уже есть удостверение о звании «старший научный сотрудник», то по формальному признаку он может быть переведён на должность ВНС. Так и решили.

После обеда я пошёл в техническую библиотеку проверить, что написано в первой статье Ильичёва и Мозжилкина, поскольку мне надо дать отзыв на их вторую статью. Итак, сейчас их статья называется «Многоуровневый метод расчёта аэродинамических нагрузок». Но в «Учёных Записках» 1988г, №4 – то же самое, только конец названия другой. И формулы те же самые. Это формулы не столько для пользования, сколько для формализации рассуждений. Я догадываюсь, что эти рассуждения – стиль Ильичёва, а что касается расчёта, то его делал Мозжилкин,– мы его хорошо знаем по нашей совместной работе с Саратовским университетом в 1970-х, и, безусловно, он этими философскими формулами не пользовался. И опять я затосковал, потому что надо дать положительный отзыв (ведь есть результат), а как освободить читателя от заумных формул? Я давал почитать Мосунову, он не понимает этих формул, т. к. они очень заумные. Пожалуй, я в понедельник сяду и напишу такую рецензию, что необходимо переделать вторую статью так, чтобы вместо повторения одних и тех же формул из первой статьи, лучше описать геометрический смысл.

21 июля 1990 года, суббота.

В 8 час молоко ещё было и мне досталось, но после меня оставалась одна фляга – это на десять человек.

В 9⁰⁴ я сел на электричку и поехал в Люберцы в любимый магазин «Сделай сам». Прошёл по инструментам: тоска. Инструментов стало совсем мало. Плоскогубцы теперь не 2 руб, а 3 руб 40 коп. Модули для телевизоров стали теперь ободранными и дорогими…

На станции я встретил Лёву Пижонкова, – мы с ним как-то бывали в экскурсии по Баженовским местам в Москве. Он снимал профессионально от ЦАГИ, а я как простой любитель. Лёва попросил у меня что-нибудь из видеокассет, в частности, «Омен». Я не возражал, пусть возьмёт через Виктора Кибкало.

С 12 час до 15 ремонтировал телевизор соседки «Радуга–704» 1975г. Только на другой день мне удалось его оживить. Кинескоп в порядке, цветные полосы с моего теле-теста ТТ-01 яркие, красивые. Около меня крутился внук Марии Ивановны Толик. Я ему рассказал, как запомнить порядок чередования цветных полос в тесте. Надо выучить стих: «Бежи, газуй, пока сычи». Буквы Б, Ж, Г, З, П, К, С, Ч означают цвета:

Белый, Жёлтый, Голубой, Зелёный, Пурпур, Красный, Синий, Чёрный.

С телетеста получается отлично, а с ЦТ – не хватает чувствительности.

15 – 19. Ездил с Виктором на его Ладе на Генеральское озеро. Он загорал, а я купался. Но перед озером я съездил к нему в гараж (за мебельным магазином) на велосипеде, чтобы посоветовать ему, что делать со старым папиным книжным шкафом, привезённым из Ростова. В этот шкаф очень много книг войдёт. Можно надеяться, что он заберёт у меня свои 7 ящиков с книгами (и столько же у Жоры). По поводу шкафа я ему посоветовал покрасить морилкой и покрыть лаком.

22 июля 1990 года, воскресенье.

Кроме меня книгу Бердяева прочитал и Гера. Сегодня он её вернул, и я в 18⁰⁰ отнёс её обратно Смирнову, а через полчаса тот уехал на Север.

23 июля 1990 года, понедельник.

Ночью шёл проливной дождь, и с утра стояла тихая пасмурная погода, тёплая и влажная. Погода как раз благоприятная для работы, и поэтому весь наш сектор (кроме Кузьминой, которая в отпуске) весь день работал, тем более что после ремонта снова заработала Лабтам.

На статью Ильичёва и Мозжилкина я написал положительный отзыв и не стал требовать переделки, потому что, прочитав ещё раз, понял, что написано толково, и кому надо разберутся. Понёс черновик напечатать Венедиктовой, но опоздал, т. к. было уже 16 час, а она причислена к «работающим в трубе», у которых рабочий день до 16 час. Кстати, блок питания, который я ей сделал, почему-то даёт гудение в её приёмнике, так что завтра я принесу другой блок.

Сегодня мой брат Николай улетает в Сиэтл. Когда утром в 8⁵⁰ я пошёл к Широкопоясу, чтобы вернуть ему «Новый Завет», встретил моих однокашников Васильева и Мельца. Я сказал, что брат улетает в Сиэтл, а Игорь удивился: «Разве у тебя есть брат?» Он явно оговорился, потому что имел в виду, разве он спортсмен? Я ему объяснил, что кроме спорта там ещё организуется ряд выставок, и он едет от электроники. Коля, кстати, раздумал брать с собой мои стереодиапозитивы, потому что я ему позвонил вчера и предупредил, что там, в Сиэтле, будет выставка ремёсел и художественного творчества, и чтобы он остерегался показывать американским дельцам мою стерео-технологию. Тогда он испугался и всё мне вернул. Я с ним советовался насчёт того, чтобы продать мои картинки какой-нибудь американской фирме в качестве сюжетов для тиражирования (у них есть мелкий формат), но Коля посмеялся над моей наивностью. Тогда я ему изложил ещё массу идей, как опубликовать мои стереокартинки (а их больше тысячи) – в СССР или за рубежом, но Коля каждый раз обнаруживал мою полную неопытность. Тогда я попросил его посодействовать, на что он ответил: «Это другое дело!»

24 июля 1990 года, вторник.

У Алёши Студнева есть брат Сергей. В воскресенье они пришли ко мне вдвоём и взяли кассету «Омен» на один день. Но вчера вечером звонил Сергей и просил отсрочить, т. к. у Лёши внезапно поднялась температура из-за сломанной челюсти (ему сломали на Сахалине).

Загайнов не мог дозвониться ко мне домой (по-видимому, на телефоне висела Лиля) и тогда позвонил на работу. Он в отпуске и решил развлечься видео. У него в гостях английский мальчик и есть три кассеты – надо переписать. Но, во-первых, они без перевода, а, во-вторых, там «Охотники за привидениями», «Полицейская академия», – всё настолько популярно, что можно взять у знакомых.

На Лабтаме странные сбои, которые начинаются около 9 час, как раз в тот момент, когда в статзале начинается электросварка. Однако такие сбои бывают и после 18 час. Наши орлы приуныли, т. к. посчитать ничего невозможно. А около наших окон на улице затеяли сварку какой-то огромной ферменной конструкции – это на долго!

В 15 час Мизинова принесла сбой «Переполнение АУ» – это в КС1. Такое уже бывало в прежние годы, но опыт пропадает зря. Я начал искать ошибку, и уткнулся в СП414, а более конкретно – в СП423. Хотел разобраться, как работает программа, и стал искать папку с СП (оригиналы СП к СПАРФу 1973г). Но папки нигде нет. Есть теорема: «Что пропало, ищи у Поповского». Спустился на 3-й этаж в 305-ю комнату, там Кононова и Тозырева помогали искать в ворохе бумаг Поповского. Нашли не сразу, т. к. в прошлом году я умудрился эту папку оформить в красивый переплёт, а в памяти остался прежний образ. Хорошо, что вспомнил: Красная папка, – вот она! Эдик сказал, что авост Мизиновой можно ликвидировать с помощью СП340 (1985г). Тогда Мизинова хватает карту «СП340» и собирается на машину. Я её остановил проконтролировать. Оказалось, она взяла «СП340 для КС», а надо для КС1. Исправили – ушла. И вот уже 17⁰⁰, а она не звонит, – значит, всё обошлось.

25 июля 1990 года, среда.

Наконец я надумал оформить отпуск. Можно было бы сказать «идти в отпуск», но ехать и идти некуда. Так что, оформив отпуск, буду пока сидеть дома. А сидеть дома или на работе, разница маленькая. Я подал заявление в цехком о предоставлении путёвки в Пицунду на 5-ю смену с 6 по 26 сентября. До этого ещё полтора месяца, но уже моё заявление оказалось 7-м, а путёвок, как сказала Люба Сармина, всего четыре. А отпуск длинный: с 6 авг по 30 сент. Соболев не подписывает отпуск, пока я не найду себе замены на время моего отсутствия. В прошлом году на это согласился Набиуллин с выплатой добавки в 50 руб, а в этот раз – Рыбаков, причём, он надеется, что ему в плановом бюро удастся уговорить на большую сумму. Он даже стёр цифру «50» в заявлении на замещение должности и пошёл с этой бумагой в плановое бюро сам. Вернулся он оттуда радостный, уговорив их на 60 руб.

Галкин пришёл с заседания президиума ЦАГИ по прочности и призвал нас участвовать в международных конференциях: 1) в Греции 21 апр – применение ЭВМ в механике, 2) в Англии 15 июля – по динамической прочности, 3) в США (Невада), Рено 7 окт, 25-я AIAA. Доклады надо читать по-английски. Провожатых не будет. На вопросы отвечать по-английски. Мосунов и Набиуллин отказались (Р. не было).

Я сначала согласился, но на другой день испугался и раздумал: хлопот на целый год, а удовольствия никакого, для нас польза сомнительная, наоборот, есть риск упустить даром нашу технологию. За рубежом для нас есть только одна нужная вещь: это ЭВМ.

Я полюбил тихую пасмурную погоду, но только чтобы было тепло.

Вечером дома собирался почитать книгу Бердяева «Судьба России», но увлёкся изготовлением очередного видео-входа для ТВ.

26 июля 1990 года, четверг.

Сегодня на всех проходных висят объявления о митинге у ДК в 18³⁰.

В программе митинга два вопроса: 1) Итоги 28-го съезда КПСС,

2) О создании новой партии на основе «демократической платформы».

Позавчера, когда я видел, как А. И. Старина развешивал объявления на проходной, я подошёл к нему поговорить. Он сказал, что по поводу газеты вопрос успешно решается, что пока взяли в аренду издательство «Транспортный Вестник». У нас многие не любят Старину, но я считаю, что дело не в личности, а в программе. Какая она?

Наш Лабтам по-прежнему даёт сбои. Два дня назад мы думали, что это из-за сварки, но вот мы специально оставались после 18 час, когда сварки нет, – всё равно сбои. Причём, чаще всего обнаруживаются на функции DLOG – логарифм с двойной точностью, и только на аргументах, меньших единицы. Тогда Мос и Наб приспособились считать на том Лабтаме, который в основном здании. Но Поповский этим очень недоволен, т. к. в таком случае наш Лабтам становится никому не нужным, и его никто никогда не станет ремонтировать. Поэтому он запрещает считать нам там, чтобы мы добивались ремонта.

Из книги Бердяева «Судьба России» (1918г): «Если бюрократически-абсолютистская централизация вообще опасна для здорового народного развития, то ещё более она опасна для такой колоссальной и таинственной страны, как Россия. И да не будет так, чтобы старое бюрократическое насилие сменилось новым якобинским насилием!»

Митинг у ДК прошёл с 18³⁰ до 21⁰⁰. Гвоздём митинга было выступление основателя демократической платформы КПСС Шестаковского. Выступал также наш депутат в РСФСР Ельцов, – он клеймил правящую партию от Ильичей до Кузьмичей и вообще всю Ленинщину. Выступал также Лапин – председатель горсовета и Сопов.

27 июля 1990 года, пятница.

10⁰⁰ – 11⁴⁵. Очередное заседание президиума НТС всё по той же теме: финансирование. Дело в том, что переход на новые повышенные оклады, которые обсуждались в отделе весь этот год, запланирован с 1 сентября. Но комиссия ЦАГИ по этому вопросу будет работать с 1 авг до 1 окт, и значит официально оклады повысят с 1 октября (в том числе нашим орлам с 300 р до 350 р). Но уже обещано: с 1 сентября! Поэтому Поповский предлагает доплатить из средств отделов. Но не во всех отделах имеются для этого деньги. В частности, в отделе №10 Галкина не хватает до фонда зарплаты. И тут вспомнили о том, что месяц назад Галкинский отдел заключил договор с НПО Молния частично через кооператив (25 тыс). Так что наш Соболев наотрез отказался участвовать в помощи Галкину. И вообще среди этих многочисленных споров о бедности вдруг кто-то напомнил: в 1989г фонд зарплаты был 800 тыс, но было выплачено с премиями 1500тыс! То есть средняя премия получилась 87%. Только наш сектор и ещё сектор Чижова имели в прошлом году самый низкий процент премии: 25%.

Фаянцев в отпуске, и шахматные бои вместо него ведёт Алфёров. Он за неделю восстановил свою спортивную форму и всех обыгрывает. Я ему помогаю, но иногда только порчу.

Миша Зиченков обещал учесть мой партбилет в пользу дем-партии.

28 июля 1990 года, суббота.

Нессонов предлагает в сентябре ехать с ним в Карелию. Со мной набирается компания 4 человека. Но я разочаровался путешествовать по диким местам. Вид пустынных гор или холмов – сомнительная красота. Карелия, говорят, красивая страна, но я уже видел её на фотографиях того же Нессонова. Да к тому же путешествовать в последние годы стало тяжело: трудно доставать консервы и билеты на транспорт. На окраинах люди стали злые, кругом всё по визиткам (в Ленинграде, например, ничего не купишь без визитки). В связи с этим я вспоминаю, как в 1981 г – уже тогда было много неудобств для путешественников, – я путешествовал по Вологодской области. У меня тогда получились отличные стереоснимки Кирилло-Белозёрского монастыря. Ночевать в Кириллове оказалось трудной проблемой. Сначала я пошёл на турбазу (это за озером), – там отказали, якобы мест нет, послали в гостиницу. В гостиницу пришёл в 20 час. Там был свободен только один трёхкомнатный номер по 5 руб в сутки, и то этот номер предназначался для горкома партии. Я ещё не привык к таким ценам и отказался. Жду. Подходит ещё один турист (из Москвы). Я ему предлагаю этот номер снять на двоих. Но администрация не разрешает, так как мы можем сломать кровать. Я их заверяю, что один из нас устроится на диване, но они не верят: знаем мы вас! Наконец тот парень решается потратить 5 руб в одиночку и счастливый удаляется на свой этаж, а я продолжаю сидеть в вестибюле и дремлю, а время уже 23 час. Наконец слышу сквозь дремоту: «Мужчина, есть номер. Можете платить два рубля и ночевать. Только без квитанции и до утра».

А на другой день, сфотографировав утром всё, что мне было нужно, я собрался переехать из Кириллова в Ферапонтово. Автобус ходит туда каждые 4 часа: в 8, 12 и 16 час. Как раз время подходило к 12 час.

Иду к автобусной стоянке, – автобуса нет, а желающих ехать набралось около 30 человек. Все ждут, а автобуса нет. Жара +30^о. Солнце палит. Все молча стоят и ждут. Уже 13 час, и народ постепенно стал расходиться, – значит, автобус не придёт.

В 14 час все исчезли, а в 15³⁰ снова стали собираться, и к 16 часам к тем тридцати добавилось ещё несколько человек. Наконец в 16 час пришёл автобус (насколько я помню, ПАЗ). Постепенно вся толпа вошла в автобус, и на площади никого не осталось, только раскалённый асфальт слепит глаза. Тишина, автобус стоит и не трогается с места. Двери ещё не закрылись, так как на подножках в дверях висят люди.

Я в отчаянии бегаю около автобуса, – за моей спиной висит чемодан: фоторанец с аппаратурой весом 17 кг. Жаль, что столько ждал, и всё оказалось напрасно! Тут из передней двери высовывается шофёр и обращается ко мне: «Ну, чего ты дед, не садишься?» Он, оказывается, ждёт меня. Я отвечаю: «Некуда!» Тогда и он, и все пассажиры оживились: «Давай, давай! Лезь сюда!» «А куда же я с чемоданом?» «Давай сначала чемодан!» – мой чемодан уплыл над головами вглубь автобуса. «Теперь лезь сам!» Люди ещё чуть-чуть надавили, и образовалось место на подножке для меня. Дверь за мной задвинулась, и по пыльной просёлочной дороге автобус поехал в Ферапонтово.

Первые полчаса я был прижат носом к груди молодой женщины, которая стояла на ступеньку выше. Перед Ферапонтово некоторые пассажиры начали сходить, и стало свободнее. Появилась возможность навести справки у местных, где в Ферапонтово расположен монастырь, есть ли гостиница и магазин. «Монастырь в конце посёлка, гостиницы нет, но ночевать можете у меня, – сообщила женщина, к которой я был по-прежнему прижат, – мой дом на краю посёлка». До заката я едва успел снять монастырь и виды на озеро. Возвращаться обратно 3 км не имело смысла, так что ночевал я на траве под своим плащом (всё та же болонья). Рядом стояла палатка художников из Москвы.

30 июля 1990 года, понедельник.

Сегодня Ваня снова поехал на заработки в Москву. Вчера он не ездил из-за травмы, так как в субботу наступил на гвоздь. Он работает в бригаде, которая разбирает пятиэтажный дом. Они уже разобрали три нижних этажа. Когда они разберут все этажи, то останутся только одни высокие стены, и будет опасно, – тогда им обещали выдать страховочные пояса.

В международных конференциях 1991г Галкин наметил для участия: 1) в Греции – меня, 2) в Англии – Лёню Лущина, 3) в США – Минаева и Козлова. Минаев отказался. Лёня и я начали крутиться в бюрократическом водовороте. Те, кто уже ездил в заграничные командировки, знает, какие это хлопоты. Галкин для образца дал нам «рыбу» для технического обоснования. Это была заявка прошлого года от Нейланда. Там было 2 листа. Я при всём старании не смог бы придумать столько, и у меня получилась всего одна страница:

Минавиапром СССР. Командирование. Греция, г. Патры, ICES-91.

Технико-экономическое обоснование.

1. Международная конференция по применению вычислительных методов в технических исследованиях (ICES-91), организуемая университетом г. Патры (Греция). Основная тематика: применение ЭВМ и численных методов для решения задач аэродинамики, гидродинамики, механики твёрдого тела и разрушения, явлений теплопереноса, сжимаемого и несжимаемого потока, моделирование неупругих деформаций, проблемы биомеханики. Срок: 21-26 апр 1991г.

2. Цель командировки от Минавиапрома: получение информации об алгоритмах и методах, применяемых в исследованиях по аэроупругости, т. е. знакомство с новейшими математическими моделями летательных аппаратов на предмет расчёта на прочность, на флаттер и т. п. Реклама наших математических моделей и комплексов.

3. Ожидаемый уровень конференции должен соответствовать статусу международных конференций.

4. В состав делегации от ЦАГИ должен быть командирован один человек. Финансирование – за счёт средств Минавиапрома СССР.

5. Полученная на конференции информация будет использоваться в исследованиях ЦАГИ по аэроупругости. Ожидаемый экономический эффект 50 тыс руб. Возможна продажа нашего программного комплекса за 80 тыс долларов.

6. ЦАГИ считает целесообразным представить на указанную конференцию доклад «Экономичные вычислительные методы в аэроупругости». Срок командировки – 7 дней.

И.о. зам. Нач. ЦАГИ___________Ю. А. Стучалкин.

«___» ______1990г.

Вот такую бумагу я сочинил, пользуясь рыбой (в которой всё было солиднее). При этом Галкин учил, что дело надо представить как можно важнее, иначе министерство может отказать в командировке. Лёня тоже сочинил, отдав печатать в машбюро вместе с моей бумагой.

И что удивительно! – ведь мы просим у МАП свои же деньги, т. к. наша зарплата составляет 1/7 часть цены наших научных работ, а остальное уходит куда-то в центр, а потом возвращается с большим трудом или вообще никогда не возвращается.

Вслед за этой бумагой мы с Лёней написали запросы на участие в конференциях, и как нас предупредил многоопытный Галкин, теперь хлопот хватит на год. Надо написать доклад на английском языке.

31 июля 1990 года, вторник.

Лабтам совсем забарахлил, но после обеда в 15 час прибыл Морозов – основной наладчик Лабтама. Возможно, он всё исправит.

1 августа 1990 года, среда.

У мужчин должны быть какие-нибудь игрушки. Весной я увлёк многих коллег радиоконструктором «Электронные часы» (я об этом писал). Та игрушка стоила 16 руб, модель «Старт 7176». Позавчера в ЖУМе появилась новая модель «Старт 7231», цена 25 руб, г. Ровно.

Эта новая модель привлекательнее прежней, т. к. в ней есть корпус с 9 кнопками, которые управляют двумя будильниками, таймером и т. п.

У меня сейчас, во-первых, нет денег (да ещё я должен Олегу 400 руб), а во-вторых, я не уверен, хватит ли там яркости – уж очень тёмный фильтр. Тогда я начинаю пропагандировать, – и вот Мосунов и Агеев уже купили эту игрушку, а Агеев нанял меня спаять её и наладить. Сначала я согласился на это за 5 руб, но потом передумал: за 10 руб. И действительно, сборка заняла у меня 5 часов, а, имея опыт можно собрать и за 3 часа. Таким образом, я уже наигрался, и такую игрушку покупать себе не буду.

Лабтам наконец заработал. Сегодня с утра Эдуард запустил расчёт на флаттер, и он прошёл без сбоя.

Правительство решило до перехода к рыночным ценам окончательно расплатиться с держателями облигаций 1950-х годов. У меня остались со студенческих лет облигации 1955 и 1956г – всего на сумму 1720 руб, т. е. выдадут на руки 172 руб. Перед обедом я дошёл до сбербанка, но там огромная очередь – впервые вижу, чтобы в сберкассу (по новому – сбербанк) была такая очередь, – хвост около 30 человек стоял на улице. Второй раз я туда подошёл в конце дня, но на дверях висело объявление: «Выплата по облигациям 1955-56г сегодня закончена (кончились деньги)», но около кассы всё равно стояла очередь.

Каринэ подсунула мне на ремонт старый ТВ «Электрон-216», 1973г.

Пока без схемы я ничего не смог сделать.

2 августа 1990 года, четверг.

Вчера Поповский как начальник НИО рекомендовал мне провести семинар по законченной работе с Амирьянцем (о которой я отчитался в июне), – это нужно для того, чтобы выдвинуть работу на конкурс НИО. Там одну работу уже выдвинули (Назаренко, Агеев), и ещё несколько премий остались вакантными.

И вот в 9³⁰, предварительно повесив объявление на дверях третьего этажа, я начал свой доклад. Собралось около 15 человек. От отдела Амирьянца были Балабанов, Егоров и Ефименко. Оказалось, что работа не одна, а их две: мой отчёт (инв № 3762), и отчёт Сергея Ефименко, Володи Балабанова (физтех) и Светы Сироты. Я свою работу доложил за 15 мин и отвечал на вопросы 20 мин. Ефименко – так же. Впервые семинар проходил без плакатов. Я заранее договорился с Амирьянцем рассказать только идеи без формул и графиков. В летнее время иначе нельзя, тем более формулы нужны только для узких специалистов. Самого Амирьянца не было, – он уехал в издательство. После семинара я пригласил Егорова посмотреть на электронные часы, – он ведь тоже любитель рукоделия (он скульптор). Того экземпляра, который я собрал для Агеева, у меня уже не было, и мы зашли в комнату к Агееву, чтобы посмотреть. Егоров увидел готовое изделие и сказал: «А! Знаю, такие часы стоят 50 рублей!» Тогда я поздравил Агеева и предположил, что он должен быть очень доволен, а он в ответ усмехнулся: «Мы оба должны быть довольны».

3 августа 1990 года, пятница.

В 10 час состоялся президиум НТС. Сначала, как обычно, обсуждалось финансовое состояние отделения. Несколько отделов находилось в бедственном положении: Амирьянц, Ильичёв и Галкин. Сегодня они выправили своё положение. Амирьянц нарисовал гистограмму выплат по кварталам. Удачно отправив часть сотрудников в отпуск, ему удалось обеспечить всех оставшихся зарплатой на 100%, даже с учётом того, что с 1 сентября придётся платить новые повышенные оклады. Ильичёв сказал, что если ему дадут кредит 12 тыс руб для оплаты бригады Томилова (который вступил в партию), чтобы сделать стенд, то благодаря этому стенду можно будет выполнить несколько договорных работ на сумму 200 тыс руб. Поповский ответил, что есть фонд научных работ, но из него нельзя платить премии.

Потом провели конкурс лучших работ. Их было 3: Назаренко (+ трое), Цымбалюк (+ Путилин), и я. О работе Назаренко доложил Фомин, о Цымбалюке – Стучалкин, а о моей сначала собирался говорить Соболев, но поскольку заказчиком моей работы был Амирьянц, то он и доложил. Кроме моего отчёта по этой теме 512264 «Аэродинамические характеристики упругого ЛА» было ещё два отчёта: «Аргон» (от трёх отделений: 2, 3 и 19), но он уже не раз обсуждался, и отчёт Ефименко, – а этот отчёт Амирьянц собирается переделать в статью и поэтому пока с конкурса снимает. По моему отчёту Амирьянц всё доложил верно, но его замечание: «Буньков на этот раз применил упрощенный алгоритм вместо прежнего (1976г), но я считаю, что он лишён физического смысла, хотя и правильный», – вызвало массу вопросов. Но, в общем, все три работы допустили до тайного голосования. Первую премию получил Назаренко, вторую – Цымбалюк, третью – я.

4 августа 1990 года, суббота. Первый день отпуска.

Вчера после работы в 17³⁰ я зашёл в сбербанк и очень удачно. На оплату облигаций 1955-56г стояло всего 5 чел. Однако когда я получил свои 172 рубля, очередь внезапно снова выросла, и за мной стояло уже 12 чел, а кассирша предупредила, что деньги кончаются. У меня были облигации на 420 р за 1955г, и 1300 р за 1956г (это я уже учился в аспирантуре). В те годы студентов подписывали на полную стипендию.

Я получил свои 172 руб и шёл по бульвару от памятника Жуковскому к кинотеатру «Звёздный», наполненный чувством торжественности в честь окончания самого длительного дела в моей жизни: 35 лет назад я дал взаймы государству 1720 руб, и вот сейчас мне эти деньги вернули. Неважно, что это дело закончилось с убытком для меня. Важно, что больше не надо хранить эти надоевшие облигации и думать: обманули! Если бы начисляли 4% годовых, то вклад вырос бы в 4 раза: (1.04)³⁵=4.

В предыдущие дни, каждый раз проходя в обеденный перерыв мимо сбербанка, я видел у входа большие очереди, в основном старых людей, а кто-то со списком в руках регулировал очередь: «У Вас какой номер? 89-й?» Что-то знакомое мне показалось в лицах этих старых людей. А одна старушка долго всматривалась в меня и, подойдя ко мне, спросила: «Мы с Вами не знакомы?» Со страху я кинулся прочь, хотя до сих пор думаю, где же раньше я видел её глаза?

Вот так уже не впервые я ощутил эффект машины времени. В этот раз я почти осязал промежуток времени в 35 лет.

5 августа 1990 года, воскресенье.

Первое дело, за которое я взялся, – привести в порядок музыкальные записи. За лето накопилось 10 катушек 550-метровых лент. Надо наклеить на них номера: №293-№302, и внести их в каталог. Среди них три Шульца (Claus Schulze – электронный композитор ФРГ): Trance, Babel, Dreams, – но Шульца хватит! И так их накопилось уже 12. Но самое интересное: пять лент – записи лазерных дисков Вики Мулловой. И её вершина: концерт №1 д/с Шостаковича. Я уже писал, что у Мулловых около шестидесяти CD, и всё лучшее я у них уже списал.

Планы на отпуск большие. Они остались ещё с прошлого года: опора для объектива F=500 мм, ремонт сарая, сферический экран и т. п.

Надо бы съездить в Боголюбово, снять церковь на Нерли (это за Владимиром), в Ленинград (там ещё много можно поснимать).

А пока я сажусь в автомобиль к Виктору, и мы с ним едем на Генеральское озеро. Там с 15 до 19 мы читаем газеты и загораем на песчаных дюнах. Я немного поплавал. Озеро в этом году стало хуже. Выход на противоположном берегу зарос противными водорослями. Разгребая эту траву, я покрылся крапивницей. Я вспомнил, что это уже было год назад, когда я туда ездил с Ирой. И тогда у меня ноги покрылись волдырями. У меня короткая память.

Ваня заканчивает разборку дома на улице Горького. Лиля стоит в парикмахерской «Люкс». Гера занят самодельным вином. Бабуля громко командует. По вечерам Олег приносит новые фильмы.

6 августа 1990 года, понедельник.

Рабочие дни недели отпускника не должны отличаться от выходных, но так не получается. В воскресенье я мог поехать с Виктором на его автомобиле, а сегодня он на работе. Я встал в 6³⁰, т. к. меня беспокоила авария с электронным будильником, которая случилась накануне в 23ч. Я поставил себе целью собрать будильник из набора «Старт 7231» за три часа. Я это смог, но когда я включил, то, как говорят, пошёл дым. Нет, не дым, но в индикаторе раскалились до красна катодные нити. Я скорее выключил, и терпеливо отложил это до утра. Чтобы успокоиться, я взял в руки фантастику и через 15 мин уснул.

Итак, в 7 час я уже искал причину аварии. В это время Ира тоже встала, т. к. Ваня сегодня опять едет в Москву. Дом на улице Горького они уже разобрали (вчетвером пять этажей одного подъезда на Ленинградском проспекте). Но им обещали ещё и заплатить.

В 9-м часу я нашёл аварию. Она заключалась в том, что я перепутал 5в и 45в. Так что на катод цифрового индикатора вместо 5в пошло хоть не 45в, но всё же 15в (хорошо, что подсел слабый источник питания).

Потом я прослушал два CD: «Трио Бетховена» и симфонию Берлиоза «Гарольд в Италии», в этой симфонии особенно хороша 2-я часть. Эти компакты надо выманить у Виктора взамен на что-нибудь, например, на только что собранный электронный будильник.

7 августа 1990 года, вторник.

Наконец я вырвался в Москву. В последние годы я стал реже ездить на заводы, и поэтому в Москву попадал редко. Хождение по магазинам мне стало интереснее, чем по горам, а в молодости было наоборот. Миша Павленко только что путешествовал по каньонам, а я даже не стал выяснять у него, где это было, потому что мне это не интересно.

Итак, я ношусь по магазинам с электроникой. Хобби делает человека однобоким, но ничего не поделаешь! Вот К157УД2, цена 3 р 50 к, но мне она уже не нужна, а в качестве запасной, как говорит Приходько, может пролежать всю жизнь. Настольные часы «Электроника» ценой от 40 до 50 руб исчезли из продажи. Стоят только выставочные экземпляры. Так что, вернувшись из Москвы, я зашёл в наш ЖУМ и купил ещё два набора для часов «Электроника»

Я объехал 5 магазинов. Впервые видел видеокамеру, цена 22 тыс руб.

В 17 час я искупался в Кратовском пруду, а уж только потом пообедал, причём из-за усталости не хочется есть, а только пить.

8 августа 1990 года, среда.

Итак, вместо туризма радиоэлектроника. Я хочу понять, как на заводе собирают настольные часы «Электроника». Я начинаю догадываться, что часы неспроста исчезли из продажи. Они исчезли потому, что их технология явно устарела. Для их сборки требуется несколько часов ручного труда. Работница по моим прикидкам может собрать только два экземпляра за смену. И вот я ставлю опыт. За эту неделю я собрал 3 штуки и напрактиковался. Четвёртый экземпляр я хронометрировал: 1) Расстановка 55 деталей по месту – 1 час, 2) их припаивание 15 мин, 3) микросхема 48-ножка, и ещё одна 14-ножка, звонок, индикатор, т-р,– всё это 1 час 15 мин. Итого вся сборка заняла 2 час 30 мин. Но это не всё, т. к. встречается брак и собственные ошибки. Например, не всегда включается генератор, например, у меня есть один экземпляр, который пока не тронешь, не включается.

Итого 3¹/2 час. У сборщика есть перекуры. Таким образом за смену два будильника. Платить ему надо 17 руб за смену. А где прибыль?