Текст книги "Дневник научного работника (СИ)"

Автор книги: Владимир Буньков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 96 страниц)

7 декабря 1988 года, среда.

История с дефицитом ещё не кончилась. После обеда звонят: «Пусть Буньков идёт в зал заседаний за своими сапогами». Деньги 87 руб я внёс накануне. Прихожу, а там шум: нужный размер 38-й – только одна пара. Говорят, бросайте жребий. Бросили, – опять выпало мне! Забираю коробку с сапогами и иду к себе, а женщины из нашего отдела галдят: «Дай померить!» Маша Колобаева померила, ей как раз! «Это, – говорит она, – не 38-й размер, а 36-й!». Посмотрели, – и в самом деле, там напечатано 24^1/2, а это, если умножить на полтора, получается 36 или 37. В общем, дважды повезло, но всё оказалось напрасно. Звоню домой, а Ира говорит: «Прежде, чем продавать, сначала принеси домой посмотреть». Принёс домой оба сапога, хотя Маша Колобаева настаивала один сапог оставить на работе, а для показа хватит и одного. Лиля стала примерять эти сапоги (Югославия!) и растаяла от счастья: один сапог как раз, а другой немножко давит пальчик – это ерунда! Тут и мама её уверяет, что за зиму разносится. Жалко расставаться с такими дешёвыми сапогами.

И вот Лиля пошла на работу в новых сапогах. Подождём до вечера. Но вечером Лиля всё-таки отказалась: тесные.

Как-то 8 лет назад тоже был случай: выбросили шапки. Пять шапок на всё отделение! Шапки распределял цехком. Нашему сектору отказали: «Ваш сектор в прошлый квартал уже получал дефицит! Волгу». И в самом деле, перед этим наш Попов получил автомобиль «Волгу».

8 декабря 1988 года, четверг.

Борис Демьянович Нессонов у себя дома повторно показал слайдфильм «Путешествие по реке Лене». Я с собой привёл своего компаньона Олега, Гера – свою невесту, а Ирина пришла сама. Широкопояс не смог прийти из-за собрания гаражного кооператива.

Слайдфильм на домашнем экране выглядит значительно лучше, чем было там, в доме культуры «Коммуна». Там у кино-клуба своего экрана нет, и они пользуются большим штатным экраном для кинотеатра, но он висит далеко и неудобно.

Вчера всех поразила страшная новость: землетрясение в Армении. Горбачёв срочно возвращается из заграничной поездки, отменив поездку на Кубу. Суеверный армянский народ может воспринять землетрясение как божью кару. Но за что? Найдётся за что! А забастовки, которые длятся уже целый год?

Я могу сравнить, как ведёт себя публика в Ереване и в Ленинграде, потому что мне приходилось заниматься стереофотосъёмкой в обоих этих городах. Моя аппаратура имеет внушительный вид: большой треножник, на нём рама с двумя профессиональными аппаратами, на каждом из которых чаще всего стоят огромные объективы. В общем, что говорить! – всё это весит 17 кг. Кто не понимает, тот подумает, что кино снимают. Когда я снимаю на многолюдных улицах в Ленинграде (да и в Москве тоже), то все проходят мимо, как будто это их не касается. Редко (раз в день) может кто-нибудь подойти поговорить о стереосъёмке – это фотолюбители, которые по внешнему виду моей аппаратуры догадываются, что это стереофотография. Другое дело, в Ереване. Как только я начинаю снимать, меня обступает плотным кольцом толпа до сорока человек. Они, молча внимательно смотрят, что я делаю. А в одном месте (у Фонтанов, в центре), когда я закончил съёмку и начал укладывать аппаратуру, все разошлись, а у моих ног остались валяться деньги (правда, небольшие: 1 руб). Я спрашиваю: «Кто потерял?» А один парень говорит: «Бери, бери! Это тебе». Не трудно догадаться, что это была благодарность за работу.

9 декабря 1988 года, пятница.

С утра, не заходя в шахматный клуб, сразу же сел за свой рабочий стол и продолжал писать обобщающий отчёт. Надеюсь, сегодня закончить черновик, а завтра дома напечатаю. В отчёте требуется обобщить работы всего отдела: Набиуллина, Рыбакова, Мосунова, Долбнева, Борисова, Орлова. Подхожу утром к Борисову, спрашиваю, как будет называться его отчёт – мне надо сослаться на него. А он ещё отчёта не писал и названия не знает. А крайний срок 20 декабря! Долбнев, хотя и не писал, но название уже знает. А тут ещё Орлов меня упрекает: «Вы наши отчёты обобщите, а потом за это премию получите!» Я ему отвечаю, что в списке литературы я уже обобщил 18 отчётов, осталось сослаться только на их два отчёта, но поскольку отчётов нет, то хотя бы сослаться на название! Соболев снова едет в Чехословакию (плюс Минаев, Шалаев, Амирьянц). Отчёты придётся подписывать Карклэ.

В 14³⁰ состоялось совещание по организации нового состава НТС. Решался вопрос о том, каких семь человек направить в НТС ЦАГИ по прочности, не считая начальника и двух замов. Фомин написал 13 кандидатур: Соболев и Буньков, Минаев и Поповский,… – от каждого отдела по две кандидатуры. Я стал брать самоотвод, уверяя, что занимаюсь мелкими делами и поэтому там целесообразнее заседать начальнику отдела Соболеву. Много спорили, но Стучалкин предложил мудрое решение: послать туда всех начальников отделов – это как раз и будет 7 человек. Галкин предложил ещё добавить опытного Пархомовского.

Я наконец дописал отчёт, Рыбаков тоже. Он отнёс свой отчёт печатать машинисткам, а я взял домой – напечатаю на машинке сам (уже 25 лет я свои отчёты печатаю дома).

Сегодня по ТВ идёт 4-я серия «В воскресенье пол седьмого».

10 декабря 1988 года, суббота.

В 9 час, как и договаривались, пришёл Юра Муллов с телевизором и видеомагнитофоном. Это всё ему прислала из-за границы Вика, но кое-что в этой аппаратуре оказалось не в порядке, и я обещал разобраться, в чём там дело. Всё это: финский телевизор с кинескопом 51 см, и видеомагнитофон, – он принёс на себе. Телевизор в рюкзаке, а ВМ – в сумке. Я его понимаю: чем заказывать такси, проще принести в рюкзаке. Я помню, как 10 лет назад я носил на ремонт пол-холодильника «Зил» выпуска 1958г в рюкзаке для заправки фреоном. Накануне я звонил нашему общему другу Виктору, чтобы он подвёз на «Жигулях» этот громоздкий груз, но он стал много рассуждать, откуда следовало, что везти не надо. (Но на обратном пути он всё-таки подвёз).

ВМ «Акай» и финский ТВ оказались не очень хорошими: у ТВ слабая чувствительность радиовхода, а у ВМ слабый выход. Я давно советовал Юре сделать в ТВ низкочастотный вход (AV – вход), но тут есть одна тонкость. Ему этот ТВ выгоднее продать, не нарушая его внешнего вида переделкой, тем более что всё импортное ценится всегда выше, хотя я уверен, что он хуже, чем наш «Рубин-Ц266». То же надо сказать и о его ВМ: такие ВМ поднялись в цене с 2600р до 4500 р.

С Юрой нас связывают трудные и опасные путешествия по горам в 1972, 1974 и 1978 годах. Мы собирались также в 1983г, но побег Вики на запад не дал ему участвовать в том походе. Я уже упоминал об этом, но этого мало. История эта постепенно развивалась. В тот год немного поговорили об этом и постепенно все забыли. Но через два года уехала за границу ещё одна дочь Муллова: Люда, – выйдя замуж за американского аспиранта. И тогда все вокруг зашумели, возмутились: неправильное воспитание дочерей! Полгода длилась серия партийных собраний с персональным делом коммуниста Муллова.

Муллов имел неосторожность на собрании партгруппы, где впервые подняли этот вопрос, сравнить Вику с Лениным: «Ленин тоже уезжал за границу, чтобы легче было заниматься своим основным делом!» Это ему не могли простить. Потом его персональное дело много часов обсуждали на собрании. При голосовании оказалось: 41–за исключение и 21 – против. А по уставу персональные дела требуют для их решения не менее 2/3 голосов. Первый, кто остроумно заметил, что 41/62 не достаёт до двух третей, был Минаев, и, следовательно, голосование за исключение Муллова из партии не прошло. Так и решили: ограничиться выговором. Но партком не утвердил и решил: исключить.

12 декабря 1988 года, понедельник.

Персональное дело Муллова ушло в обком партии, а оттуда вернулось обратно с резолюцией: «Пересмотреть всё, начиная от первичной организации».

И вот снова состоялось партсобрание с персональным делом Муллова. Опять спорили много часов подряд. И уж было, собрались оставить его в партии, но тут встал многоопытный Дорохин и объяснил такое, чего никто не понял. Аж мурашки по коже! До чего же мы тупеем на партсобраниях, что не понимаем простой логики! Если бы обком написал в резолюции «начиная от парткома», то ясно было бы, что менять своё решение должен парком. А раз написали «начиная от первичной организации», то мы должны менять своё решение. Все сразу замолкли. «Ясно, – заключил Дорохин, – что надо голосовать за исключение». Тогда голосовали снова, и на этот раз получился перевес на один голос. Так и исключили.

Вскоре Муллова лишили допуска к секретным материалам, снизили оклад с 400 до 300. Его начальство отвернулось от него («так надо!»), и только Амирьянц догадался взять такого прекрасного специалиста к себе в сектор. Спустя некоторое время в ЦК КПСС вызвали секретаря обкома Месяца и начальника ЦАГИ Свищёва по поводу Муллова, в результате чего его вызывали к начальству и уговаривали не увольняться из ЦАГИ.

Теперь уже не 1985 год, а 1988! Всё изменилось! Сняты запреты с песен Галича. Любимов и Кончаловский свободно приезжают в Советский Союз и продолжают общаться со всем миром искусства. Вот-вот приедет на гастроли мировая знаменитость Виктория Муллова (как раз к тому времени отремонтируют Большой зал консерватории). А что с её отцом? Пока ещё никто не догадался восстановить его в партии. Я предлагал ему подать заявление о восстановлении в партии, но он ответил: «Зачем? Платить взносы 180 руб в год? Смотреть на собрании на эти рожи вроде Дорохина?» Но я ему возразил, уверяя, что на этот раз подавляющее большинство будет за него и это подтвердит, что люди перевоспитались. А тёмных надо переучивать… Но я ещё не всё рассказал о выходных днях. Была аппаратура Муллова, – с ней я разобрался. Потом принёс свой неисправный магнитофон Гера. Много лет назад я уговорил его не надеяться на мои любимые магнитофоны, а купить себе свой. У него «Илеть-101» из комиссионки. Он стал разбираться в аппаратуре и привёл «Илеть» в порядок. Но вот у него возникла тяжёлая неисправность, с которой он не смог справиться: сильный фон. Я помог ему исправить блок питания: там пробило триод П214, и вместо напряжения +21в шёл нестабилизированный ток +34в.

Потом всё воскресенье я печатал обобщающий отчёт. Получилось 25

страниц. И ещё целый день я рисовал картинки для отчёта и вписывал формулы. Вместо Соболева отчёт подписал Карклэ. Галкин подписал отчёт, не читая.

13 декабря 1988 года, вторник.

В 14³⁰ Учёный совет. Две защиты кандидатских диссертаций и обе из нашего отделения: Самодуров и Клюкин. Оппоненты Кашин, Брянцев и Лазарев, Протопопов (он похудел). Надо будет взять с собой блокнот с шахматными задачами. Кстати, в «Труде» на той неделе была предательская 4-ходовка. Её предательство заключалось в шахе на первом ходу! Так я и не решил её, пока не пришёл ответ: 1) Лb4+ …, а задача такая: Белые Крh8, Лb3, Лg6, Ca5, Ch5. Чёрные Крd4, пh6.

14 декабря 1988 года, среда.

Близится Новый год. Настроение праздничное, так как обобщающий отчёт написан и лежит на подписи у Фомина.

Объявились старые друзья: Макаров и Осовик. Иных уж нет…

Я советовался с Макаровым по поводу декодера ПАЛ. Он как раз сам теперь занимается этим делом. Он купил 5 штук микросхем ТДА-4510 и собирается наладить массовое производство декодеров для своих знакомых – это и заработок и хобби. У них в институте физических проблем иначе не проживёшь.

С Макаровым мы знакомы 12 лет. Началось с того, что мой резидент по джазовым записям Владимир Ильич Головач рекомендовал мне некого Макарова, который может сделать Долби-систему для магнитофона, а у меня тогда были: японский «Акай» и «Ростов-101». И вот появился В. И. Макаров. Умелец и любитель джаза. Он мне сделал Долби-систему за 200 руб.

А потом мы с ним подружились. Я часто задумываюсь, совместимы ли дружеские отношения с денежными. Да, совместимы. Тот же Макаров выполнил ещё много заказов для моих жуковских друзей, примерно 200х8=1600 руб. Так постепенно набирается на автомобиль. И вот у него автомобиль «Москвич». А я подрабатываю мало, и поэтому у меня нет автомобиля. На мою зарплату содержится семья из пяти человек. Я не могу позволить себе и хобби, и автомобиль – что-нибудь одно.

Когда в 1981г состоялся всесоюзный джазовый фестиваль в Ярославле, (он назывался «Джаз над Волгой»), мы ездили туда на его автомобиле со всей моей аппаратурой и 4 дня подряд записывали выступления (15 часов записи студийного качества). Жили у его родителей.

15 декабря 1988 года, четверг.

По третьим четвергам собирается семинар Белоцерковского, и я решил съездить на него. На семинаре докладывались расчёты вихревых следов от самолёта и их влияние на летящие за ним другие самолёты. Был такой случай два года назад в Ташкенте.

С аэродрома взлетел самолёт ЯК-40, и вдруг его что-то дёрнуло, и он потерпел катастрофу. Оказалось, что за минуту до этого взлетел большой самолёт ИЛ-76. Он уже был далеко, в 6 км от аэродрома, а вихревой след от него всё ещё стоял в воздухе. Предполагают также, что катастрофа истребителя с космонавтом Гагариным объясняется также вихревым следом от другого самолёта.

За последние два года с подобными явлениями разобрались. В расчётах берётся до 240 вихрей. Расчёт на БЭСМ-6 идёт не более часа.

Семинары Белоцерковского последние месяцы проходят не в музее Жуковского, а в общежитии МВТУ. Я хоть и был там весной, но сегодня запутался и пошёл в другую сторону. Смотрю, незнакомый спуск к реке Яузе, я спохватился и спросил у прохожих. Пришлось срочно бежать назад, но всё-таки успел до начала, перегнав по пути Люду Довбищук.

В 12 часов закончились три доклада, и я удалился, предвкушая удовольствие проехаться по магазинам с бытовой электроникой, вплоть до Ленинского проспекта. Наши люди там тоже не сидят до конца, стараясь пройтись по Москве, – ведь это удаётся не каждую неделю.

Я очень интересуюсь состоянием бытовой радиоэлектроники в стране, тщательно записывая в свою тетрадь новые факты. Метро Шаболовка, пешком две минуты до комиссионки. Народу битком, цены на японские ВМ выросли до 4000 руб, есть и 9000. Недалеко – «Радиодетали». Исчезли дешёвые тестеры по 40-45 руб, остались только по 77 руб. Надо будет сказать Гере и Мосунову. У меня лично тестер есть, я его купил 30 лет назад за 20 руб, это безотказный «АЦ-20».

Появился дефицит: магнитофонные головки, в том числе для моих магнитофонов: 6В24-710 и 6А24-710, по 80 руб. Дешёвые – по 45 и 7р.

Что касается ближней «Электроники», – самого важного магазина, где продают видеомагнитофоны, то я видел из троллейбуса, что он закрыт, а доброжелатели тут же мне рассказали, что там сегодня творилось. Как всегда, с ночи там дежурила очередь на запись. Милиция по «матюгальнику» громко требовала разойтись, потому что сегодня записи не будет, так как запись на покупку видеомагнитофонов «Электроника» в 1989г будет организована по предприятиям. Толпа всё-таки с открытием магазина ворвалась внутрь и стала требовать от администратора записи. Тот трясся от страха. Тогда магазин закрыли, а милиция удалилась. У меня уже есть два ВМ, но всё равно интересно.

16 декабря 1988 года, пятница.

Состоялось партийное собрание по выдвижению в Верховный Совет от КПСС. Всего нужно 100 делегатов съезда, в том числе от Московской области два. Предлагалось обсудить 4 кандидатуры: Горбачёв, Бакланов, Месяц и Павловец. От ЦАГИ только Павловец, а остальные – для солидности. Идея такая: если мы просто выдвинем нашего кандидата Павловца, то его наверху там никто не знает, и он не пройдёт. Если же мы подадим своё предложение в солидном сочетании, то появится надежда. Ещё рассуждали так: от области надо двоих. Один – это наверняка окажется секретарь обкома Месяц, а другой – это будет простой коммунист, может быть доктор наук Павловец.

Но подавать 4 кандидатуры вместо одного – это экспромт. До этого на другом собрании предложили одного Загайнова. И сейчас ещё не понятно, за кого голосовать, и поэтому начались выступления. Первым выступил Галкин с защитой кандидатуры Павловца: он хорошо его знает по совместным поездкам за границу. Павловец проявит себя достойным депутатом. Тогда Галкина спросили, что он скажет о других кандидатурах, в частности, о Горбачёве. Он ответил: «Я Горбачёва не знаю», – и сел на место.

Шли дебаты. Виктор Довбищук предлагал вообще отказаться от участия в выборной кампании, так как ЦАГИ во время всенародного обсуждения проекта конституции был против нововведений, в частности, против депутатов от общественных организаций.

Потом начали голосовать. Сначала голосовали за Горбачёва. Стали писать на доске мелом. Но ведь у нас народ мудрый: кто-то предложил ускорить процесс голосования и начать с подсчёта «кто против». Логично: если «против» нет, «воздержавшихся» нет, то значит все «за». Тогда и считать по рядам не надо, потому что на собрании 58 человек.

Итак, сначала голосовали за Горбачёва. Секретарь собрания спрашивает: «Кто против?» Смотрит в зал, – никто не поднял руки. Тогда он обращается к Галкину: «Михаил Сергеевич, разве Вы не против?» «Нет, нет!» «Но Вы выступали против». «Нет, нет».

Так было и на XIX партконференции. Выступал народный артист СССР Михаил Ульянов. Он голосом маршала Жукова рубил с плеча, что нельзя допускать, чтобы на руководящие должности выбирали два срока подряд… и тут обернувшись в сторону Гобачёва, он добавил голосом уже обычного Ульянова: «Вас это не касается, Михаил Сергеевич».

18 декабря 1988 года, воскресенье.

Суббота пропала, потому что её объявили рабочим днём без обеда с 8¹⁵ до 14¹⁵. Но вообще рабочие субботы, как и субботники, проходят бестолково.

В соседней квартире смолят лыжи, – запах чувствуется сквозь стенку. Я сижу в подвале с паяльником. На днях удалось локализовать неисправность в декодере: он оказался не при чём, а барахлило согласующее устройство. И вот я собрал новый блок «вход – видео», а завтра проверю прохождение видеосигнала на осциллографе. Что касается телевизора, то это придётся отложить до Нового года, так как его снова забрал Виктор на неделю. Раз человеку хочется окунуться в мир кино, я за него рад.

19 декабря 1988 года, понедельник.

Всё острее встаёт вопрос о финансировании на следующий год! С Нового года зарплата сотрудников не обеспечена хоздоговорами. Странно! Многие годы заключались договора с заводами, и это составляло основную часть зарплаты, по крайней мере, в нашем отделе. А теперь все заводы как один отказываются заключать с нами договора.

Дело объясняется просто: при переходе на хозрасчёт цена наших работ резко возросла – в три раза. Она равна зарплате, умноженной в 8 раз. Это потому, что к нашей зарплате отныне прибавляются расходы на амортизацию гигантского оборудования, на жилищное строительство… Раньше это обеспечивалось бюджетом. Заводы призадумались: дорого. Все выжидают. А денег нет. Наука теперь будет сама себя окупать. Ну, а если учёный занимается астрономией или историей, кто ему будет платить? Все мои коллеги в растерянности.

А тут вдруг узнали, что некоторые наши расчётчики, кроме зарплаты, получают дополнительные деньги по договорам с заводами – это Дима Евсеев. Сегодня Ира показала договор, по которому Дима получил 800 руб, и так же было в прошлом году. По этому поводу на меня насели Рыбаков и Набиуллин, почему мы так же не делаем? Я воспринял это как упрёк мне, и предложил Эдди быть начальником сектора вместо меня, но оказывается, они были недовольны не мной, а собой. А я их уверял, что Евсеев работает гораздо активнее, чем они. Я им всегда доказывал, что лучше просто быть научным работником и получать за тематику, а не по договорам. При этом остаётся больше возможностей для творчества. А они частенько завидуют экспериментаторам, которые получают премию 50%, а мы – только 20%. Они забывают, что, зато у них сравнительно высокий оклад: 300 руб, – и отпуск на полтора месяца, и возможность заниматься, чем хочешь. Разве они забыли, что они сами себе составляют план на следующий год? Разве плохо?

20 декабря 1988 года, вторник.

На политучёбе мне в этот раз не пришлось выступать, так как слово для доклада попросил Поповский. Он открыл дискуссию на тему о выборности в нашем отделении. Новый закон о предприятии говорит, что выбранный начальник подчиняется СТК. Но он отчитывается и перед министерством! Так кому же он подчиняется?

Дискуссия продолжалась целый час. На семинаре присутствовали самые активные слушатели: Карклэ, Довбищук, Сопов, оба Зиченкова, Смирнов, Дорохин, Соболев, Лыщинский, Крапивко, Самодуров. Таких, как Рыбаков или Орлов, заманить на семинар трудно.

Какие полномочия будут у начальника НИО-19? Оказалось, что в том виде, как сейчас, он нам не нужен. В самом деле, все мы делаем свою работу, не обращая внимания на начальника. Договора составляем тоже самостоятельно. Нам нужен менеджер. За рубежом во главе НИИ всегда стоит менеджер. А учёный руководитель – в замах.

21 декабря – 29 декабря 1988 года, 9 дней одного года.

Мне пришло в голову, что, ведя этот дневник, я делаю полезную для общества работу. И я подумал, не привлечь ли к этому делу ещё и кого-нибудь из молодёжи. Вроде вахтенного журнала на корабле. Почему бы ни продолжить этот журнал другому? Я был наивным человеком, потому что спустя много лет я увидел, что этот дневник отражает мой мир, и только. Продолжить этот дневник другому невозможно.

А пока я пригласил участвовать в дневнике Серёжу Парышева, и он с удовольствием согласился. Я ему предложил заполнить следующую неделю и вот что он написал.

Комментарий ст. инженера Парышева С.Э.

Эти строки пишу 21 декабря в 16⁰⁰.

В. Г. Буньков дал мне почитать свой дневник, а заодно написать в конце свой комментарий. Пишу именно сегодня, т. к. завтра он собирается отдать дневник своим старым друзьям из Новосибирска.

Просьба о комментарии сразу вызвала у меня ассоциации с книжкой Братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Не знаю, читал её В.Г. или нет. (Всех Стругацких читал, особенно нравятся: «Лес», «Улитка на склоне» и «Пикник на обочине». В. Г.)

Там тоже сначала идёт основная часть, а потом комментарий. Основная часть написана от первого лица некого м.н.с. Привалова А.И., тоже, между прочим, программиста, работающего в неком НИИЧАВО – научно-исследовательском институте чародейства и волшебства. Потом основная часть заканчивается и идёт комментарий, из которого следует, что основную часть написали всё-таки братья Стругацкие, а вот комментарий написал уже действительно Александр Иванович Привалов. Там он кое-где покритиковал авторов за неправильное освещение событий, а заодно разъяснил ряд часто встречающихся терминов. Вообще книга замечательная! Я считаю, это шедевр, и лучшее из того, что написали Стругацкие.

Этот НИИЧАВО чем-то смахивает на наш ЦАГИ. Причём, там тоже упоминается БЭСМ, дивергенция и ротор, занимаются линеаризацией (есть отдел линейного счастья), есть своё 10 отделение. Как и у ЦАГИ, есть свой музей – избушка.

Но это так, к слову. Теперь о дневнике.

Мне он жутко понравился. Захватывает, как лучший детективный роман или фантастика. Во-первых, очень интересно заново прожить этот год, такой бурный и непонятный. Во-вторых, узнаёшь массу новой информации, которой раньше не знал. А известные события и лица оборачиваются неожиданной стороной. В-третьих, приятно время от времени встретить собственную фамилию.

Было бы здорово всё это издать для более широкого круга, например, для пристройки к 12 корпусу. Но это делать нельзя. Будет масса смертельных обид. Вот где-нибудь лет через 50, когда у нас будет 2-ая перестройка (или революция), тогда этот дневник будет читаться так, как мы читаем о 30-х годах. Я уже говорил об этом В.Г., так что пусть он это сохраняет.

Язык очень простой, читается легко. Терпеть не могу, когда у писателя в произведении каждое предложение по пол страницы. Так, например, пишет Анатолий Ананьев (хотя сам мужик вроде ничего, не застойщик), из зарубежных – Вильям Фолкнер. Конечно, вести такой дневник не просто и В. Г. вызывает восхищение и уважение. Причём, и во всём остальном. И что касается работы, и увлечений, и походов. Проехать за один день… – Дальше Серёжа сравнивает некоторые свои приключения с моими. Потом он выражает своё несогласие с моими взглядами на социализм: «Нет у нас социализма, и не было!» Много он написал про видео. Он тоже кое-что видел из шедевров кино у них в кино-клубе в МФТИ, но увлекаться как я (1000 кинофильмов), – это он считает наркоманией. Далее он продолжает:

Вообще у меня с В.Г. кое-что есть общее. Я тоже не играю в карты, хотя и более логичен: я не играю и в шахматы. Тоже не пью и не курю. Тоже люблю возиться с электроникой… (идут две страницы, как ему удаётся наладить качество цвета в старом ламповом телевизоре)

…Согласен, что делают у нас бытовую электронику безобразно. Эксплуатировать её может только специалист, а продают кому угодно.

… Краткий словарь часто встречающихся терминов (как у Стругацких):

ЦАГИ – целая армия гуляющих инженеров. ФЛАТТЕР (произносится флятэр) – то, чего в природе не существует и выдумано в ЦАГИ. ГОС – (гипотеза одномерной стационарности) – высшая фаза развития сложнейших аэродинамических схем в эпоху супермощных ЭВМ, сводящаяся в самом деле к примитивным формулам. ДИССЕРТАЦИЯ – очень длинное заявление с просьбой увеличить зарплату.

  

Вовремя остановил Серёжу, а то бы он исписал блокнот до конца. Спасибо ему, я не жалею, что дал ему возможность участвовать в этом дневнике. Я согласен с ним, этому дневнику через 50 лет цены не будет! А насчёт смертельных обид – как-нибудь договоримся.

30 декабря 1988 года, пятница.

На днях прочитал книгу Бориса Можаева «Мужики и бабы» в журнале «Дон» №1,2,3 за 1987г (книгу принёс Немиров). Роман написан в 1980г, но в нём описано всё то, что попало на страницы официальной печати только в наши дни. И только на XIX партконференции открыто заговорили о том, что было поднято в той книге 8 лет назад. Например, устами героев автор говорил: «Не разговоры о критике, а правовой порядок должен лежать в основе общества, ибо социальная дисциплина создаётся только правом». Всё верно. На нашем семинаре люди шумят: «В США даже президент отвечает перед законом, а у нас законы создаются для того, чтобы было легче управлять народом». О конституции все давно забыли, а в США все знают конституцию наизусть и руководствуются ею в повседневной жизни.

Последняя неделя уходящего года. Уже не пишу обо всём, как было. Всё подряд описывать не интересно, потому что многое повторяется без конца. Хотя писать выборочно – теряется документальность.

Из последних дней интересен приезд моего младшего брата Пети из Новосибирска. В отпуск – погостить. По этому поводу зашёл к нам и средний брат Коля (который начальником в НИО-17). И вот мы, трое братьев сидим на диване. Такое бывает раз в 20 лет. Ира отошла на средину комнаты и любуется нами, наклонив голову набок, сравнивает.

Как и два года назад, Петя гостит у меня, а не у Коли. У меня лучше и свободнее, т. к. у них добавился зять, и вот-вот будет прибавление.

Петя каждый день смотрит у меня видеофильмы, а днём едет в Москву, ходить по магазинам. Он говорит, что в Москве изобилие с продовольствием, по сравнению с Новосибирском.

Петя много рассказывал о Новосибирске. Интересная новость. Вознесенский собор недалеко от центра реконструирован. Ни на один день не прекращалась служба, а деревянные стены заменены каменными. Ежедневно набиралось по 50 энтузиастов для помощи строителям.

Я эту церковь помню. Зимой 1941 года я ходил туда с бабушкой на какую-то службу. Помню, меня поразило великолепие внутри церкви. Красивые толстые свечи вижу до сих пор. Много народу, всё сверкает от сотен свечей. Священники в золотых одеждах. Потом дали в чайной ложечке что-то сладенькое. В церкви тепло, красиво, и не хочется уходить, тем более, когда шли по улице, был такой мороз, что я плакал от боли. Как туда шли помню, службу помню, а как обратно добирались – ничего не помню. А учёные говорят, что это где-то в памяти спрятано, и, если подействовать гипнозом, можно проявить.

Кончается дневник. Я его долго писал, но ещё ни разу не читал. Кое-кто почитал, говорят интересно. Саша Чернов, например, полистал и удивился, что у меня проявились литературные способности и «много юмора». Просил дать почитать основательно. Конечно, дам, я и пишу не для себя, а для других.

В конце года нам выдают канцелярские товары: ручки, календари, и др. Снова выдали всем желающим (в основном, начальникам) вот такие же ежедневники. Я тоже себе взял. Буду продолжать писать, но это будет уже 1989 год! Эдик отказался от своего ежедневника в мою пользу, – я и этот взял и отдал Герману – он тоже будет писать свой дневник, – загорелся от меня.