Текст книги "Дневник научного работника (СИ)"

Автор книги: Владимир Буньков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 96 страниц)

Итак, сначала задавались вопросы. Первый вопрос задал недовольный Фомин: «Когда это применялась вибродиагностика?» – на что Галкин попросил: «Прошу поставить последний слайд». А техник Слава Колесов уже выключил диапроектор и убрал слайды в коробку. Он пожал плечами и снова включил аппаратуру: это была таблица частот самолёта Ту-154 до и после шестилетней эксплуатации. Все частоты уменьшились на –3… -8% и даже 14-й тон (как кто-то заметил из зала), который был 672, а стал 700 – всё равно в таблице стояло –4%. Фомин возразил, что эти испытания проводил ещё покойный Резник, и они никакого отношения к вибродиагностике не имеют.

Потом вопрос задал Лыщинский: «Если вибродиагностика позволяет выявить нарушения в конструкции (до и после), то, по-видимому, она может быть применена для выявления различий модели и натуры?»

«Совершенно верно! – ответил Галкин, – сравнение спектров модели и натуры может выявить различия в местных жесткостях».

«Но почему тогда это не делается?»

«Вот Вы и делайте!» «Но как?»

«А это очень трудный вопрос! В этой методике сложные выкладки».

«Но к 2000-му году это будет освоено?» «Будет!»

Тут вопрос задаёт неудобный Борис Брянцев, который начал с того, что попросил вернуть первый слайд (а в это время Слава Колесов уже во второй раз собирался уносить аппаратуру). Лёгкое оживление в зале. Первый слайд вернули и на нём то самое уравнение: M x + G x = 0 , о котором я уже упоминал. Брянцев спросил: «Если матрица масс (и жёсткости) комплексная, то значит, в качестве частоты f из уравнения: ( f ² M + G ) x=0 мы получим пары комплексных частот f = ( d + i ), в которых в отличие от общепринятых комплексно-сопряжённых корней f = -d +i f = -d – i, будут две: с +d и – d, а это значит, что кроме затухания будет ещё и раскачивание? Как с этим быть?» На это Галкин ответил: «Ничего подобного! Там будет только – d , а  будет у  . Вы почитайте учебник!»

Тут зал зашумел. И в самом деле, куда девать +d ? А Боря Григорьев, один из соавторов (он же и занимался конкретными расчётами, а Галкин давал только идеи), с места высказался: «Мы положительный корень отбрасываем».

Тогда хмыкнул Поповский: «А если это вставить в расчёт устойчивости с САУ, то в решении по времени кто выбросит растущее решение? Ведь идея комплексной массы применима только в решении вынужденных колебаний с заданной частотой i . Тогда решение будет такое: x = ( –  ² M + G ) ^–1 F e ^{i t} »

Галкин в азарте кричит: «Следующий слайд!» А зал оживился: лекция началась заново. Но Фомин (он в этот раз был ведущим, так как Виктор М. Шурыгин – председатель «Чтений ЦАГИ», с прочнистами не связывается) прервал: «Слайдов больше не надо! Разберитесь в рабочем порядке. Поблагодарим докладчика за прекрасный доклад, устремлённый в будущее!» Поаплодировали и разошлись. Но ещё долго возбуждённо обсуждали доклад по коридорам и комнатам.

Звонит В. Фомин из НИО-3 и рассказывает, что приказ ЦК и СМ о хозрасчёте в ЦАГИ и применении закона о государственном предприятии уже две недели лежит под сукном у Кутумова и что они на следующей неделе уже выбирают Совет трудового коллектива.

Приезжал Чугунов М. В. из Горького. Они с Викт. Геор. Боярко в ГГУ запрограммировали метод многочленов. Он привёз очередные распечатки многочисленных программ, но основная цель его поездки была предзащита на НТС у Фролова в НИО-3. Он окончил Мордовский Университет в Саранске 5 лет назад. Заодно он попросил меня завизировать аннотацию доклада в Новосибирске на лето 1988г.

Массовость шахмат растёт. В обеденный перерыв играют не на двух досках, а на четырёх. Алфёров обыграл Ларькина и Венедиктова, а я ему подсказывал по старой привычке, хотя он приходит очень редко.

26 февраля 1988г, пятница. Итак, я закончил составлять таблицы. Теперь одна таблица (ватман 300х210) содержит все справочные данные по системе Юникс, а другая по редактору Ви. Их надо отдать на размножение и раздать 20-30 экземпляров по всему отделению (кроме наших десяти программистов ещё много желающих у нормистов).

Чтобы размножить эту документацию, я попросил Люсю Герасимову из техбиблиотеки отдать мои таблицы на размножение. Она оформила заказ на 30 экземпляров и оставила на подпись у Фомина. Утром захожу в приёмную Фомина, а Зинаида Ивановна говорит, что Фомин заказ не подписал, просит обосновать, зачем так много: 30 экземпляров. Я решил подождать его – он приходит на работу в 9³⁰ (а мы все в 8¹⁵), к тому же он по пятницам преподаёт в ЦИПКе (Центральный Институт Подготовки Кадров) – это в ОТО. Но он, как оказалось, прошёл сразу туда, не заходя сюда. Тогда я оставил свой заказ у секретарши, а уж она всё объяснила ему с моих слов, и, в конце концов, он подписал. Я тут же отнёс заявку в бюро копирования документации, а меня там спрашивают: «Вы Буньков? А Вас кто-то искал по нашему телефону».

Да, так и было. Пока я полчаса сидел в приёмной Фомина, в это время меня усиленно искала Рая из радиоузла. А когда я возвращался от Фомина к себе в пристройку, то она перехватила меня у подъезда (это рядом с нами), чтобы пригласить меня в радиоузел восстановить моё выступление по радио. Пока болела радио-женщина, та запись была нечаянно испорчена, и сейчас пришлось всё прочитать заново (бумажка сохранилась). Сегодня в 15⁴⁰ в радиогазете это прокрутили.

29 февраля 1988 года, понедельник. Прошло полтора месяца и книгу Бауэрна «Операционная система Юникс» наконец скопировали: 2 экз. Прихожу к Чижову, который оформлял заказ и прошу обещанный для пристройки экземпляр, а он возражает: «Мы ничего вам не обещали!» «А зачем вам второй экземпляр?» Молчит, пожав плечами. Надули нас. Соболев тоже разозлился: «В таком случае мы им тоже ничего не дадим!»

Сегодня високосный день. Раз в четыре года. После обеда все исчезли: и Набиуллин, и Рыбаков. А в 14час ушёл Мосунов. Оказывается, они уже отработали свои положенные часы за февраль. Система очень прогрессивная: когда хочешь, тогда и приходишь-уходишь. Пока ещё в ЦАГИ платят не за результат труда, а за процесс труда. И даже не за процесс, а за присутствие на территории.

Программа Соболева «банк данных» существует с 1977г. Мы хотели применить её в нашей системе, но у него в каждом массиве допускается не более 300 чисел, а у нас встречаются по 400 и больше. Кроме того, у него число параметров задаётся, а у нас определяется автоматически.

1 марта 1988 года, вторник. Первый день весны, но пасмурно и ветер. Ягольницкий вчера съездил в ГНТБ (Гос. Научно-тех. Биб.). Говорит, что нужную нам книгу о Юниксе можно заказать по частям там. Вчера посетил вычислительный центр НИО-18. У них ведущий Женя Бирюков. Он обещал всем владельцам Лабтам разослать инструкции, но на английском языке. Ягольницкий уверяет, что инструкции на английском языке лучше, чем на русском, т. к. при переводе путают.

Обсудил с Эдуардом вопрос о банке данных для наших новых программ. Вопрос не простой, т. к. банк Соболева нам не очень подходит, а кто будет делать новый? Вообще-то, программа СП130 (основная программа метода многочленов) – поручена Рыбакову, но ему некогда заниматься этим делом, т. к. он постоянно отсутствует.

Сегодня 50 лет Жмурину, поэтому с утра ряд его коллег в парадной форме. Впервые увидел Фаянцева нарядным (галстук и прочее). Вечером Жмурин даёт банкет и, конечно, Эдуард и Толик будут там. Вообще этот год богат юбилеями. Через 4 дня будет 75 лет Попову. Летом будет по 80 Кирштейну и Французу. Кирштейн Борис Антонович уже плохо видит и слышит, но хорошо чувствует запахи. Так, проходя мимо нашей красавицы Ольги Ерёминой, он то и дело останавливает её: «Я Вас где-то видел. Как Вас зовут? Кто Вы такая?»

2 марта 1988 года, среда. Сейчас основной вопрос в нашей работе: как запрограммировать файл исходных данных для метода многочленов, или другими словами, как создать банк данных. Обсуждаем три версии (вдвоём: я с Мосуновым): 1) Составить массив по образцу, как это делалось на БЭСМ-6, т. е. жёстко навязанная длина всего массива и фиксированные адреса всех элементов. 2) Составить плотный массив, без просветов, а сегменты с разными элементами отделить друг от друга специальными действительными числами (вроде шифров), – этот способ я видел у Поздышева (был такой системщик-одиночка, который годами работал над своей системой, но его не понимали). 3)Воспользоваться банком данных Соболева, о котором я уже писал.

Итак, эти вопросы мы обсуждали с Мосуновым, а Набиуллин и Рыбаков в 9³⁰ ушли с работы неизвестно куда. Видно, после вчерашнего банкета работа не идёт на ум, и они выпросили у начальства какое-нибудь поручение за территорией. Я вдогонку спросил Рыбакова: «Когда же ты будешь работать? За два месяца так ничего и не сделал!» Набиуллин, тот хоть овладел Лабтамом и отладил уже одну сабрутину. Сегодня он проверил её, получив такой же результат на калькуляторе.

Встретил Мозжилкина Вл. Вик. из Саратовского университета. У них ЭВМ ЕС-1061 работает, как и всюду все машины этой серии, плохо. От сбоя до сбоя проходит полчаса. Системщики и электронщики перепираются, а кооператив «Примус» требует денежки на хозрасчёт .

3 марта 1988 года, четверг. В свой день рождения Мосунов взял административный отпуск и повёз в Москву ребёнка. Вчера в 16⁰⁰ в инженерном корпусе состоялась лекция доктора экономических наук Медведева о ценообразовании. Этот Медведев предлагает алгоритм перехода на новую экономику. Дело в том, что 27-й съезд КПСС предложил всего лишь модель будущей экономики, которая условно называется переход на хозрасчёт. Но как это сделать, никому неизвестно. Вот Медведев и предлагает плавный переход с небольшим количеством настоящих денег (нечто вроде чеков), которые, расширяясь, постепенно захватят всю экономику. Сейчас же даже те предприятия, которые перешли на хозрасчёт, на самом деле являются мертворождёнными макетами, т.е. по-прежнему их продукцию целиком закупает богатое государство и… кладёт на полку. Лекция длилась (с вопросами) почти три часа: до 18⁵⁰ . См. ж. «Знание Сила», 1987, №12. Сегодня с утра в коридоре шло оживлённое обсуждение этой лекции (кроме меня на лекции были Крапивко, Мачигин, Лариса Фёдорова).

4 марта 1988 года, пятница. Вчера случилась авария на Лабтаме: испортился системный диск. Оригинал, т. е. лента, с которой всё это можно восстановить, есть только в НИО-18 в одном экземпляре. Мы на БЭСМ-6 давно уже научились, прежде чем работать с диском, сначала надо с него сделать две копии на ленте и хранить на машине и в столе. То же надо организовать и на Лабтаме.

Как я и ожидал, наш ведущий по Фортрану, начальник отдела Е.И.Соболев, разозлился, когда я ему показал проект нашего числового материала (иными словами, банка данных). Эдуард потом мне сказал, что и не надо было это показывать Соболеву, который возмутился, зачем я выдумал числа-шифры, когда для этого есть имя (конечно, на этом основан Фортран, но тогда моя логика по привычке ещё слишком тесно была привязана к приёмам машинного кода).

Это было в 9 часов. Я так расстроился, что меня трясло. Чтобы успокоиться, я решил прогуляться по ЦАГИ на морозе, для чего сходил в НИО-15 по небольшому делу, а именно, забрал у Волкова обратно свою дискету, т. к. формат у Hewlett-Packard и Labtam оказался разный и ничего не удалось списать для нас.

Несовместимость ЭВМ просто потрясает! Орлов, например, наткнулся на несовместимость VAX-ов. Случилось так, что он поехал на завод поработать на их VAX-е, т. к. цаговский был перегружен. Но там оказалась другая версия операционной системы. Ничего не вышло!

Колоцей до сих пор просит меня разобраться в частотах Шибанова.

5 марта 1988 года, суббота. Сегодня работаем за понедельник, но на час меньше. С утра заходил Соболев и просил написать заметку о достижениях во флаттере для юбилейной стенгазеты. Потом в 10 часов пришёл и сам редактор юбилейного выпуска Дима Евсеев и уточнил просьбу: надо подготовить небольшой плакат в более торжественном виде, чем простая заметка. С 10 до 11 проверял отчёт, котороый написали Мосунов и Рыбаков (и примкнувший к ним Набиуллин). С 11 до 12 готовил заметку, обещанную Евсееву, которую и напечатал дома с 12¹⁵ до 12⁴⁵. Потом за 10 минут пообедал и ещё успел до конца обеденного перерыва посмотреть шахматы (с13⁰⁵ до13³⁵)-живу рядом. Мой фаворит Фаянцев проиграл, потому что у него было шаловливое настроение. С 13⁴⁰ до 14⁴⁰ нарисовал в заметке все картинки и отнёс Евсееву в основное здание. Заметка имела такое содержание:

ПРОГРЕСС В РАСЧЁТАХ НА ФЛАТТЕР

Две степени свободы. Биквадратное уравнение (1933-1953гг):

   1. f ( z ) - изгиб.

   2.  ( z ) - кручение. ( изгибно-элеронная форма флаттера).

1953-1963гг. Три степени свободы... Графическое решение с помощью электрических арифмометров. Серво-рулевой флаттер и т. д.

1963-1988гг. В одном расчёте одновременно обнаруживаются и рассчитываются до пяти форм флаттера, включая все органы управления и деформации всех агрегатов. Качество программного сервиса повысилось до такого уровня, что заводские конструктора могут делать флаттерные расчёты, не зная ни программирования, ни теории аэроупругости.

Вчера, когда я шёл по улице, меня вдруг осенило. Я подумал, что переход от современной экономики, которую принято называть административной системой, а лектор позавчера её назвал СОБЕСОМ (социалистическое обеспечение: всем понемногу, независимо от труда), к той экономике, модель которой провозгласил XXVII съезд КПСС, так же труден, как переход от антимира в мир обычный. Переход от антивещества к веществу чреват взрывом, если их искусственно не разделить и не изолировать друг от друга. Собес и хозрасчёт могут пожрать друг друга, если хозрасчёт вдруг ввести везде и сразу. Имеется в виду настоящий хозрасчёт, а не тот, который уже введён на многих предприятиях, но все фонды и зарплаты всё равно спускаются сверху. Правильно учит Медведев: хозрасчёт надо вводить мелкими тщательно изолированными островками: иметь счета настоящих денег.

6, 7, 8 марта 1988 года, воскресенье, понедельник, вторник.

Праздник растянулся на три дня. В выходные и праздники я встаю в 8 часов. Так было и 6 марта. А Ирина любит спать до 9½ часов. Я пытался её разбудить или хотя бы сделать массаж, но есть люди, которые ценят свой утренний сон больше всего на свете. Наверное, Ваня такой сонливый по наследственности. А Ирина иногда просит сделать массаж поясницы, потому что её одолевает радикулит. Она любит массаж, даже ещё окончательно не проснувшись. В это утро она была настроена только поспать, а я сразу не понял и продолжал лезть со своим массажем. В результате она меня пнула (или ткнула) и ребро снова сломалось. По этому поводу надо вспомнить 26 ноября прошлого года, когда было сильное обледенение и было много травм в городе. Я в то утро вышел из дому в 7 часов, чтобы сбегать к Волкову вернуть кассету. Но оказалось, что в ту ночь сначала шёл дождь, а потом ударил мороз, и под утро всё кругом обледенело. Был даже случай в Раменском: один мужчина упал и больше никогда не вставал.

И вот как только я открыл дверь и ступил в темноте на наше крыльцо, в следующее мгновение я уже лежал спиной на каменных ступеньках со сломанным ребром. С резкой болью в левых рёбрах я с трудом заполз обратно в квартиру. На коленях прислоняюсь грудью к дивану и еле перевожу дыхание. Когда я отдышался, сгоряча ещё сходил к Волкову, а это полчаса ходьбы в Горельники. Потом пошёл на работу, но шевелиться мог с трудом, т. к. по всем признакам ребро (или два) было сломано. Болело около месяца, спать можно было только на спине или на правом боку. По совету знакомых лечиться не стал, но сначала пытался попасть к хирургу, – там была большая очередь, и большинство с такими же травмами. И как раз там же в поликлинике попался мой хороший знакомый Миша Иващенко, который сказал, что перелом ребра проходит сам собой за полтора месяца, – у него так уже было. То же посоветовал и мой сосед Лыщинский: «Ни в коем случае не ходи к врачам – так пройдёт». И вот удар коленом под левое ребро. Внутри щелкнуло, и возникла та же боль, как и три месяца назад. По-видимому, ребро треснуло в том же месте. И я понял, что после перелома надо с полгода поберечься. Опыта не было, никогда ничего не ломал.

7 марта Лиля привела пять своих подруг, и, как я обещал, я завёл для них видео. Сначала я хотел завести для них фильм «Забриски-Поинт», реж. Антониони, но как раз в это время пришёл Олег и принёс фильм «Зубастики» – это пришельцы из космоса, похожие на чебурашек.

9 марта 1988 года, среда.

С утра обсудили некоторые вопросы новой системы, которую делают одновременно все трое: Мосунов, Набиуллин, Рыбаков, а я только даю советы. Потом я принялся конспектировать проект нового закона о кооперации, который был опубликован во всех центральных газетах. Закон очень важный. Он сильно напоминает закон о государственном предприятии. Отличие только в том, что в кооперативе всё имущество своё. Но в случае, если кооператив возьмёт в аренду государственное имущество (здания, оборудование), то тогда отличия стираются. Но самое главное отличие кооператива от государственного предприятия состоит в том, что в кооперативе всё настоящее: и хозрасчёт, и самофинансирование, а в госпредприятии хозрасчёт пока условный. Однако кооперативы занимаются мелкими делами, и пройдёт полвека, пока из них вырастут гигантские фирмы.

После обеда приехал Айдер Булгаков из Новосибирска. Последний раз он был в ноябре. Он по-прежнему ведёт договорные работы для ВЦ. Мы от него отказались, потому что их наука нам не пригодилась. Его шеф С. К. Годунов собирается прочитать в ЦАГИ доклад о его методе как единственно приемлемом для задач типа флаттера и других неконсервативных задач об устойчивости.

10 марта 1988 года, четверг. Я забыл, что в январе обещал Валерию Иосифовичу Антомони написать рецензию на его диссертацию «Напряжённо-деформированное состояние элементов авиационных конструкций при действии механических импульсов». И вот теперь как снег на голову, звонит его руководитель В.М.Фролов, потом сам диссертант: где отзыв? Тогда я пошёл в спецчасть, взял там эту диссертацию – в ней 259 страниц и материал очень сложный. Прочитал оглавление и выводы, а остальное только просмотрел. Сейчас 15⁴⁰ – только что кончилась зарядка. Сделаю, как обычно делают все: позвоню Антомони и попрошу всё мне рассказать с его плакатами. А он говорит, что была предзащита, и что я присутствовал на этой предзащите. А я ничего не помню. По-видимому, это было в те дни, когда я хлопотал по поводу конкурса Жуковского, и у меня всё вылетело из головы. Да, так и есть: я вижу свою собственную подпись от 21 янв 1988г, а это было как раз накануне «нобелевского» доклада.

В обед состоялось командное первенство по шахматам. Команда нашего отдела: Рыбаков, Карклэ, Алексеев, Ягольницкий, – играла с командой 5-го отдела: Минаев, Крапивко, Алфёров и Сабанов. Сыграли в ничью 8:8. Минаев перед игрой предложил Рыбакову ничью, но судейская коллегия отклонила их соглашение. Пришлось играть. Аркаша имел перевес, но просрочил время.

11 января 1988 года, пятница. Пасмурно, тихо и оттепель.

С утра обсудили с Мосуновым процедуру ввода числового материала. Я посоветовал таблицу показателей для полинома расположить вслед за геометрией, что позволит обойтись без специального заголовка для них (сейчас, спустя 11 лет смешно смотреть на такую мелкую экономию в программировании при виде гигантских возможностей, которые появились вместе с такими системами как Windows). Кроме того, я посоветовал оставить заголовок для «линейных частей», на что Мосунов выразил недоумение: «Если в программе их не будет, тогда зачем они нужны в исходных данных?» Потом в 9 часов я сходил в фотоателье, – просили сняться для стенда «Лауреаты премии Жуковского», но там не всё было готово и просили зайти в 14 часов. По пути уплатил за путёвки в дом отдыха на юбилейные торжества.

В коридоре и на местах идёт оживлённое обсуждение бандитского нападения семьи Овечкиных на самолёт ТУ-154. Некоторые, например Поповский, считают, что надо было лететь в Лондон. Я же считаю, что такую огромную банду в 11 человек выпускать за границу нельзя: ещё неизвестно, что бы они стали вытворять в Лондоне. Ведь наши власти не знали, какая их окончательная цель. Может это приведёт к провокации мирового масштаба!

Беру снова книгу Г. Катцана «Язык Фортран-77» и пытаюсь освоить главу 10 «Ввод и вывод». И чувствую себя бараном! Как всё было ясно на машкоде и сколько накручено в языке высокого уровня! Математик не может освоить тысячу правил с массой исключений и разновидностей в разных реализациях. В Фортране и операционной системе многое задублировано, но по-разному, а знать приходится всё.

12 марта 1988 года, суббота. Ваня по субботам спит долго, а задания надо сдавать: по математике сегодня, а по аналитической геометрии – через день. Между прочим, у них задания труднее, чем было в наше время. Например, по линейным уравнениям им дают такие системы уравнений: 5х + 2у + 4z – t = 2

2x – 2y + 3z + 2t = 4

……………………

я всю систему не списал, помню только, что определитель системы равен нулю, но, несмотря на ненулевые правые части, система имеет решение и не одно! Я сам теряюсь перед такими задачами, а им даже не дали метода, как их решать (по крайней мере, так говорит Ваня). И всё-таки, некоторые примеры мы с ним разобрали. А вообще я удивляюсь, зачем дают такие абстрактные (не реальные) задачи.

Выходные дни превратились в телевизионные просмотры. Лиля с Ириной сидят на диване в гостиной и смотрят сериал (и Ваня с ними). Я сижу в подвале со своим приятелем Олегом и смотрю свои два телевизора: по Ц-266 идёт какой-нибудь видеофильм, а по Ц-202 – «Время» или «Добрый вечер, Москва». Потом Ваня едет в бассейн в Раменское (и так три раза в неделю), причём, каждыё раз требует у мамы рубль (в прошлом году билеты были по 50коп в виде абонемента, а теперь по рублю).

13 марта 1988 года, воскресенье. Бывает и такое: Ваня сидит до 4 час утра, как, например, сегодня. В 23 час, когда Олег уже ушёл домой, попросив меня ночью сделать копию с кассеты «Коммандос», в подвал пришёл Ваня. Дело в том, что завтра ему сдавать лабораторную работу по физике, а он прогулял со своим другом Сергеем Минаевым, потом смотрел телевизор, а ночью спохватился. Но после 23 час в их комнате темно, потому что его сестра Лиля уже спит, (ей вставать на работу в 6⁴⁵). В ванной тоже нельзя заниматься, т. к. в это время (после 23час) ванну занимают женатики (моется сноха). В гостиной – там тоже темно, потому что Ирина ложится спать в 23 час: ей вставать в 6⁴⁵, чтобы будить Лилю и варить завтрак.

Вот Ване и приходится заниматься в подвале. Подвал – это только так говорится, но на самом деле это что-то среднее между мастерской и студией. Здесь полно инструментов и материалов. Здесь вся видеотехника: два видеомагнитофона «Электроника ВМ-12», два телевизора, масса приборов. И вот Ваня берёт мой самодельный журнальный столик и раскладывает свои тетради и графики. Одновременно он надеется, что я буду крутить какой-нибудь фильм, а он – смотреть. Но я выключаю телевизор, – пусть перепись идёт в тёмную. Когда в 4 часа ночи я спускаюсь в подвал, чтобы выключить там свет и все приборы, Ваня ещё сидел там. Но утром он не проспал.

14 марта 1988 года, понедельник. Сегодня с утра занимался диссертацией Антомони. Он, как и обещал, дал мне рыбу: две страницы на машинке. Но когда я эту рыбу прочитал, то это оказалось перечислением достижений автора, но не укладывалось в текст отзыва. Пришлось всё сочинять заново. Как говорит мой друг Аркаша Минаев, рецензию надо писать особым бюрократическим языком, иначе не поймут. До обеда успел только прочитать автореферат диссертации, – он оказался очень толковым. Начал писать отзыв в секретной тетради, но до обеда не успел закончить.

В обеденный перерыв состоялся шахматный турнир, посвящённый 25-летнему юбилею нашего отделения – НИО-19. Как всегда, болел за Фаянцева, он сыграл 1:1, но с кем, я забыл.

После обеда в 14час провели производственное совещание по поводу прогулов 3-4 марта Ларькина. У него нашлось оправдание: он пьянствует из-за производственной травмы головы, когда в 1982 (у меня даже отмечена точная дата: 8 янв) его стукнуло по голове обвалившимся в коридоре карнизом. И тогда собрание решило просить начальника отдела кадров Мих. Сим. Коренева разрешить Ларкину считать 3-4 марта административным отпуском в связи с болезненно психическим состоянием.

15 марта 1988 года, вторник. Сегодня в 15 час в выставочном зале корпуса №11 состоится семинар НИО-17 с докладом член-корр. Сергея Константиновича Годунова «Спектральные задачи линейной алгебры и их приложения». По этому поводу звонил Сармин и просил организовать участие в семинаре. Я всех своих коллег обошёл, в том числе особо напомнил Лыщинскому – ведь они вместе поступали в МГУ в 1947г, только Лыщинский на факультет ФТФ (физико-технический), который впоследствии стал МФТИ, а Серёжка – на Мехмат. Лыщинский от моего приглашения отказался: «Я – то его помню, а он наверняка меня забыл».

Сегодня я пришёл в ЦАГИ с опозданием: в 9 час, что бывает раз в год. Это потому, что в 7 час я принялся просматривать музыкальную кассету Антона Белоуса (это сын Владимира Белоуса, который работает в отделе Фролова в НИО-3, и внук Антона Антоновича Белоуса – председателя учёного совета). Я должен был вернуть эту кассету до обеда, но не всё ещё списал с неё, что наметил. Вот и провозился до 8⁴⁰. Хорошо хоть, что от моего дома до ЦАГИ идти всего лишь 5 минут.

И всё-таки нудное дело: отзыв,– я закончил и в 12 час отнёс в машбюро.

16 марта 1988 года, среда. Вчера в 15 час состоялся доклад Годунова. От наших было совсем мало людей, хотя зал был полный. Годунов показался мне более старым, чем три года назад, когда он приезжал в ЦАГИ, чтобы поговорить со мной по поводу применения во флаттерных задачах критерия Ляпунова. В тот раз разговор состоялся за проходной в комнате переговоров с командированными. Тогда он показался мне худощавым и энергичным, а сейчас более полным и не таким подвижным. В самом деле, ведь ему 59 лет.

Лекция была о том, чем занимались они последние годы: о дихотомии.

Я пожалел, что не взял с собой блокнот и не записал, а это была настоящая лекция для студентов. Потом задавали вопросы, я тоже.

Годунова и Булгакова провожали до проходной мой брат Николай, как организатор лекции, и Сармин. А за проходной их провожал я, чем воспользовался, чтобы поговорить о науке. Сначала я подбросил Годунову идею о матрицах, близких к симметричным: эту близость можно определить так: А=А ^с + А ^н , // А ^н//:// А ^с// = p  1. Для таких матриц можно воспользоваться их методами о гарантированной точности решения спектральной задачи для симметричных задач, на что Годунов ответил, что это хорошая идея и что похожий подход применил Келдыш и др. при решении несамосопряжённых операторов, введя малый параметр. Потом я напомнил Годунову, что весь мир экспериментально исследует устойчивость спектральным методом и поэтому в расчётах надо ещё раз попробовать направить все усилия на спектральный метод, а не на критерий Ляпунова. Но на это он мне возразил, что эту задачу можно решать с другой стороны, потому что метод дихотомии позволяет выделить любые участки спектра, т. е. по существу найти весь спектр. «Но, – возразил я, – колоссальным объёмом вычислений». «Это можно автоматизировать, – сказал он, – да к тому же, можно воспользоваться мультипроцессором и распараллелить расчёты».

И ещё один мой вопрос к нему, почему он как член-корр. на заседаниях в АН СССР не поднимет вопрос о том, чтобы матобеспечение в стране было централизованным, как в своё время было на БЭСМ-6, чтобы каждая организация: ЦАГИ. ЦИАМ и т. д., – не покупали это обеспечение поштучно. Он ответил, что он в секции математики, а этим занимается другое отделение АН СССР.

Вчера же в 10 час приехали из Реутова: Вяч. Ив. Никитенко, С. Вас. Кулик. Заседали под председательством Крапивко в кабинете Дорохина (давно пора называть его кабинетом Крапивко). Ещё были Ишков и Сабанов. Речь шла о расчёте на флаттер на гиперзвуке. Я им обещал определить режим обтекания на гиперзвуковых скоростях полёта «на бумажке» – задача очень простая и сводится к газовой динамике.

В 10⁴⁵ пришёл В. П. Ермаков. Его вопрос мы разрешили за пять минут (редкая удача!). Он в программе КС-1 взял N=3, а надо N3, так что добавить х ² и фиктивную балку и всё!

В четверг на семинаре Белоцерковского будет пять докладов с анализом последнего полёта Гагарина (прошло 20 лет!) – а я никак не могу решиться, ехать мне или нет. Вот Мосунов – тот всегда ездит. Но на этот раз придётся вернуться в ЦАГИ, потому что в 15 час будет юбилейный доклад Фомина о 25-летии НИО-19.

Из Дубны прислали записку от Суворовой, –написал ей ответ.

18 марта 1988 года, пятница. Вчера состоялось торжественное заседание, посвящённое 25-летию образования НИО19. Начало в 15час, но поскольку докладчик Фомин опоздал на 45 минут, то сначала крутили кинохронику, а уж потом слушали юбилейный доклад. Фомин опоздал потому, что по пути из дома отдыха у автомобиля сломалось колесо. Доклад Фомина был построен в историческом аспекте: от создания ЦАГИ в 1918г и до наших дней, но основной рассказ был посвящён 1930-м годам: о деятельности Келдыша и Гроссмана начиная с 1933г, о первых флаттерных экспериментах в 1935г, проведённых Поповым и Альхимовичем. Что касается последних 25 лет, то есть деятельности непосредственно в рамках НИО-19, то об этом Фомин рассказал очень кратко и без фамилий, ссылаясь на то, что этот период и так всем хорошо известен. Он упомянул и о том, что в своё время Жуковский, определяя задачи ЦАГИ, кроме авиации имел в виду ещё и инженерные сооружения, но сейчас этому мало придают значения, в частности ветровому резонансу высотных сооружений (а это как раз докторская диссертация Фомина).

Потом пошли поздравления. В. Ф. Кутьинов сказал, что дата 17 марта отсчитывается от того дня, когда вновь испечённые начальники отделений: НИО-3, НИО-18 и НИО-19, – пошли из министерства в ресторан «Националь» и выпили коньяк. От НИО-15 Загайнов Герман Ив. Говорил красноречиво, хвалил Пархомовского, Француза, Ильичёва и некоторых других, кто сидел в первых рядах.

Остроумно выступили от МЗ им. Туполева и Микояна. Потом раздали значки «25 лет НИО-19» (автор значка Света Шульгина) пенсионерам: Годлевскому, Гильденблату, Хабарову, Ждановой и др. – 15 человек.

В 11³⁰ партбюро: приём в члены КПСС Ольги Бессоловой и план на год.