Текст книги "Рядовой свидетель эпохи."

Автор книги: Василий Федин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 33 страниц)

«27 мая Генштаб дал западным приграничным округам указание о строительстве В СРОЧНОМ ПОРЯДКЕ полевых фронтовых командных пунктов, (выделено – В.Ф.), а 19 июня вывести на них фронтовые управления Прибалтийского, Западного и Киевского особых военных округов. Управление Одесского округа по ходатайству окружного командования добилось такого разрешения ранее... 19 июня эти округа получили приказ маскировать аэродромы, воинские части, парки, склады и базы и рассредоточить самолеты на аэродромах» (А.М. Василевский. «Дело всей жизни», кн. 1 стр. 114).

Бывший командир 10-й стрелковой дивизии 8-й армии генерал-майор И.И.Фадеев: «19 июня 1941 года было получено распоряжение от командира 10-го стрелкового корпуса генерал-майора И.Ф. Николаева о приведении дивизии в боевую готовность. Все части были немедленно выведены в район обороны, заняли ДЗОТЫ и огневые позиции артиллерии... В целях сохранения проводимых на границе мероприятий производились обычные оборонные работы и часть личного состава маскировалась, НАХОДЯСЬ В ПОЛНОЙ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ» (Выделено – В.Ф.). Взято из «Военно-исторического журнала», №5, 1989, стр. 25). И таких свидетельств множество.

И еще об одном. Уважаемый автор пишет: «Реорганизация и массовое перевооружение войск началось лишь с февраля 1941г., причем одновременно во всех видах и родах войск». Мне кажется это плохо, когда идет массовое перевооружение. Пример тому – одновременное формирование 20 механизированных корпусов численностью в 1031 танк каждый, начатое в марте 1941г. на базе упраздненных кавалерийских соединений. Их нельзя быстро вооружить танками, тем более новыми. А кроме того для них требовались десятки тысяч автомашин, топливозаправщиков, большое количество артиллерии, средств ПВО, средств связи, боеприпасов и еще много другого. Всего этого, особенно автотранспорта, в стране накоплено не было. В автотранспорте острая нужда ощущалась в народном хозяйстве, особенно – в сельском хозяйстве. И конечно, к началу войны большинство из этих 20-ти МК были слабо укомплектованы танками. Об этом свидетельствовал, например, К.К. Рокоссовский в своих мемуарах «Солдатский долг» и другие непосредственные участники той реорганизации. В течение первых 2-х – 3-х месяцев войны эти несформированные МК потеряли все свои танки и были расформированы.

РАЗНЫЕ ПОДХОДЫ

Как-то мне попалась на глаза статья В.И Алексеенко «Истребители» («Дуэль» за 1998 год). В ней разговор шел о состоянии советского самолетостроения, главным образом для истребительной авиации накануне войны. Давалась нелестная оценка нашего авиамоторостроения, показана была напряженная работа испытателей новых самолетов в НИИ ВВС. Статья содержала ссылки на малоизвестные архивные материалы, связанные с поставками самолетов новейших конструкций в строевые части, содержались оригинальные оценки и выводы. Некоторые цифры и утверждения автора представлялись мне спорными, доводы неубедительными. Например, приводилось число истребителей новейших конструкции к началу войны в западных пограничных военных округах – 304 единицы. И почему-то без ВВС ВМФ, хотя известно, что флоты входили в оперативное подчинение военных округов, тем более, – оперативных направлений: Северного, Западного и Юго-западного.

Нельзя было согласиться с такими, например, утверждениями автора той статьи: «... авиация люфтваффе имела полное превосходство над советской авиацией особенно в истребительной авиации... Что касается больших потерь нашей авиации – это должно быть понятно: подавляющее количество самолетов было устаревшего типа... Тот факт, что советская авиация нанесла хваленой авиации люфтваффе ощутимый урон (речь у Алексеенко идет о 3827 самолетах немцев, сбитых в 1941 г., – В.Ф.) говорит о высоких морально-боевых качествах и достаточной летной и тактической подготовке летного состава и его командиров». К сожалению, в первые дни войны посылались на бомбардировку немецких войск днем действительно устаревшие ТБ-3, да еще без прикрытия истребителей. Известно же, когда этот самолет стал использоваться только ночью, он успешно применялся в боевых действиях и стоял на вооружении до 1943 года. Летчик Федот Орлов, совершая ночные бомбардировочные налеты на врага на ТБ-3, на котором до него летал легендарный Гастелло, был в середине 1942 года даже удостоен высокого звания Героя Советского Союза за эти свои успешные действия на ТБ-3! Или другой пример. Совершенно, казалось бы, непригодный к боевым действиям учебный самолет У-2 (ПО-2) и тот пошел в дело, когда додумались, как его использовать ночью.

Было желание по всем перечисленным и другим, казавшимися спорными, вопросам вступить в полемику с автором статьи. Но главный редактор «Дуэли» Ю. Мухин, очарованный обилием ссылок в статье Алексеенко на архивные материалы от полемики в газете уклонился, хотя сам он очень осторожно пользуется архивными материалами, неоднократно показав читателям, что случаи фальсификаций и там, вообще говоря, известны.

За истекшее время появилось немало интересных публикации о немецкой, англо-американской, японской и советской авиациях предвоенного и военного периодов. В том числе переводы на русский двух книг американского автора Майка Спика – «Асы люфтваффе (1999г.) и «Асы союзников» (2000г.). В связи с этим мне представляется необходимым вернуться к разговору и о самолетах-истребителях, и о летчиках– истребителях начала Великой Отечественной войны. Обе упомянутые книги о летчиках-истребителях периода 2-й мировой войны, о тактике воздушных боев, о самолетах-истребителях – немецких, английских, американских и японских ВВС.

В книге «Асы люфтваффе» приведены краткие боевые биографии известных и малоизвестных немецких асов (экспертов, как они там еще названы), асов союзников или сторонников фашистской Германии – итальянских, испанских, японских, финских, венгерских, румынских, словацких, хорватских, а также асов французов, поляков, воевавших на стороне гитлеровской Германии. Перечислены даже асы реактивной авиации, которая успешно применялась немцами в 1945 году. В книге «Асы союзников», насыщенной богатым фактологическим материалом, приведены имена и краткие боевые биографии самых результативных летчиков-асов ВВС и морской пехоты Великобритании – англичан, американцев, австралийцев, канадцев, чехословаков, датчан, французов, ирландцев, новозеландцев, норвежцев, поляков, родезийцев, южноафриканцев. Отдельно приведен список 231 самого результативного аса американских ВВС, включая асов авиации ВМС и морской пехоты США. В том числе приведены имена и тех летчиков ВМФ и морской пехоты США, которые сбили всего по одному – двум самолетам. Не нашлось лишь должного места советским летчикам-асам, кроме 10 наших трижды и дважды Героев Советского Союза на последней странице книги.

О невероятно большом количестве сбитых советских самолетов асами люфтваффе в муторные перестроечные годы стали писать часто, многие – со злорадством. Однако строгих документальных доказательств сенсационных успехов немецких летчиков нет и, конечно, не будет и в дальнейшем. Не случайно в книге основной термин не «сбитые самолеты», а «победы». У первого аса люфтваффе Эриха Хартмана 352 победы. Сомнительность подобных цифр уже неоднократно обсуждалась в последнее время. Основная причина появления фантастических цифр – не строгость у немцев учета сбитых самолетов, явные преувеличения, приписки, если пользоваться нашей терминологией. Американцы и англичане с подобными цифрами сбитых немцами их самолетов поступили просто: они сокращают их в 3 раза. Сбитые советские самолеты оставлены в книге такими, какими их заявили немецкие летчики. Спорить вокруг приведенных фантастических цифр бесполезно. Противопоставить немецким асам у нас есть кое-что другое, о чем будет сказано ниже.

И еще об одном. В книгу «Асы союзников» включен раздел «Советские истребители в Великой Отечественной войне», написанный Г. Корнюхиным. Раздел довольно обстоятельный, в трех главах; в нем наряду со многими другими интересными сведениями есть и данные о количестве новейших истребителей накануне войны в авиации ЗОВО и КОВО. Соответственно – 233 МиГ-3 и 20 Як-1, всего 253 новейших истребителя – в ЗОВО, 190 МиГ-1/3 и 62 Як1, всего 252 новых истребителя.– в КОВО. Вместе с известными ранее данными о новейших истребителях в авиации Л ВО -265 и в ОдВО – 172 самолета получается суммарное число новейших истребителей в этих 4-х военных округах 942 машины. Эти цифры расходятся с данными, которые приводит Алексеенко. Архивные данные, которыми он пользовался, могли быть не полными или просто тенденциозно подобранными. Наконец, нельзя не учитывать и то, что в строевых частях не спешили, надо полагать, с оформлением актов приемки поставленных туда самолетов, и такие акты поступали в главный штаб ВВС с большим опозданием.

Нельзя не обратить внимание и на тот факт, что, как утверждал В.И. Алексеенко, «... на заводах все же остались принятые военпредами на 1 июля 1941г., но не вывезенные в части 740 боевых самолетов». Нет худа без добра – иначе они попали бы тоже под первые немецкие бомбы. И не случайно Ф. Гальдер в своем знаменитом «Военном дневнике» записал тогда: «1 июля 1941 года... В настоящее время командование ВВС считает, что перед группой армий «Юг» противник располагает 800 – 1000 первоклассными самолетами, перед фронтом группы армий «Центр» действуют 400 -500 первоклассных самолетов противника, перед фронтом группы армий «Север» также 400 – 500 первоклассных самолетов». Хотя вряд ли Гальдеру можно верить. Ведь и он стремился обелить себя, объяснить причины потерь своей авиации.

О книгах Майка Спика разговор требуется более обстоятельный. Здесь же имеется возможность остановиться еще лишь на некоторых моментах, имеющих отношение к теме нашего разговора.

Положение советской авиации в первые часы войны американский автор, много поработавший с немецкими источниками, оценивает так: «Вторжение в Советский Союз под кодовым названием «Барбаросса» началось незадолго до рассвета 22 июня 1941 года. Внезапность была полной. Хотя многие аэродромы находились еще в стадии строительства и не использовались, остальные были переполнены самолетами, выстроенными в ряды крылом к крылу, словно для инспекции или парада. Они представляли собой превосходную мишень. Самолетов и аэродромов было так много, что многим пилотам люфтваффе показалось, что русские сами планировали массивное нападение, которое немцам удалось сорвать. Однако в таком случае обычно полагалось рассредоточить и замаскировать боевую технику. А здесь в первые часы атак не было оказано сопротивления, ни со стороны ПВО, ни со стороны истребителей». Это – по свидетельству немецкой стороны. В очерке Г.Ф. Корнюхина в книге «Асы союзников» есть свидетельство о первых часах войны нашего очевидца – командира 87 ИАП КОВО И. Сульдина: «Примерно в 4 часа 50 минут с восточной стороны аэродрома показался плохо видимый в лучах восходящего солнца двухмоторный бомбардировщик. Все сочли, что для проверки готовности полка прилетел командир авиадивизии. Но то был немецкий бомбардировщик Ю-88. На бреющем полете он атаковал выстроенные в линию самолеты. Увидев зловещие кресты на бомбардировщике, находившиеся на аэродроме командиры и бойцы открыли по нему огонь из винтовок... из 10 выстроенных самолетов 7 сгорели...»

Теперь хорошо известно, что Красная Армия к началу войны превосходила немецкую армию по количеству танков более, чем в 4 раза (22,6 тысячи против 5,5 тыс.) и, что самое существенное, – по количеству и качеству новейших танков более, чем в 2 раза (1475 Т-34 и КВ против 568 немецких Т-4). И что же? Некоторые исследователи злословят по этому поводу, мол, русские танкисты, как и летчики, имели слабую подготовку. Но это не так. На направлении главного удара фашистам в результате вероломного нападения удалось создать многократное превосходство в людях и технике. По свидетельству генерала Сандалова, перед началом боевых действий фашистов против 4 армии А. Коробкова в первом эшелоне соотношение по людям было в 5,4 к одному, а по танкам в 2,9 к одному, разумеется не в нашу пользу. К тому же из этих 22 тысяч более 21 тысячи были легкие танки. Вот что сказал о них генералу И. Болдину командующий 10-й армией генерал-майор И.Д. Голубев. «Я развернул тринадцатый мехкорпус..,» но «танков в дивизиях корпуса мало. Да и что можно требовать от Т-26? По воробьям из них стрлять...» Была еще одна причина, связанная с фактором внезапности. В результате того, что склады горючего и боеприпасов были разгромлены в первые часы и дни войны, а пути подвоза контролировались и обстреливались немецкой авиацией, наши танки, израсходовав возимый боекомплект и горючее, встали небоеспособными. Их в большом количестве пришлось невольно бросить, и они достались врагу. К концу 1941 года наша армия потеряла около 20500 танков из имевшихся к началу войны более 22500.

Вернемся, однако, снова к книге «Асы люфтваффе». Читаем там на стр. 128: «Урон, нанесенный Красной Армии в первый день войны, был большим, но огромное количество русских военных аэродромов немцы не смогли «накрыть» первой волной. А в ходе второй атаки, вылетев после дозаправки и пополнения боеприпасов, немецкие самолеты были встречены в воздухе русскими истребителями, готовыми к смертельной схватке. Разгорелись ожесточенные бои, в которых тихоходные, но маневренные советские машины принесли немцам массу проблем».

Тут же приводятся воспоминания немецкого летчика: «Они практически давали нам возможность выйти на позицию прицеливания, а затем разворачивали свои истребители на 180 градусов, и обе стороны поливали друг друга огнем в лобовой атаке».

В приведенных свидетельствах я нашел ответ и на давно занимавший меня вопрос: почему Гальдер в своем дневнике привел данные о потерях немецкой авиации 22.06.41г. только по состоянию на 13.30 – 10 самолетов – и больше ни словом не обмолвился о потерях люфтваффе ни по состоянию на вечер 22 июня, ни о потерях в последующие дни. Все становится ясным. К вечеру 22 июня немецкая авиация понесла уже значительные потери (по данным М. Спика – 70 самолетов). А за первые две недели боев на восточном фронте, как свидетельствовал историк немецких ВВС – Греффрат, потери люфтваффе при полном их господстве в воздухе были больше, чем за любой другой двухнедельный период в войне с Советским Союзом – 807 машин. Для немецкой авиации это очень много. Но господство в воздухе было и еще долго, до середины 1943 года, оставалось за немецкой авиацией. В условиях этого господства гибли и гибли наши славные летчики строевых частей.

Настоящие-то, хорошо подготовленные советские летчики, были, как говорится, не по зубам Баркхорну. Ок пишет и такое:

«Однажды, в 1943 году, я выдержал сорокаминутный бой с упорным русским летчиком и не смог добиться никаких результатов. Я был настолько мокрым от пота, словно только вышел из душевой. Интересно, было ли ему также трудно, как и мне. Русский летал на ЛаГГ-3, и оба мы выписывали в воздухе все мыслимые и немыслимые фигуры пилотажа. Я не мог достать его, а он – меня. Этот летчик принадлежал к одному из гвардейских авиаполков, в которых были собраны лучшие советские асы».

Были, были у нас умелые и отважные летчики и в 1941 году. Г. Кор– нюхин в своем очерке в книге «Асы союзников» хорошо написал о лет– чиках-балтийцах 13 ИАП, позднее – 4-го гвардейского ИАП 1-й гвардейской ИАД. Этот истребительный полк за полтора года, до января 1942 г. успешно сражался на «устаревших» И-16, сбив за этот срок более 100 немецких и финских самолетов. В его рядах с первых дней войны сражались такие мастера воздушного боя, как Алексей Антоненко, Павел Бринько, Василий Голубев и многие другие, прославившиеся в 1941 году У А. Антоненко к моменту его гибели 5 июля 1941 года было на счету 11 сбитых самолетов врага, П. Бринько, погибший 14.09.41г., сбил за 3 месяца 15 самолетов противника. Вечная им слава.

Если говорить о первых асах Великой Отечественной войны, то мне кажется, следует признать, что наиболее впечатляющей выглядит боевая деятельность в первые дни войны будущего Трижды Героя Советского Союза Александра Покрышкина. В 1994 году в статье «Лучший летчик Второй мировой войны» в газете Военно-воздушной инженерной академии имени Н.Е.Жуковского «Вперед и выше» я обратил внимание читателей на удивительный, но малоизвестный факт. Александр Покрышкин за первые 10 дней войны сбил на МиГ-3 7 самолетов противника: 4 – Ме-109, 2 -Хенкель-126, 1 – Ю-88. И по ошибке – в первый день войны – еще свой Су-2. В этом можно было убедиться, прочтя его книгу воспоминаний «Познай себя в бою». И никто из авиаторов академии не отреагировал на ту публикацию, ни вопросов, ни сомнений, ни опровержений. В разговоре по телефону с бывшим однополчанином А. Покрышкина я понял, что и он этого факта не знает. Похоже, что эти, сбитые им тогда самолеты, ему официально не защи– тали, и Александр Иванович не распространялся много о первых сбитых им самолетах среди товарищей. Не засчитали – так не засчитали, конец и разговорам. И вот, в предисловии Г. Корнюхина к «Асам люфтваффе», наконец, вижу давно ожидаемые мной слова: «В советских ВВС в первый период войны воздушные победы защитывали летчикам только на основании письменного свидетельства наземных войск, из-за чего совершенно не учитывались вражеские самолеты, сбитые за линией фронта... А. Покрышкин недосчитался по этой причине более 10 машин на своем счету». А в своем очерке» «Советские истребители...» в книге «Асы союзников» он уточняет»: «В июне 1941 года на МиГ-3 начал свою боевую карьеру Александр Покрышкин и сбил на нем 10 вражеских самолетов, в том числе 5 ВГ-109». (То есть – Ме-109).

В книге «Познай себя в бою» есть интереснейший рассказ Александра Ивановича о том, как он вместе со своим ведомым, будучи посланным на разведку вражеских переправ через Прут, встретился 23 июня 41 года с 5-ю «мессершмиттами», вступил с ними в бой и сбил в труднейшей ситуации одного из них и затем длительное время еще бился с оставшимися 4-мя без ведомого. Это было настоящее геройство и высочайшее мастерство, которое проявил в первой встрече с врагом советский летчик, не имевший боевого опыта до этого. В условиях повсеместного господства в воздухе немецкой авиации, в тяжелейшие дни начала войны. Не случайно президент СШД Рузвельт назвал А.И. Покрышкина лучшим летчиком Второй мировой войны. Таким я его считаю по сей день, таким он и останется, я уверен, в понимании многих авиаторов. Ни один голый арифметический критерий боевой эффективности или результативности летчика, популярный в последнее время, не учитывает сложнейшие условия, в которых воевал Александр Покрышкин в первые дни той жестокой войны. Сравним, как он бился в 41-м, не говоря уже о 43-м на Кубани, когда он сбил 45 самолетов врага, и как воевал наиболее результативный по количеству одержанных побед первый ас люфтваффе – Эрих Хартман. В книге «Асы люфтваффе» приведен такой его рассказ о своей тактике:

«... меня никогда не заботили проблемы воздушного боя. Я ПРОСТО НИКОГДА НЕ ВВЯЗЫВАЛСЯ В ПОЕДИНОК С РУССКИМИ. (Выделено – В.Ф.). Моей тактикой была внезапность. Забраться повыше и, по возможности, зайти со стороны солнца... Девяносто процентов моих атак были внезапными, с целью застать противника врасплох. Если я добивался успеха, то быстро уходил, делал небольшую паузу и вновь оценивал обстановку... Хорошо, если тебе попадется малоопытный или зазевавшийся пилот... Отстрелявшись, немедленно уходи в сторону и выходи из боя. Попал или нет, думай теперь только о том, как унести ноги.»

Теперь отчетливей видно, кто был кто на той войне: Александр Покрышкин настоящий воздушный воин, мастер высшего пилотажа, не раздумывая вступающий в схватку с врагом. Эрих Хартман – воздушный гангстер, подкарауливающий свою жертву за углом. Из его рассказа видно, что победы он одерживал над вышедшими из боя подбитыми или израсходовавшими боекомплект самолетами. А такие ситуации были нередки. Выучка, летная подготовка рядовых наших летчиков, вступивших в боевой строй накануне войны и, тем более, в военное время была слабой: малый налет, малое количество боевых стрельб. Подобную оценку наших летчиков можно встретить во многих немецких источниках – от воспоминаний летчиков до записей в знаменитом «Военном дневнике» Гальдера. Да и свидетельств наших летчиков об этом достаточно. Автор «Асов люфтваффе М. Спик высказался так на эту тему: «В целом русские летчики летали неважно, что было следствием неполноценных и не отвечающих требованиям времени тренировок. Но несмотря на это существенные недостатки, ВВС СССР представляли собой грозного противника – хотя бы количественно».

Тут нельзя не дополнить М. Спика: в условиях господства в воздухе немецкой авиации советские летчики все же сумели сбить в течение 1941г., 42г. и 43 г. 43 хваленых немецких аса, имевших на своем боевом счету от 63 до 189 побед. Из этих 43-х были сбиты 2 – в 41г., 15 – в 42г. и 26 – в 43г. Задумаемся еще вот над чем. Широко известно, что наши летчики часто, особенно в начале войны, таранили вражеские самолеты. Но из этого, помимо всего прочего, следует и такая простая истина: летчики наши были в состоянии сближаться с вражескими самолетами, по крайней мере, – с бомбардировщиками. Скорости и маневренности хватало у «устаревших самолетов». Не хватало патронов и снарядов к пулеметам и пушкам, боекомплект был израсходован ранее, еще на большом расстоянии до цели.

К сожалению, на фронт поступало и немало пилотов со слабой тактической и огневой подготовкой, отчего росли наши потери.

Глава 14. О СОБЫТИЯХ И СУДЬБАХ 1942 – 1943 ГОДОВ

ОБЕЩАЮЩЕЕ НАЧАЛО

Красная Армия начала 1942 год успешными действиями против гитлеровских захватчиков. 2 января моряки-черноморцы завершили дерзкие десантные операции, начавшиеся в конце декабря 1941 года войсками Закавказского фронта по захвату Керчи и Феодосии. В конце декабря 1941 года Конно-механизированная оперативная группа генерала П.А. Белова вместе с другими частями довершила разгром 2-й танковой армии немцев в районе Козельска и Калуги, 2 января прорвалась к Юхнову и стала обходить его с юга, стремясь окружить 4-ю немецкую армию, отступающую от Калуги на Медынь и Малоярославец. Успех этой операции оперативной группы П.А. Белова казался командованию группы очевидным. П.А. Белов так описывает этот момент в своей книге «За нами Москва».

«Марш-маневр усиленного 1-го гвардейского кавкорпуса проходил успешно. Казалось, еще немного дней – и мы захватим или блокируем город Юхнов, перережем Варшавское шоссе и повернем на Медынь. Вражеская группировка, отступавшая от Калуги, оказалась бы в этом случае в полном окружении, создались бы благоприятные условия и для окружения главных сил 4-й полевой армии гитлеровцев... Мы одну за другой освобождали деревни, выгоняли гитлеровцев на мороз. 2 января захватили Юхновский аэродром... 4-я полевая армия противника оказалась в критическом положении... В то время, как положение под Юхновом сложилось для нас весьма удачно, когда наш успех почти не вызывал сомнений, мы получили из штаба фронта новую директиву. Она отменяла прежнюю и ставила перед войсками более широкие, но и более трудные задачи. В этом документе, в частности, говорилось:.. «...2. Создалась очень выгодная оперативная обстановка для окружения 4-й и 9– й армий противника, причем главную роль должна сыграть ударная группа Белова, оперативно взаимодействуя через штаб фронта с нашей Ржевской группировкой...». С такой постановкой вопроса П.А. Белов как основной исполнитель задуманного широкого плана не был согласен и отстаивал свой план перед командованием Западного фронта. О своих действиях он в книге пишет так: «В принципе это был смелый и значительный замысел. Но как его осуществить – вот вопрос. Не слишком ли широко замахнулись в штабе фронта? ... Конечно, противник понес значительные потери, он уже не тот, что был месяц назад. Но и советские войска ослаблены, утомлены в предыдущих боях. Отстала значительная часть танков, артиллерии, тылов и обозов. Хватит ли у нас сил и средств, чтобы окружить и уничтожить 4-ю и 9-ю полевые армии гитлеровцев? Не лучше ли действовать наверняка – добить 4-ю полевую армию, а потом приниматься за 9-ю? Вот о чем я думал, прочитав директиву... Нужно было прежде всего окружить и разгромить немецкие войска в районе Юхнова, занять и блокировать этот город. Тем самым мы успешно завершили бы рейд. После этого наши дивизии могли бы двигаться на Вязьму, не опасаясь за свой тыл. Обстановка требовала действовать именно таким образом. Но вскоре после того, как я отправил командующему фронтом план действий, был получен новый приказ. Он не только не учитывал выдвинутые мной мои доводы и соображения, но и во многом противоречил директиве от 2 января, полученной сутки назад... Этот приказ отразился впоследствии на боевых действиях не только моего корпуса, но и всего Западного фронта... Возможность окружить и разгромить 4-ю полевую армию гитлеровцев была потеряна. Избежала окружения и 9-я полевая армия немцев. Из двух зайцев не удалось убить ни одного».

В то же время с потерей своей 4-й армии в то время смирились даже сами немцы. В очерке «Московская битва», опубликованном в сборнике «Роковые решения», в разделе «Русское контрнаступление» бывший начальник штаба 4-й армии генерал Г. Блюментрит писал:

«Намерения русских были понятны. Они планировали широкое двойное окружение 4-й армии путем нанесения ударов на севере и юге... Немецкое командование почти не надеялось избежать окружения и разгрома огромной южной группировки. Русские медленно расширяли брешь между 2-й танковой и 4-й полевой армиями. У фельдмаршала фон Клюге не было резервов, чтобы ликвидировать опасность, нависшую над его южным флангом. Более того, 4-ю армию связывала с тылом только одна дорога. Она проходила через Юхнов, Медынь, Малоярославец и Подольск. Все остальные дороги в районе армии скрылись под толстым снежным покровом. Если бы русские, наступая с юга, сумели захватить нашу единственную жизненную артерию, с 4-й армией было бы покончено».

Упомянутый немецкий источник информации и свидетельства П.А. Белова убедительно говорят о том, что поворот подвижной конно-механизированной группы П.А. Белова в начале января 1942 года от Юхнова, отключение ее от операции по окружению 4-й немецкой армии группы армий «Центр» и перенацеливание его группы на более глубокое окружение всей немецкой ГА «Центр», представляется серьезной ошибкой командования Западного фронта. (Этот момент наши маститые «историки» и их последователи всегда замалчивали).

Воспользовавшись этим, немцы в экстренном порядке подтянули дополнительные силы к Юхнову, закрыли брешь в этом месте своего фронта и спасли свою 4-ю армию от разгрома.

С большим трудом, но все же 1-й гвардейский конный корпус Белова 8 января 1942 года прорвался через Варшавское шоссе и устремился в соответствии с приказом командования Западного фронта на Вязьму с юго-востока. Но вслед за ним другие части и соединения Западного фронта не смогли прорваться через Варшавское шоссе южнее Юхнова. Лишь передовой группе 33-й армии в составе 4-х дивизий во главе с командующим 33 армией генералом М.Г. Ефремовым удалось прорваться в тыл немцев с северо-востока от Наро-Фоминска через Боровск и Верею также по направлению к Вязьме. Но немцы вслед за этой группой также закрыли прорыв. В дальнейшем участь этой передовой группы была очень трагической. Немцы через наших предателей контролировали передвижения и выход из окружения этой группы. Почти полностью она при выходе из окружения погибла. Подробно и проникновенно судьба передовой группы генерала Ефремова и самого командарма описана в книге участницы того рейда Ю. Капусто «Последними дорогами генерала Ефремова ( По следам вяземской трагедии 1942 года)». В этой книге приведено и такое свидетельство:

«... есть книга на английском языке об известном немецком разведчике полковнике Гелене, где говорится и об Ефремове... Называется она «Гелен – шпион века». Теперь мы знаем, что при генерале Ефремове в апреле 1942 года действительно был агент Гелена, провокатор под кодовой кличкой Инвар, сыгравший совершенно определенную роль в судьбе командарма...»

С севера от Калинина и Селижарова, обходя с запада Ржев, остающийся в руках немцев, на Вязьму устремились 30-я и 39-я армии. И также, как с южной стороны, ближе всего к Вязьме пробился кавалерийский (11-й) корпус. Он даже перерезал железнодорожную магистраль Смоленск – Вязьма, правда – на короткое время. Описанные здесь действия по окружению немецкой группы армий «Центр» хорошо представлены в книге «Провал гитлеровского наступления на Москву».

Туда же в тыл врага южнее Вязьмы были выброшены некоторые наши воздушно-десантные части.

В сложившихся непростых условиях исключительно успешно полгода действовал в тылу врага под командованием генерала Павла Алексеевича Белова 1-й Гвардейский кавалерийский корпус. Это лучше всего видно по дневнику бывшего начальника штаба сухопутных войск фашистской Германии Ф. Гальдера. Никого из советских командиров ниже маршалов К.Е. Ворошилова, С.М. Буденного и С.К. Тимошенко он не упомянул с своем «Военном дневнике», кроме П.А. Белова. Беспрецедентный факт: о действиях группы П.А. Белова в тылу немецких войск он упомянул 11 раз. Я впервые отметил этот факт в газете академии имени Н.Е. Жуковского «Вперед и выше», в № за 30.03. 1992 года, затем в журнале «Армия», № 7– 8 за 1992 г. Действиями подвижной группы генерала П.А. Белова в тылу группы армий «Центр» был озабочен даже Гитлер, о ней писал в своей книге «История Второй мировой войны» небезызвестный К. Типпельскирх на стр. 241.

Писатель В. Успенский в одной из частей своего романа «Тайный советник вождя» написал, что военный талант П.А. Белова был на уровне военного таланта маршала Г.К. Жукова. К этому следует добавить: генерал-полковник П.А. Белов был одним из тех выдающихся полководцев РККА, Советской Армии, которые в совершенстве владели военным искусством, одерживал только победы. Его военный талант незаслуженно игнорирован официальными и советскими и, тем более, теперешними военными «историками». Небезынтересен и такой факт. В опубликованных газетных сообщениях о разгроме немецких войск под Москвой в декабре 1941 года были приведены фотографии 7 самых выдающихся полководцев, одержавших эту победу. В этом числе были командующие фронтами Г.К. Жуков, К.К. Рокоссовский, И.С. Конев, командующие армиями Д.Д. Лелюшенко, Л.М. Говоров, Ф.И. Голиков. И только один в их числе командир корпуса – П.А. Белов.