Текст книги "Рядовой свидетель эпохи."

Автор книги: Василий Федин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

Первый летный эксперимент, проведенный НИЛ кафедры А.А. Красовского в августе-сентябре 1962, позволил сделать ряд важных выводов, определивших перспективу развития авиационной теплорадиометрии (неизлучающей теплорадиолокации) в нашей стране:

1. Было установлено и зарегистрировано налейте самописца, что водоемы на фоне полей, лугов, леса, крымской степной местности выделяются резким радиотепловым контрастом, свыше 150-200К.

Еще большим ТРМ контрастом выделяются на окружающем фоне металлические покрытия: крыши жилых домов, церквей, соборов, заводских зданий и т.д., в том числе и покрытая решетчатым металлическими листами ВПП Качинского аэродрома.

2. На основании этих результатов сразу же был сделан вывод о том, что реки, берега больших озер и морей, а также острова, дамбы, отмели, выделяющиеся над поверхностью воды, и т.п. могут быть основными ориентирами для бортовых навигационных комплексов, имеющих радиотеплометрические устройства коррекции местоположения самолета и иного Л А..

Такой вывод был в том же 1962 году зафиксирован в отчете по НИР «Полет», а позднее неоднократно повторялся и в других наших работах.

3. Самолетное бортовое радиотеплометрическое устройство может успешно использоваться для разведки военной техники: танков, БТР, самолетов на открытых стоянках, топливозаправщиков, кораблей в акваториях морей и океанов.

4. Равнинная безводная местность, занятая сельскохозяйственными угодьями (чередующиеся неубранные поля, озимые, пашни в сочетании с перелесками, лесозащитными полосами и т.п.) обладают хотя и значительно меньшей радиотепловой контрастностью, чем водоемы (в сентябре в 3-х см диапазоне – порядка 10-20 К), но все же достаточно выраженной для того, чтобы использовать такую контрастность, как для изучения радиотеплового поля такой местности, так и для использования в КЭНС самолетов и других ЛА. В этом последнем случае эталоны для КЭНС легко могут быть составлены по аэрофотоснимкам и космическим снимкам.

5. Лесные массивы выделяются на окружающей местности наибольшим значением кажущейся температуры, практически равной обычной средней (термодинамической) температуре листвы или хвои. Вследствие этого лесные массивы могут служить опорной средой при измерениях контрастности всех других участков местности и искусственных покрытий.

6. При полете над спокойной водной поверхностью выходной сигнал радиометра обладает минимальными по величине колебаниями. Из этого следовало, что по этим колебаниям выходного сигнала можно определять и динамическую пороговую чувствительность.

Первый летный эксперимент дал и ответ на неясный в то время вопрос: в какой степени может влиять на поле радиотепловых контрастов земной поверхности отраженное солнечное излучение? Теоретические прикидки показывали, что, если атмосферное облучение земной (водной) поверхности не может значительно колебаться ни в течение суток, ни в течение сезона года, за исключением дождей и периода таяния снега, то отраженное солнечное излучение от водных поверхностей и металла может очень заметно менять контрастность этих поверхностей на окружающем фоне. К этому выводу привел и строгий теоретический анализ этого явления, выполненный почти одновременно с проведением летного эксперимента.

Тем не менее, первый летный эксперимент, точнее, многочисленные полеты над морем показали, что вероятность влияния отраженного солнечного излучения на измерение теплорадиометрического контраста водных поверхностей невелика. Дело в том, что зеркально отраженное от водной или металлической поверхности солнечное излучение (сантиметрового или миллиметрового диапазона волн) может оказать сильное воздействие на процесс измерения РТМ контрастности этих поверхностей только в том случае, если угол возвышения Солнца и угол зондирования этих поверхностей со стороны самолетного радиометрического устройства лежат в одной плоскости. Что очень маловероятно. В течение многочисленных полетов над морем в эксперименте 1962 г. был только один такой случай во время разворота самолета над морем.

В летных экспериментах, проведенных в последующие годы с радиометром на борту, не наблюдалось ни одного случая заметного воздействия Солнца на измерение контраста земля-вода.

В 1963 г. экспериментальные исследования радиотепловых полей земной поверхности продолжились в Иркутской области (район Ниж– не – Илимска) и в Забайкалье (Улан-Удэ – озеро Гусиное). Исследования в тот период проводились совместно с центральным НИИ путей сообщений (ЦНИИС) на самолете Ли-2 летно-испытательного центра МРП, руководимого В. Гризодубовой.

Этот эксперимент проводился, с одной стороны, с целью изучения возможностей использования авиационной теплорадиометрии в интересах проектирования трасс сообщений, с другой – в интересах КЭНС. Вместе с тем он много дал и для отработки методики экспериментальных исследований радиотепловых полей земной поверхности с самолета.

Наиболее интересным результатом в этом эксперименте было обнаружение радиометров вечномерзлотных участков местности, выходящих к поверхности.

Летные эксперименты 1963 года проходили для меня тяжело и во многих деталях запомнились надолго. Собрались в полеты быстро, вся аппаратура, с которой летали в минувшем году, находилась в рабочем состоянии, использовалась почти непрерывно в лабораторных экспериментах. Аппаратуру, смонтированную на самолете, проверили еще раз перед полетом на земле. Все работает нормально. Взлетели, набрали высоту, взяли курс на восток. Включаю скорей свой радиометр, стремясь не пропустить ни одной минуты, представившейся уникальной возможности получить сечение радиотеплового поля земной поверхности «от Москвы до самых до окраин». Но вскоре замечаю периодически появляющиеся аномальные шумы в выходном сигнале. Все шумы и «нормальные» и «ненормальные» (аномальные) и помехи от радиолокаторов я к тому времени хорошо изучил и различаю их визуально. Новые шумы то исчезают на длительное время, то снова появляются. Природа их непонятна.

Гляжу через открытую дверь самолета за борт – никаких видимых причин появления таких шумов не наблюдается, совершенно очевидно, что они внутреннего происхождения. При первой же посадке на ночлег (дольше 8 часов экипажу лететь запрещалось), кажется, в Казани, тащим блоки радиометра в гостиницу, и я полночи проверяю его под напряжением, но он работает нормально. Утром взлетаем, и вчерашняя история снова повторяется: прибор то работает нормально, то начинает «ненормально» шуметь. Вскрываю измерительный блок, наблюдаю внутренние каскады под напряжением, в полете, но никаких видимых признаков ненормальной работы отдельных каскадов не наблюдается. Между тем проклятые шумы в выходном напряжении прибора то появляются, то исчезают.

Часами, забыв о еде, пытаюсь найти причину и не нахожу, начинает гудеть голова, острее ощущается болтанка, так как мое рабочее место в хвостовой части самолета. Остро переживаю за испорченные большие куски регистрограмм выходного сигнала радиометра, забитого аномальными шумами. И так все повторяется изо дня в день. Значительная часть нашей бригады едет поездом, о моих страданиях не знают, встретиться мы должны в Улан-Удэ. У Малевича, занятого исследованием поля рельефа местности, дела идут вроде нормально. Он часто общается с летчиками, ему даже дают «порулить» самолетом на месте второго пилота.

Я завидую ему, но мне не до этого, все время торчу у своего радиометра. Хочется поближе познакомиться и с экипажем, в нем очень интересные, бывалые люди. Командир корабля заслуженный летчик-испытатель Освальд, штурман – Лужин, заслуженный штурман-испытатель. Второй пилот у нас – Юрий Хрущев, внук Никиты Сергеевича. Он еще не очень освоил Ли-2, и на посадке у него почти всегда получается, хотя и небольшой, но все же «козел». То есть в момент касаниями шасси самолета ВПП он несколько раз подпрыгивает, прежде чем ровно покатиться по бетонке. Командир корабля ему строго выговаривает, но все чаще и чаще доверяет ему штурвал на посадке, а мы в это время стараемся схватиться, кто за что может. Мы же без привязных ремней, и лбом ткнуться в какой-нибудь блок на посадке очень даже можем. Юру Хрущева командир неизменно посылает после посадки на диспетчерский пункт с заявкой на дальнейший вылет. Фамилия срабатывает, нас заправляют бензином без задержки и стараются поскорее выпроводить поскорее, от греха подальше. В остальном же командир держит Юру в ежовых рукавицах.

На земле Юра человек веселый и общительный, расслабляется, вдали от жены – маршальской дочки и строгой бабки Марии Петровны, старается держаться подальше от командира. На вопрос, как к нему относится высокопоставленный дед, отвечает, что нормально, но вот, бабка – та круто. Между тем долетели и заночевали в Тюмени, в Красноярске. Тут нас попридержали из-за погоды, чему я обрадовался. Надо было отвлечься от гнетущего состояния, немного отдохнуть и расслабиться. Расспросили таксистов, как нам ближе всего добраться до Красноярских столбов, о них, конечно, были многие из нас наслышаны. Один из таксистов взялся нас доставить по шоссе до того места, откуда идет по тайге тропа до знаменитых столбов, длиной километров 15.

Втроем быстро переоделись в спортивные костюмы и в путь. Таксист действительно высадил нас у знаменитой тропы, взяв с нас плату только по счетчику, и мы с большим удовольствием в легком беге устремились по хорошо проторенной тропе. Через пару часов без какого либо напряжения достигли цели, многолетняя спортивная тренировка сработала хорошо. Впечатление от Красноярских столбов осталось надолго. Особенно запомнились мальчишки-скалолазы. По узкой расщелине между двумя огромными скалами они без страховки, упираясь ногами в кедах и руками в крутые гранитные стены, поднимаются почти до скальных вершин. Обратный путь по другой тропе оказался более короткий, и мы вскоре оказались в центре Красноярска, видно сам Бог привел нас прямо к дверям ресторана. Хорошо поужинав, на такси же прибыли в аэропорт. Разрядка у меня получилась хорошей...

Перелетев в Иркутск, повернули на север и вдоль Ангары долетели до Нижне-Илимска. Опять мой радиометр то работал нормально, то неукротимо шумел. Там я, наконец, после очередного внутреннего осмотра обнаружил небольшую трещину в высокочастотном волноводном направленном ответвителе. Страшно обрадовался, но новая заковыка: в аэропортовской гостинице нет электропитания.

К счастью в поселке оказалась кузница. Нашли кузнеца, он согласился спаять наш волновод кузнечным паяльником. Разобрал волноводный тракт, отсоединил и вынул направленный волноводный ответвитель и с ним – в кузницу. И, действительно, кузнец на совесть очень осторожно запаял нам трещину в волноводе своим полупудовым паяльником. Но когда взлетели в очередной раз... аномальные шумы снова продолжали периодически возникать, правда, вроде меньшей интенсивности. Из Нижне– Илимска перелетели снова в Иркутск, затем – через Байкал в Улан-Удэ.

Здесь однажды я и обнаружил злополучную неисправность. После одного из полетов, измученный до предела болтанкой, будучи психически, наверное, накануне помешательства – прибор мой непрерывно прошумел весь полет – я решил в следующий вылет выбросить его за борт. Но все же решил в последний раз проверить его на земле после посадки. Он, скотина, на земле заработал нормально, без злополучных шумов. Тогда я грохнул в сердцах по нему кулаком. И надо же, стрелка встроенного прибора, на который параллельно поступает выходной сигнал, резко качнулась. Повторил кулачную проверку несколько раз, обстукал измерительный блок со всех сторон и установил, что он реагирует чувствительнее всего на кулак только в одном месте.

Сняв кожух блока, установил: на кулак реагирует большая вакуумная колба, внутри которой расположена довольно длинная кварцевая пластина, все вместе – это кварцевый калибратор, то есть стабилизатор частоты модулятора и синхронного детектора. Ага, дело в нем. Кварцевая пластина приварена к длинным ножкам-держателям с четырех сторон. «Прозваниваю» все четыре контакта, они исправны. На вид тоже все нормально. В чем же дело? Взял злополучный стабилизатор с собой в гостиницу. Снова тщательно «прозвонил» все подводящие цепи – все в норме. Догадался просмотреть всю внутреннюю конструкцию через лупу... и обнаружил, наконец, истинную причину моих злоключений. Одна из 4-х подходящих к кварцевой пластине ножек отпаялась, но плотно прилегает к месту припайки, без лупы это совершенно не заметишь. Теперь стала ясна причина аномальных шумов. В спокойном состоянии контакт в месте отпайки сохраняется, и прибор работает нормально, нормально он работает даже и в воздухе до тех пор, пока вибрации не достигают такой частоты, когда они начинают передаваться на прибор, на его внутренние элементы. В этот момент колба и ее внутренняя конструкция начинают вибрировать.

Но после этого возникла новая проблема: запасного кварцевого калибратора у нас нет. Есть комплект всех запасных радиоламп, а этой нет, она редко где применяется. Звоню в Москву, в Академию – обещают организовать поиск. Посылаю телеграмму-молнию в Горький, в НИИ, где разрабатывался наш радиометр, молю: выручайте!

В разгар летного эксперимента вышел из строя кварцевый калибратор, безвыходное положение! Через неделю приходит оттуда авиапочтой на адрес гостиницы, на мое имя маленькая посылочка – небольшой фанерный ящичек. Аккуратно вскрываю, и снова – ужас. Колба стабилизатора разбита, в нее при заколачивании крышки попал гвоздь...

Снова угнетенное состояние. Решаюсь на крайнюю меру. Кто-то подсказал, что в стеклянной колбе можно аккуратно напильником пропилить маленькую щель и через нее попытаться припаять отпаявшийся контактный провод. Попробуем работать со стабилизатором без вакуума. Действительно, этот вариант сработал. В очередном полете проверил, коварные шумы больше не возникали. Частота синхронного детектирования изменялась, влияя на уровень выходного сигнала, но очень медленно, пришлось лишь чаще ее подстраивать вручную. Удалось после этого получить ряд интересных регистрограмм, в частности, радио– тепловой контраст озера Гусиного на фоне бурятской степи. Затем удалось побывать на этом озере вместе с начальником коллектива экспериментаторов от ЦНИИСа. Там у них была организована опорная точка их полигона, и на ней дежурил их сотрудник.

Начальник вез ему зарплату и пригласил меня посмотреть местность. Я этим с удовольствием воспользовался, мне интересно было взглянуть на те места, своеобразный рад йоте пловой «портрет» которых был теперь в наших руках. После осмотра местности заночевали в бурятской деревушке. Пригласил нас на ночлег молодой бурят, как оказалось потом – председатель местного сельсовета. Очень культурный, очень располагающий к себе человек, хорошо говорящий по-русски.

Меня сразу удивил вид и ближайшие окрестности деревни. Деревня не кочевая, дома, как и в нашей среднерусской местности, деревянные, просторные, но вокруг деревни нет ни садов, ни огородов, даже ни единого деревца, все вокруг истоптано овцами. На вопрос об этом наш собеседник пояснил, что овцеводство – традиционный промысел местных жителей, заводить какую либо растительность, сад, огород – занятие бесполезное. Овцы все съедят и вытопчут. В связи с этим моим вопросом он рассказал нам о своей недавней поездке в Монголию на какой-то юбилей (сейчас не помню, какой).

В столице Монголии после торжественного заседания руководитель советской делегации увел всю свою группу осматривать город, заверив, что к праздничному банкету они вернутся. Был руководитель делегации человеком опытным, не раз возглавлявший делегации в Монголию, знал, что делал. Когда наша делегация после осмотра города возвращалась во дворец на банкет, то стала свидетелем такого зрелища. Во дворце стоял невообразимый шум (банкет был уже в разгаре), окна на верхних этажах со звоном битых стекол распахивались, из них вылетали стулья, какие-то еще предметы, даже, кажется, люди. На банкете нашей делегации побывать не пришлось. Руководитель делегации объяснил своим подопечным, а наш собеседник – нам, что такая картина – обычное явление в Монголии в конце банкетов.

И дело тут вот в чем. Многие монгольские девушки стараются выйти замуж за китайских парней. Те, как и все китайцы, очень трудолюбивые, умелые огородники, труженики земли. Та семья, где глава семьи китаец, живет хорошо, в достатке, часто даже зажиточно. Женщина же, муж у которой монгол, мается, как правило, всю жизнь. У него к оседлой жизни, к домашнему хозяйству, к огородничеству никакого прилежания. На коня и в степь, а жена целый день одна мается с ребятишками. Поэтому молодые парни-монголы не любят парней-китайцев, знают, что все самые красивые девушки-монголки предпочитают их. И как только и те, и другие парни окажутся вместе, и будет выпивка, то обязательно так или иначе начнется выяснение отношений.

На обратном пути в Москву удалось тоже получить много интересных записей радиотепловых полей на различных участках местности. Правда не очень много, так как антенна использовалась и при измерениях и записях рельефа местности.

Подробно о некоторых деталях летного эксперимента я рассказал для того, чтобы лишний раз показать, насколько непроизводительно приходилось тратить иногда время при производстве экспериментальных исследований. Поэтому-то и существует очень мало людей, занимающихся серьезными экспериментами. Сейчас особенно. Мало кому удается сочетать экспериментальные исследования с теоретическими.

В течение 1964-1966 гг. летные эксперименты с радиометром ИМШ– 2 продолжались. Правда, летный эксперимент 1964 г. на самолете Ан– 12, в котором предполагалось облетать Гороховецкий полигон с выставленной там военной техникой, не получился. Антенно-волноводный тракт был смонтирован неверно, на земле его проверить не удалось, ошибка проявилась лишь в воздухе, в единственном полете.

В 1965 и 66 гг. экспериментальные теплорадиометрические исследования проводились нами совместно с Всесоюзным НИИ гидрогеологии и инженерной геологии (ВСЕГИНГЕО) министерства геологии на вертолете Ми-4 в Переславль-Залесском и Нагорьевском районах Ярославской области. В этом районе у ВСЕГИНГЕО был один из естественных полигонов, в пределах которого геологическая структура местности изучалась путем многочисленного бурения. В процессе этих летных экспериментов выявились определенные взаимосвязи гидрогеологической структуры местности с полем ТРМ контрастов. К сожалению, дальнейшие летные эксперименты в этом направлении с геологами продолжить не пришлось.

Одним из интересных результатов летного эксперимента 1966 года было определение теплорадиометрического контраста замерзшего озера Плещеева и измерение ТРМ контраста берег-лед, покрытых снегом.

Летные экспериментальные исследования с помощью радиометра после восьмилетнего перерыва (был в зарубежной командировке, после работал на других кафедрах) возобновились (по инициативе автора этих строк) лишь в 1974 г. и на другой кафедре совместно с научно-исследовательским институтом гражданской авиации (НИИ ГА) на его летноэкспериментальной базе аэродрома «Шереметьево». Исполнителем этого эксперимента от ВВИА имени Н.Е. Жуковского, кроме автора этих строк, был В.М. Новиков.

На тот раз летный эксперимент проводился с целью изучения возможности дистанционного обнаружения с борта самолета опасных для полета атмосферных явлений: кучево-грозовой облачности, при– облачной и иной турбулентности, снежных зарядов и других атмосферных аномалий по маршруту полета. Летный эксперимент проводился на самолете Як-40. Существенной особенностью этого эксперимента было то, что радиометр ИМШ-2 включался непосредственно в волноводный тракт бортовой РЛС «Гроза» на участке антенный блок – блок приемо-передатчика локатора. Включение и отключение радиометра в антенно-волноводный тракт бортовой РЛС осуществлялось посредством 4-хплечевого волноводного механического переключателя.

Такое подключение радиометра позволило держать бортовую РЛС постоянно в рабочем состоянии и обеспечивать 2 автономных режима работы бортовой РЛС:

1. Сохранять обычный режим работы бортовой РЛС;

2. Переключить антенну РЛС на радиометр, сохраняя РЛС в состоянии готовности к немедленной работе в любом из своих режимов.

При подключенном радиометре к локатору, управление антенной сохранялось таким же, как и у РЛС, а приемо-передающий блок переключался на эквивалент антенны. В режиме радиометрического зондирования атмосферы антенна обычно поворачивалась на 90е бт курса полета, и таким образом осуществлялось одномерное зондирование облачной атмосферы в горизонтальной плоскости.

Этот эксперимент, видимо, был первым в стране успешным экспериментом с использованием радиометра в комплексе с бортовой РЛС в режиме ее молчания.

Одним из интересных результатов этого эксперимента был замер радиояркостной контрастности кучевой облачности на высотах 5-7 км при зондировании ее в горизонтальной плоскости. В июле 1974 г. в центральных и южных районах европейской части страны такая контрастность составляла 40-90 К при нахождении зоны облачности на расстояние 20-50 км от самолета.

В период 1984-1986 гг. также по инициативе автора этих строк и под его организационным, методическим и прочим руководством, была проведена, совместно с другими кафедрами Академии, серия экспериментальных исследований теплорадиометрической контрастности самолетов и вертолетов, находящихся в воздухе и на земле под малыми углами к горизонту.

От кафедры А.А. Красовского в этих экспериментах принимали участие уже активные мои помощники – адъюнкты Ю.В. Василевский и М.В. Бегитов, в диссертациях которых и были использованы некоторые результаты экспериментов.

Смысл этого эксперимента заключался в том, чтобы оценить уровень ТРМ контрастности самолетов и вертолетов, зондируемых под малыми углами от горизонта, и определить критические углы, при которых ТРМ контраст низколетящих Л А должен исчезать. Такая проблема возникает из-за того, что количественно ТРМ контрастность нельзя оценить теоретически, т.к. практически невозможно точно учесть влияние на формирование ТРМ контраста всех элементов ЛА.

Эксперименты этих лет проводились в 8-ми миллиметровом диапазоне длин волн с помощью радиометра «Объем», предоставленном академии для проведения эксперимента одним из московских НПО.

Радиометр «Объем» оказался достаточно отработанным, очень надежным прибором. В течение 8 часов он держал стабильный режим работы. Антенна радиометра имела 2-х лучевой облучатель с разнесенными в плоскости Е на 4° двумя лучами (2-мя главными лепестками ДНА). Это позволяло кроме обычной внутренней модуляции осуществлять диаграммную модуляцию. Такая модуляция оказалась предпочтительнее внутренней модуляций, так как она исключает влияние изменения радиояркостной температуры фона на процесс измерения контрастности пролетаемого самолета или вертолёта при изменении угла зондирования в вертикальной плоскости.

В процессе эксперимента, в числе прочего, по нашим методикам были определены реальные характеристики антенны: эффективный КПД антенны, коэффициент использования площади апертуры антенны, коэффициент рассеяния антенны по нулевому уровню, коэффициент усиления антенны. Экспериментальные исследования ТРМ контрастов пролетающих самолетов проводились на Монинской учебно-аэродромной базе Академии, а также на учебно-лабораторной базе авиационной техники на краю спортивного аэродрома ДОСААФ «Тушино».

Места для проведения экспериментов были выбраны нами очень удачно. Вблизи аэродромной площадки (рядом с ВПП Монинского аэродрома) проходила глиссада аэродрома «Чкаловский» с интенсивным воздушным движением в то время. Рядом с лабораторной территорией в Тушино находились стоянки самолетов, вертолетная площадка, рулёжные дорожки и ВПП Тушинского аэродрома. На этом аэродроме в то время также достаточно интенсивно осуществлялось воздушное движение спортивных самолетов. В результате этого удалось наблюдать и зондировать с помощью радиометра достаточно большое количество пролетающих и садящихся самолетов и вертолетов и зарегистрировать их ТРМ контрасты при широком диапазоне углов места от 0 до 25°.

Некоторые регистрограммы ТРМ зондирования, полученные в процессе проведения этого эксперимента, приводились в журнале ТЭЧ.

На основе анализа исследований, проведенных на кафедре А.А. Красовского, периодически, совместно с другими кафедрами Академии, определены основные направления прикладного использования авиационной теплорадиометрии (теплорадиолокации). Они приведены в журнале «Автоматика и телемеханика».

Определенные вопросы использования теплорадиометрии в интересах авиационной навигации и в различных системах самонаведения рассматривали в своих диссертационных работах адъюнкты кафедры М.В. Бегитов, В.И. Бондарцов, Ю.В. Василевский, П.В. Новокшонов, Ю.Е. Тельканов, М. Токарский.

К сожалению, никто из них не продолжил работу в этом направлении после защиты диссертации. Сразу же после защиты диссертации еще в начале 1960-х годов отошел от теплорадиолокационной тематики В.Н. Зуйков, назначенный на должность НИЛ другого профиля.

На базе перечисленных выше работ автором этих строк были разработаны и постоянно совершенствовались основные методики практического использования естественного теплового радиоизлучения в интересах авиационных систем навигации и наведения:

методика исследования радиотеплового излучения земной поверхности с самолетов и вертолетов, включая аэроспособ измерения коэффициентов излучения пролетаемой местности;

методика калибровки антенн бортовых теплорадиометрических (ТРМ) устройств в полете по теплорадиометрическому контрасту берег– вода;

методика исследования опасных для полета атмосферных явлений в полете с использованием бортовой РЛС в режиме радиомолчания;

методика калибровки узконаправленных антенн на основе использования эффективного КПД антенны;

методика расчета радиояркостной температуры атмосферы с использованием переменного по высоте эффективного радиуса Земли;

методика расчета ТРМ датчика поля для бортовых навигационных систем;

методика расчета ТРМ координаторов целей, предназначенных для использования во вращающихся координаторах целей.

Некоторые приоритетные результаты перечисленных выше исследований были приведены в работах. [34, 35, 37, 39, 40, 41, 46].

В конце 1970-х – начале 1980-х годов стали разворачиваться в некоторых КБ с участием сотрудников кафедры (В.Т.Федин, Е.Н.Рябов) работы по созданию конкретных пассивных ТРМ координаторов целей. Но эти работы прервались с началом пресловутой перестройки и прекращением финансирования хозрасчетной НИЛ кафедры.

Таков мой основной вклад в развитие авиационной пассивной, то есть неизлучающей, теплорадиолокации, инициатором возникновения которой был профессор, позднее академик РАН А.А. Красовский.

Глава 10. В ГОДЫ КОВАРНОЙ ПЕРЕСТРОЙКИ

НЕЛЬЗЯ БЫЛО ПОСТУПАТЬСЯ ПРИНЦИПАМИ

Перестройка была нужна, но здоровая перестройка. Слишком много укоренилось негативного в нашем обществе к 1980-м годам. И в партии, и в административном аппарате всех уровней. Начиная от повседневного мелкого взяточничества и взяткодательства до явных, разрушающих советскую мораль, незаслуженного возвеличивания партийных чиновников. Членство в партии становилось необходимой ступенькой отъявленных карьеристов. Наблюдались и более серьезные тревожные явления. В брежневские времена стали открыто обнажаться отдельные явно антисоветские, антисоциалистические акции, происходящие в обществе.

Такие явления надо было пресекать на корню. И, казалось, перестройка была нацелена на искоренение разрушительных пороков. Думается, инициативу Горбачева поддержала вся здоровая часть КПСС и большинство народных масс. С удовлетворением были восприняты решения первого при Горбачеве пленума ЦК КПСС, направленные на оздоровление экономики страны, которая к тому времени, явно было видно, претерпевала застой. Стал, вроде бы, обозначаться и плюрализм мнений. В печати можно было высказать свое мнение по острым вопросам политики и истории, не испытывая давления цензуры.

Но вот появилась в «Советской России» статья Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами», и сразу же в «Правде» – окрик.

На другой день после того, как в «Правде» появилась эта статья с резкой оценкой позиции Андреевой, статья наглая и глупая по своему содержанию, в нашей Воздушной академии была организована встреча с редакцией журнала «Коммунист». Коллектив пожаловавшей к нам редакции возглавлял ее главный редактор, в составе ее членов перед большой нашей академической аудиторией сидел и Егор Гайдар, молчаливый, глупо улыбающийся, никакими благими делами никому неизвестный, кроме своей фамилии. Я тогда подал в президиум очень короткую записку с изложением своего отношения к статье в «Правде», заявив, что на меня эта статья произвела тяжелое впечатление: не успел человек высказать свое мнение, я имел в виду Н. Андрееву, как тут же последовал окрик, попытка, как говорится, заткнуть ей рот. Где же плюрализм мнений?

Мою записку прочитали многозначительно последней, после ответа на все другие вопросы. Прочитали без комментариев. Многочисленная аудитория тоже молчала. Мне показалось это странным.

Странности перестройки продолжали нарастать. К руководству в партии нагло стал рваться Ельцин, ничем не известный публичным партийный чиновник. В 1987 г., к удивлению многих, он попал на должность 1-го секретаря Московского горкома КПСС, был избран кандидатом в Политбюро ЦК КПСС. Сразу же проявил агрессивный свой нрав, начав без разбора менять секретарей московских райкомов партии, зарвался. В 1987 г. его остановили, вывели из состава Политбюро и отстранили от высоких должностей в партии. Этим воспользовались враждебные КПСС силы, стали создавать ему популярность борца за справедливость. В 1990 г. он вышел сам из КПСС, чувствуя, видимо, что он будет все равно, рано или поздно, исключен, из ее рядов. В том же году на волне демагогии, при активном выталкивании его наверх антисоветскими силами, он был выдвинут на пост председателя Верховного Совета РСФСР. Тут он и начал активную деятельность по развалу СССР.

Вместе с тем, в конце 1980-х годов развертывается яростная критика нашего советского прошлого в некоторых центральных газетах и журналах. Но критика не пороков последнего времени, а событий 1930-х годов, «неподготовленности» к войне, больших потерь в войне, депортации кавказских народов и крымских татар во время войны. Раздувалась вражда у этих народов к Советскому Союзу. Возбуждалась с новой силой яростная критика «культа личности» Сталина.