Текст книги "Белла (ЛП)"
Автор книги: Уинстон Грэм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)
– Тогда у тебя есть возможность ее поблагодарить. Признательность – священная добродетель. Благодарить Господа – наша первоочередная задача. Но когда один благодарит другого – это тоже благословение Господне.
Эсси вяло возражала, пока они спускались в неглубокую долину с журчащим ручьем, и увидела старый серый дом прямо у бурного моря. Демельза копалась в саду, подвязывая мальвы.
Все произошло без какого-либо замешательства. Демельза поцеловала Эстер, словно знала ее много лет, а Сэм стоял рядом, и его морщинистое лицо расплылось в благодарной улыбке. Они погуляли по саду, резкий ветер толкал в спину.
Сюда и пришли через арку Росс с Беном. Возникла некоторая неловкость, но только у гостей. При виде Бена Картера у Эстер порозовели уши. Росс впервые видел Эстер и решил, что она заблудилась, а когда она присела в реверансе, заметил капельки пота у нее на лбу.
– Мы уже виделись, – загадочно произнес Бен. – В деревне вроде как.
Все посмотрели на Эсси.
– Меня укусила собака, а мистер Картер ее убил, – выпалила та.
– Бродячая? – спросил Росс.
– Да. Дворняга. Наверное, так и надо.
– Ради безопасности, – согласился Росс, но Демельза вздрогнула.
– Я собирался навестить тебя, Бен, – благожелательно отозвался Сэм.
– Твоя матушка – моя прихожанка, но знаю, ты пока не изменил мнение...
– Не изменил. Боюсь, что так.
– Эстер готова припасть к чистому источнику Святого Духа и влиться в общину. Но чтобы участвовать в полной мере в нашем богослужении, чтобы еще больше возвеличить Господа нашего Иисуса Христа, ей нужно одно свободное утро для обучения раз в неделю. Поэтому я попросил Джинни, твою дорогую матушку, написать майору Джеффри Чарльзу или его супруге с просьбой предоставить ей свободное время...
– И что на это ответила моя мать?
– Что не хочет просить. Мол, особенно не хочет потому, что миссис Джеффри Чарльз католичка.
– А от меня ты чего хочешь?
– Может, у тебя получится убедить матушку, раз у меня не вышло...
Росс считал, что в благожелательности Сэма таится толика приспособленчества, тот преследует свои интересы. Наверняка привел девчонку сюда, чтобы попросить о том же Демельзу или даже его самого; но тут вдруг появилась возможность обратиться к Бену в присутствии племянницы и зятя. Росс знал, что Сэма очень расстраивает постоянное присутствие племянницы рядом с той, кто поклоняется оскверненному римскому алтарю. Постоянная связь с общиной методистов защитит Эстер от скверны.
Как и предполагалось, Бен отказался, хотя уже не так раздражительно, как раньше.
– Если мама не хочет, почему бы вам не написать самому? Вы руководитель общины.
– В крайнем случае я именно так и поступлю, если ничего не выйдет...
– А что по этому поводу думает Эстер? – Бен хмуро уставился на девушку.
Она снова покраснела.
– Мои родители – приверженцы этой религии. И мать всегда меня поучала. Но я как-то не втянулась. Хотя пыталась. Но во мне ничего не шевельнулось. С самого приезда сюда Сэм относился ко мне с добротой, и это помогло...
– У тебя своя голова на плечах, так что сама выбирай, как жить. Тот собачий укус прошел?
– Ага... Я...
– Ага, – повторил Бен. – А иначе тебя бы здесь не было. – На его лице вдруг появилось шутливое выражение. – Ну, мне пора возвращаться, сэр. На четыре дня нам точно хватит топлива.
– К тому времени нам его привезут, – заверил Росс.
Глава третья
Агнета пропала.
В Нампаре впервые об этом услышали от дородной Эммелин, ведущей под уздцы запасную лошадь.
Эммелин – была самой дружелюбной из Тренеглосов, и Демельза сердечно пригласила ее в дом. Приближался октябрь, но на улице неожиданно потеплело.
– Пола зашла к ней около семи, но кровать оказалась пуста. На ней вроде спали, но Агнета постоянно оставляла кровать в беспорядке, горничные не успевали уследить. Все решили, что она пошла на пляж. Она часто туда ходила в последнее время, вы же знаете, какая она неугомонная и как расстроена. Папа взял лошадь и проскакал вдоль Черных утесов, но ничего не обнаружил. Он чуть с ума не сошел и сейчас в бешенстве. Отправил меня сюда, и если я не найду Агнету здесь, велел ехать в Плейс-хаус, в бухту Тревонанс.
– Тут ее точно нет, – ответила Демельза. – Но для уверенности, пока ты не ушла, я поспрашиваю в округе. Уже неделю или две мы ее не видели.
Минут десять они посудачили о местных делах (не было смысла принимать близко к сердцу отсутствие Агнеты), потом Демельза поговорила со слугами и снова подтвердила, что никто не видел мисс Агнету.
– Может, во избежание проблем лучше сначала вернуться домой, – посоветовала Демельза. – Может, она уже дома. Валентин и Селина обычно сразу отправляют ее домой, если она является к ним.
– Нет, я поеду дальше. – Эммелин встала. – Мне даже нравится гулять по такой погоде. До обеда успею.
Пока Эммелин ехала по мосту, Демельза наблюдала за ней под осенним солнцем, пока девушка не исчезла в долине по направлению к Грамблеру. Демельза лениво подумала, что ей следовало бы извиниться, что невольно вовлекла Агнету в неприятности, но Росс запретил. В глубине души она полностью соглашалась с ним: какое отношение к ним имеют грешки Валентина? Но все-таки к соседям надо относиться отзывчивей. Она вошла в дом и набрала корзинку поздних слив для Дейзи Келлоу, которая слегла с простудой. Затем посмотрела на часы. До обеда было еще далеко, так что она успеет их отнести.
Эммелин обещала сообщить, когда Агнета найдется, но солнце осеннего денька уже скрылось, новости так и не появились, поэтому, когда стемнело, Демельза отправила туда Мэтью-Марка. Тот вернулся с запиской такого содержания:
Пока не нашли. Папа ушел с двумя конюхами наведаться в другие дома. Он также сообщил констеблю Парди
Э.
– Подозреваю, она где-то спряталась, – предположил Росс. – Может, хочет напугать родных. Или заставить Валентина поволноваться (если до сих пор считает, что Валентину не все равно).
– Возможно, или она упала. Столько всяких ям и оврагов.
– Не знаешь, она взяла лошадь?
– Нет. Если к утру ее не найдут, мы можем предложить двух-трех своих людей? Например, старик Дик не прочь ее поискать. Такая работа как раз для него.
– Я сам пойду, если тебя это успокоит.
– А где Валентин?
– Дома, наверное. У него куча неотложных дел. Неделю его не видел.
– Знаешь, я до сих пор не видела их младенца, – сказала Демельза. – Помнишь, несколько лет назад Селина приехала сюда после кончины мистера Поупа и просила у тебя совета по поводу прав на разработку недр?
– Да. Иногда мне кажется, что она такого же мнения о моей дружбе с Валентином, как и ты.
– Ты про то, что дружба слишком близкая? О дурном влиянии? Нет, ее расстраивает дружба Валентина с женщинами.
– Тогда почему она сюда не приходит?
– Я навещу ее на этой неделе, когда найдется Агнета.
Она так и не нашлась. На следующий день Валентин сам пришел к ним. Росс и Демельза гуляли с Генри по бухте Нампара. И очень удивились его появлению.
– Вот так-так, семейная сценка! Похоже, лето не желает с нами прощаться. Можно к вам присоединиться? Как поживает малыш Генри?
– Прекрасно, благодарю, – ответил Генри, поднимая с земли плоский камешек, чтобы запустить в море блинчик. Камешек далеко не проскакал, ему помешали волны.
– Я ездил в Ирландию, – продолжил Валентин. – И придется снова туда отправиться. Что там с Агнетой? В прятки с нами играет?
– До сих пор нет никаких вестей, – ответил Росс. – Кобблдик и еще двое помогают в поисках. Или наши сведения устарели, и ты располагаешь новыми?
– Вас хорошо встречают в Мингузе? – поинтересовался Валентин.
– Не очень.
– Я только что оттуда. В доме одна только Рут! Осталась на случай, вдруг Агнета добровольно вернется. При виде меня Рут визжала от бешенства.
– Неудивительно, – сказал Росс.
– Вот так, – Валентин поднял парочку камней, которые на песчаном пляже встречались редко, и передал их Генри. – Море слишком бурное, чтобы кидать блинчики, парень. Просто бросай и смотри, как они плюхаются в воду.
– Благодарю, – сказал Генри.
– А ты, кузина Демельза, до странности молчалива, – сказал Валентин. – Ты тоже винишь меня?
– О чем тут говорить? Вероятно, дурного умысла у тебя не было...
– Вот именно. Но осмелюсь признаться, что поступил так из эгоистичных побуждений. – Тут он повернулся к мальчику. – Нужны еще камни?
– Да.
Валентин принес еще два.
– Лучше поищи их на другом конце бухты, Гарри. Там больше гальки.
– Знаю.
– Кстати, кузен Гарри, в библии говорится: «Кто из вас без греха, пусть первый бросит камень». Как раз подходит к случаю, верно?
– Не знаю, – растерялся Генри и выжидающе уставился на мать.
– Как поживает Селина? – сменила тему Демельза.
– Дельце улажено, как и можно было ожидать. Так что все скоро утрясется.
– А твой сын?
– Храбрый малый. Ему еще слишком рано знать об отцовских проступках. А почему сами не приходите на него посмотреть?
– Я говорила об этом как раз за пару минут до твоего появления.
Они прогулялись до места, где на пляж вытекал ручеек.
– И впрямь семейная идиллия, – сказал Валентин. – Малышу Генри очень повезло.
Демельза решила, что Валентин подшучивает, но взглянув на него, поняла, что ошиблась.
– Наверное, в детстве ты...
– Родители ни разу не водили меня гулять по пляжу. Мне разрешили прогуляться по пляжу от силы два раза... Может, когда все утрясется, я наверстаю упущенное...
– Ты ездил в Ирландию, – тихо сказал Росс. – Но ведь говорил, что предоставишь плавать туда... работникам. Помню, ты даже презрительно об этом отозвался, когда я задал вопрос.
Валентин задумчиво посмотрел на Росса.
– Совершенно верно, кузен. Надо же, ты запомнил. К сожалению, шкипер Вик Полтон повздорил с моими клиентами, а я пока не доверяю стажерам у штурвала.
– Не доверяешь? – переспросила Демельза.
– Да, кузина. Это двуглавый зверь. Одна голова доверяет Мейбу управлять кораблем. В таких делах я невежда, но два матроса из команды хорошо разбираются в мореходстве, и я решил за ними присматривать. Другая голова сомневается, можно ли доверять Генри Мейбу деньги, которые проходят через его руки.
– Генри! – воскликнул Генри. – Генри! Это я!
– Не в этом случае, – неожиданно резко бросил Валентин.
К пятнице тревога охватила всю округу. Два человека, вероятно, видели Агнету.
Прочесывая пляж Хендрона рано утром во вторник, Пол Дэниэл видел гуляющих мужчину и женщину на одном конце пляжа, как раз под Святым источником, и очень удивился, что кому-то не сидится дома в такой ранний час. Он не успел их окликнуть, поскольку оба скрылись – видимо, направились к источнику. Расстояние было слишком большое, чтобы разглядеть лица, но женщина могла оказаться Агнетой. Еще одним свидетелем оказался Дуайт Энис. Возвращаясь от последнего пациента в понедельник вечером, Дуайт проходил мимо ворот Мингуза и видел, как Агнета бредет по дороге с небольшим фонарем в руках. Он спросил, что случилось.
Та ответила, что ничего, она просто ищет кошку, которая не явилась на ужин. Девушка вроде выглядела спокойной и сдержанной и повернула к воротам Мингуза. Дуайт не знал, стоит ли вмешаться и проводить ее домой, но проследил, как она поворачивает к воротам, и по зажженному светильнику понял, что девушка скрылась в дверях.
Констебль Парди, как представитель властей, собрал поисковые отряды. Как отметила Демельза, вся округа кишит оврагами и пещерами, некоторые зияют открыто и небезопасно, другие частично заболочены, поросли вереском и ежевикой – результат столетий поисков руды. Не считая все еще действующие ямы с лебедками, многие заброшены, а глубиной они более двухсот футов, с водой на дне. Большая часть безопасна или как минимум огорожена низкой каменной стеной.
Но стену можно и перелезть, если надумал разом со всем покончить. Многие так избавлялись от внебрачных младенцев. Куда лучше утесов, поскольку, в отличие от моря, ямы редко возвращают усопших.
Парди, которого назначили сразу после отставки Вейджа, относился к своим обязанностям внимательнее, чем его предшественник, но для такой грандиозной задачи ему требовалось в десять раз больше ресурсов. Все зависело от случая. Тайна исчезновения девушки могла так и остаться неразгаданной.
На золотой октябрь легла тень. Рут стала одеваться в черное, как и остальные дочери. Хорри с молодой женой и ребенком приехали из Майнхеда составить компанию остальным членам семьи. Приехала и Давида.
Из Лондона вскоре вернулся Джеффри Чарльз и по-своему организовал поиски (у Джона Тренеглоса бы так не получилось, а Росс не стал ничего предпринимать из-за враждебности Джона).
В итоге тело обнаружил Бен Картер, прохаживаясь по утесам неподалеку от Лестницы Келлоу. Его внимание привлекли кружащиеся над насыпью чайки, как раз перед склоном, ведущему к утесам. Бен продрался сквозь колючки, пока не натолкнулся на тело, и после недолгого осмотра ушел оттуда с посеревшим лицом, чтобы позвать Парди. Тело забрали на носилках, а потом отправили в Мингуз для похорон. Дуайт осмотрел его и сказал, что девушке перерезали горло. Похороны состоялись через два дня.
Перед очередным приемом Белла получила от матери письмо и узнала о случившемся в Корнуолле. Как раз собирались праздновать день рождения миссис Пелэм (никто не осмелился спросить, какой по счету). Для Беллы этот день тоже был особенным, не только из-за высоких гостей, но и потому, что самого профессора Фредерикса попросили аккомпанировать ей на фортепиано, и он согласился!
Вчера они прогнали на репетиции все песни, и Белла ощущала полную уверенность в успешном исполнении, но днем живот все равно сводило от волнения. Любопытный симптом. Напряжение вызвано вовсе не неуверенностью. Она пела то, что сама выбрала, и почти не сомневалась в успехе, но внутри все натянулось до предела.
Письмо доставили днем, когда Белла как раз говорила миссис Пелэм, что если два лакея пододвинут фортепиано вперед на три фута, то улучшится акустика и голос тоже зазвучит лучше. Она открыла письмо, извинилась, пробежала глазами первые строчки и удостоверилась, что дома все вроде в порядке, затем засунула его в сумочку и продолжила обсуждение.
Поднявшись к себе в комнату, Белла вынула письмо, первая страница выпала, и она прочитала:
...так что Валентин впал в страшную немилость в округе. Ведет он себя крайне дерзко, всем видом показывая, что его мало волнуют пренебрежение и оскорбления. Злые языки болтают и брызжут ядом, ему еще очень повезло, что все произошло, пока он был в Ирландии, иначе стали бы спрашивать, кому больше всего выгодна смерть Агнеты. Твоего отца допрашивал Хорри Тренеглос. Больше никто бы не посмел! Но ты наверняка догадываешься, как отвечал ему твой отец!
Естественно, Селина усугубила положение, когда ушла от Валентина.
Не оставила даже записки, забрала горничную, няньку и малыша Джорджи. В очередной раз поднялся переполох, когда узнали, что она живет в Кардью! Никто не знает, как ее приняли или сколько она там собирается прожить. Дед малыша, Джордж Уорлегган-старший давно не общается с Валентином, как тебе известно, и я не верю, что он благоволит Селине, но хотя бы пустил ее в дом. После ухода Селины Валентин часто наведывается в Нампару, говорит, что намерен и дальше жить в Плейс-хаусе в одиночестве. Кэти говорит, что когда он дома, прислуга буквально крадется из страха его потревожить.
Октябрь в Корнуолле просто чудесный, правда, омрачен всей этой неприятной историей, которая, к счастью, только вскользь коснулась Нампары. Я так рада слышать, что ты делаешь успехи в пении...
На званом вечере, как и обещалось, присутствовали лейтенант Кристофер Хавергал, достопочтенный Чарльз Уинфорд и месье Морис Валери из Парижа, в целом двенадцать человек. Все знали, что Чарльз Уинфорд – близкий друг принца-регента.
Несомненно, такое общество сулило заманчивые перспективы для профессора Фредерикса. Белла села рядом с возлюбленным. Перед выступлением она мало ела. Кристофер и того меньше. Он отказался от некоторых блюд, но выпил немало канарского. Белла вспоминала материнское пристрастие к портвейну, но Кристофер употреблял алкоголя куда больше.
Странно, думала она, многие дни он пил только лимонад или даже молоко, но время от времени налегал на канарское. Вино вроде бы мало влияло на поведение Кристофера, но Белла предпочла бы, чтобы сегодня он воздержался. Белле и в голову не приходило, что он нервничает еще сильнее, чем она.
Профессор Фредерикс выбрал для нее довольно сложную программу. У некоторых песен был очень эффектный аккомпанемент, хотя она этого не заметила. Но профессор расположил песни в таком порядке, чтобы первые были попроще.
– Высокие ноты оставим для последних пьес, – сообщил профессор. – Начнем с Керубини, перейдем к Шуберту, Мегюлю, Шпору и Гайдну. Помни о размерах помещения; не пой Мегюля в полный голос, представь, что ты на репетиции. Если волнуешься, то глубоко выдохни, как будто резко выдавливаешь тюбик с краской. Я знаю, ты все исполнишь блестяще.
И, похоже, ей это удалось. Раздались бурные овации, гостей нисколько не смущало, что они собрались в частном доме. Достопочтенный Чарльз Уинфорд отдельно поздравил ее и записал название песни композитора Франсуа ван Кампенхаута, которую Белла исполнила на бис. Он решил, что это заинтересует принца.
Сказочный вечер. Белла была на седьмом небе от счастья, не отставал от нее и профессор Фредерикс, поскольку рекомендации Уинфорда тоже много для него значили. Когда гости начали расходиться по экипажам, Кристофер на пару минут исчез. Как только представилась возможность, Белла сразу пошла за ним и обнаружила его в гостиной. Кристофер держал бокал и открыл новую бутылку канарского.
Он неуклюже поднялся со стула, поставил бокал с бутылкой и обнял Беллу.
– Моя маленькая певунья, моя птичка. Ты сегодня парила в небесах. Никогда даже в самых смелых мечтах не думал, что ты так запоешь. Уж точно не сейчас. Так рано. Так скоро. Я внимательно прислушивался к гостям и слышал только хвалебные отзывы. Такого я и не предполагал. Сегодня ты покорила вершину, мое золотце!
– Если я птичка, – в Белле вдруг проявился причудливый юмор матери, – тогда мне лучше избегать гор, правда? Надо немедленно вернуться к тетушке Саре. Гости разбрелись, а мы бросили ее одну.
Кристофер звякнул горлышком бутылки о бокал, пока наполнял его, а потом залпом осушил.
– Оставь это, – в Белле боролись противоречивые чувства. – Напьешься, когда придешь домой, Кристофер. Раньше не надо.
– Давай выпьем вместе. Тут есть второй бокал.
Она помотала головой.
– Мне и так хорошо.
Кристофер уставился на нее неопределенным взглядом.
– Выпью за тебя. От радости.
– Да-да. Вечер прошел прекрасно... О, профессор Фредерикс, думала, вы уже ушли! Рада, что нет. У меня получилось вас отблагодарить? Вы постоянно меня поддерживали. И многому научили.
– Я тоже кое-чему научился сегодня, – ответил профессор Фредерикс, пытаясь поправить шейный платок. – Ухожу домой счастливым.
Белла оперлась о руку профессора, и они направились к дверям гостиной. Она оглянулась и увидела, как Кристофер залпом опрокидывает очередной бокал.
Глава четвертая
Расследование смерти Агнеты Тренеглос провели на постоялом дворе «Герб пройдохи» Неда и Эммы Хартнелл, недалеко от церкви Сола. Комната наверху иногда использовалась для собраний. Только у знати были такие просторные комнаты. И даже здесь не хватило места для зрителей, набившихся наряду с присяжными и свидетелями, пришло бы еще больше людей, если бы они сюда поместились.
Дознание проводил коронер мистер Джеймс Карлион, приехавший из Труро. Двенадцать присяжных, выбранных из числа самых ответственных жителей округи, сидели на двух скамейках за перегородкой. Заки Мартин, чья астма, к счастью, поутихла, возглавил суд присяжных. Стул за столом на другой стороне комнаты стал свидетельской трибуной для дачи показаний. С десяток зрителей толпились в дверях.
Первый свидетель, мистер Джон Тренеглос, отец покойной, произносил свое имя, едва сдерживая слезы. За ним последовал констебль Парди, он подробно отчитался о четырехдневных поисках, а за ним – Бен Картер, который сообщил, что обнаружил тело.
Вызвали доктора Эниса. Он описал ужасные ножевые ранения, ставшие причиной смерти. На вопрос коронера он ответил, что девушку не насиловали. И вряд ли мотивом послужило ограбление, ведь браслет и брошь остались на теле. Когда ее нашли, она была мертва около двадцати четырех часов. Вопрос об умственной неполноценности Агнеты обошли стороной. Дуайт сказал, что время от времени он лечил девушку от эпилепсии, антонова огня и прочих недугов. В последние годы она чувствовала себя значительно лучше, и насколько он может судить, незадолго до смерти с ее здоровьем было все в порядке.
Двое свидетелей заявили, что в последнее время Агнета страдала из-за романтического увлечения женатым мужчиной, живущим по соседству. Никто не знает, где она провела последние четыре дня жизни.
Последним свидетелем был мистер Валентин Уорлегган.
Его появление встретили громкими ругательствами, а Джон Тренеглос выкрикнул: «Убийца!»
Коронер призвал к тишине.
– Если кто-либо еще нарушит порядок, я прикажу судебным приставам очистить помещение.
– Черт меня побери, если я буду сидеть здесь и...
– Хватит, мистер Тренеглос.
Валентин в зловещей тишине сообщил, что знал погибшую двадцать лет и между ними всегда были добрососедские отношения. С недавних пор он стал замечать, что Агнета стремится к его обществу, но он счастливо женат, его супруга недавно родила первенца, и, поддерживая дружеские отношения с дамами по соседству, он ни разу не давал повода думать, что желает выйти за рамки обычной дружбы.
В последнее время он отсутствовал, налаживая торговлю между Корнуоллом и Ирландией, и не припоминает, чтобы видел покойную позже конца сентября, то есть примерно месяц назад, когда она пришла к нему домой, а он занимался делами с двумя инвесторами его шахты с севера страны, поэтому он попросил слугу проводить мисс Агнету домой.
– В тот день она выглядела расстроенной? – спросил коронер.
Валентин помрачнел.
– Честно говоря, я был тогда очень занят. Хотя нет, мне так не показалось. Она довольно чудаковатая девушка.
Мистер Карлион понимающе кивнул. Хорас Тренеглос поднялся.
– Мне можно задать вопрос?
Коронер кивнул.
– Уорлегган, – обратился к нему Хорри. – Зачем вы соблазнили мою сестру?
Кардью – огромный дом, но иногда Джорджу не хватало в нем места. Его дочери-близнецы буянили и требовали много внимания. Нянек хватало, но Харриет не позволяла слишком строго наказывать детей, и, следуя примеру матери, они относились к отцу беспечно и доброжелательно. Ему не оказывали должного почтения. Не спрашивая разрешения, дети частенько взбирались к нему на колени и требовали почитать им или рассказать сказку, а то и сами рассказывали, что произошло с ними за день.
Он сразу резко и сурово их осаживал, поскольку не привык открыто и непринужденно демонстрировать чувства, ворчал себе под нос или радовался, когда они ложились спать. Его жалобы Харриет обычно оканчивались обидным поражением. Да еще два проклятущих пса, постаревших и с сединой вокруг пасти, но ни капли не уменьшившихся в размерах, обычно распластывались у самого теплого местечка перед камином. Приезжающая Урсула тоже порой выходила за рамки.
Что поделать, такова его жизнь, и она вполне устраивала Джорджа. Торговые дела процветали. Порой Харриет сорила деньгами, но их источник постоянно пополнялся. Теперь же Джордж (точнее, Харриет в Кардью) принимал у себя четырех чужаков. Сам Джордж находился в Труро, когда к ним заявились эти четверо. Мать младенца, с которой Джорджа связывает лишь брак сына, который он не одобрил, явилась с нянькой и личной горничной, попросила приюта, и Харриет без колебаний их впустила. Оставалось неясным, на какой срок.
– Разумеется, ты должен ее приютить, – заявила Харриет, когда наедине с ней Джордж стал возражать. – Твой сын повел себя, как мерзкая крыса. Да, нам известна не вся история, но интрижка с умственно отсталой переходит все границы даже для него. И теперь, когда с ней разделались...
– Пока нет никаких...
– Ох, мне неизвестно, кто именно перерезал ей горло. Но на нем все равно лежит ответственность. Он настолько взбудоражил эту странноватую девицу, что та блуждала по всей округе, даже по вечерам, ходячая мишень для маньяка, который и перерезал ей горло, как это случилось с Мэри или как там звали девицу, что здесь работала. Поэтому вполне естественно, что Селина его бросила, и поскольку Валентин потратил все ее деньги, она пришла за помощью и приютом.
Джордж не припоминал, чтобы раньше встречался с женой сына. Поскольку Джордж испытывал слабость к блондинкам, несмотря на иссиня-черные волосы второй жены, он не мог не обратить на нее внимания, как и на поразительные глаза цвета незабудки; но, будучи сам далеко не из высшего общества, сразу распознал себе подобную. Никто не знал о ее происхождении до брака с престарелым Хорасом Поупом; с того времени о ее знатности твердили столь явственно, что заставляли в этом сомневаться. Красивая женщина смутно напоминала первую жену Джорджа, Элизабет, но лишь внешне. Джордж решил, что она честолюбивая карьеристка.
Было воскресный день середины ноября. С каждым порывом ветра падали листья, словно медный снег, но оставалось еще достаточно осенней листвы. Умиротворяющая картина при свете дня. Оттенки красно-коричневого на солнце, первые морозы; горели камины, потрескивали дрова и уголь.
Джордж, Харриет, Урсула и Селина обедали. Близнецы собирались в церковь и обедали наверху с няньками. Джорджа раздражало, что третье воскресенье подряд они обедают с непрошеной гостьей. Он попросил Харриет узнать, сколько та пробудет, но жена до сих пор не спросила.
– Carpe diem [2]2
Carpe diem – латинский афоризм, означающий «Живи настоящим».
[Закрыть], – произнесла она, чем еще больше рассердила его, потому что Джордж не понимал смысл и считал, что она тоже.
Когда подавали первое блюдо, оба огромных костлявых пса мгновенно вскочили и залаяли из гостиной, где валялись в роскоши на каминном коврике. Возникло некоторое замешательство, и Харриет послала грума их успокоить. Затем вошел Симпсон и прошептал на ухо Джорджу имя прибывшего.
Брови его сошлись на переносице, и он обратился к Харриет:
– Валентин здесь.
Харриет зачерпнула ложку супа.
– Кастор и Поллукс такие непослушные. Я ведь приучала их не облаивать гостей... Что ж, Джордж, это твой дом и твой сын. Почему бы его не пригласить?
Селина встала из-за стола, смяв салфетку.
– Пойду наверх.
– Нет, не пойдешь, – велела Харриет. – Пожалуйста, сядь. Симпсон, попросите Джонса принести еще один прибор.
Симпсон посмотрел на хозяина, но не получив иных указаний, ответил:
– Слушаюсь, миледи.
– Я не желаю здесь оставаться! – Глаза Селины засверкали. – Прошу меня извинить.
– Ты у нас дома, – осадила Харриет. – Мы не намерены тебя отпускать.
Вошел Валентин. На нем был желтовато-коричневый сюртук, красный жилет, саржевые панталоны, сапоги для верховой езды, кремовый шейный платок и серые замшевые перчатки, которые он стянул, когда вошел. На щеках появились морщинки. Он остановился, увидев Селину, потом подошел к Харриет и поцеловал в щеку. Его мачеха чуть скривилась.
– Как поживаешь, Харриет? Добрый день, отец. – Так-так, малышка Урсула. Вижу, ты похорошела.
– Зачем пожаловал? – спросил Джордж.
– Пришел повидать жену. Но, похоже, явился не вовремя.
– Я придерживаюсь мнения, что любое время будет неподходящим, когда дело касается твоей жены, – заявила Харриет.
– Единственный непростительный поступок с моей стороны – что я помешал обеду. Могу я подождать в гостиной?
– Раз уж ты здесь, – ответила Харриет, – можешь разделить с нами трапезу. Полагаю, твой отец не возражает?
– Разговор о причине твоего визита отложим до окончания обеда, – холодно отозвался Джордж.
Возникло замешательство.
– Суп с зайчатиной, – сказала Харриет. – Пресноводная форель, оленина, пирожки и конфеты. Мы скудно питаемся.
Лицо Валентина исказилось одновременно в гримасе и улыбке.
– Благодарю. – Валентин огляделся. Симпсон отодвинул стул, как раз напротив Селины. Валентин занял его. – Благодарю.
Плотно сжав губы, Селина отвела взгляд.
Обед проходил в задумчивом молчании, которое нарушали только звон столовых приборов и посуды. Со временем и они стихли. Урсула злобно посматривала на брата. Ей показалось, что выглядит он бледным, словно в ноябре не ходил по морям и не ездил в Ирландию. Когда он жил дома, брат с сестрой так и не смогли найти общий язык. Валентин нещадно насмехался над ней, и Урсула помнила свою ярость по этому поводу.
– У тебя есть новости об Изабелле-Роуз? – вдруг спросила она, нарушив ледяное молчание.
– О ком? Ох. Нет. С чего бы? Она в Лондоне, как я понимаю.
– Да, она берет музыкальные уроки. Я слышала от школьной подруги Эрики Рэшли, что она уже поет на званых вечерах и подобных мероприятиях.
– Подходящих для нее.
– Да, точно. Папа отправил меня на год в Пензанс в пансион мадам Блик для благородных девиц. Не знаю, будут ли там обучать пению.
– У тебя нет голоса, – сказал Джордж.
– Спасибо, папа. Признаюсь, мне бы хотелось в Лондон.
– Всему свое время. Тебе только девятнадцать.
– Белла младше меня на два года.
Харриет оглядела стол и бросила взгляд на Симпсона и других лакеев. Ее воспитывали пренебрегать тем, что семейные разговоры слышат или подслушивают слуги, но она знала, насколько Джордж не одобряет подобную откровенность. Он мог бы высказаться, но натянутый характер разговора вряд ли это позволит. Валентин встретился с ней взглядом, затем отвернулся и просто сказал:
– На этой неделе я видел отца Беллы, после окончания следствия.
Это замечание никак не разрядило обстановку.
– Не сомневаюсь, что он в добром здравии, – отозвался Джордж.
– Не знаю, наверное. Боюсь, он не слишком беспокоится обо мне. Куда больше его взбудоражили утвержденные правительством шесть законов.
– Тогда пусть лучше присоединяется к возмутителям спокойствия на Сент-Питерс-Филд, чем пышет злобой в своем убогом домишке в Нампаре.
– Папа, а что за шесть законов? – спросила Урсула.
– Вполне понятная реакция правительства на беспорядки и позорные мятежи в Манчестере и других северных городах. Мы на пороге революции.
– Кузен Росс считает, – возразил Валентин, – что меры правительства слишком репрессивны. Что следует относиться к беспорядкам с благоразумием. Ему кажется, что недопонимание между богатыми и бедными в этом году серьезно усилилось.
– Ты голосовал за эти меры, Джордж? – спросила Харриет. – Забыла тебя спросить.
– Меня там не было в то время, – оборвал ее Джордж. – Тебе прекрасно это известно. Два моих представителя проголосовали. Так же проголосовал и Веллингтон, кого уж точно никто не назовет паникёром. А также Джордж Каннинг, великий герой Росса Полдарка. Все здравомыслящие люди.
