Текст книги "Белла (ЛП)"
Автор книги: Уинстон Грэм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)
Часть третья
Морис
Глава первая
К Демельзе пришла Кэти Томас. Она рассыпалась в извинениях, но, похоже, дело касалось обезьяны мистера Валентина. Когда зверя привезли несколько месяцев назад, он казался пугливым, общительным, чесался, прыгал повсюду, проказничал, но это не особо кого-то трогало. Дворяне ведь частенько заводят странных животных. Но обезьяна росла и росла – прямо как волшебная тыква, как выражается кухарка, – по утрам слышно, как она тявкает, бьется о стены, а потом визжит и кашляет, как будто ее мучают. Горничным наверху не особо нравилась обезьяна, даже пока та была маленькой, но теперь она так выросла и стала такой лохматой, что просто кошмар какой-то.
– Где мистер Валентин ее держит? – спросила Демельза.
– В двух комнатах за кухней, мэм. Там установили решетки. Неделю назад обезьяна сломала окна и взобралась на забор. Горничная Мейзи до смерти перепугалась, когда обезьяна стала бегать вокруг грядки с капустой!
Вечером за ужином, в тот день, когда по обычаю раз в месяц к ним приходили Энисы, Демельза заговорила о визите Кэти.
– По-моему, народ боится подходить к Россу, – закончила она, – поэтому со своими проблемами все являются ко мне.
– И правильно делают, – сказал Росс, – но люди заблуждаются насчет моего якобы огромного влияния на Валентина.
– Я видел, – подал голос Дуайт.
– Что именно, мое влияние или мартышку?
– Это большая обезьяна. Валентин пришел однажды утром попросить совета. Зверь простыл, подхватил насморк, точно так же, как это бывает с тобой или со мной. Я поехал к нему и назначил лечение.
– Она быстро растет? – спросил Росс.
– Очень быстро. Таких огромных я в жизни не видел.
– И какого именно чуда ждет от меня Кэти? – спросил Росс у Демельзы. – После смерти Агнеты мы с Валентином мало общались.
– Чтобы ты попросил его держать обезьяну в огороженном месте на улице.
– Сомневаюсь, что он примет сказанное к сведению.
– Обезьяна не выживет без тепла, – заявил Дуайт, – эти приматы родом из Африки и не такие выносливые, несмотря на густую шерсть.
– Может, именно этого прислуга и хочет добиться, – заметила Кэролайн.
– Я бы на их месте точно подумывала об этом.
– Надо же, а мне казалось, что ты любишь животных, – пошутил Дуайт.
– Люблю, но в пределах разумного. Мне нравятся собаки, особенно мопсы, спаниели, гончие, терьеры, ретриверы, бульдоги, колли; мне также нравятся барсуки и лисы, зайцы и кролики, куры и утки; нравятся лошади, коровы, быки – конечно, это уже не так экзотично – овцы, олени, гуси...
– Хорошо, хорошо, я все понял...
– Ну и прекрасно. Но это не значит, что меня радует мысль о волосатом звере, который свободно разгуливает по деревне, или что его может выпустить на волю один неуравновешенный молодой человек, живущий в Тревонансе.
Демельза рассмеялась.
– Что тебя так рассмешило? – удивился Росс.
– Кэролайн, конечно! Все это вдруг показалось забавным.
– Полагаю, – немного погодя произнес Росс, – нам остается только хохотать. Мне жаль Кэти и других горничных, но пока Валентин не выпустит обезьяну свободно гулять по деревне, ничего не поделать. По моему мнению, визит к нему с подобным заявлением станет поводом получить грубый отказ, и он будет прав.
– Только вчера я читал, – сообщил Дуайт, – что в Монголии есть огромные фермы, где собак разводят ради шкур. Когда собаке исполняется восемь месяцев, ее душат, сдирают шкуру, а после сушки шкуры сшивают и делают шубу. Вроде бы за каждую шубу они выручают по шесть шиллингов и шесть пенсов.
– Временами я удивляюсь, как меня угораздило выйти за тебя, – сказала Кэролайн.
Когда Филип Придо сделал Клоуэнс предложение, они ехали верхом.
Стоял ясный мартовский день, дул прохладный восточный ветер, но не прикрытое туманом или плотными облаками солнце светило ярко и ощутимо согревало.
Они остановились и спешились в Хелфорд-Пассидж, где паром пересекал реку Хелфорд в одноименной деревне, но не намеревались переправляться на другой берег. Паромщику явно не хватало клиентов, пришлось отмахиваться от его предложения.
В начале марта у Филипа скончался отец, и он отсутствовал две недели. Клоуэнс скучала по нему, даже по грубоватости и резкости, сопровождавшей их дружеское общение. Два дня назад он навестил ее и предложил вместе проехаться верхом, если позволит погода.
По пути Филип немного рассказал о семье. Они обладали длинной родословной (ее можно проследить, сообщил он с ноткой высокомерия, до Девона и Корнуолла времен Вильгельма Завоевателя. Его дядя, преподобный Чарльз Придо-Брюн, занимает семейный дом в Падстоу, отец – сын младшего брата, но у них много земли в Девоне. В Корнуолле есть деревни под названием Придо и малая Придо, рядом с Лаксуляном.
– Моего дядю, – улыбнулся Филип, – рукоположили в священника, и поскольку приход у него в Падстоу, он и забрал дом себе!
Отец Филипа скончался от внезапного сердечного приступа. Филип намеревался ненадолго вернуться и поддержать мать, но перед этим он хотел спросить у Клоуэнс, могут ли они построить совместное будущее.
Филип сказал об этом, после чего они спешились. Привязав лошадей, сели на зеленую скамейку у берега реки, где пассажиры дожидались парома. На противоположном берегу за обширным покровом деревьев притаился городок Хелфорд. Река переливалась, как павлиний хвост, изумрудным блеском вспыхивало утреннее солнце. Три лодчонки с охряными и алыми парусами сновали тут и там в поисках макрели и хека.
– Когда деревья зазеленеют, городок скроется из виду, – сказала Клоуэнс. – Из-за леса торчит только купол церкви.
Кончиком хлыста Филип пошевелил туда-сюда высокие травинки. Самое главное удалось преодолеть, произнести вслух, выразить словами, а кое-что она даже не услышала.
– Клоуэнс, ты ведь знаешь, я давно испытываю к тебе чувства. Надеюсь, я понятно выразился.
– Вполне понятно.
– До сей поры я воздерживался от попыток высказаться по двум причинам. Во-первых, у меня нет уверенности, что я полностью оправился после нервного срыва, чтобы предлагать себя в качестве мужа и друга. Во-вторых, мои доходы незначительны. Теперь же... теперь внезапная и прискорбная кончина отца в итоге устраняет второе препятствие. Я не разбогатею, но средств станет достаточно. Что касается первого...
Клоуэнс молчала, собираясь с мыслями и чувствами.
– Что касается первого, – повторил он, – должен признаться, я уже не такой, как раньше. У меня не получается взять себя в руки в некоторых ситуациях – зачастую я реагирую слишком поспешно, о чем порой приходится сожалеть. Нервное напряжение дает о себе знать неожиданно.
– Сейчас у тебя тоже нервное напряжение? – с улыбкой спросила Клоуэнс.
Замерев на мгновение, он пробормотал:
– Ну... э-э-э... не... не совсем такое, какое я имел в виду...
– Потому что я сама ощущаю напряжение.
Ее неожиданная фраза разрядила обстановку. Филип молчаливо улыбнулся.
– Наверное, временами тебе одиноко точно так же, как и мне. Дружеское общение бесценно. Мне трудно улыбаться, когда я один! В уединении не ощущаешь беспечности и беззаботности. Я твердо убежден, само твое присутствие поможет мне справиться с нервным напряжением. Вполне возможно, оно пройдет где-нибудь через год. Мне уже гораздо лучше, уверен, остатки недуга исчезнут перед алтарем!
Один рыбак кинул что-то в реку, и чайки тут же налетели, хлопая крыльями, чтобы схватить добычу. Их сборище напоминало огромную бумажную стрелу, ринувшуюся вслед за лодкой.
– Филип, это серьезное предложение. Мне надо хорошенько подумать над ним, прежде чем дать тебе ответ.
– Конечно, – ответил он, – конечно.
Невольно он потянулся за очками, но только коснулся их и вытащил руку из кармана.
– Понимаешь, Филип, для меня все не так-то просто, как может показаться. Но благодарю тебя, благодарю за комплимент.
– Что это значит?
– Это значит, что я любила своего мужа.
Филип поморщился.
– И все еще любишь?
– Нет. Нет... Любила. Все очень запутано. Мне... трудно объяснить.
– Пожалуйста, попытайся.
Два паромщика гребли к Хелфорду, заметив желающих переправиться.
– Порой мне даже себе трудно объяснить! Все это связано с чувствами, которые трудно описать. Не помню точно, сколько мне было, когда я впервые увидела Стивена – кажется, почти семнадцать – но я тут же влюбилась в него по самые уши! Наша помолвка продлилась долго, и один раз я успела ее разорвать, но в итоге мы поженились. Филип, он был далеко не идеальным человеком. Стивену пришлось несладко в жизни, он вырос в суровых условиях, когда его прибило к берегу Нампары из-за кораблекрушения и он встретился с Джереми и остальными членами моей семьи. Хотя во время нашей размолвки, когда он уехал, я думала... искренне верила, что девичье увлечение пройдет, но, когда увидела его снова, сразу и окончательно поняла, что он тот единственный, и другого в жизни точно не будет.
Ветер дважды сменил направление и теперь дул из-за угла. За пять минут течение реки стало быстрее, и безмятежно-гладкая поверхность подернулась рябью. Клоуэнс тронула волосы и тщательней уложила под шляпку выбившиеся пряди.
– Я вышла за него, мы переехали в Пенрин и жили счастливо. А потом он ушел в море с разрешением на каперство, над ним несколько раз нависали угрозы, но ему удалось их избежать. Его корабль чуть не захватили французы; потом он чудом избежал смерти от рук французского жандарма, но в итоге погиб из-за глупого несчастного случая. Нелепость какая-то!
Филип тронул ее руку в перчатке.
– Сочувствую.
– Мне больно об этом говорить. Но самую суть проблемы я не могу тебе поведать. Не... не стану вдаваться в подробности, но перед смертью, как раз незадолго до его гибели, я узнала, что он лгал мне, умышленно солгал об одной очень важной вещи. Для любой женщины это имеет огромное значение. И когда умер, я ощутила себя убитой горем вдвойне!
– Леди Харриет упоминала...
– Харриет ничего не известно. Никому не известно. Но я чего-то лишилась. Утратила чувства к нему. В каком-то смысле я перестала испытывать чувства ко всем мужчинам.
– Может, у нас получится помочь друг другу.
– Все возможно, Филип. Именно это мне и предстоит решить. Знаешь, на днях я прочитала, что священник покончил с собой, потому что утратил веру в Бога. Я не утратила веру в Господа. Но перестала верить людям. А еще перестала... верить собственным чувствам и суждениям.
Клоуэнс сказала куда больше, чем намеревалась, и по мере рассказа лицо его становилось все серьезнее. Ветерок охлаждал разгоряченные лица.
– Как я сказала, Харриет ничего не известно, – повторила Клоуэнс. – Но если бы она узнала, то посчитала меня глупой и унылой. Она человек сильных чувств, но всегда держит их в узде благодаря пониманию искушенного в жизни человека, что все мы далеки от совершенства, поэтому не стоит ждать от людей многого, дабы не пережить жестокое разочарование.
– Харриет – весьма искушенная личность, – заметил Филип.
Повисло долгое молчание. Клоуэнс поежилась.
– Давай вернемся другой дорогой? Можно проехать до Порт-Навас, а чтобы не пересекать реку, я знаю путь к Монен-Смит.
Глава вторая
Двадцатого марта Демельза получила очередное еженедельное письмо от Изабеллы-Роуз (она писала почти каждую неделю).
Дорогая мама!
В последнем письме ты рассказала столько всего интересного, но печально, что до сих пор не поймали убийцу несчастной Агнеты. Неприятно думать, что этот человек бродит на свободе. И все же твое письмо – как глоток свежего воздуха Нампары: я ощущаю запах моря, дуновение ветра, запах коров в хлеву, свежескошенного сена, слышу потрескивание кардифского угля в камине, стук папиной трубки о колосник. Наверное, ты думаешь, что я тоскую по дому. И это правда. И в то же время нет, не тоскую. Очень хочу увидеться с тобой и через месяц приеду домой.
Но мне нравится и эта жизнь – шум Лондона и даже (тьфу ты) запахи! Нравится вся эта суматоха и суета, о чем пишут и говорят. Это громадный улей, состоящий из учебы и образования, усилий и борьбы, скандалов, утонченности и изысканности. Я тоскую по невинности и простоте Корнуолла, и в то же время наслаждаюсь этим огромным, непристойным и бурно развивающимся городом, мне нравится преодолевать трудности, которые он передо мной ставит.
Ну так вот, после такого долгого вступления сообщаю вам важные новости месяца: мы с Кристофером решили перенести свадьбу на июнь!
Во-первых, строительство нашего чудесного домика, которое обещали завершить к концу апреля, затянулось, серьезно затянулось, и застройщик считает, что въехать туда получится не раньше конца июня.
Во-вторых, мистер Натан Ротшильд попросил Кристофера отправиться в Лиссабон и посетить новое отделение банка. Он будет в отъезде полтора месяца, и я бы с радостью отправилась с ним в качестве жены, но ему надо уезжать третьего апреля, и мы не успеем объявить о браке. А кроме того, Кристофер против того, чтобы я ехала, потому что слышал о лихорадке в Лиссабоне и не хочет подвергать меня опасности.
Так что, дорогая мама, посовещайся пожалуйста с нашим новым викарием (мистер Профитт, кажется? Какое замечательное имя!), а также драгоценным супругом (моим обожаемым отцом) и предложи пару дат в конце июня, а я поговорю с Крисом и выберу наиболее подходящую для нас. Совсем скоро я напишу Клоуэнс, Кьюби, Софии и Мелиоре, сообщу им о краткой отсрочке, но если увидишься с кем-нибудь из них через неделю, предупреди, пожалуйста, чтобы они не сильно торопили портниху шить платья подружек невесты!
По-моему, эта поездка станет для Кристофера серьезным продвижением в карьере.
Письмо растянулось еще на две страницы.
Когда вечером Демельза передала его Россу, казалось, он читает его бесконечно долго. Потом снова перечел от начала до конца.
Демельза не утерпела и прервала чтение:
– Так что ты думаешь?
Росс дотронулся до шрама.
– По-моему, девушка слишком сопротивляется.
– Что это значит?
– Она назвала три причины, из-за которых откладывается свадьба.
– Знаю. Но...
– Дом не готов, – начал перечислять он. – Хм, вроде бы довольно веский довод. Но после такого долгого ожидания неужели нельзя на три месяца поселиться в другом доме?
– Д-да. Но, может, ей не по душе такая мысль. А Кристофер уезжает...
– Верно, не могу поспорить. Но у меня всегда зарождаются подозрения, когда начинаются разные отговорки. Само собой, это надо воспринимать буквально. Но больше я склонен верить в первые две причины и поверил бы, если бы не тонкий намек на третью.
– Ты про...
– Кристофер утверждает, что в Лиссабоне свирепствует лихорадка, и он не хочет подвергать Беллу опасности. Но ты хоть раз в жизни припомнишь случай, чтобы Беллу остановила опасность, когда ей чего-нибудь хочется?
Демельза слушала топот Генри. Стук шагов доносился из его спальни и звучал размеренно.
– Мы ничего не можем поделать, Росс.
– Мы ничего и не должны делать. Только смириться... Не знаю, можно ли нас винить...
– Винить нас? Но почему?
– Я про то, что они вместе слишком долго и успели друг друга хорошенько узнать.
– Как она могла выйти замуж раньше? Она была ребенком! И во многом до сих пор еще дитя. – Демельза повернулась к нему. – У тебя очень циничный взгляд на вещи, Росс. То есть, по твоим словам, если два человека хотят пожениться и пока не могут, но когда в итоге узнают друг друга слишком хорошо, то у них вообще пропадет желание вступать в брак?
Росс мрачно усмехнулся.
– Такое может случиться. Но в любом порядочном браке присутствует элемент похоти, называй как хочешь, который связывает и объединяет. Если этого нет, они отдалятся друг от друга после брака. Но что касается Кристофера и Беллы, то Беллу строго охраняет Сара Пелэм. Не хочу строить предположений касательно физических отношений между Кристофером и Беллой, насколько далеко они зашли, но эта пара даже отдаленно не похожа на любящих супругов. Их отношения могли зачерстветь.
– Ты только послушай Гарри, – вдруг заговорила Демельза. – Пойду и прекращу это безобразие.
– Ему не помешает отведать кнута, – добавил Росс.
– Знаю. И мы оба слишком мягкосердечные, чтобы даже пригрозить ему.
– Мы не грозим ему, потому что если вдруг ты это сделаешь, а он не поддастся и станет перечить, тебе придется привести угрозу в исполнение.
Проблемы начались около трех недель назад, когда они выходили из лавки на Сваллоу-стрит, где Кристофер только что купил желто-розовый шелковый жилет. Ему помахала молодая дама и перешла улицу.
– Ох, Кристофер, дорогой, последнее время я совсем тебя не вижу. Вчера вечером ты не пришел в «Мадам Коно».
Девушка была похожа на куклу – в бледно-зеленом платье и изящной зеленой шляпке, у шеи свисал белый лисий хвост. Пряди чересчур светлых волос вились у ушей.
Похоже, Кристофер не смутился.
– Я был занят, Летти. У меня суровый хозяин. Познакомься с Изабеллой-Роуз Полдарк. Это Летти Хейзел.
Беседа продолжилась. Белла кивала, неопределенно улыбалась и тихонько ковыряла зонтиком мостовую.
– Так вы та самая юная корнуольская леди, которая выходит за Кристофера, – сказала мисс Хейзел. – Желаю вам обоим огромного счастья.
– Благодарю, – чуть более заинтересованно ответила Белла и снова улыбнулась.
– Когда у вас свадьба?
– После Пасхи, – сообщил Кристофер.
– Ох, как скоро! Нам будет тебя не хватать в «Мадам Коно», Крис. Я буду скучать. Придешь завтра вечером? В честь капитана Кросслэнда затевается вечеринка.
– Это вряд ли. Кстати, Кросслэнд не капитан. Выше лейтенанта он не поднимался.
– Ох уж эти военные, – со смешком обратилась Летти к Белле. – Представьте, они вечно дерутся, как будто война еще не закончилась!
– А некоторые и разговариваю так, будто еще на войне, – добавил Кристофер. – Ладно, нам пора, Летти. Передавай привет всем моим друзьям.
– Передам всем девочкам. Может, кто-нибудь придет на вашу свадьбу, если нас пригласят!
– Она состоится в Корнуолле, – отозвался он. – Ехать четыре дня, не меньше. Но вспоминай обо мне.
В учреждении профессора Фредерикса учился игре на валторне один состоятельный молодой человек. Семья его жила в Лондоне, а сам он вроде был хорошо знаком с современной столичной жизнью. Дважды он оказывал Белле вежливые знаки внимания, пока она не познакомила его с Кристофером, тогда ухаживания тут же прекратились. В беседе с ним на другой день она упомянула название кофейни, вроде бы «Мадам Коно». Он слышал о таком заведении?
Юношу это явно удивило.
– «Коно». Разумеется. Хотя туда я не захаживал. Вы ведь это место имеете в виду? Но это не кофейня. Я полагаю... надеюсь, жених не водил вас туда?
– Нет... ох, нет. Просто всплыло в разговоре. Я не раз слышала это название. А не может такого быть, что есть два места с таким названием?
– С таким названием только одно. Кажется, владелец заведения родом из Чили.
– И что собой представляет заведение?
– Что-то вроде ресторана, клуба для избранных. Но оно имеет дурную репутацию. Знаете, где оно находится? Рядом с Беркли-стрит, слева от Пикадилли.
– Понятно.
– По-моему, герцог Камберлендский – член клуба. И лорд Уолпол.
– Как интересно.
– Кристофер, – внезапно спросила Белла, – где ты познакомился с Летти Хейзел?
– С кем? – не сразу сообразил Кристофер. – Ах, с Летти. В доме у друга в Туикенеме.
– В этом месяце? Или в прошлом?
Они ужинали в дорогом кафе на великолепной Джермин-стрит. Белле время от времени разрешалось гулять с Кристофером, если они брали экипаж миссис Пелэм, а извозчик отвозил их до места назначения и привозил обратно. Стояла прекрасная и теплая погода, поэтому они решили пройтись пешком. Харрис на экипаже следовал на приличном расстоянии.
Какое-то время Кристофер молча прихрамывал рядом с ней.
– До встречи со мной?
– Что? А, Летти. Нет, познакомился после встречи с тобой. Но задолго до нашей помолвки.
– Мы с ней ни разу не виделись. Ты ни разу не приводил ее на приемы, где была я.
– Нет. Вы бы совершенно не подошли друг другу.
– И почему, интересно?
– Потому что ты леди, а она нет.
– А почему она не леди?
– Ах, Белла. Ты задаешь непростые вопросы. Неужели ты... не догадываешься?
– Я девушка-провинциалка, Кристофер. Тебе не кажется, что надо объяснить?
Он призадумался. Скажется ли это на его помолвке?
– Скажем так, она принадлежит определенному кругу, к которому тебе нежелательно принадлежать.
– Ты тоже принадлежишь этому кругу?
– Не совсем. В какой-то степени.
– Мы уже давно вместе, Кристофер. Ты никогда не рассказывал об... иной стороне своей жизни.
– Наверняка ты догадываешься, что мне не очень хочется посвящать тебя в подробности этой стороны жизни.
Они вышли на Пикадилли, освещенную и ровную. Рядом сновали попрошайки, но не приставали. В основном они толпились в тени и наблюдали, как богатеи проезжают мимо на экипажах.
– Мы недалеко от Палтни, куда ходили неделю назад, – заметил Кристофер. – Тебе понравился фон Баденберг?
– Он прекрасно говорит на английском.
– Но много болтает, не находишь?
– Пожалуй.
Кристофер взял ее под руку.
– Мы еще немного пройдемся. Харрис не потеряет нас из вида.
– Да.
– Знаешь, откуда взялось название «Пикадилли»? Вчера вечером мне рассказал Ротшильд. От слова «пикадил». Так называлось крепление, которое держит воротничок камзола. Торговец и портной по имени Роберт Бейкер сколотил состояние, торгуя такими воротничками, и построил себе огромный дом севернее Марилебон-стрит. Это случилось пару столетий назад.
Они шли молча. Кристофер поразительно хорошо управлялся с искусственной ступней.
– Милый Кристофер, – обратилась к нему Белла. – Разумно ли водить меня гулять по местам, где я в любой момент могу столкнуться с какой-нибудь дамочкой из «Мадам Коно»?
Кристофер вздохнул.
– Милая Белла, я всю жизнь рискую. Не забивай голову этими глупостями, малышка.
Через минуту он продолжил:
– Все дело в том, что мой разум это не трогает. Дело в низменных инстинктах.
Он улыбнулся, и усы подергивались с хорошо знакомой Белле привлекательностью.
– Вряд ли у тебя есть неизменные инстинкты, Белла.
– А у тебя, значит, есть?
– Ну конечно.
– И я всегда буду замечать эти... эти низменные инстинкты?
– Нужда в них отпадет после нашей свадьбы. Скоро я покину «Мадам Коно». Где-нибудь через год, когда мы счастливо проживем в браке некоторое время, я мог бы рассказать о клубе. К тому времени это станет частью моего прошлого. Белла, я не святой. По-моему, я рассказывал, что когда впервые познакомился с Джеффри Чарльзом и служил под его командованием в 43-м Монмутширском полку, то в обозе за мной следовала любовница-португалка.
– Да, – согласилась Белла. – Это часть твоего прошлого. Лихого прошлого, надо заметить.
– И что теперь?
– Это твоя прошлая жизнь, Кристофер. Теперь ты живешь в настоящем.
– Которое скоро канет в прошлое.
Чуть позже, когда они ехали домой в темном экипаже, Белла спросила:
– Интересно, как давно ты виделся с Летти?
– Виделся? С неделю назад.
– А до этого?
– Две надели, три недели, – он нетерпеливо махнул рукой. – Где-то так.
– Значит, очень даже в настоящем.
– Как скажешь.
– Нет, это ты скажи. И все это время ты встречался со мной, обнадеживал, целовал, а я ничего не знала о другой стороне твоей жизни!
– И во всем, что касается тебя, детка, я продолжу в том же духе. Мое бесконечное увлечение тобой и временное ей – совершенно разные вещи. Покончим с этим, Белла. – В его голосе появилась жесткость. – Хватит уже, малышка. Забудь. Это ничего не значит.
– Для меня значит, – ответила Белла через мгновение.
Кристофер поцеловал ее. Коснулся ее губ своими и прошептал:
– Не надо так вздыхать, леди, не надо грустить. Мужчины всегда изменяют.
