Текст книги "Муж и жена"

Автор книги: Уильям Уилки Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 44 страниц)

Если наш опыт и позволяет сделать какие-то обобщения, то вот одно из них: женщины очертя голову бросаются в объятья недостойных мужчин, мужчины бездумно губят себя ради недостойных женщин. В сущности, развод у нас потому и существует, что два пола то и дело ставят друг друга в столь немыслимое положение. И тем не менее каждый новый пример в очередной раз повергает нас в изумление: как же так, мужчина и женщина выбирали друг друга, не руководствуясь разумом, житейской мудростью! От человеческих страстей мы ожидаем соблюдения каких-то логических принципов; а от человеческих слабостей – во главе с любовью – полной непогрешимости, словно и нет опасности ошибиться! Спросите умнейших представительниц пола, к коему принадлежала Анна Сильвестр, могут ли они представить разумный довод в оправдание того, что именно тем, а не иным мужчинам они отдали свои жизни и сердца, и вы увидите, что задали умнейшим из женщин вопрос, который они никогда не задавали себе сами. Но это еще не все. Загляните в собственную жизнь и скажите как на духу: могли вы оправдать свой исключительный выбор в тот час, когда он был сделан окончательно и бесповоротно? Могли бы вы изложить на бумаге причины, впервые побудившие вас признаться себе, что вы его любите? И выдержали бы эти причины критическую проверку?

Сэр Патрик отогнал эти мысли прочь – что в них толку? На карту были поставлены интересы его племянницы. И он мудро решил сосредоточить свой ум на делах безотлагательных. Прежде всего надо черкнуть несколько слов священнику, освободить себе вечер, чтобы хорошенько обдумать план предварительных действий для Арнольда.

Написав несколько строк с извинениями партнеру по пикету и выставив причиной, по которой он не может приехать, неотложные семейные дела, сэр Патрик позвонил в звонок. Явился преданный Дункан и по лицу хозяина тотчас определил – что-то случилось.

– Пошлите с этим человека к приходскому священнику, – распорядился сэр Патрик. – Ехать на ужин я сегодня не могу. Перекушу дома.

– Извините, что вмешиваюсь, сэр Патрик, но – даже страшно спрашивать – вы получили какие-то скверные вести?

– Сквернее некуда, Дункан. Сейчас не могу ничего вам рассказать. Будьте неподалеку, чтобы услышать мой звонок. А пока никого ко мне не пускайте. Я не приму даже самого управляющего.

Тщательно все взвесив, сэр Патрик решил, что единственно верный путь – послать письмо Арнольду и Бланш и предложить им не мешкая вернуться в Англию. Первой и самой настоятельной необходимостью было подробнейшим образом допросить Арнольда о том, что произошло между ним и Анной Сильвестр в гостинице Крейг-Ферни.

В то же время ради благополучия Бланш желательно было не посвящать ее – во всяком случае, пока – в то, что произошло. Разделаться с этой трудностью сэру Патрику помогли присущие ему изобретательность и находчивость.

Телеграмму Арнольду он составил в следующих выражениях:

«Ваше письмо и вложения получены. Возвращайтесь в Хэм-Фарм с первой удобной оказией. Бланш пока не должна знать правду. Скажите ей, что надо вернуться, потому что обнаружился потерянный след Анны Сильвестр и для дальнейших поисков может потребоваться присутствие Бланш».

Отправив Дункана на станцию с этим посланием, сэр Патрик прикинул, много ли у него есть времени.

Скорее всего Арнольд получит телеграмму в Бадене на следующий день, то есть семнадцатого сентября. Можно ожидать, что через три дня он и Бланш доберутся до Хэм-Фарма. Таким образом, в распоряжении сэра Патрика была уйма времени, чтобы оправиться от потрясения, разработать наилучший способ действий в столь тревожных обстоятельствах.

Девятнадцатого сэр Патрик получил телеграмму: прибытие молодоженов ожидается поздно вечером двадцатого.

Поздним вечером на подъездной дорожке раздался перестук колес экипажа; раскрыв дверь своей комнаты, сэр Патрик услышал в холле знакомые голоса.

– Ну! – воскликнула Бланш, завидев его у двери. – Анна нашлась?

– Нет еще, моя дорогая.

– Но есть какие-то новости?

– Да.

– Я приехала вовремя и могу быть полезной?

– Как нельзя вовремя. Я обо всем расскажу тебе завтра. Иди и переоденься с дороги, а как будешь готова, спускайся к ужину.

Бланш чмокнула дядю в щеку и пошла наверх по лестнице. Сэр Патрик, успевший окинуть ее мимолетным взглядом, отметил про себя, что замужество сказывается на ней благотворно. Она как-то успокоилась, остепенилась. В манерах и взгляде появилась грациозная привлекательность, какой сэр Патрик раньше не замечал. Арнольд же рядом с ней явно проигрывал – был какой-то взвинченный, взволнованный; видимо, ему не давала покоя его роль в истории с мисс Сильвестр. Едва молодая жена повернулась к ним спиной, Арнольд возбужденно зашептал, обращаясь к сэру Патрику.

– Я с трудом осмеливаюсь спросить вас о том, что уже иссушило мой ум, – начал он. – Я снесу ваш гнев, сэр Патрик, если вы сердиты на меня. Но… скажите одно. Есть ли выход из положения? Вы об этом думали?

– Лучше нам вести разговор на свежую голову, сегодня я к этому не готов, – ответствовал сэр Патрик. – Да, я все тщательно продумал – этим пока и довольствуйтесь. Остальное услышите завтра.

Пока Арнольд и Бланш возвращались в Англию, другие лица, имевшие отношение к грядущей драме, улаживали собственные дела, хлопотали о планах на будущее. С семнадцатого по двадцатое сентября Джеффри Деламейн отбыл из Суонхейвена и перебрался на новое место тренировок, по соседству с Фулемом [13]13
  Ф у л е м – исторический район Лондона.


[Закрыть], где должны были проходить состязания в беге. В тех же числах капитан Ньюэнден, проезжая через Лондон по пути к югу, не преминул встретиться со своими стряпчими. Встреча имела целью изыскать средства для поимки в Шотландии анонимщика, который дерзнул покуситься на спокойствие миссис Гленарм.

Так, по одному и по двое, стекаясь из мест, далеко отстоящих одно от другого на карте, они начинали сближаться на подступах к большому городу, где им вскоре суждено было встретиться, в первый и последний раз на этом свете предстать друг перед другом.

Глава тридцать седьмая
ВЫХОД НАЙДЕН

Только что кончили завтракать. Бланш, видя за окном располагающее к безделью утро, предложила Арнольду прогуляться вокруг дома.

Сад искрился солнечным светом, а новобрачная искрилась весельем. Перехватив восхищенный взгляд дяди, она отплатила ему маленьким комплиментом.

– Вы не представляете, – воскликнула она, – как я рада снова оказаться в Хэм-Фарме!

– Могу ли я считать, – отозвался сэр Патрик, – что прощен за то, что прервал ваш медовый месяц?

– Вы более чем прощены за то, что прервали его, – заверила Бланш. – Я не перестаю вас благодарить. Как замужняя женщина, – продолжала она с видом матроны, за плечами которой лет двадцать семейной жизни, – я много об этом думала; и пришла к выводу, что медовый месяц в виде путешествия на континент – не что иное, как наша национальная ошибка, и традицию эту надо менять. Когда вы влюблены друг в друга (а брак без любви я вообще браком не считаю), зачем вам приходить в волнение от незнакомых мест? По-моему, для молодой жены ее муж – вот самое поразительное открытие, разве его присутствия недостаточно, чтобы прийти в волнение, разве недостаточно связанной с ним новизны? А мужчине в положении Арнольда – из всего, что есть в подлунном мире, что более всего возбуждает его интерес? Альпы? Разумеется, нет! Его жена. Самое подходящее время для свадебного путешествия – десять, двенадцать лет спустя, когда супруги начинают (нет, не надоедать друг другу; это исключено) слишком привыкать друг к другу. Вот тогда и надо отправляться в путешествие по Швейцарии – тут Альпы будут в самый раз. Цепочка из медовых месяцев, когда брак вступил в пору своей осени, – так я предлагаю поменять существующий порядок вещей! Идем в сад, Арнольд; попробуем сосчитать, много ли пройдет времени, прежде чем мы устанем друг от друга и захотим, чтобы красоты природы составили нам компанию.

Арнольд бросил на сэра Патрика умоляющий взгляд. Они пока не обменялись и словом по столь серьезному поводу, как письмо Анны Сильвестр. И сэр Патрик почел своим долгом извиниться перед Бланш, не возбуждая ее подозрений.

– Надеюсь, ты меня простишь, – сказал он, – если я посягну на твою монополию на Арнольда и ненадолго его у тебя похищу. Мне нужно кое-что ему сказать о его собственности в Шотландии. Позволь ему задержаться со мной, постараюсь отпустить его как можно быстрее.

Бланш обворожительно улыбнулась.

– Держите его, сколько потребуется, дядя. Лови свою шляпу, – добавила она и игриво бросила ее мужу. – Я захватила свою и о тебе подумала. Найдешь меня на лужайке.

Кивнув на прощанье, она ушла.

– Начинайте с худшего, сэр Патрик, – заговорил Арнольд. – Так ли все серьезно? Вы считаете, я в чем-то виноват?

– Сначала отвечу на второй вопрос, – взял слово сэр Патрик. – Считаю ли я, что вы виноваты? Да – и вот почему. Когда вы согласились взять на себя роль посыльного для Джеффри Деламейна и поехать в гостиницу к мисс Сильвестр, это был крайне необдуманный, непростительный поступок. А однажды поставив себя в ложное положение, вы потом уже не могли из него выпутаться. Понятно, что вам не был известен принятый в Шотландии закон. Понятно, что, будучи человеком порядочным, вы не могли разглашать вверенную вам тайну, тем более что речь шла о репутации женщины. В этом деле вы совершили лишь одну ошибку – первую и последнюю, – но ошибку роковую; вы возложили на себя обязанности, выполнять которые надлежало другому человеку, и только ему.

– Но этот человек спас мне жизнь, – с мольбой в голосе воскликнул Арнольд, – и я полагал, что плачу ближайшему другу добром за добро.

– Теперь ваш первый вопрос, – продолжал сэр Патрик. Считаю ли я, что ваше положение серьезно? Безусловно! Пока мы не будем абсолютно уверены, что Бланш – ваша законная жена, оно более чем серьезно; оно нетерпимо. Имейте в виду, у меня есть на этот счет свое мнение, хотя мерзавец Деламейн (ваше благородное молчание сыграло ему на руку) пытался надуть меня и заставить это мнение изменить. Я сказал ему то, что говорю вам теперь: ваши слова и деяния в Крейг-Ферни по шотландскому закону еще не означают, что вы вступили в брак. Но, – развивал свою мысль сэр Патрик, предупреждающе подняв указательный палец, – как явствует из письма мисс Сильвестр, и об этом же говорит мой собственный опыт, в делах подобного рода на мнение отдельной личности полагаться нельзя. Из двух адвокатов, к которым мисс Сильвестр обращалась в Глазго, один пришел к выводу, который прямо противоположен моему, он считает, что вы и мисс Сильвестр действительно являетесь мужем и женой. Я полагаю, что он заблуждается; но в нашем положении мы просто обязаны посмотреть на дело так, как представляет его именно этот адвокат. Выражаясь проще, надо прежде всего оценить возможные последствия в самом худшем случае.

Арнольд нервно мял в руках дорожную шляпу, которую ему бросила Бланш.

– Итак, если произойдет самое худшее, – спросил он, – что тогда?

Сэр Патрик покачал головой.

– Ответить на это нелегко, – сказал он, – не вникая в юридическую сторону дела. Займись я этим сейчас, я совсем собью вас с толку. Лучше подумаем о последствиях социального свойства – как, например, это может отразиться на вас и Бланш, на ваших неродившихся детях?

Пальцы Арнольда еще сильнее стиснули шляпу, сам он словно оцепенел.

– Я никогда не думал о детях, – пробормотал он.

– Дети могут появиться, – сухо возразил сэр Патрик, – почему бы и нет. Теперь слушайте. Вам, наверное, приходило в голову, что проще всего выйти из положения вот как: вы и мисс Сильвестр подтверждаете – и это, как мы знаем, является истиной, – что вы никогда не имели намерения связывать себя супружескими узами. Не советую возлагать надежды на подобное средство! Ведь вы не принимаете в расчет Джеффри Деламейна! Помните, ему выгодно доказать, что вы и мисс Сильвестр – муж и жена. Могут возникнуть обстоятельства – не буду тратить время и гадать, какие именно, – которые позволят третьему лицу склонить к показаниям против вас хозяйку гостиницы и официанта в Крейг-Ферни, – и они подтвердят, что ваше заявление и заявление мисс Сильвестр – плод сговора между вами. Не машите рукой! Такое случается. Мисс Сильвестр бедна; а Бланш богата. Вы можете оказаться в неловком положении человека, который отрицает свой брак с бедной, чтобы жениться на богатой наследнице; а мисс Сильвестр якобы способствует этой сделке, потому что у нее есть два сильных побуждающих мотива, – во-первых, она утверждает, что является женой аристократа, во-вторых, получает денежное вознаграждение за то, что уступает вас Бланш. Именно таким образом может представить дело в суде отпетый негодяй – кое-кому это покажется правдой!

– Но ведь закон не позволит ему сделать это?

– Закон будет отстаивать что угодно и в пользу кого угодно, если этот кто-то готов перед законом раскошелиться. Эту сторону вопроса пока оставим. Деламейн, если пожелает, в состоянии дать делу ход, вообще не обращаясь к адвокату. Вполне достаточно, чтобы до ушей Бланш дошел слух о том, что она вам не законная жена. Слух, ставший достоянием гласности. Неужели вы считаете, что она, с ее характером, хоть на минуту оставит вас в покое, пока дело не разъяснится? Или взглянем на это с другой стороны. Если хотите, можете тешиться мыслью, что сейчас вся эта история никому не принесет беды. Но откуда мы знаем, вдруг в будущем возникнут обстоятельства, которые поставят под сомнение законнорожденность ваших детей? Нам противостоит человек, способный на все. Нам противостоит закон, от которого разит возмутительной неопределенностью, от начала и до конца. И нам противостоят двое (Бишопригс и миссис Инчбэр), которые могут сказать и скажут о том, что якобы произошло в гостинице между вами и Анной Сильвестр. Ради Бланш, ради ваших неродившихся детей мы должны немедля взяться за это дело и покончить с ним раз и навсегда. Прежде всего нам надо решить вот что. Будем сейчас разыскивать мисс Сильвестр или нет?

В этом важном месте разговор был прерван – появилась Бланш. Уж не подслушала ли она ненароком их разговор?

Нет; вторжение это было сродни большинству вторжений. Ничем не отягощенная праздность пришла взглянуть на усердие, которое взваливает на свои плечи тяжелую ношу. Наверное, таков закон природы: праздные обитатели мира сего не в силах видеть, как в руках их соседей спорится какое-то дело, и приходят мешать. Бланш притащила новый экземпляр из коллекции шляп Арнольда.

– Я думала об этом, пока гуляла в саду, – сообщила она с серьезным видом. – Вот тебе коричневая с высокой тульей. Она идет тебе больше, чем белая с низкой. Я пришла поменять их, только и всего. – Она поменяла шляпу Арнольду и продолжала, ни на миг не заподозрив, что прервала серьезный разговор. – Когда выйдешь, надень коричневую – только побыстрее, дорогой. Все, дядя, меня уже нет – не хочу вам мешать. – Она послала сэру Патрику воздушный поцелуй, улыбнулась мужу и ушла.

– На чем мы остановились? – спросил Арнольд. – Когда тебя вот так перебивают, теряешь нить разговора.

– Если я что-то понимаю в женской природе, – хладнокровно заметил сэр Патрик, – ваша жена будет сновать взад-вперед целое утро. Думаю, через десять минут она примет новое решение насчет белой и коричневой шляп – ведь вопрос не пустяковый. Эти маленькие вторжения – вполне невинные и милые – сеют в моей душе зерно сомнения. Не будет ли разумным (спрашиваю я себя) использовать это неудобство себе во благо и посвятить Бланш в предмет нашего разговора? Что, если позвать ее и рассказать всю правду?

Арнольд вздрогнул, лицо его залила краска.

– Боюсь, тут не обойтись без трудностей, – сказал он.

– Любезный друг! В этом деле трудности ждут нас на каждом шагу. Рано или поздно ваша жена узнает, что произошло. Разумеется, не мне, а вам выбирать, когда раскрыть ей всю правду. Скажу лишь вот что. Подумайте, не легче ли сделать признание сейчас, а не когда обстоятельства совсем припрут вас к стене и принудят открыть рот?

Арнольд поднялся, прошелся по комнате, снова сел и взглянул на сэра Патрика с выражением человека вконец огорошенного, вконец растерянного.

– Не знаю, как поступить, – вымолвил он. – Ума не приложу. Правда такова, сэр Патрик, что в Крейг-Ферни я был вынужден обмануть Бланш, как может ей показаться, самым бессовестным, самым непростительным образом.

– Я не вполне вас понимаю. Что вы имеете в виду?

– Постараюсь объяснить. Помните, как вы приехали в гостиницу повидать мисс Сильвестр? Поскольку я был там с секретной миссией, мне пришлось не показываться вам на глаза.

– Теперь ясно! А когда потом приехала Бланш, вам пришлось прятаться и от нее?

– Хуже! День или два спустя Бланш решила довериться мне. Она рассказала мне о своей поездке в гостиницу, словно все эти обстоятельства были мне абсолютно неизвестны. Глядя на меня, сэр Патрик, она поведала о каком-то человеке-невидимке, который никак не хотел показываться ей на глаза, – ни секунды не подозревая, что этим человеком был я! А я не решился раскрыть рот и во всем ей признаться. Я был обязан хранить молчание, иначе я предал бы мисс Сильвестр! Что Бланш обо мне подумает, если я все скажу ей сейчас? Вот в чем вопрос!

Едва имя Бланш сорвалось с губ ее мужа, как она подтвердила предсказание сэра Патрика, снова появившись в проеме застекленной двери, держа в руке отвергнутую белую шляпу.

– Вы еще не кончили? – воскликнула она. – Мне очень стыдно, что я снова прерываю вас, но твои несносные шляпы, Арнольд не дают мне покоя. Я как следует подумала и решила, что белая шляпа с низкой тульей все же более подходящая. Дай сюда коричневую, дорогой. Фу! Как она ужасна! Там у ворот стоит нищий. Я отдам коричневую шляпу ему и покончу с этим делом, не то меня совсем измучают сомнения. Я сильно мешаю? Вы считаете меня сумасбродкой? Правда, в меня с утра словно бес вселился. Сама не знаю, со мной сегодня.

– Я могу сказать тебе, – вступился сэр Патрик, и тон его был крайне суров и сух. – Ты, Бланш, страдаешь от недуга, весьма распространенного среди английских дам. Эта болезнь почти не излечима, и называется она ничегонеделанье.

Бланш не без игривости поклонилась дяде.

– Не проще ли было сказать: «Ты мешаешь»?

Взмахнув юбками, она повернулась, толкнула ножкой впавшую немилость шляпу и вышибла ее на веранду, еще раз оставив двух джентльменов в обществе друг друга.

– Да, Арнольд, – безжалостно возобновил их нелегкую беседу сэр Патрик, – вам будет довольно трудно объясниться с женой. – Он вспомнил вечер, когда он и Бланш прекрасно показали, сколь туманно описала миссис Инчбэр человека в гостинице – ведь они сказали тогда, что этому описанию вместе с сотнями ни в чем не повинных людей отвечает и Арнольд! – Возможно, – добавил он, – положение еще труднее, чем вы предполагаете. Вам, безусловно, было бы легче – да и в ее глазах вы бы только выиграли, – сделай вы это неизбежное признание до вступления в брак. За то, что вы этого не сделали, в какой-то степени отвечаю и я, как и за то, что вы попали в еще более серьезное положение с мисс Сильвестр. Ведь я без всякой задней мысли ускорил ваш брак с Бланш, а не сделай я этого, мы, получив достойное восхищения письмо мисс Сильвестр, имели бы в запасе достаточно времени, чтобы предотвратить беду. Но сейчас рассуждать об этом бесполезно. Не унывайте, Арнольд! Мой долг – вывести вас из этого лабиринта, какие бы препятствия не встали на пути, и, помоги господи, я это сделаю!

Он указал на стол в другом конце комнаты, где лежали письменные принадлежности.

– Страшно не люблю двигаться после завтрака, – сообщил он. – Так что в библиотеку мы не пойдем. Несите сюда перо и чернила.

– Вы собираетесь писать мисс Сильвестр?

– Это мы с вами еще не обсудили. Прежде чем принять решение, я хочу знать факты, до мельчайших подробностей – что именно произошло между вами и мисс Сильвестр в гостинице. Есть лишь один способ получить эти факты. Я буду допрашивать вас, как если бы вы давали свидетельские показания в суде.

Сделав такое предисловие, сэр Патрик, основываясь на письме Арнольда из Бадена, которое он держал в руке, перешел непосредственно к вопросам – нескончаемым, но четким и ясным; Арнольд терпеливо и искренне на них отвечал.

Допрос продолжался без перерыва вплоть до момента, когда Анна скомкала в руке письмо Джеффри Деламейна и с негодованием швырнула его в дальний угол комнаты. Здесь сэр Патрик впервые обмакнул перо в чернильницу, явно намереваясь что-то записать.

– Будьте повнимательней, – предупредил он. – Мне нужно знать об этом письме все, что знаете о нем вы.

– Письмо утеряно, – ответил Арнольд.

– Письмо украл Бишопригс, – возразил сэр Патрик, – и сейчас оно у него.

– Вы знаете о нем больше, чем я! – воскликнул Арнольд.

– Искренне надеюсь, что нет. Я не знаю, что было внутри, А вы?

– Знаю. По крайней мере, частично.

– Частично?

– Там были два письма, написанные на одном листе бумаги, сказал Арнольд. – Автор одного из них – Джеффри Деламейн, и его содержание мне известно.

Сэр Патрик встрепенулся. Лицо его засветилось; он что-то черкнул на бумаге.

– Продолжайте! – взволнованно велел он. – Как вышло, что на одном листе оказались два письма? Объясните!

Арнольд объяснил: Джеффри не на чем было написать свои извинения Анне, и он воспользовался пустой четвертушкой страницы письма, адресованного ему самой Анной.

– Вы читали то письмо? – спросил сэр Патрик.

– Мог бы прочитать, если б захотел.

– Но не прочитали?

– Нет.

– Почему?

– Из деликатности.

Тут сэр Патрик, всегда прекрасно владевший собой, не сдержался.

– Кажется, более пагубных последствий деликатности я не припомню! – воскликнул пожилой джентльмен, но не без тепла в голосе. – Ладно! Сейчас лить слезы бесполезно. Ну, а ответ Деламейна на письмо мисс Сильвестр вы читали?

– Да… читал.

– Повторите его, как можете, если время не полностью стерло его из вашей памяти.

– Он был таким коротким, – припомнил Арнольд, – что и повторять особенно нечего. Если не ошибаюсь, Джеффри писал что его вызывают в Лондон из-за болезни отца. Он велел мисс Сильвестр никуда не уезжать; и упомянул меня, как посланника. Это все, что я могу вспомнить.

– Пошевелите как следует мозгами, мой любезный друг! Это очень важно. Не упоминал ли он о своем намерении жениться на мисс Сильвестр в Крейг-Ферни? Не пытался ли умиротворить ее каким-то извинением?

Этот вопрос заставил память Арнольда предпринять новое усилие.

– Да, – ответил он. – Джеффри написал что-то насчет верности своему слову, что он сдержит обещание, что-то в этом роде.

– Вы в этом уверены?

– Уверен.

Сэр Патрик снова что-то черкнул на бумаге.

– Письмо было подписано? – спросил он затем.

– Да.

– И датировано?

– Да. – Второй раз дав утвердительный ответ, Арнольд снова напряг память. – Погодите, – проговорил он. – Я вспомнил еще кое-что. Письмо было не просто датировано. Там стояло еще время дня, когда оно было написано.

– Зачем ему это понадобилось?

– Я посоветовал. Письмо вышло очень коротким, мне было как-то неловко передавать его в таком виде. И я предложил ему поставить время дня – показать ей, что он был вынужден писать в спешке. Он поставил время отхода поезда; и (кажется) время написания письма.

– И вы собственноручно передали письмо мисс Сильвестр, кaк только увидели ее в гостинице?

– Да.

Сэр Патрик сделал третью пометку и с крайним удовлетворением оттолкнул от себя лист бумаги.

– Я всегда подозревал, что пропавшее письмо – очень важный документ, – сказал он, – иначе Бишопригс не стал бы его похищать. Мы должны заполучить его, Арнольд, любой ценой. Первое, что мы должны сделать (как я и предвидел), – написать адвокату в Глазго и найти мисс Сильвестр.

– Погодите! – донесся выкрик с веранды. – Не забывайте, что я приехала из Бадена, чтобы помочь вам!

Сэр Патрик и Арнольд как по команде подняли головы. На сей раз Бланш услышала конец фразы. Она села к столу рядом с сэром Патриком и ласково положила руку ему на плечо.

– Вы совершенно правы, дядя, – сказала она. – Я действительно все утро страдаю от недуга, который вы назвали ничегонеделаньем. Вы собираетесь писать Анне. Не делайте этого. Позвольте написать мне.

Но сэр Патрик не спешил расставаться с ручкой.

– Человек, который знает адрес мисс Сильвестр, – пояснил он, – это адвокат в Глазго. Ему-то я и хочу написать. Когда он уведомит нас, где она находится, – тогда, Бланш, мы призовем на помощь тебя и вместе отыщем твою подругу.

Он еще раз подвинул к себе письменные принадлежности и, временно прервав допрос Арнольда, занялся письмом мистеру Краму.

Бланш вся истосковалась по какому-нибудь занятию.

– Ну, дайте мне какую-нибудь работу! – взмолилась она. – Глазго так далеко, а ждать – это жуткая скука! Что ты так смотришь на меня, Арнольд! Предложи что-нибудь!

Арнольд в кои веки проявил изобретательность.

– Если хочешь написать, – заявил он, – то пиши леди Ланди. Уже три дня, как ты получила от нее письмо, а до сих пор не ответила.

Сэр Патрик застыл над листом бумаги и быстро поднял голову от стола.

– Леди Ланди? – вопросительно пробурчал он.

– Да, – подтвердила Бланш. – Именно так; я должна ей написать. Разумеется, придется объяснять, почему мы вернулись в Англию. Вот уж она разгневается, когда узнает о причине!

Перспектива вызвать гнев леди Ланди, похоже, всколыхнула дремавшую энергию Бланш. Она вырвала лист из дядиного блокнота и без промедления взялась за письмо.

Сэр Патрик дописал послание адвокату, бросив на Бланш взгляд, никак не одобрявший ее теперешнего занятия. Запечатав письмо и подготовив его к отправке, он подал Арнольду знак, вызывая его в сад. Они вышли вместе, а Бланш, позабыв обо всем на свете, продолжала писать мачехе.

– Моя жена что-то не так делает? – спросил Арнольд, заметивший взгляд, каким сэр Патрик одарил Бланш.

– Ваша жена хочет накликать беду – чем быстрее будет бежать ее перо по бумаге, тем быстрее это случится.

Арнольд внимательно посмотрел на него.

– Но ведь она должна ответить леди Ланди, – возразил он.

– Вне всякого сомнения.

– И должна написать ей, что мы вернулись.

– Не отрицаю.

– Почему же вы против ее письма?

Сэр Патрик взял щепотку нюхательного табака и своей тростью из слоновой кости указал на пчел, деловито гудящих в клумбах под солнечными лучами погожего осеннего утра.

– Сейчас объясню, почему я против, – сказал он. – Представим, что Бланш скажет одному из этих до неисправимости докучливых насекомых: мед в этих цветках по неожиданному стечению обстоятельств подошел к концу – как вы думаете, это трудолюбивое создание поверит вам на слово? Нет. Оно опрометью ринется на ближайший цветок, чтобы самому в этом удостовериться.

– И что же? – не понял Арнольд.

– То, что Бланш сейчас сидит и пишет леди Ланди: свадебное путешествие по неожиданному стечению обстоятельств подошло к концу. Вы относите леди Ланди к людям, которые поверят этому на слово? То-то и оно что нет! Леди Ланди, подобно нашей пчеле, пожелает во всем удостовериться лично. Как все кончится, если она дознается до истины, какие новые трудности привнесет она в дело, и без того, бог свидетель, затрудненное до чрезвычайности, – оставляю это вашему воображению. Моя фантазия здесь просто пасует.

Прежде чем Арнольд успел что-то ответить, из комнаты выпорхнула Бланш.

– Дело сделано, – объявила она. – Не по душе мне было писать это письмо, но, слава богу, с этим покончено.

– Дело сделано, моя дорогая, – спокойно заметил сэр Патрик. – Может, оно и слава богу. А вот насчет «покончено» – не согласен.

– То есть?

– Думаю, Бланш, ответ твоей мачехи примчится со следующей почтой.