Текст книги "Муж и жена"
Автор книги: Уильям Уилки Коллинз
Жанр:
Классическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 44 страниц)
– Выкладывай, что хочет отец! – потребовал Джеффри, – и если можешь, покороче.
– Дело не займет и пяти минут, – уверил его Джулиус, – я вечером возвращаюсь домой с почтовым поездом, а у меня еще много дел в Лондоне. Отец мне сказал буквально следующее: «Если Джеффри женится, конечно, с моего одобрения, то двери моего дома опять для него откроются». У матушки есть на примете хорошая партия. Рождение, красота, богатство – вот что подносится тебе на тарелочке. Женишься, и ты опять сын лорда Холчестера. Нет – пеняй на себя.
Нельзя сказать, что предложение отца очень обрадовало Джеффри. Вместо ответа он грохнул об стол тяжеленным кулаком и обрушил проклятия на голову некой особы, не назвав, впрочем, ее по имени.
– Мне нет дела до твоих постыдных связей, – продолжал Джулиус. – Я только передал тебе условие отца, а там уж решай – согласиться на это условие или нет. Партия, которую матушка нашла тебе, – это миссис Гленарм, урожденная Ньюэнден, потомок одной из старейших английских фамилий. Молодая, бездетная вдова, ее покойный муж был крупный фабрикант. В миссис Гленарм соединились родовитость с богатством. Ее чистый доход – десять тысяч фунтов в год. Если на твое счастье она не откажет тебе, отец согласен увеличить ваш доход до пятнадцати тысяч. Матушка высокого мнения о ее достоинствах. Моя жена знакома с ней. Миссис Гленарм бывала на наших приемах в Лондоне. Я слыхал, она сейчас гостит у друзей в Шотландии. Вернувшись домой, я распоряжусь, чтобы ей было послано приглашение. Дело за тобой – постарайся произвести на нее благоприятное впечатление. А пока подчиняйся распоряжениям отца, если, конечно, принимаешь главное условие.
– Если она не клюнет на парня, который побежит в Фулеме, – Джеффри пропустил мимо ушей конец тирады, – найдется много других, которые клюнут. С этой стороны все в порядке. Трудность заключается в другом.
– Я повторяю, до твоих трудностей мне нет дела, – продолжал Джулиус. – Остаток дня подумай над моими словами. Если решишь принять предложение отца, жду тебя вечером на вокзале, поедем в Шотландию вместе. Тогда я поверю, что твое решение твердо. Ты вернешься к леди Ланди, продолжишь прерванный визит. Мои интересы требуют, чтобы ты относился к людям, имеющим вес в графстве, с должным почтением. Жена пошлет приглашение леди Гленарм, чтобы к твоему возвращению она уже гостила у нас. Если ты вечером приедешь на вокзал, мы с женой сделаем все, чтобы помочь тебе. Если я поеду один, тебе больше в моем доме делать нечего. Я вычеркну тебя из своего сердца.
С этими словами он простился с братом и покинул гостиницу.
Оставшись один, Джеффри раскурил трубку и послал за хозяином.
– Возьмите мне лодку, хочу погрести час-другой вверх по реке. И бросьте в лодку полотенца. Может, я еще и поплаваю.
Хозяин почтительно выслушал распоряжение и в ответ позволил себе предостеречь знатного гостя.
– Только ради бога не выходите через парадную дверь, сэр! Толпа сильно возбуждена. Полиция не может гарантировать вам безопасность.
– Ладно, выйду через черный ход.
Джеффри повернулся и вышел из комнаты. Какие же трудности стояли у него на пути к райским кущам, которые посулил ему брат? Состязание? Нет, разумеется. Спортивный комитет обещал отсрочить день состязания, если он пожелает, а месяца тренировок будет для него вполне достаточно. Может, он сомневался, сумеет ли покорить сердце миссис Гленарм? Нисколько. Впрочем, для женитьбы годилась любая женщина, имей она капитал и отвечай условиям отца. Единственной препоной была женщина, которую он погубил. Анна Сильвестр! Как с ней поступить – это была неразрешимая для него трудность.
«Погребу немного, – сказал он себе, – тогда посмотрим, может, не так все и плохо».
Хозяин гостиницы с полицейским тайно проводили его к реке, обманув бдительность жаждущей видеть его толпы, запрудившей площадь перед гостиницей. Они стояли на берегу и любовались мощными и вместе изящными взмахами весел. Джеффри быстро уходил от них вверх по реке.
– Вот она, красота и гордость Великобритании, – мечтательно проговорил полицейский. – Пари уже стали заключать?
– Шесть к четырем, – ответил хозяин гостиницы. – И никого против.
Джулиус отправился на вокзал в тот вечер пораньше. Леди Деламейн очень волновалась. Джеффри может опоздать. Но младший брат был и должен всегда быть для него примером.
Первым, кого увидел Джулиус, выйдя из кареты, был его брат Джеффри. Он уже взял билет и оставил чемодан у кондуктора.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ. УИНДИГЕЙТССОВСЕМ БЛИЗКО
Библиотека в Уиндигейтсе была самой большой и красивой комнатой во всем доме. Два главных рода литературы занимали в ней подобающее каждому место. На полках, тянувшихся вдоль стен, скучали почтенные фолианты, которые человечество в большинстве своем не читает, зато относится с величайшим уважением. А на столах, расставленных там и сям, соблазнительно пестрели книжки, которые человечество по большей части не уважает, но которыми зачитывается. К первому роду причисляются исторические сочинения, древние авторы, биографии, памфлеты, эссе, словом – литература солидная, почитаемая, но почти не читаемая. Второго рода литература – самоновейшие романы, повсеместно читаемые, но мало кем почитаемые. В Уиндигейтсе, как и везде, историю относили к высокой литературе, поскольку она следует авторитетам, о коих нам мало что ведомо; а беллетристику – к литературе низкой, поскольку она следует природе, о коей ведомо и того меньше. В Уиндигейтсе, как и везде, вы бываете горды собой, если у всех на глазах зачитались историческим сочинением, и напротив, очень собой недовольны, если вас застали за чтением новомодного романа. Архитектурное решение библиотеки в Уиндигейтсе способствовало укреплению этого любопытного и очень распространенного вида человеческой глупости. Ряд мягких кресел в середине манил любителя высокой литературы явить миру воплощенную добродетель. А вдоль одной из стен уютные, скрытые портьерами ниши прятали от посторонних глаз любителя изящной словесности, резвящегося на стезе греха. Что до остальной обстановки, все было выбрано со вкусом и в надлежащем количестве. И высокая литература, и беллетристика, и великие писатели и менее великие – все были одинаково щедро озарены чистым потоком небесного света, вливавшегося в комнату через высокие окна, начинавшиеся от самого пола.
Прошло три дня после приема леди Ланди в парке. До звонка, возвещавшего второй завтрак, оставалось еще больше часа.
Гости Уиндигейтс-хауса по большей части гуляли в саду, наслаждаясь утренним солнцем, наконец-то сменившим нескончаемые дожди и туманы последних дней. Исключение составляли два джентльмена, уединившиеся в библиотеке, где в этот час никого не было. От этих двух джентльменов можно было меньше всего ожидать, что страсть к чтению сведет их в этом литературном оазисе. Один был Арнольд Бринкуорт, другой – Джеффри Деламейн.
Оба вернулись в Уиндигейтс этим утром. Арнольд не смог вернуться, как хотел, на другой день. Его задержала церемония знакомства с новым хозяином, которую он не мог прервать, не обидев многих достойных людей. Только сегодня на рассвете он сел на ближайшей станции в проходящий поезд, которым ехал из Лондона Джеффри, и таким образом вернулся в Уиндигейтс вместе со своим другом.
После короткого разговора с Бланш Арнольд пошел в библиотеку, где его ожидал в одиночестве Джеффри, чтобы докончить начатый в поезде разговор об Анне. Подробно осведомив Джеффри обо всем, что произошло в Крейг-Ферни, Арнольд естественно хотел услышать, что скажет на все это Джеффри. К его удивлении Джеффри, не проронив ни слова, холодно повернулся и пошел из библиотеки.
Арнольд, не задумываясь, остановил его.
– Не торопись, Джеффри. Мне не безразлична судьба Анны так же, как и твоя. Ты вернулся в Шотландию. Что ты теперь собираешься делать?
Не греша против истины, Джеффри должен был ответить приблизительно так: его возвращение в Шотландию вместе с братом означает хоть и вынужденное, но окончательное решение бросить Анну. Ни до чего другого он пока не додумался. Он, однако, не представляет себе, как покинуть женщину, которая ему доверилась, утаив этот низкий поступок от всего света. В поезде у него мелькнула мысль, нельзя ли утихомирить Анну, обманув ее, то есть сочетаться с ней браком, который не будет действительным. Можно ли устроить такую западню в Шотландии, где брачные законы столь расплывчаты и неточны. Как бы это узнать? Может, его образованный брат, живущий к тому же в Шотландии, кое-что знает об этом? Он попытался с самым невинным видом заговорить о шотландских браках и что-нибудь выудить у него. Но Джулиус шотландский брачный кодекс не изучал и не имел о нем никакого понятия, – на том разговор и кончился. И вот он в Шотландии, и у него нет решительно ни одной мысли, как избавиться от Анны. В голове только цепь нелепых случайностей, рассказанных Арнольдом, и твердое намерение жениться на миссис Гленарм. Таково было его положение, и таков должен был быть ответ, которого ожидал Арнольд, спросивший прямо, что Джеффри собирается делать.
– Что полагается, – ответил вместо этого Джеффри, не моргнув глазом. – Можешь не сомневаться.
– Я рад, что для тебя все так ясно. Признаюсь, я бы растерялся. Третьего дня я даже подумал, будь я на твоем месте, я бы посоветовался с сэром Патриком.
Джеффри, что-то прикидывая, остро взглянул на Арнольда.
– Посоветовался с сэром Патриком? – переспросил он. – А почему ты стал бы советоваться с сэром Патриком?
– Я бы не знал, как устроить эту женитьбу, – ответил Арнольд. – Мы ведь в Шотландии. Ну и я спросил бы у сэра Патрика, не называя, конечно, имен. Все, что касается шотландских браков, ему досконально известно.
– Предположим, что и для меня все не так ясно, – сказал Джеффри. – Значит, ты советуешь мне обратиться к сэру Патрику?
– Конечно! Он всю жизнь провел в шотландских судах. Ты разве не знаешь?
– Первый раз слышу.
– Советую тебе, поговори с сэром Патриком. Имен не называй. Скажи, что речь идет о твоем друге.
Эта мысль явно пришлась по вкусу Джеффри, и он с вожделением поглядел на дверь. Спеша сделать сэра Патрика невольным соучастником грязного дела, он опять попытался уйти из библиотеки, но опять тщетно. Арнольд был переполнен докучливыми вопросами и советами – не прерывать же его на полуслове.
– Ты уже решил, где вы встретитесь? – любопытствовал Арнольд. – Ты ведь не можешь явиться под видом ее мужа. Это уже сделал я. Где еще вы могли бы встретиться? Боюсь, ожидание сломило ее, она ведь совсем одна. Хорошо бы вам увидеться сегодня же!
Джеффри не сводил с Арнольда глаз. И только тот замолчал, громко расхохотался. Бескорыстная готовность помогать другим была недоступна его пониманию. Состязания в силе и ловкости отнюдь не способствуют развитию этого благородного свойства.
– Ну и дела, старина! Ты проявляешь интерес к мисс Сильвестр. Уж не влюбился ли ты в нее?
– Что ты говоришь, Джеффри! – без тени улыбки ответил Арнольд. – Ни Анна, ни я не заслуживаем насмешек, да еще таких. Я пожертвовал своими интересами в угоду твоим. И Анна тоже.
Джеффри опять посерьезнел. Его тайна была в руках Арнольда. А он судил о характере друга по своей мерке.
– Ладно, старина, – заговорил он примирительным тоном, как бы принося извинения. – Не дуйся, я пошутил.
– Вот женишься, тогда и шути на здоровье, – ответил Арнольд. – А до тех пор, какие могут быть шутки. – Он замолчал, подумал немного и, взяв Джеффри за локоть, внушительно произнес: – Помни, Джеффри, ни одна живая душа не должна знать, что я был в тот день в гостинице или даже близко подходил к ней.
– Я же дал слово держать язык за зубами. Что тебе еще надо?
– Я очень беспокоюсь, Джеффри. Ведь я был в гостинице, когда туда приезжала Бланш! Она, бедняжка, во всех подробностях рассказала мне, что там произошло. Она уверена, что я был тогда за многие мили от нее. Клянусь тебе, я не смел поднять на нее глаз. Что она подумает обо мне, если узнает правду. Умоляю тебя, будь осторожен! Никому ни слова.
Джеффри начал терять терпение.
– Мы уже все переговорили, когда ехали со станции. Охота тебе толочь воду в ступе.
– Ладно, не буду больше об этом, – согласился Арнольд. – Просто я с утра сам не свой. На душе кошки скребут, непонятно почему.
– На душе? – не скрывая презрения, переспросил Джеффри. – Причем здесь душа? Подумай лучше о теле. В тебе ведь килограммов пять лишнего весу. Оттого и кошки скребут. Человек в хорошей физической форме даже не помнит, что у него, есть душа. Поупражняйся с гантелями, слазь на гору в полном облачении. Пропотей хорошенько. Глядишь, фунтов десяток и сбросишь.
Дав этот превосходный совет, Джеффри в третий раз двинулся к выходу. Но судьба, как видно, задалась целью продержать его в библиотеке все утро. На этот раз ему помешал слуга с письмом в руке.
– Человек ждет ответа, сэр, – сказал он, обращаясь к Джеффри.
Почтенный Джеффри уставился на письмо. Конверт был надписан рукою брата. Они расстались с Джулиусом три часа назад. Что еще успело прийти в голову его милому братцу?
Он распечатал письмо. Фортуна обратила на Джеффри благосклонный взгляд, спешил порадовать брата Джулиус. По приезде домой он узнал, что в его отсутствие заезжала миссис Гленарм, и жена пригласила ее погостить у них. Миссис Гленарм приняла приглашение и обещала быть в начале недели. «Это значит завтра или послезавтра, – писал Джулиус. – Принеси извинения леди Ланди, стараясь не задеть ее чувств. Скажи ей, что важное семейное дело требует твоего присутствия в доме брата и что в скором времени ты будешь счастлив открыть ей, в чем оно состоит. А пока ты уповаешь на ее великодушие и просишь позволения покинуть ее гостеприимный кров. Приезжай завтра. Мы тебя ждем. Поможешь встретить и принять миссис Гленарм».
Прочитав это послание, бесстрашный Джеффри струсил. Надо было немедленно принимать решение и в соответствии с ним действовать. Анна знает, где живет Джулиус. Тщетно прождав от него известий, она, чего доброго, явится в дом брата и в присутствии миссис Гленарм устроит скандал. И Джеффри распорядился задержать посланного, пока не будет готово ответное письмо.
– Из Крейг-Ферни? – спросил Арнольд, указывая на письмо, зажатое в руке Джеффри.
Джеффри нахмурился. С уст его уже готова была сорваться грубость в ответ на это на редкость неуместное замечание, но тут снаружи донесся голос, зовущий Арнольда. Голос этот возвестил появление в библиотеке третьего лица, и оба джентльмена поняли, что их уединенной беседе пришел конец.
ЕЩЕ БЛИЖЕ
Открылась стеклянная дверь, и в библиотеку легкими шагами впорхнула Бланш.
– Что вы здесь делаете? – спросила она Арнольда.
– Ничего. Собирался идти искать вас в парке.
– Парк сегодня утром невыносим, – проговорила Бланш, обмахиваясь платком.
Тряхнув головой, она заметила Джеффри и не потрудилась скрыть досаду, которую вызвала в ней его атлетическая фигура. «Подожди, вот выйду замуж, посмотрим, что будет, – подумала она. – Или ты гораздо умнее, чем кажешься, или я сумею отвадить от тебя Арнольда».
– Слишком жарко, а? – обронил Джеффри, заметив устремленный на него взгляд Бланш и решив, что от него ожидают каких-то слов.
Исполнив таким образом светский долг, он отошел прочь и, не дожидаясь ответа, сел с письмом за одну из конторок, находившихся в библиотеке.
– Сэр Патрик терпеть не может нынешних молодых людей. И он прав, – повернулась Бланш к жениху. – Вот, пожалуйста, прекрасный пример: задал вопрос и, не дождавшись ответа, удалился. А в парке прохлаждаются еще трое. Так эта троица все утро только и делала, что обсуждала родословные скакунов и мужские бицепсы. Когда мы поженимся, Арнольд, не знакомьте меня, пожалуйста, с друзьями моложе пятидесяти. А чем мы займемся до завтрака? Среди книг так тихо, прохладно. Мне бы хотелось почувствовать душевный трепет. Делать сейчас абсолютно нечего, давайте читать какие-нибудь стихи!
– В его присутствии? – спросил Арнольд, указывая на воплощенное отрицание поэзии, то бишь на Джеффри, который сидел спиной к ним в дальнем углу библиотеки.
– Но здесь, кроме нас, никого нет. Стоит ли обращать внимание на это грубое животное.
– Крепко сказано! – воскликнул Арнольд. – Вы сегодня не менее язвительны, чем сэр Патрик. Что вы скажете обо мне, когда мы поженимся, если так говорите о моем друге?
Бланш сунула свою ладошку в большую ладонь Арнольда и тихонько пожала ее.
– Я всегда буду ласкова с вами, – прошептала она и одарила Арнольда взглядом, полным самых нежных обещаний. Арнольд ответил ей тем же взглядом (ах, как им мешал сейчас Джеффри!) Глаза их встретились (почему это грубое животное должно корябать свое письмо именно здесь, в библиотеке). Слабо вздохнув и еще больше зардевшись, Бланш опустилась в уютное кресло и чуть дрожащим голосом еще раз попросила почитать ей стихи.
– Чьи стихи почитать? – спросил Арнольд.
– Чьи хотите, – ответила Бланш. – Это моя новая причуда. Умираю – так мне хочется послушать стихи. Только не знаю, чьи. И не знаю, почему.
Арнольд подошел к ближайшей полке и взял наугад томик – пухлое кварто в скромном коричневом переплете.
– Ну? – спросила Бланш. – Кого вы нашли?
Арнольд открыл книгу и добросовестно прочитал название от слова до слова: «Потерянный рай». Поэма. Джон Мильтон.
– Я никогда не читала Мильтона, – призналась Бланш. – А вы?
– Я тоже.
– Еще одно сходство между нами. Образованный человек не может не знать Мильтона. Давайте читать «Потерянный рай». Начинайте, пожалуйста, я слушаю.
– С самого начала?
– Конечно. Нет, погодите. Не можете же вы читать так далеко от меня. Вы должны сесть рядом, чтобы я все время смотрела на вас. Я не могу сосредоточиться, если не смотрю на человека, который мне читает.
Поставив к ногам Бланш скамейку, Арнольд сел и открыл книгу. Манера читать стихи, да еще белые, была у него самая незамысловатая. Читая вслух поэзию, одни (большинство ныне здравствующих поэтов) налегают на звуки, другие (таких меньшинство) налегают на смысл. Арнольд подражал тем, кто налегает на звуки. Каждую строчку он закруглял, как конец абзаца, и спешил к последнему слогу на всех парусах, храбро преодолевая препятствия в виде не очень понятных слов.
– Ах, как прекрасно! – пролепетала Бланш. – Какой стыд! Все это время Мильтон стоял у нас на полке, а мы до сих пор не читали его. Теперь каждое утро будем проводить с Мильтоном в руках, хорошо, Арнольд? Правда, он очень толстый. Но ведь мы еще очень молоды и, может, успеем дочитать до конца. А знаете что, милый Арнольд, смотрю я на вас и кажется мне, что вы вернулись в Уиндигейтс не таким веселым, каким были.
– Не таким? Вот уж не знаю, почему.
– А я знаю. За компанию со мной. Мне тоже не очень-то весело.
– Вам?
– Ну да. Из-за Анны. Меня очень расстроило то, что я увидела в Крейг-Ферни. Вы поймете меня, я уверена. Вспомните, что я вам рассказала утром.
Арнольд с величайшей поспешностью отвернулся от Бланш и вперил взор в Мильтоновы строки. Упоминание Крейг-Ферни прозвучало для него новым упреком – как он все-таки мог обмануть Бланш? Чтобы отвлечь ее от грустных мыслей, он указал на Джеффри, поглощенного сочинением письма.
– Не забудьте, мы здесь не одни, – прошептал он.
– Какое дело этому животному до моей Анны. – Бланш презрительно пожала плечиками. – Он ее, наверное, и не знает.
Пожалуй, только одно могло отвлечь ее сейчас от опасной темы. Перескочив две строчки, Арнольд что есть духу понесся дальше, еще сильнее налегая на звуки и еще меньше вникая в смысл.
Начально поучавший свой народ.
Возникновенью Неба и Земли.
Из Хаоса; когда тебе милей.
Сионский холм…
– Пожалуйста, Арнольд, остановитесь ненадолго. Я не выношу, когда Мильтона мне вбивают в голову. И кроме того, я хочу что-то вам сказать. Я говорила, что советовалась с дядюшкой насчет Анны? По-моему, нет. Я застала его одного здесь, рассказала все, что вам, и показала ее письмо. Потом спросила, что он обо всем этом думает. Он сунул в нос добрую понюшку табака, немного подумал и сказал, что скорее всего муж Анны очень плохой человек. Я, между прочим, тоже так думаю. Начать с того, что он изо всех сил старался избежать меня. Подозрительное обстоятельство, согласитесь. Как только я вошла в комнату, сразу погасли все свечи. Мы с миссис Инчбэр решили, что свечи задуло ветром. Но сэр Патрик сказал, что вернее всего их задул этот злодей. Подумав, я пришла к выводу, что сэр Патрик прав. А вы как считаете?
– Давайте лучше читать Мильтона, – промямлил несчастный Арнольд, не поднимая склоненной над книгой головы. – Мы, кажется, уже забыли о нем.
– Дался вам Мильтон! Последний кусок совсем не такой интересный, как начало. А про любовь там есть?
– Наверное, найдем что-нибудь, если будем читать дальше,
– Ладно, тогда читайте. Только быстрее.
Арнольд тарабанил с такой скоростью, что не запомнил, где остановился, и вместо того, чтобы идти дальше, вернулся вспять:
Начально поучавший свой народ.
Возникновенью Неба и Земли.
Из Хаоса; когда тебе милей.
Сионский холм…
– Вы уже это читали, – опять прервала его Бланш.
– По-моему, нет.
– Я уверена, что читали. Когда вы дошли до Сионского холма, я сразу же подумала о методистах. Я это очень хорошо помню. Я бы не могла подумать о методистах, если бы вы не сказали «Сионский холм». Это ясно как божий день.
– Ладно, начну вторую страницу, – согласился Арнольд. – Здесь я уж точно не читал. Я ведь еще не перевернул ни одной страницы.
Бланш откинулась на спинку кресла и, покорившись судьбе, прикрыла лицо платком.
– Это от мух, – сказала она. – Я и не думаю спать. Читайте на второй странице. Да читайте же, говорят вам!
Арнольд опять забубнил:
Открой сначала – ибо Ад и Рай.
Равно доступны взору твоему.
Что погубило первую чету.
В счастливой сени, средь блаженных кущ…
Бланш вдруг сбросила с лица платок и выпрямилась в кресле.
– Закройте книгу, Арнольд! – воскликнула она. – Это невыносимо! Хватит, слышите, хватит!
– Что еще случилось?
– Блаженные кущи, – повторила Бланш. – Что значит «блаженные кущи»? Ну, конечно, это значит замужество! А замужество опять напомнило Анну. Я не могу больше слушать. «Потерянный рай» наводит на печальные размышления. Захлопните свою книжку, Арнольд. Ну вот, потом я спросила у сэра Патрика, что, по его мнению, мог натворить ее муж. Очевидно, этот негодяй совершил какой-то низкий поступок. Но какой? Может, это как-то связано с замужеством Анны? Дядюшка опять немного подумал и сказал, вполне может быть: тайные браки опасная вещь – особенно в Шотландии. Он спросил меня, не в Шотландии ли они сочетались браком. Я этого не знала и сказала только: «А если в Шотландии, тогда что?» Дядюшка ответил: «Мисс Сильвестр, должно быть, тревожится из-за своего брака. Возможно, у нее есть основания для тревоги; вернее сказать, она полагает, что есть: вдруг ее брак недействителен».
Арнольд заерзал на скамейке и оглянулся на Джеффри, который все так же сидел за конторкой к ним спиной. Хотя и Бланш и сэр Патрик ошибались относительно положения Анны, они, однако, коснулись предмета, имеющего особый интерес для Джеффри и мисс Сильвестр, – именно брака по-шотландски. В присутствии Бланш Арнольд не мог дать знать Джеффри, чтобы тот прислушался к ее словам, – соображения сэра Патрика на этот счет недурно было получить хотя бы из вторых рук. Но, может, слова Бланш долетают до него? Может, он и сам догадался прислушаться.
А он действительно догадался. Услыхав последние слова Бланш, он забыл про письмо, написанное до середины. Замерев с пером в руке, Джеффри ожидал продолжения разговора. Тем временем Бланш, рассеянно накручивая на палец волнистые пряди волос сидящего у ее ног Арнольда, оживленно продолжала:
– Я подумала, что сэр Патрик проник в тайну Анны. Я ему это сказала. Он засмеялся и возразил, что рано еще делать окончательные выводы. Мы плутаем в потемках. И все огорчительные события в гостинице, которым я была свидетельницей, могут иметь совсем другое объяснение. Он бы все утро поддразнивал меня, если бы я его не остановила. Я рассуждала строго логически. Я ведь видела Анну, а он нет. А это большая разница. Я ему сказала: «То, что меня так испугало и обеспокоило в ней, теперь разъяснилось. Конечно, дело в женитьбе. Закон должен найти этого человека, и он его найдет, дядюшка, – сказала я. – Я не постою ни перед какими расходами». Меня так все это разволновало, что я, кажется, немножко всплакнула. И что, вы думаете, сделал этот славный старик? Посадил меня на колени, поцеловал и еще сказал самым любезным тоном, что принимает пока мою точку зрения, если я обещаю больше не плакать. Подождите, это еще не все, главное впереди. Как только я успокоилась, он изложил мне все дело совершенно в другом свете. Вообрази себе – у меня мгновенно высохли глаза, и я стала само спокойствие. «Давай считать фактом, – сказал сэр Патрик, – наше предположение, что этот неизвестный мужчина действительно пытался обмануть мисс Сильвестр. Так знай: пытаясь обмануть ее, он мог сам попасться на этот обман, ни о чем не догадываясь». (Джеффри затаил дыхание. Перо выпало из пальцев, а он даже не заметил. Близился желанный миг. Он сейчас узнает то, чего не мог выведать у брата.)
А Бланш продолжала, ничего не подозревая:
– То, что сказал мне дядюшка, так поразило меня, что я запомнила каждое его слово. «Я не хочу, – сказал дальше дядюшка, – утомлять эту бедную головку запутанным шотландским законодательством. Постараюсь объяснить дело просто. В Шотландии, Бланш, разрешены так называемые «нерегулярные браки», вещь весьма пакостная. Но в данном случае нерегулярный брак может невзначай обернуться благом. В Шотландии очень трудно заключить фальшивый брак – мошенник почти всегда сам попадает в ловушку. Должен добавить, что здесь можно оказаться женатым по чистой случайности и даже никогда не узнать об этом». Вот точные слова моего дядюшки, Арнольд. Мы с вами будем жениться где угодно, только не в Шотландии.
Румянец схлынул с лица Джеффри. Если это правда, как же легко он мог попасться в те самые сети, которые замышлял расставить для Анны.
Бланш продолжала рассказ. А Джеффри слушал, стараясь не пропустить ни слова.
– Дядюшка спросил меня, понятно ли он излагает юридические тонкости. «А тут и понимать нечего. Все ясно», – ответила я. «Отлично, тогда перейдем к фактам, – продолжал дядюшка. – Допустим, наша догадка верна. Но мисс Сильвестр напрасно почитает себя несчастной. Если этот невидимка устроил в Крейг-Ферни представление, надеясь заключить фальшивый брак, то, находясь в Шотландии, он почти наверное стал ее законным мужем, несмотря на все его ухищрения и на все ее страхи». Это, Арнольд, точные слова моего дядюшки! Надеюсь, тебе не надо говорить, что спустя полчаса я уже отправила Анне письмо с пересказом нашего разговора!
При этих словах Бланш остекленелые глаза Джеффри вдруг заблестели. В его уме зашевелилась мысль, которую заронил туда сам дьявол. Он исподтишка глянул на человека, чью жизнь когда-то спас и который честно и сполна вернул ему долг. Коварная усмешка мелькнула в его глазах, покривила губы. «Арнольд Бринкуорт выдал себя в гостинице за ее мужа. Черт побери! Но это же выход. Как он раньше до него не додумался!» Завороженный этой мыслью, он опять склонился над письмом. Первый раз в жизни у него в голове работала рожденная им самим мысль. Он начал писать письмо, побуждаемый тяжкой необходимостью убедить брата, что не может сию минуту покинуть Уиндигейтс. У него на шее висела Анна, надо было ценой любого обмана выдворить ее за пределы Шотландии, без этого объяснение с леди Гленарм невозможно. Но вымучил он в свое оправдание только беспомощный лепет. «Ну нет, это никуда не годится, – перечитав написанное, сказал себе Джеффри. – Что угодно, только не это». Он опять украдкой глянул на Арнольда и разорвал начатое письмо.
А Бланш все не могла закончить рассказ. Арнольд позвал ее погулять по парку.
– Не пойду, – отказалась Бланш. – Я еще кое-что должна рассказать тебе.
Арнольду ничего не оставалось, как слушать дальше и даже отвечать на вопросы, как и полагается только что вернувшемуся издалека страннику, который и слыхом не слыхал ни о какой гостинице Крейг-Ферни.
– Ну вот, – продолжала Бланш. – Отправила я Анне письмо. И как вы думаете, что из этого вышло?
– Не могу себе представить.
– Ровным счетом ничего.
– В самом деле?
– Ничего абсолютно! Анна получила письмо рано утром. И должна была уже прислать ответ. А ответа все нет.
– Может, она решила, что ответа не нужно?
– Этого она не могла решить, на то есть причина. Кроме того, я умоляла ее написать мне, верна ли наша с дядюшкой догадка, хотя бы всего в одной строчке. А вот уж и утро кончилось, а ответа все нет! Что бы это могло значить?
– Откуда же мне знать?
– А может так быть, Арнольд, что сэр Патрик и я ошиблись? Вдруг человек, который задул свечи, настоящий злодей? Сомнения так меня мучают, что еще один такой день мне не вынести. Если завтра ничего не прояснится, я рассчитываю на вашу доброту и помощь!
Сердце у Арнольда упало. Кажется, замаячили новые осложнения. Он приготовился молча выслушать самое худшее. Бланш наклонилась к нему и прошептала:
– Только смотрите, это секрет. Если уши того животного за конторкой способны слышать не только про бег и плавание, то надо говорить потише. Пока все будут завтракать, Анна может прийти в библиотеку повидаться со мной. Мы с ней так условились. Если ни ее, ни письма не будет, остается самим проникнуть в тайну ее молчания. И я поручаю это вам.
– Мне?
– Пожалуйста, не перечьте. Если вы не знаете дорогу в Крейг– Ферни, я вас провожу. Что касается Анны, вы ведь знаете, какая она прелесть. Она примет вас как нельзя лучше, ведь это я посылаю вас. Я во что бы то ни стало должна получить от нее весточку, но нельзя же второй раз подряд нарушать домашние правила. Сэр Патрик на моей стороне, но он пальцем о палец не стукнет. Мой главный враг – леди Ланди. Слугам сказано, что они потеряют место, если только приблизятся к Анне. Видите, я могу рассчитывать только на вас. И если я не увижу Анну сегодня или ничего от нее не услышу, завтра вы отправитесь к ней!
И это было сказано человеку, который выдавал себя в гостинице за мужа Анны и был посвящен в самую сокровенную тайну несчастной мисс Сильвестр! Арнольд встал, чтобы поставить на место Мильтона; им вдруг овладело спокойствие отчаяния. Любую другую тайну он мог бы под давлением обстоятельств доверить скромности третьего лица. Но тайну женщины, в которой замешана ее честь, нельзя было доверить никому, хотя бы перевернулся мир. «Если Джеффри не вызволит меня из этого кошмара, – подумал он, – мне ничего не останется, как завтра же уехать из Уиндигейтса».
