Текст книги "Тайная Миссия (ЛП)"

Автор книги: Уильям Хорвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)

Глава двадцать пятая

Через два дня, когда еще не рассвело и в призрачном сумраке самые простые предметы вокруг кажутся странными, когда часовые теряют бдительность, грайки вторглись в Данктонский Лес.

Неожиданно, мощно, жестоко.

Они поверху перешли шоссе ревущих сов, чего от них никак не ожидали, спустились по водостоку и бесшумно поднялись по другому его берегу к одному из оборонительных постов Алдера, оставив в стороне кротов, охранявших коровий тоннель.

– Эй! Куда ты, крот? – закричал кто-то из часовых, и его голос выдавал, как сильно он устал. – Откуда ты, парень? Бежал к нам? Тебя послали часовые…

Но этот крот больше никогда не произнес ни слова, потому что на его голову обрушился страшный удар когтей гвардейца, и смертельная боль пронзила его… тут же другой гвардеец, огромный, злобный, налетел на второго часового, потом они убили третьего – и ход был залит кровью кротов Данктона.

Так появились гвардейцы и, благодаря внезапности и решительности нападения, захватили оборонительные посты. Какое-то время казалось, что кроты-часовые ничего не могут сделать: ни противостоять первой бешеной атаке, ни тем более послать сообщение в Главную систему о том, что грайки пришли.

Но потом появился Алдер, взял на себя командование, собственными когтями убил двух или трех нападавших, поставил вместо убитых других кротов, а остальных отправил тайными ходами к коровьему тоннелю, где в скорости должна была начаться главная битва.

Несмотря на понесенные вначале потери, Алдер, опытный боец, не растерялся и даже не был удивлен тем, что случилось. Урон был бы еще больше, если бы Данктонский Лес не был с трех сторон окружен Темзой, защищавшей его от нападения. Четвертую, юго-восточную сторону, хорошо прикрывало шоссе ревущих сов, проходившее по склонам, поросшим лесом. Бреши существовали только в отдельных местах, например у большого тоннеля и возле некоторых дренажных труб, и эти места были хорошо защищены. Но невозможно было защититься от тех, кто переходил шоссе поверху. Они могли сделать это в любом месте, и прикрытием служил лишь ров, тянувшийся ниже шоссе, который нападающим пришлось бы форсировать. Через ров двуногими были переброшены маленькие мосточки, в разных местах его пересекали канавки, и грайки должны были воспользоваться ими, если рассчитывали вторгнуться в Данктон с этой стороны. Главная опасность была не здесь, тем более что напасть можно было только ночью или ранним утром, когда по шоссе носится мало ревущих сов.

Поэтому следовало ожидать атаку на рассвете возле одной из канавок, хотя трудно было предугадать, в каком именно месте произойдет вторжение. Отослав к Триффану гонца, Алдер сам отправился посмотреть, как обстоят дела.

– Вот! Вот откуда они лезут! – закричал он, обследовав местность к югу от тоннеля.

Алдер возглавил бойцов, и какое-то время они сражались с грайками за то, в чьих лапах будет проход по канавке. Битва была трудной, несколько кротов погибли, однако бойцы Алдера выдержали атаку и отбросили оставшихся грайков за канавку под неистовые крики с обеих сторон. Тогда кроты впервые увидели и поняли, насколько яростной будет борьба.

Так боль и кровь ознаменовали вторжение грайков. Оно началось, когда солнце только поднималось над долинами, лежащими под Данктонским Холмом, а великий Камень на его вершине под первыми рассветными лучами стал красным, как сама кровь.

❦

Атака перешла в длительное сражение, и кроты приступили к осуществлению плана, разработанного Триффаном и Скинтом.

Разбудили детей, матери уже были наготове, самцы, которые не участвовали в битве, а должны были сопровождать уходящих, заняли свои места. Первый этап эвакуации Данктона начался. Все молча и спокойно ждали, доверившись старейшинам и помощникам Монди, успокаивая напуганных малышей и растерявшихся стариков.

Заранее было определено, кто и где должен находиться, и все же некоторых пришлось разводить по местам. Кроты, которым это поручили, деловито бегали по тоннелям, и энергичное топтание лап эхом отдавалось от стен.

Другие, и среди них Монди, двигались более неторопливо, проверяя, находится ли каждая группа в указанном ей месте: ни один крот не должен был тронуться в путь без приказа, впрочем, никто и вправду не знал, куда они отправятся, – тайну берегли крепко.

Один или два крота заблудились, и их пришлось отводить к своим. Какой-то юнец из большой семьи, всегда умудрявшийся что-нибудь перепутать, набрел на группу о чем-то мрачно беседующих часовых. Они показались ему очень большими и страшными, он начал плакать от ужаса, тараща глаза, пока лапа взрослого не опустилась ему на плечо, а низкий голос не произнес? «Ну-ну, не реви! Ты не сможешь помочь одолеть грайков, если будешь так себя вести! Скажи-ка лучше, как тебя зовут и чей ты?» Всхлипывания прекратились, и боец благополучно доставил его в родную семью. Кротыш больше не плакал, у него было радостное выражение ребенка, который жаждет рассказать о своих приключениях.

На верхних склонах Монди обнаружила бродившего там старого крота. Он сказал, что выбрался наружу поискать еды, потому что привык всегда так делать в это время дня.

– Пойдем, старина, пойдем со мной. Ты же знаешь меня, я Монди.

– A-а, подружка Комфри…

Монди улыбнулась, услышав, как ее назвали, и отвела старого крота обратно и передала часовому.

Тем временем в зале старейшин у камня собрался совет во главе с Триффаном: Скинт, Комфри, Смитхиллз и другие, чтобы выслушивать сообщения о ходе сражения и об эвакуации.

Ни Триффан, ни Скинт не питали иллюзий относительно возможности разгрома грайков. Они лишь надеялись, что смогут упорядоченно отходить с одной оборонительной позиции на другую. В настоящий момент, когда прошло первое потрясение от неожиданного нападения, все бои сконцентрировались у коровьего тоннеля.

– Часовые Алдера прикрывают фланги, так ведь? – спрашивал Смитхиллз.

– Да, да, дороги в систему надежно перекрыты, и, как только наши бойцы будут атакованы, к ним немедленно подойдут резервы, – ответил Триффан. – Если шпионы еще не рассказали об этих путях, грайки скоро сами их обнаружат.

– Я считаю, хватит сидеть и болтать, – нетерпеливо заявил Смитхиллз, вытягивая и вбирая когти. – Знаете, разрабатывать планы – это прекрасно, но мне не терпится вонзить когти в этих ублюдков.

– Среди нас нет никого, кто бы не хотел быть сейчас внизу, – проговорил Триффан. – Твое время, Смитхиллз, придет, а пока лучше подождать здесь сообщений и позаботиться, чтобы эвакуация велась по плану. В любом случае общее командование внизу следует поручить Алдеру. Я тоже скоро отправлюсь туда. Мы пойдем вместе, Смитхиллз. Вот у тебя и будет такая возможность.

Смитхиллз успокоился, удовлетворенно кивнул, припал к земле и замолчал.

Триффан повернулся к Скинту, который устроился поближе к Комфри и был напряженно-серьезен.

– Скинт останется здесь, как договорились, – продолжал Триффан, – он знает и план обороны, и все подробности эвакуации.

– Ты р-р-решил, какой путь нам следует избрать, или подождем и посмотрим, как развернется сражение? – спросил Комфри. В последние недели он передал руководство Триффану и спокойно относился к тому, что разработанный план известен только брату да еще Скинту.

– Да, мы решили, по какой дороге уходить, но даже сейчас не будем говорить об этом… Самое важное, чтобы грайки не проведали, какой путь мы выбрали. – Он замолчал, потому что внизу, в ходах, послышалась какая-то суета и появилась Монди.

Она запыхалась, но была спокойна и, улыбнувшись всем, сказала:

– Я уже не так молода, но это не помеха! Все группы на своих местах, кроты совершенно спокойны и ждут распоряжений. Раш все проверяет и перепроверяет и будет посылать сюда донесения. – Монди заняла свое обычное место рядом с Комфри, а он протянул лапу и дотронулся до нее, как делал всегда.

– Хорошо, вы славно поработали! – похвалил Триффан. – Теперь вот что: кто-нибудь должен все время находиться здесь, чтобы принять решение о начале эвакуации. Но нам необходимо оттянуть к центру сражения побольше сил Хенбейн, чтобы выходы из системы были, насколько возможно, свободны. Запомните: если почему-либо мы оба, Скинт и я, исчезнем, тогда слушайтесь Мэйуида. Он все знает, он поведет вас.

Присутствующие переглянулись. «Исчезнем» означало «будем убиты».

Триффан ласково посмотрел на всех, и они почувствовали его спокойную решимость.

– А где Спиндл? – спросил он.

– Да, где, во имя Камня, Спиндл? – спохватился Скинт.

– Я видела его совсем недавно, – сказала Монди, – возле Грота Корней. Он нес какие-то тексты и просил передать, что долго не задержится и чтобы ты не волновался.

Триффан улыбнулся.

– Он прячет отчеты для будущих поколений, точно так же, как он спрятал кое-какие рукописи в Семи Холмах и Хэрроудауне.

– Ну мог бы заняться чем-нибудь более полезным, – проворчал Смитхиллз.

Триффан поднял лапу, останавливая его.

– Каждый делает свое дело. Разве ты не хочешь, чтобы наши потомки в Данктоне знали, какую роль ты играл в эти исторические дни?

– Я? Писать о старой кляче Смитхиллзе? Славное дельце! – фыркнул Смитхиллз.

– Кто знает, какие отчеты хранит Спиндл, – проговорил Триффан. – Я, во всяком случае, не знаю. Ну а теперь, Смитхиллз, нам пора идти вниз, в Истсайд.

– А Спиндл?

– Он позаботится о себе сам, – успокоил Смитхиллза Триффан, – и не бойся, его рыльце окажется вовремя в нужном месте!

Они быстро попрощались и самым коротким путем стали спускаться по склону. Как раз в это время косые лучи раннего солнышка осветили восточный склон Данктонского Холма. Триффан и Скинт поняли, что дует легкий ветер с юго-востока, потому что до них доносились несмолкающее рычание ревущих сов, которые с наступлением утра начали носиться по шоссе. Зимой в это время можно было разглядеть сплошную линию, прочерченную их горящими глазами, летом же слышался грохот и ощущалось зловоние, от которого кротам становилось дурно.

– Если бы удалось отбросить их за канаву, то до наступления ночи, когда ревущих сов опять станет мало, они не смогут перейти шоссе и прислать подкрепление, – говорил Триффан на ходу.

Смитхиллз не отвечал, он был очень серьезен. Вот уже целый год он мечтал, как вонзит свои когти в грайка, и это время наконец пришло.

Они поднялись к последней, расположенной у самой поверхности оборонительной норе. Встретившие их там кроты были возбуждены, но держались спокойно.

– Добро пожаловать, Триффан, – произнес командир отряда, – ты пришел как раз вовремя, успеешь пожелать нам успеха: сейчас снизу придет группа передохнуть, а мы отправимся туда им на смену.

Триффан каждому сказал ободряющие слова и добавил: они со Смитхиллзом не только желают им удачи, но и сами пойдут посмотреть вместе с ними, как идет оборона тоннеля. Возбуждение кротов усилилось, а настроение стало еще более приподнятым, ведь идти в бой с самим Триффаном – это большая честь, и это сулит успех…

Один крот, совсем молоденький, держался чуть в стороне от других и не принимал участия в общем разговоре. Казалось, он что-то шепчет про себя. Триффан подошел к нему.

– Ну? – тихо проговорил Триффан. – Нервничаешь, как и я?

– Ты нервничаешь, господин мой? – изумился крот.

– Да, нервничаю, – ответил Триффан, – только не говори остальным!

– А я думал, это только я так, – сказал крот.

– Ну что ты! – успокоил его Триффан. – Скажи-ка, а что ты шептал?

– Просто молился Камню. Как меня научили в родной норе.

– Вот что, крот, – проговорил Триффан уже громче, – мне кажется, хорошо будет, если ты повторишь эту молитву для всех нас.

Остальные, услышав это, согласно закивали, и молодой крот стал просить Камень направить его и защитить.

Когда молитва была произнесена и каждый в заключение добавил к ней свои собственные слова, из хода, который вел снизу вверх по склону, послышались шум, крики, топотание, и в нору ввалились двое усталых до изнеможения крота, а за ними третий; он хромал, из рваной раны на плече текла кровь.

– Рамсей ранен? – воскликнул один из тех, к го ждал своей очереди сражаться.

Рамсей был известен Триффану как один из самых толковых, воинственных и стойких бойцов Алдера – как крот, с которым шутки плохи.

– Ублюдки грайки, – бормотал Рамсей. – Но двоих я уложил. Не так уж они, оказывается, сильны, когда запустишь в них когти.

Потом, когда кто-то попытался зализать его рану, Рамсей начал орать и ругаться, а в конце концов признал, что лучше будет, если он ненадолго припадет к земле и отдохнет.

Триффан кивком подал знак Смитхиллзу и кротам из резерва, и все они вышли. Пройдя некоторое расстояние под землей, они выбрались на поверхность у самого коровьего тоннеля. Четверка кротов, с которыми шли Триффан и Смитхиллз, повернула направо к входу в тоннель, темный проем которого вздымался высоко над их головами, а им навстречу вышел Алдер.

– Триффан! Добро пожаловать! Какое последнее донесение ты получил?

– Тоннель вы удерживаете, канава отбита, а ревущие совы начали утреннюю гонку.

– Все верно, – подтвердил Алдер.

Триффан взглянул на него. Мех Алдера был перепачкан, правое плечо и лапа исцарапаны и кровоточили. Он выглядел усталым, но держался уверенно. К нему то и дело подходили кроты, и он отдавал им приказы ясно и четко. Кроты Данктона занимали хорошую позицию, позволявшую оборонять тоннель, и Триффан понял, что поступил правильно, сделав Алдера командиром.

– Дело в том, Триффан, что грайки все делают, как их когда-то учили. Они и пришли оттуда, откуда мы их ждали, хотя их первое нападение и ошеломило нас. Наверное, перейти шоссе ночью придумал Уид – с помощью шпионов.

– Уида и Хенбейн не заметили?

– Нет, но они где-нибудь поблизости. Надо отдать им справедливость – они не из трусливых.

Триффан рассказал Алдеру, что в самой системе все в порядке и подготовка к отходу проведена.

– Чем дольше мы продержимся, тем больше гвардейцев им придется посылать сюда и тем спокойнее пройдет эвакуация.

– Путь уже выбран?

– В общем-то, да, – уклончиво ответил Триффан. Он хранил эту тайну до последнего, даже от такого крота, как Алдер, которому полностью доверял. – Как держатся бойцы, Алдер?

– Хорошо. Очень хорошо. А теперь, увидев тебя здесь, будут биться еще лучше. Пойдем, покажись им, а по пути поговорим.

Алдер повел Триффана по ходам, сооруженным рядом с коровьим тоннелем, и Триффан старался показать свое рыльце всем, кому мог. Он говорил с бойцами, рассказывал им о малышах – у многих в системе остались дети, – что о них заботятся и с ними ничего дурного не случится.

– Сейчас затишье, грайки собираются менять тактику. На всех открытых местах, откуда они могут появиться, у нас часовые. На всех выходах по склонам.

Триффан одобрительно кивнул.

– Ночью надо будет подумать о канавах и рвах, грайки снова могут перейти шоссе, когда ревущие совы утихнут, – проговорил он. – Но если мы удержим их – хорошо бы до утра – и только потом сдадим тоннель и отойдем к следующей линии обороны, тогда наше положение будет даже лучше, чем мы надеялись, и мы покажем грайкам, что у последователей Камня есть и воля, и сила.

Триффан умолк, Алдер поднял лапу, показывая, что они подошли к крайней линии обороны. Молча они спустились по проложенной двуногими бетонной дренажной трубе, вход в которую охраняли кроты Данктона.

– Вот мы и подошли к самому уязвимому месту, – прошептал Алдер, и они выбрались на поверхность.

Над ними виднелся потолок тоннеля. Воздух здесь был холоднее, высокие бетонные опоры преграждали путь солнечным лучам, и вокруг гудело эхо от смешения разных звуков: далекого рычания ревущих сов, шороха капающей воды и зловещего цоканья по земле когтей гвардейцев.

Один отряд поместился в норе у самой поверхности возле входа в тоннель, другой расположился поблизости на земле, третий, и с ними Смитхиллз, прополз чуть вперед, к высокой куче крупных серых камней. Земля была влажной, кругом стояли лужи, а у дальней стены тоннеля лежали два мертвых гвардейца; кровь, стекая с их тел, окрашивала воду в лужах.

– Было больше, – лаконично пояснил Алдер, – но мы сбросили их в канаву. – Он указал на низкую стенку, перегораживающую вход в тоннель, за которой был глубокий обрыв. Как, во имя Камня, попал туда Смитхиллз? Что ему там надо? Мы вполне способны…

Внезапно из темноты тоннеля послышался шум, оттуда выбежали три гвардейца и набросились на передовой отряд. Смитхиллз с ревом ринулся на них, остальные кроты за ним. Сильным ударом он отбросил в сторону одного и двинулся навстречу двум оставшимся, а гулкое эхо повторяло его рев и крики, заглушавшие все другие звуки в тоннеле…

Триффан инстинктивно шагнул вперед, но Алдер удержал его, положив. лапу на плечо.

– «Мы выиграем эту войну точно рассчитанным отступлением, а не безрассудной храбростью…» – Это ведь твои слова, Триффан. Смитхиллз и остальные справятся с этой атакой.

Так и было. Хотя к гвардейцам присоединились потом еще трое, они не выдержали и отступили. Смитхиллз рычал и ругался им вслед. Одному бойцу, который был ранен, помогли уйти, и его место немедленно занял Другой.

– Видишь, грайки добиваются успеха, только если нападают большими группами, но когда они попытались так действовать, мы стали укрываться в норах у самой поверхности, быстро выскакивать оттуда и давать им трепку, приводя их в замешательство. Сейчас грайки не знают, что предпринять, – объяснил Алдер. – Они не привычны к упорному сопротивлению.

– Можешь за них не волноваться, они быстро переучатся, – мрачно заметил Триффан. – А впрочем, быть может, не так уж быстро, и у нас будет время уйти, как задумано.

Смитхиллз в тоннеле еще раз воинственно потряс когтями и вернулся к Триффану и Алдеру.

– Такого момента стоило ждать хоть всю жизнь! – заявил он. – Я не убил этого мерзавца, только ранил, но велел ему передать кое-что от меня своим друзьям.

– Что? – спросил Триффан.

– «Передай им: в Данктонском Лесу таких, как Смитхиллз, полно!» Вот! Так я ему сказал!

Триффан расхохотался.

– Тогда пошли, покажешь свою прыть еще где-нибудь, ведь нам нужно зайти и в другие ходы возле шоссе.

– Я пока останусь здесь, – сказал Алдер. – Очевидно, вы встретите Рамсея, он наверняка снова отправился сюда, к канаве, готовить оборону на вечер. Может, тебе удастся убедить его немного передохнуть – я не сумел!

Они пошли вперед и вскоре действительно встретили Рамсея, хромающего из-за раны в плече, усталого, но веселого и очень довольного утренним успехом. Только приказ Триффана заставил его согласиться немного отдохнуть. Но уговорить его было нелегко. Кроме того, Рамсей считал, что Триффану не следует ходить в сопровождении одного Смитхиллза, поскольку это опасно.

– Что, во имя Камня, ты хочешь этим сказать – «одного Смитхиллза»? – передразнил Рамсея оскорбленный Смитхиллз.

– Иди, Рамсей, наверх, – уговаривал его Триффан. – Камень защитит меня, а если он этого не сделает, то, я уверен, это сделает Смитхиллз. Только так я могу помешать ему начать в одиночку сражаться с гвардейцами!

И все же в это утро им пришлось пережить несколько опасных минут. Пройдя оборонительные ходы, ведущие на северо-восток, к реке, Триффан и Смитхиллз повернули на юго-запад и совершили длинный марш до самых болот. Канавы на их пути были в основном непроходимыми, за исключением мест, где через них были переброшены доски или стволы поваленных деревьев. В этих местах Алдер организовал оборонительные посты. Здесь первоначально планировался отход, но теперь Триффан убедился, что воспользоваться им все равно бы не удалось, тем более что силы грайков концентрировались на другой стороне шоссе. Придется отдавать приказ эвакуироваться по ходу под рекой, но не сию минуту… Правильно определить этот момент – самое важное решение, которое предстоит принять.

Удостоверившись, что переходы через канавы хорошо охраняются, а кроты-бойцы понимают, как важно оставаться на своих местах, Триффан и Смитхиллз направились обратно к тоннелю. Вдруг они увидели возле одной широкой канавы яростную схватку. Гвардейцы сосредоточили здесь большие силы, им удалось прорвать оборону, бойцы отступили и продолжали отходить, когда к ним подбежали Триффан и Смитхиллз.

– Семеро убитых, господин, заменять почти некем, нам больше не продержаться, – прохрипел один из бойцов, увидев Смитхиллза. Пока он говорил, гвардейцы опять прорвали оборону.

Триффан шагнул вперед, Смитхиллз не отставал от него. Они оказались прямо перед атакующими гвардейцами. Хроники Спиндла говорят, что Триффану необязательно было вмешиваться в бой, во избежание ранения или чего-нибудь похуже. Но он случайно увидел среди мертвых крота, которого хорошо знал и успел полюбить. Немногие помнят сегодня, как звали этого крота, ведь его роль в истории так мала – впрочем, сам Спиндл полагал, что ход истории определяют и те, о ком никто не слышал. Таким был и Пенниворт, брат Тайм, один из уцелевших на Семи Холмах возле Бакленда. После смерти Тайм он остался совсем один и стал бойцом, хотя и был поставлен только в оборону, потому что никогда не отличался ни силой, ни драчливостью. Здесь, в этом месте, оказавшемся слабым звеном обороны, ему суждено было погибнуть, и теперь, как и многие другие кроты, он был мертв. Его убили грайки, когда он защищал систему, которая даже не была его родной системой.

Когда Триффан увидел труп Пенниворта, его охватила неукротимая ярость, и он не колеблясь пошел на самого крупного и, похоже, самого свирепого гвардейца, бока которого угрожающе раздувались. Триффан нанес ему сильный удар, а потом прыгнул и вцепился в заднюю ногу врага. Смитхиллз тем временем набросился на другого гвардейца. Передние нападающие были остановлены, но грайки быстро перегруппировались, пытаясь окружить двух данктонских вожаков. На какой-то момент создалось впечатление, что их буквально захлестнул шквал налетевших грайков, но Смитхиллз, дико крича, поднял лапу со страшными когтями и вместе с Триффаном бросился на врагов. В это время бойцы остановились, повернули и, призывая на помощь Камень, пробились сквозь ряды гвардейцев, чтобы сражаться рядом с Триффаном.

Долго вокруг царили шум и неразбериха, но потом внезапно строй гвардейцев оказался сломлен, один из них упал, другие побежали, а кроты Данктона преследовали их, внося еще больший беспорядок в их ряды. Они гнали грайков по трубе, переброшенной через канаву, и Триффану больше не с кем стало сражаться.

С воплем «Вы несете зло, и вы погибнете!» Смитхиллз погнался за гвардейцами. Он налетел на отставшего, вонзил в него когти и хотел уже прикончить, но Триффан крикнул Смитхиллзу:

– Оставь его!

Гвардеец был напуган, ранен, но вел себя вызывающе.

– Вы прокляты Словом! – истерично орал он, а кровь текла у него из раны на спине. – Прокляты!

Остальные гвардейцы, добравшись до другого берега канавы, обернулись, наблюдая за происходящим.

– Убить его? – холодно спросил Смитхиллз, поднимая когти и намереваясь выполнить свою угрозу.

Триффан взглянул на раненого крота и покачал головой.

– Отойди, – попросил он.

Смитхиллзу очень не хотелось оставлять Триффана на открытом месте один на один с гвардейцем, пусть даже и раненым, но Триффан снова приказал ему отойти. Смитхиллз повиновался, убедившись, что грайки не собираются прийти на помощь товарищу.

Когда Смитхиллз отошел, Триффан взглянул на охваченного страхом гвардейца. Очевидно, он считал, что настал его последний час. Возможно, так оно и было, потому что из глубокой раны у него на спине не переставая текла кровь.

– Делай что хочешь, крот Данктона, – прохрипел гвардеец. – Убей меня! Все равно твои дни сочтены!

– Я не хочу, чтобы ты сейчас умер, – проговорил Триффан с мрачной улыбкой. – Ты отнесешь мое послание Хенбейн. Передай, что эту систему ей никогда не покорить, что за нами есть еще кроты, а за ними – еще, их много, и все они мечтают вонзить в вас когти! Скажи ей: Камень защищает нас и, даже если она силой и числом захватит нашу систему, Камень сделает нас невидимыми, она не найдет нас и не сможет убить. Скажи ей и всем, с кем будешь говорить, если вы хотите найти нас, слушайте Безмолвие…

– Слушать Безмолвие? – прошептал перепуганный до смерти гвардеец, пораженный, что этот большой, явно обладающий властью крот говорит с ним мягко и, кажется, не собирается его убивать.

– Да, – тихо продолжал Триффан, – вы найдете нас в Безмолвии, оно станет со временем известно всем кротам. В него мы и уйдем, и никакие силы не помогут Хенбейн найти нас?

– Вас не так много. Мы наверняка завоюем вашу систему, – возразил гвардеец, обессиленный от потери крови. – Тогда мы найдем вас…

Триффан покачал головой, и ему, как и гвардейцу, показалось, что битва, бушевавшая вокруг них, прекратилась и наступил мир.

– Скажи Хенбейн, если она спросит, куда мы ушли, что мы ушли в Безмолвие, скажи ей это.

Триффан протянул вперед лапу и гвардеец отпрянул в ужасе.

– Не бойся, – проговорил Триффан, передней левой лапой коснулся раны на теле гвардейца и почувствовал, как это было с Тайм в Бакленде и с Мэйуидом в Хэрроудауне, что сила Камня при нем. Он ощущал чудотворность Камня, его доброту и знал каким-то непонятным образом, что он сам сейчас находится рядом с Босвеллом или Босвелл рядом с ним.

– Мы в Данктоне не желаем вам зла, – сказал Триффан, – но мы должны защищаться. А сейчас ничего не бойся. Силой Камня ты будешь исцелен.

Гвардеец с изумлением смотрел на Триффана, потом скосил глаза на свою рану и увидел, что кровь перестала течь; он почувствовал, что может пошевелить передними лапами.

– Но я, – прошептал крот.

– Не рассказывай никому об исцелении, возвращайся к своим, крот, и помни, что, хоть мы и «прокляты», как тебе говорили, мы такие же кроты, как ты, у нас такие же страхи и желания, мы ничем от тебя не отличаемся. А теперь иди.

И крот почувствовал, что он в состоянии подняться и пойти. В его глазах, когда он посмотрел на Триффана, читался благоговейный трепет. Он произнес:

– Как тебя зовут? Скажи мне свое имя.

– Меня зовут Триффан, я родом из Данктона. Мне бы хотелось, чтобы сюда, где мой дом, все кроты могли… приходить мирно. Я бы лечил всех, как я вылечил тебя; мне бы хотелось, чтобы это место стало святилищем, неподвластным ни силе Слова, ни силе Камня, если она когда-нибудь будет извращена.

Раненый посмотрел на Триффана, исполненного уверенности и решимости.

– Меня зовут Трифт, – произнес он робко.

– Да, Трифт? – проговорил Триффан, не отводя от крота пристального взгляда.

– Если я могу что-нибудь сделать, если когда-нибудь…

– Такой день может настать, Трифт, потому что кроты нужны друг другу, и так будет всегда.

Трифт поднял голову и посмотрел на склоны, поднимающиеся за спиной Триффана, потом выше – на деревья, на лес, который под лучами утреннего солнца сиял во всей своей красе.

– Я не забуду о твоем желании сделать Данктон местом, где царили бы мир и покой. Я не забуду. Мы не хотели…

– Иди с миром, – прервал его Триффан.

В это время грайки снова начали пробираться по трубе в их сторону, а бойцы продвигаться им навстречу. Крот Трифт ушел. Дойдя до своих, он оглянулся и посмотрел на Триффана удивленно, но как-то странно спокойно. Тогда Триффан повернулся, пошел и вскоре присоединился к друзьям. О том, что произошло, он не сказал ни слова.

❦

После полудня Триффан оставил Смитхиллза на передней линии, чтобы тот помогал Алдеру, а сам отправился обратно вверх, сопровождаемый двумя бойцами. Триффану нужно было вернуться в Главную систему и узнать, как идут там дела. Однако, двинувшись в путь, он почувствовал непреодолимую потребность выйти на поверхность и посмотреть вниз, в сторону шоссе ревущих сов и еще дальше – на поля, в тени которых скрывались Новые Кроты.

– Смитхиллз велел не пускать тебя на поверхность одного, – запротестовал один из бойцов.

Триффан улыбнулся.

– Смитхиллз и не пустил бы, – произнес он. – Но я только на минутку.

Бойцы не стали спорить, чувствуя, что их вожаку необходимо побыть одному. И Триффан выбрался на поверхность, на свет послеполуденного майского солнца, и остановился. Он знал, что у него в лапах – будущее Данктона, а может быть, и всего кротовьего мира.

Триффан думал о Комфри и Монди, об Алдере и Смитхиллзе, бок о бок с которыми сражался и за судьбу которых продолжал волноваться, о Мэйуиде, который сейчас, должно быть, находится внизу, в Болотном Крае, о Спиндле, которого любил и который обязательно найдет его, Триффана, еще до наступления ночи. Триффан знал, многие, кто сейчас доблестно сражается с грайками, не доживут до того дня, когда Данктон снова станет свободным. И среди гвардейцев многие погибнут.

В такие моменты вожак всегда чувствует одиночество. Так было и с Триффаном, и он мог только молиться, чтобы Камень хранил его кротов, как он хранил весь кротовий мир, а его последователи будут внимательно слушать его зов.

– Триффан! – закричал в беспокойстве один из бойцов. – Пожалуйста! Тебе пора возвращаться!

Триффан бросил последний взгляд вниз, где у подножия холма продолжали сражаться бойцы, и вернулся в тоннель, вернулся к своей задаче – спасти кротов своей любимой системы.