Текст книги "Тайная Миссия (ЛП)"

Автор книги: Уильям Хорвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

Тем временем Триффан и совет старейшин тоже выработали план действий, хотя без разногласий не обошлось и для его принятия потребовались долгие дискуссии. Война не была привычным делом для данктонских кротов, и они не могли всерьез поверить в ужасы, которые им грозили. Луговые же кроты, жившие на западе, когда их спросили, будут ли они сражаться бок о бок с кротами Данктона, просто рассмеялись.

Опыт, приобретенный в Бакленде, научил Триффана, что способ, каким пользовались грайки, планируя и организуя свои кампании, давал им определенные преимущества и неплохо было бы этим способом воспользоваться, если кроты Данктона хотят выжить.

Скинта вместе со Смитхиллзом и Мэйуидом отправили проверить защитные сооружения системы. Им потребовалось три дня на то, чтобы обойти их, следуя по течению Темзы, которая почти целиком окружала Данктон, а затем вдоль шоссе, под которым они прошли, когда впервые появились здесь, воспользовавшись коровьим тоннелем, сделанным двуногими. Не очень приятная дорога для кротов, но в сухую погоду пригодная. Они нашли под шоссе дренажные трубы, зарытые в гравий, подобраться к которым было трудно, и, запомнив их расположение, постарались хорошенько скрыть входы и выходы.

– Однако надо признать, – докладывал Скинт совету по возвращении, – если грайки придут с юго-востока, а это для них единственно возможный путь, нам не удастся уйти иначе, как только пробившись сквозь их ряды, потому что реку не перейти, а другие дороги они перекроют.

– Тогда нам прежде всего нужно установить посты, которые отразят первые атаки и позволят добраться до безопасных выходов, – сказал Триффан.

– Нам действительно нужно будет о-о-оставить Данктон? – спросил Комфри с несчастным видом.

– Мы не можем защитить Данктон и находящихся там кротов от превосходящих сил грайков, – ответил Триффан. – Да, нам придется уйти – на время. Я думаю, Хенбейн хотела бы уничтожить нас здесь в знак могущества Слова и как урок кротам, у которых в глубине души теплится надежда остаться верными Камню. Поэтому эвакуация – не поражение, а скорее, нарушение их планов, и это позволит нам продолжить войну, когда мы займем лучшую позицию.

– Тогда почему нам не уйти теперь, пока путь свободен? – спросил Смитхиллз; он мог не добавлять, что, если бы они оставили Хэрроудаун вовремя, Брейвис и Виллоу были бы живы.

Триффан с каждым разом убеждался, как раньше и отец его, что руководить кротами – нелегкое дело, которое часто требует балансирования на грани, так как установленных твердых правил крайне мало и приходится выбирать между решениями, продиктованными либо инстинктом, либо разумным осознанием задачи.

– Мы со Скинтом уже обсуждали это, – ответил Триффан, – и нам представляется, что сейчас эвакуация преждевременна. Во-первых, мы не знаем наверняка, где находятся грайки, и, следовательно, можем совершить ошибку, направившись в их сторону, тем более что встреча произойдет в местности, которая нам незнакома и которую мы не сможем оборонять столь же успешно, как свою систему. Конечно, вблизи грайков пока нет, иначе наши сторожевые уже заметили бы признаки их появления. Во-вторых, к нам каждый день приходят беженцы и умножают наши ряды. Хотя сейчас их приходит меньше, но, уйдя, мы лишимся тех, кто мог бы присоединиться к нам.

Совет выслушал мнение Триффана и неохотно согласился с ним. Всем хотелось защитить своих недавно родившихся детей от опасности возможного нападения; в то же время кроты понимали, что чем дольше они останутся в Данктоне, тем больше малыши окрепнут и тем большее их число выживет.

Но у Триффана было еще одно соображение, которое он хотел высказать.

– Кроме всего, – добавил он, – нам надо обеспечить существование Данктона после нашего ухода.

– Как это? – изумилась Монди.

Триффан и Скинт кивнули.

– Нас слишком мало, чтобы разбить в бою силы Хенбейн, и война с ней может затянуться – пожалуй, ну, на много кротовьих лет. Однако до сих пор кроты не причиняли покорившим их грайкам особенных хлопот. И не только потому, что их системы жестоко пострадали от чумы. В течение последних десятилетий, а может быть, даже веков, мы жили мирно и войны между системами случались редко. Поэтому грайки ни разу не встретили серьезного сопротивления. Они установили свой порядок и позволили жить в нем кротам, деморализованным чумой и ослаблением веры, а то слабое сопротивление, которое было оказано, они сокрушили угрозами, жестокостью и казнями.

Однако сейчас здесь, в Данктоне, есть кроты, готовые бороться до конца и отдать свою жизнь за то, во что они верят.

Кроты – члены совета кивнули: среди них не было ни одного, кто не согласился бы умереть за Камень. И к этому еще было добавлено (хоть Триффан и протестовал против таких слов), что нет ни одного, кто не согласился бы умереть за самого Триффана.

– Грайки, сами о том не подозревая, научили нас, что сопротивляться им можно и изнутри системы, – объяснил Скинт, – используя для этого тайные ходы и тактику внезапных нападений и быстрых отходов. Это непривычный способ борьбы для кротов, но не менее непривычны для нас прокалывание рылец или жестокость Слова. Пока мы малочисленны, нам следует выбирать любые возможные для нас способы действия. Наступит день, когда Хенбейн и Уид пожалеют, что отправляли таких, как мы, в Слопсайд, потому что там мы поняли, что выжить можно и в условиях, казалось бы, совершенно немыслимых для кротов, и даже успешно бороться в этих условиях, деморализовать своих врагов и потом бежать оттуда. Среди нас есть трое – здесь присутствуют Скинт, Смитхиллз и Мэйуид, – кто выжил в Слопсайде, как и ты сам, Триффан, да и Спиндл тоже.

– Да, да, – подтвердил Триффан, – но в чем заключается твой план, Скинт?

– Мне представляется, нам следует построить в Данктоне тайные ходы, куда мы могли бы вернуться после того, как уйдем из системы. Оттуда мы сможем постоянно беспокоить грайков, если они останутся здесь. Некоторые из нас пусть спрячутся там и после того, как остальные уйдут, начнут изводить гвардейцев Хенбейн.

– Вот уж, – проговорил Смитхиллз, – этой работенкой я с удовольствием займусь, да и многие тоже, если не ошибаюсь.

– П-п-пусть ведет нас Камень и сохранит, пока мы не будем готовы для б-б-будущей битвы, – подвел итог Комфри, стараясь, чтобы его слова прозвучали ободряюще, хотя он никогда не был силен в том, что касалось войн.

И все же Камень, должно быть, слушал или по крайней мере направлял кротов Данктона в эти полные опасностей дни. Одного крота, во всяком случае, он направил, и это был Мэйуид, который прибежал к Триффану, полный энтузиазма и возбужденный, как никогда.

Мэйуид, как и многие другие кроты, сильно изменился за время пребывания в Данктоне. Он пополнел, повеселел и с готовностью исполнял любую порученную ему работу, часто принимая почему-то загадочный, таинственный вид. Его очень любила молодежь; хорошо зная многих из них, он чувствовал себя среди них свободно, они же с удовольствием слушали его длинные, сложно закрученные истории.

Однако в тот день, когда он прибежал к Триффану, вид у Мэйуида был исключительно деловой.

– Осмелюсь попросить, мужественный господин мой, пойдем быстро, сейчас, немедленно! Мэйуид покажет тебе кое-что удивительное. Потрясающее!

– Что это, Мэйуид?

– Не расскажу – покажу, господин. Не буду портить эффект своим рассказом, к тому же у ходов есть уши, а Мэйуид думает, что об этом никто не должен узнать, кроме великолепного Триффана, который умеет молчать. Ш-ш-ш, мой господин!

Триффан вздохнул, потому что у него было много дел, а «секреты» Мэйуида всегда отнимали массу времени, поскольку неизменно были связаны с необходимостью отправляться в самые неожиданные места.

– Я очень занят, Мэйуид, кое-кого из кротов надо повидать, кое-чем распорядиться.

– Одно слово все объяснит, мой господин. Только одно слово. Я тихонько шепну его… Отход.

– Отход? – повторил Триффан.

– Из Данктона, мой господин! – проговорил Мэйуид в восторге от себя самого.

– Отход кого?

– Всех, милостивый мой господин! Всех, от мала до велика. Всех-всех.

Триффан внимательно посмотрел на Мэйуида, а тот на Триффана.

– Доволен, господин? – спросил Мэйуид.

– Показывай, – решил Триффан, – сейчас же! Только зайдем за Скинтом, потому что ему следует знать, что ты отыскал.

– Если это нужно, не буду возражать, мой господин, поскольку предвкушаю одобрение Скинта.

Триффан улыбнулся. Между Мэйуидом и Скинтом установились несколько странные, хотя и вполне уважительные отношения, скрываемые под внешней раздражительностью со стороны Скинта и завуалированным сарказмом со стороны Мэйуида. Скинт сделает вид, что ему совсем неинтересно, но пойдет.

Так и случилось. Скинту пришлось согласиться отправиться вниз, к Болотному Краю, где, как объяснил Мэйуид, они встретятся с кротом, который отведет их на место, которое хочет показать им он, Мэйуид.

Они спустились под землю и пошли петлять по ходам, потому что именно такие пути выбирал обычно Мэйуид; потом подошли к сырому Болотному Краю, где в одном из ходов их ждал крот, который был грязен так, как только может быть грязен крот. Его мех был вымазан жидким илом, когти немыслимо перепачканы (словно их никогда не чистили), рыльце залеплено какой-то дрянью. Однако глаза были широко распахнуты и смотрели простодушно. Это был молодой крот, но вид у него был весьма неприглядный.

– Это тот крот, который поведет нас, – так, что ли, Мэйуид? – усомнился Скинт.

– Хоум, мой господин, – так его зовут. Он говорит немного, хотя говорить может и иногда это делает, но не часто, нет, нет, не очень часто, – правда, Хоум? – гордо заявил Мэйуид и, представляя своего нового друга, похлопал его по спине.

– Ты откуда родом, Хоум? – спросил Скинт, выказывая естественную в те дни подозрительность.

Хоум ничего не ответил, только посмотрел на всех пугливо, с таким выражением, будто его застали врасплох, если вообще под грязью, покрывавшей его рыльце, можно было разглядеть какое-нибудь выражение. Взглядом он словно просил Мэйуида ответить за него.

– Ты хочешь знать, откуда он взялся, господин? Куда он идет – этот вопрос, пожалуй, будет поважнее! – Мэйуид победно ухмыльнулся. – Я нашел его там, где ни один крот не может и не должен находиться. На дереве – понимаете? Он скрывался там, как летучая мышь или сова, в норе, которую сам соорудил каким-то непонятным образом. Не очень высоко, но достаточно, чтобы я сказал себе: такой вид кротов надо культивировать, мой господин. Да, да, культивировать!

– А ты-то что там делал? – спросил Триффан, улыбаясь. Он любил Мэйуида и доверял ему.

– Обследовал окрестности. И почуял запах крота, услышал, что где-то скребется крот. Это и был Хоум. Перепугал меня до смерти – правда, Хоум?

Хоум кивнул. Он вертелся не переставая, словно не мог долго усидеть на одном месте.

– А где это дерево? – спросил Скинт, который все еще не отбросил подозрения.

– И куда идет Хоум? – добавил Триффан.

Мэйуид широко улыбнулся, от удовольствия показав все зубы, и склонил голову на сторону. Его быстрые глазки оценивающе перебегали с одного на другого, пока он думал, какую часть тайны открыть друзьям.

– Дерево стояло в болоте, господин, совсем-совсем мертвое. А Хоум взобрался на него – посмотреть, сможет ли оно послужить ему, когда наступит паводок.

– Какой еще паводок? – спросил Скинт.

– Который будет в следующем году, через два года, когда-нибудь, мой господин. Хоум всегда думает о будущем, он строит далекие планы. Потому-то он жив, а другие совсем даже мертвы. Теперь, блистательный Триффан и умнейший Скинт, я покажу вам ход, совсем особый, замечательный. Его нашел Хоум, а я обследовал, и мы дошли до его конца. Все хорошо и очень ловко, господин Триффан и господин Скинт, вам понравится. Не правда ли, Хоум?

Хоум энергично кивнул своей узкой, как у ласки, головой, посмотрел на Мэйуида, будто ища у того поддержки, и выжал из себя болезненную улыбку.

– Тогда, во имя Камня, ведите нас! – нетерпеливо заявил Скинт.

– Сию минуту, мой господин. Что же я, остолоп, трачу попусту ваше драгоценное время! Вот дурак-то! – И нарочито нервной походкой Мэйуид двинулся на север ходами, которые начинались у корней дерева и вели в самое Болото.

Мэйуид шел так быстро, что остальные с трудом поспевали за ним, и им было не до жалоб. Скинт же охотно выразил бы неудовольствие, потому что все кроты терпеть не могут путешествовать по болотам. Почва была сырой, пропитанной влагой, и, когда кроты прикасались к стенкам хода, к их шубкам прилипала земля. Неожиданно Мэйуид остановился и произнес:

– Мы почти у начала хода, уважаемые господа. Это прекрасно, это очень приятно, это действительно замечательно!.. И вы оба, конечно, теряетесь в догадках, где мы, хотя и очень умны, но этого-то мы и добивались – правда, Хоум?

Хоум кивнул, а Триффану со Скинтом пришлось признать, что они не имеют ни малейшего представления о том, где находятся, и не смогут сориентироваться, пока Мэйуид не выведет их на поверхность.

Они видели только, что почва темная и влажная, а под лапами было такое ощущение, будто вода совсем близко.

– Мы находимся к северу от Болотного Края, ведь так, Мэйуид? – спросил Триффан.

– «К северу» – совершенно правильно и очень точно, да, да, мой господин. На север, на север, на север, почти все время на север! Нет, нет, вы не волнуйтесь и спокойно следуйте за мной, только ступайте осторожно. Хоум пойдет последним, так что вы не потеряетесь. Мэйуид пойдет первым. Там противно, там действительно ужасно противно, но, когда вы дойдете до конца, который для кротов Данктона станет новым началом, все будет замечательно. Как поэтично выражается Мэйуид, в какие выси его унесет восторг! Это великолепно!

Скинт тоскливо посмотрел на Триффана, чью терпимость к выходкам Мэйуида он не разделял, они повернулись и двинулись за своим проводником. Почти сразу же Мэйуид остановился.

– Станет темно, очень темно, любезные господа, как ночью.

– Почти черно, – неожиданно раздался голос Хоума позади них; это были единственные слова, которые Хоум произнес в тот день.

– Держитесь ближе друг к другу. Хоум последует за вами.

Ход резко пошел вниз, стало холодно, а стенки, казалось, были насквозь пропитаны влагой, и это очень не нравилось кротам. Вдоль правой стенки хода тек тоненький ручеек и исчезал впереди в темноте, и, хоть кроты и пытались не ступать в него, время от времени их лапы шлепали по слякоти, и брызги воды долетали до идущего спереди или сзади.

– Ты уверен, что этот ход выведет нас куда-нибудь? – спросил Скинт, потому что они продолжали спускаться все ниже, вокруг становилось все темнее, а выходы на поверхность попадались все реже, пока совсем не пропали, так что мрак впереди едва освещался проникавшим сзади светом, который с каждым шагом все убывал.

– Я-то уверен, а вот вы, к несчастью, нет. Но и вы в конце концов убедитесь.

Голос Мэйуида эхом отражался от стен, прерываемый зловещими звуками журчащей воды. Иногда она капала с потолка прямо на головы и спины. Стало еще холоднее. Свет вообще исчез, и наступила темнота. Ручеек у них под лапами стал заметно глубже и шире. Но все же, пусть медленнее, чем в начале, они продвигались, вытянув вперед рыльца; первым шел Мэйуид, за ним Триффан, потом Скинт, и замыкал шествие Хоум, который подталкивал когтями Скинта под зад, чтобы тот не отставал от идущих впереди.

Триффан скоро потерял всякое представление о том, где они находятся и в каком направлении идут; он мог ориентироваться только по движениям Мэйуида да воркотне Скинта, который то и дело натыкался на него сзади.

– Где мы?..

– Ш-ш, господин, – прервал Триффана Мэйуид. – Терпенье!

Мэйуид остановился, они все сбились в тесную кучку, лапа к лапе, мокрый дрожащий бок одного к такому же боку другого. Тишину нарушал только шум воды где-то впереди.

– Начинается последний отрезок пути. Слушайте меня внимательно, – послышался в темноте голос Мэйуида. – Идти будет не просто, поэтому держитесь так, чтобы стенка была поближе к левой лапе и можно было дотянуться до нее, только не очень-то прикасайтесь: она мокрая и грязная. А еще противная, мерзкая, отвратительная! – Мэйуид говорил раздражающе весело.

Триффан буркнул: «Ладно, пошли», Скинт выругался, а идущий позади всех Хоум не произнес ничего.

Они медленно продвигались вперед, пока Мэйуид, обернувшись, не прошептал на ходу:

– Следующие несколько футов мы проплывем. Покажется долго, но это не так.

И вот они погрузились по брюхо, а потом под восклицания Скинта «Брр!», «Святой Камень» и прочие окунулись целиком в воду с илом; казалось, это длилось целую вечность; вокруг была полная тьма, и доносился только шум от движений Мэйуида, который плыл впереди.

Потом Триффан с облегчением снова почувствовал дно, вылез из воды и обнаружил, что стоит на более твердой почве, чем та, по которой они до сих пор шли.

– Теперь будет гравий и песок, – проговорил Мэйуид, – идти осталось недалеко.

Через какое-то время непонятно откуда вновь начал просачиваться свет, и Триффан опять мог, хоть и смутно, разглядеть фигуру идущего впереди. Ход пошел вверх, почва, как сказал Мэйуид, стала песчаной, но стенки оставались по-прежнему сырыми. Триффану было холодно, но он чувствовал облегчение. Никогда раньше не приходилось ему бывать в таком глубоком и мокром месте, и ему оно не понравилось.

Кроты ощутили дуновение холодного воздуха на рыльцах, а вскоре увидели над собой выходы на поверхность, почуяли манящий запах червяков, запах жизни, и вот уже вверху стали попадаться первые усики молодых корешков.

Они молча шли еще несколько минут, воздух с каждой секундой становился теплее, а свет ярче, они уже ясно видели друг друга и опять слышали доносившиеся с поверхности звуки. Но это были не обычные для Данктонского Леса звуки и не глухие звуки Болотного Края.

Они слышали клекотание птицы-лысухи и кряканье диких уток, шорох ветра в тростнике, крепкие корни которого торчали у них над головами в наносной земле поймы. И еще один звук – шум ревущих сов, близкий и мощный. Где они?

– Теперь, господа, мы можем выбраться на поверхность, – заявил Мэйуид, и в его голосе прозвучал триумф. – Следуйте за мной!

Так они и сделали, и вылезли на свет солнца, которого не было видно, когда они спускались под землю. Это была местность, совсем не похожая на ту, которую они покинули. Никогда еще на поверхность не вылезали четверо более перепачканных кротов. Оглядев друг друга, они увидели, что мех их намок и вымазан илом, а когти облеплены песком и грязью.

Мэйуид провел друзей через полосу тростника к травянистому лугу, и они увидели великую реку, которая мирно текла мимо.

– Но… – удивленно начал Скинт.

– … она течет слева от нас! – закончил пораженный Триффан.

– Но, но, но, но, да, да, да, да, храбрые мои господа! – почти пропел Мэйуид.

Триффан поднял рыльце к солнцу, снова посмотрел на текущую рядом великую реку и воскликнул:

– Ты провел нас под Темзой!

– Правильно, мой господин, Мэйуид скромно соглашается, – улыбаясь до ушей, произнес Мэйуид.

– Но как ты нашел этот ход? И откуда он взялся?

– Хороший вопрос – простой ответ, достопочтеннейшие! – провозгласил Мэйуид. – Я рыскал по Болотному Краю и натолкнулся вот на этого Хоума, который, как я вам совершенно точно описал, сидел на дереве, вернее, внутри дерева. Когда он спустился, я заметил, что он очень грязен. Очень. Хоум – болотный крот, господа, он способен забираться в сырые места и благополучно вылезать оттуда. Его предки были кротами Болотного Края, они рисковали заходить в опасные топи и в случае нужды прямо там, в грязи, прятались. Когда пришла чума, она погубила почти всех болотных кротов. Этот Хоум, как и я в свое время, остался совсем один, господа, а потому не очень-то преуспел в искусстве разговаривать.

Хоум приподнялся, энергично кивнул, потом потряс головой и снова приник к земле. В отличие от остальных, которые, разговаривая, принялись чиститься, Хоум удовлетворенно жмурился, повернув рыльце в сторону реки, полузакрыв глаза и предоставив грязи на его шкурке подсыхать и трескаться на солнце.

– Но он поговорил со мной, правда же, мой героический Хоум? Тебе многое было известно из того, что желал узнать Мэйуид; известны пути, о которых хотелось узнать твоему доброму другу Мэйуиду. Да, он рассказал. Рассказал, что слышал про этот ход, и мы пустились искать его. Заваленный, темный, душный, опасный – едва ли такой путь по зубам кроту, спустившемуся в него в одиночку! Вполне можно сойти с ума и умереть здесь, во тьме.

Хоум тяжело вздохнул.

– Можете себе представить, разумнейшие господа, восторг и удивление Мэйуида, когда несколько дней назад он, как сейчас вы, вылез на поверхность по другую сторону Темзы. Он стал первым кротом на памяти многих поколений, который перешел с одного берега этой великой реки на другой. Мэйуид не дурак, и Мэйуид сказал себе: «Это путь, по которому кроты Данктона эвакуируют систему, не оставив после себя никаких следов!» Так подумал Мэйуид, так он думает и сейчас, а видя ваши лица, господа Скинт и Триффан, умнейший среди кротов и их вожак, Мэйуид знает, что вы согласны с ним!

– Но…

– Но как мы проведем массу кротов в полной темноте? Это будет как раз момент торжества Мэйуида, господин. Мэйуид поведет их, Хоум будет идти позади всех, а другие – смелые, целеустремленные, решительные, те, кто обладает мужественным сердцем, займут место посередине; несколько кротов, у кого большие когти и задиристый характер, будут замыкать шествие. И мы проведем их, мой господин! Мэйуид смиренно просит, чтобы вы не говорили об этом никому, пока они не окажутся здесь, совсем ничего не рассказывали, а потом мы заставим их пойти. Демократия, осмеливается утверждать Мэйуид, в этом случае неприемлема, потому что всякий крот, даже со слабыми следами разума, наверняка откажется идти по тоннелю под рекой, каким бы замечательным он ни был. Для нас это будет радостное событие, мой господин, и Хоум не может дождаться минуты, когда он будет помогать нам.

– А еще хоть один крот знает? – спросил Скинт.

Мэйуид состроил обиженную гримасу.

– Мэйуид прекрасно понимает, достойнейшие господа, среди нас есть кроты, которым нельзя доверять.

Мэйуид повторяет: он предлагает вам, господа, держать всех остальных во тьме… Хи, хи, хи. – Мэйуид счел свой каламбур очень забавным, его худые бока нелепо заколебались, и он визгливо расхохотался. Хоум рассмеялся вслед за ним, но абсолютно беззвучно.

Скинт бросил на них сердитый взгляд.

– Тоннель держать во тьме. Это маленькая шуточка Мэйуида, мой господин, – пояснил Мэйуид.

Скинт нахмурился и опять взглянул сердито.

Мэйуид произнес:

– Действительно, это не смешно, совсем не смешно, мой господин, Скинт абсолютно прав, потешаться тут не над чем. Заткнись, Хоум.

Но Хоуму каламбур Мэйуида показался таким забавным, что он продолжал беззвучно хохотать, да так, что опрокинулся на бок. Потом, так же неожиданно, как начал, он перестал смеяться, встал на лапы, приник к земле и опустил рыльце.

– Хоум успокоился, – заметил Мэйуид.

– А там что? – спросил Скинт. Он махнул лапой в сторону канавы, отходившей от реки. Вдоль канавы росли густые ивы.

– Давай, Хоум, покажи им, – проговорил Мэйуид.

Хоум быстро повел Скинта и Триффана вдоль берега реки, которая повернула вправо, а потом по деревянным мосткам, переброшенным через канаву. И они увидели над собой бетонные колонны, поддерживающие шоссе ревущих сов; высоко в небе раздавались их рычание и грохот, но зловоние до кротов не доходило, они ощущали только запах реки и песка с илом, высыхающего на их шубках.

– А пройти под этим можно? – спросил Триффан.

Хоум кивнул.

– Тогда, Скинт, я считаю, что Мэйуид и этот болотный крот Хоум нашли путь, по которому мы сможем уйти от грайков без сражения, тайно, повергнув в полное замешательство Хенбейн. Мне кажется, Мэйуид заслужил поздравления.

– Прибереги их, пожалуйста, пока он не приведет нас обратно живыми, и не перехвали, а то он станет совсем невыносим, – проговорил Скинт, сощурив глаза, пока они шли обратно к Мэйуиду, который тем временем с удовольствием чем-то закусывал.

– Добро пожаловать, господа и Хоум…

Скинт поднял лапу.

– Помолчи и постарайся отвести нас благополучно обратно, Мэйуид, – сказал он.

– Конечно, господа мои, Мэйуид отведет вас. Тронулись?

Что он и сделал – сквозь тьму, сырость и грязь.