Текст книги "Расколотые небеса (СИ)"

Автор книги: Томас Пир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

Дикари отступили и сгрудились за перевёрнутым столом. В зале их было немного – всего несколько десятков – но по дорогим халатам и доспехам было ясно, что мы у цели. Я несколько ударов сердца всматривался в окаменевших халирцев, но силуэт Хагмаса среди них отыскать не сумел. Зато младший халар был тут как тут. Грязную рубаху пленник сменил на прочный доспех, длинная коса скрылась за меховой шапкой, а на поясе поблёскивал новенький кхопеш.

Я терял терпение. В следующий миг, используя сильный силовой импульс, я отбросил всю шайку ордынцев к стене, а халара Тагаса опутал сетями телекинеза и распял над столом.

– Ну что, щенок, скучал за мной? – прорычал я пленнику в лицо.

Его реакция меня удивила. Степной принц быстро пришёл в себя, а когда смог рассмотреть в темноте моё лицо, когда узнал голос – сначала растянул губы в счастливой улыбке, а затем и вовсе сорвался:

– Ах-ха-ха-ха, колдун… колдун, это ты?.. ха-ха-ха!!! Это правда ты? Я так и знал… я знал… братья, я же вам говорил, ха-ха-ха! Я же говорил, что этот шейтаров выродок не мог так просто уйти… теперь вы видите? Я был прав! Я же вам обещал!

Я напрягся, внимательно вслушиваясь в звуки битвы, что всё ещё гремела во всех коридорах Угрюмой. Мы брали верх, но… неужели это западня?..

– Послушай, – продолжал пленник. – Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть. Да отпусти ты меня, наконец, – попытался Тагас освободиться от незримых оков. – Нам нужно поговорить. Это важно.

– Где Хагмас? – прошипел я, и не думая опускать халара на ноги.

– Его здесь нет, – разулыбался Тагас пуще прежнего.

– Где он? – взревел я, выкручивая шутливому пленнику руки.

– Ну всё… всё… я тебя понял, – простонал халар, под треск собственных суставов. – Я всё скажу, мы не враги, колдун… не враги.

– Что это значит? – немного ослабил я хватку.

– Хагмас за стеной, в том лесу – готовится к штурму.

– Что? – едва не сорвавшись на крик, изумлённо выдохнул я.

– Я поднял бунт, – продолжал Тагас, не обращая внимание на растерянного собеседника. – Крепость заняли верные мне люди. Хагмас бросил их на штурм в первой волне, чтобы обезопасить тылы, но вышло иначе. Благодаря твоим манёврам, колдун, шейтарова твердыня досталась мне. Теперь и ты снова здесь.

В зале на миг повисла мёртвая тишина, прерываемая лишь затихающим стальным перезвоном и далёкими басистыми воплями.

– Я предлагаю союз, – спустя несколько мгновений продолжил Тагас. – Подумай, колдун – это выгодно нам обоим. У меня две тысячи мечей. Вместе мы сокрушим моего старшего братца, пожри Шейтар его гнилую душу. Что ты мне скажешь?

Я не спешил отвечать, не прекращая слушать звуки затухающей битвы. Когда Тагас уловил мой взгляд, он всё понял. Халар выпучил глаза, побледнел, начал тяжело дышать, но не обронил больше ни слова.

– Нет у тебя двух тысяч мечей, – устало выдохнул я. – Молись, чтобы хоть несколько сотен смогли уцелеть. Иначе говорить мне с тобой не о чем.

Затем я отпустил степного принца и, пока тот безвольной куклой растянулся на полу, быстро вышел из зала. Нужно было как-то остановить бойню. Я спешил, как только мог, хотя и знал, что спешить уже нечего. Спустя несколько ударов сердца я оказался во дворе. Там ко мне подбежал радостный Бернис Моурт и доложил, что битва окончена. До того дня я даже не мог себе представить, что победа может оказаться таким разочарованием…

Глава 30

– Союз с халирцами?.. да вы в своём уме? – возмущался Шева, сидя на своём месте в обеденном зале.

– Это стоит хотя бы обдумать, – спокойно проговорил Медведь. – Что если это такая уловка…

– Уловка? – хмыкнул Борис. – Отобрать у нас крепость, а затем вернуть её хозяевам и сражаться?

– Я не верю этому выродку, – прорычал Шева, выхватил из ножен стилет и, буравя сидящего напротив халара Тагаса злым взглядом, воткнул оружие в крышку стола. – Мы больше года отбивались от нападок степняков, чтобы теперь идти в бой вместе с ними?

– Остынь, – устало выдохнул я. – Мы пока только размышляем.

– Да о чём здесь размышлять? – вскочил Шева на ноги. Таким горячим я никогда его не видел.

– Колдун, я понимаю, как сложно прийти к согласию с гаррами после битвы, – игнорируя угрозы Шевы, склонил голову Тагас. – Мы можем подождать, пока ты усмиришь своих людей…

Лучше бы он помолчал. Шева сорвался. Великан подхватил свой стилет, перемахнул стол и свалил кресло халара на пол. Тагас не успел и глазом моргнуть, как его грудь придавило колено пришельца, а остриё клинка упёрлось в кадык.

– Как думаешь, дикарь? – прошипел Шева в лицо халару. – Успеет ли он меня усмирить?

Нужно отдать пленнику должное. Он даже бровью не повёл, немного смущая Шеву своим равнодушием. Сидящие рядом гарры задёргались в креслах, но не сдвинулись с места, придавленные грозным видом обнаживших оружие стражников. Упускать дорогой миг было нельзя.

– Ну и?.. дальше что? – равнодушно обронил я. – Убьёшь его? Убьёшь этих гарров? Там во дворе ещё пять сотен пленников. Когда закончишь с этими, можешь им всем глотки порезать.

– К чему эта ирония? – поднял глаза Шева. – Почему говоришь так со мной?

– Потому что ты позоришь меня! – ударил я кулаком по столу и вскочил на ноги. – Это переговоры. Взгляни на этого щенка, – указал я пальцем на халара. – Кочевник, дикарь, выросший в юрте и гарцующий всю жизнь по степи, ведёт себя достойнее воина моей свиты. Ты достал клинок за столом. Теперь либо прикончи всех халирцев и проваливай обратно в лагерь, к детям и женщинам, либо убери оружие в ножны и займи своё место рядом с другими командирами.

Шева смерил меня грозным взглядом, но аура его затухала. Мои слова сделали своё дело, хотя он всё ещё сомневался.

– Ну!.. – Ещё твёрже протянул я.

Спустя миг великан медленно поднялся, обошёл стол и уселся на своё место. Стилет протяжно вошёл в ножны, а его хозяин покраснел и отвернулся. Это скоро пройдёт. Шева не из тех, кто способен затаить злобу и мстить. Уж это я знаю точно.

Тагас тоже поднялся, придвинул кресло к столу и уселся. Ему на ухо что-то зашептал один из гарров, но халар тут же поднял руку к груди, заставляя кочевника замолчать. Все сидящие за столом уставились на меня.

– Говори, – кивнул я халару. – Больше никто не станет прерывать твоё слово.

– Я хочу объединиться с тобой, колдун, – встал с кресла Тагас, почтенно склоняя голову. – Вместе мы опозорим Хагмаса и выбросим его из твоего леса. А затем уйдём и мы… если владыка гиблых земель нам позволит, конечно, – ещё ниже склонился Тагас.

– У тебя мало воинов…

– А у Хагмаса мало времени, – блеснул глазами Тагас, а губы его растянулись в хищном оскале. – Это гарр Ваха, старший сын гарра Мизы, погибшего под стенами шейтаровой твердыни в одном из первых штурмов, – положил Тагас ладонь на плечо юного кочевника, сидевшего от него по правую руку. – Мы дружны с Вахой с детства и его слову я верю, как своему. Ещё вчера ночью он был за стеной в одной из трёх больших стоянок орды. Хочешь знать, что творится в стане моего брата?

– Продолжай.

– Воины недовольны. Отец вёл их на богатый север, обещал золото, шелка и рабов, а привёл в гиблый лес, кишащий шейтаровыми тварями и закупоренный неприступной твердыней. Голод и холод, болезни и страх подкосили орду. Даже Микха их больше не вдохновляет, потому что ослабшие бойцы не могут показать Тренги всю свою удаль.

– Вчерашним днём я сражался с воинами орды, – вскинулся Крас. – И они не выглядели уставшими и измождёнными. И уж тем более напуганными. Это были безумцы, бросающиеся на копья, шагающие по колено в крови. В их собственной крови. Нет, халар, всё не так складно, как ты говоришь.

– Да что ты знаешь о моём народе? – оскалился Тагас. – Мы живём битвой. В пылу сражения халирского воина не сдержать. Только смерть может остудить горячую кровь.

– Тогда о чём ты нам толкуешь? – подал голос Медведь. – Как собираешься остановить войско, которое не способно остановиться?

– В стане моего брата не осталось припасов. Орда съела почти всех лошадей, быков и овец. Степь молчит. Ждать подмоги Хагмасу неоткуда. Он один на чужой земле во главе обозлённой орды. Думаешь, воины будут долго терпеть неудачи? Один бой… Один единственный штурм – вот и всё, что у него осталось. Затем Хагмас уйдёт. Возможно, он проиграет и покинет шейтаров лес с позором. Тогда его власть здорово пошатнётся. Но если он победит, преуспеет там, где обломил зубы весь халарат, тогда слава Хагмаса возрастёт до небес.

– Если ты не ошибаешься, то эта битва будет самой кровавой за всё время осады.

– Это так. Хагмас знает, что мы здесь, знает, что я жив и бросил ему вызов. Это уже не набег за добычей. Это кровная вражда, борьба за власть. Победитель сядет в Золотое Седло. Проигравший умрёт. Хагмас не может позволить себе проиграть. Только не мне.

– Похоже, выхода у нас нет, – грустно проговорил Емеля на нашем языке, чтобы кочевники его не поняли.

– Почему бы не оставить всё как есть? – пожал плечами Рыжий. – Пусть себе воюют за своё седло. А мы пока уйдём, как и хотели.

– Потому что мы истребили войско, которое могло прикрыть наш побег, – отозвался Борис. – Ты дрался с ними меньше часа назад. Ну как, сильны кочевники в обороне стены? А даже если бы и сильны – их слишком мало.

– Ну и пусть. Пять сотен воинов хватит, чтобы дать отпор.

– Но не хватит, чтобы выстоять. Да как ты не поймёшь… Хагмас не оставит нас в покое. Он сомнёт людей брата, захватит крепость, а затем допросит пленников и отправит погоню. Поставь себя на его место – ты бы оставил за спиной такую силу, зная, что произошло этой ночью?

– Значит битва? – выдохнул Калаш, оглядывая лица всех остальных.

– Битва, – подтвердили ребята.

– Нет, – проговорил я и сам удивляясь той стальной решимости, прозвучавшей в голосе.

Зал потонул в тиши. Ребята изумлённо уставились на меня, а халирцы заметно занервничали.

– Мои люди не станут проливать кровь в междоусобных стычках кочевников. Вы все уйдёте немедля.

– Мы все? – удивился Медведь. – А ты?

– Я останусь.

– Да ты совсем сбрендил, – взорвался Борис. – Если думаешь, что мы оставим тебя с дикарями, то ты идиот.

– Я останусь не с дикарями. Я не стану сражаться на стенах и помогать халару воевать с братом. Это их дело. Я же собираюсь отобрать себе сотню добровольцев и занять северную ветку туннеля. Победит Тагас, проиграет – я в любом случае прикрою отход гарнизона. Северный проход в два раза уже, чем южный. Уж там-то мы их точно разобьём. У вас будет достаточно времени, чтобы скрыться, а когда всё закончится – я найду лагерь.

Все замолчали. Ошеломлённые курсанты не нашлись чем ответить и только Рыжий взволнованно подскочил, прожигая меня испуганным взглядом.

– Ты… ты врёшь. Ты всё врёшь! – округлились его глаза. – Да вы на ауру его посмотрите, – искал он поддержки у ребят, – он же не собирается уходить. Совсем.

– Я лишь прикрою вас от погони.

– Да не будет никакой погони, – вскинулся следом Медведь. – Ты ведь не отступишь. В случае поражения Хагмас получит всё, чего желает. Ему достанется крепость и голова колдуна – что ещё нужно для счастья?

– Мы выстоим…

– А если нет?

– Тогда будем придерживаться плана…

– Это плохой план.

– Другого нет! – взревел я, не в силах больше спорить.

– Но… сир!.. – ошарашенно пробормотал Бернис Моурт, которому разъяснил все детали Калаш. – Ведь это самоубийство. Позвольте мне…

– Не позволю, – рыкнул я на графа. – Вы слышали мой приказ. Собирайте воинов и уходите прочь из крепости. До рассвета осталось всего несколько часов. Вы попусту теряете моё время.

– Но…

– Я принял решение. Поспешите.

– Я не могу… нет, сир… я… я не могу на это пойти, – встал Бернис.

– Ты ослушаешься торрека?

Граф не ответил, лишь растерянно переглянулся с курсантами, опустил голову и вышел из зала. Борис тут же подозвал стражников. Воины вывели халара и его кочевников. Только после этого мы продолжили.

– Ты погорячился, – проговорил Борис, возвращаясь к столу. – Выпей вина, остынь немного… расслабься. А затем бери себя в руки и готовь людей к битве, – жёстко выплюнул наёмник последние слова.

– Битвы не будет, – нахмурился я.

– Ты ещё не понял? Не видишь, что происходит?

Я оглядел всех присутствующих. Ребята заметно нервничали, старались не встречаться со мной взглядом, но сидели твёрдо.

– Мы тебя не оставим, – не поднимая глаз, проговорил Медведь. – Думай, что хочешь, но…

– Так это что – бунт?

– Нет, всего лишь схватка эмоций и здравого смысла. Андрей – ты на грани. Нам всем тяжело, мы все потеряли этих людей, мы все чем-то пожертвовали, но твой план – это безумие. Не бери всю ношу себе. Для этого у тебя есть друзья.

– Я торрек…

– Все мы «торрек», – хлопнул кулаком по столу Старый. – Хочешь умереть, стать героем? А о нас ты подумал? А о Тири? Как мы ей скажем? Как посмотрим в глаза?

– Когда эти стены падут – смотреть в глаза будет некому.

– Вместе с Тагасом…

– Никаких «вместе» не будет. Я устал терять людей, устал рыть могилы. В своих дрязгах дикари пусть разбираются сами, а вы сейчас же уберётесь из крепости. Вот моё последнее слово.

– Мы тебя услышали, – проговорил Крас. – Но менять своё решение не намерены.

– Это ваше дело. К счастью, приказы в этой крепости отдаю я. Когда Бернис уведёт воинов…

– Бернис никого уводить не станет.

– Что? – вскинулся я.

– В это самое время граф распределяет стражников по стене. Самые горячие участки достанутся халирцам, мы же…

– Нет, – прорычал я, вскочил из-за стола и подбежал к окну. – Вы не посмеете.

Наполненный факелами двор светился будто небо в ясную ночь. Пылающие светляки колыхались слабыми волнами, горящие ручейки растекались по лестницам, поднимаясь на стены. У ворот стоял Бернис. По его жестам и мимике я понял, что Крас говорил правду. Воины готовились к битве.

– Да чтоб вас!.. – стукнул я кулаком по деревянной лутке, развернулся и готов уже был броситься во двор, как на пути вдруг возникла неожиданная преграда. Шева, Кос и Калаш заслонили проход.

– Дайте пройти.

– Нет, – покачал головой Кос. – Видел бы ты свои глаза. Прости, но тебе там не место. Только не сейчас.

– Остановись, – тихо проговорил Калаш. – Ты же вот-вот снова сорвёшься, неужели сам не видишь?

– Вот как? – хмыкнул я, сжимая кулаки и делая шаг вперёд. – Вы уверены, что хотите этого?

– Андрей… – Начал было что-то говорить Шева, но слушать их дальше я был не настроен. В тот же миг лёгкий силовой импульс отбросил всех троих на десяток шагов.

– Что ты творишь? – вскрикнул Медведь. – Опомнись, это же мы.

Через удар сердца на пути у меня уже стояли Крас, Рыжий, Циркуль и Борис.

– Ты не пройдёшь, – прошипел Крас. – Богом клянусь – не пройдёшь.

Я прошёл. Не успел Крас договорить, как я сократил дистанцию и врезался в новую преграду. Циркуля я оттолкнул. Ноги бедняги оторвались от земли, он пролетел несколько метров и болезненно врезался в стол. Краса я обхватил за шею и повалил задней подножкой. Выравниваясь, пнул Рыжего плечом, да так, что Руслан приземлился неподалёку от Циркуля. Борис пошёл в атаку, и скорее всего преуспел бы, но я был быстрее. Я спеленал наёмника телекинезом и швырнул на стену. Борис на миг распластался на серых камнях, а затем грохнулся на пол и застонал. Я же двигался к выходу.

– Остановись, прошу тебя, – кричал Медведь. – Ты не в себе…

Емеля и Тим оказались смелее. Первый бросился в бой, пока второй пытался сковать моё тело энергетическим жгутом. Не вышло. Я ухватился за плетение Тима руками и дёрнул его на себя. Тим не устоял, растянулся на полу, сбивая с ног и Емелю.

– Прочь с дороги, – прорычал я Медведю в лицо.

– Нет, можешь меня убить, искалечить, но я с места не сдвинусь.

– Как скажешь, – прошептал я, схватил Медведя за грудки и отшвырнул к остальным. В следующий миг я уже был в коридоре, забрал у стражника факел и бросился во двор.

– Бернис, Бернис, остановись… останови это! – кричал я, продираясь сквозь толпу во дворе. – Я отдал приказ. Ты не смеешь!

– Приказ?

– Что за приказ? – заволновались воины, расступаясь на моём пути.

– Сир, – почтенно, как ни в чём не бывало, склонил голову Бернис.

– Прекрати, – снова выкрикнул я, останавливаясь в десятке шагов от графа. – Ты слышал мой приказ. Ты знаешь, какова моя воля.

– Простите, сир, моё сердце, моя душа и мой клинок принадлежат вам навеки. Но выполнить вашу последнюю волю я не могу. Это испытание для моей чести, и я пройду его с высоко поднятой головой.

– Сир, что происходит? – озадаченно протянул Старг, стоящий в первых рядах.

– Предательство, – сказал я. – Я приказал графу Моурту уводить наших воинов прочь из крепости. Мы не станем объединяться с кочевниками. Мы не станем сражаться с врагами бок о бок. Мы уходим прочь из Угрюмой – таково моё слово.

– Но… это же значит, что сир Бернис…

– Да, сир Бернис Моурт предал торрека, – взорвался молодой граф, перекрикивая шепотки в строю.

– Я признаю свою вину и готов к наказанию. Я с радостью опущу голову на плаху, когда придёт час суда. Но не сегодня. Ибо сегодня я намерен в последний раз послужить господину клинком. И вас я призываю к тому же.

– Бернис… – Вскрикнул я, но воин меня проигнорировал.

– Знаете ли вы, в чём заключается план торрека? Сир Андрей печётся о нас, пытается спасти наши никчёмные жизни ценою своей.

Шепотки среди воинов переросли в зубодробительный гул. Стражники нервно метались глазами между мной и Бернисом. Граф же продолжал говорить:

– Да-да, сир Андрей приказал нам всем уходить, в то время как сам он решил остаться в крепости и драться с ордой. Слышите меня? Торрек остаётся в Угрюмой!

Гул стих. Гробовая тишина опутала площадь. Воины, казалось, перестали дышать, а Бернис всё распалялся:

– И что же нам делать? Покориться? Уйти и бросить господина на погибель? Оставить его одного с дикарями? Вот так мы поступим? Вот так мы отплатим торреку за все его дела?

– Бернис…

– Ну же, давайте оставим всё как есть. Давайте склоним головы и выполним волю господина. Давайте трусливо сбежим, разбредёмся по северу, начнём новую сытую жизнь, найдём жен, детишек заведём. И что дальше? Сможете ли вы нормально жить, зная о цене, уплаченной торреком за ваше благополучие? Сумеете ли спать по ночам, зная, какую службу вы сослужили Кериту? И главное – что вас ждёт на Той Стороне за такое бесчестие?

– Бернис, замолчи, – ревел я, пытаясь добраться до непокорного графа.

– Простите, сир, но мне такая жизнь не нужна, – растянулись его губы в горестной улыбке. – Однажды я уже служил доброму господину. Я возлагал большие надежды на принца Корниса. И я его не уберёг. Каждый день, каждый миг я корю себя за то, что мой друг погиб вместо меня. Сгинуть ещё одному я не позволю.

В следующий миг Бернис выхватил из ножен меч, упал на одно колено, склонил голову и воткнул клинок в землю перед собой:

–Сир, я молю вас! Заклинаю Керитом – не гоните нас. Не делайте того, что задумали. Уходите… берите раненных и уходите из крепости. Мир ждал вас тысячи лет. Вы не можете… вы просто не смеете рисковать жизнью. Мы останемся в Угрюмой и будем сражаться до последнего вздоха, до последней капли крови. Это наша судьба. Теперь я вижу это так ясно, как никогда прежде. Столько раз моя жизнь висела на волоске. Столько раз Керит сохранял меня там, где сложили головы все мои близкие. Теперь я вижу ради чего был рождён. Теперь я знаю, для чего Керит собрал всех нас в этом месте.

Реакция долго ждать себя не заставила. В следующий миг пронзительный скрежет разнёсся по крепости. Тысяча клинков покинули ножны. Тысяча ног подогнулись в колене. Тысячи глаз опустились к земле.

– Сир, не отбирайте у нас славу героев. Позвольте сражаться за вас. Позвольте умереть вместо вас! Такова наша участь. Такова воля верховного Крона.

Я хотел возразить, хотел разразиться гневной тирадой, хотел признаться во всем, как вдруг на плечо мне легла тяжёлая рука и шипящий голос Бориса заставил вздрогнуть:

– Не смей. Это их выбор. Не смей подводить остальных.

Я не посмел. Спустя миг нас с Борисом окружили потрёпанные ребята. Наёмник отступил на несколько шагов и закричал во всё горло:

– Ххорра!!! За торреком до смерти!..

– За торреком до смерти!!! – подхватили воины, вскочили на ноги и зазвенели оружием.

Этот клич выбил почву у меня из-под ног. Голова закружилась, стало трудно дышать. Я стоял и смотрел как преданные мне люди теряют рассудок в предвкушении страшной битвы. «За торреком до смерти» – беспощадным набатом гремели в мыслях их голоса, заевшей пластинкой трезвонили безумные вопли. Куда бы я не повернулся, куда бы не глянул – везде была смерть. Лица воинов сочились кровью, оголённые черепа сияли под светом факелов, а гнилостный смрад будто дым от погребальных костров клубился над площадью. Я стоял в окружении живых мертвецов. Они сгинули в проклятом всеми Богами лесу потому что я не справился… потому что я их подвёл.

* * *

– Тири, ну пожалуйста, давай вернёмся в лагерь, – снова взмолилась Пета, взывая к упрямой подруге. – Нам велели оставаться с детьми…

Вчера днём девицы сбежали из лагеря и целую ночь брели по лесу. Хвала Кериту, лунный свет падал на снежные сугробы, освещая беглянкам дорогу. Хотя, правильнее будет сказать, что сбегала только Тири, а Лори, Пета и ещё несколько девчонок пытались вернуть подругу обратно. Но юная госпожа была непреклонна.

– Вот и уходите, – резко остановилась Тири, поворачиваясь к Пете и Лори. – Я не звала вас с собой.

– И оставить тебя одну? – захлопала ресницами Лори. – Вот ещё…

– Ходить по лесу мне не впервой, – сложила Тири руки на поясе. – Или вы забыли, что я была лучшей охотницей в поселении?

– Но мы не должны возвращаться в крепость, – не сдавалась Пета. – Андрей нам того не велел.

– Андрею грозит что-то страшное, – вскинулась Тири. – Вы не понимаете… Афира меня ведёт. Эти сны, эти видения… Всё неспроста. Сердце мне подсказывает, что я должна вернуться в Угрюмую, иначе произойдёт нечто ужасное.

– Но…

– Нет! Я пойду дальше.

– Хорошо, – сдалась Пета, переглядываясь с другими девушками. – Мы с тобой.

Когда начало светать, девицы добрались к входу в туннель. Тири твёрдой походкой направилась к воротам, но путь ей преградил юный вестовой, спешно выводивший из подземелья коня.

– Постой, – вскрикнула Тири, привлекая внимание парня. – Погоди, – замахала она руками, подбегая к проходу.

– Госпожа? – удивился посыльный. – Почему вы здесь?

– Что произошло в крепости? Где торрек и остальные воины?

– Мы разбили кочевников, госпожа, теперь гарнизон готовится к битве.

– Как? Но зачем?

– Пришельцы заключили союз с войском пленника.

– Что? Какого пленника? Каким ещё войском? – изумлённо выдохнула взволнованная госпожа.

– Я не могу знать всех подробностей. Вот, это письмо передал для вас сир Борис.

Дрожащими руками Тири выхватила свиток из рук посыльного и быстро пробежала глазами по строчкам.

– Керит всемогущий, – вскрикнула она, дочитав письмо, и со всех ног бросилась в подземелье.

– Тири… Тири, постой, что случилось? – бросилась следом Лори.

– Вот, отдай это старейшине Нууру и скажи, что с нами всё в порядке, – скороговоркой проговорила Пета, протягивая посыльному рацию, и поспешила в туннель. Остальные девчонки уже скрылись в темноте коридора, пытаясь догнать неугомонную госпожу.

В крепость незваные гостьи ступили, когда уже рассвело. Во дворе расчехляли требушеты, на стенах скрипели канаты баллист. Всюду бегали стражники. Площадь гудела басистыми голосами, лязгом оружия и доспехов. Тири быстро нашла взглядом мужа и испугалась до дрожи в коленках. Аура Андрея была темнее грозовых туч. Никогда прежде Тири не видела его в таком состоянии. Торрек стоял на вершине своей сторожевой башни и следил за приготовлениями к битве.

В следующий миг их глаза встретились. Сказать по правде, выдержать такой взгляд девице было непросто. Андрей был строг, буравил жену суровым взором несколько хисок, потом протёр усталые глаза и черты лица его вдруг смягчились. В ауре проскользнуло светлое пятнышко, когда торрек сбегал по ступенькам. Тири не смогла устоять, со всех ног бросилась ему навстречу. Молодая чета встретилась посреди площади.

Андрей удивил – вместо того, чтобы упрекать непокорную жену, он крепко обнял Тири за талию, приподнимая её над землёй. Андрей прижимался к её груди, жадно вдыхал её запах, гладил щёки и волосы. Аура мужа придавила Тири к земле, страшно разболелась голова, застучало в висках, раскраснелись уши и щёки, но Тири не подала виду. Все тревоги нахлынули разом и только Кериту ведомо, каких усилий ей стоило не разреветься в его крепких объятьях. Но Тири сдержала порыв. Не нужно Андрею видеть её слёз перед битвой.

– Ты почему снова здесь? – спустя несколько хисок прошептал он ей на ухо.

– Я должна, – прошептала Тири в ответ. – Ты мой муж и я пойду за тобой на край света.

– Я хочу, чтобы ты вернулась в лагерь.

– Я не могу, – затряслись её плечи, а голос едва не подвёл. – Я видела сон… Афира вся в слезах приходила ко мне и велела вернуться. Ты не заставишь меня уйти. Моё место здесь, рядом с тобой.

– Скоро начнётся битва…

– Не переживай обо мне. Я буду там, где нужна. Андрей… – Вдруг запнулась она. – Твоя аура… ты ведь не… – заглянув Андрею в глаза, Тири вдруг осеклась. В них было столько тоски, столько горя и обречённости, что она не решилась договорить, прижимаясь к нему ещё крепче.

– Ты справишься, – шептала она, поглаживая его волосы. – Ты у меня самый сильный, самый лучший, самый любимый… самый-самый! Тебе всё по плечу.

Андрей молчал. Его дыхание обжигало открытую шею, руки обвивались вокруг её талии, а сердце стучало так быстро, как никогда прежде. Спустя несколько мгновений зазвонил тревожный колокол, закричали часовые на стенах, застучали сапоги по ступеням. Воины спешили занять позиции. Началось.

– Тири, я люблю тебя, слышишь?! – вскрикнул Андрей, отстраняясь от жены. – Ты ведь знаешь? Я люблю… люблю тебя больше всего на свете.

Она взволнованно закивала. Две хрупких слезинки скатились по щекам, в глазах помутнело:

– Ты только вернись ко мне, ладно? Заклинаю тебя всеми Богами.

Андрей кивнул и хотел убежать, но Тири перехватила его руку:

– Обещаешь?

– Обещаю, – выдохнул он и бросился на стену.

Тири простояла на том месте ещё несколько хисок. Она вытерла мокрые щёки, прижала ладонь к тёплым губам, на которых ещё не остыл отпечаток губ её мужа, помолилась Кериту и бросилась готовить палаты. Так начинался самый страшный день в её жизни.