Текст книги "Расколотые небеса (СИ)"

Автор книги: Томас Пир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 35 страниц)

По коробкам пошли шевеления. Люди волновались, нервно косились на лица друзей.

– Но этого мало! – выкрикнул я. – Ведь настоящая война только начинается. И она заберёт всё, до чего дотянутся её костлявые руки. Она затронет каждого из вас, каждого проверит на вшивость. Ведь сейчас за стеной, там, возле леса, стоит самое сильное войско, какое только можно представить. И никто не остановит его. Никто в целом мире не устоит перед мощью орды!..

– Никто, кроме вас! – выкрикнул я так громко, как только мог.

– Да-а-а!!! – взревела Угрюмая на весь лес.

Стражники взбодрились. Краски растерянности покинули их ауры, а в глазах разгорелось пламя железной воли к победе. С таким войском можно творить подвиги.

– Разве способны дикари нас запугать? Разве мы не видели их в бою? Разве не громили их орды?

– Да-а-а!!!

– Кочевники ждут новой взбучки, так не разочаруем же их сегодня!.. Нам ведь есть чем ответить на глупость!..

– Да-а-а!!!

– Сегодня мы окропим клинки вражеской кровью!.. Сегодня мы вновь прославим наши имена на весь мир!..

– Да-а-а!!!

– Сегодня мы устоим перед ордой!.. Заставим её поджать хвост!.. Заставим бежать прочь из нашего леса!..

– Это наша земля!!!

– Ни шагу назад!..

– Наша земля!!!

– Стоять до смерти, защищая свой край!..

– На-а-аша земля-а-а-а!!!

– Идите в бой, не зная страха, не ведая ужаса!.. Пока мы вместе, никто не сможет нас одолеть!..

– Да-а-а!!!

– Грядёт новый день!.. День, когда мы снова одержим победу!.. День, который наши враги запомнят до смерти!.. Неважно, кто вы!.. откуда… и кем были раньше!.. Пришло время битвы!.. Нам выпал шанс изменить историю!.. Нам выпал шанс изменить целый мир!..

– Да-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

– Будьте со мной до конца!..

– Ххорра!!! За торреком до смерти!!! Ххорра, ххорра, ххорра!!!

– Торрек!!! Торрек!!! Торрек!!! – втрое сильнее взревели бойцы. Стены содрогнулись от громыхания басистых кличей, от скрежета стали, от силы духа защитников. Сегодня им было всё по плечу…

* * *

Тири слушала речь, а по коже бежали мурашки. Каждое слово Андрея возносило её к небесам. Такого торрека девица не знала. Столько мужества, столько воли несли его слова, столько стальной решимости было в голосе, столько силы излучал его стан, что девица не в силах была оторвать взор от помоста. Андрей говорил, а Тири взлетала, будто видела его впервые в жизни, будто снова влюблялась в того самого парня, что успел стать мужчиной. В груди затрепетало юное сердце, голова слегка закружилась, зачастило дыханье.

Тири вдруг стало плохо. Тело ослабло, мысли путались, а в глазах потемнело. Девица крепко сомкнула веки, глубоко вздохнула, облокотилась спиной о каменную стену. Сосчитала до десяти, пытаясь унять дрожь и одолеть внезапную немощь. Спустя несколько хисок ей полегчало. Тири открыла глаза, но мир больше не был прежним.

Глаза девушки стали острее. Краски окружающего мира ожили, стали насыщенней, глубже. Тири смогла рассмотреть нечто новое, нечто доселе невиданное. Ауры воинов горели иначе. Теперь она видела каждое волокно, каждый завиток чужой жизни. Головы стражников и общинников окружали золотистые коконы очень тонкой материи. После каждого Андреева слова нимбы людей разгорались сильнее, становились более плотными, живыми, более осязаемыми.

– Керит всемогущий… – изумлённо выдохнула девица, прикрывая губы руками.

Голова торрека засияла, что солнце. Его нимб разгорелся живым белым пламенем, с каждым новым словом набирался силой, стал пульсировать, будто жидкость в переполненной чаше, пока расплескался на всю крепость потоками чистой энергии. Двор будто затопило золотистой рекой. Всплески тонкой материи походили на лёгкую зыбь, убаюкивающую сонных чаек. Волны будоражили коконы воинов и общинников, смешивались с их энергией, будто воды встречных ручьёв. Перекрашивали их нимбы в цвета господина.

Удивлённая Тири пропустила последние слова, потому испугалась и вздрогнула, когда взревела вся крепость:

– Да-а-а… Наша земля-а-а-а…

Энергия соединилась. Между торреком и стражей образовался золотой мост. Волны, излучаемые нимбом Андрея, разошлись не на шутку, окатили площадь необузданной силой.

– Ххорра!!! За торреком до смерти!!! – неистово кричали воины.

Над ними разразился золотой шторм. Незримые буруны накрывали разгорячённые головы, накатывали на людей неистовой бурей. Удары прибоя позолотили их ауры. Разгулялся призрачный ветер, обрушивал на двор удары буйной стихии.

– Торрек!!! Торрек!!! Торрек!!! – гремели воины, не ведая себя, не зная усталости.

– Торре-е-ек!!! – визжала рядом возбуждённая Лори. От страхов молодки и следа не осталось.

– Торре-е-ек!!! – вторила ей Пета. Глаза девицы лучились восторгом и верой в светлое будущее.

– Сла-а-ва торре-е-еку!!! – ревели фанатики Гириса, позабыв о молитвах и песнях.

Тири больше не видела мужа. Весь его облик поглотило сияние нимба, оставляя глазам лишь лёгкую тень, силуэт, скрытый светом. Помост походил на горячее солнце. Тири будто глядела на Сулаф, когда та проплывала в зените. Люди во дворе напоминали мелкие звёзды, их нимбы сияли тусклее и реже.

Вдруг на помосте Тири заметила ещё один силуэт. Будто полупрозрачный призрак возник рядом с Андреем. Девица сосредоточилась, а когда сумела разглядеть незримую тень – задохнулась восторгом. Все чувства юной госпожи обострились, в груди защемило, а глаза засияли истинным счастьем.

Афира была прекрасна. Величавая Крона стояла на шаг позади, положив нежную руку Андрею на плечо. Рыжие волосы распались на стройной спине, а рубиновое платье сияло, будто пламя в жерле вулкана. В изумрудных глазах плескались океаны любви и заботы. Она ни на хиску не отрывала взгляд от Андрея. Так любящая мать смотрит на взрослого сына, когда гордится его делами.

Тири остолбенела, затаила дыхание, даже не заметила, когда всё прошло. Спустя несколько мгновений сердце успокоилось, забилось в обыденном ритме. Краски вокруг потускнели. Люди растеряли пылающие нимбы. Андрей всё ещё стоял на помосте. Теперь он остался один.

– Видишь, я же тебе говорил, – шепнул ей на ухо дядя Нуур. – Он обязательно справится.

– Да, – устало выдохнула Тири. – Я вижу, дядя Нуур. Вижу куда больше, чем вы могли бы представить.

– Забирай девчонок, нам пора заняться делом, – грустно улыбнулся дядя Нуур. – Нас ждёт очень тяжёлый день…

* * *

Халирцы тоже кричали, неистово рвали глотки у леса, размахивали копьями и кривыми клинками. Видно, халир Гарах был куда красноречивее торрека, ведь запала его не убавилось: старик продолжал горланить свою речь и метаться на кобыле перед скопищем дикарей, пока грохот выстрела не успокоил кочевников.

Халир рухнул на землю с дырою в груди. Борис продолжал стрелять, но пули оставались в туше мёртвой кобылы, прикрывшей наездника, а спустя миг воины утащили обмякшего Гараха вглубь леса.

Орда затрепетала. Взволнованная тишина окутала Крильис. Яростные вопли в преддверии битвы сменились взволнованным шорохом. Дикари растерялись, то и дело косились по сторонам. Уверенность их пошатнулась. Я уже было обрадовался, решил, что битвы не будет и кочевники уберутся от стен, но орда оправилась от удара. Гортанный рог протрубил сигналы к штурму. Унылый вой подхватили барабаны. Степная рать шевельнулась, расправила плечи и двинула к крепости.

Тысячи глоток взревели боевые кличи. Тысячи лиц исказили яростные гримасы. Тысячи рук затрясли оружием над головами. Шагали дикари бодро, быстро выбрались на расстояние для удара.

По стене прошла волна шевелений. Лучники изготовились для стрельбы. Загремели команды наводчиков. Плечи луков распрямились, точно пружины. Сотни стрел зашуршали над лесом, блеснули сталью, покрасовались пёстрыми перьями и просыпались на орду, словно град. За ними летели другие. Грозные возгласы дикарей разбавились визгом и стонами раненных.

Заскрипели деревянные рычаги на соседних башнях. Хлопнули натянутые канаты. Баллисты отправили по врагам гранитные ядра. Во дворе щёлкнули требушеты. Горящие бочки дымными стрелами очертили чистое небо. Расплескалось горячее масло. Жаркие лепестки расцвели на пути халарата.

– Крас, приём, – поднёс рацию к губам капитан.

– На связи.

– Как обстановка?

– У меня штурм, пока терпимо, приём.

– Держитесь там.

– Принял.

– Старый?

– У меня тоже всё под контролем.

– Принял, не зевайте.

Халарат достиг грота. Строй вмиг распахнулся, будто жаркий плащ знойным днём. От земли поднялись десятки массивных лестниц и упали на стену. Часть лучников спустилась во двор. Их место заняли латники с арбалетами. Ордынцы полезли наверх.

– Всё же узковат вышел грот, – нервно бросил Борис.

– Сгодится, – не глядя, говорил капитан. Остальные ребята разошлись по стене, заняв позиции у сторожевых башен.

Тяжёлые болты остудили пыл степняков. Вода под стеной расплескалась, окрасилась кровью. Грот вмиг наполнился телами врагов. Лестницы под ними утробно скрипели. Тяжёлые балки прогибались, что ивовые прутики, но пока удерживали вес карабкающихся на стены халирцев.

Кочевники добрались к пилястрам. Засвистели алебарды, запели мечи. Стальной перезвон разлетелся по лесу. Ордынские лучники не отставали, осыпали стрелами стену. Острые наконечники забарабанили по щитам и кирасам. Первых раненных и убитых защитников спустили во двор.

– У нас проблемы, – указал Борис на пилястры под башней. – Придётся выручать.

– Я сам, – бросил я, уже убегая с помоста. – Прикрывай капитана.

На стене закипели рукопашные схватки. Дикари прорвались в трёх местах. Первый очаг возгорания затушил Циркуль. Неистово размахивая алебардой, пришелец в считанные мгновения изрубил большинство взобравшихся на стену кочевников. Остальных добили стражники его отряда.

Тим не был таким же везучим. Его участок увяз в толкотне. Пришлось помогать. Я был к нему ближе всех. Ловко преодолев несколько десятков метров стены, я оказался в гуще сражения. Клинок вмиг окрасился кровью. Я успел зарубить лишь троих кочевников. Воины, увидев, что плечом к плечу с ними бьется торрек, воспрянули духом и в считанные мгновения сбросили остальных дикарей со стены.

Рыжему тоже пришлось несладко. Пока суть да дело, он успел измазаться кровью и избавиться от десятка проворных ордынцев. Увидев мой взгляд, Руслан показал, что с ним всё в порядке и присел у пилястры, тяжело хватая воздух. Жаль, отдохнуть ему никто не позволит.

– Ты цел? – участливо спросил капитан, когда я снова был на помосте.

– Да, я в порядке.

Засвистели стальные кошки. Цепкие крюки только впивались в пилястры, а по верёвкам уже карабкались степняки. Воины рубили канаты. Сбрасывали в грот наглых кочевников, боронили крепость без страха. Халирцев было слишком много. Передние шеренги не могли устоять под напором остального халарата и падали в воду. Под стенами, утробно завывая, барахтались тысячи дикарей. Многие выбраться из воды не сумели: цеплялись за трупы, либо шли на дно, придавленные тяжестью промокших доспехов. Внизу начиналась давка. Всё больше степняки ругались на братьев, всё больше стенали не от наших клинков, а от собственной массы.

К воротам подогнали таран. Кочевники толкали его вручную, царапали деревянный мост и тяжело стонали от непосильной ноши. Свободные воины прикрывали обслугу щитами. Стрелы и болты нещадно косили носильщиков, но на их месте тут же появлялись другие.

– Тащите бурдюки с маслом, – срывая голос, кричал капитан куда-то во двор. – Скорее, нельзя упустить такой шанс!..

Таран ударил в ворота. Стена содрогнулась. Клеть выдержала удар, даже не погнулась, но рисковать мы не собирались.

– Скорее, краалово семя!.. – разрывался капитан. – Несите масло… ещё… ещё больше…

Спустя несколько минут заскрипели ступени. Вереницы бойцов спешили взобраться на сторожевые башни, нагруженные большими кожаными мехами. Бурдюки немного надрезали и тут же забрасывали в толпу дикарей. Воинам пришлось несладко. Перебросить грот оказалось сложной задачей. Но они справились: где брались вдвоём, а где и вовсе по трое – стражники разметали все бурдюки под стеной.

Масло расплескалось халирцам на головы, затекало в доспехи, промочило халаты. Мокрые кочевники заблестели на солнце. В основание тарана ударили десятки глиняных горшочков, тут же разлетелись мелкой крошкой, расплёскивая по орудию горючую жижу.

– Поджигай! – кричал капитан.

С башен сорвались горящие стрелы, устремились к орде, обрушиваясь на промасленные головы дикарей. У грота поднялось буйное пламя, загудело, зачадило воздух косматыми тучами. Дикари завизжали. Несколько передних шеренг вмиг обуглились и упали на землю, пытаясь сбить беспощадный огонь. Другие испугались и бросились убегать. Под стеной стало гораздо просторнее.

Следом вспыхнул таран. Обслуга прыснула в стороны, подставляясь под арбалеты. Горящие фигурки прыгали в грот, искали спасенья в воде. Наши воины продолжали сыпать болтами и стрелами.

– Подготовить брёвна, – отдал я приказ.

Мои слова подхватил сигналист, затрубил в рог, подавая команду стражникам на стенах. В следующий миг затрещали деревянные рычаги, заскрипели верёвки, пришли в движение механические вороты и над пилястрами поднялись многотонные стволы млисов. Величавые исполины зависли над стеной, чтобы спустя удар сердца обрушить на лестницы всю свою мощь.

– Отпускай!..

Брёвна были неумолимы, безжалостно прошлись по кочевникам и их агрегатам. Лестницы жалобно затрещали и переломились над гротом, обрушиваясь на головы барахтающихся в воде дикарей. Выжившие кочевники падали следом.

Растерянные степняки ещё несколько минут топтались на месте, пока из леса не прозвучал сигнал к отступлению. Без лестниц битву им было не выиграть. Халарат вздрогнул и побежал. Вслед дикарям летели болты, но мишени для стрелков закончились слишком быстро. Спустя несколько минут последний кочевник уже скрылся в лесу. Первый штурм был отбит.

– Победа, ха-ха! – взбежал на помост Рыжий. – Мы победили!..

– Ещё нет, – устало протянул капитан. – Радоваться пока рано.

– Думаете, они повторят штурм сегодня? – спросил я.

– Это зависит от Гараха… хотя скорее от его самочувствия. Если он выживет, то кочевники скоро снова появятся под нашими стенами. Выбора у них нет – время работает против орды.

Я устало склонился над пилястрой и выглянул за стену. Зрелище было страшным. Тысячи изуродованных тел усеяли грот. Воды было не видно, только кровь, копоть и грязь покрывали бассейн толстой плёнкой.

– Нужно как-то очистить грот от мертвецов. Скоро они начнут разлагаться и…

– У меня есть идея, – проговорил Крас. – Только не сейчас. Оставим всё как есть до следующего штурма, а там посмотрим.

Только теперь я понял, как же сильно устал. Ноги ослабли, искали опоры. Тело подрагивало, а глаза закрывались. Вдруг стало темнее. В пылу битвы мы не заметили, как прошёл целый день. Солнце проплыло полный круг небосводом и медленно катилось к закату. Вот-вот должно было спрятаться где-то за лесом. Смертей на сегодня хватило с лихвой. Задерживаться на помосте я не стал. Захотелось расслабиться, повидаться с женой и успокоить сердце в её нежных объятиях. И не было в мире такой орды, что смогла бы сдержать тот порыв.

Глава 24

Скучать было некогда. Не успели девицы подготовить лекарню, как палаты наполнились изувеченными стражниками. Заведовал врачевателями дядя Нуур. Для воинов несколькими рядами расставили койки, застелили их мягкими перьевыми матрасами и завесили простынями. Тири, Пета и Лори помогали, как могли. Девицы грели воду, подносили настои и инструменты, обрабатывали ушибы и лёгкие царапины, пока сведущие знахари занимались тяжёлыми ранами.

– Тири, скорее, мне нужна ваша помощь, – кричал с другой части палаты дядя Нуур.

Девицы встрепенулись и бросились помогать. Стража принесла на носилках юного воина со стрелою в бедре. Парень тихо скулил. Рана уже не кровоточила. Осколки древка торчали наружу. Кровь подсохла, рассыпалась по штанине бордовыми комками.

– Держите его, крепко, чтобы не брыкался, – пропыхтел дядя Нуур.

Пета и Лори схватили парня за руки, дядя Нуур присел на здоровую ногу, придавливая её своим весом. Тири разместилась у головы и обхватила виски раненного руками.

– Смотри на меня, вот, прикуси, – протянула она деревянную ручку от двери.

– Госпожа… я… я… – Заметался юноша. Шелковистое лицо ещё не знало морщин, ещё никогда не боролось с бородой и усами. Бедняга весь взмок, покраснел, будто только вышел из бани. – Я не хочу… нет!.. нет!.. пустите!..

– Всё будет хорошо, – натужно улыбнулась Тири. Ей едва ли хватало сил, чтобы удержать голову парня. Лори и Пете приходилось ещё труднее.

– Госпожа… прошу вас… не надо!.. не надо!..

– Соберись, – рыкнул сзади дядя Нуур. – Хочешь потерять ногу?

– Нет, отпустите… не троньте…

– Тебе оказана великая честь, – громыхнул над головой седой стражник, да так, что Тири и сама испугалась, нерешительно поднимая взор. – Тебя лечит госпожа – не позорь свой десяток, сопляк. Так ты хочешь показать нас перед торреком?

Парень тяжело сглотнул и закрыл глаза. Метаться он перестал. Дальше дядя Нуур начал доставать стрелу.

– У-у-у-ф-ф-ф-в-в!.. – стонал юноша, весь напрягся, выкатил красные глаза и едва не перекусил деревянную ручку, но дёргаться не осмелился. Тири поморщилась. Не решалась оглянуться. Там что-то скрипело, хлюпала кровь. Долгих пять хисок дядя Нуур возился с ногой. Под конец операции юный воин обмяк и откинулся без чувств на подушке.

– С ним всё будет в порядке? – взволнованно проговорила Лори?

– Керит даст – не помрёт, – облегчённо выдохнул староста.

Дальше Тири помогала врачевателям зашивать разрубленное плечо полуживого латника. Воин всю операцию был без чувств. Тири держала полотенца, промачивала рану от крови. Только Кроны ведают, как тяжело ей было сдержаться, как сильно её тошнило от вида и запаха струпьев, как хотелось всё бросить, закрыться в покоях и разреветься. Но Тири держалась. Она должна была быть среди этих людей, должна была их вдохновить, должна была оставаться сильной – обязана была стать достойной своего мужа.

Но сказать было куда проще, чем сделать. Спустя несколько крамов раненных было столько, что их вопли заглушили все звуки. Тири не слышала лекарей, не могла дозваться сестёр у соседних коек. Люди кричали. Наполнили палаты нестерпимой мукой. Десяток бойцов отошли на Ту Сторону. Их тела сложили в коридоре, дожидаться погребальной процессии в одиночестве.

Время бежало, как горный ручей. Всё вокруг мерцало, картины перед взором сменялись, а ненасытный художник всё не мог успокоить жажды безумца, всё раскрашивал полотна кровавыми красками, страданьем и мукой, отчаянием и чужим горем. Тири только промывала рубленую рану на ноге старца, как снова склонилась над новым мальцом. Голову парнишки проломил тяжёлый молот. Воин едва дышал. Тири сквозь слёзы разлепила грязные волосы, промокнула темя мокрым полотенцем и поняла, что беднягу ничто не спасёт. Дальше ей пришлось гораздо труднее. Лекари резали руку стражнику, подрубленную у локтя. Тири помогала удерживать мужа. Он кричал, вырывался, но спустя несколько мгновений обмяк, закрыл утомлённые глаза, чтобы больше никогда их уже не открыть.

Тири ужаснулась. Сраженье только разгоралось, а она уже сходила с ума. Она не ожидала такой развязки. У дверей хныкала Лори, вытирала ладонями крупные слёзы, размазывая чужую кровь по щекам. Пета носилась меж койками. Юная знахарка разрывалась, её помощь была нужна сразу всем.

Белое платье измазалось грязью. Тири осмотрела свои руки, алые до самых локтей. Нащупала липкую жижу меж пальцев. Почуяла кислый смрад. Услышала новые вопли. Увидела…

Тири попятилась к двери. Не могла вынести страшной картины, не могла устоять.

– Госпожа? – прозвенел сзади взволнованный голос. – Вы в порядке, госпожа?

Говорил высокий стражник. Тири не сразу поняла, что он обращается к ней. Спустя миг она встрепенулась и вышла из ступора:

– Да… да… я сейчас… чего вам?

– Госпожа, как нам быть с Гиром?

Тири не сразу поняла, о чём говорил стражник. Несколько воинов держали носилки со стонущим лучником. Бедняга получил стрелу в живот.

– Это Гир? – кивнула Тири на носилки.

– Да, госпожа, ему нужна помощь.

– Да, проходите, сейчас дядя Нуу…

Тири осеклась, бросив взгляд на палату. Все лекари смотрели на госпожу. Ожидали её слов и решений. Тири на миг растерялась, но наткнулась на добрые глаза дяди Нуура. Опытный врачеватель ласково улыбнулся и незаметно кивнул. Тири поняла всё без слов:

– Здесь слишком тесно, – твёрдо проговорила она. – Несите Гира в соседнюю палату. Мы разобьём новую лекарню. Поторопитесь, его время уходит…

Стражники поспешили выполнять приказ госпожи. Она же глубоко вздохнула и незаметно вытерла слёзы. Девица в её душе умирала, уступая место стойкой, опытной женщине. Пора глупых и наивных мечтаний минула. Пришёл час нужды и отваги…

* * *

Это был самый длинный и ужасный день на памяти Тири. Когда начало смеркаться, они с Петой присели на деревянной лавке под стенкой. Сидели молча, изредка бросая на палаты грустные взоры. Там, под свечами и факелами, лежали три десятка убитых, ещё больше тяжело раненных и несметное число счастливчиков, что получили лёгкие царапины. Угрюмая дорого заплатила за первую битву. Если так пойдёт дальше…

Думать о том не хотелось.

Рядом послышались тяжелые шаги. Дядя Нуур отчего-то похрамывал, шаркал сапогами по камню. Спустя хиску он присел на лавке между девицами, облокачиваясь спиной о серую стену. На уставшем лице застыли красные брызги. Чёрная бородка слиплась. Мозолистые руки изрезали алые борозды. Кровь пристала к морщинам, чтобы её отмыть, потрудиться придётся на славу.

Дядя Нуур достал кожаную флягу, откупорил крышку и начал жадно пить содержимое. Затем протянул флягу Тири. Девица так устала, что не почувствовала подвоха. Решила, что это вода. Припала к горлышку, а в следующий миг её едва не стошнило. Язык обожгло. Слюна вмиг стала вязкой. В груди потеплело, а голова слегка закружилась:

– Что это за гадость? – скривилась Тири.

– Ха-ха-ха, не понравилось? – не сдержался дядя Нуур. – Это настойка на коре млиса. Вам нужно немного взбодриться. – Говорил он, почёсывая блестящую бороду, а затем протянул флягу Пете. Знахарка, готовая к угощению, почти не скривилась.

– Эх… узнай твой отец о том, что я дал тебе выпить крепкой браги – точно оторвал бы мне голову. Хотя, теперь это может сделать твой муж.

– Нет, не бойтесь Андрея. Он вас любит. Да и я давно не дитя.

– Это точно, – улыбнулся дядя Нуур, обнимая за плечи и Тири, и Пету. – Как же быстро вы стали взрослыми.

Помолчали. За окном потемнело. Звуки во дворе давно стихли. В палатах вяло постанывали несколько подранков. В углах шептались лекари. Женщины и девицы пока разошлись. Четыре факела потрескивали на стенах. Тени затеяли пляски.

– И что теперь? – зевнула Пета.

– Да ничего, – ответил дядя Нуур. – Вот посижу с вами маленько, да пойду к башне сира Евгения. У нас заканчивается его дивное снадобье. Скоро раны промывать станет нечем.

– Дивное сна… хи-хи-хи! – прыснула Тири. – Дядюшка Нуур, ну когда вы запомните? Это снадобье называется спирт.

– Да ну, – плеснул в ладоши Нуур. – Слово такое диковинное, всегда из головы вылетает.

– Не нужно вам, мы сами сходим, – переглянулась Тири с Петой. – А вы отдыхайте.

– Негоже госпоже самой тяжелые склянки таскать…

– А я и не буду таскать. Для того мне и стража сгодится.

– Ну, коли так… – Дядя Нуур на мгновенье запнулся, пристально глядя на дверь. Там, у стены возле входа, притаилась Лори. Девица неистово молилась Кериту, зажав в ладонях «Синее око».

– Видать, мала ещё Лори, чтобы видеть такое, – вздохнул староста. – Я следил за ней целый день. Каждый раз, как дверь раскрывалась, она вздрагивала и бледнела. Вы бы поговорили с ней, что ли?

Тири и Пета тут же спохватились и пошли на другую лавку. Лори их не заметила. Лишь когда докончила нашёптывать молитву, нервно усмехнулась новым соседкам.

– Ты устала? – улыбнулась Пета. – Может пора почивать?

– Нет-нет, – замотала головой Лори. – Я побуду здесь, вдруг ещё кто…

– Лори, – обняла Тири подругу. – Милая, битва окончена. Что тебя беспокоит? Не прячь от нас сердце, бояться не стыдно.

– Мне тоже было страшно, – подтвердила Пета. – Руки дрожали весь день.

– Я не боюсь… – Пискнула Лори. – Скорее, за себя не боюсь, – опустила она голову Тири на плечо.

– Просто… где-то там сражается Грони, – всхлипнула она. – Я как представлю… как увижу… как половицы заскрипят в коридорах, так сердце моё будто рвётся на части, – уже не таясь хныкала юная нянька.

– А вдруг это он на носилках: весь в крови, весь изранен… а вдруг…

– Тс-с-с, – прижала Тири молодку к груди. – Поплачь, станет легче, – нежно гладила она волосы Лори, баюкая деву, точно младенца. Пета обняла их обеих.

– А с Грони твоим ничего не случится, вот увидишь.

– Конечно, он ведь такой сильный, такой умелый воин, – вторила ей Пета. – Нечета всем кочевникам разом.

– Правда? – уже тише всхлипнула Лори.

– Правда-правда, – кивали девицы.

Так, обнявшись, они просидели до ночи.

– Ну всё, – шепнула Тири. – Поплакали тут, пора и честь знать.

– Я так устала, что готова завалиться на лавке, – хмыкнула Пета.

– Так пойдёмте скорее в покои, – подняла глаза Лори.

– Нет, ты иди, а у нас с Петой ещё есть поручение от дяди Нуура.

– А что за поручение, давайте я с вами.

– Уже поздно, – улыбнулась Пета и чмокнула Лори в щёку. – Тебе нужно поспать, а мы справимся быстро. Не волнуйся.

Лори спорить не стала. Прикрывая ладошкой зевоту, побрела в своё крыло. Тири и Пета тоже не задержались, поспешили на задний двор. Только всё же выйти из путанных коридоров не успели. У самых дверей их ждала приятная встреча:

– Андрей! – взвизгнула Тири, повиснув у парня на шее. Рядом хныкала Пета, прижимаясь к Лешиной груди.

– Ты цел? Керит всемогущий, это же кровь…

– Тише-тише, – шептал Андрей на ухо взволнованной Тири. – Это не моя кровь. Всё в порядке.

– Я так волновалась… так боялась, что они тебя ранят… ты устал, поди… присядь… отдохни… ой, нет, ты ведь голоден, нам нужно скорее на кухню… что же это я… оправляйся в покои, я сама… сама принесу тебе ужин…

– Тири-Тири, – улыбался Андрей, легонько встряхивая голосящую жену. – Не части ты так, всё хорошо. Успокойся.

– Да, ты прав, – прижалась она к нему ещё крепче. – Как прошла битва?

– Орда была не готова. Мы легко отделались.

– Легко? – вздрогнула Тири, оборачиваясь на коридоры лекарни. – А что же будет, когда кочевники подготовятся?

– Мы справимся, – снова улыбнулся Андрей и все невзгоды будто бы смыло летним дождём. – Пойдём отдыхать?

– Ой, я сейчас не могу. Нам с Петой сначала нужно в башню к Жене сходить.

– Зачем?

– В палатах кончился спирт.

– А других посыльных там не нашлось? – хмыкнул Андрей.

– Все уже спят. К тому же, я сама вызвалась, а Пета со мной.

– Хорошо, тогда мы пойдём с вами.

Две парочки ещё немного поплутали по тёмным коридорам. Сзади бурчали четверо стражников из охраны торрека. Спустя несколько хисок показалась нужная дверь.

На заднем дворе Тири вдруг начало тошнить. Задвигались стены, поплыла брусчатка. Андрей едва успел удержать жену, когда её пошатнуло. То же происходило и с Петой. Двор весь пропитался липким белым дымом, будто кучи листьев запалили по осени. Энергия его походила на грязную смолу. Тири стало трудно дышать. Андрей подхватил её на руки и быстро внёс в коридор. Лёша плотно закрыл дверь.

– Тири… Тири… ты в порядке? Скажи что-нибудь… Тири…

Спустя несколько хисок голова перестала вращаться.

– Да… этот дым, – указала она пальцем на дверь. – В воздухе витала хворь.

– Я видел, как ты себя чувствуешь?

– Уже лучше.

– Будьте здесь, мы скоро вернёмся.

Не слушая протестов жены, Андрей прикрылся платком и выскочил на задний двор. Следом за ним спешил Лёша. Ребята взбежали на вершину башни по лестнице и сходу проломили дверь. У Тири едва сердце наружу не выскочило, когда Андрей нырнул в лабораторию, а его облик растворился в дымном облаке – белом, как молоко.

Спустя несколько ударов сердца они выбрались наружу. Андрей нёс на плечах бесчувственного Женю, а Старый тащил сразу двоих помощников химика. Обоих спасателей одолевал скрипучий кашель. Андрей побледнел, а Лёша едва переставлял вдруг ослабшие ноги. На входе в пристройку стража отобрала их ношу, и ребята устало присели под стенкой.

– Ну и дрянь, – вытер взмокший лоб Андрей.

– Кажется, я надышался, – ещё раз прокашлялся Лёша.

– Керит всемогущий… помогите мне… скорее, – взвизгнула Пета, склонившаяся над Оли – юным подмастерьем Медведя. У парня началась лихорадка. Лицо скрутили судороги. Из носа брызнула кровь. Стражники бестолково суетились над парнем, пытаясь остановить припадок. Белая пена у рта сперва порозовела, а следом обратилась бордовыми пузырями. Спустя несколько ударов сердца всё закончилось. Оли отошёл на Ту Сторону.

– Господи, что же это?.. – Склонился Андрей над Медведем, не жалея звонких пощёчин. Женя был бледным, как смерть. Губы посинели, зрачки закатились под веки.

– Ну же… давай… просыпайся… не смей уходить…

– Его аура быстро бледнеет, – заметил Старый.

– Твою мать, – бросил Андрей. – Держи его.

Затем Андрей закрыл глаза, сосредоточился. Вытянул руки перед собой. Собрал на ладони небольшой сгусток энергии, оторванный от собственной ауры и парой импульсов протолкнул его в тело Медведя.

Аура пострадавшего вдруг пошла рябью. Несколько золотистых волн прокатились по незримому кокону. Женя застонал. Его лицо начало медленно розоветь. Спустя несколько мгновений его стошнило.

– Вот, молодец, – шептал Старый, поворачивая голову Медведя на бок, чтобы тот не захлебнулся. – Выбрасывай из себя эту мерзость.

Андрей, тем временем, проделал тот же фокус со вторым подмастерьем. Парень верно шёл на поправку. Тири уже успела обрадоваться счастливому спасению, но их беды в тот день ещё не закончились.

Спустя несколько хисок за стеной прогремела гроза. Андрей и Старый тут же вскочили на ноги, не сговариваясь, подхватили пострадавших химиков и что было духу побежали к лекарне. Тири и Пете пришлось попотеть, чтобы угнаться за прыткими пришельцами.

– Андрей, – кричала Тири им в спины. – Что это было?

– Граната, – уже стоя в палатах, ответил Андрей. – Как стемнело, Циркуль и Рыжий сделали вылазку.

– Они поставили несколько растяжек на подступах к крепости. Чтоб неожиданности не случилось, – добавил Лёша.

– И не прогадали. Нам нужно идти…

– Позаботьтесь о Медведе.

– Мы всё сделаем, – крепко обняла Лёшу Пета.

– Да хранят вас Кроны, – всхлипнула Тири, прижимаясь к груди мужа. – Да сохранит вас Керит, – прошептала она, когда ребята уже скрылись в тёмном коридоре.

Это был самый длинный и ужасный день на памяти Тири. К несчастью, он ещё не закончился.