Текст книги "Расколотые небеса (СИ)"

Автор книги: Томас Пир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

– Я тоже, – подтвердил Кос. – Значит пора убираться. Командуй, чего ждёшь?

– Всем приготовиться! – так громко, как только мог, выкрикнул Калаш.

Халирских всадников становилось всё больше. Когда первые добрались до отметки в полсотни ломтей, за их спинами уже была целая армия.

– Сейчас! – подал команду Калаш. – Натягивайте, скорее, скорее…

Перед клином ордынцев струной натянулся тяжёлый канат. Первые всадники точно врезались в стену, опрокинулись и покатились по тракту. Их лошади жалобно взвыли, переломали стройные ноги и передавили наездников. Следующие отряды влетали в ловушку, не в силах осадить скакунов. Когда куча-мала выросла до размеров большого стога соломы, Кос и Калаш забросили в свалку пару гранат. Те ещё только-только взорвались, только-только разметали врагов, только-только подняли вихри осколков, а Калаш уже кричал новый приказ:

– Арбалетами, залп!..

Сотни болтов просыпались на дорогу. Стрелки били в упор. Разглядеть меткость бойцов было сложно, но Калаш уже успокоился. Он увидел, что ловушки сработали, как и было задумано:

– Валите деревья.

Душераздирающий треск вмиг раздался над лесом. Два огромных млиса завалились на тракт. Один придавил свалку кочевников, а второй упал рядом. Деревья наглухо перекрыли проход. От сердца сразу же отлегло. Даже если живые с той стороны и остались, то пока они продерутся сквозь преграду, следы лесных стражников уже размочит дождём.

Бернис включил рацию, чтобы порадовать торрека хорошими вестями, узнать о его делах и получить новые указания, но слова застряли у воина в горле. От тех возгласов, что летели из артефакта, волосы графа встали дыбом, к лицу хлынула кровь и окрасила щёки гранатовой охрой. Рация взорвалась курсантскими криками:

– Ник… это конец!..

– Нас окружают!..

– У меня строй продавили, приём!..

– Твою мать!.. хоть одна граната ещё есть у кого?!

– Андрей, нам не уйти!

– Держать строй… терпеть… стоять до смерти…

– Бей изо всех сил!..

– За торреком до смерти!!!

Воин с трудом разобрал голоса сквозь шипящие помехи на артефакте. Это был удар ниже пояса. Оставить господина в беде Бернис не мог:

– Все по коням! – только и успел крикнуть граф, запрыгивая в седло. – Все за мной, торрек в опасности!..

Бернис пришпорил коня, проехал два саржа по тракту и вылетел на тропу. Следом за графом потянулась вереница бойцов. Отряды соединились – все спешили Андрею на помощь. Бернис точно знал, куда нужно ехать, где дикари могли догнать отступающих северян. Теперь ему только и оставалось, что хлестать уставшую лошадь, выжимая из неё все силы, чтобы поспеть на поле неравной битвы.

Керит всемогущий, только бы не опоздать…

* * *

Патроны закончились очень быстро. Тим только успел пройти половину пути вместе с отрядом, как глухой затворный щелчок известил его о последнем опустевшем магазине. Как ни пытался он считать растраченные припасы, как ни следил за очередями, но в боевой горячке ничего толкового из тех подсчётов не вышло.

Когда Крас и Шева разнесли главный шатёр, отряд начал отступать назад к тропе. Нужно было спешить, пока кочевники не успели прийти в себя и всем скопом не набросились на диверсантов. Как ни крути, а орда была столь огромна, что без крылатой ракеты мечтать о победе было нечего. Да только скрыться не вышло. За спины воинству торрека успела пробиться большая ватага степняков и перекрыла пути к отступлению.

Преграда вышла хлипкой. Лучники быстро проредили ватагу, а несколько осколочных гранат оглушили устоявших на ногах дикарей. Воины расчистили дорогу в считанные мгновения, стальные клинки изрубили врагов, путь был свободен. Да только и драгоценное время было упущено. Кочевники успели опомниться и бросились догонять наглых керрийцев. Убегать было поздно: халирцы были легче, у них были кони. Пришлось перестраиваться и медленно отступать южным холмом к Старому Тракту. Пока воины пятились, поливая врагов ливнями стрел и болтов, степняки вконец пробудились, и вся орда бросилась по следам северян.

До скрытого лагеря защитники не добежали каких-то два километра. Старый Тракт вывел их на просторную поляну. Слева возвышался небольшой лысый взгорок, а справа густым частоколом поднимались деревья. Легконогие кочевники почти догнали отступающих воинов, но как раз на этой поляне и притаились тяжёлые латники прикрытия, потому Андрей решился на бой.

– Стена щитов! – кричал Андрей в рацию, ещё только подбегая к поляне.

Впереди собирался стальной карточный домик. Обученные люди времени не теряли, тут же выскочили из укрытий и стали блестящей коробкой. Доспехи поймали отблески рассветного неба, ещё сильней осветили поляну. Тим даже залюбовался. Передние ряды припадали к земле, ставили щиты на траву, плотно прижимались друг к другу, прикрывая ноги до пояса. Следующие ставили щиты поверх нижних, прикрывая груди и животы. А третий ряд воинов задирали щиты над головами. Строй ощетинился длинными пиками, сзади поднялись алебарды.

Стрелки и курсанты остановились перед коробкой и развернулись назад. Там уже показались халирцы. Дикари бежали неорганизованной толпой, размахивали клинками, утробно ревели. Сзади их подгоняли литавры и барабаны, безустанно трубил боевой рог.

– Приготовились! – поднял над головой меч Андрей. – Залп!

Раздались хлопки луков и арбалетов. Пёстрые стрелы полетели навстречу орде. Послышались стоны и крики. Первые шеренги споткнулись, упали, но на месте одного убитого халирца тут же появлялись десять других. Стрелки успели сделать пять залпов, прежде чем им пришлось отступить.

– Все за коробку, бегом, бегом!.. – Разрывался Андрей, подгоняя людей.

Сам торрек и вся его свита заняли места в первых рядах. Ребята отбросили автоматы, подхватили длинные копья и приготовились встречать врагов сталью.

– Ни шагу назад!.. – Кричал Андрей, подбадривая воинов. – Это наша земля!..

– Наша земля!!! – поддержали его рёвом бойцы.

– Пришло время славы! Стоять до конца!

– До конца!!!

– Смерть дикарям!..

– Сме-е-ерть!!! – гремело под сенью запертого леса войско защитников.

Нужно отдать кочевникам должное. Они не стали бросаться на стену щитов сломя голову. Степняки застыли на выходе из леса и дождались подкрепления, собираясь в единый кулак. Спустя хиску перед строем северян стояли сотни ордынцев. Спустя две их было уже в десять раз больше. Халирцев было так много, что Андрей не выдержал – отдал по рации приказ всем курсантам:

– Все гранаты, что у вас ещё есть!.. – Кричал он, выглядывая из-за щита. – бросайте в орду. Скорее, пока они стоят. Не тяните…

Щиты на миг разомкнулись. Из прорех вылетели тёмные бочонки, полные смертельных подарков. Гранаты взорвались по всей кромке ордынской толкучки, разбрызгали свинцовые капли, распустили алые лепестки, изорвали дикарей вихрем осколков. Лес на миг содрогнулся. Тракт осветили яркие вспышки. Взрывной грохот оцарапал уши, заставляя пригнуться. Волна тёплого ветра прошумела над головой.

Тим закрыл глаза, встряхнул головой, но опомниться ему не дали. Новые гранаты вылетели из-за щитов, новые взрывы раздались вблизи. Тим не верил глазам: страшная сумятица вмиг накрыла войско кочевников, передние ряды развернулись назад, попытались скрыться в лесу, но сзади наседала орда, быстро оттеснив испуганных степняков обратно на тракт. Атака была неизбежна. Тим так и не понял, что это было: безрассудная жажда крови, героизм командиров, беспросветная глупость, а быть может и вовсе новая давка, избежать которой кочевники могли только в схватке – но орда ринулась в бой.

Спустя несколько томительных хисок бескрайняя лавина степных воителей, давя под ногами тела и ошмётки павших собратьев, размазывая кровь сапогами, оглашая лес дикими воплями – покатилась поляной. Тим стоял прикрытый щитами и отсчитывал последние вздохи. Живое цунами возвысилось над землёй, загрохотало щитами, зазвенело мечами, хлынуло в узкий проход, вмиг затопив поляну, и вот-вот должно было смести жалкий стальной островок. Никому не устоять под ударом стихии. Орда накатила сильнейшим ударом прибоя, разбилась о скалы, накрыла стену щитов. Жуткий, душераздирающий скрежет разнёсся в округе. На щиты будто рухнули тучи, придавив их всей тяжестью неба.

Тим впервые бился стенка на стенку. От первого удара он едва устоял, да и то благодаря задним бойцам, что придержали его за спину. Напор орды курсанта ошеломил. По щитам барабанили кхопеши, искали брешь в обороне. Один проник в щель и чуть не проткнул Тиму глаз. Клинок облизал кромку шлема и соскользнул на броню. В такой сутолоке было никак не увернуться.

– Ник… это конец!.. – взорвалась гарнитура выкриками ребят.

– Нас окружают!..

– У меня строй продавили, приём!..

– Твою мать!.. хоть одна граната ещё есть у кого?!

– Ник!.. нам не уйти!

– Держать строй… Терпеть… Стоять до смерти…

– Бей изо всех сил!!!

– За торреком до смерти!!!

Дела были плохи у всех ребят. Врагов было слишком много, они нещадно продавливали строй северян.

– Мне нужно ещё несколько минут! – выкрикнул Андрей так, что его услышали все. – Держитесь из последних сил.

Воин, что стоял от Тима по правую руку, резко вскинулся, вскрикнул, расплескал во все стороны кровь из пробитого горла и завалился на землю. Его место тут же занял стражник задней шеренги. Глядя вниз, Тима едва не стошнило. Павший муж лежал у него под ногами, вязкая кровь сочилась по сапогам, тело билось в судорогах.

Ещё один клинок нашёл брешь в защите. Рядом звякнула сталь. Повезло, что кхопеш бессильно скользнул по кирасе воина, что стоял слева. Боец остался в строю, а дикаря насадили на копья. Тим ужаснулся. Он понял, что ещё немного и их всех перебьют. Стена не могла долго устоять под напором орды, с каждым убитым и раненным появлялись опасные бреши. Отступать было некуда, а сражаться сил не хватало.

– Всем приготовиться! – закричали из центра коробки. – Торрек колдует!

Щиты разомкнулись. Из-за стены вылетел полупрозрачный сгусток энергии. Громыхнуло. Уши на миг заложило. Воздух впереди задрожал. Взрывная волна чудом не свалила и стену щитов, но кочевникам досталось гораздо больше. Таран угостил дикарей страшной силой, разметал их тела, разорвал на куски. Спустя миг на щиты пролился склизкий гранатовый дождь. Давить на стену кочевники перестали.

Ник воспользовался преимуществом:

– Выпад! – кричал торрек команды.

– Ггухх!!! – в ответ громыхнули бойцы.

Тим прозевал первый шаг и чуть не упал на колени под натиском задних шеренг. Частокол замерцал, пики выдвинулись вперёд, проткнули насквозь наседающих дикарей и тут же вернулись обратно.

– Шаг вперёд! – вновь раздался голос Андрея.

– Ггухх, ггухх!!!

– Выпад!

Северяне несколько минут безнаказанно уничтожали толпы ордынцев. Тим даже взбодрился, успел поверить в победу, но кочевники ударили снова. Необъятное войско придавило на щиты и вновь сковало защитников. Дикари стали набрасывать на стену доски и лестницы, взбирались над головами, запрыгивали в коробку и ломали строй изнутри. Первых отчаянных воителей насадили на копья и алебарды, но за ними спешили другие. Напор орды снова вырос, теперь сдерживать их было куда сложнее.

– Копья поверх строя! – кричал Андрей. – Не пускать этих ублюдков, колите!.. колите! – срывал голос торрек.

Но слова его пропадали впустую. Давление возросло, щиты едва держались, трещали, скрипели, но пока сдерживали силу орды. Коробка сжалась, потеряла подвижность – ни шагнуть, ни вздохнуть. Контратаки прекратились. Тим отчаялся, даже мысленно приготовился к смерти, как вдруг Крильис ожил и встряхнул зазевавшихся воителей.

Тим с трудом устоял на ногах. Земля задрожала, подпрыгнула. Жуткий металлический скрежет врезался в уши. Вопли гибнущих дикарей меркли в стальном перезвоне. Кони топтали людей, чавкала кровь, кости хрустели как хворост. Перестук лошадиных копыт и дикое ржание закружили сознание горе-воина в панических плясках. То было жутко: колени дрожали, глаза безумно таращились по сторонам, а паника захватила рассудок.

Давление на щиты снова ослабло. Спустя несколько мгновений Тим услышал хорошие новости. Отряд спасло подкрепление. На лысом пригорке засияли доспехи конников Берниса Моурта. Разгорячённая кавалерия стекла по холму, врезалась орде в левый фланг и снесла наседающих дикарей. За щитами рассмотреть, что да как, было сложно, потому-то все проморгали подмогу. Тим не забудет тот миг никогда. Стоять в двух шагах от беснующейся кавалерии – дело неблагодарное…

– Рубите! – воспрял духом Андрей.

Ник увяз в свалке стражников и врагов. Много кочевников успели прорваться за стену щитов. Внутри строя сраженье гремело едва ли не громче, чем снаружи. Бернис уводил всадников обратно на холм вокруг коробки защитников. Там был простор для разгона.

– Ник, приём, – прошипела рация голосом Калаша.

– На связи.

– Бросайте всё, к чёртовой матери, и со всех ног бегите к лагерю. Это единственный шанс уйти. Мы с Косом вас прикроем.

– Ты где?!

– Мы на позиции, – ответил в рацию Кос. – Время уходит. Ордынцы перестраиваются для новой атаки. Вы её точно не переживёте. Как принял, приём?

– Я понял!.. – Пропыхтел Андрей, разрубил пополам последнего кочевника у себя на пути и начал кричать во всё горло:

– Отступаем!.. все в лагерь… бегом, бегом!.. уходим… щиты на спины…

– Бернис, только не геройствуй, – поддержал Андрея Крас, раздавая указания в рацию. – Без нужды не атакуй, проследи за нами с холма, а там уходи к лагерю, как принял?

– Слушаюсь, сир, я всё понял.

– Чего застыли? – ревел где-то Шева. – Команды не слышали? Уходим, скорее…

Халирцы увидели, что враги убегают, сорвались в погоню, хотели покончить с дерзкими северянами. Только сегодня их кровожадный божок от них отвернулся. Тим на одном дыхании пробежал полкилометра, как вдруг споткнулся и чуть не упал. В трёх шагах от него, на обочине под большим деревом, на самом выходе из поляны, что-то вдруг шевельнулось. Раздался пронзительный крик. Голос больно уж походил на баритон Калаша. Спустя удар сердца загремел пулемёт. С другой стороны тракта прятался Кос. Он поддержал партию Калаша и два пуле метателя устроили свинцовый шторм для орды.

Останавливаться было нельзя. Тим бежал без оглядки, перемахивал буераки, продирался сквозь кусты кохи, цеплял ногами лозу, пока не влетел на стоянку. Лагерь бурлил. Воины собирались в крепость. Тим отвязал свою лошадь и впрыгнул в седло. Рядом с ним гарцевал сам торрек, подгонял воинов, едва не выталкивал их на тропу. Выглядел он неважно: красные глаза горели огнём, уставшее лицо чуть припухло, осунулось, было всё перепачкано струпьями и грязью. Лошадь под ним сильно нервничала, гарцевала на месте. Попона вся измазалась кровью. Андрей сильно припадал на правый бок, на рубашке засохли несколько бордовых кровоподтёков.

– Уходим, скорее, скорее… – Без устали кричал Ник. – Чего уставился? – рявкнул он вдруг на Тима. – А ну быстро проваливай!

Тим встрепенулся, пришпорил коня и поскакал по тропе в гущу Крильиса, в обход Старого Тракта и всех кочевых лагерей. Нужно было как можно скорее добраться домой и скрыться за могучими стенами. Тиму не забыть эту ночь никогда. Ночь, что едва не стала последней.

Глава 19

Было раннее утро. Пламя в очаге закончило трапезу, обглодало полено до косточек и развалило несчастную кочерыжку на мелкие головешки. Комнату ещё крыл полумрак. Свеча на столе догорала, потрескивала, будоражила пугливые тени на стенах. Я сидел у камина. Только так получалось согреться.

Рядом притаилась Тири. Жёнушка всю ночь не спала – дежурила у постели. Утром не обронила и слова, крепко сжимала мою ладонь, временами нежно и робко поглаживая плечо. Несколько раз я ловил взглядом мокрые отблески в её глазах, но Тири ловко вытирала слёзы, стараясь не подавать виду. В этот раз я напугал красотку до чёртиков. Целую седмицу она не отходила от меня ни на шаг. Боюсь даже представить, сколько страха она натерпелась, сколько ужасных мгновений пережила, сколько тревожных мыслей рвали ей сердце пока я не очнулся.

Последний бой дался нам тяжело. Больше пяти сотен воинов так и не вернулись в крепость. Основные потери пришлись на пехоту, но и Бернис недосчитался шести десятков всадников. Я помню их всех, каждого я знал в лицо, каждого звал по имени. Такую трёпку нам задали впервые.

Емеля поймал шальную стрелу. Летунья глубоко вошла в бедро. Пета провозилась целый вечер, пока сумела достать наконечник, промыть и обработать рану. Затем Борис сделал ему несколько уколов и Емеля уснул.

Шеве досталось по голове. Слава Богу шлем выдержал удар, оставив хозяину всего лишь лёгкое сотрясение мозга. Ещё Рыжего немного подрезали, но называть ту царапину полноценным боевым ранением я бы не стал – ничего серьёзного. Остальным повезло больше – шкурки целы, халирские клинки ребят миновали.

Всех, кроме меня.

Пришёл в себя я несколько дней назад в нашей с Тири постели, весь перемотанный бинтами и закутанный в одеяла. Несмотря на ручьи холодного пота, что пропитали подушку, меня сильно знобило, жажда сводила с ума, а острая боль сковала движения. Тири была рядом. Умываясь слезами, красотка подала мне кружку воды. Встать было непросто, да и Тири протестовала, но тело так затекло, онемело, что я готов был вытерпеть любые муки, лишь бы хоть немного размяться.

Та битва едва не унесла мою жизнь. Кочевников было слишком много. Когда дикари набросили лестницы на щиты и прорвались в коробку, в центре строя разверзлись врата ада. Сначала была жуткая давка. Потом большинство мертвецов упали под ноги и запели клинки. Я сильно истощил ауру тараном и на энергетический щит силёнок уже не осталось.

Нас всех спасла кавалерия Берниса и в то же время атака конницы едва не сгубила торрека. Когда всадники слетели с пригорка, я на мгновение растерялся. Да… кто бы не растерялся? Земля задрожала, взревела, вокруг загрохотало, будто извержением вулкана накрыло Крильис. Крик, стоны, металлический скрежет, барабанная дробь от копыт и многоголосые вопли заполонили просеку.

Я отвлёкся от сечи и пропустил удар прыткого халирца. Кхопеш прошёл мимо броне-пластины, распорол кевларовую ткань бронежилета и пустил мне кровь на правом боку, оцарапав несколько рёбер. Острая боль ураганом смела все мысли и страхи. В памяти остались только фрагменты, застывшие кадры. На голых инстинктах я разрубил дикаря пополам. В первые несколько минут, подстёгнутый адреналином и боевым запалом, я ещё как-то сражался, потом убегал, потом скачка и… в глазах потемнело, и я выпал из седла на ходу.

Подобрал бесчувственного торрека Крас. Он уложил меня на кобылу, крепко обвязал обмякшее тело ремнём и привёз в крепость. Так мне сказали. Последние дни я только и делал, что слушал. Чувствую себя развалиной: мне всегда холодно, рана огнём горит, кровоточит. Подсохшие струпья приклеивают к коже бинты и каждая перевязка тот ещё подвиг.

Тири возилась со мной, как с ребёнком, не покидала даже на миг, глаз не смыкала. Сквозь сон я несколько раз слышал, как она тихонько плакала у кровати, но всё остальное время Тири держалась, не давала волю терзающим сердце страхам. Сегодня я проснулся раньше обычного. Рана ныла, тело подрагивало, я жутко замёрз. Жена помогла мне встать и добраться к камину. Потом укрыла тёплым плащом и присела рядом. Только тогда стало теплее.

Долго мы так просидели, молча, глядя в огонь, пока полено не расползлось красными червячками. Из коридора донеслись тихие переговоры стражников. Значит вот-вот рассветёт, раз уж новая смена заняла пост. Окно посерело, заворковали голуби над карнизом. Во дворе трижды прокукарекал петух. Зацокали копыта по брусчатке, зазвенели молоты о наковальни. Крепость пробуждалась ото сна.

В дверь постучали.

– Войдите, – первой встрепенулась Тири.

В тот же миг в покои ворвался запыхавшийся стражник.

– Сир, – склонил воин голову. – Кочевники у ворот. Хотят говорить.

– Сколько их? – попытался я встать, но скривился от боли и плюхнулся обратно на лавку.

– Три десятка, сир. Это переговорщики со знамёнами халира Гараха.

– Ворота не открывать. Если кто дёрнется – оставьте хотя бы троих для допроса. Я сейчас приду.

Стражник снова склонился и поспешил выйти из комнаты. Дверь за ним ещё не успела закрыться, а Тири уже встала надо мной, твёрдо глядя сверху:

– А кто-нибудь другой не может поговорить с дикарями? – сложила она руки на поясе.

– Я должен, ты сама знаешь, – попытался я улыбнуться.

– Но ты ведь ходишь с трудом… – Запротестовала Тири. – Даже одеться не можешь самостоятельно…

– Но ведь ты мне поможешь? – обхватил я рукой её талию и прильнул щекой к животу. Тири обмякла, положила ладони мне на плечи, а губами прижалась к волосам.

– Я пойду с тобой.

– Нет! – твёрдо ответил я. – Мы это уже обсуждали – на стене тебе делать нечего.

Тири аккуратно отстранилась, нервно прикусила губу, но возражать не стала. Некоторые керрийские обычаи мне очень нравились. Муж сказал не ходить на стену – значит жена не пойдёт. И спорить не станет. Я не был тираном и даже иногда злился, когда Тири перегибала с покорностью, но в иных делах я предпочитал оставаться непреклонным. Однажды мы уже лиха хлебнули и повторения той истории я не желал.

Тири помогла мне надеть красную тунику из дорого сукна и чёрный шерстяной плащ. На плечи легла увесистая золотая цепь, а на голову драгоценный венец в форме листьев лемеса. Я хотел прицепить к поясу меч, но красотка его отобрала, и я сразу же сдался. От такой нагрузки рана могла раскрыться. Потом Тири взяла меня за руку, и мы поковыляли во двор. Перед стеной распрощались. У лестницы меня караулил Кос, остальные уже собрались наверху.

Увидев меня, стражники приободрились, выровнялись, стали живым коридором, провожая торрека радостными улыбками. Их ауры вспыхнули искренним счастьем. Пока я был в бреду по крепости ходили разные слухи, но теперь воины успокоились. Я старался держаться ровно, но выходило не очень. Доковылять до нужной пилястры оказалось довольно сложно, я взмок, голова закружилась. Над воротами меня дожидались остальные ребята и лорд-защитник Угрюмой.

– Рад видеть вас в добром здравии, сир, – склонил голову Бернис.

– И я рад, – пропыхтел я в ответ. – Говорили уже?

– Нет, ждём ваших приказов.

– Хорошо, – протолкался я до края стены.

Шагах в сорока от ворот на траве сидели несколько десятков кочевников. Все они выделялись на фоне остального степного воинства. Головы дикарей крыли высокие меховые шапки. Чёрная броня была подбита сукном, расшитым золотистым орнаментом. Халирцы сияли золотыми цепями, браслетами и массивными перстнями на всех пальцах. Сразу видно, из знатных.

Спустя несколько мгновений степняков пригласили под стену утробным завыванием в рог. Те встрепенулись, запрыгнули на лошадей и медленно подъехали к самым воротам.

– Мы говорить с ваш халир! – выкрикнул один из переговорщиков.

– Говори, – ответил я на халирском.

– Великий халир Гарах-сит-Нарвай, повелитель…

– Живой, значит, – грустно выдохнул Кос. – А я так надеялся…

– Мы знаем кто вас прислал, давай-ка покороче, – перебил кочевника Борис. Халирский всадник смерил наёмника презрительным, ненавидящим взглядом, но продолжил говорить спокойно:

– Вы должны сдаться на милость владыки Великой Степи, и он сохранит жизнь каждому третьему воину шейтаровой твердыни.

– Щедро, – присвистнул на халирском Емеля. Кочевник не заметил иронии в голосе врага и поспешил закрепить успех:

– Да, это так, – нервно закивал степняк. – Халир очень добр к достойным соперникам.

– А откуда он знает, что мы достойные? – вмешался Борис. – Мы ведь ещё не встречались.

– Ваши люди славно сражались с ордами Хемира Грязного и Латиса Прыткого. Много сильных воинов отправились к Тренги в ту ночь.

– Ах, вот вы о чём, – облегчённо выдохнул Борис. – Так это были не мы.

– Что ты несёшь? – шепнул я на ухо наёмнику.

– Не мешай, – отмахнулся Борис и как ни в чём не бывало продолжил для дикаря. – Кстати, как поживают славные гарры… э… как их там?

– Хемир Грязный и Латис Прыткий погибли от страшной магии шейтарова леса, а… – Дикарь вдруг изменился в лице. – Что значит – не вы? А кто тогда атаковал стоянку в низине?

– Ха-ха-ха! – разразился искренним хохотом Борис. – Так вы приняли крестьянское ополчение за наших воинов? Нет, настоящих керрийских головорезов вы в бою ещё не видели.

– Ты врёшь, сын осла и шипура! – гневно выкрикнул переговорщик. – Ваши мертвецы были закованы в добротную сталь и вооружены дивным оружием. У крестьян таких пик и мечей быть не может.

–И зачем же мне врать? – невинно развёл руками Борис. – Сам подумай, может ли наша крепость вместить армию в сорок тысяч голов? А насчёт оружия и доспехов – так ради вашей встречи сам король Легис Торт, продли Керит дни его славного правления, знатно расщедрился. Иначе против орды было бы туго. А так – пусть твой халир ещё попробует добраться до крепости.

– Но крестьяне не могут так сражаться…

– Ха-ха-ха! – подхватил Шева. – Гарус Стройный и Мураха Свирепый тоже так думали. А теперь их головы прибиты к воротам Алланти, а остатки орды закованы в цепи и проданы в рабство.

– Что… – В шаге от обморока прошептал посланник.

– Да, друг мой, насчёт крестьян всё же ты прав, – тяжело вздохнул Борис. – Мне и самому жаль, что первыми вас встречают землепашцы и пастухи. Но ничего, – заблестели вдруг его глаза. – Вот разобьёте ту вшивую армию, покажетесь под воротами шейтаровой твердыни – вот тогда-то мы вам покажем, как сражаются обученные керрийские воины.

– Даже не сомневайся, шипур! – гневно скривился степняк. – Сорок тысяч мечей ничто для Великой Орды!

Затем кочевник резко потянул поводья, развернул скакуна и помчался прочь по Старому Тракту. Остальные дикари последовали за гарром, а Борис всё выкрикивал им вслед:

– Да-да, передавайте халиру наши наилучшие пожелания. А когда встретитесь с Гарусом, Мурахой и… словом, всем там приветы передавайте.

– Бернис, как думаешь, – тихо проговорил я, когда кочевники скрылись в лесу. – Как долго орда будет отлавливать по лесу несуществующее войско?

– Трудно сказать, сир. Может лисан, может чуть больше, но головной боли вы им точно подкинули. Пока ордынцы не уверятся в нашей лжи, вряд ли двинут к стенам. Опасно вести осаду, когда в спину дышит такая сила.

– Эх, не будь керрийские дворяне такими скрягами – ведь можно было и не подпустить орду к крепости. А будь у нас и правда сорок тысяч мечей… – Размечтался Старый.

– Ладно, холодно тут, – поёжился я. – Приходите через час в мои покои. Там и потолкуем, как следует.

Тири ждала у стены. Как только я спустился по лестнице, жена подхватила меня под руку, и, не слушая возражений, потянула обратно в покои. Там предстояла новая перевязка. Потом они на пару с Петой заставили меня выпить крепкий настой, с больно уж знакомым, приторным запахом. Словом, заговор я раскрыл слишком поздно. Веки потяжелели, мысли начали путаться и спустя несколько мгновений я уже спал богатырским сном.

Проснулся я поздним вечером. На этот раз чувствовал себя куда лучше. Тири сразу же отправила стражника за ребятами. Первым пришёл Медведь.

– Ну как себя чувствуешь? – плюхнулся он у камина.

– Лучше, хотя меч в руки ещё не скоро возьму. Долго же я спал, – повернулся я к Тири, которая присела за столом и, хитро щурясь, подарила мне улыбку.

– Да не переживай, ничего страшного пока не стряслось.

– Что? Пока не стряслось? – уловил я волнение в его голосе. – Случилось чего?

– Да… не то, чтобы случилось, – замялся Медведь. – Просто капитан с Борисом сильно повздорили. Чуть за ножи не схватились во время обеда.

– И чего не поделили?

– Да Бог их знает? – повёл плечами Медведь. – Они вообще в последнее время плохо друг друга переносят.

– Интересно, – задумчиво проговорил я. В следующий миг дверь со скрипом отворилась и на пороге показались все остальные. Ребята притащили ещё две лавки, отодвинули стол от окна и расселись вокруг кровати. Тири зажгла все свечи, поставила на столе два кувшина с вином, блюдо с фруктами и пошла в комнату к Пете.

– Ну что, будем укрепляться? – проговорил капитан, когда все устроились.

– Да, – грустно проговорил я. – Кажется, пришло время осады. Я пока не вижу возможности для новых вылазок.

– А может всё-таки отправим в лес небольшой отряд? – тихо проговорил Рыжий. – Хоть разведчиков их потреплем.

– Нет, – опередил меня Крас. – Халирцы теперь явно будут настороже, после той бойни-то, а когда вести о разгуливающем неподалёку войске услышат – так вообще соберутся все вместе.

– Верно, – поддержал его Старый. – У нас теперь каждый воин на счету. Никаких вылазок, пока орда не станет под стенами, а там посмотрим.

– Я думаю всё же попробовать прогуляться, – невзначай проговорил Борис, отхлёбывая из кружки вина. – Тихо, без лишнего шума.

– Что ты задумал? – рыкнул капитан, глядя на наёмника исподлобья.

– Пойду, поохочусь, – блеснул оскалом Борис, игнорируя Игоря Викторовича.

– Ты уверен? – спросил я. – Лес кишит дикарями.

– Одиночка пройдёт. Я справлюсь.

– Один?

– Нет, – хмыкнул наёмник. – Мне нужна подстраховка, если согласишься, конечно, – кивнул он Старому.

– Я в деле, – недолго думая, ответил Дед.

Все замолчали. Задумка была довольно рискованной, да и сказать по правде, не хотелось мне их отпускать, но другого выхода я не видел.

– Ну ладно, – потянулся на лавке Борис. – Если идей больше нет – я спать. Ты тоже, – хлопнул он Старого по плечу. – Выходим с рассветом.

Затем наёмник встал и вышел из моей комнаты. За ним последовал Старый. Мы с ребятами, Бернисом и капитаном ещё немного посидели в тишине. Ночь была длинной.

* * *

– Борис, приём, – прошипела гарнитура от рации.

Заскучавший наёмник встрепенулся и тут же припал к биноклю. – На связи.

– Затаись. В твою сторону шагают ордынцы – три десятка мечей.

– Патруль?

– Да, скорее всего, но по сторонам особо не смотрят, будто на прогулку вышли.

– Принял.

Позицию Борис обустроил на вершине гигантского млиса. Гнездо вышло довольно удобным, наёмник развалился в полный рост, хотя стрелять с этой точки будет очень тяжело. Вокруг шелестели неугомонные оранжевые листья, усыпляли Бориса, нашёптывали ему умиротворённые сказки. Неудержимый ветер раскачивал колыбель, убаюкивал стрелка, будто мать баюкает младенца в коляске. Очень сложно в таких условиях просчитать траекторию пули, чтобы спустить курок вовремя, но Борис справлялся и в более сложных условиях. Справится и теперь.

Землю за пышной, гуляющей кроной было почти не видно. Лишь изредка пёстрые шторы раскрывались на миг, показывая мелкую поляну. Потому-то Борис и прихватил с собой Старого – он был глазами и ушами для снайпера.

– Приготовься, патруль скоро покажется, – снова шикнула рация.

Борис лениво зевнул, и не думая напрягаться из-за кочевников. Он лежал в гнезде уже много часов, с десяток отрядов прошли под ним точно.