Текст книги "Расколотые небеса (СИ)"

Автор книги: Томас Пир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

– Думаю да, но обещать не могу, выстрел сложный, ветерок поднимается, влажность мне не измерить, ну и вообще – далеко.

– Но попробовать стоит, – не сдавался я.

– Стоит, конечно, – хмыкнул наёмник и стал расчехлять большую снайперскую винтовку.

Спустя минуту орда двинула в атаку. Сначала медленно, потом всё быстрее, когда халирцы перемахнули середину пути, орда побежала, набирая приличный разгон. Дикари кричали боевые кличи, размахивали клинками и копьями, обрушили всю ярость на весеннее поле. Добравшись до свалки, кочевники начали спотыкаться, их скорость заметно уменьшилась. Под ногами орды были трупы, раненные и целые горы различного мусора.

– Лучники, приготовились, – командовал я с помоста.

Люди потянулись к колчанам, затрещали стрелами, наложили их на луки.

– Бей!..

Тетива хлопнула о наручи, сотни стрел зашуршали над полем, устремляясь к мишеням. Слитный хор устрашающих криков тут же разбавили болезные стоны и вопли. Стрелы продолжали осыпаться ордынцам на головы, но кочевников было слишком много. Спустя несколько минут первые воины почти добрались до ставки торрека.

– Арбалеты наизготовку, – кричал я новый приказ. – Бей!..

Пыл кочевников остудили болты. Первые шеренги тут же упали. Слитные залпы летели во врагов непрерывно.

– Бернис, приём, – поднёс я рацию к губам.

– На связи, – раздался смущённый голос командира кавалерии, что впервые говорил по волшебному амулету.

– Вы готовы?

– Да, сир, – ответил граф.

– В таком случае поспешите в атаку. Лучшего мгновения мы вряд ли дождёмся.

– Слушаюсь, сир.

Спустя минуту из леса вылетела тяжёлая кавалерия. Семь сотен закованных в латы всадников обходили поле битвы по широкой дуге, под самым лесом. Там специально для них оставили узкий проход без ловушек. Бернис спешил разбить лагерь орды. Кони быстро прошли километр, атака закончилась, толком не успевая начаться. Едва ли несколько сотен ордынцев – обслуга и возничие – оставались на стояке. Обозники прозевали появление графа и дорого за то заплатили. Конница буквально втоптала врагов в прохладную землю.

Вдруг над полем битвы пролетел грохот выстрела. Борис целил в Мураху, который пытался сбежать на белой кобыле. Тяжёлая пуля угодила гарру между лопаток. Повелитель орды рухнул на землю, да так и остался лежать в неестественной позе. С Мурахой Свирепым было покончено.

Орда пока не знала о гибели гарра и ударе конницы в спину. Степняки несли большие потери, но упрямо продвигались к помосту. Стрелки их били почти в упор. Тяжёлые болты разносили слабые щиты, прошивали броню – укрыться от смерти дикарям было нечем.

Когда до коробки стрелков оставалось всего три десятка шагов, на головы кочевникам свалились новые беды. Первые шеренги вдруг споткнулись и провалились под землю. Открылась глубокая яма – длинный ров глубиною три метра, утыканный кольями и ежами на дне – до того скрытый тонкими жердями и сеном.

Кочевники сбавили шаг, но сзади набегала толпа, толкала и сбрасывала собратьев на колья и пики. Стрелки нещадно сыпали болтами в стан растерявшихся врагов, до предела заполняя ров их телами. Халирцы топтались на месте. Наш лагерь оказался для орды неприступным.

Спустя несколько минут орда снова дрогнула. Хотя это уже было не войско. Считать было сложно, но назад побежала жалкая горстка кочевников. До границы полёта стрелы добрались единицы, но уйти дикарям не судилось. За полем битвы бесновалась страшная сила. Конница Берниса покончила с остатками орды Мурахи Свирепого.

– Ххор-ра-а-а-а! – огласил степь победный рёв моих воинов.

– Я до последнего думал, что придётся стрелять из пулемёта, – подбежал к помосту Калаш. – Чуть не…

– Ребят, вы только взгляните на этот обоз, – возбуждённо проговорил Старый, глядя на лагерь кочевников через бинокль. – Как мы всё это утащим?

– Что-нибудь придумаем, – хмыкнул Борис. – Это уже приятные хлопоты.

Оторвав глаза от бинокля, я тут же забыл о корысти. Воины так и стояли в коробках, так и застыли, почти не дыша и ожидая приказов.

– Ник, приём, – испортил момент шипящий голос Циркуля из рации.

– На связи, – нахмурился я, сомневаясь, что у него могли быть хорошие новости.

– Ну как вы там?

– Мы разбили орду.

– Поздравляю. У меня тоже есть новости. По восточной тропе прошёл большой отряд степняков. Мы насчитали семь сотен всадников, приём.

– У тебя карта с собой? – подключился Борис.

– Да.

– Сопровождай их пока, пускай зайдут глубже в лес. Перехватим дикарей позже, как принял?

– Понял тебя. Поздравляю с победой. Буду продолжать наблюдение.

– До связи.

К тому времени на помосте собрались все командиры.

– Все слышали? – бросил я. – Так что радоваться времени нет. Быстро собираем трофеи, обоз, лошадей и уходим отсюда.

– Но зачем? – вскинулся Кос. – Ведь мы так легко разбили орду. Почему бы не встретить здесь остальных?

– Потому что они знают о восточной тропе и могут зайти нам с тыла, – ответил вместо меня Борис. – К тому же в лес уже ступил сильный отряд и его нужно встретить. Нас слишком мало, чтобы распылять силы. Здесь нас разобьют, дело времени.

– Ладно, пора за работу, – сказал я. – Все тела закопать. Здесь не должно остаться никаких следов битвы. Следующая орда не должна насторожиться. Пусть продолжают верить, что они неуязвимы. Нам это только на руку.

Глава 13

После победы нам на головы свалились тяжкие хлопоты. Укрыть следы бойни оказалось очень сложно. Просто закопать кочевников не вышло: получались слишком приметные курганы, потому тела пришлось грузить на телеги и вывозить в лес, подальше от тракта, и только там хоронить. Там же закопали весь мусор, что оставался после нас в чистом поле. Все ямки, которые так славно поработали против ордынской конницы, тоже зарыли. За неделю мы здорово натоптали у Старого Тракта, зелёный ковёр сменился серой кляксой на фоне бескрайнего моря степных ковылей. Да и лошади дикарей наследили, что во время атаки, что на стоянке. Но тут уж мы были бессильны. Уповать оставалось только на дожди и что до прихода орды Гаруса Стройного трава снова поднимется густым ковром и скроет от любопытных глаз все следы.

Обоз доставил хлопот ещё больше. У кочевников, конечно, были телеги, но вот куда грузить гору трофейных клинков и доспехов пришлось голову поломать. Хотя решение вышло простым. Воины распустили палатки кочевников на мелкие суммы, в них нагрузили добычу и навьючили на трофейных скакунов.

Были в обозе и более ценные вещи. Так в самом большом шатре нас дожидалось целое состояние. Убранство ставки Мурахи Свирепого поражало роскошью, ибо обустроить быт повелителю халирцы умели. Пол в шатре устилали разноцветные, с преобладанием красных оттенков, ковры. Вместо кровати кочевники обустроили на коврах мягкое ложе, похожее на перьевые перины, сложенные одна на другую, и застелили его золотистыми покрывалами из гладкой ткани похожей на шёлк. Под стеной стояли четыре огромных деревянных сундука, отделанных серебряным узором с позолоченными вставками. Содержимое ларцов оказалось под стать приметной поклаже. Два короба были наполнены монетами. Чтобы золотые и серебряные кругляши и квадратики, крестики и ромбики – не перепутались, монеты уложили в чёрные мешочки.

В третьем сундуке были драгоценные камни: угольно-чёрные, небесно-голубые, гранатовые, изумрудные… кофр переливался дорогими гирляндами, что улавливали дневной свет и отбрасывали тысячи бликов.

В последнем ящике собрали драгоценности: перстни, цепочки, браслеты, ожерелья, бусы, серьги, кулоны… За сундуками громоздилась гора из дорогих тканей разных расцветок, свёрнутых аккуратными рулонами и десятки пушистых ковров.

С другой стороны шатра стояли полки с ритуальным оружием. Там были и кхопеши, и кинжалы, нагинаты, короткие сабли, даже копья. Клинки сплавили из того же дрянного железа, а вот рукояти были прекрасны: золотые, костяные, со вставками драгоценных камней и виртуозной гравировкой – так и просились лечь в руку да поскорей отправиться в наши кузни, чтобы мастера приладили к ним добротные стальные клинки.

Словом, трофеи сильно задержали нашу армию на границе леса и степи, потому пришлось разделиться. Я и Борис не стали дожидаться, пока огромный караван двинет в крепость, оставили разбираться с делами всех курсантов и Берниса, а сами забрали тысячу воинов и следующим утром после сражения поспешили на перехват отряда разведчиков, который прошёл по восточной тропе. Используя рацию, Циркуль провёл нас по лесу. Засаду обустроили на большой поляне, окружённой громадными соснами. Деревья вокруг стоянки подрубили у корней, а воинов спрятали в непролазной чаще Крильиса. Я и Борис перекрыли дикарям дорогу, построив на выходе из поляны несколько сотен латников.

– Ник, приём, – прошипел в рации голос Циркуля.

– На связи, – отвечал я.

– Готовьтесь. Они будут у вас через десять минут.

– Принял. Затаись у кочевников за спинами. В бой не вступай, мы тут сами разберёмся. Ты должен будешь встретить тех, кто попробует сбежать. Никто не должен уйти. Как принял?

– Я понял, – отвечал Циркуль. – Ну вы уж постарайтесь, чтобы и мне перепало.

– Постараемся, конец связи, – закончил Борис. – Всем приготовиться. Дикари на подходе.

За спиной засуетились латники, строились единой баталией. Заскрипело железо, затрещала тетива арбалетов, первые шеренги уложили на землю длинные копья, задние готовили алебарды. Кусты вокруг поляны на мгновение ожили, встрепенулись, зашуршали встревоженными листьями, а потом резко смолкли. Мы с Борисом вышли вперёд, первыми встречать незваных гостей. Наёмник поправлял автомат, удобно пристраивал заряженные магазины в подсумках. Я же готовился плести мощный таран.

Халирцы ждать себя не заставили, появились даже чуть раньше, чем говорил Циркуль. Поляна не вмещала их всех разом, да и большой отряд всадников сильно уж растянулся на тропе. Колона медленно вываливалась из леса, всё ближе подходила к нам, пока не остановилась в центре поляны. Двигать навстречу внезапному затору кочевники не решились. Спустя несколько минут халирцев уже было много, но, чтобы собраться всем вместе, степнякам нужно было ещё время.

Этот отряд вели воины гораздо более осторожные, чем те, с которыми мы сражались прежде. Командиры не спешили бросаться в необдуманную атаку, нервно оглядывались по сторонам, высматривали кусты, переговаривались друг с другом. Спустя несколько мгновений к нам навстречу двинулись десяток всадников. Переговорщики отъехали от собратьев на два десятка шагов и остановились метрах в пятнадцати от нас с Борисом.

– Кто ты такой, зачем стоишь у меня на пути? – выкрикнул воин в кожаной броне и меховой шапке.

– Я хозяин этих земель, – спокойно отвечал я. – И я не звал тебя в гости.

– Разве у шейтарова леса есть господин?

– Теперь есть.

Нелепость этого разговора меня здорово веселила. Не прошеный гость, захватчик, убийца и поработитель, что несёт на плечах смерть и разруху – вдруг удивлён, что его встречают железом. С одной стороны, дикарь тянул время, пока весь его отряд ступит на поляну, но вот с другой – краски его ауры так и пылали искренним недоумением.

– И как зовут владыку Гиблого Леса?

– Зачем знать то, о чём никому не расскажешь?

– Это правда, – хмыкнул степняк. – Зачем мне имя очередного мертвеца. Ты уверен, что хочешь скрестить с нами клинки?

– Да, – зевнул я. – У вас есть выбор: вы можете приклонить колени и сдаться, и тогда, быть может, мы вас пощадим, а можете умереть быстро – в очень коротком бою.

– Ха-ха-ха, – засмеялись переговорщики. – Так тому и быть. Может, сначала покажешь нам весь свой тмел[4]4
  Тмел – сбитый отряд у халирцев, до трёх тысяч мечей.


[Закрыть]? Но перед тем как наделать глупостей, безымянный владыка шейтарова леса, знай, что эти земли больше не твои. И преклонять колени придётся тебе, ибо мой владыка…

– Тебе не поможет, – прервал я тираду кочевника. – Вы долго были в пути и не знаете последние новости. Три дня назад я разбил орду. Мураху Свирепого сразил вот этот вот славный муж. – Указал я на Бориса. – Тело вашего гарра не удостоили почётного погребения, а все ваши братья лежат в сырой земле. Так что лес мой, и так будет впредь.

– Ты нагло врёшь, жалкий северный осёл, – зло выкрикнул в ответ переговорщик. Веселье прошло, улыбки исчезли, лицо его исказилось от ярости. – Мураха Свирепый несокрушим.

После этих слов Борис, натянув на лицо одну из самых мерзкий своих улыбок, выбросил халирцам под ноги окровавленный свёрток. Один из кочевников слез с коня, нерешительно развернул сумму и застыл в полусогнутой позе. Руки его задрожали, раскосые глаза округлились и полезли на лоб. Он склонил голову и неуверенно протянул содержимое свёртка командиру. Тот побледнел. В руках воин держал голову Мурахи Свирепого.

– Ты меня оскорбил, назвал трусом, – качал я головой. – Теперь вот я не уверен, что готов оставить вам жизни.

Таран был почти готов, так что пора было заканчивать с этим спектаклем. Кочевник не подвёл, тут же выхватил кхопеш, выкрикнул своим воинам приказ атаковать, пришпорил коня и бросился на нас. Следом за ним ринулся весь отряд. Халирцы кричали и улюлюкали, кони громко ржали, доносился свист плётки. Расстояние было смехотворным, но для того, чтобы разогнаться лошадям нужно время и простор. Поэтому плетение я завершал без суеты.

Спустя удар сердца таран настиг атакующий конный клин. Громыхнуло, злобные выкрики сменились жалобными стонами. Кочевников разнесло во все стороны. Таран сгубил всех передних всадников и их скакунов, кони остальных испугались, многие встали на дыбы. Несколько шеренг споткнулись и покатились по земле. Поляна превращалась в кровавую свалку.

Колдовской удар был сигналом для стражников. Тут же из кустов засвистели болты. Спустя миг над поляной пронёсся душераздирающий треск и три громадных сосны обрушились на головы дикарям, а чисха поменьше перекрыла пути к отступлению. Халирцы суматошно гарцевали меж поваленных деревьев, простора для них почти не осталось. Арбалетчики за считанные мгновения уполовинили шайку выживших степняков. Спустя ещё несколько ударов сердца стрельба прекратилась и из леса вывалила наша армия. Воины всем скопом набросились на зажатых между деревьями дикарей.

Мы с Борисом повели латников в бой. Наёмник отбросил за спину автомат и выхватил меч. Я был быстрее, разогнался тогда, точно ветер, перемахнул поляну двумя затяжными прыжками и влетел в кучу малу, на ходу разрубая голову всаднику. Приземлился неловко, двумя ногами ударив в спину красивого кофейного скакуна. Я расслышал, как сломался хребет, а животина жалобно взвизгнула. Что лошадь, что всадника отбросило на несколько метров. Я размахнулся мечом и отрубил ногу другому кочевнику, третьему клинок воткнулся под рёбра. Двигался я очень быстро, возможно халирцы меня даже не видели.

Для керрийцев кочевники оказались лёгкой добычей. Конница страшна в чистом поле да на полном скаку. Стоя на месте сражаться всаднику неудобно. Пешие воины в такой схватке гораздо подвижнее и, стало быть, смертоноснее, особенно, когда оружие у них в руках подходящее. У гарнизона Угрюмой оружие было подходящим. Стражники били врагов без пощады: рубили их топорищами алебард, кололи пиками, стаскивали крюками за шиворот.

Бой закончился быстро. У нас был перевес, у нас была сила, у нас была выучка и воля к победе. Уловки сработали, ещё один отряд дикарей был уничтожен. Где-то с полсотни кочевников спрыгнули с лошадей и прорвались к тропе, но уйти дикарям не позволил Циркуль. Его воины перебили всех беглецов, оставив лишь двоих для допроса.

Эйфория от лёгкой победы быстро сменилась горечью утраты. В этот раз битва прошла не бескровно. Несколько десятков латников остались лежать на земле. Их тела мы забрали с собой, чтобы провести в крепости пышное погребение для павших героев. Путь предстоял долгий, самое время проанализировать все свои промахи и продумать тактику для новых сражений…

* * *

Этот день принёс Тири много волнений. Девица долго стояла у окна своей комнаты и, нервно переминаясь с ноги на ногу, глядела на двор. Сердце всё никак не могло успокоиться, а приятные мысли тонули под мутными водами нахлынувшей тревоги. Сегодня Кроны даровали ей праздник. Сегодня её жизнь навсегда переменится. Сегодня произойдёт нечто, чего Тири очень долго ждала.

Андрей вернулся домой две седмицы назад. Для победителей закатили большой праздник. Победа над ордой вышла воистину славной. Тири почти всё время ожидания провела в келье жреца, неистово молила Керита уберечь её милого от напастей, и Керит девицу услышал, вернул ей Андрея целым и невредимым и помог ему справиться с дикарями.

Но праздновать Андрей не хотел. Он потерял людей, к тому же от его рук пали много халирцев. Душевные муки поглотили торрека, Тири довелось приложить много сил, чтобы его успокоить, чтобы Андрей себя не корил, чтоб поскорее забыл все напасти.

Как только справили торжественное погребение павших воинов, Андрей тут же озадачил и Тири. Торрек подарил деве большую шкатулку с драгоценностями. Тири тогда потеряла дар речи. Такой красоты бедной крестьянке ещё видеть не доводилось. Каких только украшений там не было, воистину королевский подарок.

Тири сначала смутилась, пыталась отказаться, увильнуть от даров, но Андрей ей того не дозволил. Он снова скорчил строгую, но в то же время милую физиономию, начал бурчать, назвал Тири возлюбленной торрека и сказал, что она, стало быть, должна соответствовать статусу, и вообще – чтобы готовилась, потому как скоро ей на голову обрушится столько подарков, сколько и во сне не привидится.

Спорить было нечего. Ребята тоже не отставали, одарили своих фавориток. Пета получила от Лёши приметный ларец украшений и камушков. Потом девицы на целую седмицу закрылись у себя в комнате. Даже есть выходили через раз, а Андрея и Лёшу – так вообще на порог не пускали. Нечего было на них отвлекаться, работы было по горло. Среди подарков были дорогущие ткани, из которых девицам нужно было пошить себе платья. Конечно, Андрей приказал и другим женщинам сшить для Тири много повседневных нарядов, но это платье Тири не доверила никому.

Всю седмицу Тири была недовольна: то ей в талии слишком расходится, то наоборот тесновато, то подол слишком пышный выходит, то совсем никуда не годится… бывало и до слёз доходило. Тогда Тири и Пета в обнимку рыдали, а потом с новыми силами брались опять за работу.

Тири отошла от окна и принялась возбуждённо ходить у кровати, пока снова не застыла у зеркала. Такой красивой она себя ещё не видела. Платье вышло на славу. Белая ткань сияла от света. Стройное в груди и на талии, оно опускалось к подолу пышными кружевами. Труднее всего было справиться с белым цветочным узором на корсете, который девицы ещё обшили мелкими прозрачными камушками, что так красиво переливались под лучами Сулаф.

Волосы Тири собрала в красивой причёске, которую скрепила голубой диадемой. На шее пестрило небесное колье, разбавленное блеском драгоценных камней. На руках сияли золотые браслеты с загнутыми гранями, точно крылья бабочек, подкрашенные парочкой ярких рубинов.

– Ты такая счастливая, – восторженно выдохнула Пета, голосок её дрогнул, глаза заблестели, и девица опять заревела.

– Я знаю, – тут же всхлипнула Тири, обняла Пету, не сдержалась и заревела с ней в унисон.

Спустя несколько хисок дверь скрипнула, на пороге стоял дядя Нуур:

– Ну что, красавицы, время пришло, – весело выкрикнул он. – Не понял? Это что тут за слёзы?

– Это от счастья, дядя Нуур, – всхлипнула Пета, вытирая мокрые щёки.

– О Керит всемогущий! – вздохнул староста поселенцев. – Какая же ты красивая.

Глаза его тоже чуть заблестели, а две прозрачных слезинки скатились по морщинистым щекам прямо на аккуратную чёрную бороду.

– Жаль, что отец тебя такой не увидел, – дрогнувшим голосом молвил дядя Нуур, вытирая глаза. – Он бы тобой очень гордился…

– Ну что вы… что вы, дядя Нуур, – снова зашлась Тири, обнимая дядю за плечи. – Отец… он всегда рядом со мной. Он… он обязательно всё увидит, даже не сомневайтесь.

– Ну всё, – улыбнулся дядя Нуур, вытирая Тири глаза. – Поплакали немножко и хватит. Нас там уже все заждались. Негоже заставлять жениха волноваться, а не-то как бы в обморок наш торрек не свалился.

От тех слов Тири расцвела счастливой улыбкой. Сегодня был не простой день. Сегодня был её день рождения. Сегодня Тири исполнялось шестнадцать, и Кроны преподнесли девице самый лучший подарок, который она только могла пожелать. Сегодня она выходила замуж за человека, которого любила больше всего на свете.

Дядя Нуур и Пета взяли Тири за руки и повели во двор. Там, в центре площади, мастера построили красивый резной алтарь, украшенный цветами, разноцветной тесьмой и вычурной вышивкой. У подножия алтаря стояли курсанты, Борис, капитан и Бернис Моурт. Андрей нервно топтался чуть выше, на первой ступени. Выглядел жених сегодня как настоящий керрийский дворянин. На голове поблёскивал золотистый венец, сплавленный в виде венка из лепестков лемеса, подкрашенных синими и белыми камушками, точно утренние капельки росы на листочках. От плеч спускалась длинная белоснежная туника, подпоясанная чёрным кожаным ремнём с золотой бляхой и расшитая золотом и серебром. Сзади до пола свисал белый плащ, подбитый у плеч мехом белого рыча.

Андрей волновался не меньше чем Тири. Аура его так и сияла тревогой, но как только девица показалась на крыльце, все его страхи исчезли. Андрей широко улыбнулся и стал нетерпеливо дожидаться невесту. А Тири, увидев такого красавца, чуть в обморок не свалилась. Сердце её застучало втрое сильнее, участилось дыхание, а голова слегка закружилось, так что идти дальше ей было ой как непросто.

У крыльца Тири дожидалась свадебная процессия. Незамужние девчонки подхватили невесту за руки, закружились в зажигательном хороводе и запели весёлые песни. Их тут же поддержал басистый хор парней. Хоровод двинул в сторону алтаря, с каждым шагом, с каждым кругом приближая невесту к застывшему суженому. Чем меньше оставалось пройти, тем быстрее хоровод распадался. Парни на ходу выхватывали девчонок, поднимали их на руки и уносили в сторонку. Спустя несколько ударов сердца перед алтарём осталась одна Тири. Невесте нужно было пройти всего несколько шагов, но Андрей не сдержался, спустился на брусчатку, подхватил Тири на руки и занёс на алтарь по ступеням.

– Ты прекрасна, – шепнул Тири на ухо Андрей.

– Ты тоже, – не осталась она в долгу.

На алтаре молодых ожидал жрец из Алланти:

– Друзья мои, – раздался над двором громкий голос исхудавшего Гириса, но Тири на него не смотрела. Всё вниманье девицы растворилось в глазах её жениха.

– Нам с вами выпала великая честь, – продолжал тем временем жрец. – Ибо сегодня мы станем свидетелями настоящего чуда. Сегодня посланник Керита на наших глазах навеки свяжет свою жизнь с дочерью нашего мира. Этот день люди запомнят навеки. Славься торрек, славься этот вечный союз.

– Ххорра!.. – Поддержали Гириса гости.

– Не тяни, – не отрываясь взглядом от Тири, прошептал Андрей.

– Да, владыка, – покладисто склонился Гирис, поднял над головой золотой кубок с вином и продолжил обряд. – Госпожа Тири, согласна ли ты пойти за этого мужа, заботиться о нём, любить и быть верной ему до окончания времён?

– Согласна, – взволнованно пискнула Тири.

– Господин Андрей, согласен ли ты взять эту прекрасную деву, делить с ней очаг, любить и оберегать её до окончания времён?

– Согласен, – с весёлой улыбкой ответил Андрей.

Дальше Гирис опустил кубок к груди:

– Коснитесь чаши правой рукой.

Когда молодые послушались, он приказал им пригубить из кубка вина. Потом отдал чашу помощникам, а сам протянул жениху и невесте золотые браслеты – символ брака в Керрии. Когда Андрей и Тири надели друг другу браслеты на правые руки, жрец громко закончил:

– Стало быть, с этой хиски вы муж и жена!

– Да-а-а-а! – взорвались воины криком, тут же начали распевать песни, но командиры быстро их успокоили. Обряд провели только по Керрийским традициям, так что Гирис уступил место Игорю Викторовичу:

– Родные мои, – дрогнувшим голосом говорил капитан. – Раз уж обряд состоялся, то затягивать я не буду. Кольца…

Тут же рядом возник Руслан и передал капитану два золотых кольца. Когда Андрей и Тири надели их друг другу на безымянные пальцы, Игорь Викторович продолжил:

– Всё готово, так чего же вы ждёте? Целуйтесь скорее!.. – изо всех сил выкрикнул капитан. Андрей и Тири его тут же послушались, коснулись губами, теперь они принадлежали друг другу навеки.

Потом был знатный банкет. Благо, погодой Сулаф одарила, потому столы вынесли во двор и заставили до краёв. Еды было полно, но вот с вином было строго. На каждый стол всего несколько кувшинов за здоровье молодых. Времена были неспокойные, так что господа в том деле были непреклонны.

Время летело, что ветер над полем. Тири и Андрей сидели во главе самого большого стола, рядом было полно гостей, но в то же время они были только вдвоём. Андрей ни на хиску не сводил с жены лукавого взгляда, но Тири это нравилось, она была рада такому вниманию.

– Ох!.. – осушив кубок с вином, выкрикнул вдруг капитан. – Что-то перестарались сегодня наши повара со специями, вам так не кажется? – пробежался он глазами по пришельцам.

– Да-а! – поддержали его курсанты и начали громко возмущаться. – Горько!.. горько!..

Тири здорово тому удивилась. Смущённые глаза суетливо забегали по сторонам. Она ведь и сама помогала кухаркам готовить, и была всем довольна. Нареканий на стол у невесты не было.

– Как горько? – взволнованно зашептала она Андрею на ухо. – Тебе еда тоже не нравится?

– Ха-ха-ха! – не сдержался Андрей. – Нравится. С едой всё в порядке.

– А что же тогда они?..

Закончить говорить Тири не успела. Андрей резко встал и подхватил её на руки:

– Выхода нет, – лукаво улыбнулся он. – Придётся гостям подсластить.

Дальше Андрей поцеловал удивлённую Тири в губы и всё на свете стало не важно.

– Да-а!.. – Взревели ребята. – Один, два… тринадцать… двадцать восемь, – чего-то там считали они, пока молодые наслаждались друг другом.

– Теперь понимаешь, что им горчило? – спросил Андрей, когда они с Тири перестали целоваться.

– Нет, но… мне уже всё равно.

До вечера было далеко и Тири не раз ещё услышала недовольство гостей горькими специями, но больше это её не тревожило. Потом все танцевали под музыку флейты и весёлые песни. Как только стемнело и двор наполнили факелы, Андрей и Тири сбежали. Им не терпелось остаться наедине. Тири звонко смеялась, убегала от мужа по коридору, он догнал, потом долго целовал её у стены, подхватил на руки и донёс до самых покоев. Стражники почтенно склонились, и Андрей тут же приказал им уйти. Сегодня охранять сон торрека они будут подальше от двери.

– Госпожа Тири Загорская, – оказавшись в покоях, лукаво молвил Андрей.

– Скажи это снова, – захихикала Тири, обнимая мужа за талию.

– Если хочешь, я теперь буду звать тебя только так. Хотя мне милее называть тебя любимой женой, или…

– Можно просто любимой, – подняла Тири голову. – Мне того хватит.

– Ну уж нет, моя королева, – засмеялся Андрей. – С этого дня ты будешь тонуть в комплиментах.

– Ловлю на слове, – молвила Тири и приподнялась на носочках, чтобы достать его губы.

– У меня для тебя есть подарок, – после короткого поцелуя присел на кровати Андрей.

– Ещё подарок?

– Да.

Андрей ловко нырнул рукой в сундук у кровати и достал белоснежную статуэтку из кости краала.

– Это тебе. С днём рождения.

Рассмотрев статуэтку, Тири разволновалась, отрывисто задышала, ей стало душно. Девица не смогла устоять, присела рядом с Андреем, уткнулась щекой ему в плечо, прижалась покрепче и зарыдала. Андрей крепко её обнял, зарыл ладонь в густые волосы, нежно поглаживал голову. Статуэтка изображала её отца, фигурка ясно и точно повторяла все черты лица и особенности стана убитого старосты Жореса. Когда Тири немного успокоилась, Андрей вытер ей слёзы и стал тихо, успокаивающе приговаривать:

– Жорес был хорошим человеком. Это он одарил меня бесценным сокровищем, и я буду благодарить его за это до конца дней, – говорил Андрей, целуя Тири в щёку. – Мне сегодня его не хватало… и… я знаю, как вы были близки, потому я хочу, чтобы у тебя всегда была память об отце.

Тири больше не плакала. Она взяла в руки ладонь Андрея, нежно её поцеловала и прижала к щеке:

– Спасибо, – сказала она. – Это лучший подарок на свете.

Затем Тири медленно встала, подошла к столу и одним дуновением загасила все свечи. На комнату упал полумрак, света из окна едва ли хватало, чтобы различить очертания двух людей, оставшихся на ночь в покоях торрека и его юной супруги.

Очень скоро Андрею снова предстоит уходить на войну, снова придётся окропить лес кровью врагов, спасая от напастей чужую землю. А Тири придётся пролить немало горьких слёз, пережить много бессонных и тревожных ночей, дожидаясь его возвращенья. Но всё это будет потом. А сейчас они вместе. Сегодняшней ночью они принадлежат лишь друг другу, сегодня никто не станет их беспокоить. Сегодня их первая брачная ночь, и Керит даст – далеко не последняя.