Текст книги "За краем поля"

Автор книги: Татьяна Чернявская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц)

   – Кто у нас остался? – деловито поинтересовался молодой человек. – Кто эти счастливчики?

   – Господа Моран и Равелий Ломаховы, – Иглицын постарался спрятать собственную растерянность за профессиональной невозмутимостью. – Можно пустить по следу тех молоденьких или взять грифонов.

   – Не стоит, – отмахнулся Араон. – Сломаем систему. Тем более, что забывать рвались только о содержащихся здесь грилгамах.

   – Зато понятно, отчего она так активно побежала на стирание памяти, – согласился с решением начальства чародей, пряча в складках походного плаща неиспользованные образцы. – Вполне может "случайно" перестараться и удалить себе полгода, если понадобится.

   – Даже не сомневаюсь, – по тону молодого человека сложно было определить, гневается ли он или находит ситуацию занимательной, но глубокая складка, залёгшая между густых бровей слегка разгладилась. – Но обнаружить их всё же необходимо. У нас есть чародей, способный взять застарелый след грилгама?

   – Есть идея получше, – рискнул внести своё предложение помощник, невольно поддаваясь авантюрности ситуации. – Видите ли, все особи в нашей псарне маркированы, что-то вроде меток. Ваш отец приказал два месяца назад им маяки вживить после того случая с иностранной экскурсией, когда пьяные княжеские гости умыкнули редкую пресноводную русалку и торжественно выпустили её в Негиму. Мы едва отловить успели, пока она от остаточных чар не подохла. Так эта бестия трёх туристов сожрала!

   – Кому о них известно? – поспешил прервать не к месту словоохотливого чародея Арн, дабы по десятому разу не выслушивать уже порядком опостылевшую историю Замковых бедствий от княжеского самодурства.

   Сообразив, что непозволительно увлёкся, Иглицын неловко прочистил горло и продолжил уже более деловым тоном:

   – Артэмий Изотович грилгамов метил лично, всё же особая стая. Так что он знал, я и ещё, может, госпожа Лисовская.

   "И с десятка два заговорщиков и шпионов", – мысленно продолжил список посвящённых Араон, прекрасно понимая, что работавшую на сторону секретаршу подобная информация не могла не заинтересовать. Оставалась, конечно, слабая надежда, что похитители нечисти и "работодатели" исчезнувшей шпионки представители разных контор и метки всё ещё находились внутри редкой разработки отечественных нежитеводов. Или хотя бы не были дезактивированы и валялись в каком-нибудь лабораторном хранилище. Надежда глупая и безосновательная, но очень манящая простотой пути, особенно теперь, когда мосты со старыми покровителями начинали заниматься первым огнём.

   – Давай поисковые пароли, – решительно тряхнул головой чародей, отгоняя упаднические мысли и застарелые опасения. – Хранительницу отыщи и переправь нашим, на всякий случай, может, ещё что вытрясут. А сам... можешь к диагносту не отправляться, только в случае утечки информации...

   Глава Замка Мастеров многозначительно и очень красноречиво посмотрел на своего помощника, словно уже представлял, в каких притонах Новокривья будет прятать куски расчленённого тела.

   – Я понимаю, – постарался достойно вытерпеть этот взгляд Дилеон Святитович, выводя на носовом платке знаки поискового позывного.

   – Вот и замечательно, – Араон позволил себе кривовато улыбнуться первому пусть и не слишком надёжному союзнику, забрал платок и поспешил к выходу.

   Там, прислонённая к стене, стояла его любимая гоночная метла, ездить на которой молодой человек ещё недавно так необдуманно зарекался. Впереди была целая ночь, всё равно обещавшая стать бессонной. А настроение же очень способствовало ввязыванию в сомнительные авантюры, личной поимке шпионов и, может быть, небольшому кровопролитию.

  ***** ***** ***** ***** *****

   В подвале, плавно переходящем в кладовку, отчаянно пахло средством от полёвок. Крепкий, щиплющий ноздри душок дешёвого алхимического состава вышибал слезу у непривычного к реалиям общественного питания человека. Неизвестно, как он воспринимался вездесущими грызунами, устраивавшими с завидной регулярностью набеги на человеческие жилища, но сами люди, по глубокому убеждению подмастерьев, долго находиться в эдаком окружении просто не могли.

   Яританна Чаронит начала отчаянно чихать уже после первых шагов по узенькому коридорчику от запасного хода, а её менее привередливая в ароматах товарка прониклась на открытии внутренней двери в кладовку, сдавленно охнув и схватившись за горло. Складывалось полное впечатление, что чародей, создававший демонов препарат, намеревался изобрести параллельно и неплохое средство от воров.

   Впрочем, правонарушительницами себя девушки не ощущали, ни когда взламывали амбарный замок на запасном выходе, ни когда спускались по скользким ото мха ступеням, ни сейчас, пробираясь наощупь по заваленной припасами узкой комнатёнке. Их вела вперёд благородная жажда мести! Ну, как благородная? Скорее облагороженная со стороны травницы изрядной долей алкоголя, что в сочетании с алхимической отравой лишь сильнее впился в рыженькую головку; со стороны духовника – собственной мстительной и тёмной природой. Униженное ратишанское достоинство блондинки требовало ворваться в рассадник порока с родовым мечом и смело порубать присутствующих на колбасу или, за отсутствием меча, силы и храбрости, хоть двери подпалить гоблинам невоспитанным. По проведению жестокой и, безусловно, хитроумной Судьбы, огненных чародеев среди мстительниц не было и от замечательного и относительно слабого по энергозатратности плана духовнику пришлось отказаться.

   Протискиваясь между мешками с какими-то крупами, ящиками, полными свежих овощей, чуть пованивающими корзинами прошлогодних, связками копчёных колбас и хаотично разбросанными бочонками, Чаронит буквально кожей ощущала, как первичный порыв уступает место холодному расчёту. В её мечтаниях мучительно боролись друг с другом потрясающие идеи вроде моментального протухания продуктов, превращения в лёд верхних ступеней, наведения полчища крыс и обустройства энергетической трещины для гашения светляков в общем зале.

   – Тан! – раздался из темноты кладовки чуть пьяноватый шёпот бредущей позади травницы. – Та-а-ан!

   В окружающей тишине голос Эл звучал на удивление громко и противно, нарушая торжественность момента великого мщения. Яританна недовольно отвлеклась от натирания куском сливочного масла перильца и ступеней небольшой лесенки у главного входа.

   – Ну?

   – А что мы здесь делаем? – заплетающимся языком поинтересовалась травница и, громко икнув, уселась на пол.

   Чуть одурманенной рыжей сейчас всё происходящее казалось очередной забавой. Охочую до шалостей и авантюр девицу отчаянно веселили наводимая подругой секретность, полная темнота с пищащими из углов грызунами, доносящийся топот пляшущих гостей, окрики повара и постоянное шиканье духовника на каждое хихиканье. Девица с трудом удерживалась от того, чтобы не засмеяться в голос и не броситься бренчать котлами, как заправское приведение.

   – Уже забыла, что ли? – злобно прошипела Чаронит и без того раздражённая отсутствием помощи со стороны боевой подруги.

   – Н-нет! – встряхнула бедовой головой Алеандр и на четвереньках поползла в другой угол. – Где это вино! Я сейчас всем покажу!

   "Показать все хотят, смотреть никто не хочет", – отметила про себя Танка, с тяжёлым вздохом возвращаясь к прерванному занятию. Её, в отличие от напарницы, совершенно не вдохновляла возможность столкнуться с кем-то из прислуги, посланным вниз за продуктами или вином. Ощущение нависающей угрозы, напротив, приводило девушку в состояние крайней нервозности. Как бы ни хотелось стать свидетельницей свершаемой справедливости, быть пойманной, она не рисковала.

   – Та-а-а-н... – заныли из угла голосом травницы, так протяжно и громко, что сосредоточенная, на распускании мешков с мукой чародейка едва не выругалась.

   – Ну что тебе?

   – А давай в них призраком зафигачим, а сами всё вино вылакаем? – внесла конструктивное предложение хмельная девица и в подтверждение громко булькнула в темноте какой-то жидкостью.

   – Акстись, пропойца, – шикнула на неё духовник, серьёзно обеспокоенная шумом за дверью.

   – Не, ну а чо? – не вняла её предупреждению Эл, смачно хрумкнув толи яблоком, толи капустой. – Они там таки фря, а как шмынданёт из-под пола угробище! Все визг... вдрызг...

   "Сама можешь вылезти, тот же эффект", – печально подумала Танка, уже жалея, что вообще решила связаться с находящейся в неадеквате подмастерьем: купировать гениальные идеи травницы в таком состоянии она банально побаивалась.

   – Та-а-ан, ну сделай призрака! – продолжала ныть Алеандр, позабыв об обнаруженной выпивке и возжелав немедленно лично поучаствовать в призыве. – Ну сде-е-елай! И чтобы хряп! Чтоб там все усц... Ты уже делаешь?

   "Триликий ниспошли мне терпения или ей немоту!" – мысленно взмолилась Чаронит, слыша, как, барахтаясь, пытается подняться её компаньонка. Не то, чтобы она была излишне религиозна, но должен же был Бог озаботиться судьбой хотя бы этой прихожанки. Духовник органически не переносила пьяных, испытывая к ним непередаваемое отвращение. Она-то и Эл сейчас терпела исключительно, убеждая себя, что боевая подруга пала жертвой происков врага, но стукнуть неугомонную девицу по рыжему темечку с каждой минутой хотелось всё больше.

   – Та-ан, – полным боли и страдания воплем разнесся по кладовке голос Алеандр, заставив блондинку нервно дёрнуться в сторону, отрывая от крюка кусок колбасного кольца.

   – Что опять? – недовольно рыкнула она, спешно запихивая за щеку неожиданную добычу.

   – Я, кажется, топор потеряла...

   – Так ищи. Чего ко мне привязалась?

   – Так я ж без топора не могу, – растерянно проблеяла травница, пару раз выразительно шмыгнув носом. – А если мне на стену лезть, как я без топора полезу? Никак без топора...

   Сжав зубы и призвав на свою голову несколько тон терпения, Чаронит опустилась на колени и принялась за воплощение нового этапа мелочного партизанства. На полноценную месть устраиваемые ею вредительства уровня младших учеников Академии всё равно не тянули даже при большом желании. Расчищенный небольшой пятачок глинобитного пола, чуть потреснутый от тяжёлых кованых ларей и ударов металлических крюков, был холодным и на контакт с чародеем земли шёл с явной неохотой. Толи способности Чаронит и в этой сфере были весьма посредственными, толи утрамбованная до состояния камня глина так часто поливалась брагой и соком, что уже не могла в полной мере относиться к стихии земли. Пока все попытки Чаронит раскрошить пол до состояния мягкого речного песка не приносили результатов, словно предусмотрительный хозяин кабака додумался зачаровать от постороннего вмешательства даже его. Силы, и без того весьма слабенькие, уходили в пространство, не принося с собой и следа, тёмная тяга всё ближе подступала к освобождению, суля невиданные разрушения; от напряжения резерва появился звон в ушах. Тут бы сдаться и придумать другую пакость, но упрямая идея с распылением пола уже успела пересечь черту навязчивых и стремительно приближалась к состоянию Великого Бздика.

   – Эл, иди сюда! – шёпотом позвала чудящую компаньонку Танка, отчаявшись справиться самостоятельно. – Клади сюда руку и прогони энергию, только осторожно иначе нас смоет к чирьям собачьим.

   – Ты мой топор не видела? – печальный, полный искреннего трагизма голос доносился из района второго выхода.

   Чаронит аж затрясло от злости.

   – Эл! – умудрилась шёпотом рявкнуть духовник, напустив в голос реальной угрозы.

   В ответ из темноты донесся звук падения, треск, грохот и душераздирающий вопль травницы:

   – А-а-а-а-а!!!

   От неожиданности Чаронит дёрнулась в сторону, запуталась в подоле и, неловко взмахнув руками, рухнула на ближайший мешок, чувствуя, как под её задом медленно лопается хрупкая оболочка какого-то сосуда и намокает в растёкшейся жидкости платье.

   – Мать твою, Эл! – замерла в неудобной позе духовник, боясь единым движением усугубить и без того паршивую ситуацию. – Ты чего творишь?

   – Я, – надрывно всхлипнули в районе коленок, – я, кажется, топор нашла... Но поднять не могу.

   Травница только намеревалась разразиться потоком бурных рыданий по поводу утраченного топора, как получила предупредительный пинок в спину. Били исключительно на звук, от чего только обиднее.

   На что бы малодушно ни надеялась Чаронит, вопль компаньонки не остался незамеченным. Снаружи, откуда тянуло жаром печей и ароматами горелого жира, вместо привычного шума и толкотни воцарилась неприятная тишина. Лишь шкварчание сковородок да далёкий гомон посетителей прорывались сквозь неё жалкими потугами на шум.

   – Шо там, Мартын? – тонко и чуть визгливо спросил женский голос, полный самодурства и тщательно скрываемого страха.

   – Ах ты ж, упырь мне в дядьки, – досадливо зашипела Яританна и, сползши с мешка, подхватила компаньонку под мышки, таща к подвальному выходу. – Сматываемся!

   Алеандр проказливо взвизгнула, крутанулась, вырываясь из не слишком умелых рук, и, сложив рупором ладошки, во всю мощь заорала не своим голосом:

   – Ау-у-у-у!!! Хи-их-хи! У-у-у-у-у!!!

   В кухне раздался визг, что-то упало. Духовник в отчаянной надежде бросилась на рыжую, что для усиления эффекта ещё и прыгать принялась. Общей разницы в весе духовнику хватило только чтобы опрокинуть смутьянку ничком и слегка придавить, пока та сучила руками и ногами в воздухе.

   – Заткнись, заткнись дура, – чуть не плача от страха и отчаянья, шипела Танка, из последних сил зажимая брыкающейся девице рот.

   Может, вместе со ртом случайно под духовницкой ладонью оказался и нос, не зря же травница дёргалась как необъезженная кобыла, только Чаронит была настолько напугана, что не смогла бы разжать рук даже под прицелом арбалета.

   – Хто там? – уже в откровенной истерике закричала всё та же тётка. – Мартын, проверь? Да глянь, глянь!

   Подмастерья слаженно сжались, интуитивно понимая, с женщиной с таким голосом не рискнёт спорить даже пустынный тролль. Невидимый Мартын не был исключением и с явной неохотой направился к кладовке. Забаррикадированная Танкой дверь ещё худо-бедно держалась, но грозила вот-вот сдаться под напором настойчивого мужика и визгливой бабёнки, явив всеобщему вниманию потрёпанных подмастерьев.

   – Довольна? – ядовито уточнила Танка, скатываясь с притихшей травницы. – И что делать будем?

   – Угробище вызывать! – азартно вскинулась рыжая. – Страшное!

   Танка тут и сама чуть не взвыла похлеще хвалёного угробища и на четвереньках кинулась к выходу, надеясь успеть. За ногу тут же уцепилась пьяная товарка, обдавая алкогольными парами:

   – Тебе что, жалко что ли? Ну, одного, ну, маленького! Ну, хоть не настоящего!

   – У меня с иллюзиями проблемы, – отчаянно пискнула катастрофически не успевающая спастись блондинка.

   – В этом вся сыр! – радостно вскинулась травница, впихивая в руки растерявшейся подруге громадный копчёный окорок и начиная закачивать под ароматную шкурку потоки сырой взбаламученной силы.

   За жалкий отрезок времени (не длиннее трёх ударов сердца) между получением на руки тяжёлого куска мяса и победоносного треска ломающегося косяка, Яританна Чаронит на своём опыте убедилась, почему чародеям строго настрого запрещалось использовать силу в пьяном состоянии. От наглядного подтверждения прописных истин духовник едва не поседела. Копящиеся в окороке соки чутко отреагировали на посылы чародейки, сталкиваясь с дикой силой, забурлили, приводимые в хаос и рванулись наружу, вспучивая ароматную плоть неподвластными здравому смыслу наростами. Окорок задёргался на девичьих коленях, как безумный холлем с перерезанными связками, разбухая до размера полноценного телёнка. Не исключено, что именно холлемом по отношению к пьяной чародейке бешенная конструкция и являлась. Кусок оживлённой плоти взвился к потолку и бросился на звук отпираемой двери.

   – Давай!!! – заверещала Алеандр.

   Ну, Танка и дала. Точнее вырвала из своей извращённой тенеглядской специализацией фантазии самый отвратительный образ и, не глядя, швырнула в отлетающую тушу, уже ни на что особенно не надеясь.

   Один из вышибал, несущий в этот вечер так же и наряд по кухне, открыв после нескольких попыток злосчастную дверь, грубо охнул и инстинктивно плюхнулся на пол, закрывая руками бритую наголо макушку. Из тёмного нутра глубокой кладовки, что и днём казалась мрачной и неприветливой, а вечерами и вовсе отбивала желание находиться в этом углу, на свет ярко освещённой кухни выскочило нечто. Большое, приплюснутое с боков тело было неестественно выгнуто в спине и заканчивалось крепкой лысой головой с рядами костяных наростов. Под ярко-красной рубахой с ромашками перекатывались узлы ложных лапок. Из узких, загнутых на манер клеста челюстей сочилась бурая, воняющая костром жижа, а в прорехах драной одёжи был виден кусок чьей-то ноги.

   Первым бесновато заорал повар и, швырнув в нечисть буханкой хлеба, со всех ног кинулся к выходу из кухни, чтобы в узком проёме сцепиться телесами с не менее сообразительной тёткой. У них под ногами, тонко попискивая, прошмыгнула перепачканная в золе служка и, оставляя за собой сероватый шлейф, скрылась в главном зале. Тварь на такое поведение "дружелюбно" оскалилась, с болезненным придыханием прорычала: "Ид-и-и ко мне сла-а-аденькая" – и выпустила длинные крючковатые когти. В дверях задёргались активнее, одна из подавальщиц хлопнулась в обморок, развернув стол с грязной посудой. Тонко заверещал взобравшийся на шкаф вышибала.

   – Держи их, вурдолачина!!! – радостно закричала пьяная чародейка и бросилась к дверям.

   Вероятнее всего, основой иллюзии был действительно вурдалак, но из-за привычного ступора, в который зачастую впадала духовник, девушке успели вспомниться и мерзкий скоморох из цвыгов, что напугал её в детстве, и мутировавший умрун, и раскоряка, и навозные черви и собственный дядька, что всегда норовил пребольно ущипнуть за бок. При виде получившегося Чаронит стало плохо, даже с учётом того, что монстр был плодом её собственной фантазии.

   Впрочем, обычный духовницкий ступор в этот раз послужил общему благу и Алеандр, жаждущая лично проконтролировать погром кабака, зацепившись за застывшую контуженным дятлом подругу, пролетела оставшееся до проёма расстояние и с присущей ей меткостью захлопнула дверь. Головой. Хлопок о развороченный косяк и пришедший вместе с ним темнота, привели Яританну в чувства.

   – Дра-а-а-апаем! – трагическим шёпотом выдохнула она.

   – А-а вино? – растерянно пробормотала сбитая с толку Эл.

   – Забирай скорей и драпаем! – первой бросилась на выход Танка, уже не слишком беспокоясь о сшибаемых по пути мешках и корзинах.

   За ней, подпрыгивая и тоненько подхихикивая, бежала Алеандр. Выбившиеся из причёски пряди копной реликтовой гаргоны, кружили над головой. Выражение милого девичьего личика сравнялось с боевым орчьим оскалом. Два крупных бочонка, зажатые под мышками и несколько колбасных связок на шее придавали ей вид грозный, лихой и практически эпичный. Примерно так, если верить фантазиям древних летописцев, регулярно исправляемых со сменой власти, выглядели дикие северные племена во время кровавых набегов на мирные поселения последователей Триликого.

   – Покусай меня упырь, – хрипло прошептала Танка, завидев эдакого налётчика, но помогла взобраться позади себя на метлу, торопливо и неловко активизируя артефакт.

   – А я, кажца, руку сломала, – блаженно пробормотала в спину подруге, счастливая до поросячьего визга травница, крепче обнимая ту приватизированными бочонками. – Не совсем, но топором... А куда мы летим?

   Блондинка неуверенно и криво подняла в воздух чужой летательный аппарат, настроила курс на поместье и тяжело вздохнула:

   – В социальную пропасть...

  ***** ***** ***** ***** *****

   – Пс-с, Стас, – шикнули из-за спины, и в задницу прямой наводкой прилетел острый камень. – Стаси-и-и-ий.

   Молодой артефактор упорно молчал и стоически игнорировал подозрительные голоса. Его жизненный опыт, достаточно скромный по чародейским меркам, но очень разносторонний благодаря увлечению чародейской паутиной, настоятельно не рекомендовал отзываться на голоса неизвестного происхождения. Особенно после того, как на твоих глазах неизвестный науке монстр разгромил целый кабак. Особенно, если тебя самого едва не задавила паникующая толпа. Особенно, если сейчас ты прикидываешься мёртвым или, на худой конец, сильно контуженным. Кстати, идея подобного притворства тоже была почерпнута из просторов чародейской паутины, хотя парень вряд ли мог поручиться за эффективность подобного метода.

   Сегодняшний вечер вообще грозил запомниться Валенту наибольшим количеством фундаментальных потрясений на условную единицу времени. Начать хотя бы с того, что его мелкая несуразная сестра при должном упорстве вполне может сойти за девушку и при том очень привлекательную, коли судить по поведению Равелия, завзятого ценителя красоток. Неожиданным стал и тот факт, что, опять-таки, его сестра без отрыва от болтовни может опрокинуть в себя две кружки пива и четыре бокала креплёного вина, при этом почти не сбиваясь с мысли, а потом ещё и вполне успешно буянить. Погром в исполнении Алельки, шокирующим, впрочем, не был, подобные выступления можно было каждый вечер наблюдать дома в исполнении любой представительницы прекрасного пола, так же как и пляску Юрии на общем столе. А вот визги из кухни изрядно удивили: до сих пор неприятно ныло нёбо от проглоченной вместе с раковиной тушёной улитки.

   – Вот вы где, господин чародей! – победно вскрикнул кабачник.

   Валент сильнее сжался в своём уголке, в который его лихо отпихнула какая-то девица (возможно, даже Манира) в попытке пробиться к дверям. Уголок был самым, что ни на есть уютным и комфортным. Его образовывала стена, перевёрнутый шкаф для шапок и разломанная лавка. Да при желании в таком замечательном укрытии можно было и Вторую Битву Чародеев переждать, не то что нашествие негодующего хозяина. Лишь бы монстра не оказалось поблизости.

   Вопрос с монстром оставался животрепещущим. У молодого человека до сих пор малодушно сжималась печень и тряслись почки от одной мысли о непонятной твари. Здоровущий мутант, медведя сороконожки и бычьего цепня, облачённый в атласную рубашку, выпрыгнул из кухни и с воплями бросился на ближайших посетителей. Чуть опешивший от неожиданности артефактор ещё видел, как залезшая на балку нечисть швырялась в местных проституток пивными кружками и попыталась откусить голову какому-то долговязому мужику. Потом до парня дошла суть происходящего, и Стасий, подскочив с места, наравне со всеми рванулся к выходу, крича и паникуя. Попасть под лапу настоящему монстру никому не хотелось. Вошедшая в азарт тварь, дико хохоча и улюлюкая, ещё долго гоняла ничего не соображающую толпу по залу, лихо прыгая со стола на стол и не позволяя близко подобраться к выходу. Когда же Стасию удалось вырваться или, скорее, вывалиться из общей массы и броситься к выбитым из косяка дверям, его с профессионализмом бывалого вышибалы сбила с ног несущаяся напролом девка. Уже лёжа в горе хлама и лишь уворачиваясь от чужих ног, норовивших оставить свой след на челе чародейском, молодой человек услышал дикий нечеловеческий визг, потом хлопок локализованного взрыва и приход совершенно недоброй, очень настороженной и пугающей тишины. Тишина пахла кровью, горелым мясом и отчего-то перегаром. "Надо же, – ещё подумал тогда чародей, – какой Рав молодец: не растерялся, вспомнил заклятье, чтобы пристукнуть погань, а ведь одним из первых в окно сиганул, акробат ...". Но что-то похожее на привычную недоверчивость не позволяло так просто отказаться от маскировки, пока смерть твари не зафиксирована уполномоченными органами.

   – Что ж Вы, гость столичный, под окном отсиживаетесь? – кричал уже совершенно другим тоном кабачник и ему вторил хор людских голосов.

   Стасий незаметно выдохнул, обрадованный тем, что его не обнаружили. Сквозь опущенные ресницы он мог видеть, как неказистый кабачник, с ног до головы покрытый золой и фаршем, за ухо волочёт в разгромленный зал упирающегося Ломахова. Следом шла значительно протрезвевшая и совсем не дружелюбная толпа из работников и посетителей кабака.

   – Не хочешь, посмотреть, что зверюга твоя учинила? Иди глянь! Глянь, откуда монстр вылез! Прибей скотину.

   – В-вы что, братцы? – неловко согнувшись, мямлил потрёпанный франт, боязливо осматриваясь по сторонам. – Я артефактор. Артефактор! Хотите, вам светляков починю или амулет какой-нибудь заряжу? А монстры это не про меня. Д-другая специализация...

   – Ничего, сдюжеешь – довольно покрякивал мужик, чувствуя себя хозяином положения. – Не зря же мы налоги платим, чтоб вас-дармоедов учим. Верно, мужики?

   Мужики дружно подтвердили, что сын представителя Совета Замка Мастеров, урождённый житель Новокривья и убеждённый пацифист сейчас отправится в логово твари независимо от собственного желания. Стасий даже в какой-то мере посочувствовал товарищу, насколько позволял образ контуженного.

   – Стасий, Ста-а-асий, – зашептала над самым ухом Юрия, тормоша кузена за плечо.

   – Да что ты медлишь? – фыркнула Манира, – Ключи от ступы ищи и сваливаем.

   – Во вам! – рыкнул сквозь зубы мужчина, складывая из пальцев художественную дулю.

   – Ах так? – взвизгнула и без того обиженная девица. – Люди, здесь ещё один замковый очнулся!!!

   Люди успели выволочь молодого человека из завала раньше, чем свершился акт убиения близкой родственницы особо изощрённым образом. Стасий только и успел, что наподдать обделённой мозгами кузине по соблазнительно оттопыренной попке. След здорового мужского сапога на заду призван был хоть на время остудить её охотничий пыл, переключив часть энергии на работу мозга.

   – Во-о-о-от, – злорадно ухмылялся кабачник, пропихивая перепуганных артефакторов перед собой в разгромленную кухню. – Вдвоём-то по-любому справитесь. Сюда-сюда. Вот отседва оно и выскочило.

   Пред остолбеневшими чародеями услужливо распахнули двери какой-то подсобки и, без лишних церемоний попытались впихнуть внутрь. Благо, Стасий оказался слишком высок для самодельного проёма и просто упёрся лбом в перекладину, намертво застряв в районе порога. Согнутому в три погибели Равелию так с положением не повезло и его полёт завершился в глубокой тьме, пропитанной запахами солений, копчёностей и браги.

   – Что там? – в полголоса спросил Валент, потирая свеженькую шишку аккурат посередине лба.

   – Н-не знаю, – хрипло проблеял Ломахов, зажигая пальцами светляк.

   Огненный лепесток, получившийся у перетрусившего артефактора вместо необходимой сферы, высветил обычную, чуть захламлённую и явно давно не видевшую ревизии кладовку. Некоторые корзины на полках были перевёрнуты, на полу валялись упавшие с балки колбасы, попорченные крысами мешки щедро демонстрировали вывернутое нутро всем любопытным.

   – Нет, так нет, – кабачник поспешил быстрее отвлечь мужиков от созерцания передавленных продуктов и соблазна нажаловаться в ассоциацию кабачников, – Завтра проверю, что тварь из продуктов попортила. Всё в зал идите. Идите.

   Обрадованные тем, что не придётся лично выслеживать логово неподдающейся классификации нечисти, приободрились и простые любители выпить, и взятые в оборот чародеи. Первым не хотелось рисковать своей шкурой за просто так, раз гадина никого сожрать не сподобилась. Вторым этого не хотелось тоже, с учётом того, что кроме собственной целостности риску поддавался ещё и свеженький лишь весной полученный диплом, если (не приведи Триликий!) монстр окажется производным резонанса нескольких артефактов.

   Вновь приобрётший веру в себя и значимость столичной выправки, Ломахов вскинул буйную, припорошенную травой и мелким сором голову и гордо направился к выходу на кухню, напустив на себя вид небрежный, чуть отвлечённый и насмешливый, чтобы на первой же ступеньке оскользнуться и загреметь белоснежными зубами о невысокий порожек. Сдержанно хмыкнув, дабы не злить лишний раз приятеля, Валент помог ставшему совершенно неустойчивым парню взобраться обратно и повёл его вслед за остальными в общий зал в надежде поживиться оставшимся пивом, если кабачник решит "подлечить" особо пострадавших.

   Двое артефакторов, беззлобно подтрунивая друг над другом и делясь впечатлениями от нападения странного монстра, чинно удалились. Они не видели, как соскользнувший с подчинения огонёк чародея приземляется в лужу рапсового масла, натёкшую из раздавленного кувшина. Им было неизвестно и, по сути, безразлично, что приближающаяся Комета уже зацепила своим зыбким ореолом просторы Земель золотых птиц. Их вообще не интересовали вещи глобальные и эсхатологические. А огонь, меж тем, уже во всю занимался в нехорошем подвале.

  ***** ***** ***** ***** *****

   Золотистые глаза, чуть светясь в ночной мгле, настороженно вглядывались в стоящего перед ними чародея. С одной стороны, подчинение носителю знака Главы, привитое ещё на стадии выведения, не позволяло твари даже вздохнуть лишний раз, тревожа страшного человека. С другой – новый владелец, перехвативший коды управления, заложил ясную и вполне определённую задачу, и противиться ей не было возможности. Набор искусственно сложенных инстинктов, идущих в открытую конфронтацию друг с другом, вводил нечисть в смятение и лёгкую панику. Во взгляде грилгама, прижатых ушах и подёргивании лысоватого хвоста отражалось всё противоречие обуревающих его чувств и отчаянная, почти ощутимая физически мольба не подходить ближе, вынуждая раздираемую сомнениями тварь принимать чью-то сторону. Чародей одним чётким ударом по рябоватой холке сделал выбор за неё. Рисковать имуществом Замка в случае победы в ней недавних установок Мастеру, ставшему рачительным относительно недавно, не хотелось. Всё же создание и содержание грилгамов обходились недёшево.

   Обойдя по большой дуге распластавшееся в глубоком обмороке тело украденной нечисти, Араон Важич распахнул знакомые двери, предварительно проверив на наличие чародейских ловушек. На душе у молодого чародея было не спокойно. Озаботиться стоило уже тем, что след маячка привёл его не к очередной скрытой базе заговорщиков, не на бескрайние помойки списанных артефактов, не в безлюдные леса и даже не к "Золотому поселению", а в этот глухой райончик нищих работяг под двери именно этого подвала, где в тайне ото всех скрывался старший брат Арна, тяжело раненый неизвестным предателем. Как ни крути, а Ихвор Важич, талантливый алхимик и первый наследник бывшего Главы Замка, был интересной фигурой для слишком большого круга лиц, чтобы позволить ему разгуливать по столице с чуть стянувшейся дырой от арбалета. Нет, Арн не боялся конкуренции за узурпированный титул и метаний подчинённых чародеев между сыновьями Артэмия. Его осторожный брат, хоть и отчаянно любил власть и наслаждался копанием в интригах, никогда бы не приступил к активным действиям, не будучи полностью здоровым. Да и маменька, ждущая рождения внучки скорее заперла бы молодого папашу в доме, чем позволила лезть в Совет. Безопасность брата не так волновала Главу, как сам факт обнаружения грилгамов. Ихвор – взрослый и достаточно самостоятельный мужчина, чтобы постоять за себя, тем более, что его и так уже официально похоронили. А вот не снятые маячки на нечисти, при Такой утечке информации, пугали до подёргивания мениска. Является ли это показательной акцией запугивания с целью демонстрации своей осведомлённости или полноценной ловушкой, рассчитанной на его импульсивность?