Текст книги "За краем поля"

Автор книги: Татьяна Чернявская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц)

   – А действительно, почему ты не хочешь? – спросила Алеандр, вытирая с лица кашицу влажной салфеткой.

   За каждым движением руки открывался участок чистой кожи, лишённой разводов неудачного загара, редких веснушек и мелких царапин. Правду, она была немного лилового оттенка, но при плохом освещении это уже не играло роли. Наблюдать за этим было куда увлекательнее, чем пытаться составить собственный гороскоп на ближайшие полгода, и Танка с радостью отложила книгу в сторонку.

   – Я не понимаю, – невольно покачала головой она, – почему этого так хочешь ты? Целая толпа пьяных неадекватных людей, плохая еда, шум, высокий уровень грабежа и насилия. Моральная деградация и ...

   – ... грехопадение, – тоном экзальцированного жреца вскричала Эл, воздев руки к потолку, но, не выдержав драматическую паузу, рассмеялась: – Тан, перестань занудствовать! Это же кабак! Все развлекаются в кабаке! Это же... это же... здорово! Все знают, что там весело, можно отдохнуть и побуянить!!! В кое-то веке я получила официальное разрешение от родительницы! Мне даже выдали деньги на кутёж, чтобы могла себе позволить не только дешёвое пойло. Когда ещё такая возможность появится? Нужно обязательно воспользоваться шансом, попробовать в жизни всё!

   – Особенно литра три лекарственных настоев, чтобы после эдакого развлечения не сыграть в ящик раньше времени, – проворчала Яританна, глядя на оживлённое лицо боевой подруги и искрящиеся от предвкушения глаза. – Утешь меня, скажи, что не будешь, подобно этим... индюшкам гоняться за Ломаховым.

   – Я? Пф. Больно он мне нужен! – в голосе травницы сквозили возмущение и даже нешуточная обида, будто её заподозрили в чём-то настолько компрометирующем, что неловко даже озвучивать намёки. – Был бы его отец Старшим Мастером-Травником или, на худой конец, целителем, то это ещё имело смысл. А артефакторы не факт, что смогут обеспечить мне место на кафедре: Заломич такая стервозина, что ещё специально может мешать карьеру делать. Но это не повод, чтобы отказываться от похода в настоящий кабак!

   Сбить Алеандр с заданного курса оказалось не так уж просто. Обычно в разговоре она легко перескакивала с темы на тему и подчас забывала собственные изначальные тезисы, но, когда дело касалось навязчивых идей, разговаривать с травницей становилось тяжело. В ней неожиданно проявлялись дремлющие черты незабвенных родственниц, и девушка приобретала способность говорить об одном и том же часами, а то и сутками. В разговоре перемешивались восторг, похвалы, неоспоримые факты, истории из жизни, откровенное нытьё и возвышенные памфлеты. Иными словами, всё то, что помогает рано или поздно достичь желаемого. Ригор Валент, к примеру, максимально выдержал два часа подобной беседы. Яританна предчувствовала, что Эл предпримет попытку уговорить её пойти вместе ещё пару раз, пока вся компания с благословления родительниц не отчалит в кабак на хозяйской ступе.

   Алеандр, стряхнув с табурета невидимую пыль, заняла место Юрии у зеркала и принялась скручивать волосы в жгуты, чтобы заколоть на макушке. Как на взгляд Чаронит, чрезвычайно не любившей скопления простого народа, такие ухищрения для тривиального, наверняка, не самого хорошего кабака были излишними, но переубеждать травницу не стала: упрямство Валент досталось от матери.

   – Ты, кстати, как? – Алеандр отвлеклась от попыток протолкнуть в сооружённый узел веточку дикого ириса, чьи цветы удачно оттеняли рыжий цвет волос. – Мне вчера вечером показалось, что он тебя заинтересовал. А что? Как раз в твоём вкусе. Образованный, богатый с лоском и родословной. Не боевик конечно...

   – Конечно.....– в тон ей протянула Яританна. – Он производит впечатление. И, признаюсь, мне на первый взгляд очень понравился, но как-то... Знаешь, есть два типа поведения женщин, если мужчина не обращает на неё внимания: расшибиться в доску, но привлечь или вычеркнуть из списка потенциальных кавалеров. Я ещё не пала так низко, чтобы в эдаком цветнике воевать за внимание, пусть и очень привлекательного парня.

   Оставив тщетные попытки потревожить образовавшийся монолит, в котором волосы и шпильки успели сплавиться единой конструкцией, Эл отложила в сторону оставшиеся после кузины цветы и заколки и с жалостью посмотрела на подругу:

   – Эх, Тан, вот никогда ты с такими взглядами замуж не выйдешь. Мужчина – охотник. Его "дичь" сначала заинтересовать должна, чтобы он свой зад от камня оторвал. А по-твоему выходит, что он – падальщик и должен на первое попавшее бросаться.

   Духовник с досадой поджала губы и отвернулась. Она не особенно любила признавать промахи, да и ошибочными свои воззрения не считала. Просто, за отсутствием достаточно веского и красочного аргумента, способного сравниться с предложенными собеседницей эпитетами, предпочла за лучшее промолчать. Ну не сравнивать же мужчин, скажем с паразитами, что могут существовать только в теле определённого животного? Да и восхвалять падальщиков, предотвращающих распространение инфекции, не хотелось. Общая же идея, сохранившаяся в наивно-романтической части души, о любви с первого взгляда, безоговорочной верности и рыцарственности, по-прежнему казалась ей идеальной и единственной приемлемой для девушки хорошего вкуса и благородного происхождения. Практика общения с людьми доказывала полнейшую наивность подобных идей, но общей веры поколебать не могла.

   – Не нравится мне вся эта история, – задумчиво проговорила блондинка, постукивая, ногтями по обложке учебника.

   – Какая именно? Нумерология?

   – Нет, – Танка слезла с подоконника и начала раздражённо прохаживаться по комнате. – С чего, спрашивается, Ломахов-младший вообще к вам приехал, да ещё и так внезапно? Уж, если бы они со Стасием действительно такими закадычными друзьями были, то и раньше бы друг к другу ездили, да и спланирован приезд был хоть за месяц.

   Травница непонимающе нахмурилась и даже прекратила натирать кисти рук фиолетовой кашей для отбеливания кожи:

   – Что ты в этом криминального видишь?

   – В то время как, по слухам, в Замке сменился Глава, а Совет разогнали к чирьям собачьим? – насмешливо фыркнула духовник, нисколько не веря в бескорыстность и душевную широту у сильных мира сего.

   – Думаешь, он, как сынок одного из Советников, решил смотаться из столицы и пересидеть бучу подальше? – насмешливо изогнула бровь травница, нисколько не разделявшая тотальной паранойи подруги, а после разрушения бандитской базы и вовсе уверовавшая в собственную неуязвимость. – Глупо.

   – Почему это? – даже споткнулась от такого категорического заявления Танка.

   Алеандр легкомысленно пожала плечами, от чего накладная пелерина задорно всколыхнулась:

   – У Старших Мастеров столько денег, что они, если бы захотели, смогли отправить своих родственников за границу в укреплённое поселение, обвешавши защитными амулетами, как праздничный шест.

   – А если времени не было? – прищурилась Чаронит.

   – Думаешь, у Ломахова нет хорошей родни и доверенных людей подальше от столицы, кроме однокурсника сына? – ответила ей таким же пытливым взглядом травница.

   При таком раскладе спор мог затянуться до ночи, плавно переходя в небольших размеров скандал с дальнейшими перспективами лёгкой драки или взаимного обета молчания до следующего полудня. Если ранее Алеандр из-за специфичной атмосферы в семье ссор предпочитала избегать, то последнее время стала получать искренне удовольствие, их затевая и, кто бы сомневался, выходя победительницей.

   Заметив категорический настрой оппонентки, Яританна вернулась на прежнее место и тяжело вздохнула:

   – И всё равно мне это кажется подозрительным.

   – Меньше учебники для оракулов листай, – насмешливо фыркнула, приободрённая своей маленькой победой Алеандр. – От них собственную смерть по три раза на дню предсказывать начинаешь. Ты у нас и без них готова за каждым кустом по монстру видеть. Страшно представить, что бы ты напредсказывала, осиль тогда оракульские курсы. Лучше бы разочек расслабилась, сходила бы куда-нибудь повеселиться...

   Совершенно не обращая внимания на то, как обиженно надулась блондинка после упоминания её провальной попытки постигнуть тонкости искусства предсказаний, Алеандр по второму разу принялась красочно расписывать все прелести таких незатейливых, но очень познавательных развлечений. Сама она об этих прелестях знала только в теории, опираясь на общепринятое мнение и рассказы брата и кузин, но была заранее уверенна в непревзойдённости подобного отдыха, безудержном веселье и ... ну, что там ещё должно обязательно быть.

   Специально по этому поводу она даже нарядилась в светлое, купленное в городе платье, отличавшееся от сшитых её матерью одежд модным кроем и блестящими вставками, надела туфли на высоком каблуке и вдела в уши крупные серьги. Уши, конечно, оттягивало сильно, а на подобных каблуках травница умела грациозно только стоять (и то без ветра). Яританна вынуждена была признать, что приятельница просто преобразилась, превратившись из вечного, чуть неухоженного подростка в эффектную девушку. Эл прекрасно понимала это и сама и, крутясь перед зеркалом, то и дело бросала на духовника горделивые взгляды. Так было бы и дальше, если бы один из подобных взглядов не упал случайно на висевшие на стене часы.

   – Я опаздываю! – испуганно завопила преобразившаяся красотка и, подхватив длинный подол платья, со всех ног бросилась на выход, позабыв о благих намереньях по привлечению духовника ко всеобщему веселью.

   Вылетев в коридор, Алеандр первым делом столкнулась с перевёрнутым столиком и по инерции проехала на нём пару локтей, процарапав выступающим гвоздём неширокую полосу в старом паркете. Коридорчик, ведущий в холл, после нашествия Бельских напоминал полосу препятствий, покрытую осколками сервиза и ещё вполне целыми его предметами. Шипя и поминая все известные ругательства, травница запрыгала на выход с ловкостью и упорством боевика, несущегося сквозь полосу препятствий. Исключительно природная ловкость и выработанная годами собирательства сноровка, позволили ей всё это проделывать, едва касаясь пола острыми и крайне неустойчивыми каблучками.

   – Ну, где тебя носит!?! – раздался с улицы грозный окрик Эльфиры Валент, крайне раздражённой необходимостью отпускать родную кровинку в такое злачное место.

   Пробежав холл на одном дыхании и практически с первого раза вписавшись в дверной проём, Эл вылетела на крыльцо. Стоявший возле дверей отец чуть успел отскочить в сторону, стряхивая с живота искры от выбитой изо рта сигареты. Тётка что-то недовольно вскрикнула. Нетерпеливо звякнул поддон оторвавшейся от земли ступы, лишний раз поторапливая опоздавшую. Алеандр, плюнув на приличия, оттолкнулась с верхней ступени, чтобы привычно спрыгнуть вниз, минуя лестницу, как на миг ощутила касание чего-то постороннего к лодыжке. Прыжок резко перешёл в падение, и девушка только и успела, что немного сгруппироваться, чтобы приземлиться если не кошкой, то хотя бы лягушкой. Основной удар пришёлся на отбитые роялем пальцы, и руки от резкой боли сами собой подкосились, повергая свою обладательницу в грязь.

   – У-у-у, – взвыла Алеандр, точнее выпустила пару пузырей, пока подбежавшая Эльфира не подняла дочь из лужи.

   – Какая ты неловкая, – елейным голоском запричитала Гала, картинно заламывая руки.

   Вторая претендентка на гордое звание тёщи смерила золовку таким злобным взглядом, что ни у кого не осталось сомнений в том, отчего у травницы резко обострилась неуклюжесть.

   – Ну, ничего страшного, – женщина рывком поставила дочь на ноги и принялась суматошно оправлять испорченное платье, лишь размазывая на нём грязь. – Отряхнёшься и поедешь.

   – В кабаках свиней только жаренными пускают! – глубокомысленно заметила Манира.

   Юрия звонко, рассмеялась прижимаясь теснее к не сдержавшему улыбки Ломахову.

   – Не судьба, Лельк, – пожал плечами Стасий и активизировал артефакт управления, не дожидаясь уговоров матери, с той вполне сталось бы заставить сына тащить с собой перепачканную сестру.

   "Не судьба? Я ему покажу судьбу! Я им всем ещё покажу!" – злобно думала про себя Алеандр, глядя вслед скрывающейся в глубине парка ступе, что увозила компанию веселящихся молодых людей навстречу всем радостям и развлеченьям провинциальной молодёжи. В одной рыжей головке, слегка влажной и основательно грязной уже зрел план грандиозной расплаты.

  ***** ***** ***** ***** ****

   – Араон Артэмьевич, позвольте Вас на минутку.

   Окликнувший голос был густым и насыщенным, как у профессионального певца или жреца во время проповеди. И впечатление на слушателей производил такое же. При первых же его звуках хотелось замереть и преданно сделать стойку перед хозяином, что за мнимой мягкостью скрывал железную волю. Глава Замка Мастеров подавил первичный порыв и оглянулся, придавая лицу выражение спокойной учтивости без заискивания или дерзости.

   – К Вашим услугам, Волех Милахович, – проговорил молодой человек со всем возможным достоинством.

   Маршалок выглядел даже серее обычного. Землистый цвет кожи казался воспалённым и болезненным. Угрюмые складки вокруг рта залегли глубже, а набрякшие, чуть красноватые веки делали выражение его лица сонным и измученным. С первого взгляда, становилось понятно, что суета последних дней не минула и службу княжеских дознавателей, зацепив шлейфом забот даже такого высокопоставленного человека. Белоснежная рубашка и выглаженный серый костюм не могли обмануть взгляд такого же страдальца.

   – Не пригласите меня войти? – вопрос господина княжеского дознавателя прозвучал двояко, демонстрируя толику удивления и укора.

   Араон едва заметно поморщился, но всё же радушно распахнул дверь в личные комнаты Главы:

   – Не могу гарантировать удобства обстановки.

   Какие удобства? Молодой человек в своём рабочем кабинете не мог гарантировать гостю даже отсутствие яда или скрытых артефактов. После исчезновения Ризовой приёмную, личный кабинет и тамбур, больше напоминающий древнее подземелье, осматривали эксперты на предмет скрытых прослушек и других опасностей. Только после взрыва логова заговорщиков свободных рук не хватало, и Важич решил пожертвовать собственной безопасностью во имя расследования действительно важного события. В конце концов, все бумаги, хранившиеся здесь, уже были скопированы по нескольку раз шпионами, поправлены заговорщиками и разостланы всем возможным адресатам. Толку в них не было решительно никакого, и просиживать штаны в столь ненадёжном месте Араон не имел желания. Он и забегал-то в оставшийся от отца кабинет лишь для того, чтобы проверить, не успели ли за прошедшее время подкинуть что-нибудь новое из "секретных" документов.

   Тёмный, сохранивший следы недавнего взрыва коридор не произвёл на Маршалока должного впечатления. Очевидно, в их гостеприимном учреждении все нижние и подпольные этажи выглядели так же. Округлый свод, слабое освещение наспех пристроенного в лунку светляка, куски битого кирпича, следы копоти и обломки мебели. Разве что обгоревшая карта, ещё продолжавшая хаотично выдавать вспышки энергетических импульсов, заставила княжеского дознавателя остановиться и задумчиво выдернуть из обозначения княжеской резиденции рыбную кость. Мужчина собирался что-то сказать по поводу неуважения к Светлому князю, но хозяин уже отворял тяжёлую дверь кабинета.

   – Бардак у Вас, – будто бы невзначай заметил дознаватель, придирчивым взглядом осматривая пришедшее в запустение после гибели Артэмия Важича помещение.

   "А то Вы не знаете, как он выглядел до вашей "уборки"?" – захотелось закричать молодому человеку и, может быть, даже швырнуть в человека князя парочку боевых светляков, но чародей взял себя в руки, не выпустив из пальцев даже искры: к птицам такого полёта проявлять неуважение было опасно даже ему.

   Глава Замка Мастеров без специальных ухищрений и долгих разбирательств обратил внимание на произошедшие изменения. Валявшиеся на столе и креслах бумаги были сгружены аккуратными стопками, раскиданные по полу отчёты собраны кучками по содержанию. Молодому человеку хотелось рычать и метать молнии от одной мысли, что по его кабинету, как по площади, разгуливают не только шпионы и заговорщики (это, собственно, их работа), но и вездесущие ищейки в компании с инквизиторами. Чтобы не сорваться, Арн попытался представить, как княжеские лазутчики, обнаружив разгромленный кабинет, решили, что до них работали не профессионалы, и аккуратно прибрались по мере должностных инструкций. От представления зарвавшихся чинуш, ползающих по полу и собирающих в кучки отчёты, на лицо Мастера-Боя мимо воли наползла довольная улыбка.

   – Я предупреждал, – пожал плечами он, стараясь не выдать настоящих эмоций. – Сразу перейдём к цели нашей встречи или предпочитаете угоститься чаем? Кофе не предлагаю по известным Вам причинам.

   – Что ж, можно и сразу к цели, – милостиво согласился Маршалок, а чародей про себя отметил, что партию чая из старых запасов тоже лучше изъять, коли его игнорируют дознаватели.

   В серьёзных разговорах люди старой закалки, точнее того периода, когда Словонищи ещё были частью Царства, всегда придерживались двух стратегий: быстрой и медленной. Быстрая предполагала изложение всех претензий, расстановку приоритетов в кратчайшие сроки, возможно, в сопровождении побоев и нецензурной лексики. Медленная, напротив, предполагала мягкий голос, вкрадчивые интонации и всевозможные раздражающие собеседника расшаркивания, нагнетая нетерпение и страх. Стоило признать, страх Араон Важич испытывал. Он не имел ничего общего со страхом преступников или трепетом обывателей, запуганных вседозволенностью стражи. Он был глубже и простирался по тёмным закуткам души тяжёлым наследием со времён жестоких репрессий, когда за косой взгляд на власть имущего вырезались целыми семьями.

   – Что же Вы, Араон Артэмьевич, не уважаете мой возраст? – чуть укоризненно покачал головой мужчина, чей год рождения мог определить разве что жрец по книге записи младенцев, если, конечно, от него не избавились, чтобы скрыть такую важную информацию. – Заставляете лично к Вам ходить, а сами не покидаете пыточных камер. Если у Вас не хватает людей для проведения допросов, то уступите профессионалам.

   – Благодарю, но предпочитаю заниматься подобными делами лично, – чуть сдавленным голосом проговорил чародей, едва не впадая в ужас от перспективы допустить до расследования княжеских соглядатаев, будто их и сейчас мало по Замку бродит.

   – Раньше за Вами такого рвения не наблюдалось, – заметил Маршалок. – Помнится, Вы уже прибегали к помощи наших специалистов и результат Вас не разочаровал.

   Араон согласно улыбнулся. Улыбка вышла чуть нервной: не улыбнуться он не мог по определению, а скованные мышцы лица никак не желали выдавать какие-либо эмоции. На самом деле он уже неоднократно пожалел, что пришлось обращаться к людям князя для решения внутренних вопросов, и раз пять припоминал прощальные слова Ориджаева о переделе власти. Княжеский дух, ранее лишь жалко просачивавшийся сквозь щели, уже крепко обосновался в коридорах и кулуарах Замка, въедаясь сильнее ароматов трупярни. Единожды допустив к своим делам дознавателей, вытащить из них цепкие руки державных проходимцев уже не предоставлялось возможности. Власть в ведомствах, ранее распределявшаяся между всеми членами Совета, теперь держалась исключительно на авторитете княжеского кулака и страхе перед непредсказуемым в своей принципиальности новым Главой. Араон понимал, что в той ситуации выбора у него не было (знак Главы могли снять с шеи вместе с головой), но всё же жалел о содеянном, тем более, что точной информации по убийству отца добыть так и не удалось.

   – Я распоряжусь перевести пленников в нашу темницу, – продолжал меж тем дознаватель. – Вашим людям будут переданы результаты допроса, после того, как мы пообщаемся со всеми участниками инцидента.

   – А вот этого делать не стоит, – заметил Арн и от досады на собственную несдержанность невольно скривился.

   – Чего именно? – на невыразительном лице серого человека проступила насмешка. – Допрашивать государственных преступников, которым Вы инкриминируете не много не мало, а настоящий заговор против Светлого Князя Калины Ататаевича? Или общаться с Вашими подчинёнными, так своевременно оказавшимися на месте взрыва?

   – Распоряжаться в Замке, – сквозь зубы проговорил Важич, прекрасно понимая, что необходимо заткнуться, но не справляясь с потребностями собственного упрямого характера.

   – Что Вы, Араон Артэмьевич, как я могу распоряжаться там, где уже есть управляющий? – в голосе дознавателя не было насмешки, в нём не было вообще никаких эмоций, и не приходилось сомневаться, что "управляющим" Главу назвали не из злобы или мстительности. – Исключительно выношу рекомендации, к которым Вам лучше прислушаться. В такой неспокойный период, когда приближение Кометы, бередит ум и душу каждого, гражданам Словонищ никак нельзя оставаться без крепкой опоры в виде Замка Мастеров, а надёжность её – одна из приоритетных задач.

   Араона откровенно трясло от подобной бесцеремонности. Когда Главой был старший Важич, люди князя даже на приём к Старшим Мастерам должны были предварительно записываться. Про попытки не-чародеев распоряжаться внутренними делами Замка не могло быть и речи. А стоило на должность стать молодому человеку без опыта и поддержки, как вся окрестная шушера, пристыженно молчавшая да скалившая зубы из подворотен, активизировалась и бросилась на хороший кусок. И не было возможности отбиться, не у кого просить покровительства или совета, никому нет дела до творящегося за их спинами заговора, когда идёт делёж туши гибнущего гиганта. Араон Важич не был так глуп и всё понимал. Понимал, что, выбрав одну сторону, бессмысленно метаться, что самого его держат в живых лишь на тот срок, что астрономы отмерили на аномалию, и после удаления Кометы он запросто может не проснуться в собственной постели, что люди его напуганы и растеряны. Только понимание не отменяло того огня, что негасимо тлел в груди боевика, бросая его на битвы с нечистью и подвигая на самые дерзновенные порывы. Под взглядом холодных глаз Маршалока он не тух, а уходил вглубь.

   – Я прекрасно об этом помню, – проговорил чародей с той же холодной вежливостью, с которой к нему обращался и сам человек князя. – Если у меня возникнут сомнения, я всегда могу перечитать показания господина Майтозина.

   – Приятно слышать, что новый Глава Замка Мастеров – человек разумный и понимающий. Поэтому, я, исключительно из уважения, могу предоставить Вам консультацию, – дознаватель с какой-то степенной неторопливостью, свойственной именитым лекторам, да приглашённым проповедникам, извлёк из внутреннего кармана своего невзрачного пиджачка стопку дешёвых желтоватых листов, прошитых кожаным шнурком, и протянул её Важичу. – Полагаю, здравомыслия Вашего хватит, чтобы прислушаться к совету старшего и более опытного товарища, когда дело дойдёт до формирования нового Совета. Скажу больше, мой опыт подсказывает, что формирование это состоится в течение ближайшей недели.

   – Что это? – глядя на списки имён с аккуратно вставленными напротив должностями, Араон едва не зарычал от негодования.

   – Проявите смекалку, – попытался выказать дружелюбие Маршалок и даже растянул губы в улыбке.

   Молодой человек, как на яву, услышал звук захлопывающейся крышки гроба древнейшей организации свободных чародеев и перестук княжеских молотков, вбивающих в неё гербовые гвозди. Эфемерная и хрупкая независимость, едва державшаяся в условиях Царской экспансии и лишь начавшая крепнуть под новой властью, издавала последние хрипы, погибая в его руках новым списком членов Совета и их Старших помощников. Одного взгляда на предложенные фамилии было достаточно, чтобы просчитать намеренья княжеских служб.

   – У Вас странное чувство юмора, – заметил Араон, попытавшись взять себя в руки, хоть голос чародея заметно дрожал. – Особенно по отношению к Старшим Мастерам, в Вашем присутствии спроваженным в пыточные застенки за казнокрадство и превышение полномочий.

   – Я очень советую Вам не забывать о господине Майтозине, – с лёгким нажимом, равным в сложившейся ситуации проявлению крайнего негодования, проговорил серый человек, глядя в глаза молодому Главе.

   В животе стянулся болезненный узел дурного предчувствия, заставив чародея против воли побелеть.

   – Да-да, как же его можно забыть, он аккурат на третьей строчке рядом со странной должностью заместителя Главы Совета, – нервно сглотнул Араон, но заставить себя перестать нарываться на неприятности так и не смог. – А как замечательно здесь смотрится сын Ломахова, который был посредником в целом ряде крупных сделок по продаже запрещённых артефактов. Нужно обязательно отметить такого предприимчивого юношу, когда, конечно, сможем найти его. Если не ошибаюсь, парень всего на пару лет младше меня, а уже Старший Мастер э-э-э Нежитевод? Никого не смутило, что он – артефактор?

   – Вы меня поняли, – отрезал человек князя, смерив Главу неприязненным взглядом. – Моё почтение.

   Не выразив оговорённого почтения даже жестом, официальный представитель Светлого Князя мягко развернулся и покинул осквернённый кабинет, оставив его хозяина мелко трястись от едва сдерживаемой ярости и бессилия.

   Чёрное, злое чувство, поселившееся внутри молодого человека с момента предательства собственной тётки, искало но не находило выхода. Лелеемая месть не находила средств и адресата, горела в душе, отравляя мысли и поступки. Араон Важич уже не мог да и не хотел проявлять здравомыслие. Он жаждал крови, крови тех неверных, что привели к упадку Замок Мастеров и заплели гнилой паутиной заговора Новокривье и окрестности. Он внутренне пылал, осознавая, что собственными руками окунул в трясину коррупции с таким трудом очистившуюся верхушку Замка. Волны неконтролируемого жара поднимались по ногам и вихрем расходились от напряжённого до предела тела, и лишь желание жестокой расплаты спасало чародея с одним из самых мощных резервов от взрыва стихии, а административный корпус от разрушения.

   Звон оставленного в кармане поцарапанного и чуть работающего болтуна, заставил Араона сдвинуться с места и отложить в сторону ненавистное свидетельство княжеской милости.

   – Ну, – не сдерживая раздражения, рявкнул чародей, не удосуживаясь даже проверить вызывающего.

   – У меня есть информация, и она тебе понравится, – не менее кровожадно прозвучал из артефакта голос Редольфа Шматкевского.

  ***** ***** ***** ***** *****

   За дверью "Весёлой селянки" громыхала музыка. Не звучала, не играла, а именно громыхала, заставляя стекляшки небольших окон подрагивать в своих нишах. Приглашённые музыканты из числа местных талантов, которым с младых ногтей кто-то злой нашёптывал лживые комплименты, не жалели усиливающих звук артефактов. Вместо привычных в этой местности кобзы, гармони и жалейки какой-то не в меру просвещённый любитель экзотики притащил тяжёлые барабаны и, кажется, гитару, чьё ненастроенное бренчание перекрывало даже вопли уже основательно повеселевшего певца. Алеандр Валент дважды тянулась к кривоватой деревянной ручке заветной двери и дважды отдёргивала похолодевшие от волнения пальцы. Заходить в кабак вот просто так, без надёжной защиты родителей или сопровождения, вечером прямо в разгар веселья было неловко и одновременно волнительно, как распаковка подарков, припрятанных родителями на День рождения брата. Ведавшая все возможные тайники маленькая Алеандр, прекрасно знала это чувство и умела упиваться им, как заядлые картёжники блаженствуют, тасуя колоду.

   Всё очарование момента как всегда испортила Танка, тоскливым голосом своего непосредственно клиента простонав сзади:

   – Зачем мы тут стоим?

   Вид у духовника был жалкий и несчастный. Девица нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, поминутно оглядываясь по сторонам, словно ожидая немедленного появления орды разбойников, насильников и маньяков, которыми всегда пытались отпугнуть детишек от ночных прогулок. Хоть она и была представителем тех чародеев, что предпочитали работать по ночам, это время суток откровенно не любила, благодаря плохой видимости и слишком богатой фантазии. В её представлении ничем не примечательный сельский кабак кишел головорезами, перспективными угробьцами, ударницами увеселительного фронта и личностями настолько неприятными, что их невозможно было отнести ни к одной из перечисленных категорий. Вопреки её опасениям, для появления такого контингента было ещё слишком рано. Летние сероватые сумерки не позволяли ещё тяжёлой тьме окутывать подворье предвестником несчастья. Угробьцы не шатались поблизости, задирая прохожих и клянча на кружку браги. За углом ни один пьяница не справлял нужду под звуки нарастающей драки. Визгливые бабёнки не прицеливались друг другу в глаза, кружа стервятниками возле более-менее симпатичного парня. Никого не вытряхивал из зала вышибала, и хозяин с воплями не гонял под окнами нерадивых подавальщиков. Мероприятие под названием "в кабаке" проходило пристойно. Как говорится, ещё не вечер...

   Травница следила за метаниями подруги со снисходительной ухмылкой и нарастающим раздражением. Её искренне забавляли некоторые ханжеские замашки урождённой ратишанки, что и сама-то жила далеко не в "Золотом поселении". Вот только конкретно в этой ситуации девушке было совсем не до смеха. По закону жанра, подруга должна была первой подбивать её на безумства, наряжать и вталкивать в дверь, шуточно наставляя на боевой лад и всячески поддерживая, а вместо этого тряслась, оглядывалась по сторонам и планировала сбежать. Алеандр недовольно наморщила нос и грозно взглянула на нервничающую блондинку:

   – Справедливость должна восторжествовать!

   Это был основной и, впрочем, единственный аргумент, когда упирающуюся духовника вытаскивали из дома и сажали на старенькую метлу позади грозной мстительницы.

   – Я же не спорю, – Танка поспешила заверить грозную девицу в своей полной лояльности. – Но зачем здесь я сдалась?

   – Для моральной поддержки! – рявкнула Эл, вконец раздосадованная тем, как бездарно гибнет замечательный сюжет, в сердцах наподдала ногой по забытому кем-то топору и едва не свалилась с демоновых шпилек. – Тебе что сложно, что ли? Не видишь, я волнуюсь!

   Особенного волнения Яританна не заметила. Травница выглядела даже лучше, чем до злосчастного падения в лужу. Пришедшее в негодность платье было с успехом заменено новым, стащенным из сундука Маниры, пока, сошедшиеся не на жизнь, а насмерть, Эльфира Валент и Гала Бельских причитали и жаловались забившемуся в угол собственного кабинета Ригорию. С волос убрали разводы грязи, припудрив и прикрыв крупными шёлковыми цветами. Тяжёлые серьги заменили серебряными цепочками, а декольте, чуть более рисковое, чем могла позволить своей дочери Эльфира, украсили стеклянные бусы. В новом образе, без блёсток и тяжеловесной роскоши, травница смотрелась значительно естественнее и раскрепощённее. Чаронит никогда не проговорила бы это вслух, но изменения во внешности боевого товарища, хоть и были к лучшему, её очень настораживали.