Текст книги "Лекарь (СИ)"

Автор книги: Таня Смитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)

Часть 2

Глава 12.

«Эй, парень, с тобой все в порядке?» – раздался сверху чей-то обеспФокоенный голос.

Я приподнял голову, и, обернувшись, увидел прямо перед собой взъерошенного толстяка, одетого в потертую рабочую куртку и неожиданно нарядные и новые брюки. Я на всякий случай сдержанно улыбнулся и со всей любезностью оозвался: «Да, все в порядке, не беспокойтесь», отчаянно вспоминая причину, по которой я встретил утро под садовой скамейкой. Толстяк, покружившись рядом, на всякий случай задал мне какие-то уточняющие вопросы и торопливо засеменил прочь вдоль заросшей аллейки.

Я с усилием поднялся на ноги и уставился на омерзительно-зеленые синтетические штаны и бирюзовые тапки, служащие моим единственным нарядом. Понимание того, что я делал здесь в таком виде, пришло ко мне не сразу. Вначале я выдержал неравный бой с лютой головной болью, преодолел попытки организма избавиться от лишней химической дряни, видимо ставшей моим ужином, и только после этого вспомнил, чем закончился прошлый вечер.

Трое суток подряд мы с Женькой скитались по окраинам городских задворок, пытаясь отыскать место для очередного пристанища. Местные, опасаясь стремительных рейдов групп реагирования и незапланированных визитов диких тварей, наотрез отказывались не только предоставлять нам ночлег, но и просто вести с нами любые беседы. На третий вечер, Женька, падая от голода, рискнул переступить врожденное благородство и временно побыть Варваром. Он приказал мне сидеть тихо и не высовываться, а сам отправился к ближайшему стихийному рынку, в надежде добыть нам пропитание. На то, чтобы проявлять всякого рода активность, у меня попросту не хватало сил, и я послушно присел на ту самую скамейку, под которой утром обнаружил меня обеспокоенный толстяк. Ближе к ночи Женька притащил нам честно украденные концентраты и маленькую бутылочку с алкоголем. Так, во всяком случае, ему сообщил какой-то барыга, обменяв ненужное пойло на одну коробку концентрата. Я подозревал, что алкоголем деляга обозвал разбавленную водой очередную химическую дрянь, призванную туманить мозги. Однако сияющий вид Варвара-Женьки не позволил мне критиковать его добычу. Сам Женька ничего пить не рискнул, благоразумно напомнив мне о его давней особенности выпадать из реальности от любого вида дури и некоторых лекарств. Я же не стал спорить и теперь маялся дичайшими головными болями и временной потерей координации. Сам виновник торжества почему-то отсутствовал, и мне пришлось в одиночку сражаться с космическим похмельем, с непривычки поработившим мое сознание и желудок.

Проблевавшись, я принял светский облик и, присев на скамейку, принялся обдумывать наши с Варваром дальнейшие шаги. Мои первоначальные задумки принять активное участие в разработке и внедрении в жизнь вакцины, возвращающей тварям человеческий облик, разбились о суровую реальность. Слишком много преград вырастало на моем гуманистическом пути к спасению человечества. К тому же я здорово засветился во всех научных центрах, чтобы снова начинать легальную деятельность. Махнув рукой на общее благо, я всерьез озадачился бытовыми проблемами, казавшимися мне ближе и родней. Возвращаться в столицу именно сейчас не имело смысла, как не виделось разумным и наше дальнейшее пребывание в провинции. Самым оптимальным решением я посчитал снова вернуться в горы, однако прежде чем принять окончательное решение, было бы неплохо повидать моего Варвара Женьку.

Мои неторопливые раздумья были прерваны появлением приятеля, вернувшего меня в реальность суетливым требованием немедленно убираться прочь.

«Уходим, Тихон, – испуганно шептал Женька, стягивая меня со скамейки, – или как мне к тебе обращаться? Прохор? Скорее, бежим!»

Не дав мне выяснить подробности, приятель рванул вдоль аллеи, не оборачиваясь и не ожидая моих решений. Я бросился следом, по пути строя самые фантастические гипотезы Женькиного переполоха. Промчавшись весь парк, миновав поросший сорняком склон и вырвавшись, наконец, за пределы города, Женька резко притормозил и, согнулся, восстанавливая дыхание, то и дело, оглядываясь и прислушиваясь.

«В чем дело, Женя? – выдохнул я, стараясь, чтобы в моем голосе прозвучало максимум серьезности и негодования.

Варвар снова замер, и убедившись в безопасности и полном отсутствии погони, потерянно пробормотал.

«Нам больше нельзя здесь оставаться, иначе группа реагирования найдет нас, и кто знает, что случиться с нами на этот раз.»

Эта ремарка ни разу не прояснила ситуацию, заставив меня повторить свои вопросы.

«Я отправился на тот самый рынок, где затарился вчера, – виновато заговорил Варвар, – я рассчитывал, что мне удастся раздобыть нам что-нибудь на завтрак, кто же знал, что именно в это утро солдаты безопасности решат прочесать район»

«Затарился?» – со значением уточнил я, а Женька недовольно скривился.

«У меня нет денег, Прохор, – в тон мне отозвался он, – а если бы они и были, то не принесли бы сейчас пользы. Никто не рассчитывается купюрами, все торговцы предпочитают натуральный обмен. Мне сегодня обменивать было нечего, как, впрочем, и вчера, и я незаметно воспользовался случаем, и коробки были уже у меня в руках, но тут меня заметил тот боец. Он поднял крик, как будто бы я делал что-то незаконное. Прохор, никто не смотрит сейчас на воровство как на страшное преступление. Гораздо опаснее оказаться обращенным или дикой тварью. Но он погнался за мной. Мне удалось оторваться, однако, он запомнил меня, это очевидно. Нужно уходить, Тихон!»

Слушая весьма аргументированное объяснение Варвара, я ловил себя на мысли, что воровство тут, действительно, не при чем. Скорей всего, господин Свиридов, придя в себя после неудавшегося эксперимента, объявил нас в розыск, и теперь нам действительно нужно торопиться.

«Ну вот все и разрешилось, – непонятно проговорил я и неожиданно улыбнулся растерявшемуся Женьке, – мы, разумеется, уйдем, только у меня одна просьба, Женя. Определись, какое из двух моих имен тебе нравиться больше и не выбешивай меня своими разноплановыми обращениями.»

Женька смутился и застенчиво пробормотал.

«Прости меня, Тихон, я снова тебя подвел. Ну кто же знал, что…»

Мне некогда было рассматривать морально-этические составляющие Женькиных проколов. Меня тревожила другая идея – как нам снова добраться до гор, привлекая как можно меньше внимания. Учитывая мое участие в сомнительных экспериментах господина Свиридова, а также его влияние на местные власти, нам очень повезет, если нам удастся без потерь добраться хотя бы до другого населенного пункта.

«В наказание за твое поведение, пойдешь пешком до следующего поселка, – имитируя праведный гнев, заявил я, – если будешь упрямиться, сдам тебя властям. Чтобы уберечь местных от твоего разрушающего влияния, я пойду с тобой, но не рассчитывай на мою поддержку в случае чего!»

Очевидно, неведомый вирус, скосивший однажды Женьку, лишил его обычного восприятия сарказма в речи собеседника. Он грустно потупился и едва слышно пробормотал:

«Как скажешь, Тихон.»

Я только усмехнулся и с отвращением оглядел свои зеленые доспехи.

«Было бы намного эффективнее, если бы ты, мой любезный, вместо омерзительных харчей, раздобыл нам нормальную одежду, – почти искренне проговорил я и неожиданно замер, услышав Женькину реплику.

«Я раздобыл, – прошептал он, отчаянно пытаясь оказаться полезным, – пойдем, Тихон, тут недалеко»

И не дожидаясь аплодисментов, Женька скатился в овраг и нырнул под раскидистый куст. Утренние пробежки не прибавили мне энергии, а раскалывающаяся голова помешала по достоинству оценить Женькины приобретения. Как выяснилось, хозяйственный брат успел не только засветиться на рынке, но и с пользой провел первую часть предрассветного времени. Он, пользуясь сумерками, пробрался на какой-то склад, призванный обеспечивать местных дорожников рабочей формой и стянул оттуда пару комплектов. В нынешних условиях это было лучшим вариантом, поскольку ядовито-зеленая медицинская одежда слишком привлекала внимание.

Комплекты оказались немного не по размеру, но это было все же лучше, чем ничего. Переодевшись, я усмехнулся своим воспоминаниям о времени моего мажорства, когда не в тон подобранные носки рождали во мне эстетическое неудобство. Женька косился на меня, ожидая реакции, вновь превращаясь в зашуганного парня. Я дружески кивнул и пополз обратно наверх, поддергивая сползающие штаны.

Единственным доступным средством передвижения для простых обывателей пока оставался железнодорожный транспорт. Такие услуги, как такси, автобусы и маршрутки давно престали существовать как вид, но даже то, что осталось, было нам с Женькой недоступно. Появление тварей здорово осложнило жизнь, вызвав среди законников и силовиков небывалую тягу к разного рода проверкам. Конечно, оставались частники, но они требовали деньги, про которые так пренебрежительно отзывался мой противоправный друг. Женька выдвинул предложение шлепать до гор пешком, но был резко раскритикован. Сейчас мы еще больше напоминали бродяг, облачившись в серо-коричневую одежку, но к удивлению, никто даже не смотрел в нашу сторону и пальцами не указывал. Большая часть горожан одевалась с подобной небрежной изысканностью и я, вспомнив о приличиях, от души поблагодарил Женьку за хлопоты.

«Ладно, тебе, Тихон, – смиренно отозвался он, – самому тебе не выжить в таких условиях. Удивительно, как ты вообще продержался сотню лет, сорок из которой посвятил бродяжничеству»

Я собирался что-то ответить нахальному брату, но не успел, поскольку был сбит с ног неизвестно откуда появившейся дикой тварью. В этих краях их появление случалось часто, но фиксировалось где-то за пределами города. Твари боялись показываться на глаза суровым бойцам безопасности, и нападали исподтишка по одиночке. От неожиданности я не сразу сообразил, что надо мной нависло слюнявое чудовище, готовое разорвать мне глотку. А когда сообразил, чудовище странно всхрапнуло и тяжело обвалилось сверху, заливая мою новую одежку вонючей кровью. Оцепенение прошло, и отбросив тушу в сторону, я с изумлением увидел ошарашенные глаза Женьки, который сжимал в руках окровавленный кухонный нож. Вероятно, тоже позаимствованный им на местном рынке.

«Поднимайся, Тихон, – пропыхтел он, делая попытки сдвинуть меня с места, – сейчас сюда сбегутся группы реагирования. Тварь появилась близко к крупному городу, и это вызовет интерес властей.»

Я мог бы поспорить с Женькой, вспоминая столичных тварей, свободно разгуливающих по улицам, но не стал, послушно поднимаясь на ноги.

Наш путь, непродуманный и спонтанный, вел нас через какие-то поля, украшенные редкими посадками, в которых мы проводили ночи. Деревушки, то и дело вырастающие на нашем пути, казались заброшенными, но мы не рисковали заходить на их территорию, опасаясь тварей. Женька, правда, предложил как-то заночевать в одном из заброшенных домов, после того, как целый день мы тащились под моросящим дождем, по колено проваливаясь в жидкую грязь. Дом, который мы облюбовали для очередного ночлега, выглядел наиболее добротно, имел крышу, а его стены казались относительно целыми. К нашему удивлению, в доме сохранились некоторые бытовые вещи, довольно целые и годные к употреблению. А возле одной стены были свернуты в рулоны несколько матрасов, которыми мы воспользовались в качестве постели. Впервые за несколько ночей я спал в почти человеческих условиях и на какой-то миг в моей голове родилась идея остаться здесь подольше. Очевидно, Женька обладал уникальной особенностью читать мои мысли, поскольку тут же отозвался из темноты:

«Может, в этом доме все же кто-то живет, как ты думаешь, Тихон? Не может быть, чтобы в нынешних условиях осталось без присмотра хоть что-то, возможное пригодиться в хозяйстве.»

В ответ на Женькины сомнения, во дворе послышался невнятный шорох, а следом до нас донеслись приглушенные голоса. Речь была быстрой, взволнованной, но непонятной из-за расстояния. Потом хлипкая дверь распахнулась, и на пороге единственной комнаты показалась внушительного вида фигура, согнувшаяся под тяжестью ноши, неразличимой в темноте. Женька вцепился в мою руку, призывая молчать, однако, надеяться на скорое исчезновение непрошенных гостей не приходилось. Тот, который пришел первым, по-хозяйски расположился возле стены, с шумным вздохом вытягивая ноги и отваливаясь на спину.

«Захар, – пробормотал он, обращаясь к кому-то, оставленному за дверью, – волоки сюда остальное, вроде бы все тихо. Завтра к рассвету нужно будет рвать когти, пока чертовы вояки не пронюхали!»

Упомянутый Захар послушно загромыхал остальным, чем бы оно не было, с грохотом опуская на пол явно тяжелые коробки.

«Осторожно, чертов сын! – весьма добродушно отозвался первый, – не хватало еще сломать! Тут тонкая техника, нужно довести в целости.»

Мне было удивительно, как в таком невеликом пространстве Захар и его компаньон до сих пор не разглядели нежданных визитеров. Мы с Женькой буквально слышали их кряхтение и ощущали неуловимые потоки воздуха, создаваемые их перемещениями. Правда наши матрасы были уложены в небольшой нише, образованной неким выступом и стеной, и вероятно, занятые хозяева просто не рассчитывали никого тут обнаружить. Наконец, все приготовления к предстоящей поездке были завершены, и неизвестный Захар предложил приятелю перекусить.

Тот удовлетворенно хмыкнул.

«Погляди там, все тихо?» – бормотнул он и принялся чем-то шуршать в принесенном мешке.

Захар вышмыгнул за порог, и видимо обошел дозором весь периметр разрушенного двора, поскольку вернулся через несколько минут, сообщая обстановку.

«Все тихо, да и кто забредет в эту глушь в здравом уме? Сюда даже твари не рискнут сунуться!» – бодро отрапортовал он и присел рядом с первым. Тот недовольно пробормотал что-то об излишней самонадеянности и предложил включить свет.

«Сидим тут, как в жопе негра, – беззлобно поделился он наблюдениями, – запали фитиль, что ли!»

Фитилем оказалась обычная лампочка без абажура, подвешенная к потолку, и она весьма уверенно осветила небогатое убранство домика, наконец обнаружив наше присутствие.

Глава 13.

«Доброй ночи, – пробормотал Женька ошарашенному хозяину избушки, который в замешательстве уставился на нас»

«Здрасти, – машинально ответил тот и сурово нахмурился. – вы кто такие и чего делаете на частной территории?!»

Добродушная интонация, звучащая в темноте пару минут назад, сменилась гневным раскатистым рыком, если такой вообще можно себе представить. По-другому я никак не мог охарактеризовать тональность, которую решил использовать первый в беседе с нахальными постояльцами. Женька принялся что-то говорить про ненастную погоду, про грязь за окном, но суровый великан не пожелал выслушивать скучные объяснения.

«Выметайтесь отсюда, уроды! – прорычал он, с отвращением пиная Женьку ногой, – нашли место и время предаваться своим… Вы, грязные уроды, способные только предаваться своим…»

Не найдя точного определения нашим занятиям, великан снова отвесил Женьке пинка, и только тут до меня дошло, что Женька до сих пор цепляется за мою ладонь, сидя на моем матрасе.

Стряхнув Женькину руку, я поднялся на ноги и как можно убедительнее проговорил, вкладывая в интонацию всю мужественность, на которую был способен.

«Мы зашли сюда, спасаясь от дождя, а ваши фантазии оставьте при себе, любезный! Мы сейчас уйдем, разумеется, и оставим вас чахнуть над контрабандой. Не тратьте ваши интеллектуальные возможности на всякую ерунду, придумывая определения посторонним людям, о которых вы не имеете никакого представления. Займитесь лучше решением насущных проблем»

Я тоже мог быть грубым и даже мог врезать хаму, однако тот, уловив оттенки, презрительно отвернулся, потеряв к нам интерес. Моя отповедь была услышана Захаром, и тот настороженно пробормотал, обращаясь к компаньону:

«Их никак нельзя отпускать, дядя! Возможно это разведчики или секретные агенты!»

Недалекий Захар, воспитанный на низкопробных шпионских сериалах, сделал свои выводы и посеял сомнения в праведной душе дяди.

«Вообще-то мы космические пираты, – не удержался Женька, прислушиваясь к дискуссии, и тут же отхватил очередного леща от насторожившегося дяди. Тому показались справедливы замечания Захара, и он ловко скрутил Женьку, обращаясь ко мне.

«Вот мы и займемся решением насущных проблем, – прогудел он, подталкивая Варвара к двери, – и прежде всего избавимся от непрошенных любителей совать нос в чужие дела!»

Угрожающая интонация не позволяла сомневаться в озвученных планах, и я сделал попытку отбить Женьку из медвежьих объятий, однако был остановлен невежливым ударом подоспевшего Захара. Некоторое время мы обменивались весьма болезненными пинками, но весовые категории были явно неравны и Захар, умаявшись отражать мои атаки, все же сумел вырубить меня пудовым кулаком.

Я пришел в себя от резких неровных толчков, подбрасывающих меня на жестком железном полу. В первую минуту я никак не мог сообразить, где оказался и почему все вокруг ходит ходуном. Из состояния неопределенности меня выдернул верный Женька, сидевший в шаге от меня.

«Похоже, нас взяли в заложники, – пафосно изрек он и тяжело вздохнул, – сохраняй спокойствие, Тихон и иди на контакт с захватчиками. Не выбешивай их своими умными репликами!»

«Тебя покусал Захар? – на всякий случай поинтересовался я, выслушав версию о заложниках, – только он мог придумать подобное объяснение. Где мы, Женька?»

Мой изрядно побитый друг охотно рассказал мне о скоропалительной загрузке тяжелых коробок в грузовой фургон, о словах первого о необходимости не спускать с нас глаз, о готовности вспыльчивого Захара снова врезать нам за любое отклонение от озвученных правил. Правила гласили сидеть тихо, внимания не привлекать, и если все мы сделаем правильно, то возможно нас отпустят через пару-тройку суток. А прямо сейчас мы сидим в кузове грузовика, который везет нас в неизвестном направлении.

По всему выходило, что мы стали невольными свидетелями чего-то незаконного и крайне опасного, раз доморощенные бандиты взвалили на себя труд присматривать еще и за нами. Рассмотреть, что содержали в себе таинственные коробки не представлялось возможным. Кузов грузовичка был поделен на два отсека, отгороженных друг от друга сеткой. В одном болтались мы с Женькой, а в другом, том, что был поменьше и находился ближе к кабине, аккуратно был сложен драгоценный груз. Коробок было около пятнадцати, или чуть больше, и все они имели размер небольшого лампового телевизора, имеющего популярность в далеких восьмидесятых годах прошлого столетия.

Как нам удавалось проезжать блок посты, не подвергаясь при этом строгому обыску, оставалось загадкой, учитывая в целом чрезмерную активность разных проверяющих структур. Женька то и дело пытался выдвинуть очередную теорию заговора, за что неизменно получал от меня в дыню. С меня было достаточно и того, что его стараниями я был зачислен грозными захватчиками в ломотные ряды нетрадиционных граждан.

«Уймись, Женя, – наконец не выдержал я, – скажи спасибо, что горе-преступники оказались не настолько храбрыми, чтобы сразу не открутить нам бесполезные башни прямо в полузаброшенном домике. Так у нас остается шанс сбежать. А может и раскрыть страшную тайну коробок. Подумай об этом!»

Я не мог с уверенностью сказать, сколько времени мы провели в дороге, поскольку остановок наше путешествие не предполагало, а перерывов на обед запланировано не было. Женька наконец-то затих, кое-как умостившись на жестком полу. Внезапно мне стало жалко бедолагу, выхватившего за последние пару суток больше сотни незаслуженных ударов от всех, кому не лень было отточить на нем мастерство боевых искусств.

Я неловко потянулся к нему, с интересом рассматривая солидную гематому, расползающуюся под глазом, и неосознанно принялся растирать ее холодными пальцами, почуяв в себе врачебное призвание. За этим занятием застал меня Захар, незаметно припарковавшись и распахивая двери кузова.

«Да хватит уже! – рявкнул он, пинками выталкивая пассажиров на улицу. – выметайтесь!»

Стоило нам спрыгнуть на землю, как требовательные стражники приказали перетаскивать коробки в некое подобие катера, мирно качающегося на волнах. Как оказалось, Захар привез нас к заливу, о названии которого я мог только догадываться. Я, понадеявшись, что наша миссия на этом закончилась, бодро раскидал коробки и кивнув Женьке, направился было прочь, однако у Захара на этот счет были другие планы.

«Поторапливайтесь, – прикрикнул он, обращаясь куда-то наверх. – скоро стемнеет. Мы свяжемся с вами, как только будет возможность!»

И тут же обернулся в нашу сторону.

«Думаю, вы согласитесь со мной, Прохор Степанович, что море и свежий воздух предпочтительнее душных подвалов лабораторий. К тому же, там проводят исследования и ставят опыты далеко не всегда на отловленных тварях. Поэтому, я предлагаю вам сделку. Вы присматриваете за нашим товаром, а мы никому не рассказываем, где видели однажды недобросовестного лекаря. Итак, что скажете, Прохор?»

Я хотел было возмутиться, изобразив оскорбление наглой клеветой, однако Захар неуловимо кивнул на мою руку, где все еще был вживлен опознавательный чип.

«Информация о вас, Прохор Степанович передана во многие новостные источники, и за вас полагается неплохая награда. Однако, мы люди справедливые и тоже против массовых опытов. Мы преследуем другие идеи, к тому же нам нужны грамотные помощники. Соглашайтесь, Прохор, на берегу, так сказать.» – безжалостно добавил Захар и, уверенный в моем решении, развернулся, направляясь к грузовичку.

Женька, присутствующий при разговоре, только хлопал глазами, растеряв привычную тягу к фантастическим гипотезам. Хитрец Захар оказался не так уж прост, как увиделось мне в самом начале знакомства. Он весьма ловко надавил на больное и вынудил меня согласиться. Скорей всего, к Свиридову он и его суровый приятель не имеют никакого отношения, однако я рисковать не хотел, поэтому двинулся в сторону сходней, увлекая за собой Женьку.

Катерок, перевозивший секретный груз в неизвестном направлении, был небольшим, но вместительным. Кроме нас, коробок и капитана, на борту маячил матрос, выполняющий все остальные функции полноценной команды. Захар был прав, ночь обрушилась на землю слишком стремительно, чтобы я успел разобраться в выбранном катером направлении. Некоторое время мы плавно раскачивались по волнам под ровное гудение движка, после чего резко сбавили ход и воткнулись в берег, оповещая о завершении путешествия. Все тот же матрос помог нам перегрузить коробки на берег и, махнув нам на прощание, вновь скрылся на палубе. Женька обалдевшим взглядом обозревал оставленный груз, за которым мы якобы, должны были присматривать и неожиданно изрек:

«Какого хрена мы вообще должны нянчиться с этими коробками, Тихон? Давай сложим их куда-нибудь и рванем отсюда подальше. Или ты настолько проникся угрозами Захара?»

Я был склонен согласиться с озвученным предложением, поскольку никаких внятных распоряжений от странного типа мы так и не получили. Недалеко от берега, начисто лишенного причала, высился весьма добротный дом, чем-то отдаленно напоминающий тот, где нам посчастливилось встретиться с нашими невнятными шантажистами. «Интересно, – промелькнуло в голове, – на что рассчитывал горе-шантажист, оставляя нас одних в обществе дорогого груза? Неужели в их недалеких мозгах не возникла простая мысль о нашем бегстве или каком-нибудь другом виде неповиновения? Господин Свиридов может катиться лесом, раз не сумел поймать нас прямо у себя под носом.»

Женька, не дожидаясь моих вердиктов, круто развернулся, и зашагал прочь, оставляя коробки сиротливо валяться у воды. Я догнал его за домом и уже начал строить планы дальнейшего пути, когда мой попутчик резко притормозил, указывая мне на что-то впереди. В наступившей темноте я сумел различить неясные очертания чего-то высокого и круглого, издали напоминающего башню.

«Это не башня, – разочаровал меня Женька, – это маяк. И знаешь, что это значит?»

«То, что впереди маяк, очевидно? – уточнил я, приготовившись выслушать от Женьки очередную страшилку. Ожидания оправдались, и мой фантазийный приятель тут же выдвинул очередную версию очередной жопы, в которую нам удалось попасть.

«Я читал, – рассудительно начал Женька, – что такие маяки чаще всего устанавливают на каком-нибудь острове, и приглашают специально обученного человека присматривать за его работой. Этот человек так и называется, маячносмотритель. Правда, звучит жутковато? Он отрезан от мира и цивилизации на целый год. Сейчас такой нужды нет, чтобы торчать на маяке безвылазно. Человечество придумало особые карты, оснащенные ультразвуком, способным указывать берега и мели.»

Женька замолчал, довольно вывалив на меня потоки ненужной информации, а я двинулся дальше, привычно забывая начало Женькиной истории. Пройдя в темноте довольно длительное расстояние, я предложил сделать привал и продумать дальнейший маршрут. У меня не было под рукой моего браслета, способного указать нам местоположения, а по особенностям роста мха я так и не научился определять стороны горизонта. До рассвета мы просидели под раскидистыми деревьями, выбирая дорогу. По нашим слепым задумкам, нам предполагалось двинуться на юг, учитывая наш свободный бездомный статус. Там мы рассчитывали отыскать себе пристанище и тихо-мирно переждать страсти по моим поискам.

«Возможно, ученые найдут способ локализовать напасть и без твоего участия, – предположил оптимистичный Женька, будучи не в курсе планов великих умов.

С первыми лучами зари мы отправились дальше, но много не прошли, снова оказавшись на берегу. Нельзя сказать, что мы, сбившись с пути, повернули обратно. Обнаруженный ранее маяк высился теперь с другого бока, а вместительный домик у воды отсутствовал. Я не желал мириться с Женькиной версией об острове, однако потратив еще несколько часов на пустые блуждания, был вынужден все же принять ее. Женька встряхнул головой, отгоняя пугающие мысли, и едва слышно проговорил, не отрывая глаз от побережья:

«Чертов Захар, перехитрил…»

Нам ничего не оставалось делать, как вернуться к берегу, где были брошены коробки и дом. Дом, к слову, оказался очень уютным, если сравнивать его с расщелиной в скале и склонами оврагов, где мы ночевали последние месяцы. В нем имелась всего одна комната, поделенная на зоны. Возле окна громоздился рабочий стол, видимо, выполняющий функцию и обеденного тоже. А возле противоположной стены разместилась пара кроватей, накрытых синтетическими пледами. Там же торчала печка, наполовину разобранная и отслужившая свой рабочий срок, поскольку не имела трубы. В целом, при наших скромных запросах, домик мог бы вполне устроить нас обоих, если бы не одно «но». Захар и его приятель, поселив нас на острове, делали нас весьма заманчивой приманкой для господина Свиридова, если тот изъявит желание вернуть меня в свою лабораторию. Ну и, разумеется, если Захар расскажет ему, где нас отыскать.

«Давай обустраиваться, Женька, – вздохнул я, – что толку мусолить давно понятные факты. Если до сих пор безумный ученый остается в неведении относительно меня, значит, Захар, действительно, рассчитывает на нашу помощь. Так давай поможем ему, раз нет других вариантов.»

Обустройство не заняло много времени, гораздо больше усилий нам пришлось приложить, размещая в тесноте комнаты все коробки, привезенные с большой земли. Любопытный Женька то и дело поглядывал на осторожно расставленный груз, пытаясь угадать, что же скрывается внутри. Все они были герметично залиты прочным пластмассовым покрытием, не позволяющим удовлетворить его любопытство.

Домик, ставший отныне нашим очередным пристанищем, очень отдаленно напомнил мне мою хижину, сорок лет назад навсегда оставленную мной на азовском побережье. Все мои записи, травы и снадобья были утеряны, а мои настойчивые попытки пополнить необходимые запасы прямо на острове, потерпели сокрушительное фиаско. Из всех трав здесь рос лопух и что-то еще, весьма далекое от медицины. Во всяком случае, мне эти сорняки были незнакомы.

Чем заниматься на этом острове, как проводить дни, не имея под рукой даже клочка бумаги, я не мог себе придумать. Женька в первые часы деловито обшарил уголки дома, разыскав внушительные запасы концентрата, но это было все, что припасли для жильцов домика рачительные хозяева. Кроме того, меня угнетало отсутствие прямых указаний относительно груза. Если под фразой «присматривать» Захар имел в виду буквальный процесс, то для чего он так настойчиво вез нас сюда, когда убедился, что мы никому не расскажем про его тайну, будучи в бегах?

Бездействие угнетало меня. Всю неделю после нашего прибытия, я напряженно прислушивался к визиту непрошенных гостей, однако водная гладь оставалась пустынной, а наше настороженное одиночество никто не нарушал. Женька выглядел бодро и постоянно напоминал мне о плюсах, заботливо найденных им в сложившейся ситуации.

«Нам с тобой все равно некуда было податься, Тихон, – справедливо сказал он однажды, в ответ на мое раздраженное молчание, – скоро зима, а ни у тебя, ни у меня нет нормального жилья, да и источников дохода тоже нет. Как мы прожили бы, скитаясь по миру? Это какой-никакой дом. И еще, здесь гарантированно нет диких тварей, а это, согласись, дает сразу десяток плюсов, и к тому же позволяет нормально выспаться по ночам.»

Женька был прав. За всеми хлопотами я и думать забыл про вселенскую катастрофу, разыгрывающуюся на большой земле. Я улыбнулся, соглашаясь с уживчивым соседом, и отправился на прогулку. Теперь, не находя себе практического занятия, я часто гулял по острову, рассматривая небогатую природу окрестностей. Однажды, во время одной такой прогулки, мое внимание привлекли очертания странного силуэта, появившегося на горизонте. Почти три недели мимо не проходила ни одна лодка, не говоря о крупных торговых и пассажирских судах. Странным силуэтом оказался тот самый катер, который привез нас на остров, а сейчас рождавший у меня своим появлением возможные сюжетные ходы. Чаще всего в мои размышления влезал эпизод о возвращении господина Свиридова, решившего довести свой эксперимент до финала. Катер приближался, тревога моя росла, и к моменту, когда посудина бодро воткнулась носом в берег, я почти смирился со своей невеселой участью. С борта, минуя скучные трапы, спрыгнул Захар, и увидев меня, приветливо взмахнул рукой.

«Я знал, что вы примите мое предложение, Прохор Степанович! – вместо приветствия проговорил он, – поверьте, то, что сейчас твориться в мире, гораздо хуже того, что я предлагаю вам. Как ваш друг? Здоров?»