Текст книги "Лекарь (СИ)"

Автор книги: Таня Смитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 33 страниц)

«С равнин люди уходили в горы, к югу, возможно, они и сейчас придерживаются этих тенденций. А вездесущие твари сейчас повсюду, выбирать не приходиться. Возможно, мы не привлечем большого внимания, появившись в каком-нибудь полузаброшенном селении.»

В словах Варвара звучал здравый смысл, и как только солнце скрылось за горизонтом, мы двинулись в путь. Варвар, наученный горьким опытом, теперь настороженно оглядывался, прежде, чем совершить очередную перебежку по открытой местности. Нам феерически везло, пока дорога вела нас мимо ущелий и горных склонов. Откуда-то сверху до нас доносились визгливые оповещения диких существ, но, к счастью, ни одна из них, так и не появилась на нашем пути. Выйдя за пределы города, Варвар выдохнул и перестал останавливаться ежеминутно, прислушиваясь к окружающему миру. С наступлением ночи опасность попасться на глаза стражам безопасности резко сменилась весьма ожидаемой возможностью нарваться на диких тварей. Варвар настойчиво требовал остановки, и я был вынужден принять его предложение. По левому краю дороги раскинулись весьма живописные овраги, поросшие мягкой густой травой, и мы, понадеявшись, что твари все же предпочитают скитаться по равнинам и горным склонам, направились к тальвегу. С дороги овраги казались нам неглубокими и удобными, однако, чем дольше мы спускались, тем дальше становилась наша цель.

«Заколдованные они, что ли? – то и дело бормотал Варвар, явно выбиваясь их сил, – когда же мы достигнем дна?»

По моему мнению, дна мы достигли уже давно, превратившись в совершенных маргиналов и воров, но я не стал лишать своего попутчика бодрого настроения, рассказывая свое видение ситуации. Наконец, через несколько часов утомительного пути, перед нашими глазами выросли стены странного поселения. То, что высокий частокол ограждал именно поселок, сомневаться не приходилось. Несколько десятков лет назад такие поселки были весьма популярны и вылезали как грибы на любой более-менее живописной местности. Вокруг росли высокие стройные березы, вперемешку с елками и туями, и это только увеличивало сходство с коттеджными поселениями.

«Где же овраги? – снова забеспокоился Варвар, – мы же спускались туда, а вышли к какому-то…, а кстати, к чему мы вышли? Я не видел с дороги ничего похожего на высокие ограды и добротные дома.»

Я успокоил наблюдательного попутчика, заявив, что шли мы в темноте и вполне объяснимо, что попросту сбились с пути и свернули куда-то в сторону. Сам я не слишком поверил в свои же наблюдения, но хотя бы вернул Варвару уверенность. К нашему немалому изумлению, высокие ворота странного поселка были распахнуты настежь, а на его территории царила непроницаемая мгла. Впрочем, последнее обстоятельство не должно было удивлять слишком сильно. Сейчас, с наступлением ночи, жители почти всех населенных пунктов погружали свои жилища во тьму, лишая тварей шансов заглянуть на огонек. Варвар смело шагнул на ровную грунтовую дорожку и вскинул руку в приглашающем жесте.

«Добро пожаловать, Прохор! Наше сегодняшнее пристанище!»

Я усмехнулся и послушно пересек границу какой-то явно частной территории. По-хорошему, нам следовало бы повернуть назад и обойти загадочную местность по широкой дуге, однако здравый смысл в который раз изменил мне, а Варвар, наскитавшись по опасным дорогам, интуитивно почуял возможность спокойно отдохнуть. Пусть даже на улице под елками.

Мы прошли по ровной аллейке, обсаженной высокими деревьями, неузнаваемыми в темноте и уткнулись в просторный частный дом, с гостеприимно распахнутыми дверями и окнами. Прохладный ночной воздух весело игрался с прозрачными занавесками, в темноте похожими на добродушных привидений. Варвар недоуменно хмыкнул и обернулся ко мне.

«Они что же, совсем не слышали последние новости? – пробормотал он, имея в виду беспечных хозяев странного коттеджа. – нынче даже ворота городских парков закрывают на все замки, опасаясь непрошенных гостей»

Я постеснялся взывать к осторожности загадочных владельцев дома и поволок Варвара дальше, подыскивая место для ночлега. «Вероятно, в этих краях дикие твари просто не появлялись, – пробормотал я, – и потом, скорее всего этот дом необитаем. Первое, что приходит в голову.»

Наши поиски привели нас к широкому раскидистому дереву, росшему в самом конце аккуратной дорожки. Рядом не наблюдалось жилых домов, да и присутствия диких тварей не наблюдалось тоже, и я посчитал это место идеальным, для спокойного сна. Варвар, не дожидаясь моей команды, рухнул прямо к могучим корням гигантского растения и тут же засопел, сворачиваясь в немыслимый ком. Я предпочел немного покараулить сон своего приятеля, ни на минуту не забывая о тварях, стражах безопасности и жителях коттеджного поселка. С первыми лучами нового дня, мой приятель заворочался, потянулся, распрямляя конечности, и громко, со вкусом зевнул.

«Доброе утро, – сонно пробормотал он, вспоминая обстоятельства своей ночевки на неровных корнях. – ты почему не спишь, Прохор? Тут вроде бы безопасно.»

Я пожал плечами, все еще находясь под впечатлением от странной атмосферы, царящей в поселке. Он создавал иллюзию заброшенного, однако таковым не являлся, поскольку добротные дома выглядели ухоженно, а на улицах не было заметно того запустения, что неминуемо сопровождает бесхозные поселения. Я подумал о внезапной эвакуации жителей, вызванной весомой причиной.

«Пошли отсюда, Варвар, – предложил я, поднимаясь на ноги, – мы выполнили основную задачу, переночевали, а теперь пора двигаться дальше.»

Я старался, чтобы мой голос звучал равнодушно, однако проницательный приятель все же расслышал в моей интонации тревожное беспокойство.

«Как скажешь, Прохор, – со вздохом проговорил он, – я бы остался здесь подольше, хотя бы из-за полного отсутствия людей. Мне, знаешь ли, вполне по душе подобное одиночество»

Странный поселок настораживал своей необычностью, и я, не реагируя на философские размышления приятеля, двинулся к воротам, приветливо поскрипывающим тяжелыми створами. Я потратил довольно много сил и времени, пытаясь приблизиться к цели, однако пыльная дорога под моими ногами странным образом вытягивалась в струну, не подпуская к воротам ближе, чем на десяток метров.

«Что происходит, Прохор? – в замешательстве пробормотал Варвар, – я вижу эти чертовы ворота, так же отчетливо, как и тебя, однако сколько бы я ни шел, они продолжают сохранять все ту же дистанцию. Что за фокусы?»

Мой наблюдательный попутчик озвучил ценные факты, но к такому же выводу я пришел и сам, замаявшись шлепать по пыльной грунтовке. Возможно сказывалось переутомление или недосып, а может мы попали под влияние неведомых злых существ, однако каждая из озвученных причин ни на сантиметр не приближала нас к заветной цели.

«Придется поискать другой выход, – усмехнулся я, – если, разумеется, ты не знаешь какого-нибудь секретного заклинания, Варвар, способного выпустить нас отсюда.»

В моем голосе явно слышалась насмешка, однако рассудительный приятель очень серьезно помотал головой.

«Я не знаю никаких заклинаний, Прохор, – покаянно поделился он новой информацией, – но ты прав, нужно поискать другой выход»

Мы двинулись обратно и очень скоро оказались на широкой площади, оформленной как городской парк. Повсюду стояли резные садовые скамейки, а между ними яркими пятнами красовались клумбы, усаженные живыми цветами. Вся открывшаяся картина наводила на мысли о тщательном уходе и неустанной заботе о поддержании подобной красоты.

«Ого! – восхитился наивный Варвар, – видимо тут все же есть кто-нибудь, кто приглядывает за порядком, как думаешь, Прохор? Все выглядит ухоженным.»

Я согласно кивнул и тут же натолкнулся взглядом на весьма привлекательные прилавки, расставленные поодаль и до самых краев наполненные разнообразной снедью. Такое зрелище давно стало недоступным для простых обывателей. Продукты, заботливо разложенные по накрытым белыми скатертями столам, канули в прошлое лет сорок тому назад, сменившись тоскливыми концентратами. Жители больших городов и маленьких поселений теперь довольствовались химическими порошками, которые разводились обычной водой. Я с изумлением выдохнул и собрался уже провести Варвару ознакомительную экскурсию, от восторга забывая о привычной осторожности. Однако мой вечно голодный приятель уже жадно рассматривал яства и только вздыхал, то и дело взмахивая руками.

«Ты только посмотри, Прохор! – восторженно бормотал он, указывая мне на аппетитные куски курицы, выложенные румяной горкой на широком фаянсовом блюде, – курица! Кто бы мог подумать, что я вообще когда-нибудь ее увижу. А вот, гляди, пирожки с картошкой или мясом! Прохор, я не отказался бы ни от тех, ни от других! А вот знаменитый коллекционный коньяк, ну надо же! Сейчас в мире не осталось ни капли алкоголя, а вместо него люди жрут какую-то химическую отраву. Прохор!..»

Воскликнул Варвар и резко осекся, натолкнувшись взглядом на мое окаменевшее лицо. Экскурсия временно откладывалась, поскольку тридцатилетний Варвар и без моих пояснений разбирался в вопросах гастрономии.

«Откуда тебе известны эти подробности? – пробормотал я, и снова непрошенная отчаянная мысль заворочалась в голове, – все эти продукты исчезли из употребления сорок лет назад. Тогда было издано постановление исключить из употребления разного рода натуральные продукты питания. Это объяснялось заботой об окружающей среде и сохранения биобаланса. Или тому подобной мути. Словом, уже через пять лет после постановления, прилавки наводнили этой химической гадостью, которую мы называем едой. Это исторические факты, Варвар. Об этом знают все. И никто не знает настоящие названия натуральных блюд. Никто, кроме тебя. И это очень странно.»

Мой восторженный приятель разом осунулся, побледнел и замотал головой.

«Я и не знал этих названий, – бормотал он, оглядываясь по сторонам, – я просто предположил. Я где-то слышал о них, не помню, где, Прохор! Я говорю серьезно… не обращай внимания.»

Я не видел большого состава преступления в том, что мой приятель увлекался историей, или владел какой-нибудь секретной информацией. Одно время, правда, считалось незаконным вести пропаганду натуральных продуктов, и нарушителям выписывались административные штрафы. Но это не было поводом к пожизненному заключению или прилюдной казни. И мне было непонятно смятение Варвара. Я разумеется пообещал не выдавать его, взяв с него обещание не прикасаться к предложенным харчам.

«Никто не знает, откуда взялись тут эти штуки, Варвар, – миролюбиво проговорил я, – не будем рисковать»

Видимо Варвар по-своему расценил мою реакцию на его столь откровенные восторги, и теперь настороженно поглядывал на меня, боясь каких-нибудь репрессий с моей стороны. Я же видел в его словах только еще одно подтверждение всех неясных сомнений и робких предположений, так навязчиво теснившихся в моей голове. Я сам боялся поверить в свою же теорию и суеверно обходил ее стороной даже в мыслях.

До заката мы с Варваром бродили по пыльным улицам таинственного поселения, ни на шаг не приблизившись к заветным границам. Дикие твари, солдаты охраны, и все местные обитатели исчезли словно по волшебству, но эти факты больше не радовали ни меня, ни моего настороженного спутника.

«Уж лучше встретиться с тварями, чем бродить по этому чертовому поселку, – в сердцах озвучил очередное свое соображение мой приятель и вдруг резко осекся, уставившись в пустоту.

В наступающих сумерках нам с трудом удалось различить неясный силуэт, появившийся в самом конце улицы. Он явно принадлежал человеку, однако казался ненастоящим, несмотря на уверенные движения и твердую походку. Силуэт направлялся в нашу сторону и с каждым шагом приобретал все более отчетливые очертания. Когда между нами расстояние сократилось до считанных метров, незнакомец остановился и с интересом уставился на нас двоих. У меня появлялся весомый шанс разузнать о странном месте и попытаться выяснить способ убраться отсюда, но все известные мне формы приветствия и вежливого общения разом растворились в гудящей голове. Варвар тоже не торопился демонстрировать навыки вербальных контактов и молча пялился на темный силуэт.

Фигура, утомившись разглядывать случайных прохожих, неожиданно усмехнулась и заговорила, обращаясь ко мне:

«Итак, теперь ты Прохор? Позволь полюбопытствовать, что привело тебя к такому странному выбору? Безликая кличка «Варвар» не так режет слух, как твое новое имя, любезный братец. Скажи мне, что ты делаешь здесь, да еще притащил сюда своего Варвара? Неужели ты забыл, что болотный газ приводит к весьма плачевным последствиям? Убирайся отсюда, Прохор, и не допускай, чтобы твой Варвар снова нахватался отравляющих миазмов!»

По мере развития монолога безликий голос креп и приобретал пугающее сходство с голосом моего старшего брата Филиппа, умершего от сердечного приступа прямо во время рабочего совещания двадцать лет назад. Беседующий с нами незнакомец никак не мог был моим Филом, и тем не менее, это был он. Я узнавал его снисходительно-насмешливую манеру вести со мной воспитательные беседы, узнавал его характерные жесты, а когда он сделал шаг вперед и на его лицо упали отсветы уходящего солнца, я узнал его хорошо знакомые черты.

«Откуда ты тут взялся и что это за место? – хотел спросить я, однако слова застревали в горле, мешая вздохнуть, и каждая моя новая попытка извлечь из себя хоть звук, рождала у Филиппа новую реплику, неизменно содержащую мое новое имя.

«Прохор! – сокрушался он, наблюдая мои потуги, – Ты всегда был идиотом, Прохор! Слушай свое сердце, Прохор! Хотя бы однажды, прислушайся к нему, Прохор!»

Ценные наставления Фила завораживали и погружали в состояние приятной невесомости. Постепенно они растворились в воздухе, оставив мне только отрывистое «Прохор!», почему-то сопровождаемое весьма болезненными пинками. От досады я зажмурился, а когда снова распахнул глаза, то увидел прямо перед собой испуганную рожицу Варвара, довольно ощутимо толкающего меня в бока.

«Очнись, Прохор! – повторял он, – здесь не самое подходящее место для отдыха, поднимайся, дружище!»

Я с трудом приподнялся, чувствуя потрясающую слабость, и огляделся вокруг. Со всех сторон свисали покрытые влажным мхом зеленые выступы, источающие сладковатый приятный запах, а прямо подо мной противно хлюпало что-то отвратительно жидкое и тягучее.

«Где же коттеджи и улицы? Как нам удалось выбраться из этого чертового поселка?» – едва слышно пробормотал я, пытаясь осознать реальность.

Варвар заметно обрадовался моему возвращению и, с усилием подхватив меня за плечи, попытался придать мне вертикальное положение.

«Я не знаю, о чем ты говоришь, Прохор, – пропыхтел он, – мы скатились в какую-то низину, и попали в болото, на редкость вонючее и весьма опасное. Я однажды уже сталкивался с таким явлением, как болотный газ. Мало хорошего, я тебе скажу. Я после отравления полгода никак не мог прийти в себя, врачи много чего тогда мне говорили. Даже обещали, что останусь придурком. Но, кажется, обошлось.»

Варвар бормотал мне что-то еще, рассказывая про свои давние приключения с болотными отравлениями, а в моей голове рефреном крутились слова моего покойного брата:

«Не допускай, чтобы твой Варвар снова нахватался отравляющих миазмов. Снова нахватался. Снова. Прислушайся к своему сердцу, Прохор!»

Я с трудом поднялся на ноги, и, шатаясь, направился прочь от вонючего болота, подгоняемый верным Варваром.

«Давай вернемся к дороге, Прохор, – бормотал мой спутник, подталкивая меня в спину, – тварей, кажется, больше не слышно, возможно, им тоже требуется отдых, как ты думаешь? Я ничего не помню из того, что было со мной в период обращения, а ты?»

Голос Варвара звенел в ночном сумраке, и я опасался, что сейчас на его откровения сбегутся сразу все группы реагирования разом и снова казнят бедолагу.

Неожиданно Варвар обернулся и, обхватив себя руками, будто отгораживаясь от всего мира, заговорчески проговорил, едва заметно усмехаясь: «Как ты думаешь, если твою случайно созданную вакцину немного подкорректировать и пустить в массовое производство, мы смогли бы победить этих тварей, не прибегая к карательным мерам? Мне кажется, что твое очередное спонтанное изобретение здорово поможет миру, если хотя бы в этот раз ты все доведешь до конца»

Смелые речи мелкого наглеца всколыхнули во мне волну праведного гнева. Вчерашний дикарь, пускающий слюни, осмеливается давать мне наставления да еще критикует мои разработки, называя их случайными! Я уже слышал подобные речи от своего ныне погибшего приятеля, и не мог допустить, чтобы кто-то еще позволял себе такие вольности. Варвар продолжал насмешливо рассматривать мою недоуменную физиономию, и внезапно все его странные оговорки, нечаянные фразы, живое участие и своевременная помощь приобрели для меня совершенно иные очертания. Как я мог не догадаться сразу?! Видно, незабвенный Филипп не зря даже после своей смерти не забывает напоминать мне о том, какой я идиот.

«Ну наконец-то, – широко улыбнулся вчерашний дикарь, – узнал? Долго же до тебя шло!»

«Почему ты не сказал мне сразу? – потрясенно прошептал я, протягивая руки к своему единственному другу, которого все эти годы считал погибшим и больше не надеялся увидеть. – почему ты соглашался таскать глупую кличку, вместо того, чтобы… поверить не могу, что снова вижу тебя!»

«Да, Тихон, – очень серьезно проговорил тот, кого я называл Варваром, – однажды, играясь со своими химическими препаратами, ты наградил меня вечной молодостью и бессмертием. Или наказал. В любом случае, я вынужден тащить это проклятие, мечтая о вечном покое. Я завидую Филу, дураку Тише и даже баламутной Варваре, что им не пришлось жить в этом кошмаре. Но я рад, что встретил тебя, Тихон. Или мне лучше называть тебя Прохором?»

Я продолжал молча пялится на вновь обретенного брата, чувствуя небывалое раскаяние.

«Прости меня, Женя, – наконец пробормотал я, – возможно ты прав, мое очередное спонтанное открытие поможет миру, и я оправдаю, наконец-то свое бесполезное существование.»

Трагическая составляющая мои покаянных речей почему-то вызвала у Женьки веселый смех.

«Я не узнаю своего вечно равнодушного и отрешенного брата, – сквозь смех пробормотал он, – где тот эгоцентричный и мало эмоциональный мажор, которого я знал? Довольно самобичеваний, Тихон! Что сделано, то сделано. Хорошо то, что теперь нас двое, все веселей. Согласен?»

Я крепко обнял своего Варвара и бодро направился к дороге. Пора было действовать. Как любил повторять один наш общий знакомый, высокие задачи требуют решительных мер!

Глава 10.

Женькины смелые предложения о создании массового производства чудо-вакцины уместно звучали бы в условиях профессионально оборудованной лаборатории. Или на худой конец, в закрытом помещении с полом и стенами. Скитаясь по равнинам, я вряд ли смог бы реализовать даже тысячную часть благих задумок. Мои порошки и склянки сменились доисторическими мешочками с сушеными травами, а научные записи чудом удерживались в мозгах, не имея более прочной основы. Мой спонтанно возникший энтузиазм, постепенно угасал, а вместе с ним таяли остатки энергии, потраченной на сражение с болотными испарениями. Женька, с тревогой поглядывая на мою шатающуюся фигуру, то и дело озвучивал предложения о коротком привале, обещая мне в этот раз обойтись без дополнительных спецэффектов.

«Женя, равнинных тварей еще никто не отменял, – наставительно проговорил я, прислушиваясь к ночной тишине, – они могут обнаружится в любую минуту, а нам нечем их встретить.»

На мои разумные доводы Женька только вздыхал, привычно не вступая со мной в дискуссии, и продолжал плестись рядом. Вскоре перед нами показались неясные очертания железнодорожной платформы, погруженной в, ставшее привычным, мрачное запустение. Женька разочарованно покачал головой, глядя как сквозь ржавые рельсы пробивались молодые побеги диких деревьев.

«Если ты планируешь добраться до цивилизации с комфортом, можешь расстаться с этой идеей,» – пробормотал он, и тут же в ответ на его реплику раздался призывный рев тепловоза, уверенно катящегося к ржавому полустанку. Состав сбавил ход, и мимо нас на малой скорости поползли открытые товарные вагоны, доверху груженые лесом. С комфортом добраться до цивилизации не получалось, однако оставаться в этих краях тоже не входило в наши планы. Мой попутчик выразительно глянул в мою сторону и ловко уцепился за край последней платформы. Я не успел прокомментировать непродуманное Женькино решение и, опасаясь, что вновь обретенный брат уедет без меня, повторил за ним маневр. Нельзя сказать, что путешествие в высоких вагонах, среди плохо закрепленных бревен, вызывало во мне эстетический восторг, но выбора у нас не было. Кое-как разместившись среди качающегося груза, Женька уставился на меня внимательными темными глазищами, и некоторое время с любопытством рассматривал, не произнося ни слова. Спустя несколько минут молчаливого созерцания, он едва слышно хмыкнул и пробормотал:

«Ты мало изменился, Тихон. Когда я впервые увидел тебя там, на склоне, я подумал, что ошибся, настолько невероятной показалась мне наша встреча»

«Ты впервые увидел меня на склоне будучи слюнявой дикой тварью, – усмехнулся я, – неужели даже тогда ты сохранил в себе способность оставаться рассудительным?»

Женька пожал плечами и надолго замолчал, видимо пытаясь воссоздать в памяти давние ощущения. Усилия ни к чему не привели, поскольку он разочарованно пожал плечами и что-то неразборчиво пробубнил. За перестуком колес его речь напоминала слабый писк, украшенный красноречивыми гримасами. Я пересел к нему поближе и только тогда расслышал:

«Я почувствовал твое присутствие, Тихон. Поэтому не причинил тебе вреда, хотя мое тело буквально вопило, требуя разорвать тебе глотку. Я наверно не смогу внятно объяснить то, что испытывал, будучи тварью. Это слишком необычно. И страшно.»

Я прекрасно понимал Женьку, и это только подстегивало меня к осуществлению задуманных планов. Так, за разговорами, мы плавно подкатились к какому-то высокому светлому зданию, очевидно, вокзалу, и попытались определить на слух, где оказались на этот раз. Вагоны вздрогнули, останавливаясь, а на перроне послышались требовательные окрики, призывающие к проверке груза.

«Пора валить, Женька, – прошептал я, неловко поднимаясь на ноги, – сейчас сюда всунутся бойцы безопасности, а я еще не подготовил приветственно-объяснительную речь.»

Женька коротко кивнул и ловко изогнувшись, покинул наше временное пристанище. Я только удивлялся его невероятной гибкости и силе, приходя к выводу, что дикое обличие оставило в братике заметный след. Я и сам больше не чувствовал той усталости, что валила меня с ног после посещения ядовитых оврагов. Мне оказалось достаточным немного просидеть в относительной неподвижности, чтобы вернуть себе утраченные силы.

Товарный состав приволок нас в довольно крупный город, весьма оживленный, по сравнению с горными деревушками и городишками. С недавнего времени все крупные населенные пункты приобрели индивидуальные порядковые номера, навсегда лишившись красивых привычных названий. Первое время это вызывало понятные неудобства, но со временем, граждане привыкли к новшествам и уже без запинки выговаривали трех и пятизначные цифры своих пенат. Мне был незнаком город, где мы вынуждены были сделать очередной привал. К счастью, нам удалось незаметно проскользнуть мимо поста охраны на выходе из светлого здания, и наши персоны не были внесены в список гостей города. Женька только поморщился, когда я решил поделиться с ним своими наблюдениями о собственной везучести.

«Что мы будем тут делать, Тихон? – с явным неудовольствием произнес он, – здесь у нас нет даже возможности снять какую-нибудь ночлежку, не говоря уже о гостиничном номере.»

«Где ты жил до всей этой напасти? – не слишком своевременно поинтересовался я, внезапно понимая, что готов задать Женьке еще пару сотен вопросов. Женька недовольно махнул рукой в ответ на мое любопытство и в свою очередь поинтересовался тоже:

«А ты, Тихон? Что стало с твоей квартирой в Алтуфьево? С твоей хижиной на побережье? Как ты жил все это время?»

Я не думал, что когда-нибудь снова вернусь к этим не очень радостным темам, поскольку сам старался забыть о том счастливом времени, когда я считался успешным, богатым и независимым. Все это в прошлом и никогда не вернется, заявил я Женьке и предложил подумать о более насущных проблемах. Проблемы решились сами собой. Или умножились в разы, стоило нам покинуть территорию вокзала. Мы успели отойти от светлого здания на пару десятков метров, когда возле нас притормозила неприметная иномарка, из которой выскочил высокий тощий парень и уверенно обратился ко мне:

«Моськин Прохор Степанович?» – в его голосе не звучало угрожающих нот, и в целом, интонацию можно было назвать располагающей, однако от одного его появления в груди неприятно заныло. Я машинально кивнул и с запозданием понял, что неведомый гражданин вычислил мое месторасположение по информационному браслету, который я продолжал бездумно таскать на запястье. Вероятно, пока мы тряслись в товарняке, браслет зарядился и теперь очень удачно подсказал, где можно меня поймать.

«Прошу вас, пройдемте со мной,» – продолжал любезничать незнакомец, игнорируя моего спутника. Мне до одури не хотелось снова расставаться с Женькой, и человек в костюме, проникнувшись моими страданиями, вежливо уточнил:

«Ваш попутчик, разумеется, тоже вынужден пройти с нами»

Женька заметно побледнел, но стараясь не слишком демонстрировать охватившую панику, сдержанно кивнул.

В тесной иномарке кроме незнакомца в костюме, находился еще один незнакомец, тоже в костюме, но уже менее любезный. Он вскользь осмотрел новых пассажиров и что-то неразборчиво проговорил своему коллеге. Машина плавно откатилась от тротуара, и мы отправились в неведомое. Женька то и дело оборачивался ко мне, умоляюще корча рожицу и взмахивая рукой. Очевидно, так он пытался поинтересоваться, куда мы едем, и что все это значит. Я не мог удовлетворить его любопытство, поскольку знал еще меньше, чем он. Автомобиль привез нас к высокому серому зданию, с безликими стенами и окнами, и наши сопровождающие жестами попросили нас следовать за ними.

Ночевка под кустами, а также посещение вонючих болот и увеселительные поездки в товарняке, превратили мои и без того непрезентабельные шмотки в совершенные лохмотья, а недельное игнорирование личной гигиены, настоятельно рекомендовало мне и моему спутнику избегать приличного общества. Однако, чрезмерно воспитанные люди в костюмах, будто бы и не замечали отвратительных ароматов, источаемых их новыми гостями. Эти двое привели нас к дверям одного из кабинетов, в строгом порядке расположенных вдоль непроницаемо-мрачного коридора. В кабинете нас ожидал человек, являющий собой собирательный образ всех одержимых ученых – фанатиков вместе взятых.

«Присаживайтесь, – любезно пригласил он и указал на два кресла, стоящих напротив его рабочего стола. – вы наверняка удивлены столь настойчивым вниманием, оказанным вашей персоне, Прохор Степанович? Однако, слава о вас шагает далеко впереди, мой друг. Такие люди, как вы, уважаемый, на вес золота, и именно такими учеными строится наше с вами светлое будущее!»

От удивления я невежливо присвистнул, а Женька только негромко ахнул, впиваясь в меня удивленными глазищами.

«Откуда вам известен род моей деятельности? – почти искренне поинтересовался я, вспоминая, где так наследил в науке, что меня хватают прямо с улицы, чтобы воспеть дифирамбы.

«Вы начали работу над противоядием, – не отвечая на прямой вопрос, продолжил человек, – но к сожалению, так внезапно исчезли с горизонта, что заставили наших коллег из столичного мед центра изучения чрезвычайных ситуаций проделать совершенно немыслимую работу, чтобы отыскать вас. Что с вами произошло, Прохор Степанович?»

Мне становился понятен алгоритм моего внезапного визита в очередную секретную лабораторию, однако я не до конца понимал, что сейчас хотят от меня научные сотрудники.

«Я сделал все, что было в рамках моих возможностей, – уклончиво объявил я, – и завершил исследования, не добившись нужных результатов»

Мне не хотелось связываться с ученым миром, учитывая появление на горизонте «избранной» программы.

«Вы чрезмерно скромны, мой друг! – вскинулся до ныне неизвестный мой собеседник, – по нашим сведениям, в результате воздействия вашего противоядия дикие твари возвращали себе привычный облик. Это доказано и не обсуждается.»

В голосе незнакомца зазвучали стальные нотки, а я невольно напрягся. Разговор приобретал не слишком радужные очертания и грозил мне неприятностями.

«Так что вы хотите от меня? – как можно нейтральнее поинтересовался я, тщательно скрывая подступающую панику, – для чего вы пригласили меня сюда?»

Представитель науки важно поднялся со своего кресла и сложив на груди руки, со значением произнес:

«Мы хотим, чтобы вы сотрудничали с нами, уважаемый Прохор Степанович. Ваши знания ценны и необходимы, и будет жаль в одночасье лишиться их обладателя. Мы не принуждаем вас, ни в коем случае, однако все же хотим услышать внятный ответ!»

Возможно, случись эта встреча полмесяца назад, я радостно отказался бы от сомнительного сотрудничества и получил бы пулю в лоб. Ну или в спину, что всего вероятнее. Сейчас обстоятельства заставляли меня тщательно обдумать свое решение. Я покосился на сидящего рядом Женьку и сдержанно кивнул.

Научный червь счастливо заулыбался и тут же всунул мне под нос отпечатанные листочки, предлагая скрепить соглашение подписанием документа.

Усталость, неопределенность, внезапность аудиенции, закончившейся откровенными угрозами, а также страх за Женьку, сделали меня сговорчивым, и я без промедления подписал все, что так заботливо подсовывалось мне под руки.

После завершения организационных процедур, нас двоих проводили вдоль темного коридора до невзрачной двери, тщательно спрятавшейся среди бесконечных кабинетов. Вопреки моим предположениям о новой встрече с представителями властных и значимых, за дверью нас ожидали две узкие койки, пара тумбочек и прикрученный к стене телевизор, смотревшийся сейчас совершенным анахронизмом. Плазменные панели давно вышли из употребления и были заменены информационными браслетами, транслирующими новости прямо в мозги. В этой скромной келье нам предстояло теперь проводить свободное от сотрудничества с научным миром время. Какая роль во всем этом отводилась моему Женьке, я не мог даже предположить. Вряд ли его знания как-нибудь пригодятся в разработке нового препарата. Я устало опустился на койку и вопросительно поглядел на брата, ожидая его реакции на происходящее. Тот только молча рассматривал унылые стены и изредка встряхивал отросшими кудрями, отгоняя скорбные мысли.