Текст книги "Лекарь (СИ)"

Автор книги: Таня Смитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 33 страниц)

«На кой черт ты прихватил эту Соню? – недовольно пробормотал он, осторожно оглядываясь по сторонам. – можно подумать, что в твоем ослепительном обществе девочка останется в полной безопасности. К тому же, как ты мог сделать какие-то выводы из пары фраз, случайно подслушанных на лестнице. Мало ли Анастасий Алексеевн проживает в подъезде? Не забывай, что средства связи отключены, свой информационный браслет ты можешь выкинуть, если не хочешь снова наслаждаться чарующими звуками дивного русского мата, льющегося из эфира»

Женька долго еще упражнялся в риторике, стараясь не выходить за рамки выбранной тематики, пока терпеливый Тихон не прервал красноречие грубоватым пинком.

«Прекрати, Женя, – глухо проговорил он, – если наша Настя не при чем, то уже сегодня мы об этом узнаем, вернувшись в квартиру. А что касается Сони? Может случиться, мы сумеем отыскать ее мать раньше, чем спецслужбы отыщут мою сиятельную персону».

Возможно в словах Тихона таилось здравое зерно, и Женька даже согласился принять участие в спасательной операции по возвращению в семью мало эмоциональной Сони. Дождавшись вечера, Женька поделился с приятелем тщательно разработанным планом.

«Я пойду один, – заявил он на все возражения Тихона, – мои документы в относительном порядке и меня за последние полгода ни разу не арестовывали. Подожди меня где-нибудь, не привлекая внимания. Я быстро.»

Женька ухватил за руку несопротивляющуюся девочку и уверенно зашагал вдоль нескончаемой улицы, отыскивая знакомый подъезд. Вокруг царила успокаивающая тишина, и Женька, не заметив подозрительных посторонних, смело шагнул в сумрак подъезда. Соня послушно волоклась следом, однако в середине одного из пролетов, она нехарактерно заупрямилась и потянула назад своего добровольного сопровождающего.

«В чем дело, Соня? – недовольно пробормотал Женька, нехотя притормаживая, – мы идем домой. Сейчас ты увидишь маму, ну а если этого не случиться, то сможешь продолжить свое сидение в комфортных условиях»

Однако Соня упрямо тащила вниз несговорчивого сопровождающего, проявляя при этом небывалую упертость. Женьке откровенно надоела загадочность странной Сони, и он малодушно поклялся себе сегодня же избавиться от настырной девчонки. Пока он строил себе удобные планы, над его головой раздался весьма характерный шум, какой производят невоспитанные силовики, обыскивая чужие дома. Женька круто развернулся и хотел было рвануть обратно, но был остановлен грубоватым окриком.

«Приказываю остановиться! – рявкнули сверху, – предъявите документы!»

И в ту же секунду перед Женькой возник обладатель сурового голоса. В его профессиональной принадлежности сомневаться не приходилось, и Женька запоздало пожалел о собственном упрямстве. Он раздражающе медленно приподнял руку с вживленным в кисть чипом и собрался познакомить представителя власти со своими метрическими данными. Женька отчетливо представил себе, чем может закончиться для него этот вечер и не сдержал глубокого вздоха. Силовик спустился еще на пару ступенек, горой возвышаясь над тщедушным Женькой, и вдруг замер, плавно раскачиваясь в разные стороны. Его стальные злые глазки заволокло мутью, и он, потеряв к Женьке всякий интерес, медленно осел на ступеньки. Соня подтолкнула Женьку, предлагая сбежать, и тут уже Варвар решил последовать предложению. Они резво неслись по ступенькам, стараясь не прислушиваться к шуму, раздававшемуся за их спиной. К счастью, громкие вскрики и непечатные фразы не имели к беглецам никакого отношения и адресовались коллеге, решившему круто сменить имидж.

Тихон терпеливо дожидался финала истории в условленном месте и мало удивился, увидев Женьку в компании неотвязной Сони.

«Что теперь? – отдышавшись, прохрипел Женька, еще не до конца осознав свой свободный статус, – уходим, Тихон, прошу тебя. Кто знает, сколько еще времени спецслужбы будут кудахтать над невезучим коллегой?»

Город был им незнаком, к тому же его центральная часть, где они оказались по велению случая и Анастасии Алексеевны, совершенно не была приспособлена к ночевкам под луной. Город был поделен на аскетичные улицы, не имеющие признаков озеленения, при этом каждая из них была набита военной техникой. Идея добраться до горных ущелий стала видится Женьке призрачным миражом, а размеренная жизнь плавно превращалась в несбыточную мечту. Придав себе респектабельный вид, Тихон и Женя степенно двинулись вдоль самой слабоосвещенной стороны какого-то проспекта, крепко держа за руки отрешенную Соню. Если бы сейчас их моцион был разбавлен другими прохожими, то возможно нелепый вид всех троих мало бы привлек внимание представителей охраны порядка. Но трио двигалось в гордом одиночестве и естественно не могло остаться за кадром.

«Приказываю остановиться! – снова прозвучало над ухом, а Женька словил Де-жа-вю. – предъявите документы!»

Тихон остановился и, не желая провоцировать конфликты, со вздохом потянулся к свисающему рукаву, демонстрируя полную готовность к сотрудничеству. Однако его маневр был прерван знакомым Женьке показательным выступлением силовика. Тот, словно придерживаясь заранее отрепетированного сценария, резко замер и отрешенно закачался, забыв об озвученной просьбе. Ему на смену оживилась Соня, довольно крепко ухватив за руки своих опекунов и решительно разворачивая их к ближайшему перекрестку. Женя, помня об алгоритме побега, снова воспользовался предоставленной возможностью, а Тихон рванул просто за компанию, мало что поняв. Когда перед беглецами промелькнуло несколько внушительных строений, вероятно бывших очередными Центрами, а перед глазами замелькали долгожданные посадки, Тихон рискнул остановиться, вероятно вспомнив о слабенькой девчушке, все еще остающийся на его попечении. Соня не пожелала принимать поблажки и решительно потянула всех дальше. Наблюдая за ее уверенной поступью, Женька хрипло пробормотал, обращаясь к приятелю:

«Ей можно верить, Тихон. Делай, как она говорит»

Преодолев немыслимое по своей протяженности расстояние, Соня, наконец, решила притормозить и милостиво разрешила опекунам сделать привал.

За все время их пробежек странная Соня не произнесла ни звука, успешно манипулируя двумя взрослыми. Непонятная девчонка не стала отступать от выбранного образа и дальше, усевшись под раскидистым кустом и вновь принимая отрешенный вид. Женька не сомневался, что странные зависания силовиков дело рук милой Сонечки, однако озвучивать свои предположения прагматичному Тихону все же не рискнул, опасаясь вызвать потоки насмешек.

Глава 36.

«Прохор! Какими судьбами?!» – раздался над моей головой удивленно-восторженный голос, а я ощутимо напрягся, перебирая в памяти варианты приветствий сотрудников спецслужб. Не обнаружив среди перечня протокольных фраз ни одной похожей, я рискнул обернуться. Прямо передо мной высился огромный силуэт моего недавнего пациента Мартына, покинувшего нашу компанию еще на побережье.

«Утренние прогулки по свежему воздуху? – продолжал гудеть он, тщательно не замечая наш помятый вид, – это приветствуется ученым сообществом, приятель! Но все же, что ты делаешь здесь, вдали от своего уютного подвала?»

«Продолжаю скрываться от закона, – мог бы ответить я, но, вспомнив о своем воспитании и манерах, а также о банальной осторожности, вежливо отозвался, – гуляю по свежему воздуху, Мартын. И я рад тебя видеть, хотя и удивлен, что ты забыл в этой провинции?»

Мартын раскатисто захохотал, вибрируя всей внушительной комплекцией, после чего наигранно сурово проговорил:

«Никогда никому не говори такое даже в шутку, Прохор! – наставительно объявил он, – это не провинция. Город 22 можно назвать второй столицей, поскольку здесь сосредоточены самые значимые объекты и Центры. А я всегда жил в этом городе, до всей той истории с научными опытами. Тогда меня позвали в столицу, работать над проектами, ну а остальное ты знаешь. Я решил осесть здесь и теперь тружусь в лебедях.»

Наша нежданная встреча состоялась на территории небольшого парка, окруженного со всех сторон густыми кустами. К моменту появления Мартына мы трое уже успели принять относительно достойный облик и действительно напоминали ранних прохожих. Женька за все время беседы не произнес ни слова, настороженно приглядываясь к старому знакомому, а Соня и вовсе не выпадала из анабиоза.

Мартын светски расспрашивал меня о планах и целях, привычно игнорируя Женьку, однако мои невнятные ответы остались за пределами его понимания.

«Ты же кое-что смыслишь в медицине? – не отставал толстяк, – а нынче любые знающие мозги очень востребованы. Так почему же ты не работаешь в своей области? Если желаешь, могу посодействовать.»

Заманчивое предложение могло бы мне пригодиться, случись оно месяцем раньше, когда у нас была крыша над головой, однако сейчас я был вынужден отклонить заботу и участие неугомонного Мартына.

«Ерунда, дружище! – пугающе знакомо протянул он, – какие счеты между старыми приятелями?! Вы трое можете пожить у меня, тем более моя Ксюша сейчас уехала к своим дальним родственникам отдыхать и поправлять здоровье.»

Интонация толстого Мартына неуловимо перенесла меня в эпоху моей беззаботной молодости, той, настоящей молодости, которая бывает у каждого. Тогда у меня были друзья, так же легко решающие любые проблемы, и я неожиданно согласился, поддавшись внезапной ностальгии. Женька только мысленно покрутил пальцем у виска, явно осуждая меня за непродуманное решение, но вслух ничего не сказал, ухватывая за руку отрешенную Соню.

Мартын жил в типовой многоэтажке рядом с парком. Его квартира значительно проигрывала в пафосности Настиным хоромам, однако выглядела более обжитой и уютной. Женька долго крутился по небольшой комнате, предоставленной добряком-хозяином в наше личное пользование, и возмущался моей недальновидностью.

«Как ты не понимаешь, Прохор, – стратегически шептал он, поглядывая на закрытую дверь, – сейчас, чтобы устроиться на работу официально, необходимо пройти километры проверок и предоставить тонны рекомендаций. Ты, со своим пугающим анамнезом, погоришь в ту минуту, когда представишься будущим работодателям. Не похоже, чтобы успешный Мартын трудился в какой-нибудь ночлежке»

Мартын трудился не в ночлежке, однако место его работы очень ее напоминало. Хотя бы тем, что официально медицинское учреждение принимало на постой всех, кто в том очень нуждался. Так, во всяком случае показалось мне, когда я, минуя проверки и рекомендации, явился под своды государственной многопрофильной клиники. Эти своды располагались в здании бывшего банка и пугали своим полным несоответствием с возложенной миссией. Повсюду искрились искусственные мраморные плитки, а потолок щерился осколками зеркального покрытия, местами обвалившегося. Банком это здание было лет тридцать назад и с тех пор немного потускнело, но сотрудников муниципального учреждения это нисколько не смущало. По широким коридорам озабоченно сновали люди в ядовито-зеленых одеждах, волоча за собой мудреные устройства с трубками и никелированными ящичками.

«Нам выделили помещение для приема пациентов, – завел ознакомительную беседу Мартын, после соблюдения всех поверхностных формальностей моего включения в штат, – все нормальные клиники отданы под исследования. Впрочем, ты и сам в курсе всех событий, Прохор»

На первый взгляд, пациенты, толпившиеся в коридоре, не выглядели смертельно больными, для этого у каждого из присутствующих был слишком цветущий вид. Пробивной Мартын, изо всех сил стараясь оказаться полезным, выбил мне маленький закуток, видимо когда-то исполнявший роль курилки, где мне предстояло осматривать посетителей. В свете текущих событий, власти озаботились профилактическими мерами и теперь в приказном порядке каждый из жителей обязан был пройти обследование и получить «зеленую карточку».

Первым моим пациентом оказался спортивного вида парень, приблизительно моих нынешних лет, с весьма высокими интеллектуальными показателями, указанными в его чипе. Однако, несмотря на эти обнадеживающие факты, парень так и не смог мне внятно сказать ни о роде своей деятельности, ни просто назвать свое имя. На все мои вопросы он только глупо хихикал, то и дело вскидывая голову. Физически он был здоров, как лось, однако его умственное состояние вызывало оправданную тревогу.

«Сделайте томографию и пройдите тесты», – посоветовал я ему, на что парень громко расхохотался, почти сгибаясь пополам и хлопая себя по коленкам. Он веселился до тех пор, пока вошедшая медсестра не увела его в коридор. Когда я поделился с Мартыном своими первыми впечатлениями от врачебной практики, тот только вздохнул.

«Последнее время таких загадочных пациентов становится все больше. У меня только за неполные три дня на сотню принятых пришлось пятнадцать неадекватных. Это настораживает, но пока их диагноз не подтвердился, я склонен списать это на нервозную обстановку в мире в целом и в городе в частности»

Внезапно я вспомнил о странных сообщениях, услышанных мной совсем недавно и рассказал Мартыну о весьма фривольном послании, обращенном к гражданам.

«Я тоже пару раз наталкивался на подобное непотребство, – скривившись, поделился Мартын, – это пиратские волны, увы, сейчас и такое можно услышать. Куда катится мир!?»

Мартын был слишком молод и хорошо воспитан, чтобы знать о до цензурном времени, когда из эфира лилось и не такое. Я не стал разочаровывать чрезмерно рафинированного интеллигента ностальгическими россказнями и только невнятно пробормотал, вспоминая ночные Настины откровения:

«Видимо не случайно Ученое сообщество пересмотрело интеллектуальные нормативы, учитывая рост общей неадекватности»

«Пересмотрело нормативы? – недоуменно переспросил Мартын, – когда пересмотрело? О чем ты говоришь? Последние семь лет утвержденные показатели не менялись ни на дюйм. Будь внимателен, Прохор, такие вещи надо знать. Ты врач, а это обязывает!»

Мое неосторожное высказывание еще долго возмущало чрезмерно правильного коллегу, а я дал себе очередную клятву впредь следить за своим языком. Уже вечером, сидя в Мартыновской комнатушке в компании верного Женьки я снова рискнул озвучить спорные данные, в этот раз своему приятелю.

«Я в этом мало что понимаю, Прохор, – проговорил Женька, – последний раз я сталкивался с такими процедурами, устраиваясь на работу к Свиридову. Однако моих знаний явно не доставало, чтобы занять почетное место в научной лаборатории. Может, браслет внесет немного ясности в скандальные известия?»

В этот раз мне без проблем удалось отыскать в информационной сети нужные факты, которые, действительно, опровергали Настины страшилки о полной человеческой деградации.

«Твоя Настя просто пошутила, – хмыкнул Женька, глядя на мое изумленное лицо, – вероятно, сейчас стало модным таким образом проявлять симпатию к недогадливым кавалерам, намекая на их заторможенность.»

Пока мы предавались околонаучным анализам, Соня пыталась адаптироваться к новому месту проживания. Деликатный Мартын избегал заводить долгие разговоры с нашей подопечной, видя ее излишнюю застенчивость, но как-то за ужином, когда Соня в очередной раз не пожелала составить нам компанию, все же не выдержал.

«Послушай, Прохор, – задушевно начал он, наклоняясь ко мне, – это не мое дело, приятель, но твоя дочка выглядит немного странно. Не хочешь провести ей диагностику?»

Женька весело хмыкнул, а я едва сообразил промолчать о причинах появления моей «дочки».

«Она нормальная, Мартын, – тщательно имитируя обиду, произнес я. – просто такой характер. Не обращай внимания»

Мои ежедневные обязанности погружали меня самого в состояние анабиоза, и я прилагал много усилий, чтобы не впасть в нирвану от монотонности действий. Ко мне приходили граждане, которым не требовалась никакая помощь, они просто молча сидели на стуле, а я выявлял физические отклонения в их состоянии. Большинство пациентов отличались крепким сложением и богатырским здоровьем и, получив мое заключение, без затей выплывали в коридор, уступая место следующим гражданам. Мартын трудился в противоположном крыле и редко навещал меня во время рабочего дня. Поэтому его незапланированное появление на моем пороге вызвало во мне много вопросов, учитывая его совершенно растерянный вид.

«Прохор, – необычно смущенно проговорил он, осторожно прикрывая за собой дверь, – не скажешь ли мне, как выглядит формула аминоуксусной кислоты?»

«Неважно выглядит, а тебе зачем? – усмехнулся я, подозревая подвох, – сомневаешься в моей компетенции? NH2 CH2 COOH, но, на мой взгляд, C2H5OH звучит привлекательней.»

Мартын моего искрометного юмора не оценил, рассеянно пробормотал слова благодарности и скрылся за дверью, бросая на меня нечитаемые взгляды. Вечером, когда хозяйственный Женька пригласил нас ужинать, Мартын отговорился отсутствием аппетита и предпочел отсидеться в своей спальне. Я плохо знал нового приятеля, возможно такие перепады настроения были для него характерны, поэтому особой тревоги у меня не вызвали. На утро Мартын, обычно раньше меня укатывающийся в свою клинику, в замешательстве топтался на пороге, явно поджидая меня.

«Я решил немного прогуляться пешком, – заявил мне он, натягивая неизменную зеленую шкуру, – составишь мне компанию?»

Мартын выглядел настолько потерянно, что мне ничего не оставалось делать, как молча кивнуть. На самом деле, мой новый знакомец изрядно выбешивал меня своими околонаучными соображениями, в каждом из которых желая видеть личные нетленные перлы. При всей своей положительности, Мартын был крайне занудлив, но он был единственный, кто предоставил нам кров и работу, поэтому приходилось его терпеть. Нынешнее утро в корне отличалось от остальных предыдущих уже тем, что за весь неблизкий путь важный эскулап не произнес ни слова, стараясь держаться на шаг позади меня. Когда впереди замаячили блестящие стены клиники, мой попутчик приостановился и снова устроил мне показательную проверку.

«Скажи мне, Прохор, в каком соотношении применяют закись азота с кислородом при общих анестетиках?» – поинтересовался он, напряженно и сосредоточенно глядя в мою сторону и отчаянно силясь что-то припомнить. Очевидно, тотальная проверка моих знаний и умений тут была не при чем, просто Мартын подстраховывался, освежая данные. Такое объяснение немного взбодрило меня и я, удовлетворив его запрос, пожелал ему удачного дня. Мартын был хорош в мелких дозах.

Однако рассчитывать на расставание было немного преждевременно, поскольку приятель, забывая о собственных обязанностях, потянулся следом за мной. Некоторое время он мялся в нерешительности, а потом, опасливо косясь на стены, негромко проговорил:

«Прохор, случалось тебе хоть раз забыть то, что хранилось в твоей памяти годами и казалось неизменным?»

Я живо вспомнил веселые попойки, в которых принимал деятельное участие, и не сдержал веселого хмыка.

«Много раз, Мартын. Особенно когда выпадал случай звонко провести какие-нибудь выходные. Почему ты спрашиваешь? Тоже забыл, как тебя зовут?»

Однако Мартын, вернув на свою рожу бодрое выражение, оптимистично заявил о необходимости больше отдыхать и меньше жрать химическую дрянь.

К обеду мне стало не до Мартыновских проблем. Я продолжал встречать граждан, однако именно сегодня они решили превзойти сами себя в виртуозной демонстрации неадеквата. Первый же пациент, желая познакомится с доктором, пять раз представлялся, всякий раз озвучивая новые варианты имен. Когда мне надоело слушать его кривляния, я проверил его биометрический чип и нашел там шестой вариант имени. На мои стандартные вопросы о его самочувствии, он принялся рассказывать мне байки о жуткой непогоде, мешающей ему жить и, разумеется, не был забыт и ужасный град, обрушившийся на голову страдальца. Кое-как выяснив, что больной здоров, я вытолкал его за порог, приглашая следующего. Тот про град не сказал ни слова, зато красочно описал небывалой красоты северное сияние, виденное им в окно, после чего неподвижно замер, уставившись на меня. Когда осмотр подошел к завершению, мой пациент широко улыбнулся и размашисто поклонился, отводя в сторону руку. Выпроводив последнего нуждающегося, я закрыл дверь и, найдя блестящую поверхность, принялся рассматривать свое отражение. Возможно, моя внешность претерпела пугающие изменения, раз каждый первый из моих пациентов счел возможным от души покривляться передо мной во время приема. Я продолжал оставаться прежним, на мне не выросли рога, ничего в моем облике не давало повода к насмешкам, и мне было не понятно, чем вызваны все эти показные гримасы, демонстрируемые гражданами города 22.

Женька никогда не расспрашивал меня о проведенном рабочем дне, мастерски научившись определять мое настроение по мимическим гримасам и интонации. Однако нынешним вечером его необыкновенно озаботило состояние моих пациентов и вопрос о нашем дальнейшем пребывании в чужом жилище.

«Ты сюда навеки поселился?» – гундел он, недовольно откидываясь на спинку дивана. В чем-то я его понимал. В клинике доктора Шварца, как шутливо обзывал нашу богадельню юмористичный Мартын, места для деятельного Женьки не нашлось, и он целыми днями просиживал в четырех стенах, присматривая за Соней. Учитывая полное отсутствие необходимости в тщательном уходе и опеке над чрезмерно беспроблемной девицей, Женьке попросту нечем было заняться. Его кулинарные способности, то, что могло бы считаться его гордостью в прошлой жизни, сейчас сводились к банальному разведению химической бурды остывшим кипяточком и нагоняли тоску. Я не спешил расставаться с гостеприимным Мартыном Мартыновичем по разным причинам. Одной из которых продолжала оставаться неотвязная Соня, так неосторожно взятая мной под опеку и присмотр. К слову, она так и не научилась поддерживать беседу, придерживаясь обета показного молчания.

Пообещав Женьке уладить эти вопросы в максимально короткие сроки, я наутро отправился в клинику, рассчитывая узнать что-нибудь об Анастасии Алексеевне из общей базы, обязательной в любом государственном учреждении. Обычно оживленное и шумное здание сегодня решило удивить меня полным запустением. Несмотря на довольно поздний час ни на крылечке, ни в светлых коридорах я не нашел ни одного посетителя, а привычная дежурная, выдававшая мне ключи, ныне отсутствовала. Побродив по притихшему заведению, я решил наведаться к Мартыну, пожелать ему удачного дня и узнать, как давно в городе 22 закончились больные. Кабинет приятеля был закрыт, в других царила пугающая пустота, и я решил немного прогуляться по окрестностям. Возможно, в муниципальной клинике затеяли какой-нибудь общественно-массовый сбор мусора, и все сотрудники сейчас найдутся на территории. Стоило мне появиться на ступенях, как на меня в ту же минуту налетела внезапная Соня, неизвестно каким образом оказавшаяся в другом районе города.

«Ты что здесь делаешь? – удивился я, не сразу вспомнив об особенностях молчаливой девочки. – почему Женя тебя отпустил? И кстати, где он?»

Ожидаемо, Соня не произнесла ни звука, а только ухватила меня за руку и настойчиво подтолкнула к парковой дорожке. Обычно бездеятельная и отрешенная, сейчас она просто искрилась необходимостью уволочь меня подальше от загадочно опустевшей клиники. Я, наплевав на обязанности, решил ей немного подыграть, и шагнул следом, продолжая задавать вопросы. Соня только резко дергала мою руку, указывая направления и во мне шевельнулось неясное предчувствие чего-то вышедшего из ряда вон. Я поддался настойчивым просьбам и послушно двинулся за настырной девчонкой.

Глава 37.

Женька распахнул глаза и с отвращением подумал о еще одном нудном дне, проведенном в бездействии. Его свободолюбивая натура восставала против любых запретов и ограничений, не заключающих себя в законодательные рамки. Он нехотя поднялся, прислушиваясь к привычной тишине опустевшей квартиры. Обычно к этому часу удачливый Тихон в компании чрезмерно доброжелательного Мартына уже отчаливал в клинику, ставить на ноги недужных граждан. К слову, Женька очень настороженно относился к такому нехарактерному радушию со стороны их нового знакомца. Жизненный Женькин опыт, почерпнутый из сотни прожитых лет, подсказывал ему, что совершенно безвозмездно-альтруистичных людей не существует в принципе. Каждый из ныне живущих стремится во всяком проявлении добра отыскать для себя выгоду. Почему-то Мартын тоже не являлся для осторожного Женьки приятным исключением. Тот факт, что сладкоречивый толстяк неожиданно явился прямым потомком господина Шварца только усиливал Женькины подозрения и к задушевному доверию не располагал.

Потоптавшись в комнате, Женька решил немного проветриться и внезапно натолкнулся на хозяина жилища, почему-то в столь поздний час продолжавшего оставаться дома.

«Доброе утро», – пробормотал Женька, не зная, как вести себя в обществе ученого типа. Тип счастливо заулыбался, и тут же предложил гостю немного развеяться, объясняя порыв хорошей погодой и радужным настроением. Женька, истомившись скучать в одиночестве, нехотя согласился, уверенный, что ему предстоит прогулка до клиники. Мартын выволок гостя на улицу и гостеприимно распахнул дверцу потрепанной иномарки, видимо доставшейся ему по наследству.

«Всегда удобнее путешествовать с комфортом», – объявил он, запуская двигатель. Тот простуженно фыркнул, крякнул и затарахтел всеми своими натруженными железными кишочками.

Женька с любопытством поглядывал по сторонам, предполагая, что за следующим поворотом обнаружится здание клиники. Однако мимо пролетали улицы, мелькали длинные многоэтажки, а долгожданная клиника все еще оставалась вне досягаемости. Когда автомобильчик вырулил на широкую трассу, Женька напрягся и все же поинтересовался конечной точкой маршрута.

«Я забыл вам сказать, – озабоченно пробормотал Мартын, всем корпусом оборачиваясь к пассажиру, – что наша прогулка нацелена на исполнение весьма скучного, но необходимого обязательства. Моя супруга Ксения сейчас отдыхает у родственников, а я вынужден ее навестить. Я подумал, что в любой компании такая скучная поездка станет гораздо интересней. Прошу меня простить за столь спонтанное решение»

Женька был не в обиде, однако оставленная без присмотра Соня вызывала беспокойство.

«Соня никуда не денется, – уверенно заявил Мартын, – она очень самодостаточная девочка, и вполне просидит пару-тройку часов в одиночестве. Тем более, в моей квартире нет ничего, что могло бы навредить такому спокойному ребенку.»

Мартын говорил складно, и Женька почти поверил в искренность его намерений. Родственники Мартыновой благоверной проживали в той самой деревне, куда Тихон и Женька приезжали возвращать кармические долги. Это, вероятно, было самое ближайшее поселение к городу 22, поскольку они действительно добрались до него меньше чем за час при небольшой скорости.

«Подождите меня здесь, – попросил любезный доктор, останавливая колымагу возле одного из дворов, – я мигом, только проверю, как там Ксения»

Женька коротко кивнул, думая о том, что сегодняшний день получается весьма и весьма насыщен разными приключениями. Мартын выкарабкался из тесного салона и, тщательно прикрыв дверцу, тяжело взобрался на высокое крыльцо.

Женька поискал глазами знакомые избушки, но все они будто были сделаны по одному шаблону, и наблюдательный Варвар никак не мог сообразить, проходили они с Тихоном этими улицами или нет. Миг, который внимательный супруг обещал посвятить дражайшей половине, давно истек, плавно превратившись в пару часов, и Женька откровенно заскучал. Его живое воображение рисовало ему весьма красноречивые картинки затянувшегося свидания, от которых Женька почувствовал неловкость. Желая разбавить возникшее впечатление, он выполз из машины и сладко потянулся. За два часа сидения в неподвижности ему настоятельно требовалась разминка, которая тут же выразилась в небольшой прогулке. Женька не спеша прошелся вдоль улицы, с интересом поглядывая на резные крылечки одинаковых домиков, и не заметил, как добрался до самого последнего, маленького и явно необитаемого. Развернувшись, Женька направился обратно, но тут же в смятении остановился. Там, где несколько минут назад стояла невзрачная иномарка господина Шварца, теперь сияла пустота. Женька прибавил шаг, надеясь, что ошибся, однако, чем ближе он подходил к месту недавней стоянки, тем отчетливее убеждался в очевидном. Машины не было. Домик, где якобы обитала неведомая Ксения, был на месте, соседние дома, деревья и всякие хозяйственные постройки – тоже, а машины не было. Доктор Шварц не мог бесшумно раствориться в пространстве вместе со своей громогласной телегой, в том Женька не сомневался. На всякий случай он поднялся по ступенькам высокого крылечка и вежливо постучал. На звук выглянула бойкая старушонка, подозрительно рассмотрела гостя и ехидно поинтересовалась:

«Тебе кого тут?»

«Я прошу прощения, – затянул вежливый Женька, – не у вас ли проживает Ксения Шварц?»

Старуха ощутимо напряглась, припоминая, когда могла слышать про таинственную Ксению и помотала головой.

«Тебе кого тут?» – снова спросила она, а Женька снова испытал знакомый эффект де жа вю. На всякий случай он повторил свой вопрос, почти зная, что услышит в ответ. Интуиция его не обманула, и когда бабка в четвертый раз поинтересовалась предметом Женькиного интереса, он поспешил откланяться.

«Интересно, – думал он, медленно бредя по улице, – найдется ли в деревушке хоть один, кто сможет без затей отреагировать на обычные вопросы? И куда подевался Мартын?»

Обойдя несколько улиц и так и не отыскав пропажу, Женька пришел к выводу, что нетерпеливый доктор попросту забыл про своего попутчика и уехал обратно в свои лебедя, оставив утомившуюся подругу поправлять здоровье и дальше.

Не найдя другого способа, привычный к долгим переходам Варвар, решил отправиться до города пешком, поскольку рассчитывать на возвращение за ним рассеянного доктора особо не приходилось. Женька выбрался на знакомую трассу, и не торопясь двинулся в сторону второй столицы, надеясь к полуночи добраться до цели. Дикие сейчас уже практически не встречались, их популяция снизилась до считанных единиц и опасности не несла. В этот раз удача отвернулась от несчастного скитальца и в его долгой дороге не встретилось ни одной попутки с сострадательными гражданами на борту. Доковыляв к ночи до стройных высоток цивилизации, Женька облегченно выдохнул, припоминая, в какой стороне располагался дом забывчивого Мартына. Долгая дорога измотала Женьку, и все приветственные фразы, и выражения, что приготовил он господину Шварцу в пути, рассеялись в единственном актуальном желании поскорее лечь спать. Привычно припаркованная возле подъезда иномарка рассеянного доктора отсутствовала, и в целом, ничего не напоминало об обитаемости квартиры доктора Шварца. Женька решил не испытывать судьбу и без затей уселся на широкие ступеньки крылечка в ожидании рассеянного хозяина.