Текст книги "Бессердечные (СИ)"

Автор книги: Stasy Smatkova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 43 страниц)

Томас, с минуту просто молча, сидел после такого рассказа, который просто его добил.

– Интересно, что побудило наших бабушек сделать столько зла? – наконец-то выдавил из себя Томас.

– Этого я не знаю, их мотивы остаются пока под покровом тайны, – робко пробормотала эльф, опустив глаза.

Больше он ничего не спрашивал, не стал он кричать и возмущаться, а просто поспешно покинул комнату. Собрав остальных в библиотеке, Томас им выложил всю информацию, а затем предложил воспользоваться помощью Корнелии, чтобы та помогла им найти Марианн и дала какой-нибудь совет.

– Хотя она тоже скрывала правду, но Корнелия единственная кто может оказать нам помощь в этом ужасном месте, – заявил Томас, когда друзья начали ему возражать. – Она хорошо знакома с императорами и могла бы подсказать, как их остановить.

– А кто же тогда остановит нас, ведь наше предназначение – уничтожить Вильяреаль, – с горечью произнесла Нора и на глаза снова навернулись слёзы. Томас вовремя дал ей платок, так как не любил смотреть на мокроту.

– Мы сами себя остановим…, ведь нам известно как можно уничтожить камни, но для начала разберёмся с императорами. Они вряд ли захотят расставаться с камнями, так что им придётся помочь, – сообщил Томас дальнейшие планы.

В библиотеке наступила тишина, которую нарушил внезапный звонок телефона. На корабле был телефон, но им никто никогда не пользовался и его номер не был известен даже детям. Сначала никто не решался подойти и взять трубку. Томас медленно подошёл к аппарату и снял трубку, но не стал прикладывать к уху, чтобы остальные слышали голос.

– Здравствуйте дети, я знаю, что вам нужна моя помощь и готова её оказать. Прикажите Арагону плыть к острову Погибших моряков. Там я буду вас ждать, и поспешите, враг не дремлет, – с этими словами голос Корнелии оборвался, и в трубке запищали противные гудки.

Детям ничего не оставалось делать, как отправиться на тот остров. Стоило только сказать, как корабль уже на полной скорости мчался в нужном направлении сквозь непроглядный туман. Вскоре полотно тумана стало понемногу исчезать и дети поняли, что они приближаются к нужному месту. Куда ни глянь, из мутной воды торчали прогнившие мачты, затонувших кораблей, на которых болтались грязные парусины, покрывшиеся плесенью. На поверхности воды плавало множество всякого корабельного хлама, из-за которого было трудно пробиться к берегу. Такая картина больше походила на корабельное кладбище, нежели на остров моряков, хотя они могли покоиться, где-то на дне реки. Их судно зашло в небольшую бухту и спустило якорь недалеко от берега. На лодке они добрались до песчаного берега, поросшего голыми деревьями, сквозь которые просачивался тусклый свет. Дети догадались, что среди мёртвых деревьев находилась изба Корнелии. Добравшись до покосившейся избы, они без стука вошли вовнутрь. Первого, кого они увидели, была Марианн, которая спала возле большого камина. Томас, было, ринулся к ней как из-за подвесного котла, словно приведение выплыла Корнелия.

– Не нужно её будить, я едва смогла успокоить девочку. Она хотела попытаться разбиться о скалы, но мне удалось вовремя подоспеть.

Увидев Корнелию, Томас резко отпрянул назад, и та поняла, что сейчас дети злятся на неё и не доверяют ей. Их отношение она восприняла спокойно, как должное и просто пригласила их присесть.

– Вы говорили что-то о помощи, и мы пришли, так что выкладывайте, – недружелюбным тоном отчеканил Томас, садясь возле спящей сестры.

– Я могу вам просто пока дать совет не пытаться скрыться от императоров, так как это бесполезно на их территории. У них, к тому же, есть тоже камни, но только они полностью пользуются их злой силой и поэтому сейчас враги сильнее вас. Вам лучше пока смириться со своим положением и пожить в замке императоров. Пока вас будут обучать, вы сможете воспользоваться этим временем и втереться к ним в доверие, узнать поближе своего врага и подумать, как действовать дальше. Помните, у императоров в заложниках те, кто вам дорог и, как бы больно это ни было, но ваши бабушки продали вас в рабство. Они заранее подписали сами договор, и оставалось только поставить ваши подписи, чего они и добились с помощью хитрости.

– Ничего не выйдет, мы не станем подчиняться этим убийцам! – с возмущением возразила Нора.

– У вас пока нет другого выхода. Вы можете войти в доверие к императорам, а потом вы организуете побег, а я вам помогу скрыться, а иначе они не будут панькаться с вами и убьют Джека и Валерию за ваше не послушание. Лучше вам их не злить и самим не поддаваться негативным эмоциям, так как камни воспользуются этим и начнут вас обрабатывать. Чтобы завладеть вашим умом и чувствами они будут пользоваться любой вашей слабостью, и вы незаметно можете стать их марионетками, – предупредила детей Корнелия. – У вас есть шанс им противостать и не дать им превратить вас в монстров, как случилось это с предыдущими детьми.

– Вы хотите сказать, что мы должны смириться со своим положением. Да никогда этого не будет!! – возмущённо воскликнула Нора.

– Мы не сдадимся императорам добровольно. Пускай побегают за нами, а когда они нас схватят, тогда и посмотрим! – упрямо заявил Томас.

– Это неправильное решение, вам просто некуда бежать. Императоры безжалостны к тем, кто не повинуется их воли, и вы будете не исключением, так что вам лучше не дразнить их, – мягко посоветовала Корнелия. – К тому же, вы ещё не привыкли к здешнему климату. Через несколько дней будет новолуние, а вместе с ним в Авалон приходит зима. Будет такой стоять жуткий холод, что ваша горячая кровь будет стынуть в жилах. Чтобы не околеть от холода вам придётся пользоваться силой камней, а это вам не на пользу. Чем чаще они будут вам помогать, тем больше у них будет шансов вами завладеть.

– Ничего страшного, как-нибудь переживём, – недружелюбно буркнул Дэвид. – От морозов мы сможем спрятаться на Арагоне.

– Не думаю, что вы далеко на нём уйдёте. Его быстро заметит Наблюдатель, если уже не заметил, ведь он заранее знал, что после визита к оракулу вы не захотите возвращаться назад.

– Тогда мы будем прятаться без помощи корабля, а если вы не хотите нам помочь мы справимся и без вас! – решительно заявил Томас.

Больше никакие уговоры Корнелии не действовали на детей. К тому же все остальные слушались Томаса, а он был решительно настроен, не сдаваться, несмотря на мизерные шансы не быть пойманными. Томас, молча, схватил Марианн за руку, которая уже от споров успела проснуться и тихо сидела их слушала, а затем направился к выходу. Все остальные отправились за ними.

Дети побежали через чащу голых деревьев, долго блуждали там, не зная выхода. Эльфы сообщили им, что Наблюдатель напал на их след, но они не сдавались и продолжали идти вперёд, хотя силы были на исходе. Уставшие и голодные дети наконец-то выбрались из лесу, и попали в какую-то деревню, и как оказалось зря. Они попали как раз в самый разгар заварухи. Из-за паники невозможно было сразу понять, кто напал на деревню. Вокруг стояла жуткая картина: разрушенные дома горели, жители в убогой, бесцветной одежде разбегались с криками кто куда, а многие уже без всяких признаков жизни лежали на голой земле, которая пропиталась кровью невинных людей. Где-то плакали дети, женщины звали на помощь, но их никто не слышал.

Повернуть назад дети не могли и поэтому решились пройти через деревню и постараться остаться незамеченными. Пробираясь перебежками вперёд, дети заметили, что на остров напали пираты, – одна рожа была хуже другой. Налёт уже подходил к завершению, когда дети добрались до противоположного берега и, к сожалению, на этом их побег закончился. Весь берег был оккупирован грязными пиратами. В небольшие шлюпки они грузили свою добычу, – закованных в мощные цепи людей. В основном это были мужчины и дети в ободранной одежде, все испачканные грязью и кровью. Как потом рассказали детям эльфы, пираты имели в Авалоне свою независимую территорию. Они нападали на деревни рабов и забирали пригодных для войны людей, а детей выставляли на продажу в Перекрёстке миров. Элита Авалона недолюбливала этих варваров, но они выполняли здесь свою грязную работу, – помогали императорам зарабатывать на рабах и поставляли в Авалон свежий товар.

На кишащем пиратами берегу, детей было трудно не заметить, тем более, они ярко выделялись среди прочей серой массы. Их моментально окружили, и деваться было некуда. Стальные, огромные лапы быстро похватали детей, которых взвалили на спины, как мешки с картошкой и, несмотря, на яростные сопротивления, погрузили их в лодку к остальным. Руки им тоже сковали цепью, а на головы надели мешки. Очевидно, пиратский корабль находился далеко от острова, так как плыли они долго. Только когда они ступили на борт корабля, с детей сняли мешки, но руки не освободили.

Дети заметили, что судно находилось в открытом море, острова и подавно нигде не было видно. Остальных рабов куда-то поволокли, а их оставили на палубе в окружении морских варваров. Прямо перед ними стоял сам капитан, одетый, в лучшие пиратские лохмотья. На его голову была нахлобучена широкополая, чёрная шляпа, из под которой спускались длинные, чёрные волосы, завязанные в хвост. Один глаз пирата, естественно был перевязан повязкой, а смуглое лицо было всё обезображено шрамами, которые делали его ещё страшнее и враждебнее. Одним глазом он внимательно рассматривал детей, так же как и ворон, который восседал на его костлявом плече.

– Вот так добыча нам попалась! Маленькие ангелочки убежали из дому и потерялись в плохом месте, – пробасил капитан и разразился диким смехом, который заразил всю команду. – Нужно быстрее их переправить в Перекрёсток, пока этот Выскочка-Наблюдатель не перебил мою добычу. Проводник озолотит меня за такой товар.

Затем капитан схватил за руку, впереди стоящего Томаса и посмотрел на его запястье.

– Надо же! Они ещё не проштампованные метками, значит, проблем с императорами не будет, можно продавать! – обрадовался главарь и приказал кинуть детей в трюм.

Их заковали в кандалы и переодели в рваные лохмотья, а затем кинули в трюм к остальным грязным рабам. Детей охватило волнение за своих друзей, которых могли просто убить, если они окажутся за пределами Авалона, но и в тоже время, они хотели быть подальше от императоров, которые планировали сделать из них оружие для уничтожения ангелов.

Неизвестно сколько они дней проплыли, но для детей они показались целой вечностью. С детьми обращались хуже, чем со скотиной: кормили раз в день чёрствым, безвкусным хлебом и водой, а рядом находящиеся рабы, к ним задирались, но дети, молча, всё терпели. Но вскоре их мучения в вонючем трюме закончились, – за ними пришёл Наблюдатель. Закрывая нос от вони платком, он спустился в трюм вместе с двумя Чистильщиками. Они быстро освободили детей от тяжёлых кандалов, и повели к выходу. Остальные рабы стали бурно возмущаться, а один из них даже схватил за ногу Луисану и стал тащить к себе, но Наблюдатель быстро остудил его пыл пулей в лоб. Рабы тут же все затихли. Вместе с Чистильщиками и Наблюдателем дети поднялись на палубу, вся команда и капитан смирно стояли возле борта и не смели вмешиваться. Когда они проходили мимо них к трапу, Нора вдруг резко рванула и, подбежав к капитану, упала возле него не колени.

– Пожалуйста, не отдавайте нас Наблюдателю! Мы очень дорого стоим, и Проводник не поскупится отдать за нас хорошую сумму! – жалобно взмолилась Нора, вцепившись в одежду пирата, который стоял неподвижно, словно статуя, но девочка заметила на его лице слабую тень жалости к ней. Однако это не изменило ситуацию.

Наблюдатель тут же подлетел к девочке и, схватив её за руку, силой потащил к трапу. После того как они все высадились на берег, детей грубо запихнули в чёрный фургон.

– Не думал, что вы не сдерживаете слова. Вы подписали договор, но не хотите выполнять его условия, – недовольным тоном произнёс Наблюдатель.

– Вы жестоко нас обманули, мы даже не знали этих условий! – возмущённо воскликнула Марианн.

– Ну, теперь вам они известны. Вы удостаиваетесь огромной чести стать одними из нас. Вам поставят особый знак, который не похожий на остальные метки рабов. Такой знак носят только императоры, даже у меня, как у приближённого к ним, такого нет, а у вас он будет. Когда вам поставят такие знаки, вы станете их собственностью, которой они будут распоряжаться, как захотят. Ну а потом, если вы захотите, станете их союзниками, а если не захотите, то заставим.

Дети сидели в полном шоке, не зная, что сказать. Их привезли в замок – резиденцию императоров, и привели в гостиную, в которой они недавно подписали себе приговор. Четверых оставили под присмотром надзирателей, а двоих Наблюдатель куда-то потащил.

– Интересно, а куда это вы нас ведёте? – грубо спросил Томас.

– Императоры хотят лично с вами поговорить, как с главарями вашей банды, – отчеканил тот в ответ.

– Они хотят нам навязать свою волю и тем самым, через нас подчинить и всех остальных, как мило с их стороны, – догадалась Нора.

Они шли по широкому коридору, который освещали только факелы, как в средневековые времена. Прямо по курсу уже были видны две двойные, красного цвета двери, возле которых стояла охрана, – двое в чёрных плащах и масках. Как только они приблизились к ним, двери сами по себе открылись. У детей не было даже малейшего желания входить в комнаты, но Наблюдатель бесцеремонно впихнул Томаса в одну, а Нору в другую комнату.

Томас оказался в просторной комнате, обставленной красивой мебелью багрового цвета. В комнате было тепло, которое исходило от большого камина, напротив него стояло два больших кресла, а между ними стоял журнальный столик. Томас медленно прошёл вперёд, рассматривая на стенах картины в дорогих рамах, с изображёнными на них сценами древнего Рима и Египта.

– Присаживайтесь, мистер Андерсен, чувствуйте себя, как дома! – раздался холодный, мужской голос.

Возле огромного окна на всю стену стоял мужчина в чёрном, приталённом плаще, который спускался до самых пят, как у католического священника.

Томас молча расположился в кресле, удивляясь как это он, сразу его не заметил, а затем усевшись, принялся с любопытством разглядывать мужчину со спины. Он был высоким, стройным, с безупречной прямой осанкой. У него были иссиня-чёрные волосы, которые спускались ниже плечей и были перевязаны красной лентой. Его руки в чёрных перчатках были скрещены за спиной. За окном моросил противный дождь, над замком нависли тяжёлые, свинцовые тучи. Томас невольно перевёл взгляд с мужчины на унылую картину, и ему вновь стало очень тоскливо и захотелось сейчас оказаться дома и представить, что всё произошедшее было лишь кошмарным сном. Нужно было только проснуться и все ужасы бы закончились. К реальности его вернул яркий свет прожектора, который ударил ему в глаза от соседней башни. Он прищурился и только сейчас заметил, что мужчины нет возле окна.

– Не волнуйтесь, мистер Андерсен, я не исчез, а сижу напротив вас, – всё также холодно произнёс мужчина совсем рядом.

Томаса раздражало это обращение к нему, и он было, хотел сказать что-то грубое, но когда повернулся и впервые увидел своего деда, то у него на мгновение пропал дар речи.

Перед ним сидел мужчина чуть старше его отца, и что самое главное, Томас был сильно на него похож, больше, нежели его родные дети. Это было даже больше, чем просто сходство. На него смотрели такие же чёрные глаза, белки которых просто светились, тонкие губы изгибались в кривой улыбке, изящные брови, прямой нос и правильные черты лица, которое было непроницаемым, как маска. Убрав чёрные пряди волос с красивого, смуглого лица, он с интересом разглядывал мальчика, а Томас сидел и смотрел на него, поражённый их сходством, несмотря на большую разницу в возрасте.

– Ну, наконец-то мы с вами встретились лицом к лицу, я так долго этого ждал, – монотонным голосом произнёс Воланд. – Вы, наверное, много про меня слышали?

Томас даже не знал, что ему сказать, он весь прижался к высокой спинке кресла, словно его к ней пригвоздили, тогда как его собеседник расслабленно седел в своём, закинув ногу на ногу.

– Родители мало, что о вас рассказывали, – еле выдавил из себя Томас.

– Зато я знаю о вас буквально всё. Я долгие годы наблюдал за вами, а потом мы заранее спланировали ваше прибытие в Авалон. Автокатастрофа, ваша смерть, потом камни оживили вас, залечив раны, и стёрли некоторые, яркие моменты из вашей жизни. Не так ли?

Это всё было чистейшей правдой. После аварии дети мало что помнили, воспоминания уходили от них постепенно, кроме их последнего дня на родине. Его они будут помнить всегда, ведь он был последним их счастливым днём, который закончился трагедией.

Год назад, весенним вечером дети собирались поехать на каникулы домой. Они учились в закрытом колледже и родителей видели только по выходным и на каникулах, и поэтому лета они ждали больше всего. Так как их семьи уже давно дружили, лето они проводили с детьми в одном большом, загородном особняке. Родители оставляли все свои дела на заместителей, скидали с себя деловые, пасмурные костюмы и посвящали своё время детям. В тот день дети сдали экзамены, и ждали когда за ними приедет Джек, но на этот раз приехал другой водитель. Объяснив, что Джек загружен работой и не смог за ними заехать, он увёз детей, которые хотели быстрее покинуть колледж. Томас помнил, как водитель свернул на дорогу, ведущую в лес, по которой они никогда не ехали. Новый водитель сообщил детям, что так можно срезать и быстрее доехать до особняка. Счастливые дети не обратили внимания на подозрительное поведение водителя. Когда они заехали в самую глубь леса, их путешествие закончилось. Машину расстреляли со всех сторон, она загорелась, и её скинули в овраг, а потом они очнулись в морге на земле. После многочисленных, огнестрельных ранений дети погибли сразу, но камни всё исправили. Они вновь поставили их на ноги, словно ничего не было.

– Ваши родители не отпустили бы вас к нам в Авалон, и поэтому нам пришлось забрать вас силой, – холодный голос Воланда отвлёк Томаса от ужасных воспоминаний.

– И тем самым вы отняли у нас всё! Вы забрали у нас жизнь, превратили в орудие убийства! Ведь мы даже теперь не ангелы…, да мы вообще неизвестно кто!! – закричал Томас ему в лицо. Он резко вскочил с кресла, но его тут же усадили обратно две костлявые ручищи, которые вылезли прямо из подлокотников и пригвоздили мальчика к креслу.

– Не нужно так нервничать, это вредно для здоровья, – спокойно произнёс тот. – Вы должны быть благодарны нам, что мы оказали вам такую величайшую честь. Вы даже не представляете себе, мистер Андерсен, какую огромную силу в себе носите. Мы с вами уникальны в своём роде и можем положить весь мир к своим ногам.

– Так вы променяли свою семью на эту силу? – с упрёком спросил Томас и тут же пожалел о сказанном. Красивое лицо его деда стало багровым от злости и мальчику показалось, что он сейчас набросится на него. Но через мгновенье Воланд успокоился, и его лицо стало прежним.

– Хочу вас разочаровать, но у меня давно уже нет семьи. Вернее, моя семья для меня умерла, когда они отправили меня за решётку!

– Потому что вы этого заслужили, когда предали всех и вся…!

Томас не успел закончить свою гневную речь, так как Воланд перебил его, разразившись громким смехом, от которого мурашки побежали по коже.

– Да они там все предатели, все на одно лицо! Настоящие лицемеры, разве ваши бабушки не предали собственных детей и вас? Да предложи любому ангелу вашу силу и он, не задумываясь, станет на сторону зла!

– Наши бабушки хоть и жестокие, но они действовали по вашим указаниям!

– Нет, нет! Позвольте мне вас просветить, ваши бабушки сами предложили нам этот план, – сделать вас носителями камней, разыграть вашу гибель и так далее. Они сделали это ради мести, а мы лишь хотим предложить вам свою дружбу и сотрудничество.

Воланд так убедительно говорил, что на мгновенье Томас поверил, что все просто лицемеры, ведь их же родные искалечили им жизнь, лишив будущего. Но он быстро отбросил эти предположения, вспомнив своих родителей и дядю.

– Даже не думайте, что ваши родители примут вас обратно, когда узнают, кто вы на самом деле. У этих камней плохая репутация и ваши мамы и папы первые приложат свою руку, чтобы уничтожить вас, а всё, потому что этого захочет народ, – твердил своё Воланд и Томас понял, что он следит за его размышлениями.

Невозможно было выдержать его пронзительно взгляда, и мальчик невольно отвернулся в сторону. Его слова с каждым разом ранили всё больнее, и Томасу было трудно вместить в себя всю эту горькую правду. Ему хотелось сейчас умереть, нежели быть врагом для своих же родителей и быть всеми отвергнутым. Ведь на родине он был всеобщим любимцем, как и его друзья.

– Мы предлагаем вам выгодную сделку, места на пьедестале, о которых мечтают многие в вашей стране, нужно только сделать несколько шагов к победе, – продолжал Воланд.

– Нам не нужен ваш пьедестал, и мы не станем помогать вам в завоевании Вильяреаля, даже если она уже не является нашей страной. Лучше сразу убейте нас и делайте с камнями всё что захотите, но мы никогда не будем с вами заодно.

– Я вовсе не собираюсь вас убивать, одного раза было достаточно. Вы все нужны нам живыми, и хотите вы или нет, мы используем вас в своих интересах.

– Мы не станем вам подчиняться!

– Ну, тогда Джек и малютка не проживут больше и минуты, так что лучше хорошенько подумайте, прежде чем принимать категорическое решение. Я вовсе не хочу с вами враждовать, а наоборот объединить наши силы. Общими усилиями мы можем соединить два могущественных народа, и в распрях больше не будет нужды.

– Не думаю, что ангелы захотят с вами родниться!

– Ничего, мы их заставим, а потом они нам ещё спасибо скажут. Так что подумайте над моим предложением, ну а пока вы будете думать, мы подкорректируем ваше воспитание. Год вы будете учить то, что мы посчитаем нужным, а потом поговорим о партнёрстве.

Томас хотел было что-то ему возразить, но двери внезапно распахнулись, и в комнату ворвался Наблюдатель.

– Хозяин, к нам пожаловал незваный гость, думаю, вы захотите с ним разобраться, – сообщил он, стремительно приближаясь к ним. Подойдя к Воланду, он склонился над ним и что-то прошептал ему на ухо, после чего тот просто вскипел от злости и вскочил со своего кресла.

– Хорошо! Отведи мальчишку к остальным…, а дальше ты знаешь, что делать, – приказал Воланд и быстро покинул комнату.

Как только он ушёл, кресло бесцеремонно выпихнуло Томаса и Наблюдатель, схватив его зашиворот, поволок в коридор. Впоследствии, дети узнали, что незваным гостем оказался мистер Смит.

В соседней комнате Нора выслушивала такие же предложения от своей тётки, которая была не такая вежливая и сдержанная, как Воланд. Она была чуть старше её матери и как только Нора её увидела, у неё сразу возникло к ней отвращение. Высокая блондинка с холодными, синими глазами и строгим лицом была одета в чёрный, длинный плащ-платье, которое сильно облегало её худощавую фигуру, да и декольте было слишком глубоким. Когда Наблюдатель забрал у девочки плащ и оставил её стоять перед грозной родственницей в одних грязных лохмотьях, Селина неодобрительно молча, рассмотрела Нору, как товар в магазине. Видимо, она совершенно не воспринимала её как живое существо. Ну а после того, как Нора отказалась от ее предложение, ей бы совсем пришлось туго, если бы в комнату не вошёл Наблюдатель и не сообщил ей тоже, что и Воланду.

Вместо того чтобы отвести её в гостиную, где по идеи должны были находиться остальные, Наблюдатель потащил её куда-то вниз по винтовой лестнице. Пройдя узкий, провонявшийся сыростью и плесенью, тёмный коридор, они вошли в мрачную комнатушку. Как и в коридоре, здесь были каменные стены, но воняло не сыростью, а сажей и дымом, словно в кузне. В комнате находилась только огромная печь, возле которой стоял железный стул с ремнями. На первый взгляд комната походила на камеру пыток и Нора подумала, что её сейчас будут наказывать за непокорность. Возле печи также стоял грязный от сажи верзила в драных штанах и железной маске, которая полностью скрывала его лицо.

– Что ещё одну нужно обработать? – со зловещей ухмылкой прорычал он.

– Да, только не делай этой кукле слишком больно, она сильно нервная, – произнёс Наблюдатель, потащив Нору к ужасному стулу.

Нора невольно вспомнила слова надсмотрщика и Наблюдателя, которые говорили о том, что рабам здесь ставят метки, а им должны были поставить особенные. Девочка тут же принялась яростно вырываться из цепких лап Надлюдателя, но они были словно стальные. Она кусалась и царапалась, но он никак не реагировал на её бурные протесты.

– Не нужно мне ставить это клеймо, сжальтесь надо мной!! – умоляла Нора, но Наблюдатель был непреклонен.

Как игрушку он кинул её на стул пыток, а ремни крепко приковали к нему свою жертву. Кат в маске надел толстые перчатки и большими щипцами вытянул из печи круглую печатку с ручкой. Всё произошло очень быстро, – её худенькое запястье пронзила жуткая боль от сильного ожога, от которого остался красный знак в виде летучей мыши с черепом на спине. Уже потом, через несколько дней он почернел и дети надели на руки повязки, чтобы не было видно этого клейма.

После того, как Нора перестала душераздирающе кричать, Наблюдатель освободил её от ремней и повёл обратно наверх, где запер в одной из комнат. Ничего не замечая вокруг себя, Нора упала на большую кровать и рыдала, пока её не одолел сон.

Прошло уже несколько дней, – никто толком не знал сколько именно. Детей держали на одном этаже, запертых в разных комнатах, так как они отказывались что-либо делать. У них забрали все вещи, и в том числе, эльфийские кулоны. Хорошо, что эликсир они оставили у Корнелии на сохранении. Из комнат сбежать было невозможно, так как они были без окон, а возле дверей дежурили Чистильщики. Три раза в день детям заносили безвкусную пищу, иногда заходил Наблюдатель, чтобы узнать, не изменилось ли их решение, но те упрямо отказывались подчиняться. Однако тишина и мрачная обстановка сильно давили на детей, а закрытое помещение сводило с ума.

В один из тоскливых дней, когда Наблюдатель в очередной раз зашёл в первую очередь к Томасу, тот начал упрашивать его пустить их повидаться с Джеком и Валерией, а он, в свою очередь поговорит с друзьями о предложении императоров. Наблюдатель молча выслушал его просьбу, и так ничего не сказав, вышел из комнаты, а вечером того же дня он вернулся.

– Императоры позволили вам увидеться только с Джеком, но только если вы примите их предложение, – сообщил он и Томас пообещал, что постарается убедить остальных, хотя сам и не собирался этого делать.

Наконец-то дети увиделись друг с другом и, хотя их заковали, попарно, в цепи они были рады, что выбрались из своих камер. Тюрьма, где держали Джека, находилась в соседней башне с прожектором. Когда они вышли из замка, то дети сразу почувствовали, что в Авалоне наступила зима. Мороз стоял такой сильный, что зуб на зуб не попадал. Вокруг, куда не глянь, везде сновала охрана, а в чёрном небе кружили огромные стервятники и побег был не реальным. Пройдя через охрану, Наблюдатель повёл детей по старому, висячему мосту к башне-тюрьме. Детей трусило от холода, как в лихорадке, а Наблюдатель чувствовал себя превосходно в одном костюме.

– Не волнуйтесь, вы никогда не заболеете, а к здешним морозам вы вскоре привыкните и не будете его просто ощущать, как я, – заявил Наблюдатель, даже не обернувшись к детям, которые, закутавшись в тёплые плащи, с трудом продвигались по дырявому мосту. Когда они приблизились к мрачной, чёрной, как сама ночь башне без единого окна, то дети не увидели здесь никаких ограждений с колючей проволокой или острыми шпилями. Кроме Чистильщиков и стервятников возле входа, здесь больше ничего не было. Охранники пропустили посетителей вовнутрь, где было ещё хуже, чем снаружи.

Наблюдатель снял со стены факел и повёл детей на самый верх по винтовой лестнице, на которой даже не было перил. На самом верхнем этаже находились камеры с заключёнными. За решётками из толстого металла сидели измученные и голодные невольники, и невозможно было разобрать кто из них человек, а кто бывший житель Вильяреаля. Закрывая нос платком, Наблюдатель быстро прошествовал вдоль камер, стуча по решёткам тростью, чтобы заключённые отошли от них. С интересом смотря на чистых и опрятных детей, рабы неохотно прятались вглубь своих мрачных камер.

В конце коридора находился отсек для особых заключённых, в который они и направлялись. Здесь были только четыре камеры с тонкой решёткой, но которая от высокого напряжения пылала опасным, красным цветом и весь отсек гудел как трансформаторная будка. Когда дети вошли следом за Наблюдателем, мощная дверь за ними с грохотом закрылась, и было слышно, как заскрежетало множество замков. Джек сидел в последней камере, так как их экскурсовод остановился в конце отсека и ждал когда подтянуться все дети. Прижавшись к друг другу, дети пошли к нему, стараясь не смотреть, кто сидит в камерах. Однако Луисана, которая шла последняя вместе с Дэвидом заметила в одной камере знакомое лицо и невольно уставилась на заключённого, – она едва узнала в нём друга отца. Мистер Смит весь избитый и измученный был прикован тяжёлыми цепями к сырой стене. Он с трудом открыл опухшие глаза, когда дети проходили мимо его камеры. Он тоже узнал их, но не мог даже двинуться, а его рот был заклеен и он, просто молча, провёл их взглядом.

Джек был тоже в удручающем состоянии, но он не был избит, что немного утешило детей. Тоже скованный цепями он сидел в полудрёме, опустив голову на колени. Когда дети приблизились к камере, Джек с трудом поднял на них уставшие глаза. Он очень похудел за это короткое время, лицо его осунулось и больше не светилось никакой надеждой.

– Как вы изменились, дети, впрочем, как и наше положение, – уныло произнёс Джек, когда Наблюдатель покинул отсек, позволив им пообщаться десять минут. – Вам нужно бежать из этого гиблого места, пока императоры вас не подчинили себе полностью. Бегите отсюда любыми способами, а Корнелия не оставит вас в беде и поможет вам. Я же позабочусь о себе сам, ваши жизни намного важнее моей.

– Джек, из замка может сбежать только невидимка, да и нам больше некуда бежать, – с горечью произнёс Томас, присев на колени перед пылающей решёткой. – У нас больше нет дома, ведь мы уже не ангелы, а по идеи, их главные враги. С нашей помощью хотят уничтожить Вильяреаль.