сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)
– Габриэль Висконти, – объявляю я, достаточно громко, чтобы услышали во всем ресторане. – Ты в меня влюблен.
Он издает резкий, нервный смех.
– Ты совсем слетела с катушек.
Но уже поздно, осознание пустило корни в моих костях и прорастает.
– Теперь все обретает смысл. Почему ты пронес меня через лес после взрыва в порту вместо того, чтобы запихнуть в тот багажник. А когда ты все–таки запихнул меня в багажник, тебе стало так совестно, что ты выделил время из своего вечера, чтобы научить меня, как из него выбраться. Ты еще накричал на того бедного официанта буквально без причины. О, и еще была моя паническая атака в твоем гараже, ты и тогда меня успокоил. – Мой взгляд поднимается к нему. – И мы оба знаем, что случилось после этого… – Я замолкаю, оставляя синяки на запястьях и выстрелы догорать среди свечей и белых скатертей.
Если бы взгляды могли убивать, я бы уже десять раз была мертва.
– Скажи это, – рычит он. – Скажи, что не будешь ходить на свидания.
– Скажи, что ты ревнуешь.
Дэвид издает захлебывающийся звук, его лицо теперь тревожно бледное, губы с серым оттенком. Он оседает на стол, хватая крошки, столовые приборы и ничего из того, что может ему помочь.
Габриэль даже не морщится. Он просто смотрит на меня.
– Время на исходе.
Я медленно и глубоко вдыхаю и откидываюсь на спинку стула. Я дрожу, но заставляю свои конечности застыть, скрещиваю руки на груди и поднимаю подбородок, принимая его блеф.
– Признай это.
– Нет.
– Нет, ты не влюблен в меня, или нет, ты не признаешь это?
Раздражение искажает его губы.
– Ты и вправду позволишь мужчине умереть из–за своего эго?
– Нет, это ты позволишь ему умереть из–за своего.
Дэвид снова булькает. Мое тело дергается по инерции, на языке вертится мольба. Все хорошее во мне хочет помочь – знает, что должна помочь, – но что–то низкое, уродливое и упрямое выползает из того места, где я похоронила его годы назад, и пришивает мои руки к бокам.
Не то чтобы я никогда раньше не видела, как умирает мужчина.
К тому же, его зовут Дэвид.
А этот Дэвид – король скучных баек.
Мы с Габриэлем смотрим друг на друга, словно мы одни в ресторане. Его взгляд пылает, но он сидит недвижим, как камень, следя за каждым моим морганием.
Я больна умом, телом и духом.
Мой партнер по свиданию умирает, а я слишком испорчена, чтобы это волновало. Слишком отвлечена, слишком пленена монстром рядом с ним. Его внимание вызывает зависимость. Оно жжет мои вены, оседает в клетках ДНК и приводит мир в порядок.
Габриэль Висконти только что отравил мужчину ради меня.
Ради меня.
Ручеек спокойствия течет сквозь меня.
Я не сломаюсь ни за любовь, ни за деньги.
Не для этого я родилась.
Дэвид испускает последний вздох, медленный и прерывистый.
Я бросаю Габриэлю слабую улыбку.
– Упс.
Его взгляд затуманивается неуверенностью. Он открывает рот, но другой голос из тени обрывает его.
– Эм, Босс?
Он закатывает глаза к потолку, проводит рукой по горлу и сглатывает.
Секунды тянутся, прежде чем он изрыгает проклятие. Затем он хватает шприц со стола и одним резким, неохотным движением вонзает его в шею Дэвида.
Его глаза, полые всеми ненавистями мира, вспыхивают, встречаясь с моими.
– Довольна?
Я пожимаю плечом.
– Безразлична.
Мы оба смотрим на безжизненное тело Дэвида. Проходит мгновение. Затем другое. И вдруг он вдыхает с судорожным рывком. Его грудь дергается, и из горла вырывается кашель, хриплый и влажный.
Ресторан взрывается действием. Стулья скрипят, появляются костюмы. Крупные руки впиваются в ткань.
Каждая голова в ресторане поворачивается, чтобы наблюдать, как двое мужчин тащат угасающее тело Дэвида через лабиринт столов по направлению к кухне.
Я слышу гул шепота, словно он доносится из другой комнаты. Вижу, как ладони хлопают по ртам и прижимаются к сердцам, но лишь краем глаза.
Комната, полная добрых самаритян. И никто из них – не я.
С одеревеневшим позвоночником и прерывистым дыханием, я медленно снимаю салфетку с колен и аккуратно кладу ее на стол.
Я смотрю на свет свечей, танцующий на стенках пустого бокала Дэвида.
– Полагаю, пора закругляться.
Слова сочатся с моих губ, лишенные чувств. Они звучат так же пусто, как и я.
Осторожно я поднимаюсь из–за стола, отодвигая стул с большей уверенностью, чем чувствую сама.
Я не говорю ни слова больше. Он тоже, но это не важно. Потому что я замечаю сжатую челюсть и резкие линии его плеч. Я вижу дрожь в его ладонях, распластанных на столе. Я чувствую его взгляд, убийственно холодный, следующий за мной через весь ресторан и за дверь.
Ночной воздух бьет меня, как удар, более жестокий, чем любое полуночное письмо. Я шатаюсь вперед, к свету фонаря, но не успеваю дойти, как сгибаюсь пополам, хватаюсь за бедра и изрыгаю всю гниль внутри.
С ощущением жжения желчи в горле, я дрожащей рукой провожу по губам и заставляю себя выпрямиться.
Он хочет меня.
Габриэль Висконти хочет меня.
Он не произнес этого вслух, но я увидела это в трещинах его непробиваемого спокойствия, и увидеть это было самой ужасной, самой опасной, необратимой, душу разлагающей вещью, которую я могла совершить.
Потому что сколько бы розового я ни надела, сколько бы добрых дел ни совершила, то одно предложение: пять слов, двадцать букв, включая пробелы, высечено в камне.
У Милдред Блэк есть дочь.
И она – вылитая мать.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.
ДАТА ВЫХОДА 2 ЧАСТИ АВТОРОМ НЕ АНОНСИРОВАНА.
