Текст книги "Карантин"
Автор книги: Скотт Сиглер
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)
– Не знаю, – ответил он. – Не могу ничего разобрать. Вообще ничего.
У агента загудел спутниковый телефон. Он вытащил его из куртки и поднес к уху.
– Да? – сказал он, выслушав собеседника. – Не шутишь? Доуси сказал, что не слышит помех. Хорошо, будем держать вас в курсе.
– Это Мюррей, – сообщил он, отключив телефон. – Вот ублюдок! Молчал как рыба, а сам затеял звездные войны, решив, что меня в это посвящать не стоит. Оказывается, они обнаружили секретный спутник и уничтожили его. Видимо, он и являлся причиной помех у тебя в эфире.
Перри широко улыбнулся и обнял Дью за плечи.
– Так вот оно что! Значит, все кончилось! Господи, неужели мы победили?!
Челси внезапно что-то почувствовала. Точнее, она перестала что-то чувствовать. Раньше у нее как будто стоял постоянный звон в ушах, равномерный низкий шум. И это длилось так долго, что она заметила только тогда, когда шум исчез.
Чонси?
Нет ответа.
Челси вдруг ощутила слабость. Она опустилась на пол в машине. Что же произошло? Девочка больше не могла установить связь. Сеть начала мерцать, постепенно затухая.
Взор заслонила непроглядная чернота.
Челси Джуэлл потеряла сознание.
На складе солдаты Огдена один за другим рухнули на пол. Он тоже ощутил вокруг странную, гнетущую пустоту. Генерал присел. Кусок штукатурки ударил его по плечу. Один за другим его подчиненные теряли сознание, как будто попадая под струю нервно-паралитического газа.
Что касается личинок, то они, казалось, ничего не заметили и продолжали трудиться и строить.
Огден наблюдал за ними еще несколько секунд, пока был в сознании, надеясь, что они смогут самостоятельно завершить строительство небесных врат…
Маргарет пристально взглянула на плоский монитор в секционной и не могла сдержать мрачную улыбку. Экран был разделен на двадцать пять квадратиков, но лишь один квадратик привлек ее внимание. На нем было изображение ползуна и одна из частичек пыльцы, похожая на пушистое семя одуванчика.
В верхней части квадратика стояла надпись: ЛАТРУНКУЛИН А. Токсин, произведенный группой губок, обнаруженных в Красном море. Он обладал способностью разрушать нити цитоскелета. Удивительно, что решающим фактором в этом затянувшемся сражении может стать всего лишь одно слово: латрункулин.
Не зря оно ей сразу понравилось.
На картинке ниже она наблюдала, как чужеродные структуры распадаются на мелкие кусочки. Длинные, твердые, мышцевидные пряди ползунов дергались, крутились, затем превращались в небольшие безжизненные мешочки с жидкостью.
Семя «одуванчика» повело себя еще забавнее: латрункулин вызвал разрыв жесткой структуры, она раскрошилась и стала жидкой.
– Вот теперь ты у меня в руках, чертов ублюдок, – злобно прошептала Маргарет.
Ей и в самом деле еще никогда так не хотелось убивать. Раньше она боролась с заразой, потому что пыталась спасти жизни людей. Теперь все изменилось. Ей хотелось уничтожить болезнь, все ее проявления: ползунов, семена «одуванчика», треугольников и личинок. Ей хотелось уничтожить все следы этой болезни, причем таким же жестоким и мучительным способом, каким эта зараза пробивала себе путь на Земле. Маргарет со странным для себя удовольствием наблюдала за тем, как паразиты рвутся, дергаются и превращаются в жижу. Ей было приятно это зрелище.
Она спросила себя: не то ли чувствовал Перри Доуси, когда убивал зараженных носителей.
– Эй, Маргарет, – позвал ее Дэн. – Ты что-то сделала с образцом?
– Да, – ответила она, не отводя взгляда от радующей душу картины: мертвого ползуна. – Я всадила туда хорошую дозу латрункулина и прикончила его.
– Причем не одного, – усмехнулся Дэн. – Ты убила их всех.
Она отступила назад и посмотрела на экран. Во всех двадцати пяти клетках была одна и та же картинка: в них ничего больше не шевелилось. Выходит, они успешно уничтожили многих ползунов, хотя несколько секунд назад в более чем половине клеток отмечалась активность. Теперь там не наблюдалось никакого движения.
– Гич, – сказала Маргарет, – проверь-ка монитор. Он что, завис у тебя, что ли?
Тот посмотрел на экран, затем переключился на компьютер. Пока он проверял, глаза Монтойи продолжали изучать двадцать пять испытательных образцов. Над каждой клеткой загоралась надпись. Надписи красного цвета указывали на отсутствие какого-либо эффекта. Зеленые означали, что ползун мертв.
Хлор убивал их, причем в гораздо более низких концентрациях, чем деконтаминационный состав, применявшийся в Маргомобиле. Фактически они мгновенно погибали от обыкновенного отбеливателя.
Это было замечательно с точки зрения стерилизации, но жертве инфекции не обещало ничего хорошего. Антибиотики, к сожалению, не оказывали никакого эффекта, и иммунная система Санчеса полностью их проигнорировала.
Снижение температуры тоже ни к чему не привело. Заморозка могла бы сработать, но носитель, естественно, не выжил бы. Нагрев до двухсот градусов по шкале Фаренгейта и выше был, естественно, смертелен для ползунов и прочих тварей, но это не могло считаться решением, потому что такие температуры убьют и носителя инфекции. Однако нагрев – еще один способ дезактивации любой области, подвергнутой воздействию спор «одуванчиков».
– Картинка передается в режиме реального времени, – доложил Гич. – Все работает, ничего не зависло.
Чтобы подчеркнуть сказанное, он сменил картинку и вывел на экран вместо двадцати пяти маленьких квадратиков один квадрат в увеличенном масштабе. На нем был отчетливо виден один из ползунов. Гич воткнул в образец тонкую иглу. На экране Маргарет увидела ее многократно увеличенное изображение. Игла была похожа на гигантское копье, вонзенное в тело ужасной гидры.
– Ух, – вздохнула Маргарет. – Похоже, мы заткнули им глотки.
– Они разбиты, – торжествующе воскликнул Дэн. – Они, наконец, увидели, какова наша Марго в праведном гневе, и выбросили белый флаг.
Внезапно в наушнике раздался взволнованный голос Кларенса.
– Марго! Мюррей нашел их спутник! Они недавно его атаковали и, судя по всему, сбили.
– О боже, – проговорила Маргарет. – Вот, значит, почему Мюррей так спешил! Когда это произошло? Две минуты назад?
– Да, точно… А откуда ты…
– Образцы… они просто выключились, – сказала Маргарет. – Даже на самом низком уровне ими кто-то управлял. А что с Санчесом? Есть какой-нибудь эффект?
– Он без сознания, – сказал Кларенс. – Нес какую-то чушь, потом язык у него начал заплетаться, и все, выключился. Слышишь? Храпит.
Маргарет не знала, что и подумать. Внезапный паралич ползунов, заснувший Санчес, и все это совпало с разрушением спутника. Неужели все кончено?
Нет. Не кончено. Она почему-то была уверена в этом.
– Дэн, сколько у нас латрункулина?
– Достаточно, если речь идет только о Санчесе, – ответил Дэн. – Если понадобится больше, то нам его доставят вертолетом.
– Сначала убедимся в его эффективности. Начнем с малой дозы препарата на полицейском. Я не хочу быть застигнутой врасплох. В любую секунду эти твари могут быть реактивированы.
– Но ведь латрункулин чертовски токсичен, – сказал Дэн. – Если мы введем его слишком много, Санчес может утратить дыхательные способности, и сердце остановится. Разве не стоит подождать, чтобы убедиться, что паразиты мертвы?
– Нет. Мы будем тщательно наблюдать за полицейским, но займемся им прямо сейчас.
– Но Маргарет, он…
– Это приказ, Дэн, – отрезала Монтойя. – Готовь чертов препарат!
Дэн смотрел на нее не дольше секунды, затем вытянулся по стойке «смирно» и выскочил из секционной.
Она задела его самолюбие? Маргарет было наплевать. У нее, наконец, появилось потенциальное оружие, и она собиралась им воспользоваться.
День девятый
ШЕВЕЛЕНИЕ
Маргарет уселась за компьютер. Она почувствовала большое облегчение от того, что, наконец, сняла тесный и жаркий биозащитный костюм, который носила почти пятнадцать часов. Женщина нажала несколько клавиш, чтобы вывести на экран характеристики проб с тела Санчеса.
Что это за запах? Кто-то оставил здесь пищу? Она заглянула под стол, затем под кресло. Но потом поняла…
Запах исходил от нее.
Проклятье, ей срочно нужно принять душ! Но сейчас оставалось только беспомощно развести руками.
Она посмотрела на экран. Латрункулин действовал: количество ползунов в теле Санчеса стремительно уменьшалось. Химикат, конечно, оказывал и побочное воздействие – тут уж деваться было некуда, – но он все-таки не подвергал пациента серьезной опасности. По крайней мере, пока. Она вывела на экран сведения об одном из последних образцов. Три ползуна все еще были неподвижны, как и в тот момент, когда военные уничтожили спутник. Пока она наблюдала, один из ползунов медленно разложился на бесформенные кусочки – и все благодаря латрункулину.
Начал разлагаться второй ползун. Маргарет казалось, что она в жизни не видела ничего более приятного.
А затем…
…затем последний ползун задергался…
Она ошалело смотрела на него и не понимала, что это: сон или явь. Ползун снова дернулся… он продолжал дергаться! Потом вытянулся, словно ища, за что зацепиться. Дендрит обвился вокруг полоски мышечной ткани и потянул на себя.
Ползун снова стал ползать!
Селекторная связь гудела.
– Маргарет, ты меня слышишь? – послышался тревожный голос Дэна.
– Слышу, слышу.
– Там что-то происходит, – дрожащим голосом проговорил он. – Я внимательно наблюдаю за образцами. Все, что не погибло, снова зашевелилось. Видимо, они просто заснули, а теперь просыпаются!
ПЕРЕЗАГРУЗКА
Очень много мыслей. Очень много голосов. Никакой организации. Никакого единства. А понимала ли она вообще, что означает это слово? Да, теперь она знала…
Челси моргнула и открыла глаза. Через дырки в крыше и щели в досках, которыми были забиты окна, пробивались лучи утреннего света. Ей очень хотелось спать. И стало очень грустно.
Ее необыкновенный друг куда-то исчез.
А девочка так в нем нуждалась! Чонси был мудрым, он знал, чего от нее хочет Бог. Она чувствовала мысли солдат, личинок, новообращенных. Теперь они все вдруг замолчали. Какие-то обрывки мыслей… они все заснули. И не было никого, кто бы мог снова их объединить.
Это как раз то, что хорошо умел делать Чонси. Он превращал их всех в единое целое.
В ее голову закралось смутное подозрение. А что, если именно она сможет всех заново соединить? Она сможет заменить самого Чонси…
Он был Богом, но теперь его нет.
Теперь Богом станет Челси.
Девочка чувствовала всех солдат, маму, господина почтальона, генерала Огдена… она ощущала двух личинок в Гэйлорде… и еще один голос. Новый, очень-очень слабый, но он также был довольно близко.
Две личинки в Гэйлорде находились в плену…
Они были пленниками злого буки.
Чонси приказал ей оставить буку в покое. Чонси мешал ей, но ведь его больше не было.
И, кроме того, никто не мог подсказать Челси, что нужно делать. Она не боялась злого буку. Бог не должен никого бояться.
Сможет ли она нейтрализовать злого буку, как это сделал Чонси? Может быть, но чтобы научиться, понадобится время. Если ей не удастся его быстро заблокировать, то он может расправиться с ней.
Нужно его опередить.
Девочка вызвала генерала Огдена. Настала пора приводить в действие его форс-мажорный план. На тот случай, если злому буке все же удастся от нее улизнуть.
ПЕРРИ СНОВА ВСЕ СЛЫШИТ
Я тебя убью.
Все началось с неразборчивого мысленного бормотания или даже звона. Откуда-то издалека. Сначала он хотел отогнать эти мысли прочь. Ему просто хотелось спать.
Ты будешь кричать… кричать…
Звон становился громче. Он слышал голос, но не мог точно засечь его. Прочувствовать. Зато хорошо чувствовал, как здорово набрался накануне. Боже праведный, как же раскалывается голова!
…кричать…
Перри присел и протер глаза. Это движение произвело металлический звук. Кровать зашаталась. Обхватив голову обеими руками, он растерянно озирался вокруг. Доуси был не в кровати. Он находился в тележке для аутопсии. Что это? Чья-то злая шутка? Что же, и в самом деле забавно.
Бормотание в голове усилилось. Он, наконец, понял, что его беспокоит, и эта мысль отнюдь не подняла ему настроения.
Челси.
Что, боишься?
Она теперь еще сильнее. Дыхание Доуси стало сдавленным. Он действительно испугался.
Я доберусь до тебя, бука. Может быть, заставлю тебя застрелиться…
Ублюдок. Ублюдок.
Рука Перри инстинктивно потянулась к поясу, где была кобура с пистолетом. Он с облегчением нащупал прохладную рукоятку «кольта». Гигант не стал вытаскивать оружие, просто ухватился за него и не отпускал…
Скоро, скоро…
Он еще ни разу не ощущал ее так хорошо. И эти ощущения потрясли его. Казалось, будто все ее даже самые незначительные, крохотные эмоции стали самой важной вещью в жизни. Но все же в истоке этой силы лежала пустота – ощущение того, что она ни добрая, ни злая. Никакая.
Челси не различала добро и зло.
Она делала то, что хотела. Без какого-либо раскаяния или осознания собственных поступков.
Скоооооро…
Перри должен отыскать ее. Отыскать и помочь.
Он поднялся из тележки и побежал искать Дью.
МЕЧТА О «МАКДОНАЛДСЕ»
Рядовой Алан Рорк припарковал «Хаммер» на Норд-Крайслер-драйв. Открыв дверцу, он спрыгнул на заснеженный асфальт. То же самое сделал и рядовой Питер Брат, у которого была карта. Оба подошли к заднему бамперу и принялись разглядывать массивную эстакаду.
– Дьявол бы их побрал, – сказал Питер. – Сколько же тут все-таки дорог и полос.
Алан кивнул. Дорог и полос было много. Сам черт не разберется.
С правой стороны от них три полосы автострады I-75 шли на север, и еще три – на юг. Эти шесть полос пролегали еще под одной эстакадой. По ней проходило шестиполосное шоссе М-102, также известное как Восьмимильная дорога. Визг шин на влажном асфальте вместе с ревом сотен двигателей создавали размеренный гул, подобный шуму могучей реки.
– Просто крыша едет, – добавил Питер.
Алан снова кивнул.
– Да, конечно.
Он снова задумался. Рядовой уже просчитал это раз пять, но всякий раз всплывали какие-нибудь важные детали, поэтому он решил снова все оценить и взвесить.
– Похоже, мы все-таки слишком удалились, – сказал Питер. – Сейчас мы в десяти милях от врат. Как удерживать такой периметр, имея всего два гребаных взвода? Ты ведь понимаешь, о чем я?
– Генерал знает, что делает, – ответил Алан. – И девочка тоже. Они скоро организуют переброску еще двух взводов из Гэйлорда, и это будет для нас существенным подкреплением. Кроме того, чем больше подконтрольный район, тем труднее противнику будет обнаружить Челси.
Питер кивнул.
– Разумно. И все же нам нужно как-то добраться до аэропорта.
– Не волнуйся, этим уже занимаются Уиллис и Хант.
– Знаю, – сказал Питер. – Терпеть их не могу. Но нам тоже нужно туда. Надеюсь, по возвращении мы сможем увидеть приход ангелов. Это будет такой замечательный момент!
– Действительно, – сказал напарник. – Но если мы даже не увидим, я уверен, что так нужно и что это предусмотрено общим планом. Мы же солдаты.
Питер медленно кивнул.
– О’кей, итак, мы прибыли. Где наше место?
Алан указал на Восьмимильную дорогу.
– Нужно добраться туда и приступать к работе.
– Запросто, – сказал Питер.
Напарник кивнул.
– Ладно. Проедем вокруг и будем ждать звонка. Ты, кстати, хочешь есть?
– В общем, да. Было бы неплохо пожевать что-нибудь из «Макдоналдса», – ответил Питер. – В последнее время я как-то запал на эту жратву. И еще никак не отвыкну от мороженого на палочке.
– И ты туда же? Вот ведь странно! Я, кстати, раньше терпеть не мог мороженое, но теперь мне хочется в нем утонуть. Поехали.
Они возвратились в «Хаммер». Алан подождал, пока транспорта станет поменьше, потом выехал на дорогу и взял курс на север.
НА ЮГ, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК
Если взять немного вонючего лошадиного дерьма вперемешку с полупереваренным сеном, смешать с гравием, потом залить керосином и поджечь, то ощущения будут примерно такими же, как в голове Дью Филлипса в тот вечер. Он улегся прямо на полу в центре управления, после того как Баум и Милнер убедили его, что было бы забавно перетащить отключившегося Перри на тележку для аутопсии.
Что ж, действительно забавно.
Головная боль, да еще этот гиперактивный Перри Доуси, который без конца что-то бормочет в бреду. Какое-то дьявольское сочетание!
– Перри, говори помедленнее, – прохрипел Филлипс. – Серьезно, у меня голова раскалывается.
– Да? У меня тоже, – ответил Перри.
– Ты – совсем другое дело. Ты, Баум и Милнер… еще молодые. А я уже достаточно стар и понимаю, что происходит, когда так напиваюсь.
– Хотя, надо сказать, вчера ты выглядел героем.
Дью кивнул и тут же пожалел об этом.
– Вчера вечером я был на волне победной эйфории. Впрочем, как и ты, приятель. А теперь, когда настало утро, моя голова поменялась местами с задницей. А ты еще подливаешь масла в огонь, утверждая, что говорить о победе рано?
– Челси начала со мной разговаривать, – нахмурился Перри. – Грозится убить…
– А где она сейчас?
Доуси пожал плечами.
– Где-то на юге.
– Конкретнее?
– Не знаю, – сказал Перри. – В Огайо, в Индиане, а может быть, в Кентукки.
– Как же мы тогда найдем ее?
– Используем прежние методы, – предположил Перри. – Сначала махнем на юг. Если я пойму, что мои ощущения усиливаются, значит, мы движемся в правильном направлении. Сигнал, конечно, нечеткий, но все-таки. Я чувствую какое-то движение в южном направлении. Что-то крупное и вдобавок очень сильное. Поэтому нужно отправляться прямо сейчас. Не мешкая.
Дью задумался. В принципе, метод правильный, и раньше он неплохо себя оправдывал, но вот время… Сколько же это займет времени?
– Не знаю только, успеем ли, – с сомнением проговорил он. – Теперь, когда помех нет, когда ты начал хоть что-то чувствовать, то вполне можно сосредоточиться на личинках. Может быть, с их помощью все и узнаем.
Перри на секунду задумался, потом кивнул.
– Стоит попробовать.
– Значит, ты зайдешь и снова поговоришь с ними?
Доуси глубоко вздохнул, затем медленно выдохнул.
– Не хочется. Ты не представляешь, как она сильна. Может быть, через личинок она становится еще сильнее, не знаю.
– Ты не ответил на вопрос, – напомнил Дью. – Ты собираешься с ними разговаривать или нет? Я буду рядом, не беспокойся.
– Этого-то я и боюсь, – усмехнулся Перри.
Агент улыбнулся.
– Мы сделаем все так, как тогда в тире, понял? Дуло моего пистолета будет у тебя за спиной. Как только начнешь делать глупости, считай, что ты покойник.
Перри несколько секунд судорожно покусывал губы.
– Хорошо. Я сделаю это. Но тебе, Дью, лучше не лгать. Ты никогда меня не застрелишь. Если уж мне суждено умереть, я умру, но… Если бы не ты, я бы не выкарабкался.
Трудно поверить, что перед ним стоял тот самый парень, который всего восемь дней назад отправил на тот свет целую семью. Разве человек может так кардинально измениться за столь короткий промежуток времени?
Дью вновь почувствовал, что его распирает от гордости: Перри Доуси снова был готов встать лицом к лицу с собственным кошмаром.
МАМА – БОЛЬШОЙ РЕБЕНОК
Челси Джуэлл сидела в задней части «Виннебаго» на кушетке. У нее на волосах запеклась кровь. На коленях у девочки сидела только что вылупившаяся личинка. Челси назвала ее Пушистиком. Она медленно гладила Пушистика, чувствуя совершенную структуру его жесткого треугольного тела. Глаза личинки оставались, в основном, закрытыми, а если и открывались, то немного.
Девочке хотелось сохранить спокойствие, но генерал Огден слишком рассердил ее.
– Челси, – сказал генерал, – мы должны оставить его в покое…
Она ничего не ответила. Он стоял, ожидая ответа. Пластик на полу в «Виннебаго» местами треснул и скрипел под ногами Огдена. Стены автокемпера и выгоревшая обивка сидений были испещрены кровавыми следами щупальцев.
Я хочу, чтобы злой бука умер.
– Разве ты не можешь просто блокировать его? Так, как умел делать Чонси?
Пробую, но это трудно. Я пока не знаю как. Он может добраться до меня раньше, чем я успею спохватиться.
– Врата будут закончены приблизительно через три часа, – напомнил Огден. – Нам ни в коем случае нельзя дать себя обнаружить. Даже с учетом новых подкреплений, которые прибудут сюда из Гэйлорда, у нас слишком мало солдат для реального боя.
Она молча уставилась на него. Что он может знать? Ведь он всего лишь генерал. Здесь за все отвечает Челси! Если она сказала, что у них достаточно бойцов, значит, их достаточно.
А как насчет солдат, отправленных разобраться с ротой «Виски»?
– Всего лишь восемнадцать человек, – развел руками Огден. – А ведь им придется противостоять целой роте численностью сто двадцать солдат. Чтобы сделать это подразделение небоеспособным, они должны нанести ему непоправимый урон.
Что ж, если у вас всего восемнадцать солдат, тогда…
Снаружи раздался голос, который заставил девочку замолчать на полуслове.
Странно, это был голос мамы. Но какой-то другой…
– Челси! Можно ли мне поговорить с тобой? Пожалуйста!
Мама говорила вслух, а не мысленно. Значит, она была чем-то смущена и расстроена.
Челси вздохнула. Ей придется встать и выйти наружу. Девочка подняла Пушистика и усадила на кушетку.
– Оставайся здесь и не шали!
Ей не нужно было громко разговаривать с Пушистиком, но она делала это ради забавы. Именно так разговаривают со щенками – тогда они понимают, что их любят и о них заботятся.
Идемте со мной, генерал.
Челси вышла из боковой двери «Виннебаго» на холодный зимний воздух. Огден последовал за нею. Они оба посмотрели на маму.
Женщина выглядела грустной.
– Привет, мама.
– Челси, милая, – пожаловалась мама. – Со мной что-то происходит. Мне плохо. Что это, дочь?
Девочка покачала головой.
– Не беспокойся. Все хорошо.
Мама заплакала. Ну, совсем как ребенок!
– Но… ты только взгляни на меня, – сказала она. – Мне больно. И я больше не такая хорошенькая, как раньше…
– Через боль ты становишься ближе к Богу. Как ты не понимаешь? Разве ты не хочешь быть еще ближе ко мне?
Мама кивнула.
– Конечно, но, дитя мое, ты только посмотри на свою маму. Хотя бы секундочку! Если так продолжится, то…
– Ты будешь служить Богу, – сказала Челси. – Увидишь, это так приятно. Ну, а теперь прощай. Пока.
Мама медленно повернулась и ушла.
Челси повернулась и смерила взглядом генерала Огдена.
– Вы ничего не понимаете, – сказала она. – Вы всего лишь генерал. Я ваш начальник. И я хочу, чтобы вы покончили с букой. Я хочу этого!
– Но, Челси… большинство наших людей уже в пути. Они едут к нам.
Тогда возьмите несколько человек из тех восемнадцати, которых вы оставили на базе, и отправьте убить злого буку. И пусть спасут моих личинок – у нас больше нет возможности их выращивать.
– Но… тогда там останется всего девять-десять человек. Этого слишком мало.
Вы думаете, что вы такой умный и смышленый. Бек Бекетт тоже так думал. Если не будете слушаться, я сделаю вас таким же, как мама. Так и знайте!
Лицо Огдена побледнело. Он открыл рот, чтобы ответить, потом снова закрыл. Генерал посмотрел маме вслед. Она не успела еще отойти далеко и все время плакала. Он опять повернулся к Челси.
– Передай, чтобы Дастин Клаймер разбил взвод на два подразделения, – попросил он. – Пусть нападут на Доуси. Капрал Коуп может продолжать свой путь в Детройт, как предусмотрено планом.
Челси закрыла глаза, затем мысленно связалась с Коупом и Клаймером. Теперь это стало намного проще и быстрее.
Готово. А теперь пойдите и проверьте, чтобы остальные ваши солдаты были готовы к выполнению чрезвычайного плана.
Она повернулась и вновь забралась в теплую машину. Мамин плач и причитания стали громче, но Челси плотно закрыла за собой дверцу.
ДВОЙНАЯ ДОЗА
Маленькие ублюдки сопротивлялись.
На ней снова был чертов биозащитный костюм, и они с доктором Дэном вновь стояли возле герметичной капсулы. За стеклянной дверью находился Кларенс. Если бы Санчес освободился от манжет, Отто не удалось бы применить оружие. Кларенса это раздражало, но Маргарет было наплевать.
Латрункулин действовал, сомнений не было, но тело полицейского больше не представляло собой место массовой расправы над ползунами, как раньше. Некоторые из них оказались устойчивыми к препарату, они расщеплялись на части, делились. Это был не изящный процесс митоза: маленькие ублюдки просто делились на две части, и каждая из них хваталась за свободные мышечные пряди, оторвавшиеся от мертвых ползунов. Под микроскопом это походило на кучу крошечных змей, переплетающихся, сливающихся друг с другом в коллективный организм.
Ей стало не по себе: если ползуны выработали стойкость к латрункулину, выходит, у нее нет никакого средства, которое могло бы сохранить Санчесу жизнь. Если так, то единственный способ остановить заразу – просто убить организм хозяина.
– Он слабеет, – сказал Дэн. – Дыхание учащается, пульс становится немного прерывистым.
Маргарет удвоила дозировку, и это помогло, но ползуны погибли не все, и оставшиеся продолжали свой путь к головному мозгу.
А сколько уже туда добралось?
До сих пор она всегда слепо доверяла собственным предчувствиям. И вот сейчас внутренний голос подсказывал, что если в головной мозг Санчеса проникнет достаточное количество ползунов, то тогда считай пропало, его не спасти.
Изменения будут безвозвратными. Как у Бетти Джуэлл. И разве в этом случае смерть – не избавление от мук?
– Удвойте дозу, – скомандовала Маргарет.
Дэн повернулся к ней.
– Нельзя. Разве ты не слышала? У него прерывистое сердцебиение.
– Он сильный человек, доктор, – сказала Маргарет. – И справится. Все. Введите ему двойную дозу.
Дэн покачал головой.
– Это не выход, Маргарет.
– Черт возьми, Дэниел, – воскликнула она. – Если эти твари соберутся у него в голове, ему точно конец. Нам нужно вылечить Санчеса.
– А что, убить – значит исцелить? Ведь мы сейчас убьем его, если снова увеличим дозировку.
– Уходи отсюда! – сказала Монтойя. – Я сама этим займусь.
Дэн недоверчиво посмотрел на нее.
– Я не слишком хорошо вас знаю, но вы же сами врач. Что, черт возьми, с вами происходит? В чем причина?!
– Да вот они – причина! – закричала Маргарет. – Они, эти твари! Мы должны знать, работает этот препарат или нет. Если мы не найдем вакцину, то одна жизнь уже не будет иметь значения. А теперь прочь с моего пути!
Дэниел проскользнул мимо нее и Кларенса, открыв дверь, ведущую в Трейлер A. Когда она повернулась к пациенту, то случайно перехватила взгляд Кларенса.
В его глазах она увидела грусть. Более того, Монтойя увидела в них жалость. Она наконец-то поняла, почему должна была умереть Бернадетт Смит. И ненавидела себя за это.
Она отвела взгляд от Кларенса и занялась препаратом.
11:50. ДОПРОС
Дью ненавидел биозащитный костюм почти так же, как и Перри. Он всегда потешался над презервативами, но теперь, когда агент фактически сдался и надел на себя подобное одеяние, то вдруг почувствовал себя в полном дерьме. Ему стало казаться, что если в следующий раз забудет надеть этот костюм, то наверняка подхватит какую-нибудь заразу. С новым «кольтом» 45-го калибра в кобуре, надетой на ремень, Дью чувствовал себя круглым идиотом.
Перри неотрывно смотрел на двух личинок в клетках. Они выглядели безразличными и… побежденными. Возможно, на них как-то действовало лежавшее в соседнем контейнере разложившееся туловище третьей личинки, которую пристрелил Перри. Последние двадцать минут они еле шевелились.
– Ну, что они тебе говорят, парень?
– Пока ничего, – ответил Доуси. – Они, кажется, мало что соображают.
– Но разве ты не в состоянии прочитать их мысли?
Перри покачал головой.
– Не в этом дело. Треугольники все еще связаны с человеческим мозгом. Вот почему я могу расслышать их болтовню. Но личинки с мозгом не связаны. Они могут говорить со мной напрямую, но только когда сами этого захотят.
– Но ты все еще слышишь эти бредни треугольников?
Гигант кивнул:
– Да. Они становятся громче, и это отчасти странно и непонятно. Ведь обычно они тарахтят сильнее, когда я разыскиваю их, подбираюсь поближе. Может быть, у них теперь больше силы? Не знаю, Дью. Возможно, нам больше не нужны эти ублюдки. Можно я застрелю еще одного?
Дью наклонился над контейнером слева.
– Ну, что скажешь, приятель? Хочешь, мы тебя сейчас пристрелим?
Обе личинки зашевелились. Они заморгали черными глазками и, кажется, немного ожили.
– Что-то все-таки заставляет их двигаться, – сказал Дью. – Испугались оружия, что ли?
– Нет, не в этом дело, – прищурился Перри. Он закрыл свои глаза, пытаясь сосредоточиться.
– Болтовня становится громче. Намного. Постой, Дью! Я перехватил мысли о вратах… и высоком строении.
– Неужели? И ты можешь определить, где оно?
Глаза Доуси остались закрытыми, но он покачал головой:
– Нет, не могу. Странно все это. Кругом такая неразбериха… Носители пытаются выяснить, что им делать, но один из них, судя по всему, действует уверенно. Час пятнадцать после полудня.
– Что значит час пятнадцать? – переспросил Филлипс. – Что, черт возьми, произойдет в час пятнадцать?
Перри открыл глаза.
– У них есть какой-то план. В нем отмечено, когда точно должны открыться врата. Но я ума не приложу, почему сигнал так силен. Очень силен и никак не связан с личинками.
– Сейчас одиннадцать пятьдесят, – напомнил Дью. – У нас в распоряжении меньше полутора часов. Перри, сосредоточься на том здании. Попробуй, может, узнаешь? Или хотя бы как-то опиши его.
В наушнике раздался голос Милнера:
– Дью, ты можешь говорить?
Глаза Перри открылись – у него был тот же наушник, поэтому он тоже услышал голос Милнера.
– Господи, ну не сейчас же!
– Приехали солдаты от Огдена. На двух «Хаммерах», – сказал Милнер. – Не хочешь к ним выйти?
– Разберись с ними сам, – отмахнулся Дью. – Скажи, пусть подождут.
– Хорошо, понял, – ответил Баум.
– Давай же, Перри, – сказал Дью. – Сосредоточься.
Доуси закрыл глаза. Его лицо сморщилось.
– Все так перепуталось, – вздохнул он. – Теперь у меня в голове целая мешанина разных чувств, эмоций. Ненависть. Гнев.
– Ты, главное, дыши глубже, парень, – подбадривал Дью. – Не торопись, просто дыши и попробуй хоть что-нибудь разобрать.
Дастин Клаймер махнул рукой со своего пассажирского места, когда «Хаммер» остановился на замерзшей грязи рядом с бывшим домом Джуэллов. Водитель принял немного влево, чтобы дать возможность другому «Хаммеру» встать справа.
Все молча смотрели на обугленный остов дома. Слева, неподалеку от останков жилища, стояли рядом два Маргомобиля. Справа росло большое дерево, к одному из толстых сучьев были привязаны деревянные качели.
Пятеро человек в его «Хаммере», еще четверо – в другом. Более чем достаточно для успешного выполнения поставленного задания.
Он снова помахал человеку, стоящему перед Маргомобилем. Клаймер спрыгнул вниз и пошел навстречу. Он сразу же узнал усатое лицо этого ублюдка из ЦРУ, Клода Баумгартнера.
– Добрый день, ребята, – приветствовал их Баумгартнер. – В чем дело?
– Мы приехали за личинками, – сказал Клаймер. – Огден хочет перебросить их в лагерь.