Текст книги "Карантин"

Автор книги: Скотт Сиглер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

– Да, господин президент.

– Правильно ли я поступаю, обрекая ту женщину на смерть?

– Я не решаю, что правильно, а что нет. Это делаете вы, сэр. Я лишь даю вам информацию, чтобы принимать решения, а потом требовать их выполнения.

– Понимаю. Неужели весь этот абсурд позволяет вам нормально засыпать ночью?

– Нет, сэр, – ответил Мюррей. – Но если принять парочку таблеток успокоительного, то можно заснуть.

Гутьеррес откинулся в кресле. Он допил виски, затем с таким грохотом поставил бокал на стол, что оттуда выскочил кубик льда и скользнул на пол. Мюррей подошел к подставке, на которой стояла бутылка, и налил президенту двойную порцию.

– Если вас это как-нибудь утешит, я очень горжусь тем, что принятое решение далось вам так непросто. До вас я служил еще пяти президентам. И некоторые принимали подобные решения не моргнув глазом.

Гутьеррес пристально посмотрел на Лонгуорта, затем поднял бокал и подмигнул.

– Спасибо, Мюррей. Теперь постарайтесь сделать так, чтобы все прошло как нужно.

– Слушаюсь, господин президент, – ответил Мюррей и покинул Овальный кабинет.

АЭРОБИКА С ЭЛЕМЕНТАМИ БОКСА

Маргарет зашла в центр управления, что для человека в биозащитном костюме было отнюдь не просто. Человек в такой одежде крайне неповоротлив. ПВХ-ткань скрипела при движении. Шлем она сняла, а костюм не стала, чтобы сэкономить время, когда придется возвращаться в операционную. Дью уже снял свой костюм. Собственно, раньше в такой одежде его видеть и не приходилось.

В центр управления зашел Кларенс.

– Дозвонился до Мюррея? – спросила она. – Согласен ли он на немедленную операцию?

Отто молча посмотрел на Дью, потом на нее.

– В чем проблема? – насторожилась Маргарет. – Давайте, ребята, не тяните кота за хвост. Времени в обрез.

Дью уставился в пол. Кларенс выглядел озадаченным.

– Ты не будешь оперировать, – тихо сказал он.

– О чем ты говоришь? Мы же должны это сделать!

– Уже нет, – проговорил Кларенс.

Монтойя молча уставилась на него. В голове вдруг вспыхнула одна мысль, но она постаралась ее отогнать. Ей не хотелось верить своим ушам.

– Ты… Кларенс, наверное, шутишь. Уж не хочешь ли ты сказать, что мы позволим этим тварям выползти из тела женщины?

– У нас приказ, – ответил он.

Кларенс знал, что ответит Мюррей. Именно поэтому он настоял, чтобы повременили с операцией. Если бы он периодически не напоминал ей о том, что нужно держать начальство в курсе, Бернадетт Смит уже лежала бы на операционном столе…

Услышав последнюю фразу, Маргарет не в силах была себя сдерживать. Раньше ей как-то удавалось сохранять самообладание, но сейчас… Сейчас она была просто в ярости.

– Нет! Мы позволим умереть этой женщине! – Сделав два шага вперед, она принялась тыкать пальцем в широкую грудь Отто. Она, возможно, накричала бы и на Дью, но от такого хладнокровного киллера, как он, вполне можно было ожидать подобный ответ. Но от Кларенса? Человека, которого любила, с кем спала в одной постели? – У той женщины есть десятилетний сын, он только что лишился отца и двух сестер. Я могу спасти Бернадетт! Мы ее прооперируем прямо сейчас, негодяи! Вы слышите меня? Прямо сейчас!

Кларенс нахмурился и покачал головой.

– Мы не можем, Маргарет.

– Я для тебя теперь – доктор Монтойя, ублюдок! Как врач я давала клятву защищать человеческую жизнь.

– Но у нас приказ, – упрямо говорил Кларенс.

– Приказ? От кого? От этого скользкого ублюдка Мюррея Лонгуорта? От Огдена? От него, что ли? – Маргарет указала на Дью, который по-прежнему стоял, опустив глаза в пол. – Кто еще может приказать мне не помогать бедной женщине?

– Президент, – спокойно ответил Кларенс. – Приказ получен сверху. Выше просто некуда. Это распоряжение высшего должностного лица государства.

– Разве это правильно? Хорошо. Тогда, может быть, он попутно прикажет тебе отправить в газовую камеру парочку евреев? Или, скажем, поручит Дью Филлипсу скрутить одного черномазого и выпороть в назидание другим?!

Лицо Кларенса сморщилось от гнева, но ей было уже все равно. Ей даже понравилось. И очень хотелось хоть как-то проучить этого кретина, исправного служаку! Как ей вообще могло взбрести в голову, что она любит эту жестокую, бессердечную машину?

– А ты что думаешь, Дью? – крикнула Маргарет. – Тоже готов слепо исполнить любой приказ распрекрасного начальства?

– Маргарет, – проговорил Кларенс, – пожалуйста, успокойтесь.

– Разве я не сказала тебе, что отныне я для тебя – доктор Монтойя? Разве не так, агент Отто?

– Ты не понимаешь, мы ведь…

В этот момент женщина нанесла ему удар справа. Он даже не успел договорить. Ее кулак задел нижнюю часть левого переднего зуба. Голова Кларенса откинулась назад, а руки машинально потянулись ко рту. Раньше ей уже приходилось видеть его раздраженным, но теперь он пришел в ярость. По блеску его глаз она поняла, что, несмотря ни на что, относится к слабому полу, и с таким парнем, как Кларенс, ей тягаться не под силу. Он мог легко с ней справиться… всегда, когда терял над собой контроль.

Отто раздувал ноздри. Он выпрямился и, тяжело дыша, смотрел на нее, раздумывая, как поступить дальше.

– Ты мне зуб сломала, – сказал он. Его голос по-прежнему казался спокойным, но сам агент Кларенс, ее любовник, правда, теперь уже бывший, готов был сейчас наброситься на нее.

– Оставь, Отто, – сказал Дью.

Кларенс повернулся и впился взглядом в Дью. В какое-то мгновение Маргарет подумала, что свою ярость он может запросто выплеснуть на Дью Филлипса.

– Это приказ, – спокойно подтвердил Дью.

Кларенс на несколько секунд впился в него взглядом, потом с ненавистью посмотрел на Маргарет. Он повернулся и вышел из трейлера.

– Ты должна взять себя в руки, доктор Монтойя, – сказал Филлипс. – Мы оказались в плохом положении, а ты достаточно умна, чтобы понять, что именно происходит. У тебя есть аптечка первой помощи?

– А на кой черт она тебе?

Дью указал на ее правый кулак.

– Потому что ты скоро все здесь испачкаешь.

Маргарет почувствовала теплую влагу за секунду до того, как подняла свою руку. Увидев, она сразу же почувствовала боль. Ее правый безымянный палец был практически расколот в суставе, и из него торчал кусочек сломанного зуба, втиснутый между рваной кожей и костью.

Левой рукой она открыла аптечку и вытащила пластиковый пакет первой помощи. Она вскрыла его и начала рыться в поисках хирургической иглы и марли.

Дью протянул ей свою руку – ладонью вверх.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи, Филлипс!

– Еще как нуждаешься.

Он все еще держал перед ней руку.

– Я прекрасно управлюсь и левой, – сказала Маргарет. – Буду рада и тебе дать в морду, если ты только попытаешься ко мне прикоснуться.

– Кларенс Отто – джентльмен, – спокойно сказал Дью. – А я – нет. Я сторонник равноправия. Ты ударишь меня, но после этого будешь сама харкать кровью. А затем, если я достаточно знаю Отто, он набросится на меня за то, что я обидел его женщину. Он крупнее, поэтому мне придется дать ему коленом под яйца, а потом, наверное, сломать руку, чтобы окончательно угомонить.

Маргарет впилась в него взглядом. Дью говорил спокойным, уравновешенным голосом. Умиротворенным. Несмотря на то что речь шла о насилии, этот голос успокаивал. Но по мере того, как Дью понижал тон голоса, боль в ее руке соответственно обострялась.

– Так ты хочешь узнать, как я сломаю ему правую руку, доктор Монтойя?

В голове у нее мелькнул окровавленный образ Перри Доуси, свернувшегося калачиком на полу своего номера в мотеле. Вместо футболиста больное воображение уже рисовало Кларенса Отто…

Левая рука Дью все еще тянулась к ней.

– Нет, – твердо сказала она. – Не хочу.

Она подняла окровавленную правую руку и вложила в его ладонь.

Филлипс извлек кусок зуба из сустава и положил на стол, рядом с клавиатурой.

– Может быть, Отто потребует ему вернуть, – усмехнулся он. – Странное дело. Разве вы, ученые, не считаете себя выше всяких драк, потасовок и побоищ?

– Я не дам умереть этой женщине, – сказала Маргарет. – То, что произошло, ничего не меняет. Я все равно буду оперировать.

– Нет, не будешь. – Дью наложил марлю на рану и надавил. Маргарет заскрежетала зубами от боли. – Вы, доктор Монтойя, будете делать то, что прикажут.

Она пыталась протестовать, но он еще сильнее сжал ее руку. От боли она начала задыхаться, и язык ее не слушался.

– Президент приказал, чтобы мы не мешали выходу треугольников из тела женщины, – сказал Дью. – Мы не можем никак определить, где у них будут следующие врата. Поэтому нельзя позволить себе убить то, что наведет нас на след и даст жизненно важную информацию.

– Но мы не можем жертвовать собственными гражданами!

– Проснитесь, доктор Монтойя! Америка все время приносит такие жертвы. Так всегда было и будет. Многие из моих друзей пали жертвами во Вьетнаме, в Мозамбике, в Ливане, в других горячих точках.

– У нас армия набирается из добровольцев, Дью, – хмуро проговорила Маргарет. – Это не одно и то же. Больше нет военного призыва.

– Только до тех пор, пока у нас достаточно войск, чтобы противостоять врагам в различных точках планеты.

Дью удалил окровавленную марлю и бросил в корзину для бумаг. Он достал другой кусочек марли, прижал большим пальцем к ране, затем вытащил комплект для наложения швов. Он разорвал его зубами и поставил рядом с клавиатурой.

– Ты прекрасно знаешь, что как только мы столкнемся с мало-мальски серьезной угрозой, призыв возобновится, – спокойно сказал он. – Чтобы многие могли жить, некоторым приходится погибать. Именно по такой причине должна, видимо, умереть женщина в капсуле.

– Мне наплевать, – возмутилась Маргарет. – Я не отношусь к военным. Я врач и не приношу людей в жертву. И я не переступаю через твою голову.

Филлипс удалил второй кусок марли, в котором крови оказалось немного меньше, чем в первом. Он соединил порванную кожу и взял иглу с продетой в нее нитью.

Его руки были грубыми, но теплыми и уверенными. Она отметила про себя, что и здесь, как оказалось, опыта Дью не занимать: он зашивал рану быстро и уверенно, без лишних дерганий.

– Видимо, приходилось заниматься этим раньше? – спросила она.

Агент кивнул.

– Приходилось… В том числе и на себе. После того, как меня пытались убить. Такие травмы обычно получают во время пьяной драки в какой-нибудь забегаловке. Кстати, где это ты научилась так бить?

– На занятиях по фитнесу нам показывали несколько боксерских ударов, – ответила Маргарет. – Но на самом деле я ни разу в жизни никого пальцем не тронула.

Дью покачал головой.

– Ты хочешь перешагнуть через меня… Но тогда тебя просто исключат из числа участников проекта, – сказал он, делая второй стежок. – Пойми, я не угрожаю. Но тебя изолируют и будут держать до тех пор, пока все не закончится. Здесь нет никакой угрозы, потому что я знаю, что на наказание тебе наплевать. Как наплевать и на то, что ты можешь кого-нибудь сильно расстроить.

– Вот именно.

Дью сделал третий стежок.

– Однако так и будет, Марго. Тебя отстранят от дел, а на твое место назначат кого-нибудь другого. Возможно, доктора Чэпмена или твоего старого приятеля доктора Чэна.

Филлипс сделал четвертый стежок, затем, наклонившись поближе, посмотрел ей в глаза. Монтойя чувствовала, что его пальцы продолжали двигаться: он мог накладывать швы и на ощупь.

– Но кто бы это ни был, он не будет знать столько, сколько знаешь ты, Маргарет. Им придется тратить время на то, чтобы наверстать упущенное. А времени у человечества все меньше. И они наверняка упустят что-то важное…

Она отвернулась. Дью был прав.

– Мы не знаем, кто или что явится через эти чертовы врата, – продолжал Филлипс. – Но, боюсь, нам бы уже пришлось с этим столкнуться, если бы не ты. Благодаря твоей «погодной» теории мы, возможно, очень скоро сможем отыскать источник инфекции. Если это спутник, мы могли бы рано или поздно сбить его. И тоже – благодаря тебе. Маргарет, нам без тебя не обойтись.

– Но Дью, та женщина… ведь это просто ужасно!

Он кивнул.

– Да, конечно. Но нам нужна информация. Теперь мы вышли на такой уровень, когда жизненно необходимо точно определить момент, когда кого-то придется принести в жертву.

– Тебе легко говорить, – хмуро усмехнулась Маргарет. – В таких делах ты здорово набил руку, не так ли?

Филлипс улыбнулся. Но то была улыбка с оттенком горечи.

– Поговаривали, что я среди лучших. Такая вот довольно сомнительная честь. Послушай, док, что бы ты ни сказала, что бы ни сделала, с кем бы ни поговорила, Бернадетт Смит умрет. Единственное, что ты сейчас можешь изменить, – это прекратить бесполезные протесты и убираться к черту из проекта. Ты хочешь остаться чистенькой, но во что это обойдется твоей стране? Человечеству? Скажи мне, что ты хотя бы понимаешь, каковы могут быть последствия!

Она действительно понимала. Любой протест будет проигнорирован, и она ровным счетом ничего не добьется. Машина Мюррея Лонгуорта только переедет через нее, и все будет продолжаться по намеченному плану, пусть и с меньшим эффектом. А ей очень не хотелось покидать проект из-за того, что она, в силу личных амбиций и взглядов, просто не решилась пойти на компромисс.

– Хорошо, я все поняла, – сказала она.

– Если ты думаешь, что Гутьеррес отдал этот приказ по собственной прихоти, или считаешь, что Отто или мне так легко его выполнить, тогда ты – просто дурочка. Искренне надеюсь, что тебе повезет и ты никогда не будешь отдавать подобные распоряжения, Маргарет. Но если уж придется, то помни: действительно ли одна-единственная жизнь стоит жизни сотен? Сотен тысяч?

– Но мы ведь не знаем, что смерть Бернадетт Смит спасет сотни жизней. Или хотя бы одну.

Дью кивнул.

– Правильно. Не знаем, и именно поэтому подобное решение так тяжело принять.

Он встал и начал складывать инструменты в аптечку. Ее рука была уже перевязана. Она даже не почувствовала. Если бы жизнь Дью Филлипса сложилась несколько по-другому, он вполне мог бы стать первоклассным хирургом…

Агент хотел выйти, но вдруг остановился и повернулся к ней.

– Так мне позвонить доктору Чэпмену, чтобы он принимал дела, или ты все-таки останешься и продолжишь работу?

Она ненавидела его. Ненавидела сильнее, чем можно было вообще ненавидеть человека. И почти так же, как ненавидела Кларенса Отто…

– Останусь, – тихо сказала она.

На его лице вспыхнула уже знакомая горькая улыбка. Дью Филлипс вышел из центра управления, оставив Маргарет наедине с мыслями о предстоящем кошмаре.

ЛЮБОВЬ – ВОТ ВСЕ, ЧТО ТЕБЕ НУЖНО

Полковник Чарльз Огден стоял в палатке командного пункта, рассматривая разложенные на столике карты и снимки со спутников. Рядом в позе хищной птицы, готовой к прыжку, сидел капрал Коуп. Он с нетерпением ждал новых распоряжений своего начальника.

Огден уже в который раз спрашивал себя, сможет ли он воспользоваться своим законным правом на четыре часа отдыха или нет. Скорее всего, нет. А если нет, то капралу Коупу тоже поспать не придется. Бедняга. Но Коуп – все-таки молодой парень, и он вполне может обойтись без сна. Сон – для слабаков.

Огден посмотрел на часы. 21:30.

– Капрал.

– Да, сэр?

– Есть новости от доктора Харпера о состоянии рядового Клаймера?

– Пока ничего, сэр, – отчеканил Коуп.

– А когда Харпер заходил сюда в последний раз?

– Приблизительно двенадцать часов назад, полковник.

– А сколько вообще нужно времени, чтобы очухаться после ранения в плечо?

– Не знаю, сэр, – растерянно проговорил Коуп. – Если хотите, я посмотрю в Интернете на медицинских форумах.

– Не нужно. Я ведь задал риторический вопрос, капрал.

– Понял, сэр.

Может быть, этому парню и в самом деле нужно выспаться…

– Есть новые данные спутниковой разведки?

– Никаких, сэр, – ответил Коуп. – Я постоянно их отслеживаю, как вы приказали. Каждые пятнадцать минут мы связываемся с центром управления полетами, и они передают самую свежую информацию…

Огден отхлебнул едва теплый кофе и задумался. Он расширил область поиска, задействовал все доступные ресурсы, а никаких следов новых врат не найдено. Во всех предыдущих случаях конструкции обнаруживались в радиусе около ста миль. Это в целом огромная территория, но ведь у них в распоряжении было множество единиц воздушной и спутниковой разведки. С их помощью можно было засечь любой посторонний объект…

Но на самом деле наибольшее беспокойство у Огдена вызывала семейка Джуэллов. Он не сомневался, что именно Джуэллы причастны к гибели его солдат. Правда, до настоящего времени всеобщая тревога пока не дала никаких результатов.

Куда же они все-таки подевались?

Матерчатая створка палатки откинулась. Вошел солдат. Он был в ботинках, но голый по пояс. Его левое плечо было перевязано. В правой руке он сжимал табельный автомат М4.

– Легок на помине! – воскликнул Коуп. – Дастин, как ты себя чувствуешь?

– Превосходно, – ответил Дастин Клаймер. – Мне нужно к полковнику.

Огден поставил на стол кружку с кофе.

– Ты ранен, сынок, и к тому же без обмундирования. Я же сказал Харперу, что сам приду тебя навестить.

– Все в порядке, полковник, – сказал Дастин. – Я приехал за вами. Вы нам очень нужны.

– Кому это – «нам»? Ну-ка живо в постель, рядовой Клаймер, – приказал Огден. – Я приду и поговорю с вами в лазарете. Мне нужно, чтобы за вами присматривал врач, доктор Харпер? Понятно?

Клаймер вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь.

– Есть, сэр! Доктор Харпер уже здесь, сэр!

Парень вел себя странно. Может быть, перебрал обезболивающих?

Клаймер подошел к капралу Коупу. В этот момент в палатку вошли двое: доктор Харпер и Нянька Брэд. Нос у доктора Харпера был перебит, из окровавленной раны торчала белая кость. Но он почему-то улыбался. Нянька Брэд тоже улыбался, его рот был странным образом приоткрыт, на губе собиралась слюна и капала вниз.

– Сэр! – воскликнул Клаймер. – Мы сейчас комплектуем личный состав! И хотим, чтобы вы тоже к нам присоединились! Немедленно!

И тут до Огдена дошло. Как он мог так опростоволоситься?! Ведь ясно, что Розновски просто дал Клаймеру возможность выжить! Выстрел в плечо был всего лишь камуфляжем, чтобы никто ничего не заподозрил. Это означало лишь одно: его болезнь была инфекционной.

Чарльз Огден схватился за пистолет…

В ту же секунду на него бросились Нянька Брэд и доктор Харпер.

Дастин Клаймер резко ударил прикладом М4 по шее неповоротливого Коупа. Капрал свалился со стула и захрипел.

Огден выстрелил дважды. Первая пуля прошла мимо. Вторая поразила доктора Харпера прямо в лоб, в то время как Брэд провел подсечку. Нянька Брэд был большим, сильным и молодым солдатом, и его прием застал полковника врасплох. Когда они оба рухнули на пол, Огден краем глаза увидел, как к ним уже спешит Клаймер. Огден попытался направить на него пистолет, но Брэд крепко ухватил его за запястье. Большим пальцем свободной руки полковник с силой ткнул в правый глаз Брэда. Глазное яблоко треснуло, и жидкость брызнула прямо ему на руку.

Но Нянька Брэд не ослабил хватку.

Он даже не перестал улыбаться.

Еще одна рука вырвала у него оружие. Что-то врезалось ему в живот, и в ту же секунду стало трудно дышать. Огден пробовал ударить, но он не мог противостоять навалившимся на него двум молодым и сильным солдатам…

В тусклом свете он увидел перед собой лицо Клаймера.

– Сэр! – кричал Клаймер. – Я хочу исправить ваше мышление, сэр!

Огден почувствовал, как его голову схватили и держат так, чтобы он не мог никуда ее повернуть. Дастин навалился ему на грудь. Правой рукой он надавил на лоб полковника, прижимая его голову к земле. Другой рукой солдат схватил его за подбородок и с силой раскрыл рот.

Потом Клаймер, тяжело дыша, наклонился вперед, подобравшись к самым губам Огдена…

Что ты делаешь, ублюдок? Огден хотел это сказать, но он не мог толком ни дышать, ни пошевелить губами. Из его глотки вырывались лишь судорожные хрипы.

Полковник Чарльз Огден увидел язык Клаймера. Он был раздут и покрыт синими язвочками.

Синими треугольными язвочками…

Он почувствовал прикосновение губ Дастина, ощутил, как язык мерзавца проник к нему в рот. Потрясенный, Огден еще раз попробовал вырваться. Он попытался укусить, но не смог: сильная рука солдата крепко держала его челюсть.

Полковник почувствовал горячий и влажный язык Клаймера, который, извиваясь, начал шарить у него во рту. Ему показалось, что в его слизистые разом впились тысячи острых игл.

Потом во рту возникло сильное жжение.

Солдат присел, посмотрел на него, обтер ладонью губы Огдена и улыбнулся.

– Ну, вот! Теперь уже скоро, сэр, – сказал Дастин. – Очень скоро…

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ДЕТРОЙТ

– Господин Дженкинс, мы еще не приехали?

– Думаю, что уже скоро, Челси, – сказал Марк.

Девочка устала от дороги. Она точно соблюдала маршрут по карте. Долгий путь из Гэйлорда, потом бесконечные блуждания в поисках подходящего места. «Виннебаго» двигался по совершенно пустой и безлюдной Сент-Обин-стрит. Яркий свет фар выхватывал силуэты брошенных домов и выбоины в асфальте. Легкий ветерок разносил хлопья снега, невидимые до тех пор, пока они не попадали под свет фар. Несмотря на толстый слой снега, повсюду был виден мусор: газеты, пластиковые мешки, доски, груды битого кирпича и штукатурки.

– Вы хотели попасть в какое-нибудь скрытое и уединенное место, – сказал господин Дженкинс. – Думаю, этот город нам вполне подойдет. Мы в Детройте.

– Тут никого нет, – сказала мама. – Похоже на заброшенный район. А я-то думала, что мы встретим хотя бы бездомных или скваттеров.

– Зимой здесь очень трудно, – объяснил господин Дженкинс. – Похоже, в зданиях нет электричества, а значит, очень холодно, если не разводить огонь.

– А как насчет грабителей и бандитов? – спросила мама. – Можем ли мы чувствовать себя в безопасности?

Марк пожал плечами.

– Вполне. Поглядите вокруг. Что здесь делать бандитам? Разве что отмораживать себе задницы. Если мы спрячемся и будем сидеть тихо, то с нами ничего не случится. Это такой же город-призрак, как и другие. Ты ни к кому не пристаешь, значит, и тебя никто не тронет.

«Виннебаго» свернул направо, на Этуотер-стрит. С левой стороны открылась небольшая пустынная пристань у реки. Дальше справа они увидели одинокое трехэтажное кирпичное здание в окружении куч щебня, сломанных заборов и присыпанной снегом увядшей травы. Наверху, у самой крыши, они заметили полувыцветшую вывеску с надписью «Глоуб Трейдинг Компани».

Девочке это здание очень понравилось.

– Что скажете по поводу этого места, господин Дженкинс? – спросила она.

– Похоже, здесь никого нет, – ответил он. – Все окна и двери в доме заколочены. Конечно, внутри может оказаться парочка ублюдков, но мы с ними быстро разберемся.

– А там… – Челси пыталась вспомнить слова, которые слышала от Чонси, – там много бетона?.. Арматуры? Металла? Все эти вещи помешают засечь нас из космоса.

– О, конечно, – сказал господин Дженкинс. – Здесь такого добра навалом.

– Хорошо, – одобрительно закивала Челси. – Думаю, куколкам здесь понравится. Пойдемте внутрь и посмотрим.

– Идем, – ответил господин Дженкинс. – Давайте объедем вокруг здания и поищем вход. Мы должны загнать наш «Виннебаго» и спрятать его где-нибудь внутри, иначе утром его обнаружит полиция.

«Виннебаго» свернул направо на Орлинс-стрит, и в свет фар тут же попал человек, стоявший посередине улицы. На нем были только футболка и джинсы, и он весь дрожал от холода. Даже в тусклом свете фар они увидели, как изранены и распухли пальцы у него на руках. Чуть поодаль стоял приземистый черный, как уголь, мотоцикл, покрытый смерзшейся грязью и льдом.

– Господи помилуй, – воскликнул господин Дженкинс. – А на улице-то подмораживает. Неужели этот парень приехал сюда на «Харлее»? Судя по номерному знаку, он из Огайо. Взгляните на его пальцы. Вот дьявольщина!

– Выбирайте выражения, – предупредила девочка.

– Прости, Челси, – поспешил извиниться Марк.

Она напрягла разум и вошла в мысленный контакт. Человека звали Дэнни Корвес. Он жил в городе Паркерсбурге. Это было далеко отсюда, и он уже замерз и продрог настолько, что мог даже умереть.

– Господин Дженкинс, – приказала Челси, – пойдите к нему и проводите к нам. Ему нужно поскорее согреться.

Ей не хотелось, чтобы господин Корвес простудился. Ведь тогда замерзнут и те девять замечательных куколок, которые в нем растут.

Теперь, когда у нее набралось достаточно помощников, она уже знала, сколько потребуется времени, чтобы построить небесные врата. Строительство начнется в тот момент, когда куколки начнут выскакивать из тел.

А до этого момента оставалось всего несколько часов. Все начнется с рассветом…