355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Гомонов » Изгнанник вечности (полная версия) (СИ) » Текст книги (страница 23)
Изгнанник вечности (полная версия) (СИ)
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 17:59

Текст книги "Изгнанник вечности (полная версия) (СИ)"


Автор книги: Сергей Гомонов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 44 страниц)

«Жду Вас в Кула-Ори и считаю дни! Ваша Ормона».

* * *

Ал приходил в свою лабораторию раньше всех, но сегодня, к его изумлению, там уже кто-то хозяйничал. Этот «кто-то» ни свет ни заря отпер все двери и прошел в зал биохимического синтеза. Ал научился различать помещения лаборатории просто по запахам.

– Ну и кому не спится в такую рань? – поинтересовался он, входя в зал.

Что-то разливая по пробиркам, у стола стоял тримагестр Солондан, а рядом с ним – Ормона. Наверное, это все еще было сон. Ал потер глаза в надежде, что эти двое испарятся и всё будет хорошо.

– Да будет «куарт» твой един, – между делом, не отвлекаясь от созерцания, бросила ему женщина, а тримагестр – тот и подавно промычал что-то нечленораздельное. – Ты не стой, проходи, располагайся.

Ал сглотнул. Нет, все же это не сон. Недаром с утра Натаути куда-то сгинул, чего не делал уже очень давно. Почуял и побежал встречать.

– Когда это вы прибыли?

– Да вот только что.

Только сейчас Ал заметил, что на них обоих не по сезону плотная одежда и теплая обувь, от одного вида которой его бросило в жар.

Ормона поманила его к столу.

– Дано: три пробирки, в каждой – раствор, содержащий человеческую кровь. Люди разные, двое между собой родственники. Задание: найди мне родственников, звездочет!

И она картинно повела рукой, указывая на склянки, лампы, синтезатор и микроскопы, а затем отступила, давая ему место возле Солондана.

Тримагестр зарядил в микроскопы стеклышки с материалом, и увеличительные приборы, включившись, начали передавать сведения на кристаллы машины. Ал всмотрелся в проекции молекулярных цепочек.

– Здесь и здесь идентичные митохондрии и мужская хромосома. А для чего это нужно, тримагестр?

– Значит, кого ты определяешь?

– Первый и третий образцы. Первый – женщина, третий – мужчина. Между собой состоят в близком родстве – отец и дочь, мать и сын или сестра и брат… Я думаю…

– Отлично, думай! – перебила Ормона. – Продолжайте работу. Нет-нет-нет, уволь выслушивать подробности – я отправляюсь спать после той болтанки, которую учинил нам господин Зейтори!

Она ушла, и Ал с Солонданом вернулись к микроскопам.

* * *

– Давай-ка поднимайся! Все вы горазды валяться! – потребовал Тессетен, постукивая Фирэ по коленке развернутым плашмя мечом.

– Ох, дайте мне перевести дух! – простонал ученик, развалившись в примятой траве.

Начав уроки, они в первый же день поняли, что аллийский меч им здесь не помощник. Клинок одинаково отказывался выступать как против одного, так и против другого своего хозяина. Он вылетал из рук, выкручивался, становился неподъемно тяжелым – словом, проявлял все признаки категорического нежелания участвовать в бою, пусть даже тренировочном и несерьезном.

Мужчины посмеялись и раздобыли обычные современные мечи, почти бутафорию – для их уровня занятий качество оружия пока значило немного.

Сегодня же Сетену отчего-то вспомнились те несколько приемов, которые воскресил в памяти его тела незнакомец, прозванный Танрэй Немым. И Тессетен теперь настоятельно пытался объяснить и передать их ученику. Самое удивительное, что эти боевые хитрости были как будто придуманы для его нынешнего состояния. Владея ими, ты мог не беспокоиться о своей покалеченной ноге и неповоротливости, победить можно было просто стоя или даже сидя. Почти не сдвигаясь со своего места, Сетен довел ученика до полного изнеможения, и понадобилось ему на это чуть больше двадцати минут. Едва из-за восточного горизонта пробился первый луч солнца, Фирэ, обезоруженный, лежал в траве, не чуя ни рук, ни ног.

– Это все оттого, что ты введешься на подначки и слишком много вертишься, – объяснил Сетен, усаживаясь поодаль и втыкая клинок в землю. – Нельзя допускать, чтобы тебя вымотали. Ну нет, конечно, если ты будешь мельтешить, как бешеный мангуст, то и попасть по тебе будет трудно, разве что случайно. Зато когда ты иссякнешь, врагу останется всего и хлопот, что насадить тебя на твой же собственный меч.

Фирэ засмеялся. Ему нравилось учиться у Сетена. С ним он постигал это ремесло весело, быстро и непринужденно, с таким рвением, что удивлял даже Учителя. После каждой утренней разминки все мышцы тела напоминали сжатую пружину, и в течение дня, ассистируя Паскому в лечебнице, молодой кулаптр мысленно заучивал все новые и новые комбинации. На днях сам Паском пожаловал на их тренировку и дал несколько дельных советов.

Тут сидящий Тессетен прищурился из-под ладони, вглядываясь вдаль:

– Чего это Ната принесло?

Фирэ привстал.

В раскрытые настежь ворота скромно заглядывал волк Ала и забавно, как это получалось только у него, улыбался во всю пасть.

– Ну все, поднимайся! Нам сегодня еще работать…

– …и, если вы не забыли – встречать тепманорийскую экспедицию! – подпел Фирэ, поднимаясь на ноги.

– Размягчением мозга пока не страдаю, и хорош уже заговаривать мне зубы!

И, не добавив больше ни слова, Тессетен пошел в наступление. Фирэ и сам не заметил, как успел затупленный клинок Учителя ткнуться в его страховочную броню, отозвавшись тупой болью в животе.

– Зеваешь. Смотри: обманный выпад – уход – разворот, а потом я просто бью клинком из-под мышки, назад, не разворачиваясь повторно для удара. Если сделать это быстро, а не так, как я, меч войдет тебе между лопаток. Ты даже не успеешь обернуться.

Тут Фирэ ощутил взгляд. Ошибки не было: в воротах, рядом с Натом, в расстегнутой пелерине и длинном парчовом платье стояла Ормона, и с тем любопытством, с каким девчонки подглядывают за играми парней, наблюдала за ними.

– Ну наконец-то! – прошептал рядом Учитель, переводя дух.

Она лишь подбоченилась и указала рукою на дом, фасад которого наискось пересекала трещина от недавнего землетрясения:

– И этот человек попрекал меня несчастным отстреленным замком на воротах!

С этими словами Ормона почти бегом кинулась к ним, они – к ней, а рядом запрыгал старина-Нат. Она ухватила Сетена и Фирэ за шею, сгребла к себе, прижалась щеками к их щекам:

– Да будет «куарт» наш един! Это то, что я мечтала здесь увидеть по возвращении!

– Развалины дома? – уточнил Учитель.

– Из развалин мне достаточно и тебя, – ответила та, роняя пелерину в траву.

– Зейтори ведь передавал, что вы прилетите только после обеда!

– А что, нам тут не рады, да?

Они скорчили друг другу рожи, и Фирэ, хрюкнув, отвернулся в сторону.

– Мы как стихийное бедствие: приходим, не спросясь, – Ормона улыбнулась, лучась таким же довольством, как Нат. – Наш орэ-мастер так сильно спешил домой, что подчинил себе пространство и время.

Юноша не стерпел и спросил:

– Так чем же там все закончилось?

– О-о-о! Тепманора очень скоро перейдет к нам, надо только следовать правилам игры и не делать глупостей. И тогда мы сможем забраться в ту пещеру с хорошей… – она усмехнулась и поправила себя, произнеся фразу на манер северян, отчего Фирэ даже вздрогнул: – с хор-р-р-ошей ар-р-ринор-р-рской техникой и откопать «куламоэно»! Мы сможем сделать то, чего от нас хочет Паском, понимаете? Мы сможем добиться этого уже в нынешней жизни, и значит – всё не зря!

– Да услышь тебя небо, – тихо и очень серьезно сказал Тессетен.

– Оно меня слышит! – с уверенностью заявила Ормона, поглядывая то на мужа, то на ученика. – И та кровавая жертва, огромная жертва, которую они принесли в моем присутствии, будет богатой платой за нашу победу!

А в следующую минуту она уже стояла у коновязи, гладила морды и трепала гривы обрадованных гайн, которых уже не смущало даже присутствие Ната, полным умиления голосом приговаривая:

– Крошки мои! Как же я по вам скучала!

* * *

Дрэян молча выслушал отчет главного офицера отряда, что был откомандирован в Тепманору с атме Ормоной, орэ-мастером Зейтори и тримагестром Солонданом. Отдохнувшие с дороги, к вечеру гвардейцы были выстроены перед Дрэяном, а их командир отрапортовал о поездке. Слушая его, Дрэян вкрадчиво прохаживался взад-вперед и нет-нет да вглядывался в лица парней.

– Принято, – наконец сказал он, – можете разойтись.

Ему еще предстояла встреча с братом и его Учителем.

По вернувшимся из Тепманоры было заметно, что целый месяц эти ребята предавались одним только развлечениям. По их ленивым движениям было видно, что атме Ормона не слишком их там дрессировала. По откормленным рожам. Посиди месяцок на пище северян – еще не так разжиреешь! То-то Саткрон обрадуется, увидев своих, мягко говоря, упитанных головорезов! Дрэян даже ухмыльнулся, представив себе физиономию бывшего приятеля. И это Саткрон еще не знает о затее брата и атме Тессетена…

На днях вызвал его к себе атме экономист. Не домой, где работал с тех пор, как поломал ногу, а в центр, в их с Ормоной кабинет со всеми этими диаграммами на стенах, непонятными схемами, свитками, сверху донизу испещренными цифровой ахинеей. Среди такого обилия математическо-экономической символики Дрэяну всегда становилось не по себе, а тут ко всему прочему – встреча с человеком, которого он уже давно избегал по известным не только им двоим причинам.

Но взор экономиста был приветливо-насмешлив, да и в кабинете он оказался не один: напротив него, по другую сторону стола сидел Фирэ, который за те годы, что они не виделись с братом, стал удивительно чужим и пугающим. Когда Дрэян смотрел на него, ему становилось жутко, будто он спит и видит во сне, как на его глазах близкому человеку отрезают голову, или что у Фирэ вскрыта и разодрана грудная клетка, и он сидит спокойненько без сердца и легких, весь в крови, живой и улыбающийся. И от такого зрелища, пусть это был бы даже и сон, Дрэяну хотелось сломя голову бежать хоть на край света. Он не знал, что таков эффект Падшего-новичка, да и не мог знать, просто потому, что и сам много столетий назад безвозвратно прошел через это суровое испытание, не выдержал его и забыл все, что только возможно забыть, в том числе настоящее свое имя – Артаарэ – и настоящего своего Учителя – Ала. Знай он это, ему было бы понятнее, почему судьба объединила их родством с другим учеником Ала, доселе по мелочам благосклонная, пусть и несправедливая в целом.

Войдя к экономисту, гвардеец слегка поклонился, но на брата старался не глядеть, уж очень страшные чувства рождались у него при виде Фирэ.

– Да будет «куарт» наш един, – сказал Тессетен. – Приношу извинения, что отвлек вас от работы. Дело в том, что мне хотелось бы увидеть всех ваших гвардейцев, за исключением тех, кто подчинен господину Саткрону. Причем увидеть их мне бы хотелось так: устройте им, скажем, какие-нибудь проверочные учения, не предупреждая о том, что за ними наблюдаем мы с вашим братом. Это возможно будет сделать в самое ближайшее время, господин Дрэян?

Тот был озадачен. Пусть Тессетен и Ал – лидеры Кула-Ори, но они оба гражданские и никогда прежде не интересовались делами военных. А вот брат… Не иначе как это решение Сетена инициировано Фирэ – единственным из всех здешних офицером, по-настоящему столкнувшимся с войной и знающим стократ больше любого кула-орийского офицера. В том числе и Дрэяна. Он практик, а это дорогого стоит. То-то в лице его непоколебимая уверенность и спокойствие. Таким спокойным и уверенным выглядит аллийский меч в своих ножнах…

– К какому сроку надо подготовить людей? – без лишних уточнений спросил Дрэян.

Тессетен и Фирэ переглянулись, и северянин озвучил:

– К завтрашней ночи получится?

Ночной смотр? Это что-то новенькое. Но Сетен, насколько Дрэяну известно, не относился к категории людей, занимающихся вздором. Значит, брат затеял что-то в самом деле стоящее.

– Будет сделано, – сказал офицер и вышел, уже прикидывая, каким образом можно будет продемонстрировать умения сразу всех гвардейцев, чтобы они ничего не знали о наблюдателях и чтобы о смотре не узнал Саткрон: Дрэяну почему-то показалось, что будет лучше, если тот останется в неведении.

Ближе к вечеру следующего дня все нужные гвардейцы уже знали о предстоящих учениях и гадали в казармах промеж собой, какое еще чудачество начальства привело Дрэяна к идее о том, чтобы устроить все это ночью.

Каково же было удивление старшего брата Фирэ, когда незадолго до учений он узнал: против его гвардейцев будут играть ребята еще двух старших офицеров Кула-Ори. Стало понятно, что Тессетен задействовал в своих интересах всех корпусников нового города.

Учения решено было провести в джунглях.

За полчаса до отправки Дрэян построил своих парней и еще раз повторил предварительную схему их тактики, подытожив:

– И самое главное здесь – напор и слаженность действий. Как бы ни пытались вас разобщить и сбить с толку, помните: вы – единый организм, и, чтобы победить, вы не должны нести никакой отсебятины. Всем все ясно?

Гвардейцы пролаяли в ответ соответствующий случаю девиз и погрузились в машины.

Саткрона же и его подчиненных Дрэян услал дежурить в комплексе Теснауто, который теперь готовили к возможному приезду северян из Тепманоры.

От Селенио остался тонкий умирающий серпик, да и муссон нагнал туч, поэтому в готовящихся к ливню джунглях было темно и очень тихо. Дрэян не знал, каким образом атме Тессетен собирается отслеживать ход событий, да его это и не беспокоило. Не его ума дело.

Ровно в назначенный час командир со своим отрядом включился в учебную операцию. Самое странное, что никогда не страдавший слабым здоровьем и не жаловавшийся на желудок Дрэян вдруг ощутил тошноту. Может быть, это было следствием волнения, но ведь он точно знал, что волноваться не о чем. Он продышался и решил не замечать неприятные симптомы.

Для начала им всем было нужно, не выдав раньше времени себя, определить, где находятся солдаты двух вражеских сторон.

Единственный их офицер-кулаптр вошел в состояние «алеертэо» и умозрительно обшарил окрестности, а Дрэян и еще двое гвардейцев худо-бедно, но поддерживали маскировку.

– Ничего, – доложил кулаптр, выключаясь из поиска.

Стало понятно, что оба врага применили ту же тактику и точно так же ушли под псевдо-щит.

Дрэян задумался. Был у него резервный план, но были и большие минусы этого плана…

Он отозвал молодого кулаптра в сторону и, максимально понизив голос, сказал:

– У вас, у целителей, господин Тиамарто, как я знаю, есть особая система…

Тот в непонимании склонил голову к плечу. Дрэяну не хотелось произносить это вслух, да и что-то изнутри будто подзуживало его: замолчи, прекрати! Он поморщился, оглянулся на сидящих в маскировке ближних солдат и все-таки заговорил:

– Система «Мертвец».

Тиамарто даже отпрянул:

– Атме Дрэян, это последнее, на что можно идти. Это на крайний случай, понимаете? Запасной и очень страшный вариант!

– Да знаю я! – с досадой махнул рукой тот. – Знаю! Но сегодня вы должны проявить себя наилучшим образом.

– Но это ведь учения? – засомневался целитель, беспомощно озираясь по сторонам, будто ища пути к отступлению.

– Не совсем, Тиамарто.

Оба они смолкли.

Дрэян знал об этой системе лишь в общих чертах, однако этого хватало, чтобы понять: для развлечения такое не применяют. Военные кулаптры знают способ – они вырабатывают его в процессе долгих тренировок тела и духа – чтобы перевести себя в иной режим пребывания на физическом плане. Мертвый – это другой уровень присутствия, нежить ведает всё, для нее практически не существует преград. Кулаптр поэтапно останавливает в себе жизненные процессы, временно умерщвляя плоть. Начинается настоящее разложение, и впоследствии человек платит за это сверхсостояние собственной жизнью, здоровьем и молодостью. Минута тлена – как минимум, год жизни. Но за эту минуту он успеет сделать многое. Мертвеца нельзя убить, мертвец движется с необычайной скоростью, он проходит там, где живой пройти не сможет (поговаривали, что даже сквозь материальные предметы), он видит то, что живой не увидит ни через приборы, ни в специальном состоянии. Мертвец – это мертвец, и этим все сказано.

– Полминуты, Тиамарто! – шепнул, уговаривая, Дрэян. – Полминуты нам хватит, чтобы обнаружить их, а они вас даже не заметят!

Кулаптр в ужасе затряс головой и попятился:

– Вы даже не понимаете, о чем говорите!

Дрэяну надоело, он стал резок и холоден:

– Это приказ!

Тот уселся в траву, отдышался от ужаса, потом лег навзничь, однако руки его дрожали.

– Я никогда еще не применял это на практике, – проговорил он.

Дрэян ничего не ответил. Его не беспокоило, что случится с целителем, ему было любопытно увидеть то, что не было доступно почти никому. Почему-то он не верил в серьезность всех этих предостережений. Да и что такое год жизни? Кто там отсчитывал, сколько убудет и в каком случае? Вряд ли у кулаптров было слишком много возможностей и желающих проверять это на собственной шкуре. Вот и одергивают выдуманными страшилками, чтобы молодежь не совалась, куда не нужно.

Вдруг по телу лежащего человека прокатилась судорога. Он глухо застонал, и стон этот напоминал теперь не то рев, не то звериное урчание. Сжимаясь в мучительной агонии, мышцы выворачивали туловище и конечности Тиамарто, и тело его принимало самые немыслимые и жуткие позы. Он корчился на траве, а потом вдруг вытянулся и замер.

– О, природа! – прошептал Дрэян, с отвращением и страхом следя за всеми метаморфозами живого человека, на глазах становящегося грудой мяса, обреченного на гниение, но не упокоенного.

– Та! Та! Та! Та-а-а! – вдруг странно, отрывисто, щелкая челюстями, произнес новоиспеченный мертвец.

Сложившись пополам, Тиамарто ровно сел и раскрыл глаза, и замогильным ледяным равнодушием обожгли они Дрэяна. Затем труп сорвался с места и вмиг исчез в джунглях. Так не умел бегать ни один зверь, и медленнее него летали птицы.

– Что это? Что это было? – в недоумении перешептывались гвардейцы в своих укрытиях, но никто не посмел обратиться к Дрэяну, который стоял и в ожидании похлопывал себя по локтю свитком с картой местности.

Истекла минута, пошла вторая. Тиамарто все не было, и Дрэян начал волноваться. Держать купол маскировки становилось все труднее и труднее. Кто первый рассекретится, на того и нападут сразу с двух сторон с превосходящими силами.

По ноздрям хлестнуло запахом смерти. Возле Дрэяна возник человек – не человек, чудовище – не чудовище. Молодой кулаптр убегал в джунгли почти таким, каким был в жизни. Через полторы минуты он вернулся и выглядел, как покойник, пролежавший не менее трех дней. Тошнота снова подкатила к горлу, и, едва подавив вскрик ужаса, Дрэян отпрянул.

Тиамарто упал в траву на то же место, с которого встал, и замер. Гниение, происходившее прямо на глазах с противоестественной быстротой, стало замедляться, остановилось, и процесс пополз в обратную сторону. Исчезла «маска смерти» – четко выделившиеся лицевые кости черепа – заостренный и вздернутый нос, готовящийся еще немного, и провалиться в треугольную дыру, принял обычную форму, а запавшие глазницы будто бы наполнились жизнью. Вместе с «маской» растворились и жуткие буроватые пятна на щеках и шее, а мертвенная желтизна отступила под натиском тока крови, вновь хлынувшей по восстановившимся жилам.

Бывший мертвец застонал. Теперь он садился с таким трудом, словно был дряхлым стариком, а не двадцатичетырехлетним парнем. В темных волосах даже в полутьме виднелись пучки седины, а лицо стало как у сорокалетнего – еще без глубоких морщин, но уже заметно поизношенное и обвислое у подбородка. Но страшнее всего были глаза – глаза человека, вернувшегося с того света и уже ничего не желающего на свете этом.

– Карту дайте, – прохрипел он.

Изо рта его все еще несло тленом, и он сплюнул от омерзения.

Отвернувшись, Дрэян подал ему карту. Тиамарто безо всяких эмоций указал на ней местонахождение вражеских групп и закрыл глаза.

– Что случилось, Тиамарто? Почему вы там были так долго?

– Я застрял, – не двигаясь, прошептал несчастный. – Еле освободился… Я потом расскажу. Победите их, чтобы я не зря все это делал…

Группа Дрэяна немедленно рассекретилась и напала на ближайшего противника. Услышав начало стычки, к ней присоединился и дальний враг.

Дрэян дал знак половине своих отойти в укрытие, чтобы по большей части заработать победу чужими руками, а потом ударить по временному союзнику с тыла. Однако третья группа тоже оказалась ополовиненной: ее командир рассудил в точности так же и сэкономил энергию солдат, которым предстоял затем решающий бой.

Оружие, которое использовалось на учениях, всегда было бутафорским, за ходом и правильностью действий следили старшие офицеры, и смертельных случаев не было еще никогда. За это и презирал традиции Саткрон, пристрастившийся к живой кровушке. Ему хотелось настоящих смертей.

Вот и теперь Дрэян, наблюдая, как дерутся его ребята, с гордостью понимал, что их выучка будет посерьезнее вражеской и что происходи эта схватка всерьез, противник был бы посрамлен еще скорее. Рукопашка ли, бой холодным оружием или дистанционный поединок – всюду отличились его гвардейцы, а их была лишь половина, к тому же третья сила тоже норовила выбить их из игры под шумок. И вылетала при этом сама.

Но где-то на втором плане сознания Дрэяна так и вертелись слова кулаптра, по его прихоти перенесшего физическую смерть: «Я застрял, я потом расскажу». Что-то там, в джунглях, с ним случилось, и виноваты в том были не их условные враги-сослуживцы, не головорезы Саткрона, сейчас пасущиеся в окрестностях павильона Теснауто, а что-то поистине опасное, за полторы минуты состарившее Тиамарто лет на пятнадцать.

И вот, когда победа отряда Дрэяна была уже не за горами, из засады выскочили не учтенные им бойцы противников.

– Как это понимать, господа?! – прошипел он в передатчик.

– Военная хитрость, атме Дрэян! – рассмеялись те. – Альянс.

– Вы не заявили этих людей – это во-первых. Не было указаний об альянсах – это во-вторых!

– Условием сбора, как вы помните, была демонстрация всех возможностей. И мы не сделали ничего, чего не может случиться в реальной войне.

– Кто от вас остался в карауле в городе? Вы что, сняли всех людей на учения?!

– Да. Ведь именно таким было задание.

– Это решительно против правил, господа! Это бесчестно!

– Вы и в реальном конфликте будете кричать это врагу, атме Дрэян? – продолжали потешаться уставшие от рутины и обрадованные возможностью поразвлечься офицеры.

И тут их глазам представилось кошмарное зрелище. На пригорок, у которого происходила стычка, выползло громадное существо неизвестного вида, похожее одновременно и на змею, и на зубастого речного ящера, и на летучую мышь с ее перепончатыми крыльями, и, что страшнее всего, оно чем-то неуловимо напоминало человека. Оно стояло на задних лапах, закованное в броню, и, выпуская ментальные заряды, с ревом распускало свои жуткие крылья. При одном виде чудовища кровь стыла в жилах и бежали вспять все, кто оказался поблизости, а оно еще и разило их волнами посылов, лишая здравого рассудка.

– Что за проклятые силы? – взорвался воплями эфир. – Дрэян, мороз тебе в селезенку! Кого ты сюда приволок?!

– Я?! – выкрикнул он, уже понимая, что все пошло не так, как предполагалось во время подготовки.

– Убери зверушку, Дрэян! Где ты нашел этого крокодила, я не знаю, но убери его, пока не поздно! Сейчас эта тварь начнет убивать! Слышишь?! Смотри, что она там собирает!

Чудовище и впрямь готовило волну смерти, и даже Дрэян уже видел черный смерч деструктивной энергии, вращавшийся над змеиной головой.

И тут его озарило догадкой перейти в свой морок и посмотреть, что же это за мерзость. И как только на его месте выросла большая черная кошка с едва заметными пятнами по всей шкуре и глухим рыком, облик чудовища схлынул. На пригорке стоял его кулаптр, Тиамарто, вернувшийся с того света, глаза его были совершенно безумны. И откуда только брались силы на столько этапов дестабилизации?!

Не чуя под собой ног, Дрэян кинулся к нему и ударил его наотмашь по лицу – снаружи наверняка увидели, как черная кошка бьет толстой когтистой лапой по морде чудища. Тиамарто пошатнулся, встряхнул поседевшими волосами, уронил морок. Но сформировавшуюся волну необходимо было погасить, а просто так энергию не развеешь.

– Что делать?! – закричал он, из последних сил удерживая волну.

Гвардейцы бежали врассыпную, но это не было препятствием для смертельного посыла – он нагнал бы адресата хоть за миллионы ликов.

– Ищи любую тварь в округе! – проревел в ответ Дрэян, используя свои слабенькие возможности, чтобы помочь ему.

И тут словно на выручку им что-то плеснуло в Кула-Шри. Река была невероятно далеко отсюда, но донельзя обострившийся слух кулаптра и офицера уловил звук, а внутреннее зрение различило очертания тела гигантского ящера. Волна сорвалась, и через несколько мгновений она вышибла жизнь из рептилии, отбросив ее далеко от берега.

Тиамарто, как подкошенный, упал на землю.

– Что со мной было? – простонал он. – Что я натворил?

Внизу оставались только обезумевшие после дестабилизации гвардейцы – кто валялся в траве, кто сидел, раскачиваясь, кто метался, тычась в стволы деревьев. Остальные разбежались кто куда.

Уже позже, во время расследования, стало ясно, что временное помешательство обуяло восемнадцать человек, а тяжелых было трое. Паском осмотрел всех и сказал, что повреждения мозга обратимы, хотя последствия будут наблюдаться еще в течение полугода. А вот с виновником-исполнителем все было сложнее. Он клялся, что совершил все это, ничего не сознавая. Он даже не помнил, как это происходило.

– Я мало что помню после возвращения, – объяснил он на допросе. – Там, в джунглях, я не рассчитал скорость, и меня занесло очень далеко…

– Вы говорите о действиях в сверхсостоянии по системе «Мертвец»?

– Да. Там я вдруг ощутил, что меня тянет к себе что-то огромное, не позволяет вернуться. Это, знаете, как откатывающаяся большая волна, которая волочет за собой в море валуны. Я не мог вырваться, а паника, которую испытывал не я – нет, мое физическое тело и разум уже умерли – а только мой «куарт», мешала сосредоточиться и найти выход.

Паском уточнил, как выглядело то, что захватило его в плен.

– Я увидел что-то, явно созданное человеком. Оно походило на наш Храм в Эйсетти, только такой старый, что весь оброс лесом и разрушился до неузнаваемости. Оно, кажется, было очень древним сооружением. Я не могу даже представить, кто мог построить его… Но самое главное, что в нем что-то живет. Оно притаилось там и, почувствовав меня, начало притягивать, как притягивает магнит железный гвоздь.

– Вы запомнили, где это находится?

– О, да! – с готовностью ответил Тиамарто. – Оттуда уже можно различить горы Виэлоро. Это очень далеко к северу отсюда!

Все понимали, что бедняга не лжет. Да его никто и не обвинял, как никто не вменил в вину и Дрэяну его безрассудный приказ.

– У вас всегда был такой морок? – спросил один из командиров, все видевших своими глазами.

– Мне рассказали, но нет, уверяю вас! Мой покровитель – волк, как у многих…

Тиамарто продемонстрировал свой морок, показавшись перед настороженными офицерами в виде крупного черного волка, никоим образом не напоминавшего ту жуть, что хозяйничала на пригорке в джунглях.

– Неужели я привел что-то оттуда в этот мир? – ужаснулся молодой кулаптр, оставшись один на один с Паскомом.

– Это пройдет, – мягко сказал бывший духовный советник. – Это лишь временный побочный эффект. Но вот потраченные неизвестно на что годы вы себе уже не вернете.

– Значит ли это, что я не должен был подчиняться приказу?

– Ну как же не подчиняться! Бросьте. Все идет как идет. Вы не пришли сюда в первый или в последний раз. Это опыт для вашего «куарт», вот и все. Не застревайте в мыслях о смертной оболочке, такие мысли мешают развиваться личности, они – балласт. Меня же больше интересует то сооружение, о котором вы рассказали. Думаю, при первой же возможности его нужно будет отыскать и исследовать…

– А у вас уже есть догадка, чем это может быть, господин Паском?

– Да, догадка есть. Мне кажется, это древняя «скрепка».

– Скрепка?

– Не забивайте голову. Нам еще нужно будет проверить версию. Мы с вами на днях отправимся к тому месту. Поправляйтесь. Да не иссякнет солнце в сердце твоем, Тиамарто.

Паском покинул изолятор.

Тем временем Дрэян вновь встретился с Тессетеном и братом.

– Ты, братик мой, безумец, – заметил Фирэ, когда они втроем прогуливались по мосту через Кула-Шри, нынче, после ночного ливня, бурную и полноводную. – Додуматься до такого! А вы ведь еще легко отделались. Помню, у нас под Рэйодэном один умник из соседней части устроил нам всем локальный катаклизм. Их с напарником зажали в тиски, второго кулаптра обезвредили. Оставшись без напарника, тот запаниковал, с перепугу вошел в состояние нежити и давай кромсать всех подряд. И своих, и чужих – мозги-то загнили, ему было уже все равно.

– И что с ним стало потом? – содрогнувшись, спросил Дрэян, который теперь чувствовал себя рядом с младшим братом мальчишкой, свалявшим дурака.

– Ничего не стало. У него не было «потом». Он так и не смог выйти из системы, потратил на нее всю энергию, сжег себя буквально за минуты и начал распадаться на ходу. В конце концов его смогли вычислить и прямой наводкой испарили то, что оставалось от тела. А дух так разошелся, что мы с Диусоэро едва утолкали его на Перекресток и переправили к Великому Древу… Аринорцы, понятное дело, зассали, они не то что никогда такого не видели – они даже не помнили о таком, во всяком случае орэ-мастера и артиллерия. И через десять дней они прорвали тыл и провели операцию возмездия, обстреляв ракетами нашу столицу…

– Это тогда?.. – начал было Дрэян, но юноша прервал его:

– Да. Тогда.

Все это время Тессетен молчал и слушал их. Он шел без костыля, нес его, забросив на плечо. Хромал, но передвигался сам и был, кажется, весьма тем доволен.

– Что ж вы скажете о результатах? – обратился к нему Дрэян. – Кого из отрядов тех двоих вы отберете?

Тессетен пробурчал что-то насчет негодяйских приказов, за которые таких командиров, как он, надо отправлять на Оритан в погребальном ящике, но в итоге сменил гнев на милость:

– Я присмотрел полсотни талантливых ребятишек. Часть из них – ваши. Я скажу вам имена, пришлете, когда понадобятся.

– А я хотел бы работать с тем кулаптром, с Тиамарто, когда он выздоровеет, – вставил Фирэ. – То есть, когда из него выйдет мертвецова дурь.

Дрэян безропотно согласился. Лишь бы его оставили в покое со своими непонятными затеями.

– Между прочим, – добавил Сетен, – один из этих пятидесяти – вы, Дрэян.

– Я?! – подумал, что ослышался, тот. – Почему я? Я ведь по сути провалил эти учения!

– Вы хотя бы действуете не по шаблону, зима вас покарай. По-идиотски – да. Но это в общем-то поправимо.

Фирэ рассмеялся, но словил угрюмый взгляд Учителя и состроил серьезное лицо.

А Дрэян отправился в казармы, где недавно выслушал доклад вернувшихся из Тепманоры гвардейцев, еще толком не знавших о том, что произошло в Кула-Ори на учениях. Он гадал, имеет ли какое-то отношение к этому отбору атме Ормона, по которой он соскучился так, что звенело в ушах, и которая до сих пор не соизволила назначить ему встречу, а ведь со времени их прилета прошел уже почти целый день! В сердце закопошилась суетная, противненькая ревность. К Тессетену он не ревновал ее никогда: возлюбленная с первого же дня их близкой встречи дала понять, что лишь терпит своего безобразного мужа из жалости и чувства долга. А вот то, что в неофициальной форме порассказали ему гвардейцы, наводило на подозрения.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю