Текст книги "Князь Вольдемар Старинов. Дилогия"

Автор книги: Сергей Садов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 80 страниц)

– Я милорд? Но я никогда…

– Не думаю, что это сложнее, чем управление собственным делом, – соврал Володя. – Просто объёмы больше. Только… если на этот раз попадёшься на воровстве или соврёшь мне, будешь просить милостыню уже до конца жизни в самой глухой дыре мира.

– Милорд… Вы… Я же ещё даже не согласился.

– А у тебя есть выбор? Ты же ведь хочешь отработать свой долг? Я даю тебе эту возможность.

– Если я откажусь?

Володя на миг задумался.

– Долг прощу. Можешь идти куда хочешь. Но куда ты пойдёшь? В столицу тебе дорога закрыта после произошедшего. Уедешь в другую страну? Думаешь там будет проще? Высоко не поднимешься, а если начнёшь преуспевать, о тебе ведь постараются навести справки и вся история тут же выплывет наружу. Только менять имя. А оно того стоит? Я же предлагаю хоть и трудную, но работу. К тому же скучать точно не придётся. Доход твой тоже будет велик, плюс премии, – хмыкнул Володя, – если будешь справляться с работой. В обмен мне нужны твои навыки и… честность. Так как?

– Похоже, у меня действительно нет выхода…

– Выход есть всегда. Весь вопрос какой предпочесть. Я ведь не требую ничего невозможного.

– Я согласен, милорд, – сдался купец.

– Вот и отлично. Тогда сегодня отдыхай, а завтра приступишь к своим обязанностям. Приказ о твоём назначении заберёшь у моего секретаря, бери за грудки прежнего казначея, он где-то в темнице замка околачивается, и тряси с него все отчёты и ведомости расходов и доходов. Можешь, кстати, его себе в помощники забрать, если посчитаешь, что ему можно верить и что он нужен. Если согласиться – это уменьшит наши хлопоты и облегчит работы.

– Да, милорд… я понял…

– В таком случае, до завтра. – Володя поднялся. Эродахон поспешно вскочил и поклонился, после чего с той поспешностью, которую позволяли приличия, покинул кабинет.

Володя снова опустился на стул и уставился куда-то вдаль.

– А сейчас, – пробормотал он, – самое неприятное – разговор с бывшим герцогом.

Понимая в каком положении находится сейчас пленённый герцог, Володя не стал приказывать привести его в кабинет, а отправился к нему сам, застав всю семью сидящую на диване, дожидающуюся его прихода.

Князь на мгновение замер у двери, оглядев всю семью.

– Ульмар, я не думаю, что остальным полезно будет слышать наш разговор.

Герцог кривовато усмехнулся, услышав обращение, но согласно кивнул.

– Прошу вас, подождите в соседней комнате.

– Но отец! – вскинулась Аника.

– Идите! – Приказ чёткий и конкретный. Спорить не решился никто и вскоре они остались одни.

Володя, прислонившись к косяку двери, внимательно наблюдал за герцогом, словно пытаясь выяснить о нём что-то сокровенное.

– Хотите позлорадствовать? – несколько воинственно поинтересовался Ульмар.

– Хочу понять. Зачем вы всё это затеяли? Вам так хотелось больше власти?

– Причём тут власть? Всё равно ты не поймёшь…

– Если бы Артон не оскорбил меня…

– Если бы вы его не спровоцировали! Артон – мальчишка, который только-только получил власть и ещё не наигрался. Но вы-то взрослый человек!!! Неужели не ясно было к чему может привести ваше поведение? Вот стою сейчас и думаю, то ли вы такой лицемер, что готовы пожертвовать всем, ради власти, то ли просто глупец, который ради своей обиды пожертвовал всем.

– Тебе этого не понять…

– Наверное, тут вы правы. Мне вас действительно не понять. Я не готов ради той гордости, как понимаете её вы, ставить на кон всех близких мне людей, лить море крови, ставя на грань краха страну. Сколько крови этот мятеж уже стоил и сколько будет стоить?

– Тогда зачем ты пришёл?

– Да чтобы спасти тех, кого ещё можно, идиот ты!!! – Володя не выдержал и добавил ещё несколько слов по-русски. – У тебя было всё! Всё, а ты!!! Ненавижу таких, как ты!! Ты как мой отец!! Тоже лез везде, а отвечать за это пришлось моей сестре и моей матери!!! Заканчивай это всё, пока не поздно!!! Спаси тех, кого ещё можно!

Ульмар нахмурился, в глазах разгорелось пламя ярости… теперь понятно, почему всё так получилось с королём…

– И кого ты мне советуешь спасти? Артона?! Королевство?

– Сына, чёрт тебя раздери!!! – уже не выдержав, заорал Володя, добавив последнее на русском.

Ярость мгновенно потухла.

– Спасти сына?

– Ты же понимаешь, что его ждёт, если всё так продолжиться?

– А что его ждёт в ином случае?

– А что ждёт всю твою семью, герцог? Раньше тебя это не заботило. Неужели ты и в самом деле надеялся усидеть на троне в случае успеха? Ты же знаешь, сколько бы нашлось противников твоего восшествия на престол. Гражданская война в момент внешнего вторжения… какие шансы у тебя были удержать ситуацию? Какая участь ждала бы твою семью, когда тебя скинули? И что ожидаешь для них сейчас?

Герцог как-то сразу потух, ярость куда-то исчезла и он почти рухнул на кровать. Володя передвинул один из стульев поближе и уселся на него верхом, положив руки на спинку.

– Они тут не причём… Я буду просить короля…

– Тяжело будет просить за старшего, если всё продолжится так, как сейчас… Ладно, наверное, скрывать дальше будет слишком жестоко… Когда я соглашался на эту работёнку, – Володя скривился.

– Только не говори, что тебе не хотелось занять моё место…

– Мне и сейчас не хочется его занимать – слишком хлопотно. К сожалению в жизни часто происходит не так, как нам хочется. Иначе меня бы тут не было, а вы не поднимали бы мятеж. Выяснять ваши настоящие мотивы я не буду – не интересно. Да и Танзани, наверное, разберётся с этим и без меня. Так вот, когда я соглашался на это дело, я поставил Артону ряд условий. Одно из них заключалось в том, что семьи всех мятежников отдаются не на королевский, а на мой суд. Тебя я спасти не смогу, да, честно говоря, и не хочу. Даже решай я твою судьбу вряд ли она была бы легче, чем то, что ждёт тебя в столице – плаху ты заслужил целиком и полностью. И поверь, моя рука не дрогнула бы, подписывая приговор. Однако здесь решаю не я и вскоре тебе предстоит отправиться к королю.

– Я понимаю… – Ульмар опустил голову. – Что ты сделаешь с моей семьёй?

– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Но сначала надо спасти ещё тех, кого можно. – Володя покопался в карманах и достал лист бумаги. – Вот, пиши.

– Что? – герцог недоумённо взял бумагу.

– Письмо сыну! Пока он не наделал глупостей, пусть немедленно сдаётся. Со своей стороны я обещаю, что не буду выдвигать против него обвинений в мятеже. Ульмар, чем раньше всё закончится, тем лучше для всех. И тем больше людей будет спасено, в том числе и твой сын. Но если он попытается поднять знамя мятежа вместо тебя, то я уже ничего для него не смогу сделать. Сейчас он пока только один из мятежников, который подпадает под общую амнистию, приказ о которой я как раз готовлю. Но стоит ему поднять выпавшее из твоих рук знамя, как он становится уже главой мятежа. Понимаешь к чему я клоню?

– И ты оставишь в живых наследника бывшего герцога? Не боишься проблем?

Володя поднялся и подошёл к окну. Долго изучал что-то на улице.

– То, что я сейчас скажу, – заговорил он не оборачиваясь, – меньше всего мне хочется говорить именно тебе, но иначе будет трудно объяснить. Моя семья погибла на моих глазах. Сестре было восемь лет. Я спасся чудом, а потом вынужден был долго скрываться. Потом уже у меня было много времени чтобы обдумать случившееся. Тогда я и поклялся себе, что если судьба для меня повернётся в лучшую сторону, то от моей руки не пострадает ни один невинный… – Володя немного лукавил, такой клятвы он себе никогда не давал, но в этом мире, где слово благородного играла не последнюю роль такое поведение было понятным. Это как рыцарский обет, который надо исполнять. Впрочем и обманом это не было – ему действительно была противна мысль лишать жизни тех, кто и защищаться не может… да и Гвоздь его не поймёт, когда они всё-таки встретятся… Вот про Гвоздя точно говорить не стоило, тогда герцог уже не поймёт.

– И что ты предлагаешь? – В глазах отчаянная надежда. Судя по всему, шпионы не врали и герцог действительно очень любит семью.

– Во-первых, для того, чтобы избежать проблем для себя лично, они все должны прилюдно отказаться от прошлого рода – я специально узнавал, такое было. Род Тиндон должен умереть. Тогда они уже не смогут ни под каким видом претендовать на герцогский титул.

– С одной стороны верно, – согласно кивнул бывший герцог. – Но с другой если найдётся влиятельный кукловод, то это его вряд ли остановит.

– А потому, во-вторых, ты передаёшь опеку над своей семье мне. Твои сыновья начнут с низшей ступени и станут оруженосцами, а там посмотрим до чего дослужатся…

– А их мать и сестра у тебя в заложниках, – невесело улыбнулся Ульмар. – Умно придумал… Надо было прислушаться к тем, кто предупреждал насчёт тебя… И не в моём положении торговаться.

– Ну раз вы согласны, то не буду вам мешать. Полагаю, вам ещё с женой обсудить надо будет что именно, вы напишите в письме.

– Да… ещё ей рассказать всё.

– Полагаю, – хмыкнул Володя, – в этом нет необходимости. Стена между комнатами не каменная, а обычная деревянная перегородка. Если с той стороны приложить ухо, то наш с вами разговор прекрасно слышно. Я их попросил уйти не потому, что не хотел, чтобы они слышали о чём мы говорим, а чтобы не мешали своими неуместными восклицаниями и комментариями. – Князь специально повысил голос. – А то у некоторых чересчур острый язычок.

С той стороны послышался возмущённый крик, потом звук падения чего-то и, кажется, произошла небольшая борьба.

– Всё равно я до него доберусь и скажу всё, что о нём думаю! – приглушённо донеслось из-за стены.

Володя хмыкнул и вышел из комнаты, оставив семейство наедине со своими мыслями.

Этот разговор с бывшим герцогом вымотал Володю больше, чем весь прошедший день и спать лёг он совершенно разбитый. А на следующее утро к нему завалился Винкор с сообщением, что Сторн нижайше просит принять его с новыми песнями. Володя на мгновение задумался, потом решил, что время ещё есть.

– Ты их записал?

– Как вы просили, милорд. – Винкор положил на стол несколько листов. Пока его секретарь ходил за бардом, Володя успел прочитать все три песни. Две из них показались ему не очень, но третья понравилась, правда без исполнения трудно ещё что-либо сказать об эмоциональном воздействии, а стихи всё же не настолько хороши, чтобы говорить без музыки.

Сторн вошёл в сопровождении Винкора вежливо поклонился и замер в ожидании приказов. Володя ещё раз просмотрел тексты.

– Не совсем хорошо, хотя намного лучше прошлых. Самое главное – нет пафоса. Однако я не бард и мне трудно сказать что именно не нравится, только предчувствие… Сможешь исполнить их?

– Конечно, милорд. – Сторн снова поклонился и взял на изготовку инструмент, чем-то напоминающую магдалину, сделанную то ли из тыквы, то ли из какого-то непонятного дерева, а может и понятного, но очень специфичным образом обработанного. – Разрешите сесть?

– Делай что хочешь, если это надо для исполнения.

Сторн снова поклонился… надоел уже своими поклонами. Володя вздохнул – и ведь не запретишь, не поймут.

Бард осторожно коснулся струн, а потом заиграл. Мелодия была отдалённо знакомой, напоминая вальс «Осенний сон». Сторн верно уловил нюансы мелодии и строил по ней рифмы. Проблема только в том, что раньше так стихи не писали. По мнению местных поэтов в стихах должна быть героика, напыщенность и пафос не только допускались, но были едва ли не обязательны – какое же воспевание подвига без этого? Володя же требовал нечто иное – не воспевание подвига, а воспевание труда обычного солдата, для которого война не поиски слава, а работа, тяжёлая, трудная, кровавая, но необходимая. И вот отдых между боями… короткий миг, когда не надо трудиться, а можно просто посидеть у костра, не думая о грядущих боях.

Остальные песни были похуже и послабее первой.

Володя задумчиво почесал подбородок.

– Первая песня хороша, а вот остальные не очень, но… окончательное решение вынесу не я. – Князь поднялся и подошёл к окну, подозвал барда. Тот неуверенно приблизился и оглядел военный лагерь под стенами замка. – Решение вынесут они. Исполни песню перед солдатами. Если она им понравится – твои стихи проживут века. Они и есть твои экзаменаторы.

– Я могу исполнить её перед ними, милорд?

– Да, Сторн. – Когда Бард вышел и закрыл за собой дверь, Володя не отворачиваясь от окна, добавил: – А всё-таки стихи не очень хороши. Боюсь, что успех его если и ждёт, то только из-за необычной манеры исполнения и стихосложения. Он первопроходец и этим запомнится. Но за ним придут другие, намного более талантливые.

– Я тоже так думаю, ваша светлость.

– Ну, по крайней мере шанс мы ему дадим. Кстати, Ульмар письмо написал?

– Утром передали. Я не хотел вас будить и отправил со специальным парламентёром.

– Хорошо. Тогда давай потренируемся в имерийском…

Глава 29

Следующие два дня и правда выдались весьма насыщенными. Следуя правилу, что армия если не воюет, то учится, Володя дав сутки отдыха, снова затеял тренировки с перестроениями. Правда на этот раз, к его удивлению, солдаты вовсе не роптали, а занимались очень даже прилежно. Впрочем недоумение его продлилось недолго, до тех пор, пока случайно не услышал как один старожил-солдат отвесил мощного леща новичку, заметив, что тот отлынивает от тренировки.

– Дурак! – заявил он. – Князь для тебя же старается. Впрочем выбирай сам, что для тебе лучше пролить – пот сейчас или кровь на поле боя. А я благодаря всем этим занятиям живым выбрался… крепко нас прижали в последнем бою, но выстояли.

– Не дрался бы, а рассказал, – обиженно проворчал молоденький солдат – лет восемнадцать наверное ему было. Интересно, за каким лешим его в солдаты потянуло? Володя твёрдо приказал набирать только добровольцев, тем более большой нужды в солдатах не было – князь не хотел раздувать армию сверх меры, делая её неуклюжей и малоподвижной громадиной. Настоящая численность его вполне устраивала – надо было только потери восполнить и заменить раненных и тех, кто остался гарнизонами в замках. Впрочем была надежда, что вскоре их заменят добровольцы из городов – он уже отдал приказ в магистраты, что бы те выделили необходимые силы.

Подслушивать Володя не стал, но ушёл весьма довольный – кажется всё поняли, что все эти тренировки происходят не из-за садистских наклонностей нового князя.

– Как с лучниками? – поинтересовался Володя у Лигура после тренировки.

– Разослали гонцов по окрестностям. Пришло пока человек тридцать, но думаю будет больше.

– И это хорошо. Как только наберётся нужное число народу – начинай формировать второй батальон. Теперь, господа, обсудим те перестроения, которые отрабатывали сегодня. Лигур, что у тебя за остановка в бою? В реальной схватке противник не будет ждать, пока уставших сменят новые отряды.

– Я понимаю, милорд, но солдаты должны усвоить эту смену, потому я и остановил ненадолго занятие…

– Ерунда какая-то. Перестроения отрабатывайте на плацу, а в тренировочном бою это надо делать как в реальности. Что-то не получается – снова отправляй их на плац.

– Я понял, милорд.

– Вот и хорошо. Конрон, почему всадники отступили на левом фланге? Между пехотой и конницей такой разрыв образовался, что можно было всю родезийскую армию в него протолкнуть.

– Возникла опасность, что они налетят на пехотинцев… слегка перестарались с перестроениями.

Володя поморщился, понимая, что камешек в его огород – его речь о том, что попытка атаки сквозь своих будет приравнена к измене сильно подействовала на офицеров и те теперь предпочитали не рисковать и при малейшей угрозе наскока спешили увеличить расстояние между отрядами. Сегодня перестарались.

– Если они в реальном бою так перестараются… Конрон, над увеличить занятия со сквозными атаками.

– Милорд, после них бывает много раненных…

– Значит ещё плохо усвоен материал! Тяжёлых случаев немного, зато опыт бесценный.

И понеслось… Занятия шли постоянно весь день с перерывами на еду и отдых. Основные тренировки в первой половине дня до обеда, потом обед и два часа свободного времени, дальше до шести вечера обучение грамотности и счёту, а в шесть марш-бросок в полном вооружении. В десять уставшие люди возвращались в лагерь, ужинали и заваливались спать. Все чувствовали, что приближается решающая схватка и тренировались как одержимые.

Но помимо этой подготовки шла и другая, скрытая от большинства глаз битва – потому и вызывало у многих удивление, когда из того или иного города приезжали гонцы с выражением покорности новому герцогу, прибывали многие дворяне как участвующие в мятеже, так и оставшиеся верными королю. Первые тут же передавали власть наследникам и отправлялись в столицу к королю, вторые приносили присягу – всё было обставлено торжественно, даже с помпой. Сам Володя не очень хотел такого, но, помня уроки, предпочёл потратить время на организацию торжественных мероприятий – важно было, чтобы это запомнилось, чтобы ни у кого не возникло сомнений в законности его титула. Для этого он задействовал и королевских гвардейцев, в парадных одеждах и доспехах выстроившихся коридором, в котором шли те благородные, которые хотели принести присягу новому герцогу.

В кабинете всё больше и больше на карте появлялось отметок, когда очередное герцогства или баронство сдавалось на милость победителя, присылая представителей для того, чтобы договориться о сдаче. Без устали трудились писцы, переписывая новые своды законов, положение вольных городов, учреждение новой формы судопроизводства через суды присяжных, когда дело касается преступлений внутри одной социальной группы – учреждать единый суд для всех Володя не рискнул, помня пословицу что тише едешь, дальше будешь. Плюс был тот, что в королевстве не было как такового единого сборника законов – всё опиралось на указы короля и указы герцогов внутри подведомственных им территорий. Минус… собственно минус был тот же – отсутствие какого либо единого законодательного акта, а значит совершенно не на что было опереться. А потому приходилось действовать крайне осторожно и чуть ли не на ощупь, согласовывая каждый шаг с помощниками – в основном с Винкором. Благородных Володя решил пока не трогать, потому занимался только теми законами, которые касались остальных и которые намеревался выдвинуть в качестве основы единого законодательного кодекса на первом заседании парламента. Пока же все заметки после утряски незамедлительно отправлялись во все города, которые уже присылали своих представителей с приказом ознакомиться и составить мнение, которое выслать обратно. Медленно, но спешить причин пока не было, зато все видели, что герцог реально и очень серьёзно принялся за реформирование судебной и законодательной системы, а значит от обещаний, данных Рутерну отказываться не собирается.

Впрочем что можно сделать за два дня? Только наметить основные линии реформ и сделать первые черновые наброски. Но и этого было более чем достаточно, чтобы в замок герцога потянулись представители городских цехов и купеческих гильдии за разъяснениями, за подтверждениями, как послы с пожеланиями и замечаниями.

На четвёртый день в замке появился Рутерн с Осторном, последний во главе каравана с закупленными припасами и оружием – как нельзя кстати, вчера появился Филлип с нанятыми мастерами-каменщиками, плотниками, кузнецами и припасы пришлись как нельзя вовремя. Передав работу интендантским частям, купцы появились в кабинете князя. Обменявшись положенными приветствиями, все расселись вокруг стола в центре комнаты. Володя уже постепенно приучал всех к собственным порядкам проведения совещаний, потому Винкор тут же появился с подносом, на котором стоял чайник и кофейник, а также сладкие булочки. Быстро разложил всё это на столе, поставил перед каждым по чашке и откланялся.

Сначала разговор шёл вроде бы не о чем, Осторн в разговоре практически не участвовал, доверив вести его Рутерну, тот же сначала выспрашивал о здоровье князя, потом желал долгих лет жизни, перешёл на свои дела, как трудно вести караваны когда развелось столько разбойников.

– Это наша следующая цель, – покивал Володя. – Я уже назначил человека для решения этой проблемы.

– Хорошо, когда новый герцог понимает нужды своих подданных, – склонился в поклоне Рутерн. – Старый не уделял этому должного внимания.

– Не стоит пинать поверженного противника, – остановил купца князь.

Тот снова кивнул и вдруг резко поднял голову.

– Я получил ваши процедуры формирования парламента… Разумно, что вы доверили сформулировать правила делегирования самим сословиям.

– Рад, что вы одобряете, – чуть улыбнулся Володя. Похоже вежливые приветствия закончены и пора переходить к делу. Рутерн же, похоже, сообразил, что немного увлёкся и тут же пошёл на попятной.

– Я действительно рад этому, ваша светлость. Вы выделили три группы: благородные, купеческие гильдии, чьи конторы зарегистрированы на территории герцогства и городские цеха… Я, признаться, думал, что разделение будет по сословиям.

– Разделить по роду деятельности я счёл более подходящим решением. Благородные – воины, купцы – деньги, городские цеха – товары. Сами города в парламенте представлены не будут, пусть выдвигают своих людей через цеховых представителей, либо через те купеческие гильдии, которые зарегистрированы в их городах.

– Могу я поинтересоваться причиной такого подхода?

– Пора всем привыкать, что город – не какая-то отдельная единица, а входит в герцогство. Количество представителей в парламенте каждой группы будет одинаковым и выдвигается по одному кандидату от каждого баронства. Таким образом общее число парламентариев составит сто двадцать человек.

– И каждый благородный обладает в нём правом полутора голосов?

– Верно. Благородные – опора герцога, полагаю эту привилегию для них справедливой.

Осторн заёрзал на своём месте, но что-либо сказать так и не решился. Рутерн прикрыл глаза, о чём-то задумавшись, открыл…

– А какова истинная причина этого решения, ваша светлость?

– О… а почему вы, уважаемый, не верите в то, что я сказал?

– По тому. что я успел узнать о вас, вы, милорд, не производите впечатление человека, который считает благородных своей опорой.

– Тем не менее именно у них сила и они играют важную роль.

– И тем не менее, милорд?

Теперь настала очередь задумываться уже Володи.

– Хорошо, – решил он. – Скажу откровенно, но в ответ потребуют откровенность от вас. В данном случае я не хочу чрезмерного возвышения купцов.

– Откровенно, – немного даже растерянно отозвался Рутерн.

Кажется весь его план беседы, который он успел составить, разрушился и теперь ему пришлось перестраиваться на ходу. – У меня сложилось впечатление, что вы благоволите нам.

– До определённого предела. Но, честно говоря, вас я опасаюсь больше, чем благородных. В деньгах больше силы. Но дело не в этом. Деньги, они легко уходят и легко приходят. Я же хочу, чтобы они оставались в герцогстве и работали. В парламенте будет три группы, одна из которых в силу большего количества голосов победит любую другую. Понимаешь к чему я?

– Вы, милорд, хотите, чтобы мы действовали с цеховыми сообща?

– Верно. У них мастерские и дела, но им нужны деньги. У вас деньги, которые вы можете им дать. Чтобы протолкнуть закон выгодный вам, вы вынуждены будете искать компромисс с цеховыми. Они, в свою очередь, с вами. Интересы у вас с цеховыми более общие, чем у вас с благородными или у цеховых с благородными. По отдельности вы ничего сделать не сможете и вам придётся искать точки соприкосновения.

Задумку Володя оценил, всё-таки эксперты на Базе были великолепные, когда сумели просчитать многие ситуации и выдав свои рекомендации. В частности разделение парламента не по сословиям, как было в нашем мире, а по роду занятий людей обсуждалось на одной из стратегических игр, которые любили устраивать психологи Базы, когда в разной ситуации надо было добиться определённой цели. Как правило там все психологи и стратеги играли против Володи, потом совместно разбирали ситуации, выискивая наилучшие пути. Вот и пригодилась одна из таких задумок. И вроде бы приличия соблюдены – благородные выделены в отдельную категорию и по социальному статусу и по роду занятий, и остальные поставлены в ситуацию, когда они просто вынуждены будут договариваться и искать общие точки соприкосновения если хотят чего-то добиться.

– Хм… – Рутерн удивлённо посмотрел на князя. – Скажите… это ваша изначальная задумка?

– Честно? Не моя. Это мне подсказал один умный человек с моей родины, а потом мы уже совместно развили идею. Тогда это была всего лишь игра, но пригодилось. – Как видите, я с вами честен до конца. Готовы последовать моему примеру?

– Это очень интересный вызов, ваше сиятельство… Готов.

– Готовы поделиться со мной теми законами, которые вы намерены провести в будущем парламенте? Не просто же так вы этим заинтересовались? Благодаря вашим связям практически все города герцогства уже прислали своих парламентёров. Вы помогли избежать большой крови.

– За это я рассчитываю на награду…

– Я готов обсуждать… и торговаться…

Дальше пошла выматывающая игра в незаконченные фразы, недомолвки и невысказанные просьбы. Причём каждому было понятно, что хочет оппонент и надо было не напрямую дать понять, что это немного не то, что ожидалось другой стороной. Ясно, что каждый хотел получить максимум, но пока победа не определена ни тот ни другой не рисковали высказывать свои пожелания напрямую. Володе был нужен этот союзник – негласный председатель купеческих гильдий королевства, а тому нужен был князь – ибо только он из всей правящей знати готов был выслушивать пожелания купцов и идти им навстречу. Теперь надо было определить насколько далеко он готов был идти в своих уступках – этим он и занимался, прощупывая почву. Сначала он рассчитывал быстро разобраться с неопытным мальчишкой, но… что-то было не так. Его поведение укладывалось в рамки и, казалось, можно обмануть, но вдруг в важных вопросах он резко менял поведение, а в его решениях угадывался чей-то очень мощный и опытный ум. И сейчас купец пытался вспомнить окружение князя и понять, кто же это такой. Мысль о разных стратегических играх где-то на далеко с участием опытнейших специалистов в голову ему даже не приходило. Володя часто вынужден был действовать по тем ещё шаблонам, часто не понимая расставленных ловушек собеседником – не хватало опыта, потому оставалось только верить в таланты аналитиков.

– Вы говорили, что вам нужны деньги… – Рутерн, похоже, пришёл к какому-то выводу и теперь решил взять тайм-аут и обдумать новую ситуацию. – Я принёс первый взнос, собранный купцами – безвозмездный дар для вашего скорейшего утверждения в законном статусе.

Володя и Рутерн одновременно хмыкнули, понимая цену «безвозмездности» этого дара.

– Передайте им от меня благодарность, – чуть кивнул Володя.

– Всенепременно, ваша светлость. Будут какие-то ещё пожелания?

– Если можно… – Володя выдвинул ящик стола и вытащил какие-то бумаги. – Это долговые королевские векселя. То, что выделил мне его величество. Не люблю оставаться должным, тем более королю.

– Я понял. Перешлю ваши долговые расписки в столицу и там их оплатят.

– Благодарю.

Рутерн поднялся, за ним поспешно вскочил и Осторн.

– Милорд, если позволите, я хотел бы повидаться с доч… – Купец осёкся, потом вздохнул и закончил: – маркизой.

– Конечно. Вас проводят…

Когда оба купца вышли, Володя устало провёл рукой по лбу, потом пощупал рубашку… хмыкнул.

– Винкор… – секретарь, вошедший в кабинет сразу после ухода купцов, выпрямился.

– Да, ваша светлость?

– Попроси служанку принести мне сменную одежду сюда… вся рубашка мокрая… Этот разговор выматывает хуже, чем любое сраженье – хоть выжимай…

– Передам. Ещё распоряжения будут?

– Будут. Заведи, наконец, помощника себе – вижу же, что не успеваешь везде, а дальше твои обязанности будут только расти.

– Конечно, милорд. Обязательно.

На следующий день состоялся новый разговор с купцом, правда, не такой выматывающий, в более непринуждённой обстановке, в основном обсуждая детали тех вопросов, по которым расхождений не было.

– Уважаемый Рутерн, я герцог, а не председатель купеческой гильдии. Потому не рассчитывайте, что я буду отстаивать ваши интересы в ущерб благородным.

– Я понял вас, ваша светлость. Прошу прощения.

– Я рад, что мы поняли друг друга.

Спокойное время закончилось через четыре дня, когда к Володе подскочил взмыленный гонец из замка. Он как раз наблюдал за тренировочным богем одного батальона полка против другого и отвлекаться не хотелось.

– Что-нибудь срочное?

– Да, милорд… – гонец замялся. – Пришло сообщение от гонца, которого отправляли с письмом к Игранду Тиндону…

– Старшему сыну бывшего герцога? Раньше, чем я ожидал. Ладно, придётся ехать, надо переговорить с нашим парламентёром.

– Милорд… – гонец замялся. – Вам лучше поскорее вернуться…

– Что? – Володя напрягся. – Что случилось?

– Вам лучше это увидеть, милорд…

Володя не стал расспрашивать и вскочил на коня, пришпорил, с места отправив его в галоп, посчитав, что так будет быстрее. Двор замка поразил его тишиной – обычно тут всегда полно народу: суетятся слуги, охрана, гости. Сейчас охрана была, но какая-то молчаливая… Заметив князя, все отводили глаза…

Володя ворвался в общий зал, где собралось больше всего народу. При виде его молчаливые солдаты расступились, давая ему возможность пройти. Князь выскочил в комнату и словно грудью налетел на стену… смертельно побледнел, отшатнулся, кулаки против воли сжались, в зале стихли даже негромкие разговоры и воцарилась мёртвая тишина…

– Что же ты наделал, парень, – прошептал Володя глядя на голову своего посла, которую водрузили на стол. Как ни странно, гнева не было… вообще не было никаких чувств. Володя узнал это своё состояние, которое появлялось в минуты наивысшего напряжения или смертельной опасности. Думал уже забыл это ощущение, а ведь раньше жил в таком режиме… утомительно… Зато спасало от воспоминаний. Вот и сейчас чувств не осталось, только обострённый до предела разум, просчитывающий ситуацию с точностью и скоростью компьютера.

– Милорд… Тут ещё письмо было…

Володя покосился на бумагу.

– Не интересно. Ответ мы уже получили… Конрон…

– Да, милорд?!

– Завтра выступаем. Объяви людям.

– Хорошо… На Игранда?

Князь обернулся. Конрона от этого пустого и холодного взгляда бросила в дрожь. Князя словно не задело произошедшее. Абсолютное спокойствие, словно он каждый день видит головы своих послов.

– На графство Иртин. Не вижу смысла менять уже разработанные планы.

– Но…

Князь отвернулся.

– Графство Иртин сейчас единственный источник необходимых ресурсов мятежников. И оно единственное, которое ещё сопротивляется. Как только мы разберёмся с ним у Игранда не останется ни денег, ни людей, ни других возможностей продолжать мятеж. Выступаем завтра утром… Не заставляй меня повторять, Конрон!