Текст книги "Крёстный сын"
Автор книги: С. Алесько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц)
Филип уронил рубаху, совершенно забыв о ее существовании, сел на кровать и запустил пальцы обеих рук в волосы, с трудом сдерживаясь, чтобы не стонать. Больше всего хотелось провалиться сквозь землю.
Ив двинулась было к нему, но остановилась, не представляя, чем может помочь. Пожалуй, сейчас любые утешения прозвучат нелепо. Да и нужно ли его утешать? Она совсем не знает этого мужчину. Как изменилось его лицо, стоило услышать ее имя... Вот сядет она рядом, попробует обнять, а он как заедет ей по физиономии и побежит все рассказывать крестному, вымаливая прощение.
Ив уже подумывала, как бы ей исхитриться и незаметно подобраться к гардеробу, когда Филип, слегка совладав с собой, спросил:
– Ты прошлой ночью знала, что идешь к Жеребцу? Я-то думал, ты считаешь меня...
– Мне безразлично имя. Что ты так цепляешься за свои прозвания? Я пришла к тебе.
– Чтобы насолить отцу? – он снова смотрел зло, ибо уязвленная гордость жгла невыносимо.
– Насолить отцу? Какое мелкое желание! – презрительно бросила Ив. – Ради его осуществления ты валялся в грязи последние десять лет?
– И что же заставило ваше высочество выбрать разбойника? – парень будто не расслышал последней фразы. – То самое, за что мне дали прозвище?
Девушка неожиданно фыркнула от смеха.
– Да вы действительно ни о чем думать не можете, кроме своих причиндалов! – потом серьезно взглянула на недоумевающего Филипа, который до сегодняшнего вечера имел, оказывается, совершенно неверное представление о благородных леди. – Ты сам меня заставил. Не надо было смотреть так, как ты смотрел там, у родника... Принцесса-грёза... – она потупилась и покраснела.
– Прости, – с неохотой выдавил парень. – Я был непозволительно груб.
– Ничего, я не обиделась, – Ив осмелела и уселась рядом, правда, плащ снимать не спешила. – Доля правды в твоих словах есть, мне хотелось заполучить и то самое.
– Спасибо за откровенность, – Филип взглянул на нее, изобразив подобие улыбки. – Похоже, гвардейцы и крестный не врали насчет твоего норова.
– Будто у тебя он ангельский!
– Нет, не ангельский, – вздохнул бывший разбойник. – Значит, это ты так быстро поставила меня на ноги? У меня мелькнула мысль, но уж слишком невероятным казалось...
– Да. Я умею готовить неплохие снадобья и разбираюсь во врачевании. И то, что я сказала в отношении себя...
– А, да... Спасибо... Я бредил? – он смотрел с беспокойством, девушка кивнула. – Адова кочерыжка! Представляю, чего ты наслушалась!
– Да ничего особенно интересного. Я рассчитывала на большее. Правда, ругаешься ты потрясающе. Объяснишь значение некоторых выражений? – глянула так лукаво, что Филип невольно улыбнулся в ответ, легко, по-настоящему.
– Не только объясню, но и покажу кое-что на деле.
– Чудесно! – Ив перестала комкать плащ у горла. – Я опасалась, что ты больше ко мне не притронешься.
– Лучше б и правда не трогать... – он задумчиво смотрел на девушку, снова мрачнея. – И так натворил достаточно.
– Что ж, давай закончим! Голод утолил, продержишься месяц до Весеннего бала. А там все столичные красавицы будут к твоим услугам!
– А ты, часом, не спутала меня с одним из придворных хлыщей? – оскорбился Филип. – Отказаться от мечты? Не надейся! Если суждено кончить жизнь на виселице, то хоть умру счастливым.
– Дурачок... – Ив запустила пальцы ему в волосы. – Давай уедем. Следующей ночью. Я знаю, как незаметно выбраться из дворца и где спрятаться. Мне хорошо с тобой...
Он прикрыл глаза и какое-то время наслаждался лаской, потом поймал руку девушки и поцеловал ладонь.
– Кто из нас небольшого ума? – пробормотал, прикасаясь губами к жилкам, проглядывающим сквозь кожу на хрупком запястье. – Адингтон нас из-под земли достанет.
– Нет! В моем убежище никто нас не найдет.
– Энджи, – он оторвался от ее руки и заглянул в глаза. – Даже если так, я не могу.
– Чего не можешь?
– Обмануть доверие крестного.
– Да ты уже...
– Если мы будем осторожны, он не узнает. Сбежим – правда откроется не только ему.
– Но если все откроется, пока мы здесь, он убьет тебя! – Ив в отчаянии ломала пальцы. Отец Небесный, какой самонадеянной дурой она была! Решила, что сможет управлять мужчиной, который, будучи на волосок от смерти, бесшабашно дерзил Правителю! О да, она могла бы найти способ заставить Филипа выполнить любую ее прихоть, но на это требовалось время и... желание. А ей вовсе не улыбается прибегать к мерзким приемчикам старого хрыча. – Старик не нарушает слова, а повесить тебя в случае неповиновения он обещал нам обоим!
– О-о, ты пыталась подобраться ко мне законным путем?
– Филип, как ты можешь нести чушь, когда речь идет о твоей жизни?! Я не приду больше, сбегу одна, как давно собиралась, – она попыталась встать, но тут же была притянута на кровать и опрокинута на спину, а бывший разбойник навис над ней, и его рыжевато-русые пряди щекотали лицо.
– Если перестанешь приходить, придется искать тебя, рискуя жизнью. Сбежишь – помогу крестному вернуть беглянку, может, тогда он смягчится.
– Ты шут, старик прав! – страх за Филипа леденил изнутри, но где-то в груди зарождался смех. Разве могла она предположить, что рядом с этим прохвостом на душе будет так легко? – И не смей меня шантажировать!
– О, моя леди, какой шантаж? Я всего лишь поставил вас в известность о своих планах в ответ на ваши.
– Не рассчитывай, что его величество смягчится и сам предложит тебе мою руку. Постой-ка, – Ив с подозрением взглянула в ухмыляющуюся физиономию. – Ты всерьез привязался к нему? Считаешь отцом, раз он относится к тебе лучше, чем покойный герцог Олкрофт?
– Какая умная! – Филипа разозлила легкость, с которой девушка его раскусила. Он выпустил ее и, сгорбившись, уселся на краю кровати, похожий на нахохлившуюся птицу. – И откуда ты знаешь, как относился ко мне старый Олкрофт?
– Я следила за тобой с самого начала, слышала большинство разговоров со стариком. Весь замок прошит потайными ходами, в которых хватает глазков. Как, по-твоему, я прохожу сюда? – Ив села рядом, на этот раз прижавшись потеснее. – Филип, у меня очень дурной норов, ты же сам видишь. Давай перестанем...
– Нет. Я своего решения не изменю. Разве что... – Девушка взглянула на него с надеждой. – Не вечно же Адингтон будет держать меня при себе. Наверняка рано или поздно отправит в феод Олкрофтов, выполнять долг лорда. Тогда мы могли бы встретиться за стенами столицы...
– И сколько придется ждать, ты подумал? Да и в чем разница? Отец все поймет, когда я исчезну, а ты не появишься в родовом замке. – Филип молчал. – Адово пламя, ну почему я не встретила тебя на большой дороге? От вашей праведности, мой лорд, просто с души воротит.
– Бедняжка! – хмыкнул он. – Я совсем не тот, кто тебе нужен. Наткнись ты на мою шайку, и ей пришел бы конец. Разве можно думать о набегах, золоте и пленницах, когда под боком мурлычет очаровательная зеленоглазая кошечка? Способная на то, что другим не под силу. Увез бы тебя подальше, хоть на Архипелаг, и год не выпускал из постели. – Ив с неудовольствием ощутила, что незатейливый план не вызывает у нее должного возмущения. – Что до моего предложения подождать и уехать порознь. Да, конечно, крестный все поймет, но у него будет возможность избежать широкой огласки и позора.
– Все-таки печешься о нем, – с грустью сказала Ив. – А он тебя не пощадит.
– Он меня уже пощадил. Не хочу быть совсем уж неблагодарным.
– Он пощадил тебя не из любви, – (к удивлению Филипа дочь крестного едва ли не брезгливо поморщилась, произнося это слово), – и не из добрых чувств, а из каких-то своих соображений, о которых я пока не знаю. И пощадил-то мелочно, поставив к позорному столбу.
– Значит, не хочу уподобляться ему, – он одарил ее таким взглядом, что Евангелина тут же прикусила язык. В стычках с отцом силы придавала ненависть, а на что опереться сейчас?
– Он души не чает в тебе, ты, как оказалось – в нем. А я по-прежнему никому не нужна, – Ну вот, нашла в чем черпать силы – в обиде. Какое унижение... Но с ним можно было б смириться, если только удастся заставить упрямца переменить решение! – Подумай, каково будет мне, если тебя повесят? Понимаю, что совершила ошибку, но я пытаюсь ее исправить...
– Пока нечего исправлять, Энджи. Вот если крестный поймает нас, тогда...
– Даже не заикайся об этом, не кличь беду! – Ив была очень суеверной – сказывалось проведенное в далеком феоде детство. – Меня он не раскусит. А ты сумеешь притворяться?
– Сумею, конечно сумею. – Из-за чего она больше волнуется? Из-за своей ошибки или из-за него? Да есть ли разница? – Сними, наконец, накидку, я не отпущу тебя до утра. Да ты совсем закоченела! – Он отбросил тонкий плащ и принялся укутывать девушку в покрывало. – Сейчас принесу вина, еды... Адова кочерыжка, как же я проголодался! Ты, наверное, тоже? – Она закивала. – И выброси из головы глупости о том, что никому не нужна, если и вправду в это веришь. Не знаю, что там у вас за сложности с крестным, но я... – замялся на мгновение, потом прямо, не прячась, взглянул ей в лицо. – От меня вы не отделаетесь, моя леди.
IV
Евангелина и Филип стали проводить вместе каждую ночь. Девушка попыталась как-то вечером не пойти в Западную башню, уж очень тревожило ставшее едва ли не навязчивым желание быть рядом с любовником. Промаялась около часа, но под конец беспокойство, что бывший разбойник, не дождавшись ее, выкинет какую-нибудь глупость, пересилило.
Ругая себя, Ив переступила порог потайной двери. Она только заглянет в глазок, проверит, как там Филип, и тут же вернется. Стоило оказаться в проходе, идущем в юго-западной стене, как впереди блеснула золотистая звездочка: кто-то шел навстречу, разгоняя мрак горящей свечой. Девушка лишь минуту колебалась, потом сжала зубы и двинулась вперед. Кем бы ни был неизвестный, у нее имеется разрешение Правителя бывать в лабиринте. А есть ли оно у того, другого? Возможно, это сам Хьюго бродит сегодня по крысиным норам, хотя прежде она никогда не сталкивалась с ним в проходах.
Филип чуть не выронил свечу, когда из черноты впереди выступила донельзя рассерженная дочь крестного. Ринулась на него, прижала к стене.
– Что ты здесь делаешь?! – прошипела не хуже змеи. – Как сюда попал? Если старик узнает...
– Да пусть узнает. Он не запрещал мне соваться в потайной ход, – Филип отвел руку с огарком, чтобы не обжечь девушку и не заляпать ее одежду воском.
– Он думать не думает, что ты знаешь о существовании лабиринта, поэтому и не запрещал!
– Тише, тише, успокойся. Ты не появлялась, пришлось отправляться на поиски. Я предупреждал, помнишь? Пойдем отсюда, если опасаешься, что старик может застукать.
– Как ты открыл дверь? И как нашел дорогу? – Евангелина злилась, оттолкнула руку, когда Филип попытался приобнять ее.
– Пальцами открыл. Щупал стенки внутри гардероба, пока задняя не отъехала в сторону. А дорогу найти не трудно – шел туда, где паутины меньше. Да и направление прикидывал. Кайл... это мой друг, из гвардейцев...
– Знаю! Причем тут Кайл?
– Он как-то говорил, что ты живешь в Южной башне.
– А его приятель Шон наверняка съязвил, что Ледянице больше пристало обитать в Северной?
– С тобой приятно дело иметь, почти ничего объяснять не нужно.
– Прекрати, Филип! Быстро поворачивайся и топай в свою башню!
– А в гости не пригласишь?
– Нет! Меня не хватятся, если не отвечу на стук. А вот тебя – могут. Ступай же, я пойду следом, – Ив смирилась с тем, что отделаться от бывшего разбойника не удастся. Что ж, сама виновата. Хотела заполучить красавчика – наслаждайся! Только, увы-увы, не совсем понятно, кто кого заполучил.
Впрочем, Евангелина не слишком мучила себя подобными вопросами. Ее гораздо больше волновало, чтобы отец не пронюхал о творящемся у него под носом.
Здесь парочке повезло: Правителя очень мало интересовали взаимоотношения мужчин и женщин, равно как и все, с этим связанное. Проницательный, отлично разбирающийся в человеческой природе, Хьюго последним замечал романы, которые становились едва ли не единственным предметом обсуждения придворных и слуг. Об отношениях лорда Олкрофта и дочери Правителя, конечно, никто не знал, но гвардейцы уже переглядывались и подмигивали друг другу за спиной Филипа, быстро поняв, что новый приятель завел подружку.
Не одно пари заключили в казармах на предмет того, кто же сумел пленить крестника Правителя (спрашивать о таких вещах было не принято, обычно счастливец сам хвалился победой, но молодой герцог почему-то помалкивал). Мечтающие о легкой наживе стремились поспорить с Кайлом: тот был уверен, что Филипу удалось растопить сердце Ледяницы.
– Проиграешь свое жалкое наследство, прежде чем получишь, – подкалывал друга Шон. – Надо же выдумать такую хрень! Парень не знаком с Льдышкой. А и был бы – такие надменные цацы наверняка не в его вкусе.
– Наследство я намерен изрядно увеличить. Пожалуй, и удвоить получится, если ты подыграешь и начнешь всем рассказывать о слабости Филипа к пухленьким хохотушкам, – посмеивался Кайл. – Парочка прячется, огласка им ни к чему. Только слепой не заметит, как Старикан носится с крестником. Тут у главного несомненно большие планы. И, учитывая теплые отношения с дочерью, ему вряд ли понравится, что та решила заполучить парня в единоличное пользование. Может, он действительно знакомить их не хочет, чтобы факелом в солому не тыкать, выражаясь поэтически.
– Да с чего ты взял, что Филип понадобился Льдышке?
– Объясню, – важно заявил Кайл. – Видишь ли, я уверен, что у Евангелины недавно кто-то появился. Принцесса неплохо делает вид, будто жизнь по-прежнему сера и скучна. Ты и остальные, возможно, ничего не заметите, даже если приглядываться станете, но от меня ей не стпрятаться. С первых дней службы я не упускал возможности полюбоваться на ангела, иной раз нарочно искал, – молодой гвардеец вздохнул. – И теперь отлично вижу – даже ее движения стали другими, более мягкими, плавными. А глаза... На днях довелось случайно поймать ее взгляд. Не поверишь, чуть не ослеп от зеленого сияния! Евангелина тут же потупилась и, готов поклясться, была недовольна, что я разглядел. А уж как она похорошела!..
– Кайл, ты помешался на этой девчонке! – хмыкнул Шон. – «Зеленое сияние!» Крылья у нее за спиной не привиделись? Не поверишь, мне иногда кажется, что сзади из-под юбки небесного видения высовывается кончик чешуйчатого хвоста, а по пухлым губкам молниеносно проскальзывает раздвоенный язычок.
– С Филипом только не делись такими откровениями, – улыбнулся черноволосый гвардеец.
– Да, кстати, даже если ты прав, и Льдышка раздвинула-таки ножки, где доказательства, что счастливцем оказался наш друг?
– Шон, кота-то в пыли не валяй, – укоризненно покачал головой Кайл. – Кто еще из обитателей дворца способен на такой подвиг? К тому же Филип единственный появился при дворе недавно. Вряд ли Евангелина внезапно воспылала к кому-то, знакомому не первый год, согласись. – Шон неохотно кивнул. – Во-от. Зато неожиданно возник молодой герцог Олкрофт: красив, богат, искушен в обращении с женщинами и совсем не похож на привычных родовитых хлыщей. Что скажешь?
– Скажу, что Пышечка Мэгги на прошлой неделе поведала мне о новом конюхе. Молодой, красивый, обходительный, кое-в-чем вроды бы самому Жеребцу фору даст.
– Да, перед таким Евангелина точно не устояла б, – рассмеялся Кайл. – Кстати, что-то давно о разбойнике ничего не слышно.
– Во-во. Тайная служба им очень плотно занималась, а потом р-раз – и позабыли напрочь. Странно... Признаться, это занимает меня больше, чем шашни Льдышки.
***
Ив не была осведомлена о догадливости Кайла. В последнее время она не так уж много времени проводила в потайных проходах, следила лишь за Правителем, опасаясь отцовских козней. Девушка и за Филипом продолжала б приглядывать, но тот взял с нее слово, что она не станет делать это без его ведома.
– Ты следила за мной с самого начала, с первого разговора с крестным? – собравшись с духом, решил уточнить парень.
– Да, – Ив не доставил удовольствия вопрос, но она тоже хотела кое-что выяснить, поэтому ответила честно.
– Хорошо, не стал слушаться старика и передергивать, – проворчал Филип, пытаясь вспомнить, не откалывал ли еще чего, не менее предосудительного в глазах девушки.
– Была нужда подглядывать за кем-то в купальне! – фыркнула Ив. – Противно.
– Этим можно не только в купальне... – парень заметил, что подруга краснеет и разулыбался. – А-а, понятно... Не смущайся, у женщин это получается... Как бы сказать... Изящнее.
– Слушай, ты...
– Негодяй, разбойник и проходимец к вашим услугам, моя леди.
– Ответь-ка, почему ты ходил в один и тот же бордель? – как Ив и рассчитывала, вопрос мигом стер с лица Филипа обезоруживающую улыбку.
– Да тебе-то что за дело? – буркнул он.
– Не увиливай. У меня есть еще несколько щекотливых вопросов, на которые я должна получить ответы. Постарайся не лгать.
– Адова кочерыжка, вы с крестным друг друга стоите! Угораздило ж меня связаться с вами обоими. Ну, спрашивай. Отвечу честно, или, не обессудь, промолчу. – Что за наказание! Она умна, поэтому с ней большей частью легко и хорошо, но в иные моменты начинаешь тосковать по дурной бабенке с двумя-тремя мыслями о нарядах в кудрявой головке.
– Почему ты ходил...
– А, «Веселый бычок»! У меня там знакомая девчонка, редкая искусница и любительница больших...
– Я поняла.
– Не дуйся. Ей далеко до тебя.
– Угу. Как и всем остальным твоим женщинам, не так ли?
– Конечно! – Филип начинал недоумевать. Видно же, что ей неприятно (ему, кстати, тоже), но продолжает выспрашивать.
– А сколько их у тебя было?
– Я, по-твоему, считал? – она молча смотрела на него, ожидая ответа. – Наверное, несколько сотен, включая шлюх, – прикинул Филип. – К чему тебе? Ты ж знала, к кому в постель лезла.
– Не злись, – голос девушки прозвучал почти мягко. – Я должна выяснить, чтобы перестать думать об этом.
– О-о, ты обо мне думаешь?
– Болтун! У тебя была когда-нибудь постоянная подружка? Может, и сейчас есть?
– Не было! Я же сразу сказал, что ни с одной не получалось, как с тобой. К чему мне ущербная подружка? Вполне хватало многочисленных женщин.
– А силой ты когда-нибудь женщину брал?
– Нет! Не сочтите за хвастовство, ваше высочество, но при моей внешности и обходительности такой нужды ни разу не возникло, – усмехнулся Филип. – Иных пташек приходилось уговаривать, особенно редких в наш век девственниц, но большей частью красули сами были непрочь. Взять хоть вас, моя леди. Набросилась, аки изголодавшаяся львица.
Ив задала тревожившие ее вопросы, получила удовлетворительные ответы, в правдивости коих не сомневалась, и с легким сердцем кинулась на наглеца с кулаками. Эта потасовка, как и все предыдущие, закончилась в постели.
Дочь Правителя, когда удавалось забыть, какой опасности она подвергла Филипа, чувствовала себя едва ли не счастливой (утраченное со смертью матери ощущение). С бывшим разбойник было хорошо не только в постели, у Ив наконец-то появился друг, о котором она давно мечтала. Нет, она не поверяла ему сокровенные мысли и надежды, но смеялась его шуткам и с интересом слушала разбойничьи байки и рассказы о жизни за стенами дворца и столицы.
Филип тоже не спешил откровенничать с дочкой крестного. Он быстро разглядел, что Евангелина похожа на Адингтона не только внешне, и, значит, вряд ли умеет подличать. Зато обладает изощренным по части использования людских слабостей умом, и кто знает, как она пожелает распорядиться сведениями о его уязвимых местах. Он и так выдает себя каждую ночь с головой, но ведь нет никаких сил сдерживаться. Потащился, как щенок, искать ее покои, когда она то ли решила не приходить, то ли запоздала – так и не понял из путаных объяснений. Но постель постелью, в конце концов, кто из баб не знает, что мужикам это требуется гораздо больше, чем им? А вот задушевные беседы разумнее отложить до лучших времен, хотя очень хочется узнать, что за адова ерунда творится у Энджи с крестным. Она же от кончиков волос до кончиков ногтей папина дочка, и при этом едва ли не ненавидит отца, да и тот, похоже, ее за человека не считает. Но попробуй-ка спроси – тут же зафыркает, как рассерженная кошка, еще и про старого Олкрофта расспрашивать примется, а об этом рассказывать и вовсе не хочется...
***
Время шло, приближался Весенний бал. Ив ждала его с нетерпением, ведь после дурацкого праздника, на котором должно состояться их с Филипом «знакомство», начнутся занятия с мечом – в этом она не сомневалась. Да и платье от мэтра Савиля заставляло пребывать в приятном предвкушении.
Знаменитый портной пришел снимать мерки через день после разговора Правителя с Евангелиной о посещении бала. Девушка грустила – неизвестно, насколько искушен Филип в притворстве. Да, со стариком у него хорошо получается, она проверила. Парень взбрыкивает иногда для порядка, ворчит, что рукой почти не владеет, хрыч морщится, но в целом доволен страшно. Конечно, превратить мужчину в мальчишку-сопляка, которому женщины только снятся – что может быть приятнее? А сможет ли ее любовник вести себя столь же непосредственно, когда рядом будет она? Да и сама... Стоит ему улыбнуться... Адово пламя!
Поток невеселых мыслей прервал деликатный стук в дверь. Ив отправилась открывать – служанок она не держала, ибо мысль о том, что кто-то будет совать нос в ее дела, была невыносима. Да, к их помощи можно прибегнуть, одеваясь на бал. Одна и та же девушка, из самых порядочных и молчаливых, убирает покои дочери Правителя, но постоянно держать при себе болтушку, у которой ветер в голове? Нет уж!
На пороге стоял мэтр Савиль, невысокий полный человечек лет под пятьдесят, с холеным круглым лицом, проницательными черными глазами, большой лысиной ото лба и лихо закрученными щеголеватыми усиками.
– Приветствую, моя леди, – гость почтительно поклонился. – Его величество желает, чтобы я сшил для вас платье к Весеннему балу. Позволите ли вы снять мерки? – взглянул на девушку с некоторой тревогой.
Ив обворожительно улыбнулась и вежливо пригласила портного в комнату. Человечек выглядел едва ли не удивленным. «Похоже, старый хрыч предупредил о моем скверном нраве. Забавно будет переубедить Савиля. Если он болтлив – неплохо. Слухи о противоречивости леди Адингтон могут когда-нибудь оказаться на руку.»
– Я должна раздеться, мэтр? – девушка прекрасно понимала, что портной такого уровня не станет снимать мерку поверх одежды, но раз уж решила играть добронравие, толика наивности не помешает. Да и почему играть? Она не стерва, хотя и может постоять за себя. Но Савиль не думает нападать, наоборот, смутился и мнется. Придется ему помочь. – Пойдемте наверх, там будет удобнее, – медовый голосок, ободряющая улыбка... Нет, не помогло. В чем же...
– Ваше высочество, не гневайтесь, молю, но раздеться вам необходимо полностью.
– Что-о? – Ив не поверила своим ушам и пристально взглянула на человечка. Тот был серьезен и преисполнен достоинства. – Я не ослышалась? – спрятать острый взгляд, изобразить смущенно-растерянный, хотя, видят Небеса, стесняться ей нечего, все это скорее смешно. – А его величество знает? – да, вот так, тихим голосом, потупившись.
– Пожалуйста, моя леди, не беспокойтесь! – портной, заметив ее смущение, несколько приободрился. – Отнеситесь к этому, как к визиту лекаря. Приношу глубочайшие извинения, но таков уж мой метод. И да, ваш батюшка знает.
– Я сделаю, как вы просите, но зачем?.. – Ив в самом деле разбирало любопытство. – Тонкая рубашка не помешает снять мерки.
– Ваше высочество, что вам ответить? Повторюсь: таков мой метод. Благодаря ему я достиг богатства и высокого положения. Мне удается шить красивую одежду, которая не только прекрасно сидит, но и очень удачно подчеркивает достоинства внешности, одновременно скрывая недостатки. Никто пока не жаловался, наоборот. Секрет в том, что для создания платья я должен увидеть человека полностью, без прикрас. В противном случае изобрести идеально подходящий наряд мне попросту не удастся, я уже пробовал... – Савиль осмелился поднять глаза на собеседницу. Та выглядела спокойной, заинтересованной и, пожалуй, понимающей. Неожиданно! Испорченные девицы из благородных так себя не ведут, а о норове дочери Правителя чего только не болтают. Его величество даже посулил дополнительное вознаграждение за возможные неудобства. Придется отказаться, какие тут неудобства – кроткая голубица...
– Любопытно, – Евангелина улыбнулась. – Вы меня заинтриговали, мэтр Савиль. У меня будет только одна просьба...
– Все что угодно, ваше высочество! – портной с досадой ощутил, что перед этой любезной красавицей начинает чувствовать себя мальчишкой. Пожалуй, еще и ночью приснится... Зачем ему такие влечения на старости лет? Впрочем, сорок семь – не такая уж старость...
– Не обсуждайте ни с кем мою скромную особу, хорошо? – дочь Правителя просительно улыбнулась. – Ненавижу сплетни на свой счет, их и без того хватает. К пересудам о моем нраве я почти привыкла, а услышать что-нибудь новенькое о том, какие у леди Адингтон кривые ноги, вздутый живот и отвисшая грудь будет весьма и весьма неприятно, даже если я знаю, что это не так.
– О, что вы, моя леди! Я никогда не обсуждаю своих клиентов, а уж вас – тем более! Знаю, что звучит это не слишком убедительно, портные славятся болтливостью, – он с досадой качнул головой, негодуя на собратьев по цеху. – Дело в том, что мой брат – адвокат, довольно известный, – Савиль скромно опустил глаза, и Ив заподозрила, что законник в своих кругах пользуется не меньшей славой, чем портной – в своих. – От него я и перенял этот прием: ни слова о клиентах. Вы можете навести справки...
– Я вам верю. Пойдемте, – Ив сделала приглашающий жест и направилась вверх по лестнице.
Попросив мэтра подождать, девушка вошла в купальню. Быстро разделась, окинула взглядом свое отражение. Следы от поцелуев Филипа не слишком бросались в глаза – он из осторожности оставлял их в малозаметных местах. Впрочем, герб Олкрофтов на темных пятнах отсутствует, так что беспокоиться не о чем. Мало ли кто их оставил? Возможно, одна из придворных дам... Ив представила, как перекосило б Хьюго, узнай он о связи дочери с женщиной, и развеселилась окончательно.
Савиль действительно оказался мастером своего дела, при виде обнаженной Евангелины выражение его лица ничуть не изменилось. Он в высшей степени деликатно, по возможности избегая прикосновений, снял необходимые мерки.
– Покорнейше благодарю, моя леди, – галантно подал ей шелковый халат, оставленный на кровати. – Его величество поставил передо мной непростую задачу, но я невыразимо благодарен за оказанную честь. Впервые в жизни мне довелось лицезреть столь совершенный женский облик.
– Спасибо, мэтр. Мне очень приятно это слышать, – Ив застенчиво улыбнулась, и присела, жестом указывая Савилю на другое кресло. – Но я не совсем понимаю, в чем трудность задачи? Казалось бы, на хорошую фигуру платье сшить проще, чем на плохую.
– О да, вы совершенно правы, ваше высочество. Но дело в том, что я не просто шью платья. К созданию одежды я отношусь как художник к написанию картины или скульптор – к ваянию статуи. Мне нравится творить и по мере скромных сил улучшать природу. В вашем случае, моя леди, любой наряд испортит картину, скрывая от глаз совершенство.
– Но я не могу отправиться на бал обнаженной, в одних украшениях! – Ив, слушая Савиля, краснела от удовольствия – искреннее восхищение льстило. Удивительно, столько лет ловить на себе лишь сальные взгляды, и вдруг встретить не одного, а двух мужчин, умеющих бескорыстно радоваться красоте.
– Впору завидовать ювелирам, – вздохнул портной. – Блеск золота и самоцветов лишь оттенит... Простите, моя леди, я, кажется, знаю, какое платье не испортит... – он поспешно поднялся с кресла и шагнул к лестнице. – Тысяча извинений, ваше высочество, мне нужно срочно посетить одного торговца тканями...
– Да-да, конечно, мэтр. Ступайте. Было очень приятно с вами познакомиться. С нетерпением жду примерки!
Портной, бормоча слова прощания вперемешку с извинениями, поспешно покинул покои Евангелины. Ив была заинтригована. Какой наряд предложит ей Савиль, учитывая смелые воззрения портного?
Спустя пару недель девушка смогла удовлетворить любопытство: мэтр посетил ее для первой примерки. Развернув за ширмой невесомый сверток, Ив охнула – платье было тонким и шелковистым, будто лепесток пиона, и казалось едва ли не прозрачным. Нет, прозрачность и впрямь кажущаяся, но тонкость... Такую вещицу надевать можно только на голое тело. Адово пламя, это даже здорово! Как бы старика удар не хватил...
Правитель, очень серьезно относившийся к предстоящему испытанию крестника, решил посетить примерку бального наряда дочери. Необходимо быть в курсе, да и драгоценности девчонке понадобятся. Если не подберет ничего в сокровищнице, придется заказывать новые. Обычно дочь не носит побрякушек, но все, что хоть раз надевала на балы, считает своим, прячет где-то, может, в тех же потайных проходах, и не желает возвращать. Не то чтоб ему было жаль золотых цацек, просто не понятно, ей-то на что? Продать? Но в деньгах он дочь не ограничивает, да и трат особых у нее нет, больше всего на составляющие к снадобьям уходит...
Хьюго, задумавшись, рассеянно кивнул в ответ на почтительное приветствие Савиля. Евангелина переодевалась за ширмой.
Стоило девушке показаться, герцог схватился за подбородок, дабы удержать нижнюю челюсть на месте. На дочери переливчато блестело облегающее платье из необычной тонкой материи, по цвету напоминающей перламутровую бело-розовую раковину. Руки обнажены, на точеных плечах лишь нити лямочек. Спереди взор услаждает глубокое декольте, открывающее полукружья полных грудей, стройная спина обнажена почти до основания. Да к лешему вырезы, придворные дамы и похлеще себе позволяют, причем большинству из них как раз следовало бы прикрываться. Платье Евангелины не столь вызывающе по фасону, если б не ткань... Адова тряпка облегает так, будто на девчонке ничего нет, кроме слоя жемчужной пудры! Бедный парень! Придется закрыть глаза, если он немного полапает ее. Да и время их общения неплохо б ограничить парой часов, а потом отправить крестника в бордель. Не меньше, чем на неделю, м-да...
Ив с несказанным удовольствием следила за выражением лица родителя. Поначалу хрыч едва сдержался, чтоб рот не открыть, чудесно! А по конец задумался, небось за крестничка переживает. Замечательно! Платье роскошно, Савиль просто умница – такое придумать. Для Филипа наряд, конечно, станет сюрпризом, вряд ли он в лесу или борделях видел что-то подобное. Ничего, после месяца еженощных забав должен выдержать. Нужно будет подготовить его, прийти пару раз в Западную башню в одних украшениях.
