Текст книги "Крёстный сын"
Автор книги: С. Алесько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)
– У меня его деньги, – заявил Шон, решив, что безопаснее будет никак не связывать подозрительного мальца с Филипом. – Это мой дальний родич. Ему нужно в стоицу, вот и едет с нами.
– И зачем такой сопле в стоицу? Пусть сам ответит! – не дал сказать открывшему было рот гвардейцу.
– Учиться буду. У мэтра Ф инимуса, алхимика и врачевателя. Он берет меня в подмастерья, – надменно заявила Евангелина, стараясь, чтобы голос звучал пониже.
– Да ну? Поди-ка поближе.
Джон поманил пальцем, не отрывая взгляда от лица Ив. Та решительно выступила вперед, в свою очередь дерзко разглядывая разбойника.
– Не сочти за желание оскорбить, – заявила с усмешкой, – но ты, часом, не из любителей мальчиков?
– Ух, какой догадливый у алхимика ученик будет! – осклабился Джон. – Да, я очень люблю мальчиков. На ужин. Зажаренных на вертеле над костром, нежных и сочных. А вот трахать предпочитаю девочек. Хорошеньких!
С последними словами быстро схватил Ив за плечо, притянул к себе, свободной рукой зашарил по ее груди, сжал, на лице появилась хищная ухмылка. Льняную полосу девушка на обратном пути решила не использовать. Впрочем, вряд ли сейчас она сильно помогла. Скорее, получилось бы как с Арманом – раздели б и срезали при всех. Евангелина попробовала вырваться, но разбойник держал крепко, и тискал, тискал, физиономия становилась все более довольной.
Попытавшийся было прийти на помощь Кайл быстро отступил, зажимая разбитый нос, из которого хлынула кровь. Шон, отстраненно подумав, что с этой частью тела другу просто сказочно не везет, хотел было продолжить его дело, но увидел, как за плечом разбойника вырастает Филип, и остановился.
Ив, не отрывавшая взгляда от лица Джона, с удивлением заметила, как мерзкую ухмылку сменяет звериный оскал. Разбойник оставил в покое грудь девушки и быстро обернулся, ослабив хватку. За спиной у него стоял бывший предводитель, его рука сжимала плечо Хорька.
– Ну-ка убери от нее свои лапы, – голос Филипа звучал спокойно, но разбойник тут же поднял ладони в воздух и отступил от Евангелины. – Вот так, молодец. А теперь я дам тебе возможность хапнуть столько, сколько никогда не мечталось.
– Ты дашь мне? Это вот она – мой выигрыш, – мотнул головой в сторону Ив. – Леди Адингтон, я угадал?
– Нет, не угадал! – Евангелина спряталась за Шона. – Мой отец из Эрли, они служат Олкрофтам. А мать – из Райли, и это мой кузен, – прижалась к гвардейцу.
– И леди едет в столицу учиться, – скептически покачал головой Джон.
– Да!
– Да, все именно так, – подал голос подошедший Ладвэлл. – Неужели его величество отпустил бы дочь таскаться по дорогам в сомнительной компании?
– Чего ж тут сомнительного? – ухмыльнулся Джон. – Компания приличествующая. Муж и дюжина солдат. Это пронырам из Тайной службы и зятю-висельнику не пристало такое сопровождение. А присутствие прекрасной леди все объясняет. Кроме, пожалуй, того, зачем этой самой леди понадобилось высовывать свои милый носик из-за крепких надежных стен. Имеются у меня на этот счет догадки... – последовал издевательский взгляд в сторону Филипа.
– Доказательств у тебя нет, Хорь. Может, это дочь Правителя, а может – кузина нищего Райли, – пожал плечами тот. – Отпусти девушку и остальных. Выкуп проси за меня. Адингтон заплатит. Я его крестник.
– А на это у тебя есть доказательства? – расхохотался Джон, смех подхватили остальные разбойники, с интересом следившие за происходящим. – Коли есть, отпущу девицу тотчас.
– Только мое слово.
– Мне этого недостаточно.
– Ну да, лжецы славятся недоверчивостью.
– Заткнись, Жеребчик, – Джон подступил к Филипу едва ли не вплотную. – Теперь я предводитель. Подчиняйся, коли хочешь уберечь девчонку от вреда.
– Ты предводитель, оспаривать не собираюсь, – неожиданно ухмыльнулся парень. – Эй, разбойнички, может, отпустите леди? Те, кто меня помнит, знают, что людей никогда не обманывал. За меня выкуп будет.
Разбойники запереглядывались, загомонили.
– Да тут мало кто тебя помнит, – подал голос один из них. – И я, и вон ребята к Хорю в шайку пришли, а про тебя только слыхали. И не про честность вовсе, а совсем про другое, – хохотнул скабрезно. – Чегой-то нам свое упускать? И че ты так об этой девке радеешь? Может, и впрямь женушка твоя, Правителя дочка, а? – Ответа не последовало. – Посидит с тобой в яме, пока выкуп не получим. Или за тебя, или за нее, а повезет, так и за обоих. А тебе скучать не придется, с такой-то красоткой, – загыгыкал.
– Ну что, доволен? – обратился к бывшему предводителю Джон. – Воля шайки ясна?
– Куда яснее, – процедил Филип, подумав, что одним разногласием с крестным стало меньше. Только бы выбраться из переделки живыми, и старик получит то, о чем давно мечтал. Дороги Алтона станут много безопаснее для путников.
– Вы, из Тайной службы, – Джон повернулся к гвардейцам. – Обскажете все, кому следует. Выкуп, десять тысяч золотых, жду через пять дней у подножья Упырьего Клыка, что на берегу Струйной. Знаете, где это?
– Знаю, – кивнул Шон. – Только я б не хотел кузину одну оставлять. Может, и меня прихватите в яме посидеть?
– Не доверяешь девчонку Жеребчику? – усмехнулся Джон. – Правильно! Но мне нищий пленник, которого караулить придется наравне с богатенькими, не надобен. Разбирайся потом с зятьком Правителя сам, коли чья-то честь пострадает.
– Спасибо, Шон, – шепнула девушка, отступая от гвардейца к Филипу.
***
Когда пленникам позволили спешиться и сняли с глаз повязки, оказалось, что сумерки не только наступили, но и успели сгуститься почти до темноты.
Посреди лесной поляны горел костер, над ним жарилась кабанья туша. Отблески пламени высвечивали стволы и толстые нижние ветви огромных буков, в воздухе носился аромат жареного мяса. В освещенном пространстве расположились около двух десятков людей. Кто дремал, кто беседовал, двое выпивали в ожидании ужина, поочередно прикладываясь к баклажке. Ив заметила одну женщину, та сидела на земле рядом с молодым парнем, положив голову ему на плечо. Откуда-то из темноты доносился пьяный хохот другой.
Вернувшиеся с вылазки быстро смешались с остальными, над поляной загудели оживленные голоса.
– Где он? – послышался зычный бас.
Евангелина, старавшаяся, как это ни было трудно, держаться на некотором расстоянии от Филипа, не выдержала и прижалась к нему. Муж приобнял ее за плечи.
– Вот кого тебе бояться не стоит, – шепнул, чуть наклонившись. – Нам здорово повезло, что Громила Сэм все еще в шайке.
Пленников тем временем вытолкнули на свет, поближе к костру, девушка даже почувствовала исходящее от огня тепло. Из темноты приближалась огромная фигура, безголовая, страшная. Ив попятилась было, потом моргнула и перевела дух. Подошедший сверкнул белозубой улыбкой и стало ясно, что голова у него имеется, чернокожая и черноволосая.
– Филип! – прогудел гигант. – Адски рад тебя видеть! – последовал крепкий удар в плечо. – А это что за малышка с тобой? Подружка? Тебя ж вроде сама дочка Правителя к рукам прибрала.
– А уж я-то как рад встрече! – заверил приятеля бывший предводитель, не спеша отвечать на вопрос.
– А насчет малышки темнит наш Жеребчик, – к пленникам подошел Джон. – Бочонок пива ставлю, это и есть его женушка, леди Адингтон. Он отпирается, твердит, что девица из благородных голодранцев.
– Ты, Хорек, я вижу, не утратил неизбывного желания вызнать мою подноготную, – Филипу страшно надоело соблюдать разбойничий этикет по отношению к своему преемнику, а теперь, когда исчезла надежда выторговать свободу для Энджи, в этом и смысла не было. На поляне присутствовало не так уж мало его бывших людей и, главное, здесь оказался Сэм, один из немногих разбойников, с кем в прошлом связывали узы настоящей дружбы. Значит, тут у него будут сторонники. Нет, отпустить их с Энджи конечно не отпустят, никто не устоит перед кучей золота, которую потребовал Джон. Но и не позволят Хорьку причинить им вред, не столько из добрых чувств, опять же, сколько из жадности. – Гадать о моем родовом имени теперь бессмысленно, ибо я его лишен. Почему б тогда не потрепаться о моей спутнице. Так, Джонни?
– Забываешься, Жеребчик, – процедил разбойник, придвигаясь к пленнику. – Теперь я предводитель и...
– Это я понял задолго до того, как ты оповестил меня о повышении в первый раз, – Филип покрепче прижал девушку к себе и легонько оттолкнул Джона. – А я – жирный гусь, за которого выложат десять тысяч золотом. Да, именно столько запросил ваш предводитель. Так уж вышло, что прихожусь Адингтону крестником, – пояснил тем, кто не был сегодня на большой дороге. – Поэтому обращаться со мной следует бережно. Правитель вычтет за каждый синяк, он старикашка въедливый. Что до девушки, она моя. Если кто-то желает оспорить, с радостью приму вызов. Я правил не забыл, надеюсь, и вы их еще помните.
– Ты теперь не из нас! – послышался чей-то голос.
– Верно. Но ушел я не по своей воле. Меня сцапали тогда в Валмере. Шайке я ничем не навредил, когда попался. Что, гонялись за вами, после того, как я не вернулся? – В ответ послышалось несколько отрицательных возгласов. – Ну, коли признаете, что я с вами поступал по понятиям, то и вы отвечайте тем же. Куш за это отвалится немалый.
– Да, Хорь, не ярись, – прогудел Сэм. – Такая удача привалила, а ты все шерсть дыбишь.
– Да пусть затрахается со своей девкой! – проворчал Джон. – Кому она нужна-то? У нас в этом добре недостатка нет. Давай, устраивай дружка в яму, Громила. Эй, Клещ, пособи ему! А то, глядишь, старые приятели еще учудят что-нибудь.
До узилища добрались быстро. Оно находилось по другую сторону поляны, за небольшим перелеском. Филип остановился у края и глянул вниз. Пламя факелов в руках конвоиров плясало по отвесным земляным стенкам. Яма оказалась глубокой, аж в два человеческих роста. С чего это расстарались разбойнички? При нем, помнится, копали в полтора и всегда хватало. Ведь стоит им с Евангелиной очутиться внизу, сверху ляжет решетка из крепких жердей, которую надежно привяжут к вбитым с четырех сторон в землю кольям. Еще и караул выставят, с Джона станется. И самое досадное, что с Сэмом не перемолвиться.
– Везунчик ты, бывший! – хмыкнул Клещ, двинув Филипа в спину. Разбойник предпочел бы потолкать-пощупать девицу, но та едва ли не жалась к товарищу по несчастью, так что добраться до мягких мест красотки было сложно. – Будешь тут первым, и дождей давно не выпадало. Чисто, сухо, никакой вони.
– Везунчик я бы был, если б сегодня с вами на дороге разминулся, – Филип стоял, подавшись вперед, силясь разглядет в темноте дно. – Нет, так не пойдет. Я себе ноги переломаю. Спускайте на веревке, и хорошо бы факелом посветить. Вдруг змеи успели вниз нападать?
– Ну ты, лорд!.. – последовал очередной толчок.
– Замолкни, Клещ! Он прав, – вмешался Сэм. – Топай за веревкой.
– Сам топай, коли такой заботливый! Слыхал же, что Хорь сказал. Нельзя тебя с пленным без присмотра оставлять.
– А я вот тебе не шибко доверяю. Вдруг дурь в башку шибанет, и драться полезешь. Либо столкнешь парня в яму, а он шею сломает. Лень идти – кличь Хоря, пущай он за веревкой бежит.
– Ладно, Громила, – прорычал Клещ. – Ежели дружок твой утечет, все знают, кого винить.
– Спасибо, что напомнил, – гулко хохотнул Сэм. – А то я как раз думал его с девчонкой отпустить по темноте в лес. Чтобы погуляли до свету вокруг лагеря, ноги поразмяли.
Клещ, ругаясь, исчез во мраке.
– Филип, за тебя и впрямь столько золота отвалят? – спросил гигант, понизив голос, стоило рассерженному бормотанию отдалиться.
– Надеюсь. Только потом крестный три шкуры спустит, – хмыкнул бывший предводитель.
– Я б тебя и так отпустил...
– Да понимаю я все, Сэм, чего ты, – вздохнул Филип. – Буду вечно обязан, если убедишь ребят соблюдать правила. И не давать другим их нарушать.
– А малышка и впрямь?.. – разбойник передвинул факел так, чтобы на Ив падало больше света.
– Какая разница, Сэм? С ней ничего не должно случиться, понятно?
– Да куда уж понятнее, – гигант задержал задумчивый взгляд на фигурке, что ни на шаг не отходила от его друга. – Не тревожься. И с ребятами перемолвлюсь, и сам буду начеку. Все наши тебя только добром поминали. Кроме Джона. – Филип криво усмехнулся. – Но и он правила чтит, не зверствует. Потому я пока с ним. Многие из шайки вышли, как ты пропал, а Хорь до власти дорвался. Вилл с Джеком в наемники подались, с ними еще десяток ребят. Все теперь в Рэйсе подвизаются. Алан с братьями на море. Кто говорит, торгуют, но я-то думаю, не дают купцам жиреть.
– А ты чего с ними не ушел? И с Джеком, и с Аланом ведь дружбу водил.
– Дык, воевать каждый день неохота, знаешь ведь. Море тоже не по мне, – здесь Ив отлично понимала Громилу. – Вот, хочу деньжат поболе скопить да обзавестись на Гейхарте питейным заведением. Рам, вино, пиво, хорошенькие подавальщицы, – голос зазвучал мечтательно. – Карты, кости опять же...
– На Гейхарт хоть завтра отправляйся. Приятель Энни будет страшно рад такому вышибале. Недостающие деньги быстро скопишь, его кабак уже на пол-острова гремит. Если, конечно, про карты-кости пореже вспоминать станешь.
– Правда что ль?
– Правда, – не сдержалась Ив. – И что-то мне подсказывает, Энни тоже будет в восторге.
– Ты, никак, с Лакомого малышку тащишь? А на вид такая нежная, будто и в самом деле леди.
– Вот и будь добр принести мне воды, ужин и веток, чтобы не на голой земле спать, – заявила девушка капризно. – Скажи ему, – дернула Филипа за руку.
Сэм расхохотался и заверил, что позаботится о гостье как следует.
– Чего веселимся? – недовольно вопросил подошедший Клещ. На плече у разбойника висел моток веревки.
– Да девчонка у Филипа забавная, – пояснил Громила.
– Вы там потише в яме забавляйтесь. А то у нас много найдется охотничков и поглядеть, и подсобить, – проворчал разбойник, передавая веревку Сэму, как более крепкому. – Ну, кого первого спускать?
Первым вызвался быть Филип. Настоял, чтобы ему дали факел, осмотрел дно на предмет змей. Нашел только ежа, видно, недавно свалившегося в яму, а потому шустрого. Зверек, поняв, что его не собираются оставлять в покое, свернулся в колючий шар.
– Раздави ногой, возьми за лапу и вышвырни, – посоветовал Клещ, с раздражением наблюдая, как пленник с осторожностью пытается взять колючую тварь в руки.
– На, заверни и привяжи к веревке, – Ив быстро стянула куртку и бросил вниз.
– Ох ты ж, какая сердобольная леди! – осклабился разбойник. – И впрямь не похоже на гордячку-богачку. Хотя про дочку Правителя тоже вон много чего болтали. А она возьми да вытащи разбойничка из петли. Мож, конечно, папаше своему назло, – поскреб заросший подбородок, задумчиво разглядывая грудь Евангелины под тонким полотном рубахи. – Э, да кто этих благородных разберет! – мотнул головой, отгоняя ненужные желания. – Только, дамочка, еж – не мужик, миловаться с ним не будешь.
– Если б я вдруг собралась миловаться с ежом, попросила бы оставить его в яме.
Сэм тем временем быстро поднял наверх сверток со зверьком, вытряхнул зло фыркающего пленника подальше от края и протянул куртку Евангелине.
– Кажись, чистая.
– Наверняка чистая! – донеслось из ямы. – Мы ж не человеку услугу оказали!
– Вишь, еще и ерепенится бывший! – хмыкнул Клещ.
– Ты б на его месте глотку сорвал от брани, – заметил Сэм, обвязывая девушку вокруг пояса. – Чё ему стоило шайку сдать, как попался? Мож, был бы сейчас при имени да замке.
– А и сдал бы, так что? Хорь, верно, тоже не пальцем делан, хоть и не из лордов. Небось, сразу лежку сменил!
– Думаешь, Филип своих людишек не выследил бы? А то и просто навел солдат или, вон, службу тайную.
– А, благородные все на голову слабенькие! Вон, сколько шороху из-за ежа-вонючки, – разбойник сплюнул. – Лижи им задницу, коли сладко. А по мне лучше Хоря предводителя не сыскать! И хватит лясы точить! Спускай девку, да пошли к костру, пока ребята все не сожрали и не выпили.
Сэм с осторожностью спустил пленницу в яму, Филип тут же подхватил девушку. После разбойник вытянул веревку и закрыл узилище решеткой. Клещ собственноручно привязал ее к кольям, не доверив ответственное дело Громиле. Красноватые отблески наверху исчезли, голоса стихли. Пленники остались одни.
В глубокой яме, несмотря на сухую погоду, чувствовалась сырость. Пахло, к счастью, только землей, но этот запах отнюдь не успокаивал, навевая кладбищенские мысли. Воткнутый в стену факел чадил все сильнее, с шипением роняя капли смолы.
– Попробуем удрать? – прошептала Ив, усаживаясь у стенки рядом с Филипом.
– Решетку поднять не получится, перепилить ее или перерезать веревки нечем.
– Значит, сидим и ждем.
– Угу.
– Этому Сэму и правда можно доверять?
– Он был мне другом. Настоящим другом, а непросто одним из моих людей. Я ему верю.
Ив вздохнула, вспомнив, как пекся когда-то Филип о своей шайке. Ее супруг слишком хорошо думает о людях. Остается надеяться, что Громила не обманет ожиданий бывшего предводителя. Почему бы и нет? Та же Энни охотно помогла прежнему знакомцу.
– Почему Хорек тебя не любит?
– Наверное, потому, что все прочие всегда относились с приязнью, – вздохнул Филип. – Да еще зависть. Он простолюдин и, кажется, не знает, кто его отец. Мое происхождение с самого начала не давало ему покоя. Ну, и все остальное. Владение мечом, успех у женщин, доверие мужчин. Когда Сохатого, предводителя, который взял меня в шайку, убили, Джонни рвался занять его место. А выбрали меня. Не скажу, что сильно этого добивался. Представляешь, как ему было досадно?
– Представляю. От и есть тот самый предатель, о котором говорил Н?
– Ну да.
– Почему бы не рассказать об этом остальным? Предавший раз предаст и другой.
– Потому что Хорек опять потребует доказательств, а у меня их нет. Джонни мигом повернет дело так, будто я клевещу в надежде поднять бунт. Самые верные мои люди ушли из шайки. Остался только Сэм, но от одиночки в открытом столкновении пользы мало. Приспешники Хоря наверняка душегубы вроде этого Клеща. Подними я бучу, станет только хуже. – Филип обнял жену, прижал к себе. – Так что придется запастись терпением, Энджи. И, будь добра, постарайся разыгрывать капризную беспомощную дурочку.
– Это должно смягчить суровые разбойничьи сердца?
– Вроде того. Ты неплохо начала с Сэмом. Надеюсь, что он-таки принесет нам воды и хотя бы по куску хлеба. А вот умничать насчет милования с ежом не следовало. И не вздумай кокетничать.
– Почему? Если б удалось вскружить голову Джону...
– Нет. Ты не понимаешь, с кем имеешь дело. Это не придворный хлыщ, которого можно дразнить, находясь под защитой имени и титула. Ты пленница и неприкосновенна лишь покуда ведешь себя, как моя женщина. Стоит намекнуть, что тебе интересен другой, и он тут же попытается взять тебя.
– Хорошо, убедил. Буду вести себя скромно.
– Спасибо за понимание, – Филип чуть улыбнулся. – Не вешай нос, Энджи. Наше положение не так уж шатко. Люди слишком сильно любят золото, а Хорек запросил немыслимый выкуп. Разбойников обуяла жадность, и они не позволят навредить нам.
– Эй, леди! – раздался сверху зычный голос Сэма. Почти сразу показался и сам гигант с факелом в одной руке и немалых размеров корзиной в другой. – Все, как ты просила!
Громила повозился с решеткой, распутывая узлы, и, сдвинув в сторону одну из жердей, просунул в отверстие корзину на веревке.
– Веток, коли надо, наломаю завтра, как рассветет. А пока вот заместо тюфяка, – вниз полетел мешок, туго набитый сеном.
– Ой, спасибо! – прощебетала Ив, подняв лицо и изобразив восторженную улыбку. Света воткнутого в стену факела вполне хватало, чтобы ее разглядеть. – Оказывается, все разбойники отличаются любезностью, не только зять Правителя, – хихикнула, бросив игривый взгляд на Филипа.
– Спасибо, Сэм, – тот обнял девушку за плечи, она еще больше зажеманилась.
Громила сверкнул зубами, махнул рукой и исчез.
Евангелина, вздохнув, уселась на тюфяк и принялась доставать из корзины припасы. Чернокожий разбойник расстарался: тут был и большой узкогорлый кувшин с водой, и изрядный кус жареного кабана, и каравай хлеба.
Подкрепившись, пленники устроились на ночлег. Прижались друг к другу потесней на тесном тюфяке, укрылись плащами. Выспаться как следует не удалось, к утру сырость пробрала до костей. Ив проснулась, дрожа, и увидела, что Филип не спит, лежит на спине и смотрит вверх. Взглянула туда же, но серое предутреннее небо, монотонно расчерченное грубой деревянной решеткой, повергло в еще большее уныние. Евангелина уткнулась в плечо мужа, зажмурилась.
– То-то старик позлорадствует, – пробормотала чуть слышно.
– Я уже думал об этом, – отозвался Филип.
Много разговаривать было неосмотрительно. Джон запросто мог поручить своим людям залечь у края ямы и подслушивать, а иные охотники до чужих тайн могли прийти и без приказа. Вряд ли кому-то удалось бы разобрать в невнятном шепоте слова, тем не менее забывать об осторожности не следовало.
Парочка прижалась друг к другу, надеясь согреться, но ничего не вышло. Пришлось вставать и прогонять промозглый холод движением, это помогло. Потом потянулись долгие тоскливые часы. Никто не приходил их проведать, не приносил еды. К счастью, припасов, оставленных вчера Сэмом, пока хватало.
Делать было нечего, Филип в крайне мрачном настроении валялся на тюфяке и глядел вверх, на решетку. Евангелина посоветовала ему поспать, но он только мотнул головой. Девушка послонялась по яме, в десятый раз жалея, что сама помогла избавиться от ежика. Если б зверек оставался внизу, была б хоть какая-то забава. Неожиданно Ив осенило. Она схватила кабанью лопатку, оставшуюся после их вчерашней трапезы, и принялась копать углубление в стене ямы.
– Когда надоест, скажи, – оживился Филип. – Я тоже поковыряю.
Работа шла не слишком быстро, к тому же была по большому счету бессмыленной, зато хоть как-то занимала время. Когда, казалось, перевалило заполдень, на краю ямы появился Джон.
– Леди, похоже, и правда смыслит во врачевании, – заявил вместо приветствия. – Я проверил твою суму. Полно каких-то склянок и порошков.
– Предводитель убедился, что и я, и мои спутники говорили правду? – Ив спрятала кость за спину и лучезарно улыбнулась.
– Не держи меня за дурака. Ты могла наговорить про алхимика, в надежде что я проверю твои вещички.
– Святые Небеса, как сложно! Я б никогда до такого не додумалась!
– Так это Жеребчик заставил тебя ковырять стенку? Чем ты там роешь? Не ноготками же?
Евангелина обиженно надулась и показала испачканную в земле кабанью лопатку.
– Это кость, – пояснил Филип. – Забирай, если хочешь. Решетку с ее помощью все равно не перепилишь. Только будь добр, прикажи сюда хоть веток бросить. Мы корзинки плести будем. А то от безделья за несколько дней спятить можно.
– А больше друг друга развлечь нечем? – удивился Джон. – Красотка уже надоела? Или жена тебе к ноге приковала? Вот, позабавьтесь пока, – бросил вниз какой-то сверток. – А вечером, на пиру, мы все оценим твою новую подружку. Не боись, не тронем, только полюбуемся, – разбойник договаривал, уже скрывшись из вида, последние его слова сопровождались дружным ржаньем нескольких глоток.
Филип поднял сверток и выругался. Это оказалось то самое платье, которое они с Энджи купили на Гейхарте.
Ив подошла сзади, положила руки мужу на плечи и, привстав на цыпочки, прошептала на ухо:
– Не беспокойся. Я сумею вести себя правильно.
– Не желаю, чтобы они шарили по тебе взглядами, – Филип отшвырнул платье, повернулся, обнял девушку, прижал к себе.
– В этом нет ничего страшного. Даже если кто-то прикоснется ко мне... – Он стиснул ее крепче. – Ну что это такое? Ты же теперь знаешь, что я люблю тебя. Неужели не доверяешь?
– Доверяю, – хватка ничуть не ослабла.
– Помнится, на Гейхарте ты разрешил мне переспать, с кем пожелаю. Говорил всерьез, ведь так?
– Угу.
– И я была серьезна, а сейчас даже помыслить не могу. Успокойся же...
– А знаешь, почему я тогда согласился? Потому что решил пойти за тобой и прикончить всякого, кто доставит тебе удовольствие. У меня был меч и свобода выполнить задуманное.
– Вот сумасшедший! – от его слов ноги у Ив ослабели. Отчасти от страха, отчасти от страсти. – Не дамся я никому, ты же меня знаешь.
– Что ты сделаешь одна против нескольких десятков распаленных мужиков?
– С чего ты взял, что все как один распалятся и возжелают меня?
– Я знаю, как ты действуешь на мужчин. А уж одетая подобным образом... Впрочем, пока я рядом, они вряд ли забудут, что ты моя, – проворчал, постепенно приходя в себя. – Не терплю, когда на тебя похотливо глазеют.
– Мне это тоже не нравится. Никогда не нравилось. И я никому не позволю взять то, что принадлежит тебе.
Филип не стал продолжать бессмысленный разговор. Выпустил жену из объятий, взял кость и принялся с остервенением копать очередную «ступеньку». Держать горькие мысли под замком удавалось ровно до той минуты, как Энджи переоделась в адово платье.
Оно было сшито из тонкой нежной замши оттенка темной-красной бархатистой розы и облегало девичью фигуру, как перчатка. Цвет Евангелине необычайно шел. Он оттенял белизну открытых шеи, верхней части груди и спины. Узкие рукава доходили до запястий. Помимо того, что тонкая тесная кожа отлично подчеркивала все соблазнительные изгибы и выпуклости, платье имело еще одну пикантную деталь. Боковые швы заменяла шнуровка, оставляя открытой полосу кожи, многократно перечеркнутую крест-накрест блестящими черными штрихами. Вид врезавшегося в нежное тело витого шелкового шнура заставил Филипа сглотнуть.
Парень шагнул к девушке, провел ладонью по ее груди, талии, бедру, сжал. Ощущение теплой упругой плоти под мягкой замшей дразнило, не давало оторваться. Хотелось и дальше скользить ладонями по гладкой, приятной на ощупь коже. Ив прикосновения любимого мужчины не оставили равнодушной, она потянулась к губам мужа, и это привело его в чувство. Филип не стал длить поцелуй, быстро отстранился и отступил подальше.
– Ад в душу тому, кто придумал этот наряд, – обошел Евангелину кругом, разглядывая. – А может, и неплохо, – промолвил после паузы. – На Гейхарте из шайки только ленивый не побывал. Тамошние девки и их прикиды не в новинку. Если б ты выглядела соответственно происхождению, было б, пожалуй, хуже. Эх, почему мне сразу не пришло в голову сказать, что тащу любовницу с Лакомого острова!
Ив в полной мере осознала, насколько обосновано беспокойство мужа, стоило оказаться наверху, в окружении шайки. Голоса смолкли, все уставились на пленницу. А уж когда Филип избавил ее от веревки и развернул лицом к толпе, приобняв за талию, разбойники дали волю восхищению. От полноты чувств кто присвистнул, кто выругался, кто шумно выдохнул.
– И это, по-вашему, дочка Правителя? – раздался откуда-то сбоку женский голос. – Да на Лакомом острове таких потаскушек... – речь внезапно оборвалась с болезненным вскриком.
– А чья б ни была дочка, – изрек один из разбойников. – Я б еще подумал, возвращать ее папаше аль у себя подержать.
– Вот и я решил, что раз уж пташка вылетела из родного гнездышка, глупо не воспользоваться, – усмехнулся Филип.
– Особливо, когда жена далече! – хохотнул Сэм.
– Скажи-ка, Жеребчик, – вступил в беседу Джон, наконец нашедший силы оторвать от пленницы едва ли не безумный взгляд. – Неужто твоя благоверная еще краше?
– Трудно судить, – пожал плечами бывший предводитель. – Она не одевается, как шлюха.
– А голой ты ее не видел?
– А это тебя не касается, Джонни. Полюбовался на мою подружку? – вздернул руку девушки вверх, отодвинул от себя и заставил повернуться кругом, будто в танце. Та скорчила обиженную гримаску, но подчинилась. – Верни-ка нас назад в яму.
– Не бей копытом, Жеребчик. Я вас не просто так вытащил. Пошли, – махнул рукой и двинулся к поляне. Пленниками ничего не оставалось, как идти следом.
Вечерело, на прежнем месте опять горел костер. Неподалеку стоял длинный стол, вдоль него тянулся ряд деревянных чурбаков, кое-где перемежавшихся грубыми лавками.
Джон усадил Евангелину во главе стола на подобие кресла (разбойничьего трона, подумала девушка), сам устроился рядом на чурбаке.
– Не обессудь, Жеребец, но ближайшие места занимают мои приятели. Ты в их число никогда не входил. Присаживайся где-нибудь в середине, в конце новички сидят. Вон, кстати, и твой дружок машет, – кивнул на Сэма.
– Вряд ли леди согласится остаться с тобой, – Филип взглянул на девушку.
– А леди никто не спросит, – ухмыльнулся Джон. – Да не трясись ты. Я соблюдаю правила. Ничего ей не грозит. Мы ж тут все на виду.
Разбойники и их немногочисленные женщины стали рассаживаться вслед за предводителем. Евангелина с интересом разглядывала грубые глиняные миски и кубки, стоявшие перед пирующими. Кушанья, вернее сказать, еда, простая, без изысков, лежали на столе, и каждый желающий хватал, что хотел, лишь иногда помогая себе ножом. Вилок и в помине не было, ели руками. Нельзя сказать, что выбор угощений оказался беден. Длинный стол украшали две зажаренные оленьи туши и штук пять поросячьих. Была тут и птица, и рыба, и травы, и хлеб, и кой-какая сдоба, которую быстро расхватали подружки мужчин. Сами разбойники налегали на мясо и выпивку.
Джон довольно любезно ухаживал за пленницей, но Ив ела мало. То, что их с Филипом разлучили, сильно тревожило, отбивая всяческий аппетит. Девушка с трудом заставила себя взять немого мяса. Нельзя позволить себе ослабеть от голода. Кто знает, как все обернется? Возможно, от куска жареной оленины, который она жует с неохотой и проглатывает с трудом будет зависеть жизнь ее или Филипа. От вина и пива Евангелина отказалась, и Джон приказал одной из женщин сходить за водой. Крайне недовольная девица быстро вернулась, со стуком водрузила на стол кувшин, из которого плеснуло Ив на колени. Та сделала вид, что не заметила, а когда рассерженная особа отошла, вылила часть воды на землю.
– Она наверняка туда плюнула, – пояснила Джону, тот рассмеялся.
Настроение предводителя улучшалось с каждым кубком и с каждым взглядом на соседку. Ив легкомысленно улыбалась, смеялась шуткам Хорька, но то и дело поглядывала в сторону Филипа. Он сидел не так уж далеко и о чем-то разговаривал с Сэмом. На нее не смотрел, несколько раз приложился к кубку. Евангелине это не слишком понравилось. Еще хуже стало, когда к бывшему предводителю подошла одна из девиц и стала о чем-то болтать, лучась весельем и едва ли не потираясь грудью о плечо пленника.
– Ну что, леди. Так и не признаешься, кто ты на самом деле? – прозвучало над ухом.
– Дочь Стивена Эрли, вассала Олкрофтов. Какой ты подозрительный! Наверное, это правильно для предводителя.
– Завязывай с враньем. Я знаю, как выглядит дочка Правителя. И не по слухам, а от человека, вхожего во дворец, – разбойник не сводил глаз с лица пленницы. – Рост чуть выше среднего, отлично сложена, волосы темно-русые, глаза большие, зеленые. Пухлые губки, которые так и хочется попробовать. Не станешь отрицать, что все совпадает? Я еще мог сомневаться насчет фигуры, но, увидев тебя в этом платье... – откинулся назад и окинул девушку сальным взглядом.
