Текст книги "Крёстный сын"
Автор книги: С. Алесько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 30 страниц)
Крестник насупился. "Почему этого болвана нужно постоянно тыкать носом в собственные грешки? " – подумал Хьюго с раздражением. Другой бы ни на миг не забывал о позоре, а этот наглец все глядит лордом, пока не напомнишь, кто он есть на самом деле. Впрочем, чего и ждать – норовистый жеребчик, да и подружка правильных мыслей не внушает. Ишь, повисла на шее, целует, шепчет что-то. Тьфу!
– Евангелина, оторвись от него, наконец. Расстаетесь не на год, только до вечера.
Дор огой девчонка молчала, дулась. Правитель не стремился ее растормошить, по себе знал – пусть лучше сама отойдет, успокоится.
– Закутайся в плащ и накинь капюшон, – приказал дочери, когда карета, в которую они пересели на подъезде к Валмеру, миновала дворцовые ворота и остановилась у одного из боковых входов.
Евангелина молча подчинилась, и пока они шли длинными коридорами, не проронила ни слова. Оказавшись в покоях отца, сбросила капюшон, уставилась выжидающе зелеными глазищами, которые казались еще ярче на обветренном лице. Хм, или все-таки недавно с южных островов, или большую часть времени проводила под открытым небом. Неужели и правда таскались с парнем по дорогам?
– Вот, возьми. Это тебе, – Хьюго снял со стены меч в простых ножнах.
Девушка приняла подарок, извлекла клинок на свет, залюбовалась.
– Спасибо. Как раз по руке, – со свистом рассекла воздух. – Не ожидала. Так чем же все-таки обязана?
– Отказываешь мне в праве сделать дочери подарок?
– Удивляюсь перемене. Не обессудьте, но доверять вам я не могу, – еще раз скользнула взглядом по блестящему лезвию и убрала меч в ножны.
– Ты также честна с Филипом?
– Да. Его все устраивает.
– До тех пор, пока парень влюблен по уши, – не преминул заметить Хьюго. – Надеюсь, ты проследишь, чтобы он не наделал глупостей до, во время и после суда.
– Непременно.
– Вот и хорошо, – Правитель глянул добродушно. – Ступай к себе, – кивнул на большой, в полный рост, портрет Альберты, маскировавший потайную дверь. – С придворными и слугами веди себя как ни в чем ни бывало. Ты решила вернуться в столицу вместе со мной. – Девчонка закатила глаза, всем своим видом давая понять, что не нуждается в разъяснении прописных истин. Тем не менее, высказываться не стала, а это уже дорогого стоит. – Да, позаботься, чтобы Филип перестал выглядеть как разбойник. Сейчас подобный образ не пойдет ему на пользу. Ну, и сама, конечно, приведи себя в порядок, – провел рукой по волосам дочери, приглаживая растрепанные пряди.
Ив с трудом подавила желание уклониться. Отец вел себя странно и выглядел едва ли не заботливым. Играет? Но ей-то отлично известно, что маска доброты дается ему едва ли не хуже всего. На ее памяти Правитель прибегал к ней крайне редко, в особых случаях, с убитыми горем или перепуганными насмерть людьми, которые мало что соображали.
– Да, отец, – отступила, вытащила из канделябра свечу и скрылась в потайном ходе.
...И вот уже открывает окна в своих покоях, впуская сырой и холодный осенний воздух, который прогонит нежилую затхлость. Растопить камин, написать записку Савилю с просьбой организовать немедленную встречу с его братом-законником, передать послание с верной служанкой. И только потом к Филипу... Нет, негоже показываться прислуге в грязной дорожной одежде, к тому же мужской. Значит, придется тратить время на купание, причесывание, одевание. Насколько проще мужчинам! Никто не поставит им в вину ни несвежую одежду, ни многодневную щетину, разве что ворчливая жена.
Филип нажал на очередной камень в стене, но ничего не произошло. Адова кочерыжка, остается лбом постучать, может, тогда где-то откроется дверь. Внезапно серая кладка прямо перед ним провалилась внутрь и поехала в сторону. В проеме стояла Ив, парень от неожиданности отпрянул, но мигом пришел в себя.
– Наконец-то! – схватил подругу за руку, втянул в комнату. – Я тут на камни жму-жму, пытаюсь в потайные ходы попасть, а ты, оказывается, тратила время на туалеты и прически, – окинул ее взглядом, в котором смешались досада и невольное восхищение.
– Какое счастье, что тебе не удалось открыть дверь! Мне было б грустно после месяца поисков наткнуться в каком-нибудь закоулке на твой хладный труп.
– Неужели я хоть чуть-чуть дорог моей леди? – привычно улыбаясь, сцепил руки у нее за спиной, прижал к себе, давая почувствовать, что уже соскучился.
– Ты знаешь, что дорог, и вовсе не чуть-чуть, – Ив со страхом ощутила, что краснеет, опустила голову и попыталась отстраниться. – Дай-ка я посмотрю, как тебя тут устроили.
– Смотри, – разжал руки, выпуская ее. – Постель с бельем, без клопов. Уборная за дверью, там и ополоснуться можно, – кивнул в угол. – Останешься на ночь? Это, конечно, не покои в Западной башне...
– Вот именно, – девушка поморщилась, проведя рукой по грубому шерстяному одеялу, которым была застелена неширокая койка.
– Значит, не останешься?
– Нет, – качнула головой.
– Вот так новости! Год назад ты с радостью спала на земле в лесу, теперь воротишь нос от нормальной кровати.
– Ночевать в лесу было интересно и необычно, – Ив заглянула в уборную, скорчила рожицу при виде убогого умывальника. – Да и истосковалась я тогда так, что могла б на камнях спать, лишь бы у тебя под боком.
– Понятно. За год я тебе изрядно надоел. Ладно, моя леди, – крестник Правителя показно вздохнул. – Отдыхайте. Забудьте о преступнике в его мрачном узилище. Недели этак на четыре, не больше.
– Филип, оставь свои шуточки, не то и правда придется спать одному. На узкой кроватке, под колючим одеялком. – Парень дал волю смеху. – Ночевать будем у меня. По проходам отсюда до Южной башни не так уж далеко.
Оказавшись в покоях дочери Правителя, Филип неспешно их обследовал, придирчиво разглядывая каждую мелочь.
– Подумываешь, не пометить ли углы? – не выдержала Ив.
– А нужно, моя разборчивая леди? Много тут бывало до меня мужчин?
– Шон и Кайл заходили в твое отсутствие, и не один раз, – девушка не пыталась скрыть досаду.
– Друзьям я полностью доверяю, – Филип заглянул в толстый, зачитанного вида том, лежащий на прикроватном столике. Перелистнул несколько страниц с фривольными и весьма затейливыми картинками, удовлетворенно хмыкнул и подмигнул Евангиелине. Мол, что и требовалось доказать. – Разве старика твоего на место поставить? Жену, видите ли, я имею право требовать, а его дочь – нет.
– У него слабое обоняние, не учует. А мой нос не привык терпеть казарменный душок, так что отправляйся-ка в купальню. Кстати, я принесла из Западной башни твою бритву.
– Я уже начинаю жалеть, что сдался, – широкая ухмылка беззастенчиво опровергала слова. – В лесу было привольно, никакие запахи, помнится, тебя не раздражали. Да и борода мне нравится...
Евангелина сверкнула глазами, и шутник, похохатывая, скрылся за дверью.
– А спинку не потрешь, принцесса? – почти сразу донеслось из купальни.
***
– Так и знал, что найду тебя здесь, – услышала Ив сквозь сон и спешно натянула покрывало повыше.
– Где же я еще могу быть, как не у себя в спальне? – проворчала, садясь и с удивлением глядя на отца. Неужели хрыч воспользовался потайными ходами? Она точно помнит, что запирала вечером дверь в покои.
В ярком свете позднего утра, которому мало мешали тонкие золотисто-желтые занавеси, было видно, что Правитель взирает на дочь с легкой брезгливостью. Филип безмятежно спал, собственнически закинув ногу на бедра девушки.
– Я не к тебе обращался, а к этому, – Хьюго тряхнул крестника за плечо, тот что-то недовольно пробормотал и не подумал проснуться. – Вижу, он и в самом деле сжился с ролю постельной грелки. Полностью утратил бдительность, – Правитель потянулся за кувшином с водой.
– Нечего мне постель мочить! Он сейчас встанет! – девушка затрясла парня, дивясь его непробудному сну. Уж ей-то известно, как чутко спит Филип.
– Да он уже встал, милая, – тут же бодро сообщил ее любовник, приоткрыв один глаз. – Ты не там ищешь. Нужно чуть-чуть ниже, до плеча пока не дотягивает.
Евангелина непривычно залилась краской и сжалась в комочек, желая закутаться в покрывало с головой. Бесстыжий негодяй все-таки решил «пометить углы», показать крестному, кто имеет больше прав на его дочь. Наверняка проснулся раньше нее, а как убедительно сопел!
– А, ваше величество, – Филип перевернулся на спину, картинно потягиваясь, да и голос звучал чересчур небрежно. – Доброго утра. Вы проявили необычайную прозорливость, решив поискать меня в постели моей женщины. И, как погляжу, с успехом освоили потайные проходы. А Энджи говорила...
– Тебе, я вижу, доставляет удовольствие позорить ее.
– Да это вы дочь позорите. Забираетесь тайком в спальню взрослой же...
– Выметайся отсюда! – Правитель качнулся к крестнику, будто собираясь схватить того за ухо, но раздумал и скрестил руки на груди. – Я отлично понимаю, что без жестких мер, к коим пока прибегать не хочу, прекратить ваши шашни не получится. Но это не повод зарываться. Каждый день в семь утра ты должен сидеть под замком в старой караульной. Ясно?
– Ясно, – Филип, как ни в чем не бывало спусти ноги с кровати, встал и отправился в купальню. – Спасибо, милая, – долетело оттуда, – ты и чистую одежду, оказывается, принесла.
– Так-то приглядываешь, чтобы он не творил глупостей! – Хьюго, раздосадованный лицезрением обнаженного крестника, не говоря уж о выслушивании его наглых речей, сорвался на дочь.
– Нас никто не видел.
– Его дружки могли сунуть нос в караульную! И мигом сообразили бы, где ночует их приятель. Я предупреждал о вреде досужей болтовни!
– Гвардейцы не дураки! – вспылила Ив. – Двое из них видели, как вы отдирали меня от Филипа тогда в кабинете, а остальное нетрудно домыслить. Кстати, уж не Моррис ли с Райли это были? Поэтому вы и прихватили их в мой феод?
– Не эта ли неразлучная парочка помогла тебе с побегом? – тут же выдвинул встречный вопрос Правитель.
– Я все провернула одна! По-прежнему не верите, что способна?
– А вы не могли бы подождать, пока я уйду? – на пороге купальни появился Филип, одетый в штаны и рубаху навыпуск, с распущенным воротом. – Не могу без содрогания слушать ваши беседы. Все время кажется, что закончите потасовкой, и разнять вас мне будет не по силам.
– Оденься и проводи его, – бросил Правитель дочери, направляясь к лестнице.
– Нет, ангел мой, не утруждайся, – парень подошел к кровати, наклонился и запечатлел на губах подруги страстный поцелуй. – Я найду дорогу. Не так уж она запутана, да и метки свечной копотью ты поставила понятные. В конце концов, не все же тебе ко мне бегать. Пришел мой черед. Да, вот еще что, Энджи, не забудь распорядиться насчет вина. Пока мы здесь, нужно отдать должное погребам твоего батюшки, – ухмыльнулся, став похожим на кота-пройдоху, и направился к гардеробу. – Ваше величество, – с издевкой поклонился Правителю, взявшись за ручку дверцы.
– А я-то решил, что он стал мужчиной, – Хьюго покачал головой, глянул укоризненно на глупо улыбающуюся дочь и стал спускаться по лестнице.
***
Улыбалась Ив недолго. Стоило взгляду упасть на часы, и девушка принялась судорожно выпутываться из покрывала. Савиль должен прийти меньше чем через час, а встретить его надлежит хорошо одетой и прибранной, портной это оценит. Конечно, он и так в лепешку расшибется, лишь бы угодить первой красавице Алтона, но его услуги могут потребоваться в будущем, поэтому следует выказать внимание и уважение.
Евангелина отлично справилась с утренним туалетом, пожертвовав завтраком. Это не сильно ее огорчило: от волнения кусок в горло не лез, хотя чашечка кофе была б не лишней.
Впрочем, восхищенный взгляд Савиля взбодрил не хуже ароматного напитка.
– Моя леди, для меня честь и наслаждение лицезреть вас снова, – поклонившись, провозгласил портной.
– Я тоже рада вас видеть, мэтр Савиль, – любезно улыбнулась девушка. – Присядем.
– Если мне позволено будет сказать, моя леди... – начал портной, расположившись в предложенном кресле.
– Со мной вы вольны в своих речах, дорогой мэтр. Я глубоко уважаю вас, как художника и человека, – Ив слушала слетавшие с языка слова с некоторой отстраненностью и дивилась их правильности. Адово пламя, вот что значит годами шпионить за стариком! Как-то незаметно набралась от него весьма полезных навыков.
– Спасибо, ваше высочество, – расцвел гость. – Я всего лишь хотел сказать, что жизнь в сельской местности пошла вам на пользу. Такой замечательный цвет лица, глаза блестят еще живее. Во время нашей первой встречи вы были чересчур бледны... – Савиль слегка смутился и умолк.
– Благодарю вас, мэтр, – улыбнулась Евангелина. – Жизнь вдали от столицы действительно была необычайно приятной. Но простите, я хотела бы поскорей перейти к делу.
– О, конечно! Моя леди желает обзавестись новым гардеробом на зимний сезон?
– Пока нет, сожалею. – На лице портного промелькнуло разочарование и легкое удивление. Зачем же его в таком случае пригласили? – Дело в том, что мне срочно требуются услуги вашего брата. Я знаю, что он – человек занятой, вот и решила воспользоваться знакомством с вами, дабы...
– Ни слова больше, моя леди! Брат примет вас сегодня же, но, наверное, ближе к вечеру. Простите, если не получится раньше. Его время расписано на недели вперед.
– Ну что вы, мэтр. Сегодня вечером – это лучше, чем я могла надеяться, – Ив ничуть не кривила душой.
– Ваше высочество, я понимаю, задавать такие вопросы – дерзость, но неужели у вас возникли нелады с законом? – Савиль взглянул на девушку не столько с любопытством, сколько с сочувствием.
– Никакой дерзости тут нет. Я сама позволила вам откровенность. Давнишние нелады с законом имеются у моего близкого друга, лорда Олкрофта, – Ив пристально смотрела на собеседника, но портной, если и имел какие-то догадки на сей счет, ничем не выдал своей осведомленности. – Вы ведь поняли, кем он был? – решилась девушка. – Или я вас переоцениваю?
– Понял, моя леди, – портной опустил глаза. – Возможно, моя проницательность и не простирается столь далеко, но одна из моих заказчиц была короткое время близко знакома с герцогом. Она – дочь богатого торговца и не отличается сдержанностью в речах, присущей благородным леди, а у лорда Олкрофта имеется приметное родимое пятно...
– Ясно, – Ив вонзила ногти в ладони. Ну вот, начинается. А сколько еще таких близких знакомых расхаживает вокруг. Впрочем, в ее феоде их не должно быть так уж много. Отец Небесный, скорей бы все кончилось! Ах да, оно же еще и не началось по-настоящему.
– Мне жаль, что все так сложилось, моя леди, – Савиль поднял глаза и посмотрел на собеседницу с искренним участием. – Поверьте моему чутью, лорд Олкрофт – достойный молодой человек. Его беда в том, что он плохо умеет сдерживать себя. Или, возможно, просто не желает утруждаться. Вы могли бы с успехом наставить его на путь истинный, ибо вашей выдержки хватит на пятерых, – портной неожиданно наклонился вперед и мягко дотронулся до спрятанного в складках платья сжатого кулака Евангелины.
Ив механически подняла руку, разжала ладонь и некоторое время созерцала глубокие бороздки отпечатавшихся ногтей.
– Он ненавидит мою выдержку, – пробормотала, опустив руку и принявшись терзать пальцы.
– Возможно, слегка завидует, – дипломатично заметил Савиль. – Со временем это пройдет. Мою покойную супругу в молодости изрядно раздражало, что заказчики отдают предпочтение одежде, придуманной мной, а не ею. Зато ее вышивки и кружева не знали равных, а у меня к этому совсем нет способностей, даже подходящий рисунок набросать не получается. А какие наряды нам удавалось создавать вместе...
– Спасибо, мэтр, – Ив неожиданно для себя самой взяла руку Савиля и пожала ее. – Спасибо за все.
– Ну что вы, моя леди, – портной неуверенно накрыл маленькую крепкую руку своей и пожал мягко, по-отечески. – Все образуется, поверьте.
Дочь Правителя поверила было, что все и правда образуется, когда через пару часов служанка передала ей записку от Савиля-законника. Тот извещал, что свободен сегодня после полудня и с радостью примет высокородную посетительницу. Евангелина сорвалась сразу, благо была подобающим образом одета и причесана, оставалось лишь накинуть плащ с капюшоном.
Стоило девушке покинуть свои покои, как она столкнулась с камердинером Правителя. Слуга почтительно, но твердо сообщил ей, что его величество приказал сопровождать леди Адингтон в город, буде она туда отправится. Ив в раздражении топнула ногой, опасаясь проволочки (уж со слугой-то можно и не проявлять хваленую выдержку!), но отцовский камердинер оказался даже полезен. Он быстро распорядился насчет кареты, небольшой и неприметной, без гербов, да и дорогу кучеру растолковал доходчиво, заодно позаботившись, чтобы тот не разглядел, кого именно выпала честь везти.
Ступив на мостовую у трехэтажного каменного особняка знаменитого законника, Ив быстро двинулась к входу, мельком успев разглядеть грозных каменных грифонов по обе стороны ступеней. Дом Савиля находился неподалеку от торговой площади, и на улице было полно народу. Правитель поступил предусмотрительно, отправив с дочерью камердинера, которому наверняка дал подробные указания насчет кареты без гербов. Как будто она сама не сообразила бы! Еще меньше внимания привлекла б, добежав сюда одна.
Оказавшись в просторном холле, девушка прогнала ненужные мысли. Хотя сейчас ей было совершенно не до этого, она не могла не заметить, что хозяин не только любит свое жилище, но и обладает отменным вкусом. Чего стоит одна разноцветная мозаика на полу, даже наступать жаль на замысловатое переплетение ветвей, покрытых резными листьями и причудливыми цветами.
– Приветствую вас в моем скромном обиталище, ваше высочество, – раздался знакомый голос.
Ив подняла глаза от чудесного узора (может быть, нарисованного много лет назад женой брата хозяина?) и с удивлением увидела перед собой портного, склонившегося в почтительном поклоне. Хотя нет, мэтр, пожалуй, немного полнее... Отец Небесный, да они близнецы!
– Спасибо, сударь, что согласились принять меня столь быстро, – ответила Евангелина, церемонно кивнув. – И, позвольте заметить, дом ваш не столько скромен, сколько устроен с необычайным вкусом и изяществом, – откуда только всплывают столь витиеватые фразы после года в лесу с невоздержанным в том числе на язык бывшим разбойником? Впрочем, действие они оказывают более чем правильное. Савиль-законник засиял, словно глаза сорванца, затеявшего очередную пакость.
– Не стоит благодарности, моя леди. Вы чрезвычайно польстили мне, так отозвавшись о моем доме. Это моя слабость, понимаете ли... Но не буду отвлекать вас пустяками. Позвольте проводить ваше высочество в кабинет. Я целиком и полностью к вашим услугам.
Евангелина еще несколько раз выразила восхищение убранством комнат, через которые они проходили, и заверила законника в искренности своих восторгов.
– Если б вы позволили, когда-нибудь я с удовольствием осмотрела бы ваш дом. Сейчас, увы, ни о чем не могу думать, кроме дела моего друга.
Они уже вошли в кабинет, от пола до потолка уставленный полками с книгами. Хозяин, усадив высокородную посетительницу в удобное кресло, занял место за рабочим столом напротив нее.
– Итак, моя леди, я весь внимание.
Ив собралась с духом и изложила суть дела, стараясь опускать наиболее пикантные и скандальные подробности. Законник слушал, не перебивая. Когда девушка закончила, он спросил:
– Правильно ли я понимаю, что лорд Олкрофт самостоятельно принял решение стать разбойником? Его не принуждали ни люди, не обстоятельства?
– Совершенно верно, – кивнула Ив, отлично сознавая, что судье не будет дела до отношений Филипа с его отцом.
– Он провел за этим занятием десять лет?
– Да. Или около того. Вряд ли он считал дни и месяцы.
Савиль взял стоявшее в резном деревянном стакане перо, серое с рыжими полосами, и принялся задумчиво вертеть в пальцах, потом рассеянно провел им по губам и взглянул на дочь Правителя.
– Ваше высочество, я непременно побеседую с вашим другом лично, но, насколько могу понять, он вряд ли сообщит мне что-то, способное значительно смягчить приговор. Лорд Олкрофт ведь не станет оговаривать покойных либо живых людей, утверждая, что его принудили или обманули, не так ли?
– Уверена, что не станет. Как и лгать судье. О наших отношениях он, конечно, промолчит, но они не имеют касательства к делу и никоим образом не нарушают закон. Мы оба совершеннолетние и свободные.
– Да, конечно, ваши отношения тут не при чем. Но если лорд Олкрофт намерен играть по-честному... – Савиль замялся.
– Он отправится на виселицу, – закончила за него Ив.
– Сожалею, моя леди.
– То, что он спас Правителя и его людей от разбойников, не смягчит приговор?
– Повешение могут заменить пожизненной каторгой или, в лучшем случае, отсечением головы. Казнь, достойная дворянина, – Савиль вздохнул, наблюдая, как темнеет прекрасное лицо дочери Правителя. Теперь он отлично понимает брата – девица и впрямь необычная. Самообладание, ум, благородство. Такое сочетание, увы, нечасто встретишь и у прирожденных лордов. – Ваше высочество, десять лет разбоя, очень и очень успешного. Жертвами, смею заметить, не только грабежа, но и личных оскорблений, становились большей частью весьма и весьма обеспеченные люди, имеющие немалый вес в Алтоне. Да еще похищения молодых женщин. Сами похищенные, насколько мне известно, по большей части не в претензии, но говорить за них будут родственники-мужчины. Вы же понимаете...
– Отлично понимаю, – лицо Евангелины оставалось вежливо-бесстрастным. А привычно сжатые кулаки Савиль-законник не заметит, она постарается. – Но, насколько мне известно, даже в случае смертного приговора у Филипа есть возможность сохранить жизнь и даже свободу. Вторую, правда, до определенной степени, – дочь Правителя усмехнулась, едва ли не криво – давало себя знать нервное напряжение.
Савиль, по-прежнему вертя в пальцах перо, некоторое время смотрел в лицо посетительницы задумчиво, будто оценивая.
– Вы правы, моя леди, такая возможность есть, – наконец ответил он. – Откуда вы узнали о ней? Из какой-нибудь баллады? От самого лорда Олкрофта? Или из книги?
– Из книги, – Ив облегченно перевела дух. – Не из сборника законов, из жизнеописания нашей единственной Правительницы. Я не была уверена, что введенный ею закон все еще имеет силу. Ни разу не слышала о его применении в последние десятилетия.
– О, Дар Правительницы вступает в силу нечасто. Условия его действия слишком маловероятны. Честная, не связанная узами брака женщина должна потребовать приговоренного к смерти себе в мужья. Но даже любящие женщины обычно отворачиваются от преступников, тяжесть деяний которых заслуживает смертного приговора. А если не отворачиваются, то еще раньше становятся их пособницами и попадают на скамью подсудимых вместе с избранником. Были, конечно, в истории случаи, когда закон применялся и даже неплохо работал, – Савиль вновь задумчиво провел пером по губам. – Заключенные под сенью виселицы браки оказывались вполне нормальными, один или два даже весьма счастливыми. Меня это не удивляет. Здравомыслящая женщина не возьмет себе мужа со скамьи смертников, если, конечно, полностью не уверена в этом мужчине. А не здравомыслящая и без смертника будет маяться по жизни и оставит столь же неумное и несчастливое потомство. Да, случались в подобных браках и убийства, но они, увы, происходят и в обычных семьях. Что бы ни болтали законники о Даре Правительницы, он работает. На первый взгляд это странно, но приходится признать, что женщины мудрее и безжалостнее мужчин.
В глазах Евангелины, внимательно слушавшей Савиля, под конец мелькнуло недоверие. Он правда так думает или пытается подольститься? Да какая, впрочем, разница? Главное, что Филипу теперь ничего не грозит. Кроме брака с ней, разумеется, но ненаглядный, кажется, и не возражает.
Законник некоторое время смотрел в посветлевшее лицо девушки, потом вздохнул и продолжил.
– Моя леди, я вижу, вы уверены в лорде Олкрофте. – Последовал решительный кивок. – Увы, не все так просто. Вернее, все достаточно хорошо для простонародья, им почти нечего лишаться.
– А чего лишимся мы?
– Вы, моя леди – ничего, во всяком случае в глазах закона. Мнение же окружающих, насколько я могу судить, для вас и сейчас немного значит.
– Верно. Я думаю, вы в курсе столичных сплетен. Моя репутация погибла уже давно, о чем я ни чуточки не жалею, – улыбнулась Ив.
– Моя леди, я не прислушиваюсь к досужим разговорчикам, когда пытаюсь составить мнение о человеке, – улыбнулся в ответ Савиль. – Или, если и прислушиваюсь, чаще всего стараюсь воспринять все наоборот. Поэтому меня ничуть не удивило, что брат после встречи с вами неустанно восторгается любезностью и умом леди Адингтон, тогда как столичные сплетники говорят о вас противоположное. Не сердитесь за прямоту, ваше высочество.
– И не думаю. Но давайте вернемся к делу. Чего лишится Филип?
– Всего, моя леди. Всего, кроме жизни.
– Всего? – с трудом заставила себя переспросить Ив, чувствуя, как по позвоночнику волной прокатывается холод. – Земель? Замка? Имени?
– Да. Всех привилегий дворянства. Возможности защищать свою и вашу жизнь и честь. Он станет человеком вне закона, лишится его защиты. Если кто-то посягнет на его жизнь, то уйдет безнаказанным.
– Но он же будет моим мужем!
– До той поры, пока он будет при вас, вряд ли кто-то станет ему угрожать. Но у него не будет права ни обнажить оружие, ни просто поднять руку на любого человека, даже того, кто посягнет на вашу жизнь. Лорд Олкрофт, конечно, может постоять за вас и себя, но в случае его смерти или увечий виновый не понесет наказания. В случае гибели или увечий противника ваш муж вынужден будет ответить по всей строгости закона. Скорее всего, заплатить собственной жизнью.
Ив приложила чуть дрожащую руку ко лбу, пряча глаза, на которые навернулись злые слезы. Отец Небесный, все надежды пошли прахом! Право выбора, которое она так хотела предоставить Филипу. Его обещание посчитаться со сплетниками, марающими ее имя. Все оказалось много хуже, чем если б они приняли условия старика! В этом случае помыкать Филипом, временами втыкая иголки в его гордость, стал бы только Правитель, который все же любит крестника, пусть и на свой странный манер. А ее ненаглядный вполне может мириться с выходками крестного. Лишиться же всего ради сомнительного удовольствия стать ее мужем? Вряд ли Филип пойдет на это. И что же теперь делать ей? Все рассказать и поставить его перед выбором? Но он же...
– Выпейте, ваше высочество.
Перед ней появился кубок, примерно на треть наполненный прозрачной жидкостью. Ив, туманно досадуя, что ей предлагают воду, как слабонервной барышне, да еще в таком жалком количестве, приняла кубок. Видно, Савиль полагает, что она, борясь с рыданиями, заплюет ему стол, вот и налил всего ничего. Девушка механически опрокинула содержимое в рот и тут же закашлялась, в нос ударил острый запах хвои. Адово пламя, этот законник что, издевается? Предложить леди Адингтон чуть не полкубка юла?!
– Простите, моя леди. Я опасался, что вода вам не поможет, – будто прочел ее мысли Савиль.
– Вы, равно как и ваш брат, отличаетесь необычайной проницательностью, – пробормотала Евангелина, прокашлявшись.
– Вы сильно огорчились, моя леди, – утвердительно произнес законник. – Но другого выхода у вас с лордом Олкрофтом нет, если только ваш отец не посчитает нужным вмешаться.
– Пожалуй, это предпочтительнее.
– С точки зрения закона – вряд ли.
– Что вы имеете в виду?
– Видите ли, моя леди, если вы потребуете лорда Олкрофта в мужья, он действительно все потеряет. Включая свои прошлые прегрешения. Их ему в вину уже не поставят. Его судьба будет полностью в его руках. Он волен уехать из Алтона туда, где его никто не знает, и начать заново.
– Он и раньше мог уехать. Мы как раз собирались...
– Бегство – это совсем другое. Чистая совесть дорого стоит, ваше высочество, поверьте немолодому законнику, – чуть улыбнулся Савиль. – Сбежав, вы оба боялись бы встретить кого-то из прежних знакомых. Кого-то, кто узнал бы лорда Олкрофта и выдал его тайну. После суда тайны не станет. И не надо думать, что каждый алтонец возжелает пнуть беззащитного или плюнуть ему в лицо.
– А простолюдины, поженившиеся таким необычным образом, уезжали из родных мест или оставались? – адов юл делал свое дело, заставляя думать не о том, или, если и о том, то в каком-то неверном ключе.
– Покидали родные места лишь те, кто сильно насолил тамошним жителям, – серьезно ответил Савиль. – Если женщина пользовалась уважением и любовью, никто не пытался навредить ни ее избраннику, ни ей. Народ любит романтические истории. Вы ведь наверняка слыхали баллады на эту тему, вот хоть о прекрасной Лиз и разбойнике Вороне.
– Приходилось, – Ив вовсе не улыбалось стать героиней баллады, учитывая разбойничью кличку Филипа. – К сожалению, я не пользуюсь ни уважением, ни любовью окружающих.
– Ваши вассалы недовольны своей леди? – удивился законник.
– Нет... Ох, сударь, ваш юл помогает слишком хорошо. Я должна все обдумать на трезвую голову. До суда, насколько мне известно, еще далеко.
– Да, такие дела требуют на подготовку не меньше месяца, а то и двух. Десять лет успешного разбоя с очень небольшим количеством убитых. Да и свидетелей найдется не так уж много, учитывая слабость женщин к лорду Олкрофту. Простите, ваше высочество.
– Бросьте извиняться! – махнула рукой Ив. – Я знаю о нем больше, чем хотела бы. Хотя это неправда, сама ведь расспрашивала. Пожалуйста, не рассказывайте Филипу о нашем разговоре. Скажите, что я только наняла вас, уговорила помочь. И ни в коем случае не поминайте, чего он лишится, заполучив меня в жены! О Даре Правительницы лорд Олкрофт, кажется, знает.
– Скорее всего, – Савиль ненадолго замолчал, ему неловко было в разговоре с высокородной клиенткой называть вещи своими именами. – Простонародье и преступники прекрасно осведомлены об этой лазейке, – все же пояснил законник свою уверенность.
– Я знаю, с кем связалась, – Ив потерла лоб рукой. – Знаю, как это выглядит со стороны. Жаль, что мало кто знает, каков он на самом деле.
– Мне кажется, об этом знают многие. Вот хоть мой брат. Не отчаивайтесь, моя леди. И помните, главное – ваш выбор и ваша уверенность в этом мужчине. Если он вам по-настоящему нужен, за чем же дело стало? Если нет, оставьте лорда Олкрофта вашему батюшке. Вряд ли его величество позволит повесить собственного крестника.
– Спасибо, сударь, – Ив встала. – Вы мне очень помогли. И ваш брат тоже. Я этого не забуду.
На обратном пути, сидя в карете напротив отцовского камердинера, Евангелина радовалась, что сопровождает ее не Шон или Кайл, а совершенно посторонний человек. Он не смотрит участливо, не задает вопросов. Отчитается, конечно, перед хозяином, непременно выложит, что от леди Адингтон на обратном пути пахло юлом. Ну и что? Можно сказать, что у Савиля такой обычай: выпить с клиентом чарочку за успех дела. Все это чепуха по сравнению с главным вопросом: как поступить? Взять Филипа в мужья, превратив едва ли не в личную собственность (в постельную грелку. Каково мужчине быть постельной грелкой? Ей, женщине, и то противно от одной мысли) или уступить отцу? Правильнее всего было бы предоставить право выбора Филипу, но она отлично представляет, как вскинется ее ненаглядный, услыхав о перспективах. С его-то норовом он просто не сможет принять верного решения. Вернее, не захочет. Взбесится и заявит, что лучше быть повешенным лордом, чем живым ничтожеством. Значит, придется запрятать чувства подальше и воспользоваться своей хваленой выдержкой. А потом как следует поразмыслить и, возможно, уступить Филипа Правителю. Для его же блага.
