Текст книги "Крёстный сын"
Автор книги: С. Алесько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)
– Нет.
Больше об этом не было сказано ни слова.
***
Спуск по реке занял весь день и почти всю ночь. На берег сходили в утреннем тумане, плотном, знобком, оседавшем на людях и предметах ледяными каплями. Ив, сонная, с ноющим после ночевки на голых досках телом, уцепилась за мужа и вяло передвигала ноги. Сходни скрипели, покачивались, не было видно ни воды под ними, ни берега. Еще несколько шагов, и оказалось, что темные доски не бесконечны, как на мгновение помыслилось, а упираются в сероватый песок. Ощутить под ногами надежную твердь было на редкость приятно.
Несколько часов спустя, сидя на носу небольшого суденышка, которое несло их к темневшей вдали полоске Гейхарта, Евангелина вынуждена была признать, что странствия по воде не доставляют ей удовольствия. В море оказалось еще хуже, чем на реке, палуба ощутимо покачивалась, то и дело заставляя желудок устремляться вверх.
– М-да, племянничек, пирата из тебя не выйдет, – Филип сочувственно взглянул на зеленоватую мордашку, но глаза смеялись. – Потерпи, скоро будем на месте.
Девушка ничего не ответила, вздохнула поглубже, прогоняя тошноту. Ненаглядный на шаткой палубе чувствовал себя ничуть не хуже, чем на суше. Более того, определенно наслаждался и качкой, и ветром, и простором. Когда Ив стояла на берегу, море вызывало восторг, но теперь... Ох, скорей бы сойти на землю!
Гвардейцы, как и их друг, нечувствительные к качке, облазали небольшой кораблик и тоже устроились на носу.
– Филип, есть на примете безопасное место, где можно остановиться? – спросил Шон.
– Гостиница «Цветок страсти».
Ив фыркнула, Кайл заметно смутился.
– А ты уверен, что она так уж безопасна? – спросил он. – Название, знаешь ли...
– Кайл, на Гейхарте не найдешь вывесок вроде «Милая маргаритка» или «Приют овечки». Место и его заслуженная репутация обязывают. Сам я в этой гостинице не жил. Я вообще ни в одной гостинице на острове не жил, – заросшую физиономию осветила похабная ухмылочка. – О «Цветке» слыхал краем уха, когда вот также переправлялся. Корабль был побольше, народу набралось, ну, и принялись языками чесать. Одна бабенка, наверное, вдова состоятельного торговца, как раз там останавливаться собиралась. Такие, как она, особых приключений не ищут. Потасовки и мордобой им ни к чему. Постельным утехам педпочитают предаваться в тишине, покое и с удобствами.
– Разговоры разговорами, но всегда лучше самому убедиться, – заметил Шон.
– Был у меня случай убедиться. Как-то увязалась со мной на остров одна девчонка, Энни. Помнишь, племянничек, я рассказывал? – Ив кивнула. Еще бы не помнить. Тогда, во дворце, в присутствии Вэршема история почему-то совсем не задела, а сейчас... Вдруг эта развеселая служанка все еще там?.. – Я ее в «Цветок» и отвел. На первое время денег дал, но она очень быстро устроилась там то ли горничной, то ли подавальщицей. Перед отъездом навестил пташку, мало ли, вдруг надумала в Алтон вернуться. Какое там! Сказала, что Лакомый остров – мето как раз по ней. Правда, из гостиницы уходить собиралась. Мол, чересчур спокойно, хочется чего-то позабористей.
Ив вздохнула с облегчением. Все-таки это слишком – столкнуться лицом к лицу с особой, которая когда-то спала с ее мужем. Пусть та всего лишь бывшая служанка, а теперь, скорее всего, шлюха. Ох, а ведь на обратном пути придется заезжать в замок Олкрофтов. Сколько там этих служанок... Нет, не надо сейчас об этом. Да и плевать будет на бывших ненаглядного, если удастся успешно выполнить задание и остаться невредимыми.
***
В порту Гейхарта было оживленно. Высаживались вновь прибывшие, толпились желающие покинуть остров, переговариваясь с моряками о плате.
– Маковые слезы, что дарят грезы, – прозвучало у Ив над самым ухом. Она повернула голову и увидела тощего, с впалой грудью юнца. Взгляд у него был странным, стеклянистым, не то отсутствующим, не то просто тупым. – Из самой Подлунной, чистые, свежие...
– Ну да, на тебя посмотришь и не устоишь, сразу пробовать кинешься, – Филип покрепче взял подругу за руку и принялся уверенно раздвигать толпу.
Юнец тут же начал бубнить про грезы и слезы толстой румяной тетке в летах. Та расхохоталась, прошлась рукой у парня в паху, разочарованно скривилась и двинулась прочь, споро работая локтями.
– Добро пожаловать на Лакомый остров, племянничек! – не сдержался Филип, заметив, что по лицу Ив пробежало брезгливое выражение, столь свойственное ее батюшке.
– Вот уж точно Лакомый! – выдохнул Шон, только что приложивший пятерней аппетитный задок хохочущей девицы с голой грудью. На руке у красотки висел пьяный в хлам парень. Милашка глянула благосклонно и что-то спросила. Гвардеец замотал головой и, как показалось Ив, несколько смутился.
– Что она сказала? – не утерпел раскрасневшийся Кайл, стоило толпе отделить их от парочки.
– Предложила быть третьим, – растерянный Шон смотрел вслед жадной до мужчин хохотунье.
Кайл присвистнул и покраснел еще сильнее.
– Тут такие умелицы есть, что одновременно двоих обслуживают, – мечтательно протянул Филип. – Если решите попробовать, делитесь между собой, так надежней. Кавалер той пташки, что с тобой заигрывала, скорей всего, не столь уж пьян. И леший знает, что он выкинет, когда ты разденешься и пристроишься к его красуле.
– Было б весело, если б он пристроился сзади к тому, кто решил насладиться его девицей, – зло проронила Ив.
– Слушай, родич, – Филип легонько встряхнул супругу. – Прекращай мужелюбские разговорчики. – Повернулся к друзьям. – К сожалению, ребята, пацан прав. Слыхал я и о таких случаях. Так что не забывайте прикрывать друг другу тылы.
– А я, так уж и быть, позабочусь о твоем, дядя.
Улицы Гейхарта были щедры на зажигательные сценки, которые неизменно вызывали очередной поток похабных шуточек. Евангелина не могла отделаться от странного ощущения. С одной стороны происходящее едва ли не бесило. Легкость, с которой Филип трепался о женщинах и разнообразных случаях из своего богатого прошлого, была невыносима. Приходилось то и дело сжимать кулаки, вонзая ногти в ладонь. Адово пламя, неужели она настолько ревнива?! С другой стороны, и рассказы, и кипящая вокруг порочная жизнь, изрядно заводили, пробуждали вполне определенные желания, да еще, пожалуй, жгучую зависть к Филипу, который много раз получал на Гейхарте все, что хотел. Ох-хо-хо, выходит, она не только ревнива, но и сластолюбива. Может, все-таки стоило остаться в столичном дворце?..
До «Цветка страсти» добрались быстро. Гостиница располагалась в трехэтажном доме, фасад которого смотрел на небольшую площадь с фонтаном. Сразу за широкими дверями лежал просторный зал, где могли трапезничать не только постояльцы, но и любые желающие. Полдень еще не наступил, и лишь немногие из столов были заняты. Гости Острова Наслаждений не спешили выбираться из постелей.
Друзья уселись за один из пустующих столов, подальше от других посетителей. К ним тут же подошла смазливая служаночка, одетая в неяркое голубое платье с вызывающим декольте. Окинула взглядом компанию, игриво улыбнулась гвардейцам, скорчила недовольную гримаску в ответ на наглую оценивающую ухмылку одноглазого, удивленно подняла брови при виде нежных щечек младшего из четверки.
– Какой хорошенький! Не рано вы его на Гейхарт притащили, кобели? – хохотнула.
– Приласкай малыша – узнаешь, – выражение лица Филипа стало совсем отталкивающим. – Давай прямо здесь. Ротиком из-под стола.
У Ив, щеки которой порозовели под взглядом служанки и разгорелись еще сильней из-за изрыгаемой ненаглядным похабщины, полегчало на сердце. Настоящая улыбка Филипа, столь любимая ею, совершенно не подходит к выбранной роли. А значит, никого на этом острове супруг ею не одарит. К ее преогромнейшей радости. Святые Небеса, какие серьезные вопросы ее волнуют!
– Растлением малолетних не занимаюсь! – девица, похоже, начинала злиться. – И у нас здесь не веселый дом и не грязный кабак, к каким ты, верно, привык! – Филип развалился на стуле и, не меняя издевательского выражения лица, взирал на служанку. – Такие приятные господа, – вновь одарила гвардейцев ласковой улыбкой, – а связались с отребьем. Гоните его прочь, пока не поздно. Глядите, напоит и оберет.
– А ты не оберешь, красуля? Может, еще и обслужишь бесплатно этаких миляг? Обоих одновременно, а? – подмигнул скабрезно. – Прямо здесь уж не предлагаю.
– Заткнись, одноглазый! – служанка окончательно разъярилась. – Гл аза, небось, любовница лишила? Поберег бы последний! Эй, Лили! Поди сюда! – замахала рукой весьма фривольно одетой девушке, спускавшейся со второго этажа в общий зал.
Та не заставила себя ждать, остановилась рядом с сердитой особой и тоже принялась разглядывать новых гостей, задержав более чем благосклонный взгляд на Филипе. Сердце Ив снова заныло. Новая девица оказалась очень мила. Черноволосая, роста невысокого, но отлично сложена. Одетый на голое тело кружевной облегающий наряд, то ли платье, то ли ночная рубашка, подчеркивал высокую пышную грудь, тонкую талию, аппетитную попку и округлые бедра. Личико отличалось приятностью, но выглядело слегка поблекшим, возможно, из-за бессонной ночи. Взгляд синих глаз был откровенно блудливым.
– Иди, Маргаритка, я обслужу, – едва ли не оттолкнула товарку.
– Спасибо, Лили. Тебе-то с таким дело иметь в радость, – пробурчала служанка и удалилась.
– И чего же господа желают? – Лили плавно двинулась вдоль стола, скользнула рукой по плечам вывернувших шеи гвардейцев, за спиной Ив остановилась.
– Святые Небеса, до чего миленький мальчик! – заглянула в лицо, погладила кончиками пальцев щеку девушки. – Ухо дам на отсечение, с женщиной ни разу не был, – скользнула дочери Правителя на колени. – И даже не целовал ни одну по-настоящему. Угадала?
Не дожидаясь ответа, припала к устам Евангелины. Та застыла, не соображая, что делать. Больше всего хотелось отпихнуть нахалку, но тогда прости-прощай маскировка! Мальчишке внимание хорошенькой девицы должно быть в радость. Губы дрогнули, отвечая. Кто-то, надо надеяться, не Филип, а пошляк Шон, издал долгий восхищенный свист. Лили не думала останавливаться, вовсю пыталась проникнуть языком в чужой рот, скользила по сжатым зубам. Это становилось невыносимым, и рука едва ли не сама собой прошлась по обтянутому белым кружевом бедру, дотянулась до налитой попки и с наслаждением ущипнула. Хотелось думать, до хорошего синяка. Ив напряглась, готовясь обороняться, но девица не стала визжать и возмущаться, отстранилась томно, взглянула хитро из-под опущенных длинных ресниц.
– Я знала, что тебе понравится, сладость моя, – провела пальчиком по заалевшим губам Евангелины, поерзала на ее бедрах, не спеша поднялась.
Ив казалось, что ее щеки и уши вот-вот начнут дымиться, такими горячими они ощущались. Глянула на Кайла и поняла, как выглядит сама: о лицо черноволосого гвардейца можно было свечку зажигать. Физиономия Шона, напротив, сияла восхищением и некоторым разочарованием из-за быстрого окончания зрелища. Филип был неожиданно мрачен, прятал глаза, вернее один глаз.
– Ну-у, – Лили добралась наконец до одноглазого, запустила пальцы в волосы на затылке. Ив тут же захотелось вцепиться в черную гриву красотки и выдрать клок побольше. – Даже если под повязкой в самом деле пустая глазница, ты, Конёк, все равно всех милей, – уселась к парню на колени, обняла за шею. И тут же кинула из-под ресниц прежний хитрый взгляд на Ив.
Дочь Правителя постаралась придать лицу бесстрастное выражение и, сжав под столом кулаки, впилась ногтями в ладони, на сей раз, кажется, чересчур сильно. Хорошо, что ногти коротко подрезаны, не то вонзились бы до крови, а руки нужны здоровые, иначе о мече можно забыть. Адово пламя, с каким наслаждением сбросила б эту шлюшку на пол! Только б не выдать себя, только б не выдать...
– Энни, – Филип быстро высвободился из объятий, потом осторожно, но настойчиво ссадил девицу с колен. – Расстались мы, помнится, по-доброму. Прошу, не порти мне игру.
– И не собираюсь! – хихикнула девица. – Просто рада тебя видеть. Не познакомишь с приятелями? На ребят из шайки совсем не похожи. Особенно малыш.
Филип назвал гвардейцев по именам, те любезно раскланялись.
– А это мой племянник, Ив.
– Ты вернулся к родне?
– Ты в последние несколько месяцев слышала обо мне что-нибудь? – прежде чем задать вопрос, Филип оглянулся, убеждаясь, что ближайшие столы по-прежнему пусты.
– Да. Очень красивую балладу. Про то как тебя хотели повесить, а...
– Угу, я понял, о чем ты, – он поспешил прервать девушку. – Энни, никто не должен знать, что я здесь. И скажи честно, неужели моя маскировка никуда не годится?
– Годится-годится, – успокоила старого приятеля Энни-Лили. – Я пока по лестнице спускалась да на вас с Маргариткой глядела, думала, до чего гадкий тип! Ну, а когда присмотрелась... Я редко забываю мужчин, с которыми спала. У меня правило: не путаться с одним и тем же дважды. Жизнь слишком коротка, а молодость и подавно. Нужно побольше успеть. Вот я и наловчилась запоминать. Конечно, можно обознаться, если это было один раз и...
– И что же мы будем делать, дядя? – не выдержала Ив. – Сидеть и слушать милую болтовню одной из твоих бесчисленных любовниц? Я, между прочим, зверски голоден.
– Правда, сладость моя? – промурлыкала девица. – Ухо дам на отсечение, тебе сейчас кусок в горло не полезет.
Евангелине страшно хотелось поинтересоваться, неужели у милашки все еще оба уха на месте. Уж больно часто она их предлагает на отсечение. А еще сказать, мол, по части определения кому что в горло полезет, Энни, несомненно, даст фору любому из их компании, за исключением, разве что, ее бывшего любовника. Но высказаться означало не только унизить себя, но и вызвать подозрение. Хотя кого она обманывает? Слова, поведение и взгляды потаскушки не оставляют сомнений. Девица наверняка едва ли не сразу раскусила «племянника». Девица может и раскусила, но привлекать еще и внимание окружающих – верх глупости.
– Энни, перестань, – Филип примирительно потрепал бывшую подружку по плечу, на жену не взглянул. – Могу я на тебя положиться?
– Конечно, Конёк, – девушка кивнула. – Я от тебя ничего плохого не видала, наоборот. И друзья у тебя славные, – взглянула на гвардейцев, не пытаясь скрыть благосклонность. – Из лордов, верно?
– Да, красавица, – улыбнулся Шон. – Из самых что ни на есть настоящих. Бедных, но честных.
– Не могу дождаться, когда познакомлюсь с вами поближе, – воодушевилась девица. – С обоими, да-да! – подмигнула Кайлу.
Ив для Энни будто перестала существовать. Развеселая особа не обращалась к «племяннику» и даже не глядела в его сторону. Нельзя сказать, что это сильно огорчало Евангелину.
Стоило совладать с ревнивыми мыслями, и дочь Правителя поняла, насколько удачной оказалась неожиданная встреча. Служанка, услыхав, что бывший разбойник и его друзья собираются остановиться в «Цветке страсти», замахала руками.
– Вот и видно, Конёк, что ты прежде в здешних гостиницах не жил! Тут в каждой комнате глазк идля подглядывания, сдаются за дополнительную плату. Постояльцы, что поопытнее, знают, что на их утехи любуются. А вам, как я поняла, лишнее внимание не в радость.
Опечалив друзей, Энни тут же предложила удобное и безопасное жилье в кабаке с не слишком располагающим названием «У лешего за кочкой». Филипу это заведение, стоящее на другой стороне площади, едва ли не напротив «Цветка», было знакомо не по наслышке.
– Более дрянной еды и выпивки мне пробовать не доводилось. Не только здесь, но и в Алтоне, и на Архипелаге.
Энни поспешила успокоить старого приятеля. Оказалось, год назад владелец кабака умер. Его наследники давно мечтали уехать на материк, поэтому быстро и недорого продали заведение бывшему вышибале и теперешнему любовнику Энни. Тот, помимо работы кулаками, умел и любил готовить, так что теперь «У лешего за кочкой» был едва ли не лучший кабак в этой части Гейхарта, а уж какое там подавали пиво...
Хозяин не имел ничего против постояльцев, коли они – люди проверенные. Алтонские дворяне, знакомые подруге еще со времен услужения у лорда Вэршема, не должны были вызвать возражений Мясника Эда.
– У него отец был мясником, – пояснила девица, заметив сомнение, появившееся на лицах гвардейцев, стоило назвать прозвище кабатчика. – Эдди ему помогал в юности, пока сюда не наведался. Промотался быстро, возвращаться не на что, да и стыдно, пошел вышибалой, скопил деньжат. Теперь вот сам хозяин.
Препроводив друзей в гостеприимное местечко (Ив немного огорчилась, что висящую на цепях вывеску украшала лишь затейливая вязь слов, она ожидала увидеть красочную картинку с нетрезвым лешим, к примеру, или поросшей развеселыми мухоморами кочкой) Энни нашла Эда и познакомила с земляками, а после с согласия хозяина показала две комнаты под самой крышей.
Филип остался доволен жильем. Кабак – не гостиница, здесь не кишат другие постояльцы, и комнат поблизости больше нет, а значит и лишних ушей. Да, каморки невелики, зато попасть в коридор, куда выходят их двери, можно по отдельной лестнице, минуя общий зал. Незаметность – вещь далеко не лишняя, по крайней мере для него с Евангелиной. Болтовня прислуги о том, что взрослый мужик постоянно таскает с собой мальчишку, особенно не повредит, а вот догадки, что юнец на самом деле переодетая девица – ни к чему.
Энни, устраивая приятеля и его спутников, не замолкала ни на миг и успела поведать, что здесь никто не станет совать нос в их дела, что горничная будет приходить убирать, только если они прикажут, что столоваться можно внизу, в общем зале, а можно велеть принести еду наверх, в комнаты, что Эд ну совсем не ревнив (последовал масляный взгляд в сторону гвардейцев) и даже не настаивал, чтобы она ушла из веселого дома. Но время идет, она, увы, не молодеет, а хозяева кабаков на дороге не валяются, тем паче не ревнивые, так что она, как девушка с понятием, решила его уважить и теперь работает в «Цветке» горничной. (Согревает постельки постояльцам, подумалось Ив). И если они вдруг станут искать ее там, то чтобы спрашивали Лилию или просто Лили, потому как у хозяйки причуды и раз гостиница называется «Цветок страсти», то и работающие там девушки должны носить цветочные имена.
– Маргаритка, которую ты, Конёк, рассердил, на самом деле Пиппа. Я считаю, такое имя не грех и сменить, – рассмеялась. – Захочется искупаться, зовите служанку с кухни, здоровенную такую, зовут Джун, она все сделает. А сейчас располагайтесь и спускайтесь вниз. Эд обещал накормить вас получше, раз вы мои знакомцы, значит, расстарается, – послала Ив игривый воздушный поцелуй и скрылась за дверью.
– Ты – алтонский лорд? – недоверчиво спросил у Филипа Мясник Эд, высокий крепкий мужик со здоровенными кулачищами, стоило друзьям усесться за стол.
– Не, какой я лорд, – махнул тот рукой. – Мой папаша лесником был у лорда Вэршема, пока не помер. А у друзей, – кивнул на Шона с Кайлом, – отцы в вассалах у барона. Вэршема, – добавил для ясности.
– А-а, понятно. Я сюда по первости тоже с приятелями заявился, – сообщил Эд. – А после как один нагрянул, так и не выбрался. На кой такого мелкого с собой притащили? – неодобрительно взглянул на Ив.
– Он мелкий да шустрый. Племянник мой, сирота. Проще с собой взять, чем потом дома его проказы покрывать да расхлебывать.
– Коли так, то да, – покивал кабатчик. – Молодежь в Алтоне, болтают, совсем от рук отбилась. Тут заезжий менестрель такую песенку спел про дочку Правителя... Неужто правда?
– Чистейшая, почтенный, – заверила Евангелина. – Ежели вы имеете в виду, что бедняжке по приказанию отца пришлось вытаскивать из петли гнусного разбойника.
– По приказанию отца? – растерялся Эд. – А менестрель пел...
– Про неземную любовь? – девушка зло усмехнулась. – Нет, леди Адингтон всего лишь выручила отцовского крестника.
– Ну, не знаю, – засомневался кабатчик. – Энни знакома с этим самым Жеребцом. Говорит, мужик видный, обходительный, а вовсе не гнусный. Такой и первую красавицу Алтона мог...
– Хозяин, пожрать бы! – вмешался Шон, кожей чувствуя, как между Филипом и его супругой натягивается невидимая струна, вот-вот готовая лопнуть и иссечь кого-нибудь, неудачно подвернувшегося, до крови.
Эд заизвинялся и поспешил на кухню. Гнусный разбойник дернул сидящего рядом «племянника» за локоть.
– Слушай, родич, еще раз...
– В чем дело, дядя? – холодно поинтересовалась девушка, едва ли не брезгливо отцепляя пальцы Филипа от своего рукава. – Опять я что-то сделал не так?
– Конёк, перестань, – Шон с ухмылкой взглянул на друга. – Мальчишку не в чем упрекнуть. Держится на зависть.
– Ты лучше скажи... – Кайл замялся, но все-таки нашел силы продолжить. – Энни свободна или нет?
– Она ж сказала, Эд не ревнив, – буркнул Филип. – И, судя по ее жарким взглядам, мечтает увидеть вас обоих без штанов.
– И она не будет против, если мы с Кайлом вместе?.. – не выдержал Шон.
– Не знаю! – рявкнул Филип. – И не вздумайте и дальше называть меня Коньком!
– О-о, ребята, – протянула Ив. – Думаю, малышка только обрадуется. На дядино брюзжание не обращайте внимания. Я уж давно привык. Не желает он делиться сладкими воспоминаниями. Или завидует. А конёк, дорогой родич, – с недоброй усмешкой уставилась на Филипа, – коли ничего не путаю – рыжая лесная птичка. Вполне сносное прозвище для сына лесника с рыжиной в волосах. К тому же, весьма мило звучит в женских устах. Видно, приятные воспоминания ты по себе оставил.
Бывший разбойник промолчал, но лицо его стало еще мрачнее, брови сползлись к переносице.
Впрочем, обильная и вкусная еда вкупе с доброй выпивкой быстро помогли разогнать тучи.
После трапезы друзья отправились бродить по городу. Первым делом по настоянию Шона нашли лавку менялы по прозвищу Ёрш. Это был человек алтонской Тайной службы, и господин Н поручил гвардейцам, не откладывая, сообщить ему о своем прибытии и месте проживания. В случае непредвиденных трудностей Ёрш мог оказать помощь и деньгами, и делом.
– Меняла сказал, пару недель назад на остров прибыла компания из десятка мужиков. Половина из них – кэмденцы, – поведал Шон, выйдя из лавки. – Я попросил его разузнать для порядка, где они остановились.
– Разумно, – кивнул Филип. – Шестерка запросто мог изменить сроки поездки.
Вечерело, и идти в порт наблюдать за приезжающими смысла не было. Корабли и лодки не ходили на остров в темноте из-за отмелей, окружавших Гейхарт. Воспользовавшись свободным временем, бывший разбойник показал гвардейцам проверенные и сравнительно безопасные злачные места, предупредил, от каких, наоборот, следует держаться подальше. Не раз бывавший на Острове Наслаждений, он отлично понимал, что парням нужно предоставить некоторую свободу, иначе об успешном выполнении задания можно забыть. Кругом чересчур много соблазнов, они невольно отвлекут любого нормального мужика, за исключением, пожалуй, такого, как крестный. Да и тут нельзя быть уверенным: неизвестно, каким был железный старик лет сорок назад. Уж если старый Олкрофт слыл весельчаком...
Ив с неудовольствием наблюдала, как угрюмость супруга, расписывавшего друзьям достоинства того или иного заведения и тамошних девиц, сменяется едва ли не юношеским задором, и сама становилась все мрачнее.
– Мы будто на качелях, – сказал ей Филип. – Мне не весело, ты сияешь. Я развеялся, ты хмуришься. Что же дальше-то будет, а, родич?
– Не знаю, дядя, – девушка пожала плечами, придав лицу легкомысленное выражение. – Может, отведешь меня к «Лешему»? Я бы искупался и лег спать. Путешествие по морю совсем вымотало, так что вкушу местных соблазнов завтра. А ты, коли пожелаешь, возвращайся к друзьям.
– Нет уж, возвращаться не надо, – ухмыльнулся Шон. – Лучше приводите свои качели в равновесие. Мы с Кайлом сами как-нибудь справимся с местными красотками.
Филип молча кивнул, не слишком любезно подхватил «племянника» под локоть и двинулся прочь. Шел он быстро, не глядя по сторонам, зато Ив, пользуясь тем, что ее едва ли не тащили, глазела на прохожих.
Мужчины на улицах Гейхарта мало отличались от алтонских горожан, разве что нетрезвых попадалось гораздо больше, да еще встречались крикливо разодетые особи, лица которых оживляли румяна, подведенные брови, напомаженные губы и прочие милые мелочи, к которым обычно прибегают женщины.
Здешние представительницы прекрасного пола ни в какое сравнение не шли даже с самыми раскованными придворными дамами, частенько позволявшими себе весьма откровенные наряды. Ив припомнила бальное платье от мэтра Савиля и подумала, что выглядела бы в нем весьма скромно. А ее супруг еще смел возмущаться! Да здесь большинство женщин разгуливает с обнаженной едва ли не целиком грудью, а некоторые и вовсе не считают нужным ее прикрывать. Еще и приподнимают, кому требуется, тугими корсетами, бесстыдно румянят соски. Вон, какая крастока стоит, прислонившись к стене. Целуется взасос с одним, предоставляя второму возможность забавляться с обнаженными полными грудями.
– На что ты там шею вывернул? – Филип дернул ее за руку. – А, понятно. Подрастешь, поймешь, что соотношение ты и две девицы гораздо приятнее.
– Для тебя – несомненно! – огрызнулась Ив. – Только своих вкусов мне не навязывай!
Филип глухо выругался, девушке послышалось, что в свой адрес, и прибавил ходу.
Добравшись до кабака, позвали служанку и распорядились насчет купанья. Евангелина возблагодарила про себя Небеса, что Энни им не встретилась. Здоровенная бабища быстро прикатила немалых размеров бадью и натаскала горячей воды. Филип тщательно запер дверь, занавесил небольшое зарешеченное окошко, из которого виднелась черепичная крыша низенького дома напротив, и его супруга смогла наконец раздеться.
Ив искупалась первой, уселась на кровать и принялась вытирать, а потом расчесывать спутанные пряди. Справилась быстро, ведь волосы опять пришлось обрезать до плеч, после смотрела, как Филип завершает омовение, вылезает из бадьи, вытирается... В голову лезли увиденные сегодня сценки, воображение подсовывало возможные картинки из прошлого ненаглядного, и все вместе будило вожделение и злость.
– Хочу тебя, – слова неожиданно для нее самой прозвучали холодным приказом.
– Я, как ни странно, тоже тебя желаю, – усмехнулся, сел рядом, потянулся к ее губам.
– Нет, не так, – она отстранилась. – В адово пламя нежности. Вряд ли ты так уж миловался со здешними девицами. Хочу знать, как это было. Хочу грубо.
– Да я не...
Мелькнула мысль объяснить, что он не слишком жалует грубость в постели. И с продажными девицами, конечно, не миловался, но и зверем не был. Нет, объяснений не получится, слова не идут с языка.
Холодный тон и злой взгляд Евангелины неожиданно пробудили гнев. Он весь день чувствовал ее недовольство. На что рассчитывала милая супруга, увязавшись с ним на Гейхарт? Конечно, с Энни вышло неудачно, но принцессу разбирало и до появления его бывшей любовницы. Теперь рассвирепевшая леди желает побыть шлюхой, и не ему ей возражать. Тем паче, с драгоценной женой (да, в самом деле драгоценной, несмотря на ее пакостный норов) можно не церемониться, для нее он не слишком велик, в самый раз. Иногда кажется, что и маловат.
Филип повалил девушку на кровать, навис сверху, раздвинул коленом бедра и вошел одним толчком, не сдерживаясь, как не мог ни с какой другой. Евангелина коротко застонала и вцепилась в мужа изо всех сил, ее бедра ходили в такт его движениям, распаляя еще больше, доставляя немыслимое наслаждение. Увы, продлилось оно не так уж долго.
Умиротворенный мужчина хотел поцеловать жену, но та не далась, выскользнула из-под него, в глазах тлело неудовлетворенное желание.
– Я только передохну немного и... – попытался взять ее за руку.
– Нет!
Она вскочила, отошла к противоположной стене, прислонилась небрежно. Руки скрещены под красивой высокой грудью, яркие соски вызывающе торчат... Как ей в голову приходит, что он может хотеть кого-то еще? Только что излился, и снова готов. Но ангела это не радует. Скользнула равнодушным взглядом по низу его живота и снова смотрит в лицо.
– Нет смысла пытаться еще раз. Я не в настроении.
– Да? А чего глаза шалые?
– Какая наблюдательность! – фыркнула. – Да, я хочу мужчину. Просто сгораю, так что с радостью отдалась бы двоим одновременно. Чужим, незнакомым, до которых мне нет дела. Ими я смогу спокойно насладиться. Не помешают мысли о том, чем они занимались на этом порочном островке с другими женщинами.
– Адова кочерыжка, да ты ревнуешь! – он сел на кровати и растерянно уставился на нее. – Вот уж не думал... Понимаю, видеть Энни тебе было неприятно. Но чтобы ты еще и забивала голову мыслями о давно минувшем...
– Ревную, да, наверное, – сделала небрежный жест рукой, отлепилась от стены, прошлась по комнате, зазывно покачивая бедрами. Заметив, как Филип сглотнул, неприятно усмехнулась.
– Я не давал и никогда не дам тебе повода.
– Повод дадут твои бывшие, – уселась верхом на стул, оперевшись локтями о спинку, бесстыдно разведя ноги. Ничего лишнего, впрочем, взору не предстало – спинка была из цельного куска дерева. – Филип, давай начистоту. Неужели тебе не хочется оказаться сейчас с друзьями в каком-нибудь веселом заведении?
– Ладно, давай начистоту. Хотя я и прежде ни разу тебе не солгал. Нет, не хочется. Я давно пресытился подобными забавами. Мне хорошо с тобой. Тем более, что моя леди столь часто балует разнообразием. Вот как сегодня, – попытался обратить все в шутку.
– Ты пресытился, а я голодна, – Евангелина продолжала хмуриться, будто не заметила его улыбки. – По-моему, вполне честно дать мне испробовать нечто новое.
– Двоих одновременно?
– Да, было бы неплохо.
– Так ты не шутила, – ее тон не вызывал сомнений, и он вдруг ощутил, как в сердце начинает ввинчиваться холодная-прехолодная сосулька с тупым концом.
– Мне не до шуток. В голове мутится от вожделения.
– Знакомое состояние. Не думал, правда, что женщина способна...
– Испытывать такое? Чем я хуже тебя?
– Я полгал, ты лучше. Чище.
– Никогда не могла понять, почему мужчина, поимевший много женщин – удалец, а женщина, знавшая многих мужчин – шлюха.
– Возможно, это из-за того, что вымыться снаружи проще, чем изнутри. И еще, наверное, потому что мужчины извергают, а женщины принимают изверженное.
– Вот так просто? Обычная брезгливость?
– Энджи, давай прекратим этот разговор. Иди сюда.
– Нет. Сейчас я тебя не хочу.
Филип некоторое время молча смотрел на жену. Глаза ее заволокло похотью, настроена серьезно и решительно. И, пожалуй, сейчас искренне его ненавидит. И возненавидит сильнее, если он попытается ее принудить, сломать. И что же, ад в душу, теперь делать?! Без нее ему никак, проверял. Парень с силой провел ладонью по лицу, снова взглянул на девушку.
