Текст книги "Крёстный сын"
Автор книги: С. Алесько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)
Последний вопрос больше всего беспокоил Шона и Кайла, ибо они дали обещание другу и не желали медлить с его выполнением.
– Раньше тебе постоянно удавалось натыкаться на Льдышку! – выговаривал веснущатый гвардеец товарищу. – Только и слышно было: «Ах, Евангелина сегодня в таком платье! Ах, как ей идет оливково-зеленый!» Я одно время даже стал подозревать, что ты... – Шон замолчал на полуслове, уставившись на появившийся под носом кулак. – Ну а что я должен был думать, слушая все эти описания нарядов? – принялся оправдываться. – Нормальные мужики не интересуются тряпками!
– Правда? А я слышал от Пышечки Мэгги, что ты любишь, когда она надевает нижнюю юбку с кружевами... – черноволосый гвардеец еле успел увернуться от увесистого тумака.
– Эх, бабы! – негодовал Шон. – Значит, она не только любезничала с тобой, но еще и натрепала обо мне всякого!
– Она не трепала, я этак осторожно вызнал, – ухмыльнулся Кайл. – Хотел проверить, хорошо ли усвоил приемы подспудного допроса.
– И усвоил, и освоил, как я погляжу, – проворчал Шон. – Если хоть кто-то...
– Да ты что! Я друзей не выдаю. А Евангелина и впрямь как в воду канула. Я несколько дней подряд торчал в коридорах, что прилегают к Южной башне. Надеялся, она выйдет, и все впустую! Только эта сова Трэйн, что живет неподалеку, стала на меня зазывно поглядывать.
– К ней лучше не суйся. Говорят, у дамочки странные пристрастия.
– Слышал! – отмахнулся Кайл. – Я и в саду болтался с утра до вечера, даже в город ходил, к этим... ну, вроде знахарей. Торгуют всякой дрянью сушеной с Архипелага. Болтают, Евангелина у них бывает.
– А в библиотеку заглядывал?
– Нет! – черноволосый гвардеец хлопнул себя по лбу. – Вот болван! Девица туда часто захаживает, может, и сейчас залечивает душевные раны стихами или чувствительным романом. Пойдем-ка завтра вместе!
– Нет, ты лучше один, – Шону не улыбалось беседовать с убитой горем Льдышкой.
– Идет! – охотно согласился Кайл, не принявший в расчет душевного состояния подруги Филипа.
Гвардеец осознал опасность предприятия, стоило ему войти в библиотеку и увидеть дочь Правителя, поднявшую голову от огромного пухлого фолианта. Евангелина превратилась в бледную тень себя прежней – похудела, волосы заколоты кое-как и, кажется, давно не мыты, платье мятое, рукав запачкан чем-то черным. Копотью?..
Девушка быстро захлопнула книгу, подобралась и не сводила взгляда с растерявшегося Кайла, зеленущие глаза горели, как у хищницы. Гвардеец заоглядывался, надеясь, что в библиотеке есть еще кто-нибудь и можно будет подойти к нему, а не к Ледянице. Как он мог забыть, что та заметила его повышенный интерес? Чуть не убила тогда, в Тренировочном зале... Удрать бы и отправить сюда Шона! Книжное хранилище, как назло, пусто, кроме них двоих – никого. Придется обращаться к Евангелине, хотя, она, скорее, не ответит, а зарычит...
– Ваше высочество, – с трудом выдавил гвардеец, приближаясь к девушке. – Позвольте поговорить с вами.
– У нас могут быть общие темы для разговора? – ох, сколько презрения и холода в голосе! А волосы у нее точно давно не мыты, и веки припухли, и губы искусаны...
– Филип просил... – Кайл понизил голос.
На бледных щеках Евангелины вспыхнули яркие пятна.
– Филип? – прошипела она, придвигаясь к гвардейцу. – Филип просил? Ты, мелкий проныра, смеешь подходить ко мне и произносить его имя?! – Кайл испуганно заморгал и попытался отступить, но девица ухватила его за пояс. – Я давно заметила, как изменились твои взгляды. Позавидовал удаче товарища и донес на него? Признавайся!
Лицо дочери Правителя оказалось в необычной близости от губ гвардейца. Помнится, раньше он мечтал об этом, но исполнение заветного желания, как частенько случается, не принесло радости. Кайл много бы дал, чтобы оказаться по ту сторону двери, не видеть искаженных яростью прекрасных черт. Не девушка, а разъяренная львица. Был бы хвост, хлестала б себя по бокам.
...А откуда у нее засохшая ссадина на щеке? Неужели Старикан ударил дочь по лицу?..
Эта мысль неожиданно помогла вспомнить, что он – мужчина, пришел выполнить поручение друга, а Евангелина ведет себя так, как и должна в силу обстоятельств и собственного нрава. Филип предупреждал.
– Ваше высочество, жизнью клянусь, я не выдавал вас, – Кайл собрался с духом, взял девушку за плечи и отстранил от себя. – Следил, да, признаюсь. Дело в том... – он замялся, дочь Правителя не перебивала и даже, кажется, смотрела с меньшей яростью. – Вы мне всегда очень нравились... А Филип стал другом... Это просто любопытство, ничего более... И я никому...
– Допустим, – произнесла, как плюнула. Вылитый Старикан! – О чем просил Филип?
– Он предупредил, что вы так просто не поверите, моя леди. Велел начать с того, что никогда не забудет принцессу-грёзу, показавшуюся ему на полянке у родника.
Евангелина перевела дух, отвернулась от гвардейца и тяжело оперлась обеими руками о стол.
– Как же ты меня напугал... Пойдем наверх, там безопаснее, – направилась к одной из четырех кованых винтовых лестниц, которые вели на опоясывающую помещение галерею. Кайл двинулся следом. – Сразу увидим, если кто-то войдет, а он нас поначалу не заметит. Потом придется изображать влюбленную парочку, – глянула на парня с ехидцей. – Выгляжу я не лучшим образом, но целоваться умею неплохо.
– Как скажете, ваше высочество, – не нашел ничего лучшего ответить гвардеец, густо краснея.
– Так о чем просил Филип? – Евангелина, поднявшись на галерею, остановилась над дверью в библиотеку, облокотилась о гладкие деревянные перила и взглянула на смущенного юношу.
– Он просил помочь вам выбраться из столицы, ваше высочество.
– Ты, как вижу, намерен выполнить его просьбу. Один?
– Нет, моя леди, вместе с другом, Шоном Райли.
– С веснущатым пошляком... – как будто про себя произнесла девушка. – Просто отлично. Впрочем, вы его лучшие друзья, чего и ожидать...
Она помолчала, гвардеец тоже ничего не говорил, гадая, откуда Евангелине так хорошо известен Шон. Вряд ли Филип много рассказывал возлюбленной о своих приятелях. Наедине у парочки должны были находиться темы и занятия поинтереснее.
– Ваше высочество, если вы не хотите, чтобы Шон...
– Мне все равно, – вскинула глаза, теперь потухшие и усталые. – Важно одно – вытащить Филипа. Спешки пока нет, я собираюсь бежать недель через пять, когда Правитель уедет в кэмденское приграничье. Но времени терять не следует. Сможете вдвоем прийти сюда сегодня вечером?
– Да, моя леди. Во сколько?
– В семь, – девушка прислушалась к шуму, донесшемуся из коридора, но в библиотеку никто не вошел, и она продолжила. – Кайл, забудь о титулах. Все эти «ваше высочество», «моя леди» – только язык путается и время теряется. Я, как видишь, не придерживаюсь этикета. Но к вечеру обещаю привести себя в порядок, – улыбнувшись, поправила растрепанные волосы. – Не ожидала, что встречу здесь кого-нибудь.
– А как же вы попали сюда? – позволил немого любопытства гвардеец. – Я почти неделю дежурил у входа в ваши покои...
– Узнаешь вечером, – пообещала Ив. – И прости, пожалуйста, что я накинулась на тебя. Старик не сказал, откуда узнал о нас с Филипом, вот я и подумала...
– Не за что извиняться, ваше вы... – Кайл осекся, опасаясь, что снова разозлил высокородную собеседницу.
– Ну вот, я совсем тебя запугала, – Евангелина выглядела искренне огорченной. – Это потому, что сама боюсь. Боюсь, что старик проведает о моих планах, что Филип не выдержит там... Страшно даже от того, что ты можешь заметить, как я напугана, – снова улыбнулась, на сей раз тепло, и как бы невзначай погладила гвардейца по руке, лежащей на перилах. Тот в очередной раз вспыхнул, но глаз прятать не стал. – Прошу тебя, Кайл, относись ко мне проще. Как к подруге твоего друга, не как к дочери Правителя. И Шона предупреди. Иначе мы будем не разговаривать, а мямлить титулы да принятые обращения, краснеть, заикаться, и под конец забудем, что собирались обсудить. Времени на притирку у нас нет.
– Хорошо, – кивнул Кайл, отчаянно желая и не решаясь назвать ее по имени. – Можете на нас положиться. Сегодня в семь будем здесь.
– Спасибо! Ваша помощь... Это просто дар Небес! Ну все, ступай, у меня еще есть тут дела, – Ив подтолкнула Кайла по направлению к лестнице, дождалась, когда он спустится, помахала ему сверху рукой. Потом, оставшись в библиотеке одна, закрыла лицо руками, сползла спиной по книжным полкам и, очутившись на полу, тихо заплакала от облегчения.
Вечером гвардейцы пожаловали в библиотеку, но просторное помещение пустовало, погруженное в темноту. Не успел Шон попенять Кайлу, мол, нечего было так спешить, девица, конечно же, опаздывает, как послышались негромкие скрип и скрежет. В стене напротив появилась светлая полоса, раздалась, превращаясь в дверной проем, освещенный пламенем свечи. Возникший на его фоне женский силуэт поманил озадаченных друзей, те переглянулись и подошли.
– Заходите скорей! – вполголоса поторопила Евангелина.
Девушка вручила обалдевшим гвардейцам по свече, передала Кайлу свою горящую и нажала на небольшой рычаг у пола. Дверь поползла назад, отрезая их от библиотеки.
– Ступайте за мной и постарайтесь поменьше шуметь.
Парни уже успели зажечь свечи и молча последовали за Евангелиной по узкому пыльному коридору. Дорога заняла не так уж много времени, вскоре троица оказалась в просторной комнате, часть которой была отгорожена ширмой. Окна закрывали расшитые цветами и листьями занавеси, уютно горел камин и свечи в канделябрах. Ив забрала у Шона и Кайла огарки, задула и небрежно бросила на сундук, что стоял у стены. Потом сняла плащ, который отправился вслед за потушенными свечами, и взглянула на гвардейцев с любезной улыбкой.
Друзья, все еще пребывавшие в удивлении от прогулки по потайному ходу, стояли и неприлично пялились на дочь Правителя. Шону раньше не доводилось видеть первую красавицу Алтона так близко, а Кайл был поражен разницей с ее утренним обликом.
Недавно приобретенная болезненная худоба никуда не делась, но волосы вымыты и аккуратно причесаны, лицо свежее, как лепесток раскрывшейся на рассвете розы, ссадина на щеке, поразившая его утром, куда-то исчезла, сочные губы призывно алеют, платье с иголочки и, как обычно, идет девице сногсшибательно, а пахнет от Евангелины каким-то невыразимо приятным свежим цветочным ароматом. Что там говорил Филип? Весной на Архипелаге?
– Присаживайтесь, – дочь Правителя села в кресло и указала гвардейцам на два напротив. – Это мои покои, здесь нам никто не помешает. Все двери крепко заперты, глазки в потайных проходах заделаны. Разговаривать, конечно, лучше вполголоса...
– Адова хрень! – не выдержал Шон. – А я все ломал голову, существуют ходы в стенах, или это сказки.
– Простите его, – выдавил Кайл. – Так вы, значит, пользуетесь потайными проходами... И в библиотеку по ним добрались, и про Шона знаете...
– Ну да, – несколько самодовольно улыбнулась Евангелина. – Лет пять, наверное, брожу по лабиринту, обо всем и обо всех осведомлена. В том числе и о том, как ко мне относятся. Забросила слежку лишь в последние дни. Увы, пропустила пересказ в казармах душераздирающей сцены в кабинете моего любезного батюшки. Наверное, смешно было. Раскисшая Ледяница – на это стоило посмотреть. Любопытно, кому из гвардии повезло там присутствовать?
Ив не сводила глаз с дружков Филипа, ожидая, что на их лицах промелькнет насмешка, но гвардейцы выглядели смущенными, а черноволосый определенно сочувствовал ей.
– Так вы не разглядели, что это были мы? – Шон первым собрался с духом, хотя ответ и получился не слишком вежливым. Прямолинейность и резкость Евангелины отчасти радовали, отчасти – удивляли. Веснущатый гвардеец никак не мог сообразить, какой тон правильнее выбрать.
– Если б разглядела, наверное, не спрашивала бы, – фыркнула Ив. – Какое нелепое совпадение! Или старик нарочно распорядился поставить в караул вас?..
– Нет, никаких замен не было, – покачал головой Кайл. – И никто не смеялся над вами, когда узнали...
– Приятно слышать, – девушка улыбнулась, немного напряженно. – Ну что ж, господа гвардейцы. Ваша осведомленность, равно как и дружба с Филипом дают право на привилегию. Разрешаю и прошу обращаться ко мне на «ты» и называть Ив. Полным именем меня зовет Правитель, и я его терпеть не могу. Имя, хотя старика тоже.
– Как прикажешь, Ив, – Шон ухмыльнулся во весь рот. – Одна неожиданность за другой! Сначала потайные ходы, теперь это. Признаться, думал, что ты – заносчивая надменная цаца. Рад, что ошибался. Дело предстоит обсудить серьезное, и заниматься плетением словес нам ни к чему. Можешь сказать, какая именно помощь понадобится?
– Конечно! – напряжение и настороженность покинули Ив. С пошляком оказалось легче, чем с красавчиком. Черноволосому она, наверное, слишком сильно нравится, вот мальчик и мнется. – Выбраться из дворца ничего не стоит по потайному ходу. Трудность в другом: без проволочек раздобыть выносливую и быструю лошадь. Еще понадобятся деньги, много. У меня есть драгоценные побрякушки, но продать их сама я не могу. Старик запретил мне покидать дворец, и если узнает, что я ослушалась, все пропало.
– Значит, купить лошадь и продать цацки, – уточнил Шон. – Сделаем.
– Возьми сразу, – увесистый кожаный мешочек перекочевал с маленького столика в руки гвардейца. – Посмотрим, сколько удастся выручить. Если окажется недостаточно, я вытрясу из старика еще украшений в счет предстоящей свадьбы.
– Он выдает ва... тебя замуж? – не выдержал Кайл. – За кого?
– Понятия не имею, – чуть раздраженно пожала плечами Ив. – Я должна сбежать раньше.
– Как собираешься вытаскивать Филипа? – спросил Шон.
– Выкуплю.
– Да, так проще всего, а мудрить и ни к чему, – кивнул гвардеец. – Лишь бы золота хватило. Только не давай понять, что хочешь освободить парня.
– Шон, благодаря потайным ходам я хорошо знаю людей с плохой стороны. Мне б и в голову не пришло оповещать кого-либо об истинной цели. Я как раз думаю над кровавой историйкой с грязными подробностями, главным злодеем в которой выступит наш общий друг. Никто не усомнится, что он нужен мне исключительно для мести.
– А ты неглупа, – ляпнул Шон, Кайл покраснел и собрался извиняться, но Ив его опередила.
– Спасибо, – улыбнулась она. – Я была бы признательна, если б вы сохранили это в тайне. Гораздо выгоднее, когда окружающие считают тебя вздорной дурой.
– Ив, приношу извинения, – Шон встал и поклонился. – За всех нас, солдат гвардии твоего отца, и за себя в особенности. Никто не думал, что наш треп дойдет до твоих ушей, хотя это, конечно, не оправдание.
– Извинения приняты. Да и сердиться на вас, по большому счету, не за что. Я отлично умею притворяться и играть роли, чем и занималась с тех пор, как попала во дворец.
– Ты хочешь уехать через пять недель, я правильно понял? – Кайл поспешил вернуть разговор в прежнее деловое русло, ибо любое отклонение вызывало у него сильную неловкость.
– Да. Когда старик будет в отъезде.
– Разумно, – одобрил Шон. – Он не сразу узнает о побеге. До копей доедешь дней за пять-шесть, если не будешь жалеть ни лошадь, ни себя. И если уверенно держишься в седле, – вопросительно взглянул на Ив, та кивнула. – Выкупишь Филипа, отмоешь-откормишь – четырех дней должно хватить с лихвой. Всего получается дней девять-десять.
– О твоем побеге Старикан узнает не раньше, чем через пять дней. А после ему или посланцу потребуется не меньше десяти дней, чтобы добраться до Свониджа, – прикинул Кайл. – Если с сообщениями отправят меня или Шона, обещаем посильную задержку.
– С чего это отправят вас? – удивилась Ив. – Скорей уж кого-то из Тайной службы.
– Видишь ли, мы ненадолго в гвардии, – Кайл приосанился. – Еще два-три года – и перейдем в Тайную службу. Мы и сейчас выполняем кой-какие поручения, не требующие особой подготовки. Заодно и учимся. Вообще-то об этом мало кто знает... – спохватился под недовольным взглядом друга.
– Благодарю за доверие, – улыбнулась девушка. – Ваша тайна в полной безопасности, даже Филипу не скажу.
– Ему как раз можно, – проворчал Шон. – Полезные знакомства могут пригодиться, если снова решит сколотить шайку.
– Не решит, – покачала головой Евангелина. – Он дал слово Правителю. Да и наигрался уже в разбойников, насколько я могу судить.
– Чем же вы будете заниматься? – спросил Кайл. – Куда отправитесь?
– Извини, я не могу рассказывать о наших планах. Ради твоего же спокойствия.
– Прости, любопытство здесь неуместно, – смутился гвардеец.
– Имейте в виду, у Старикана везде есть связи, даже на Архипелаге, – заметил Шон. – Трудно вам придется. Может, лучше повиниться? Главный справедлив и отходчив, да и вы ему не...
– Справедлив и отходчив? – в голосе Евангелины впервые прозвучали морозные нотки. – Да, пожалуй. Со всеми, кроме ближайших родичей и тех, кого он таковыми считает. За нас с Филипом не волнуйтесь. Нам не грозит участь бродяг, ночующих в стогах сена. Я об этом позабочусь.
Веснущатый гвардеец промолчал. Девица временами прямо-таки пугающе похожа на отца. Какого хрена они со Стариканом не ладят?
– Ив, хочешь, я провожу тебя до Свониджа? – неожиданно спросил Кайл.
– Я... – девушка взглянула на гвардейца, тот смотрел сочувственно и в то же время спокойно. Будто был уверен, что все ей по плечу, а свое общество предлагал просто чтобы она не скучала в дороге. – Спасибо, Кайл. Огромное спасибо. Но я лучше одна. Не потому, что не доверяю, – заторопилась объяснить, привычно терзая пальцы. – Я верю вам обоим, вы его друзья, да и вообще... Но если Правитель узнает... Это слишком опасно... Филип из-за меня попал на каторгу, если еще и вы...
– Перестань, Ив, – прервал ставшую подозрительно сбивчивой речь Шон. – И у Филипа, и у нас головы на плечах имеются. Хотя девицам простительно думать, что мужчины влипают в неприятности исключительно по их вине. А уж тебе это простительно вдвойне. Нет, втройне, – усмехнулся, глядя, как на на лице Евангелины растерянное выражение сменяется слегка сердитым и, наконец, появляется намек на улыбку. Как бы хороша ни была дочь Старикана, другу не позавидуешь: чересчур много в ней намешано. Хотя если Филипу и впрямь захотелось чего-то особенного, то ангелочек – как раз то, что нужно. С ней скучать некогда.
– Я не отказываюсь от своего предложения, – продолжил Кайл. – Время подумать у тебя есть. Не хочу навязываться, но вдруг захочешь компании? И позволь узнать, почему ты забросила тренировки?
– Я боялась... – Ив с раздражением ощутила, что краснеет. – Думала, что вы... Ну, там, шутки, взгляды... Я иногда бываю страшной трусихой! – проговорила быстро и взглянула с едва ли не беспомощной улыбкой, от которой парни совершенно растаяли и принялись уверять девушку, что гвардейцы испереживались, не видя ее, и будут ужасно рады, когда дочь Правителя вновь почтит своим присутствием Тренировочный зал.
Евангелина пообещала прийти завтра же. Практика ей нужна, отвлечься от тоскливых мыслей не помешает, да и договориться о следующей встрече во время занятий проще простого.
Потом девушка отвела новых друзей назад, в библиотеку, где они и распрощались, чрезвычайно довольные друг другом.
***
Прошел месяц с того дня, как Филип покинул столицу. Хьюго с раздражением ощущал, что скучает по общению с крестником. Увы, освобождать парня через столь непродолжительный срок несолидно, да и других причин подержать молодца в копях хватает. Прежде всего, нужно предотвратить возможную встречу с Евангелиной, а выдать девчонку замуж оказалось непросто. Подходящий во всех отношениях жених имеется: племянник и наследник бездетного короля Кэмдена – толковый мальчик, уважительный, и без ума от первой красавицы соседней страны. К сожалению, юноша не скоро сможет думать о женитьбе, ибо его мать тяжело больна и находится едва ли не при смерти. Сбыть дочь кому-то из алтонских дворян не удастся, все давно наслышаны о ее прескверном норове, а теперь добавились слухи о связи с молодым герцогом Олкрофтом, от которого неизвестно чего и ожидать. То ли ублюдка в чреве якобы непорочной невесты и последующей череды насмешек, в том числе от лорда Филипа, то ли вызова за посягательство на его женщину.
Если Евангелина засидится в девках дольше полугода, крестника придется препровождать с каторги в родовой замок Олкрофтов. Что ж, непосильный труд в копях должен заставить забыть любовницу, а то и возненавидеть мерзавку, по милости которой угодил на самое дно. А тихая жизнь в далеком феоде поможет залечить душевные раны, да и здоровье поправить...
Хотя если вспомнить, что рассказала Евангелина о детстве и ранней юности парня, Филипу вряд ли будет спокойно в обществе так называемого дядюшки, прежнего воспитателя. Да еще учитывая, откуда он вернется в родные стены... Уму непостижимо, как Томас мог настолько пренебрегать сыном? Впрочем, он, Хьюго, немногим лучше: ни разу не навестил крестника, почти не интересовался мальчиком в письмах. Полагал, что старый друг сможет достойно воспитать отпрыска, да еще, пожалуй, в глубине души завидовал, глядя на собственную бестолковую дочь. А ведь вовремя сказанное или написанное слово могло бы предотвратить побег парня из родного дома... Да что теперь об этом думать, все возможности давно и бесповоротно упущены, имя Олкрофтов запятнано, и когда грязь станет видна всем – вопрос времени.
Теперь нужно печься о собственной чести. Хвала Небесам, девчонка не понесла от бывшего разбойника. Кстати, нужно бы поговорить с ней, может, она успела выкинуть любовника из головы, тогда их встреча была б только на пользу. Ангел небесный умеет так глянуть, что крестник мигом излечится от ненужной привязанности. Если, конечно, не унаследовал от отца способность испытывать болезненную тягу к женщинам, которым совершенно безразличен.
***
Евангелина вошла в кабинет Правителя в привычном состоянии: настороженной, с уймой тревожных предчувствий. Одно утешает: на посту сегодня не Шон и Кайл, значит, есть надежда, что эта встреча с отцом закончится мирно.
Хьюго при виде дочери попытался изобразить нечто вроде доброй улыбки, но по встревоженно-недоверчивому лицу девушки понял, что переусердствовал. Впрочем, менять заранее избранную линию он не намерен – надо попробовать наладить с Евангелиной отношения. Теперь она не посмеет перечить и дерзить, может, заодно сообразит на досуге, что дождливое затишье лучше доброй бури. А если удастся в конце концов выдать ее за будущего короля Кэмдена, на которого она сможет влиять... Стоп-стоп, нечего мечтать о вине из несобранного винограда.
– Присаживайся, – указал ей на одно из кресел у стола.
Девица глянула, будто заподозрила у отца серьезное нездоровье, но промолчала, уселась, расправив юбку.
– Жениха я тебе подыскал, да только скорой свадьбы не получится.
– Как скажете, отец. Я буду готова по первому слову.
– Не любопытно, кто он?
– Нет.
Сверлит зелеными гляделками, но пальцы пока не ломает. Неужто смирилась?
– Ваше величество, неужели вы совсем забыли о крестнике? Молю, верните Филипу свободу после моей свадьбы. Хотя, если дело отложится надолго, он может погибнуть в копях...
Смирилась, как же! И любовничка из головы не выкинула, дрянь этакая. Если только они встретятся, сюжетов для слезливых баллад алтонским менестрелям хватит надолго. Нет, слезливые можно слагать сейчас, а коли встретятся, придет черед непристойных.
– Ив, – (к собственному удивлению, Хьюго впервые в жизни назвал дочь уменьшительным именем). – Даже имя его забудь. Этот мужчина для тебя умер.
– Раз умер, не вижу смысла забывать имя, – бесстрастно заявила дочь, не заметив (или сделав вид – с нее станется!), как к ней обратился отец.
– Ты клялась не перечить.
– Ваше величество, я не думала, что вы станете требовать от меня бесчестных поступков.
Ого, в глаза, кажется, вернулся прежний блеск! Наконец-то!
– Поясни.
– Почему я должна забывать имя мужчины, который при жизни был мне дорог и которому была дорога я? Память никому не может навредить, а беспамятство разрушительно для совести.
– Все-таки любишь его...
– Нет!
– Ладно-ладно, успокойся. Что поделать, ты мало того, что женщина, еще и унаследовала от матери эту ненужную пылкость, – Хьюго с удовольствием смотрел, как начинают раздуваться ноздри девчонки. Теперь он понял, откуда взялось необоримое желание выводить ее из себя. В такие моменты дочь становится немного похожей на него, а это, задери адовы гончие, забавно и даже чуть-чуть приятно. – Но, как я убедился, от Адингтонов тебе тоже кое-что досталось помимо способностей мечника...
– И что же? – девчонка вскинулась, будто получила плевок в лицо.
– Ум и способность вести игру, – об этих качествах она наверняка осведомлена, а остальные поминать не следует. – Неплохие задатки для девицы. Хочу поближе познакомиться с тобой, тем более что и возможность представляется. Я еду в кэмденское приграничье, ты отправишься со мной. Выезжаем через две недели.
– Тоже скучаете по нему? – спросила Евангелина, как показалось, с некоторым сочувствием.
– Ив, о чем ты?
– Ваше величество, это чрезвычайно лестно! Спустя двадцать с лишним лет вы стали называть меня уменьшительным именем! В первый раз я подумала, что ослышалась. Теперь начинаю подозревать, что причина кроется в тоске по любимому крестнику. Получили сына, о котором так долго мечтали. Потом сами же расправились с ним, но привычка к задушевным беседам осталась. Почему бы не попробовать с дочерью? Девица научилась владеть мечом, проявила себя хитрой и ловкой интриганкой, и, самое главное, крестник определенно что-то находил в ней, помимо того, чем обладает каждая...
– Хватит! – Правитель хлопнул ладонью по столу. – Не заставляй думать, что с тобой невозможно по-хорошему. Решения о совместной поездке я не изменю. Не желаю оставлять единственную дочь без присмотра. Кто знает, какие еще сюрпризы ты преподнесешь? Будешь на глазах. Попытаешься позорить меня перед людьми, распоряжусь выпороть на конюшне первого же постоялого двора. И сбежать тебе после этого не удастся, как одному шестнадцатилетнему болвану. Я умею учиться на чужих ошибках. Все. Отправляйся к себе, готовься к путешествию.
– Да, ваше величество, – встала, поклонилась, лицо непроницаемое.
Ну что за дрянь! По-прежнему выводит из себя, по-прежнему читает его мотивы, как раскрытую книгу. Не просто умна, здесь не обошлось без пресловутого женского чутья, которому иной раз впору позавидовать. Как же досадно, что нельзя выдать ее за Филипа! Парень с необычайной легкостью управляется с адовой куклой, а она – с ним. Небось, побежал бы своих людишек вылавливать, если б Евангелина попросила. Впрочем, довольно о ней. Хорошо уже то, что теперь, связанная обещанием, а пуще того – страхом за жизнь любовника, девчонка не посмеет ослушаться.
Ив вышла в приемную, кусая губы. Старый хрыч с его непонятными позывами то ли к доброте, то ли к изощренному коварству, стал еще хуже. А главное – собирается взять ее с собой в поездку! Адово пламя, как бы радовалась она такой возможности год назад, а теперь... Хватит, нужно взять себя в руки, ожидающие своей очереди придворные таращатся беззастенчиво, разве что не шушукаются. Слухи о ней с Филипом уже поползли, чего только она не узнала, проведя вчерашний вечер в потайных ходах. Ну и пусть! Плечи расправить, подбородок повыше, посмотреть на каждого, будто запоминая... Ага, заморгали-испугались! То-то же. А остаться во дворце будет несложно, нужно только принять необходимые меры...
Первой из этих мер стала очередная встреча с друзьями Филипа. Гвардейцы уже успели сбыть драгоценности (сомнительные делишки в Тайной службе проворачивать умеют, так что за безопасность Алтона можно не волноваться) и передать Евангелине солидную выручку. Неожиданное приглашение в Южную башню их слегка встревожило: ну как что-то пошло не так?
Встретились, как и прежде, в библиотеке после наступления темноты (благо с приходом осени она не заставляла себя ждать), дошли по потайному ходу до покоев Ив. Гвардейцы еще во время второго визита к Евангелине полностью избавились от смущения перед дочерью Правителя и вели себя с ней по-дружески. На сей раз Кайл не удержался и, проходя мимо, сунул нос за ширму, но обнаружил там не разбросанные в беспорядке предметы женского туалета, а стол со склянками и ингридиентами для снадобий.
– Приготовить тебе что-нибудь? – поинтересовалась Ив.
– Нет, с приворотным зельем я уже опоздал, – улыбнулся черноволосый. – Может, Шону что-то нужно?
– Нужно. Позарез необходимо узнать, зачем нас пригласила Ив, – веснущатый гвардеец не был расположен шутить. – До побега осталось меньше двух недель. Что-то пошло не так?
– До определенной степени. Старик хочет, чтобы я сопровождала его в поездке.
– Ничего себе «до определенной степени»! Это крах всего плана!
– Ничего подобного! Вам всего лишь нужно раздобыть вот это, – Ив протянула Шону клочок бумаги с несколькими словами. – Любезный батюшка по-прежнему не позволяет мне покидать дворец, поэтому прошу вас.
– Порошок стронгило... чего-то там, – не стал утруждаться гвардеец. – Ты, часом, не собираешься отравить Старикана?
– Нет, у меня рука не подымется лишить Филипа крестного, а вас – любимого командира, – фыркнула Евангелина. – Придется травиться самой, дабы достоверно изобразить тяжелую болезнь.
– А менее опасного способа нет? – забеспокоился Кайл.
– Порошок безопасен, никто от него не умирал. У меня просто будет сильная лихорадка, сопутствующие бред и беспамятство изображу с легкостью, наблюдала не раз. Пойдете в лавку Тирниса, что у рынка, с той стороны, где травяные ряды. Отдадите записку хозяину. Он старый, сухонький, с длинной бородой, на алтонца не похож, говорят, родом с Архипелага. Тирнис знает меня и мой почерк, отсыплет вам порошка без лишних вопросов.
– Но к тебе приставят кого-то для ухода.
– Попрошу, чтобы это была моя кормилица. Она овдовела и уехала в стоицу, к родным незадолго до смерти моей матери. Я часто навещаю ее и полностью доверяю.
– Должно выгореть, – кивнул Шон. – По-прежнему не хочешь попутчика?
– Нет, – покачала головой девушка. – Спасибо. Не могу полагаться на чужих в столь рискованном предприятии, а своих не хочу подвергать опасности.
– Мы пытаемся защитить от опасности тебя, – начал Кайл. – Филип...
– Филип просил помочь мне выбраться из столицы, а не провожать до Свониджа, – отрезала Ив. – Он отлично знает, что Южный тракт безопасен.
– С чего бы? – удивились гвардейцы.
– По нему возят почитай только уголь с копей, да гоняют каторжников. Кстати, из-за этого на дороге всегда хватает вооруженных разъездов. Местность там открытая, лесов мало, спрятаться негде. Ну, и как выяснилось, разбойники – народ суеверный. Редкая нужда заставит их сунуться на тракт, что ведет на каторгу.
