Текст книги "Крёстный сын"
Автор книги: С. Алесько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)
Филип бесшумно выскользнул во двор, благо якшающиеся с контрабандистами свониджцы петли держали хорошо смазанными. Чиханье у сарайчика не прекращалось. Кто же это? Какой-нибудь охранник с копей? Сам решил удостовериться, что судьба непокорного каторжника и впрямь незавидна, или надзиратель, этот позор рода Витби, послал? Сомнительно, охранники наверняка смолят дурь в свободное от дежурств время и чихать от свежей травы не будут. Неужели Энджи привела из столицы хвост?..
После месяца в копях глаза быстро привыкли к темноте, и разглядеть черную фигуру, поминутно сгибающуюся в приступе чиханья, не составило труда. Филип в мгновение ока оказался рядом с незнакомцем, толкнул за угол сарая, подальше от пахучих зарослей, прижал к стене, на всякий случай давая почувствовать холод лезвия у горла.
– Кого тут носит по ночам? – спросил хриплым разбойничьим шепотом.
– Филип, ты? Апчхи! – Крестник Правителя еле успел отвернуться. – Это я, Ка-а-пчхи! Кайл... Что за дрянь тут растет?..
– Кайл? – Филип выпустил парня и отступил. – Ты откуда здесь?
– Тайно провожал Евангелину. Она наотрез отказалась от попутчика, а мы не могли отпустить ее одну. Завтра еду назад, в Валмер. Решил напоследок проверить, как вы тут.
– Да-а, если б не свербига... – протянул Филип. – Отчитался б перед ребятами по полной. Ставни-то мы закрыть позабыли...
Кайл тихо ругнулся, то ли от смущения, то ли досадуя на вредоносное растение.
– Филип! – раздался от дома голос девушки. Она тихонько вышла на крыльцо, но не услышала шума драки, только сдавленное чиханье и тихие голоса где-то за сарайчиком.
– Не надо, чтобы она знала, – зашептал Кайл. – Рассердится...
– Не рассердится, поблагодарит, – усмехнулся крестник Правителя и потащил друга за собой. Молодой гвардеец не сильно упирался.
– Кто это? – вопросила Ив довольно грозно, разглядев, что Филип не один. Свет из окна упал на знакомое узкое лицо, обрамленное темными волосами. – Кайл? Как ты здесь оказался?
– Он тебя провожал до Свониджа. Зря, оказывается, я ворчал на друзей.
– Почему ж вы застряли во дворе? – у Ив стало неожиданно легко на душе. Знать, что о тебе беспокоятся и даже готовы бескорыстно рисковать, чтобы защитить, оказалось очень приятно. – Пойдем в дом. Тут в кустах по ночам кто-то шебуршится.
– Это я был, – смущенно пробормотал Кайл.
– Ты? – Они уже вошли в кухню и девушка обернулась к гвардейцу. – Адово пламя, если б я знала, можно было бы преспокойно сходить к морю! Я туда и собиралась, а шорох меня спугнул.
– Я нарочно завозился. Не нужно здесь бродить по ночам. Контрабандисты со случайными прохожими не церемонятся.
– Верно сказано, – подхватил Филип. – Нечего бродить ни одной, ни в обществе посторонних мужчин.
– Кайл не посторонний, а наш друг, – Евангелина пристроила мечи у стены и села на лавку у стола. – Каждую минуту боюсь проснуться: мечты сбываются одна за другой. Филип свободен, я больше не заперта во дворце, у меня есть друзья, с одним из которых можно посидеть и выпить прямо сейчас.
Мужчины переглянулись и тоже уселись за стол. Филип разлил вино по кружкам, поднял свою.
– За свободу! И, конечно, за ту, которая мне ее подарила.
Кайл с энтузиазмом присоединился, девушка зарумянилась от удовольствия. Вино с Архипелага уже не казалось таким кислым.
Застолье удалось на славу. Каждому было о чем рассказать и интересно послушать других. Кайл поведал, как осторожничал, опасаясь, что Ив заметит сопровождение, дочь Правителя с удовольствием расписала подробности встречи с первым разъездом.
– Тот бородатый потом смотреть боялся в мою сторону, – хохотала она. – Решил, наверное, что его на мальчиков потянуло!
– Ну, за любовь! – поднял очередную кружку захмелевший гвардеец.
Друзья почему-то повели себя странно. Филип хмыкнул и чуть ли не с неохотой стукнул своей посудиной в глиняный бок кайловой. Евангелина нахмурилась и едва пригубила вино. Впрочем, девушка тут же принялась щебетать, как она благодарна гвардейцам за помощь, особенно Кайлу, который, получается, рисковал больше всех. Словесные излияния закончились, ни много ни мало, объятиями и поцелуем, не сказать, чтобы совсем уж невинным. Филип стоически дожидался, пока подруга выразит признательность.
– Твоим должником, Кайл, я себя больше не считаю, – заявил, глядя на блаженную физиономию друга. – Не знаю, как отблагодарить Шона и ребят. Вряд ли мы еще встретимся.
– Кто ведает... – гвардеец все еще ощущал вкус нежных уст и был склонен верить лишь в хорошее. – Не вечно же Старикан будет мечтать о мести. Родичей-то у него кроме вас нет.
– Давайте хоть сейчас не будем о моем любезном батюшке! – потребовала Ив. – Кайл, тебя на всякий случай прошу не пытаться проследить за нами, когда мы уедем. Старик непременно прощупает вас с Шоном.
Юноша горячо заверил, что у него и в мыслях такого не было, что он не способен терпеть пытки, и значит, не вправе знать важные тайны, а ему это и не нужно, ибо любопытства лишен напрочь.
– Угу, именно поэтому он пытался подглядеть за нами в окно, – хмыкнул Филип. – И, кстати, Энджи, а когда мы уедем? Наш нелюбопытный друг удачно расчихался и не дал тебе договорить про лошадей,
– Я говорила, что у нас только одна лошадь... – смутилась Евангелина. – Я не покупала вторую, пока ты был в копях, боялась спугнуть удачу...
– Что-о? – мужчины переглянулись. – Ты боялась... Как это кумушки называют? Сглазить?
– Да, я верю в приметы! Могу несколько случаев рассказать... – попыталась оправдаться Ив, но толстокожие создания, к тому же изрядно поуменьшившие запасы контрабандного вина, не стали слушать, разразились хохотом.
– Что смешного? Ты сам говорил, что разбойников бочонком пива на Южный тракт не заманишь, потому что ведет он к каторжным копям! Это, по-твоему, умно?
– Нет, не умно, конечно, – Филип плеснул вина себе и Кайлу. – За маленькие женские слабости, дружище. Только они и позволяют нам выживать рядом с ослепительным ледяным совершенством.
III
В тот вечер Правитель пребывал в благодушном настроении: ситуацию в кэмденском приграничье удалось выправить быстрее, чем он ожидал. Все-таки личное присутствие очень много значит. Как бы хотелось побыстрей вернуть Филипа с каторги и занять настоящим делом! Взять крестника раз-другой в подобные поездки, после парень наверняка сам бы отлично справлялся. Может, и вправду освободить, не дожидаясь, пока пройдут намеченные полгода? Евангелину до замужества отправить в замок матери, девчонка так давно туда просится...
Размышления Хьюго прервал осторожный стук в дверь. Получив разрешение войти, на пороге появился камердинер и доложил, что к его величеству прибыл человек из Тайной службы со срочным известием.
– Проси, – вздохнул Правитель, поплотнее запахивая халат. Одеваться и тащиться в кабинет барона В эршема, хозяина замка, что дал кров главе Алтона, не хотелось, да и нужды не было. Людей для особых поручений принимали в любое время дня и ночи, закрывая глаза на этикет.
В комнату вошел Шон Райли, склонился в почтительном поклоне.
– Приветствую, ваше величество.
– Здравствуй, – благосклонно кивнул Хьюго. Парень неплохо зарекомендовал себя в гвардии, и в Тайной службе, куда намеревается перейти, им довольны. К тому же закадычный дружок крестника, что тоже говорит в его пользу, в людях Филип разбирается. – С чем пожаловал?
– Мой лорд, ее высочество пропала. Пять дней назад. Судя по всему, покинула дворец по своей воле, хотя не понятно, каким образом. В ее покоях найдено письмо, адресованное вам, – гвардеец подал запечатанную бумагу.
Хьюго принял депешу, изо всех сил сжав зубы, пытаясь не дать заполыхавшей в душе ярости проглянуть наружу. Не исключено, что этот молодчик, Райли, помогал девчонке. Возможно, по просьбе крестника. Как можно было недооценивать их дружбу? Но что же пишет адова притворщица?
«Отец, не пытайтесь искать нас с Филипом.»Весьма оригинальное начало! «Я понимаю, что выглядит это не оригинально, но не могу не попытаться сберечь Ваше время и силы людей из Тайной службы.»Заботница! Самоуверенная дрянь! «Спешу заверить, что ваш крестник не собирается возвращаться на преступный путь, а я не намерена его туда толкать. Мне даже жаль, что Филип не сможет быть полезен Алтону.»Убил бы своими руками! Святые Небеса, и эта хитрющая адова кукла – его порождение. А он-то надеялся наладить с дочерью отношения, заказал лучшему оружейнику столицы меч для нее, хотел сделать подарок, который пришелся б ей по вкусу... «Возможно, когда-нибудь Вам доведется встретиться с крестником, ибо он видит в Вас отца, и я не стану разрушать эту привязанность...»Она не станет! Облагодетельствовала! «На этот случай запомните: Филип не из тех, кого можно сломать. Вы дважды надавили чересчур сильно, оба раза чуть не потеряли его, сыграв на руку мне. Сначала слишком долго мучали бессмысленным воздержанием, потом пытались заставить ловить бывших товарищей. А ведь как легко было обойти подводные камни в обоих случаях!»И как же, о многомудрая Правительница? «Вам стоило отдать Филипа мне сразу после столба, поставив условием, что первый год мы должны жить во дворце. Я б согласилась, поверьте. Он бы и подавно не стал возражать. За год чувства благополучно приелись бы, и крестник перешел в полное Ваше распоряжение. Меня, конечно, пришлось бы отпустить из столицы, но это пустячная плата за возможность получить такого сына, не правда ли? Добиться от Филипа повиновения в вопросе поимки разбойников было проще простого...»
По мере чтения Хьюго все больше багровел, а под конец скомкал письмо, не дочитав. В голове на какое-то время не осталось ни одной мысли, лишь самые крепкие ругательства.
Отдать разбойника девке – глупость невероятная, но в свете сегодняшних событий кажется, что так и впрямь было бы лучше. Свадьба вовсе не обязательна, жили б тайно в свое удовольствие, запрет не подогревал бы интереса, и тяга друг к другу быстро сошла на нет... Может, Евангелина понесла б, тогда и отправилась в удаленный замок, а внука он мог бы усыновить, не раскрывая тайну его происхождения. С такой наследственностью из мальчика непременно получился бы толк... Тьфу! Что за ерунда! Не хватало искать зерна истины в бреднях лживой мерзавки! Но ее мысль насчет поимки шайки Жеребца Тайной службой весьма недурна, с Филипом наверняка сработало бы... Ну до чего хитрая тварь!.. Если б не ее безнравственность, можно было б в Звездную Палату приглашать.
Правитель потер переносицу, окончательно утихомиривая ярость, взглянул на посланника. Гвардеец смотрел прямо перед собой и больше всего походил на статую. Хьюго нехотя расправил смятое письмо, быстро пробежал последние строчки. «...Засим прощайте. Евангелина, леди Адингтон.»Хм, ни слова о том, что в пособничестве побегу не следует винить того-то и того-то. Либо мерзавка и впрямь все устроила одна, либо сообразила, что подобное упоминание лишь укрепит его подозрения в отношении названных лиц. Что ж, остается прощупать Райли.
– Об исчезновении известно во дворце?
– Нет, мой лорд. Все уверены, что леди Адингтон по-прежнему больна.
– В карауле у покоев моей дочери стоят твои товарищи-гвардейцы. Ты что-нибудь слышал от них о ее побеге?
– Нет, мой лорд, – вытянулся в струнку, глядит в лицо.
– Я не стану строго спрашивать с провинившихся. Знаю, что Евангелине не составит труда соблазнить и дряхлого старца, не говоря уж о молодом солдате. Мне всего лишь нужно знать, как она покинула дворец.
– Ваше величество, разговоров о соблазнении в казармах не было, – поза Райли стала менее напряженной. – Мои товарищи, все как один, были удивлены...
– А о чем были разговоры? – перебил Хьюго.
– О магии с Архипелага и о потайных ходах в стенах, мой лорд. Никаких других объяснений, кроме сказочных, не нашлось.
– Был у тебя разговор с лордом Олкрофтом по дороге в темницу? – Правитель вперил взгляд в простоватое веснущатое лицо, не выражающее ничего, кроме преданности и усталости.
– Нет, ваше величество! – Райли снова расправил плечи, выкатил грудь.
– А у твоего напарника, Морриса?
– Нет, ва...
– Шли трое закадычных друзей и всю дорогу молчали?
– Так точно, мой лорд. Мы в первую очередь солдаты гвардии вашего величества, а потом уж...
– Рад, что помните, кому приносили присягу. И какие мысли появились у вас тогда насчет ареста моего крестника?
– Мой лорд, простите, но...
– Я приказываю отвечать!
– Ваше величество почему-то не желает породниться с лордом Олкрофтом.
– И где сейчас, по-твоему, доблестный герцог?
– У себя в замке, полагаю. Мой лорд.
– Иди отдыхать, – махнул рукой Правитель.
Гвардеец поклонился и вышел, Хьюго встал и принялся ходить по комнате. Тайная служба не зря ест свой хлеб: если Райли и замешан, он ничем себя не выдал. Можно, конечно, распорядиться допросить молодца с пристрастием... Нет, неразумно. Дочь не дура, не стала б говорить, где собирается прятаться. А как именно ей удалось сбежать, теперь не важно, да и большой загадки тут нет. Магия с Архипелага, как же! Еще одна потайная дверь, скрытая, скорей всего, где-то в спальне, вот и вся магия. Значит, незачем попусту калечить хорошего воина, который, вполне вероятно, не участвовал ни в каких заговорах.
Хорошо, что о бегстве девчонки пока не известно во дворце и столице. Необходимо будет создать видимость ее отъезда в замок матери. Конечно, тут же поползут слухи о беременности Евангелины, так что нужно заранее измыслить какую-то пристойную причину. Отправить человека в копи следует, да только Филипа наверняка уже след простыл. Можно не сомневаться, что мерзавка вытащила его или вот-вот вытащит – он же нужен ей как воздух! Любопытно, какой у нее план? Выяснится, когда адова кукла будет у него в руках.
Это ж надо, вздумала учить, как обращаться с крестником! Его, видите ли, нельзя сломать. Сломать можно любого, нужно знать, в какую сторону гнуть. А слабые места Филипа отлично известны Хьюго, только бить по ним нужно с умом, не слишком сильно. Даже не бить, а тыкать туда иной раз, чтоб не зарывался. Запереть, к примеру, первую красавицу Алтона в башне и грозить выдать замуж за другого, всякий раз, когда парень начнет взбрыкивать. Делов-то, как говорят простолюдины. Ломать сына Томаса Олкрофта неразумно и расточительно, все равно, что племенного жеребца мерином делать. Послушных болванов в окружении хватает, нужны люди с головой, которые не побоятся свое мнение высказать. Впрочем, не о том он сейчас думает. Сначала голубков поймать нужно, а уж после придет время решать их участь.
***
Ив проснулась от поцелуев и знакомых прикосновений к груди, животу, бедрам. Открыла глаза, но не увидела ничего, кроме собственных спутанных волос, теперь коротких и с непривычки страшно мешающих. Мотнула головой в безуспешной попытке откинуть пряди с лица, тут же вновь ощутила на шее теплые губы и покалывающую щетину. Перестала дергаться, наслаждаясь. Внутри разгоралось все сильнее, заставляя бедра прижиматься к близкому мужскому телу, наполняя грудь звуками, которые просились наружу...
– Ш-ш-ш, тише, милая, – теплое дыхание у самого уха. – Кайл спит в соседней комнате. Не смущай мальчика.
Кайл, ах да. Она не могла бы сказать, как оказалась в постели, где уж помнить про молодого гвардейца. Даже Филип до сих пор кажется сном, хотя вовсю старается прогнать это ощущение. И у него получается. Получается доказать, что он жив, а она не зачахла от печали, и вдвоем им по-прежнему хорошо и сладко, и жарко, и... да, да, еще... А стоны утонут в подушке или вольются в его уста...
– До сих пор не могу поверить, что свободен, и ты рядом, – устроил голову у нее на груди, лежит, выравнивая дыхание, и произносит вслух ее мысли. – Крестный взбесится. Теперь, если поймает, сразу убьет, собственноручно.
– Не поймает. Да и не убьет. Обещал освободить тебя сразу после моей свадьбы.
– Странно, что ты не пытаешься настроить меня против него.
– А нужно? Ты все еще привязан к нему?
– Не знаю. Он мне теперь в кошмарах снится вместе со старым Олкрофтом.
– Придется мне гонять по ночам мерзких старикашек.
– У тебя получится, – хмыкнул Филип.
– Его величество изволил спрашивать о твоих неладах с отцом. Я рассказала все, что знала.
– Рассказала, и ладно. Я молчал не потому, что это тайна. Вспоминать не радостно, и отповедь крестного слышать было неохота. Небось, обложил меня по-всякому, когда узнал?
– Нет. Ничего не сказал. Не понятно было, как отнесся.
– Теперь это не имеет значения.
Разговор замер, а потом из кухни раздался грохот. Видно, Кайл проснулся и отправился хозяйничать. Пришлось вставать.
За завтраком гвардеец то и дело прятал глаза. То ли смущался вида следов поцелуев на шее Евангелины (Филип теперь не видел смысла осторожничать в проявлении своей страсти), то ли не хотел в присутствии друга лишний раз глазеть на его возлюбленную.
Кайл взял на себя заботы о покупке второй лошади, но Ив все равно пришлось покинуть Филипа и съездить в Свонидж, дабы окончательно расплатиться с кабатчиком и купить провизии.
Гвардеец, прощаясь с друзьями, заметно взгрустнул, но старался бодриться.
– Откорми ее побыстрей, Филип. Смотреть же больно. То ли дело раньше, – подчеркнуто-жалостливо взглянул на Евангелину. – Ив, если он станет тебя обижать, ты знаешь, к кому обратиться. Не за местью, за утешением.
– Поосторожнее там, утешитель, – Филип пожал руку друга. – И в дороге, и в особенности во дворце. Энджи права, Старикан непременно прощупает вас с Шоном.
– У нас все продумано, – беспечно заявил Кайл. – В гвардии Правителя болванов не держат, а в Тайной службе и подавно. – Филип уже был посвящен в карьерные планы друзей.
– Эх, теперь уж точно не вернуться на большую дорогу, – посетовал бывший разбойник, обнимая подругу за плечи. – А какая шайка могла бы получиться с такой помощницей...
– Подайтесь в пираты, коли морская болезнь не мучает, – усмехнулся Кайл, садясь в седло. – А на самом деле напишите, как поостынете, покаянное письмо Старикану. Зуб даю, примет вас с распростертыми объятиями.
Ни Филип, ни Евангелина ничего не ответили. Оба разглядели, что друг любит давать непрошенные советы, правда, исключительно из добрых побуждений.
***
Парочка покинула гостеприимный домик на следующее утро, еще до восхода солнца.
– Может, все-таки махнем на Архипелаг? – Филип всматривался в морской простор, серый в предутреннем свете. Ив попросила подъехать к берегу, ей очень хотелось взглянуть на море.
– Мечтаю там побывать, – вздохнула девушка. – Может, когда-нибудь и получится. Но сейчас никак нельзя, у старика и на островах есть люди.
– А твои вассалы и селяне нас не выдадут?
– Они не будут знать, что я вернулась в феод. Мы поедем...
И Евангелина поведала такую историю.
Феод рода Линденов, кровь которых текла в жилах покойной герцогини Адингтон, славился своими лесами. Обширная дремучая чаща, занимающая едва ли не четверть всех земель, подступала к стенам родового замка. Ее западную часть, Гиблые Дебри, испокон веков обходили стороной. Возможно, виной тому были развалины древних капищ, которые виднелись среди древесных стволов неподалеку от опушки. Источенные временем каменные изваяния слишком мало напоминали людей, пробуждая своим видом потаенные страхи. За капищами начиналась непроходимая чащоба с болотистыми участками, где по ночам мерцали таинственные огни и раздавались жуткие звуки.
Люди боялись углубляться в Гиблые Дебри, а страшные сказки о лесе Линденов рассказывали по всему Алтону. Лорды не заглядывали в эту часть своих владений, пока одному, младшему из двух сыновей, не пришлось бежать, спасая жизнь свою и возлюбленной.
Случилось так, что юноша воспылал страстью к невесте старшего брата, и та ответила ему взаимностью. До свадьбы оставалось более трех месяцев, а молодая леди уже носила дитя и еженощно молила любимого спасти ее от ненавистного брака. Молодой Линден не желал терять самое дорогое, да к тому же отлично знал крутой нрав отца и старшего брата, поэтому решился на похищение невесты.
Влюбленным удалось незамеченными выбраться из замка, но служанка молодой леди предала госпожу и подняла тревогу. Погоня настигала, беглецам ничего не оставалось, как спрятаться в Гиблых Дебрях. Парочка надеялась, что преследователи испугаются, останутся на опушке, и глубоко забираться в страшную чащобу не придется. Но лорд и его старший сын были в ярости и ринулись следом, подгоняя своих людей. Беглецам пришлось уходить все дальше, пока шум погони не затих где-то вдали, будто поглощенный древним лесом. Только тогда молодые люди позволили себе остановиться на отдых.
Пустившись утром в обратный путь, они поняли, что заблудились. К радости молодого Линдена, возлюбленная выглядела не столь уж испуганной. Девушку, как и его самого, разгневанные родичи во плоти ужасали гораздо больше, чем туманные легенды о духах и призраках Гиблых Дебрей. К тому же прошедшей ночью беглецов никто не потревожил, ведь самое страшное место, трясину, им повезло обойти стороной.
Лето было в самом начале, в лесу в изобилии встречалась непуганная дичь, и влюбленные не стремились выйти к людям. Построить шалаш оказалось нетрудно, а в обществе друг друга им было хорошо и под открытым небом. Юноша и девушка переходили с места на место, пока не набрели на неприступное взгорье. Двинулись вдоль почти отвесной стены, надеясь обойти ее, и наткнулись на пещеру, которая оказалась сквозной и вывела на берег большого озера. Среди спокойной прозрачной глади виднелись несколько островов. Беглецы переглянулись, не веря своему счастью: в таком убежище их никто никогда не найдет, а водная преграда, как известно, надежно защищает от нечисти.
Вскоре молодой Линден нашел дорогу из леса, обзавелся кой-какими инструментами, построил лодку, а потом и дом на одном из островов. Под его крышей родился пра-прадедушка Евангелины. Время от времени новоявленному отцу приходилось наведываться к людям, покупать муку, ткани и прочие потребные для ведения хозяйства вещи. Несколько лет спустя на очередной ярмарке он узнал, что остался единственным наследником, ибо старший брат погиб на войне. Горе подкосило старого Линдена, и тот слег без надежды на выздоровление. Тогда младший сын решил вернуться. Его семейство заслуживало лучшей доли, чем жизнь в охотничьем домике, да и долгом лорда пренебрегать не следовало. Старик-отец несказанно обрадовался, правда, не столько сыну и его супруге, с которыми до конца жизни сохранил весьма прохладные отношения, сколько внукам, но в целом конец неприглядной истории с похищением невесты можно было считать счастливым.
– А я все гадал, откуда у крестного дочь, склонная к противозаконным деяниям, – ухмыльнулся Филип. – Значит, мы будем жить в древнем полуразвалившемся домишке на острове? Имей в виду, я не умею плотничать.
– Мой предок очень привязался к месту, где провел самое счастливое время своей жизни, – надменно заявила Ив. – Он организовал строительство добротного каменного дома. Доставил с помощью верного слуги рабочих с Архипелага...
– Их кости покоятся на дне того самого озера...
– Нет! Когда дом был готов, их отправили назад, предварительно опоив особым зельем и надев на головы мешки.
– Адова кочерыжка, с кем я связался! А крестный точно живой-здоровый, наводит порядок в кэмденском приграничье? Или уже отведал особого зелья?
– Смешно, – с прохладцей заметила Ив. – Рассказать еще что-нибудь об убежище?
– Кто о нем знает, кроме тебя?
– Теперь только ты. Сведения всегда были секретными, передавались от отца старшему сыну или дочери, если Небеса посылали лорду лишь девочек. Мама проводила в доме на острове много времени и всегда брала меня с собой. Наверное, там ей было проще отвлечься от печальных мыслей. Нас сопровождал старый слуга моего деда, но он давно умер.
– Ты уверена, что герцогиня Адингтон не водила туда своего мужа еще до твоего рождения?
– Уверена! Когда наследника посвящают в тайну, непременно рассказывают, кто из живущих бывал там.
– Звучит обнадеживающе... Хаживал я в лесу Линденов, глухое местечко. Правда, в Гиблые Дебри не забирался.
– Ты что же, и в моем феоде промышлял?
– Нет, не в моих правилах причинять ущерб беззащитным леди.
– Я вовсе не беззащитная! Земли никогда не оставались без присмотра. Правитель...
– Хочется выглядеть в твоих глаза получше, но ты не даешь ни малейшей возможности, – Филип на всякий случай направил лошадь в сторону, уж больно у подруги глаза засверкали. – У меня хватало ума не творить бесчинства во владениях Адингтонов. А устроить долгосрочный лагерь под носом у людей Правителя казалось занятным. Никто не стал бы искать шайку Жеребца в феоде дочери главы Алтона.
– И что же помешало хитроумному предводителю?
– Мои люди не оценили столь оригинального предложения. Посмотрели, как на тронутого, стоило заикнуться о лесе Линденов. А уж когда я заметил, как Громила Сэм, не таясь, осеняет себя обережным знаком, то постарался обратить все в шутку.
– Мои предки нарочно распускали слухи об ужасах Гиблых Дебрей. Чтобы уважение не ослабевало. Не то быстро нашлись бы ушлые людишки с топорами или охотнички до чужой дичи.
– Все это хорошо, только верит ли россказням твой старик? Или давно смекнул, насколько удобно такое прикрытие?
– Вряд ли верит. Зато наверняка убежден, что верю я.
– Ну, учитывая твою слабость к приметам и бабушкиным сказкам...
– Нам очень на руку, что старик осведомлен о ней, не так ли?
Ив произнесла фразу непривычным, едва ли не игривым тоном. Филип, ожидавший очередной холодной колкости, взглянул на подругу с удивлением. Неужели Ледяница и вправду осталась в Валмере, как подумалось ему в первые часы после освобождения?
– Ему и в голову не придет, что я прячусь в лесу, – продолжила девушка. – А если и захочет проверить, людей заставить не сможет.
– Пожалуй, это и в самом деле надежное убежище. Интересно, смог бы я выйти к озеру, если б в свое время забрался подальше в лес?
– Возможно, – задумчиво проговорила Ив. – Мой тайник в дворцовом саду ты быстро обнаружил. Как я тогда разозлилась!
– Представляю, что довелось бы выслушать, если б мы случайно встретились в домике на острове. Выперла бы меня, а после умоляла вернуться, – на щеках Филипа появились ямочки. – Подсмотрев разок, как лишенный крова бедняга плещется в озере...
– Самоуверенный наглец! Я б тебя убила, чтобы сохранить тайну!
– Убила? Ну, нет! Я б сумел убедить молодую леди, что, привязанный к кровати, тайну не разболтаю.
***
Путешествие проходило на редкость спокойно. Даже погода радовала не по-осеннему теплым затишьем, солнечным и безветренным. Филип был доволен: останавливаться лишний раз на постоялых дворах ему не хотелось.
– Где-нибудь нас непременно запомнят. К чему давать старику зацепку? Пусть для начала прошерстит Архипелаг. Я б на его месте решил, что туда мы и направились, благо контрабандистов в окрестностях Свониджа хватает. Да и о своих делишках с пиратами я ему рассказывал.
– А разбойники? Что, если они нападут на нас ночью в лесу?
– Разбойники ночью предаются порокам или спят, – хмыкнул Филип. – Что за интерес шляться в темноте, выискивая нищих, у которых нет денег на ночлег под крышей?
– Верно, я и не подумала, – согласилась Евангелина. – Днем мы уж как-нибудь сумеем отбиться.
– Не терпится попробовать себя в деле? Не вздумай нарываться, Энджи. Если, не приведи Небеса, такие оборванцы, как мы, кого-то заинтересуют, забудь, что у тебя на поясе меч и даже рта не раскрывай.
– Ты, конечно, с любой шайкой сумеешь договориться?
– В твоих интересах, чтобы оказалось именно так.
Евангелина не стала спорить. В конце концов, Филипу лучше известны разбойничьи нравы и обычаи. Что до ночевок в лесу, она не имела ничего против. Это оказалось необычно и прекрасно: таинственные ночные звуки и шорохи, звезды и луна в просветах древесного полога, легкое дуновение ветра на лице, яркие лепестки пламени, расцветающие на потрескивающих сучьях, рои искр, запах дыма, жареного мяса, палой листвы и увядающих трав. А еще ощущение свободы и необычайного покоя от одного прикосновения к плечу или боку желанного мужчины, рядом с которым сидишь у костра. И никакой тоски по мягкой постели, чистым простыням и изысканным нарядам. Впрочем, постель и простыни у них скоро будут, а наряды... Кому они нужны в натопленном доме или на берегу летнего озера, где нет никого, кроме них двоих?
Беглецы не теряли времени, и на пятый день пути оказались в землях Линденов. Теперь до леса было рукой подать, но Евангелина стала настороженной и беспокойной. Она опасалась встречи с кем-нибудь из своих вассалов. Маловероятно, что ее узнают по прошествии стольких лет, и тем не менее...
– Зря волнуешься, – успокаивал подругу Филип. – Если в последний раз тебя здесь видели больше пяти лет назад, вряд ли кто-то помнит, как выглядела их леди. К тому же с тех пор ты повзрослела, а сейчас еще и косишь под мальчишку. В целом, должен признать, неплохо.
Девушка хотела что-то сказать, но сзади вдруг послышался конский топот. Беглецы оглянулись, их нагонял всадник, через несколько минут поравнявшийся с парочкой. Это оказался мужчина лет шестидесяти, судя по одежде и выправке, дворянин. Высокий, широкоплечий, висевший на поясе меч явно служил ему не для украшения. Совершенно седые стриженые волосы создавали забавный контраст с густыми черными бровями. Красное лицо и сизоватый нос навели Филипа на мысль, что незнакомец знает толк в выпивке. Всадник взглянул на настороженных путников смеющимися карими глазами.
– День добрый, – любезно проговорил он. – Мы, как погляжу, в одну сторону направляемся. Втроем-то безопаснее да и веселее.
Евангелина промолчала, как ни хотелось ей возразить. Юнцу не следует первому раскрывать рот в присутствии старших. Филип тоже не жаждал компании, но всадник не вызывал опасений: судя по всему, свойский мужик. К тому же разумнее поддержать дружелюбную беседу, нежели пытаться грубо отшить и нарваться на неизвестно какие последствия. Да и безопаснее втроем, кто бы спорил.
– Да, попутчик нам не помешает. Едем вместе не первый день, все шутки уже перешутили. Может, ты новыми поделишься.
– Умеешь разговор вести! – усмехнулся незнакомец. – Дорогой скучать не придется. – Он слегка привстал на стременах, и, поклонившись, представился. – Кендрик, вассал герцогини Адингтон, дочери Правителя.
Ив от неожиданности с трудом удержалась в седле. Кендрик! Ее первый наставник в деле обращения с мечом, а она его не узнала! Впрочем, чему и удивляться: с их последней встречи прошло столько лет. В те счастливые и беззаботные времена, когда Кендрик ухлестывал за Альбертой, волосы его доставали до плеч и были темно-русыми, а лицо – обветренным, загорелым и вполне молодым. Филип снова оказался прав. Если уж она не вспомнила старого знакомого, то и он вряд ли обратит на нее внимание.
