Текст книги "Полосатый катафалк (сборник)"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 46 страниц)

Глава 10

В «Кантине» было несколько соединяющихся между собой помещений, похоже, когда-то это был просто жилой дом. В этот вторник, в половине двенадцатого вечера, казалось, он вернулся в прежнее состояние. Единственный посетитель, крупный мужчина с длинными желтыми волосами, падавшими ему на воротник, сидел в уголке позади опустевшей эстрады. Больше никого не было видно.

По стенам было развешано порядочное количество небольших картин, написанных маслом. Их содержание напомнило мне те расплывчатые видения, которые бывают у человека в состоянии между сном и бодрствованием. Я почувствовал, что эти картины сродни полотнам Берка Дэмиса, и я стал переходить от картины к картине, разыскивая его стиль или подпись.

– Картины продаются, сеньор, – позади меня раздался учтивый голос.

Он принадлежал молодому мексиканцу в форме официанта. У него был перебитый нос и поврежденный рот, но в черных глазах горел ум.

– Очень сожалею, но я не покупаю картин.

– Их никто не покупает. Больше не покупает. «Ворон сказал, больше никогда…»

– Вы увлекаетесь Эдгаром По?

– Читал в школе. Я учился, чтобы стать профессором, но отец потерял источник дохода, и мне пришлось отказаться от своих честолюбивых планов. Работу найти очень трудно, в этом году почти нет туристов.

– Почему?

Он пожал плечами:

– Кто понимает миграцию птиц? Мне известно одно: честным заработком трудно прожить. Я пробовал бокс, но это не для меня.

Он дотронулся до носа.

Красавцем его нельзя было назвать, но все равно в нем было что-то привлекательное.

– Что-нибудь выпьете, сеньор?

– Пожалуй, пива.

– Черное или светлое?

– Светлое.

– Прекрасно, черного у нас нет. У нас осталось три бутылки светлого пива, литр текилы, лед вообще кончился. Однако пиво холодное.

Улыбаясь во весь рот, он прошел в соседнее помещение и вернулся с бутылкой и стаканом, который тут же наполнил до краев.

– Ловко у вас это получается!

– Да, сэр. Я хорошо смешиваю всевозможные коктейли. Иногда мне приходится работать на званых ужинах, поскольку я хорошо говорю по-английски. Пожалуйста, скажите своим друзьям, что, если им потребуется первоклассный официант, Джозе Перец из «Кантины» к их услугам.

– Боюсь, что в этих местах у меня нет друзей.

– Вы турист?

– Вроде. Вернее сказать, приезжий.

– Художник-пейзажист? – поинтересовался он, поглядывая на свитер Стаси. – Здесь собирается много художников. Мой босс сам художник.

Он глянул на одинокого мужчину в противоположном углу.

– Мне бы хотелось с ним поговорить.

– Сейчас скажу ему, сеньор.

Джозе метнулся через комнату и заговорил по-испански с длинноволосым человеком. Тот взял свой стакан и подошел ко мне, высоко поднимая ноги, словно в помещении было по колено воды. Широкий плетеный пояс с серебряной пряжкой, украшенной аметистами, делил его округлое брюшко на две полусферы.

– Ака, – произнес он, – я издали заметил собрата-американца.

– Глаза вас не обманули. Кстати, меня зовут Арчер.

Человек стоял во весь рост возле меня.

– Почему вы не присядете?

– Благодарю вас.

Он опустился в кресло.

– Я Чонси Рейнольдс, не родственник сэра Джошуа Рейнольдса, хотя тоже увлекаюсь живописью. Я всегда считал сэра Джошуа больше критиком, чем художником. Или же вы не разделяете мое мнение?

Он воинственно наклонился вперед.

– Затрудняюсь ответить, мистер Рейнольдс. В этой области я профан.

– А я посчитал вас художником, поскольку вы рассматривали картины. Не имеет значения. Приятно иметь просто посетителя.

– Что случилось со всеми остальными?

– Все течет, все меняется. Этот ресторан был переполнен, честное слово, когда я приобрел его. Я воображал, что стал обладателем золотой жилы.

Он посмотрел на свои руки, как бы поражаясь, что в них ничего нет.

– Потом народ перестал посещать его. Если так и дальше будет продолжаться, я закрою и пойду работать.

Очевидно, он предъявлял ультиматум самому себе.

– Вы пишете картины, чтобы заработать на жизнь?

– К счастью, у меня есть небольшой доход. Никто не зарабатывает живописью на жизнь. Сначала надо умереть, а потом уж ваши картины признают. Вспомните хотя бы Ван Гога.

– Что вы скажите о Пикассо?

– Пикассо – исключение, подтверждающее общее правило. Выпьем за Пабло Пикассо!

Он приподнял свой стакан и сделает глоток.

– А чем вы зарабатываете на жизнь, мистер Арчер?

– Я детектив.

Хозяин резко опустил стакан, выпрямился и уставился на меня покрасневшими глазами.

– Неужели Гледис послала вас за мной? Я считал, что она не знает, где я.

– Я не знаю никакой Гледис.

– Честно?

– Я не знал и вас до настоящего момента. Кто такая Гледис?

– Моя бывшая жена. Я развелся с ней в Джуареце, но нью-йоркский суд не признает развод. По этой причине я здесь, мой друг. Навсегда.

– Меня интересует молодой человек по имени Берк Дэмис.

– За что его разыскивают?

– Его не разыскивают.

– Не обманывайте меня. Когда меня одолевает бессонница, я читаю детективные романы, и я сразу же обратил внимание на особое выражение вашего лица.

– Иными словами, вы знаете его?

– Поверхностно. Он обычно тут проводил время, главным образом до того, как я взял в руки бразды правления.

Он перегнулся через стол, его длинные волосы упали, как крылья:

– Как вы считаете, почему они перестали сюда ходить? Скажите, вы опытный наблюдатель, лицо незаинтересованное, может, я их отталкиваю?

– Джозе говорит – исчезли туристы. Это подобно миграции птиц.

Он посмотрел на Джозе, который со скучающим видом оперся руками о стойку, и потребовал еще выпивки. Джозе снова наполнил его стакан из бутылки с текилой.

– Вы когда-нибудь разговаривали с Дэмисом?

– Интимных бесед не было. Он привлекательный малый, но я его практически не знал. Как правило, он был окружен другими людьми, Вы не знаете, он еще здесь?

– Нет. Не могли бы вы назвать кого-то из его окружения?

– Чаще всего я видел его с Биллом Вилконсом.

– Как мне его найти?

– В «Плейсе». После нашей небольшой ссоры он проворачивает большинство своих дел там.

– Ссоры?

– Фактически я поссорился с миссис Вилконсон. Она считает себя знатоком живописи только потому, что у нее есть деньги, чтобы скупать картины. Я посоветовал ей тратить их более разумно. Я не женоненавистник…

– Дэмис тоже, как я понял? Вы видели его когда-нибудь в обществе женщин?

– Почти всегда. Он проводил много времени с Энни Касл. До того, как связался с блондинкой, как же ее звали?

Он красноречиво постучал себя по лбу, но это не помогло.

– Не имеет значения. Кто такая Энни Касл?

– У нее художественный магазин на другой стороне площади. Вообще-то студия Дэмиса находится или находилась в том же доме. Несомненно, такая близость сыграла соответствующую роль. Энни привлекательная кошка, если вам нравятся серьезные брюнетки. Но он бросил ее, когда появилась эта крупная блондинка. Красавицей ее не назовешь, но…

Он подкрепился солидным глотком из стакана и добавил:

– Истинная красота не в наружности, а в силе духа, которая читается в глазах. Вот почему так трудно писать портреты.

– Ваша наблюдательность приводит меня в восхищение! – подбодрил я его.

– Если вы на самом деле детектив, как вы утверждаете, вы тоже должны следить за людьми.

– Мне показалось, что девушка-блондинка чем-то привлекла ваше внимание.

– Правильно. Как же ее звали? Кажется, мисс Блэкстон. Нас познакомила ее мамаша. Последнее время я ее что-то не вижу. Знаете, я всегда обращаю внимание на людей, которые выше меня ростом. Гледис, поверите ли, ростом почти в шесть футов. Она меня до такой степени поразила, что я сделал из нее сначала натурщицу, а потом на ней женился, глупец! И вот теперь вынужден прозябать в этой дыре.

Я поднялся.

– Благодарю вас за информацию. Не можете ли вы мне сказать, как мне добраться до «Плейса»?

– Могу, но я бы предпочел, чтобы вы отсюда не уходили. Допивайте свое пиво, а потом Джозе принесет вам настоящую выпивку. Куда девался Джозе? Джозе!

– Не беспокойтесь. Я должен встретиться с Билли Вилконсом.

Хозяин поднялся:

– Как угодно. Не могли бы вы мне сказать, что это за история?

– Я мог бы сочинить для вас что-то из серии детективных историй, но не хочу отнимать ваше время… – Я достал бумажник. – Сколько я должен за пиво?

– Ничего.

Он махнул рукой величественным жестом, едва не потеряв при этом равновесие.

– Вы странник, забредший в мой дом. Было бы неэтично брать с вас деньги. Потом у меня предчувствие, что вы принесете мне счастье.

– До сих пор я никому его не приносил, мистер Рейнольдс.

Глава 11

«Плейс», конечно, уже был закрыт.

Ориентируясь по звону часов, отбивающих полночь, я вернулся на центральную площадь, которая теперь была совершенно пуста. Я начал обходить ее по периметру. Когда я уже почти заканчивал обход, я заметил вывеску, написанную по-английски: «Художественная лавка Энни. Ремесленные изделия».

Ставни были заперты, но за ними виднелся свет и доносились какие-то звуки. Шум прекратился, когда я постучал в дверь. Зазвучали шаги, тяжелая дверь со скрипом отворилась. На меня смотрела невысокая женщина.

– Чего вы хотите? Уже очень поздно.

– Я это понимаю, мисс Касл. Но я надеюсь вылететь отсюда завтра утренним самолетом, вот и подумал, что, раз вы еще не легли…

– Я знаю, кто вы такой!

– Новости быстро разносятся по Андиджику.

– Не правда ли? Я могу также вам сообщить, что приезжали вы сюда напрасно. Берк уехал отсюда некоторое время назад. На короткий период я сдавала ему студию. Но я ничего не могу рассказать вам о нем.

– Забавно. Вам все известно обо мне, хотя мы впервые с вами видимся.

– Все очень просто. Официант из «Кантины» мой приятель. Я учила его сестру плести пояса.

– Очень мило с вашей стороны.

– А сейчас, если вы уберете свою ножищу с моего порога, я могу вернуться назад к своей работе.

– Вы очень поздно работаете.

– Я работаю все время.

– Я тоже, когда расследую какое-нибудь дело. Это нас с вами объединяет. Думаю, и кое-что еще.

– Не могу представить, что бы это было.

– Вы интересуетесь Берком Дэмисом, я тоже.

– Интересуюсь? – Ее голос стал много выше. – Не понимаю, что вы имеете в виду?

– Я тоже, мисс Касл. Вам придется мне объяснить.

– Ничего я вам не скажу.

– Вы любите Берка Дэмиса?

– Нет, конечно!

Страстность ее отрицания сказала мне о многом.

– Что за абсурдное утверждение… Подобный вопрос мне никто не задавал.

– У меня сотни абсурдных вопросов. Не разрешите ли мне войти в дом и задать вам некоторые из них?

– С какой стати?

– Потому что вы серьезная женщина, а происходят серьезные вещи. Я прилетел из Лос-Анджелеса не ради удовольствия.

– В таком случае, ЧТО происходит?

– Начать с того, что Берк сбежал с молодой особой, которая не отдает себе отчета в своих поступках.

Энни долго молчала, прежде чем ответить:

– Я знаю Харриет Блэквелл и полностью согласна с той характеристикой, которую вы ей дали. Она эмоционально невежественная девушка, которая фактически бросилась на шею Дэмису. Я ничего не могу поделать в этой ситуации, да и не хочу.

– Даже если ей грозит опасность?

– Опасность от Берка? Это невозможно.

– Более, чем возможно, по-моему мнению, а я много об этом думал.

Она подошла ко мне поближе. Я заметил блеск ее глаз и уловил запах Энни.

– Вы на самом деле проделали такой путь из Штатов, чтобы задать мне несколько вопросов о Берке?

– Да.

– Он что-то сделал с Харриет?

– Не знаю. Они скрылись.

– Что заставляет вас предполагать, что Дэмис что-то натворил?

– Я вам скажу, если вы ответите мне. Похоже, у нас обоих одинаковые идеи.

– Ничего подобного. Не решайте за меня.

– Мне не придется этого делать, если вы сообщите мне все сами.

– Возможно, так и надо будет сделать. Входите, мистер Арчер.

Она даже знала мое имя.

Я прошел следом за ней в ее комнатушку за лавкой. В одном ее углу стоял деревянный ткацкий станок, на котором играл всеми красками кусок ткани. Стены и мебель были покрыты аналогичным материалом, придававшим помещению особое очарование.

Да и сама Энни Касл была нестандартно очаровательна. На ней была надета многоцветная мексиканская юбка, вышитая блузка, уши украшали крупные золотые кольца. Коротко подстриженные черные волосы Энни подчеркивали ее внешность. Карие глаза у нее были умными, да и смотрели они куда теплее, чем можно было надеяться, судя по голосу.

Усевшись на диване, она повернулась ко мне:

– Вы собирались мне рассказать, что натворил Берк.

– Я бы предпочел сначала выслушать вас по чисто психологическим соображениям.

– Вы хотите сказать, что, выслушав вас, я не стану говорить?

– Нечто в этом роде.

– Это ужасно, да?

– Очень может быть. Не знаю.

– Убийство, например? – Она произнесла это, как ребенок, который страшится назвать то, что его пугает, чтобы быть уверенным, что в действительности оно не существует.

– Возможно… Интересно, почему вы это предложили?

– Вы же сами сказали, что Харриет грозит опасность!

– И только?

– Да, конечно, – торопливо произнесла она, скрывая свои страхи. – Я уверена, что вы ошибаетесь. Они казались влюбленными друг в друга. И Берка нельзя назвать необузданным, вспыльчивым человеком.

– Насколько хорошо вы его знаете, мисс Касл?

Она заколебалась.

– Вы меня раньше спросили, влюблена ли я в него.

– Прошу меня извинить за излишнюю прямолинейность.

– Мне все равно. Неужели это так бросается в глаза? Или же Чонси Рейнольдс наговорил вам сказок?

– Он поведал, что вы проводили много времени с Берком до того, как на сцене появилась Харриет Блэквелл.

– Да. После этого я пыталась изгнать его из своей памяти. Не могу похвастать, что я в этом преуспела.

Она взглянула на станок в углу.

– Во всяком случае, я много работаю.

– Не хотите ли вы мне рассказать все с самого начала?

– Если вы настаиваете, хотя не понимаю, чем это вам поможет.

– Как вы познакомились?

– Самым естественным образом. Он зашел в лавку на следующий день после приезда. Его комната в городе не устраивала его из-за неважного освещения. Он пожаловался, что в течение некоторого времени не мог писать, а ему не терпится взяться за работу. У меня была свободная студия, которой я не пользовалась, и я согласилась сдать ее ему приблизительно на месяц.

– Именно на такой срок она ему потребовалась? На месяц?

– На месяц или два, мы не уточняли.

– Он приехал сюда два месяца назад?

– Точно почти до одного дня. Когда я думаю об изменениях, произошедших за эти два месяца… Во всяком случае, в тот самый день, когда он сюда перебрался, я должна была срочно съездить в Гуад. У одной из моих девушек случился сердечный приступ, она нуждалась в срочной госпитализации. Берк вызвался ее отвезти, и на меня произвела большое впечатление та доброта, с которой он отнесся к девушке. Она одна из моих лучших учениц. После того как мы устроили ее в больницу, мы пошли завтракать в кафе и познакомились друг с другом.

Он говорил мне о своих планах. Он все еще был увлечен абстракцией, но пытался использовать этот метод, чтобы проникнуть глубже в бытие. Он убеждал, что американский народ неосознанно справляется с любой трагедией, страдает, не догадываясь, что страдает или в чем источник страдания. Берк считает, что все дело в сексуальной сфере.

Энни неожиданно покраснела:

– Берк очень разговорчив для художника.

– Я что-то этого не заметил… А кто платил в кафе?

Она смутилась еще больше.

– Вам ведь кое-что о нем известно, не так ли? Я платила. Он же был неимущим… Я также отвезла его в художественную лавку и разрешила ему на четыреста песо купить красок и всего необходимого. Предложение исходило от меня, не от него. И я не жалею, что так поступила.

– Он в вами расплатился?

– Конечно.

– До или после того, как… переметнулся к Харриет?

– Приблизительно за неделю до ее появления в наших местах.

– Где же он достал деньги?

– Продал картину Биллу Вилконсу, вернее его жене. Деньги у нее. Я пыталась отговорить его, а если уж он так хотел получить за картину деньги, то продать ее мне. Но миссис Вилконсон решила во что бы то ни стало заполучить ее. Она заплатила ему тридцать пять сотен песо. Конечно, у меня не нашлось бы такой суммы. Позднее он пожалел картину и попытался выкупить ее обратно. Я слышала, что они из-за этого поругались.

– Когда это было?

– Пару недель назад. Я услышала об этом от других людей. Мы с Берком больше не разговаривали, а я не имела ничего общего с Вилконсонами. Билли Вилконсон алкоголик, женился на женщине много старше его и живет за ее счет. – Помолчав, она добавила: – Они опасные люди.

– Как я понял, Вилконсон был компаньоном Берка?

– Какое-то время. Билли Вилконсон весьма проницательный делец, в том смысле, что он разбирается в людских слабостях, и Берк сначала им восхищался.

– Или наоборот?

– Да нет. Это скоро прошло. Ну что такой человек, как Берк, мог получить от Билли?

– Он продал его жене картину за тридцать пять сотен песо?

– Картина прекрасная, он продал ее дешево, если хотите знать. Берк никогда не бывает доволен своими творениями, но даже он признал, что это именно трагическое изображение действительности, о котором он мечтал. Картина не похожа на его другие работы, за исключением нескольких эскизов.

– Что на ней изображено?

– Это портрет очаровательной молодой женщины. Он назвал его «Портрет Незнакомки». Я спросила его, знал ли он такую женщину раньше. Он ответил, что, возможно, знал или что она ему приснилась.

– А вы что думаете?

– Я полагаю, что он должен был знать ее и рисовал по памяти. Я никогда не видела, чтобы люди работали с такой лихорадочной поспешностью. Он рисовал по двенадцать-четырнадцать часов в день. Мне приходилось заставлять его оторваться, чтобы поесть. Я видела, что во время работы у него по лицу струился пот и слезы. Когда у него иссякали силы, он напивался. Я укладывала его в постель, а утром он снова рисовал.

– Досталось же вам за этот месяц!

– Мне это нравилось. Он мне нравился. И все еще нравится.

Это был взрыв страсти. Даже если в нем была истерия, она этого не демонстрировала. Единственным проявлением ее чувств было то, что она перегружала себя работой.

Мы сидели, смущенно улыбаясь друг другу. Она была привлекательная женщина, в ней ощущалась несомненная скромность и гордость. Я невольно припомнил произнесенные в пьяном прозрении слова Чонси Рейнольдса о том, что Харриет нельзя считать образцом женственности. А вот Энни Касл можно.

Мои глаза слишком долго были прикованы к ее лицу. Она вскочила и прошла в другой конец комнаты к бару.

– Могу я предложить вам что-нибудь выпить, мистер Арчер?

– Нет, спасибо. Впереди еще долгая ночь. После того как мы с вами закончим, я планирую попытаться попасть к Вилконсонам. Прежде всего мне хочется взглянуть на приобретенный ими портрет.

Энни резко захлопнула дверцу бара.

– Разве мы не закончили?

– Боюсь, что нет.

Она вернулась на диван.

– Что вы еще хотите услышать от меня?

– Я все еще не понимаю Дэмиса и не знаю его прошлого. Он когда-нибудь говорил с вами на эту тему?

– Очень мало. Он приехал откуда-то со Среднего Запада. Учился в различных художественных школах.

– А в каких именно?

– Если он и упоминал какие-то названия, я их не помню. Вроде бы одно из них находилось в Чикаго. Он знал институтскую коллекцию. Но большинство студентов ее знают.

– Где он жил до приезда в Мексику?

– По-моему, в самых разных местах.

– Берк приехал сюда из Калифорнии, это известно. Упоминал ли он когда-нибудь Сэм Матео или вообще этот округ?

– Сколько-то времени он провел в Сан-Франциско. Прекрасно изучил все картины Эль Греко в местных музеях.

– Очевидно, живопись – это единственное, о чем он постоянно говорил?

– Ничего подобного! Он рассуждал решительно обо всем, кроме своей прошлой жизни. Тут он скрытничал. Как-то вспомнил, что был несчастлив на протяжении многих лет, утверждал, что я сделала его счастливым впервые с тех пор, как он был мальчишкой.

– Тогда почему он так резко от вас отвернулся?

– Этого я не могу объяснить, – сказала она со вздохом. – Неожиданно появилась она и встала между нами.

– Дэмис упоминал о ней до ее приезда?

– Нет. Они встретились здесь.

– Так что до этого он про нее ничего не знал?

– Нет. Вы предполагаете, что он затаился в ожидании ее? Или еще что-то, не менее драматичное?

– Я ничего не предполагаю, просто задаю вопросы. Вы случайно не знаете, где они впервые встретились?

– На вечеринке у Хелен Вилконсон. Меня там не было, так что я не могу сказать, кто кому кого представил и кто был агрессором, фигурально выражаюсь. Но я понимаю, что это любовь с первого взгляда…

Энни сухо добавила:

– С ее стороны.

– Что скажете о его стороне?

Ее тоненькие брови нахмурились, на какое-то мгновение она мне показалась даже уродливой.

– Трудно сказать. Дэмис бросил меня без раздумий, когда она появилась. Забросил и рисование. Он проводил все время с нею и под конец они уехали вместе. Однако те считанные разы, когда я их видела, он продолжал жить здесь, но я постаралась с ним как можно реже встречаться, у меня сложилось мнение, что он не был к ней слишком привязан.

– На чем основывается ваше мнение?

– «Основывать» – слишком сильное слово. Я имела в виду, как он смотрел на нее и как не смотрел. Мне он показался человеком, старательно выполняющим работу, которая ему не слишком по душе. Конечно, может, мне просто хочется, чтобы так было.

Я в этом сомневался. Я сам заметил полное отсутствие интереса на физиономии Берка в пляжном домике в Малибу, когда Харриет бросилась к нему с распростертыми объятиями.

– Мне не верится, что вы принимаете желаемое за действительное, мисс Касл.

Она снова свела брови:

– Они не ворковали друг с другом, как это свойственно влюбленным… как мы с Берком, когда мы были вместе. Все их беседы сводились к тому, сколько денег у ее отца и какое прекрасное имение у него на озере Тахое.

– Что в точности было сказано про дом в Тахое?

– Харриет подробно описала его Берку, как если бы она была маклером по продаже недвижимости и нашла выгодного покупателя, Я знаю, что отношусь к ней пристрастно, но мне неприятно было слушать. Она долго распространялась о толстых дубовых балках и камине, где можно зажарить быка, коли таковой имеется, и об окне с витражом, выходящим на озеро. Самым же отвратительным было то, что Берк был кровно заинтересован в этой рекламе.

– Она ничего не говорила о том, что заберет его с собой?

– По-моему, да. Помнится, она изрекла, что это будет идеальное уединенное место для их медового месяца.

– Вероятно, это наиболее ценная информация, которую вы мне сообщили. Кстати, каким образом вам удавалось это все услышать?

Она в смущении стала дергать себя за одну из сережек.

– Я не собиралась вам этого рассказывать. Однако могу признаться, что подслушала. Получилось это непроизвольно. Берк привез ее в студию как-то вечером. Мне было необходимо знать, о чем они друг с другом беседуют… Она без конца повторяла, что у ее отца куча денег да еще дома, а Берк этим упивался. Возможно, он в детстве был сиротой, кто знает? Отсюда его тяга к богатству.

– Мне бы хотелось взглянуть на студию, которую он у вас снимал. Это возможно?

– Если вы считаете, что это чем-то поможет…

В дальнем конце двора, там, где на ночь был припаркован старенький «фольксваген», стояла кирпичная постройка с огромным окном. Энни отперла дверь и включила свет. Просторная комната с голыми стенами пахла дезинфекцией. Мебели практически не было: несколько неуютно выглядевших стульев стояло в разных местах, один угол занимала койка с голым матрасом. Единственным признаком комфорта были занавеси ручной работы на огромном окне.

– Он жил весьма скромно.

– Да. Конечно, я все отсюда убрала, когда он уехал. А это случилось неделю назад, в воскресенье.

– В Лос-Анджелес он вылетел лишь в понедельник.

– Полагаю, последнюю ночь он провел с ней.

– Ночами они не разлучались, верно?

– Да. Но я не знаю, что происходило по ночам. Не подумайте, что я постоянно за ними шпионила. Не выдержала всего раз…

Она насмешливо посмотрела на меня:

– Представляю, кем вы меня считаете… Персонаж из классической комедии: хозяйка, влюбившаяся в своего жильца.

– Я вовсе так о вас не думаю!

– В каком ином свете вы можете меня видеть?

– Вы были бы удивлены. Были ли вы когда-нибудь замужем?

– Однажды. Я уехала из Бассара, чтобы выйти замуж за поэта. Из нашего брака ничего не вышло.

– И тогда вы сослали себя в Мексику?

– Все не так просто, да и я не такое примитивное создание, – сказала она с улыбкой. – Возможно, вы не поймете, что я испытываю к этим местам. Тут все такое древнее, все холмы, и такое новое, как сады Эдема… Вот где подлинный Новый Свет. И мне нравится быть частью его.

После секундной паузы Энни печально добавила:

– Мне казалось, что Берк испытывает те же чувства.

Я осмотрел решительно все, но это пустое, очень чистое помещение ничего не могло сообщить.

– Дэмис оставил здесь много своих вещей?

– Только рабочую одежду, в которой он писал. Все это было сильно изношенным. Когда он сюда явился, у него почти ничего не было, кроме помазка для бритья. Я уговорил его купить себе костюм. Да, я за него заплатила.

– Вы сделали для него очень много.

– Мне это нравилось.

– Что он дал вам взамен?

– Я ничего от него не хотела.

– Ничего на память?

Она поколебалась.

– Берк подарил мне автопортрет, вернее, портретик. Всего лишь набросок, если быть точной. Я сама его у него выпросила.

– Можно на него взглянуть?

– Если хотите.

Она заперла студию, мы снова пересекли двор и возвратились в ее спаленку. Над ее аккуратно застеленной кроватью висел в рамке из бамбука портрет. Он был сильно стилизован, поэтому было бы глупо искать в нем сходство. Один глаз по непонятным соображениям был больше другого, но почерк Берка Дэмиса все равно было легко узнать. Он сурово смотрел на нас из переплетения черных линий.

– У меня к вам огромная просьба, – начал я.

– Вы хотите этот рисунок?

– Обещаю, что вы получите его назад.

– Но вы должны знать, как Берк выглядит. Вы же его видели, не так ли?

– Я видел его, но не знаю, кого видел.

– Вы думаете, он пользуется не своим именем?

– Полагаю, что у него, как минимум, два имени. Одно – Берк Дэмис. Второе – Квинси Ральф Симпсон. Он никогда не пользовался вторым именем, когда был с вами?

Она покачала головой.

– Он приехал в Мексику под именем Симпсона. И снова воспользовался им, чтобы уехать отсюда. В отношении этого имени имеется одна странность. Человек, который его когда-то носил, умер.

– Как умер?

– От удара ледорубом в сердце два месяца назад в городке под Лос-Анджелесом, называемом Ситрес Коунти. Берк никогда не упоминал о нем?

– Никогда… Вы пытаетесь доказать мне, что Берк убил его?

– Берк, или как так там его в действительности зовут, пока единственный подозреваемый в моем списке. Он покинул Штаты вскоре после исчезновения Симпсона. Практически нет сомнения в том, что он воспользовался его документами.

– Кто был Симпсон?

– Неприметный человечек, которому хотелось стать детективом.

– Он преследовал Берка за какое-то преступление?

– Вы уже однажды поднимали вопрос об убийстве, – сказал я. – Именно это преступление вы имеете в виду?

Она перевела глаза с меня на картину на стене, затем снова взглянула на меня;

– Берк убил женщину?

– Это не исключено.

– Вы знаете, кто она такая?

– Нет. А вы?

– Он не назвал мне ее имени и вообще ничего не сообщил о ней. Все, что он сказал… – Энн выпрямилась, стараясь взять себя в руки: – Постараюсь в точности припомнить его слова. Это была наша первая ночь вместе. Он пил, у него было скверное настроение…

На меня она больше не смотрела.

– Вы хотели сообщить мне, что он сказал, мисс Касл.

– Не могу.

– В известном смысле вы уже это сделали, мисс Касл.

– Мне не следовало откровенничать. Ревность – скверный советчик. Вот уж никогда не думала, что это мой стиль. Я безнадежное создание… – выкрикнула она и упала лицом на подушки. Голос ее зазвучал глухо. – Он сказал, что приносит несчастье своим женщинам. Мне не следует иметь с ним ничего общего, если я хочу, чтобы моя шея осталась цела. Потом он добавил, что именно это случилось с его последней женщиной.

– Что же с ней случилось?

– Ее задушили. По этой причине Дэмис был вынужден уехать из Штатов.

– Отсюда можно сделать вывод, что он виновен в ее гибели. Он вам в этом признался?

– Открыто он этого не сказал. Скорее это походило на угрозу мне или на предупреждение. Но в действительности он никогда не причинял мне вреда. А с его силищей он легко мог меня сокрушить.

– Он больше ни разу не возвращался к этой теме?

– Нет, но я часто потом об этом думала, но, разумеется, не заговаривала. Возможно, потому, что побаивалась его. Это не мешало мне любить Берка. Мне все равно, что он сделал.

– Два убийства – это не пустяк, и не всякий человек способен на такое.

Она выпрямилась на постели, разгладила юбку и волосы. Лицо у нее было бледным и потрясенным, как будто она пережила настоящий шок.

– Мне не верится, что Берк такой человек.

– Женщины никогда не считают дурным любимого человека.

– Какие есть против него улики?

– То, что я рассказал вам, и то, что вы рассказали мне.

– Но это практически пустяки. Ведь он мог мне просто НАБОЛТАТЬ.

– Тогда, да и позднее, вы так не подумали. Вы меня сразу спросили, не произошло ли убийства. Ну, я видел труп Ральфа Симпсона сутки назад.

– Но вы же не знаете, кто та женщина?

– Пока нет. У меня нет сведений о ее прошлом и прошлом Дэмиса, как вы понимаете. Именно поэтому я приехал сюда и по этой причине хочу одолжить у вас его портрет.

– Что вы с ним сделаете?

– У меня есть знакомый критик из лос-анджелесских газет. Он искусствовед и знаком с работами многих молодых художников, кое-кого знает лично. Я хочу показать ему набросок, возможно, он назовет подлинное имя вашего приятеля.

– Почему вы считаете, что Берк Дэмис не его имя?

– Если он в бегах, а дело выглядит именно таким образом, он не может жить под своим настоящим именем. В Мексику он приехал по документам Симпсона, как я вам объяснил. Ну, есть еще один показатель. Вы видели его помазок для бритья в кожаном футлярчике?

– Да. Практически, это его единственная вещь.

– Припоминаете инициалы на нем?

– Нет, не обратила внимания.

– «Б.К.». Они не вяжутся с именем Берк Дэмис. Возможно, портрет поможет мне разгадать эту головоломку.

– Можете забрать портрет. И не надо присылать его обратно. Я не хочу, чтобы он здесь висел. Это какое-то самобичевание.

Энни сняла портрет с гвоздика и протянула мне. Мало того, она довезла меня в своем видавшем виды автомобиле до стоящего на берегу озера дома Вилконсов[29]29
  Так в книге – то Вилконс, то Вилконсон. (примеч. верстальщика)


[Закрыть]. Шел уже второй час, но можно было надеяться, что они еще не ложились. Как сказала Энни, они очень поздно вставали, поскольку поздно кончали пить.