Текст книги "Полосатый катафалк (сборник)"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 46 страниц)

Глава XIX

Через час я уже сидел в уютном, ярко освещенном кабинете на втором этаже главного полицейского управления в Редвуд-Сити и обсуждал случившееся с капитаном Ройалом. Наши мнения разошлись: капитан считал дело ясным на все сто процентов, а я – только на пятьдесят. Впрочем, к моему мнению Ройал особенно не прислушивался: в его глазах я был в лучшем случае свидетелем, а в худшем – подозреваемым.

Теория капитана – если это можно назвать теорией – сводилась к тому, что сначала Стэнли Квиллан убил Бена Мерримена за пятьдесят тысяч долларов, а потом самого Стэнли за те же пятьдесят тысяч прикончила Джесси Дрейк; я же был свидетелем – а может, и соучастником – обоих преступлений.

– Дело совсем не такое простое, – повторил я капитану в десятый раз. – Ведь даже если Квиллан убил Мерримена, в чем я сильно сомневаюсь…

– Он еще сомневается! – перебил меня Ройал, обращаясь к какому-то невидимке, стоявшему рядом с его письменным столом. – У вас есть улики, которые вы скрываете?

– Нет, – соврал я. – Но я точно знаю, что Квиллан и Мерримен были партнерами.

– Ну и что? Между ними произошла размолвка. Они не поделили пятьдесят тысяч и эту девицу Джесси Дрейк. Она сама призналась.

– Но ведь Джесси сказала, что Мерримен ей был не нужен. Мерримен же сам предлагал ей побег и деньги.

– И вы ей поверили? – Ройал с грустью посмотрел на меня, и на его лице появилась кривая улыбка, похожая на трещину в скале.

– Да, поверил. И потом, не могла же она сама застрелить Квиллана. Я был у них в квартире, когда Квиллан звонил ей из магазина. А после этого я держал ее под постоянным наблюдением.

– А почему, собственно, я должен верить вам на слово? – ласково спросил меня Ройал.

– Можете проверить. Я подробно опишу вам все, что она за это время делала, а вы можете сравнить мои показания с ее. Можете, конечно, и не сравнивать – дело ведь хлопотное, куда спокойнее, я понимаю, сидеть сложа руки и теории строить.

Ройал продолжал улыбаться своей кривой улыбочкой, вот только в глазах у него появился холодный блеск.

– Я человек терпеливый, Арчер, но злоупотреблять моим терпением не советую.

– А то вы посадите меня в одну камеру с Джесси Дрейк, верно?

– В другую, – столь же невозмутимо поправил меня капитан. – В другую камеру, на другом этаже. Откуда вы знаете, что Джесси Дрейк звонил именно Квиллан?

– У меня это не вызывает сомнений.

– У него это не вызывает сомнений! – вновь пожаловался Ройал невидимке. – Звонить мог кто-то другой. Возможно, Квиллан в это время был уже мертв. Возможно также, что рыжая, попросту говоря, обвела вас вокруг пальца.

– Не исключено, – вынужден был признать я.

– Существуют и другие возможности, которыми нельзя пренебрегать. Вы Джесси Дрейк хорошо знаете?

– Познакомился я с ней только сегодня.

– Скажите лучше, «подцепил», а не «познакомился».

– Пусть будет «подцепил».

– Что значит «пусть будет»? Говорите то, что было. Зачем она вам сдалась?

– Чтобы задать ей несколько вопросов в связи с делом, которое я сейчас расследую.

– И какое же вы сейчас расследуете дело? – Ройал доверительно перегнулся ко мне через стол. – Расскажите.

– Я бы предпочел не рассказывать.

– Что значит «предпочел бы»? Выбирать вы не можете. Вы ведь частный детектив, а не адвокат, а раз так, обязаны сотрудничать с блюстителями закона. В данном случае со мной.

– Отвечать я обязан только на вопросы судьи. А до суда дело Джесси никогда не дойдет.

– Это мы еще посмотрим. – Капитан придвинулся ко мне вплотную. Я смотрел ему прямо в глаза любопытным взглядом охотничьей собаки, которая только что наткнулась на камень, внешне напоминавший человеческую голову. – К вашему сведению, у Джесси Дрейк уже были приводы.

– Могу поручиться, что ничего особенного.

– Это как сказать. Наркотики и проституция. А наркоманы и проститутки – это чаще всего потенциальные убийцы.

– Будет вам, капитан. Джесси Дрейк Квиллана не убивала. Он ей звонил при мне, а после этого я не спускал с нее глаз.

– Из ваших же собственных показаний следует, что был момент, когда вы упустили ее из виду и она могла его пристрелить.

– Когда?

– Когда она вошла в магазин.

– Я бы услышал выстрел.

– Не факт. – Ройал опять откинулся на спинку стула. – Мой заместитель Снайдер доложил, что в магазине громко играла музыка – это, собственно, и привлекло его внимание. Не спорьте, у Дрейк была возможность застрелить Квиллана. И повод тоже был – деньги.

– Но не было пистолета.

– Пистолет был у вас, – благодушно заметил Ройал.

– Последний раз я стрелял из него три недели назад, в тире. Кстати, верните мне его. У меня есть разрешение, и мне он может понадобиться.

– Охотно верю. Вы его получите – но лишь в том случае, если экспертиза окажется для вас благоприятной.

– Вы и без всякой экспертизы прекрасно знаете, что из этого пистолета сегодня не стреляли.

– Ничего я не знаю. Вы могли почистить его и перезарядить прямо в магазине.

– Я бы не успел.

– Это неизвестно. Я же не знаю, сколько времени вы пробыли в магазине. Я вообще вас не знаю. Расскажите о себе. Расскажите о том деле, которое вы ведете. Откуда взялись эти десятки тысяч долларов?

– Это я и пытаюсь выяснить. – Положение мое становилось довольно шатким, и я решил, чтобы его поправить, кое-что все-таки рассказать. – Мерримен, по всей видимости, провернул какое-то выгодное дельце.

– С кем-то из ваших знакомых?

– Думаю, он нагрел руки на продаже недвижимости, обманув сразу несколько человек. Вы просматривали документацию, хранившуюся в его сейфе?

– Нет, а вы?

– Я в отличие от вас разрешения на обыск не имею.

Ройал тяжело поднялся со своего места. Встал и я. Он был выше меня, шире в плечах, немного старше и, подозреваю, немного глупее.

– И что бы вы, интересно, искали, если б у вас такое разрешение было? – полюбопытствовал он.

– Все подряд.

– Все шутите?

– Мне не до шуток. Вы же меня обвиняете чуть ли не в убийстве, причем сами в это идиотское обвинение абсолютно не верите. Вы меня просто шантажируете. А ведь я вас не обманываю.

Ройал грустно покачал головой:

– Не понимаю, как полиция Лос-Анджелеса имеет дело с такими, как вы? Может, у вас там связи? Здесь, во всяком случае, связей у вас нет, учтите.

– Уже учел. Но я, повторяю, вас не обманываю. А там как хотите, можете меня задержать, а можете отпустить.

– Задержать вас я имею право на двадцать четыре часа, что, кстати сказать, и сделаю. – Капитан нажал на кнопку селектора и быстро проговорил: – Торн? У меня есть для тебя еще один постоялец. Зайди забери его.

Дело дрянь. Провести ночь в чистенькой, современной тюрьме не страшно; плохо другое: придется на целые сутки прервать поиски Фебы Уичерли.

– Вы знаете Колтона из окружной прокуратуры Лос-Анджелеса? – спросил я.

– Есть такой.

– Позвоните ему. Его домашний телефон 3-7481. Он вам все про меня расскажет.

– Меня ваша биография не интересует. Кроме того, мы не имеем права звонить в другой город по персональным делам. Звоните сами, если хотите, – вам можно.

В кабинет без стука вошел плотный мужчина в форме.

– Этот, капитан? – обронил он, равнодушно скользнув по моему лицу глазами.

– Да. Отведи его в отдельную камеру и не забудь снять с него ремень, а то у мистера Арчера нервишки пошаливают.

– Вы что, шутите? – вырвалось у меня.

Ройал повернулся и посмотрел на меня, как обычно смотрят на собак:

– Шутки кончились, дружок. Все, приехали.

– Но вы же сказали, что я могу позвонить?

– Колтону? В Лос-Анджелес? Только время зря потеряете. Нам ведь ваши Колтоны не указ. Это у вас в Лос-Анджелесе по трупам ходят, а у нас здесь порядок.

Я еле сдержался, чтобы не броситься на него с кулаками. Впрочем, на это он меня и подбивал – я бы только развязал ему руки. Но тут Торн встал между нами и, толкнув меня плечом, спросил капитана:

– Прикажете увести?

– Сначала дайте мне позвонить.

– Что ж, это ваше право, – не без злорадства заметил Ройал. – Только послушайтесь моего совета, позвоните лучше не Колтону, а тому, на кого вы работаете, – если таковой, конечно, имеется. Пусть он разрешит вам рассказать мне всю правду – вот тогда мы еще, может, о чем-нибудь и договоримся.

– Договор дороже денег, – в очередной раз пошутил я.

Но капитан не понял, к чему я клоню, или же просто пропустил мою остроту мимо ушей.

– Давайте я сам свяжусь с вашим шефом. Какой номер? – И Ройал снял трубку с одного из стоящих на письменном столе телефонов.

– Свяжите меня с Вудсайдом, я буду говорить с Карлом Тревором.

Торн и Ройал переглянулись, а потом оба одобрительно посмотрели на меня. Лед тронулся – казалось, от одного упоминания имени Тревора в кабинете автоматически заработал термостат.

– Мистер Тревор вчера вечером был у нас, – сказал Ройал. – Значит, вы работаете на мистера Тревора?

– На его босса.

– Так это вы занимаетесь розыском дочери Уичерли?

Я кивнул.

– Что ж вы сразу-то не сказали?

– Не люблю, когда на меня оказывают давление.

– Согласитесь, вы сами виноваты, – извиняющимся голосом проговорил капитан. – Присаживайтесь.

Лед таял с такой быстротой, что у меня закружилась голова. Когда Торн был отпущен, а я усажен в кресло, Ройал набрал номер Карла Тревора, который помнил наизусть.

Обменявшись с Тревором любезностями, капитан передал трубку мне. Голос у Тревора был усталый и невеселый.

– А я вас весь день ищу, Арчер. Почему вы не сказали, что будете в Редвуд-Сити?

– В Редвуд-Сити я попал совершенно случайно. Здесь, видите ли, совершено убийство.

– Еще одно? – Тревор нисколько не удивился.

– Убит некий Квиллан, владелец захудалого магазинчика радиоаппаратуры в Сан-Карлосе.

– Кто ж его убил?

– Капитан Ройал считает, что я.

Ройал заулыбался и замотал головой.

– Вы что там, все с ума посходили? – буркнул Тревор.

– Совершенно верно, с ума посходили, – поддакнул я, не сводя глаз с Ройала. – Вы не хотите приехать и немного образумить капитана?

Ройал надул губы и широко развел руками, давая этим понять, что настроен миролюбиво и готов оказывать всяческое содействие.

– Нет, я поговорю с ним по телефону, так будет быстрее… – Тут Тревор запнулся, словно ему заткнули рот. – Послушайте, Арчер, я хочу, чтобы вы съездили со мной в одно место. Сегодня же.

– Куда?

– В Медсин-Стоун, у меня там летний домик – я, кажется, говорил вам. Местный шериф знает, что я – дядя Фебы. Он совсем недавно звонил мне. Говорит, что найдена ее машина.

– В Медсин-Стоуне?!

– В нескольких милях оттуда. Нашли машину в море, под водой. Местный рыбак обнаружил ее еще несколько дней назад, но шериф Терман по халатности не придал этой находке никакого значения, пока не получил телетайп об исчезновении Фебы. Сегодня вечером я уговорил его поднять машину из воды.

– «Фольксваген»?

– Вроде бы.

В трубке послышался глубокий вздох, как будто и сам Тревор долгое время пробыл под водой. Я сказал, что через несколько минут за ним заеду. Ройал спустился вниз вместе со мной, чтобы вернуть мне пистолет.

Глава XX

Особняк Треворов был ярко освещен. Элен Тревор встретила меня на крыльце и бесшумно прикрыла за собой входную дверь.

– Можно вас на два слова, мистер Арчер?

– Конечно.

– Только, пожалуйста, не передавайте нашего разговора мужу, хорошо? Я очень беспокоюсь за Карла, за его здоровье. Я убеждена: пускаться вместе с вами в ночное путешествие ему не следует.

– Это была его идея, а не моя.

– Я понимаю. – Она вздохнула и провела рукой по своей дряблой желтой шее. При ярком свете глаза ее казались огромными и совершенно безумными. – Карл никогда не заботился о своем здоровье. Я знаю, на вид он производит впечатление вполне здорового человека. Но это не так. Меньше двух лет назад он перенес инфаркт.

– Тяжелый?

– Очень, еле выкарабкался. Если б не мои молитвы, он бы не выжил. Доктор сказал, что второй такой инфаркт убьет… может убить его. А я не могу жить без Карла, мистер Арчер. Пожалуйста, отговорите его от этой поездки.

– Боюсь, это невозможно. Но вы не волнуйтесь, за руль сяду я.

– Дело не в том, кто поведет машину. Больше всего я боюсь, что муж будет ужасно волноваться. Он и так уже целых два дня места себе не находит. Надежда, что она жива, прибавляет ему сил. Если же окажется, что Фебы нет в живых…

Она глухо зарыдала и отвернулась, чтобы я не видел ее слез. На двери выросла ее тень с преувеличенно длинным носом и острым подбородком. Элен Тревор была нехороша собой и знала это; знала, быть может, с того самого дня, как муж, приподняв подвенечную вуаль, коснулся ее губ. Собственнический инстинкт у таких женщин развит невероятно.

– Вам бы лучше сказать все это непосредственно мужу, миссис Тревор.

– Я пробовала, но он не желает меня слушать. Ко мне он относится как к своему злейшему врагу, а ведь вся моя вина только в том, что я хочу спасти ему жизнь. А сам он себя совершенно не щадит – в этом, по всей вероятности, тоже проявляется его болезнь.

– Думаю, вы не правы. Феба ведь для него много значит.

– Слишком много, – с горечью призналась она. – Для него она значит больше, чем я, чем его собственное здоровье. Видите ли, у меня не могло быть детей, и он ужасно привязался к дочке моего брата. Богу было угодно сотворить меня бесплодной, – с надрывом добавила она.

Лежавшие на шее пальцы скользнули вниз, к впалой груди. Лицо изможденное, вид затравленный. Я почувствовал, как к горлу подкатывается злоба – та самая, что довела Тревора до инфаркта.

– Будьте добры, передайте вашему мужу, что я за ним приехал. Обещаю вам присмотреть за ним. Если у него начнется приступ, я отвезу его к врачу. Но мне кажется, вы напрасно волнуетесь, миссис Тревор.

– Уверяю вас, что нет. Сегодня, когда он вернулся с работы, на нем лица не было. Он даже не вздремнул после обеда, а ведь всю ночь не ложился.

– Ничего, поспит в машине.

– Вам его совсем не жалко, мистер Арчер.

– Мне жалко, когда с мужчинами так носятся.

– Ох, уж эти мужчины! Все вы одинаковы.

Это было объявление войны. Она резко повернулась на каблуках и вошла в дом, не пригласив меня следовать за ней. Я облокотился на стену и стал всматриваться в покрытую мраком лужайку. Из-за деревьев выглянула луна, вчера она была меньше и не такая яркая. Издали луна была похожа на прижатую к железной решетке женскую грудь.

Хлопнула дверь, и на крыльцо быстрым шагом вышел Тревор. Он кивнул мне и с опаской взглянул на небо, как будто луна была дурным предзнаменованием. За то время, что я его не видел, он сильно осунулся, черты лица заострились, зато глаза сверкали.

– Может, все-таки вам не стоит ехать? – попробовал отговорить его я. – Как вы себя чувствуете?

– Превосходно. Я в отличной форме. Элен вам, наверно, уже успела заморочить голову моим здоровьем.

– Она сказала только, что у вас был инфаркт.

– Чепуха, был и сплыл. – Он стиснул пальцы в кулак и, демонстрируя свою силу, резким движением выбросил руку вперед. – Я езжу верхом, плаваю, а она все время пытается сделать из меня инвалида. Ну что, поехали?

К воротам он шел так быстро, что я с трудом за ним поспевал, но, когда мы сели в машину, он тяжело дышал, хотя старался не подавать виду, что устал.

– Карл, ты лекарство не забыл? – послышался с веранды голос его жены.

Тревор что-то пробурчал в ответ.

– Карл! Лекарство!

– Взял, взял, пропади оно пропадом, – пробормотал он.

– Лекарство есть, не беспокойтесь, миссис Тревор! – крикнул я в темноту.

Она застыла на веранде: лицо неподвижное, землисто-серого цвета. Выехав из ворот, я свернул направо, на асфальтовую дорогу, поднимавшуюся к луне среди черных деревьев.

– Хорошо все-таки, Арчер, что вы поехали со мной. Жене бы я никогда не признался, но, честно говоря, ехать в Медсин-Стоун один я бы не решился.

– Я же еду не ради вас, я ведь не меньше вашего заинтересован в благополучном исходе дела.

– Неужели? Вы ведь даже Фебу не знаете.

– Верно, но еще не теряю надежды с ней познакомиться.

– Стало быть, вы думаете, в море нашли не ее машину?

– Посмотрим, ждать осталось недолго. До Медсин-Стоуна далеко?

– От моего дома миль сто.

Шоссе подымалось в гору, деревья стали больше, раскидистее, их ветви смыкались над крышей машины, и создавалось ощущение, будто мы едем в тоннеле. Фары выхватывали из темноты прямую как стрела лесную дорогу.

Некоторое время мы молчали, а потом Тревор спросил:

– Скажите, убийство, о котором вы сообщили мне по телефону, может иметь отношение к Фебе?

– Может, и прежде всего потому, что в нем, не исключаю, замешана ее мать. Я бы дорого дал, чтобы еще раз встретиться с Кэтрин Уичерли.

– А я думал, вы организовали ее розыск.

– Не получилось, Вилли Мэки отказался мне помочь.

– Почему?

– У него сейчас очень много дел, – уклончиво ответил я. – Кроме того, за это время произошло столько разных событий, что с розыском Кэтрин Уичерли лучше будет повременить до завтра.

Тревор тяжело повернулся ко мне. Я чувствовал на себе его напряженный, пытливый взгляд.

– Вы полагаете, что Кэтрин убила Бена Мерримена?

– А возможно, и Стэнли Квиллана, владельца магазина радиоаппаратуры.

– Что-то не верится. Зачем ей было их убивать?

– Они ведь ее надули. Шурин Мерримена Квиллан купил дом Мандевилла по заведомо заниженной цене, а потом мошенники перепродали этот же дом Кэтрин Уичерли, но по завышенной цене.

– Погодите, не станете же вы убивать человека только за то, что он обманул вас при продаже дома?

– Согласен, но этим дело не ограничилось. На днях Мерримен ее дом продал и вынудил миссис Уичерли отдать ему большую часть вырученной суммы.

– Каким образом?

– Шантаж – это первое, что приходит в голову.

– Чем же он мог ее шантажировать?

– Судите сами. Сегодня я разговаривал с управляющим «Конкистадора», доходного дома в Сан-Матео. По его словам, вскоре после своего исчезновения Феба ненадолго остановилась в «Конкистадоре», в квартире, которую снимала ее мать. В соседней квартире жил Квиллан; припрятав в спальне девушки микрофон, он подслушивал ее разговоры. Зачем он это делал, я пока не знаю, но, согласитесь, история темная. Кроме того, управляющий Гирстон сообщил мне, что уехала Феба из «Конкистадора» вместе с Меррименом.

– Куда они поехали?

– Вероятней всего, она отправилась к матери в Сакраменто. Но если верить Кэтрин Уичерли – а я в правдивости ее слов сильно сомневаюсь, – до Сакраменто девушка так и не доехала.

– Все это я слышу впервые, – задумчиво проговорил Тревор. – Однако из рассказанного вами можно сделать вывод, что после второго ноября Фебу видели живой и здоровой.

– Да, причем несколько разных людей.

– А сейчас ее уже нет в живых, как вам кажется?

– Давайте не будем гадать, скоро, думаю, все узнаем.

Тревор внял моему совету и вопросов больше не задавал. Дорога теперь шла под гору, деревья пропали, и перед нами открылось безбрежное, залитое лунным светом пространство – океан. Еще около часу мы ехали по приморскому шоссе, между голых полей и пустынных пляжей, мимо вздымавшихся над водой утесов, под кронами уходящих в небо мамонтовых деревьев. Справа, оставляя на воде серебряный след, скользила за нами луна.

Тревор то и дело поглядывал в сторону океана, его пробирала дрожь.

– У меня не укладывается в голове, что она там, – сказал он и опять надолго замолчал.

Городок Медсин-Стоун примостился у самого шоссе, среди мамонтовых деревьев. В основном он состоял из деревянных летних домиков. В единственном «городском» здании размещались и магазин, и бензоколонка, и мотель, и почта, и кафе. Окна кафе светились. «Завтрак – двадцать четыре часа в сутки» – было написано мелом на витрине. За деревьями светилась красная неоновая вывеска, на которой значилось имя владельца заведения – Гейли.

Мы с Тревором вошли внутрь. Маленькое кафе пустовало, но в задней комнате гремели тарелки – кто-то мыл посуду. Я вынул монетку в двадцать пять центов и постучал ею по пластмассовой стойке. Через некоторое время из задней комнаты на стук вышел какой-то старик, вытирая на ходу руки о длинный белый фартук.

– Простите, джентльмены, – сказал он, шепелявя из-за плохо пригнанной искусственной челюсти, – но обслужить вас я не могу. Нет ни кухарки, ни самой миссис Гейли. Вообще никого нет, я один. А мне готовить не дают: сначала, говорят, медосмотр пройди. – Тусклый взгляд водянистых старческих глаз, застывшая кривая улыбка.

– А где все? – спросил Тревор.

– На берегу, где ж еще. Там ведь сейчас машину из воды вытаскивают. Ту самую, что со скалы в море сорвалась. А все почему? Потому что гоняют как сумасшедшие…

– Не скажете, где это? – нетерпеливо перебил его Тревор.

– Сейчас сообразим. Вы на юг ехали?

– На юг.

– Тогда проедете дальше мили две по шоссе и свернете направо. А там все время прямо. Только смотрите не разгоняйтесь, а то сами в море сиганете. – Старик захихикал и выронил челюсть, отчего стал похож на привидение: череп лысый, провалившийся рот.

– Машина упала в воду в Пейнтед-Коув?

– Так точно. Там указатель будет. Вы, я вижу, наши места знаете?

– У меня здесь неподалеку, на полпути в Терранову, летний коттедж.

– То-то, я смотрю, лицо знакомое.

Я дал старику двадцать пять центов, и мы, проехав две мили по шоссе, свернули на Пейнтед-Коув. Из-под колес летела грязь, а иногда и камни, лесная дорога петляла между огромными, словно пирамиды, деревьями. Наконец вдали показались огни.

Лес остался позади, и мы выехали на высокий, совершенно голый морской берег. На самом краю отвесной скалы, кузовом назад, стоял тяжелый грузовик-тягач, а рядом – несколько полицейских и частных легковых машин, вокруг которых столпилось человек пятнадцать. Со скалы в море с кузова грузовика свешивалась лебедка с металлическим тросом, издали смахивающая на виселицу.

Мы вышли из машины и, спотыкаясь о кочки, направились к грузовику, на кабине которого было выбито «Гараж Гейли». На подножке грузовика, освещая фонарем его кузов и задние колеса, стоял помощник шерифа, все же остальные болтались без дела. Свет фонаря осветил гладкую черную поверхность скалы, скользнул по воде, плескавшейся в футах сорока под нами, и на мгновение выхватил из темноты возникшую в волнах черную, похожую на тюленью, голову водолаза в маске. Вынырнув всего на мгновение, спасатель вновь ушел под воду.

– Достали машину? – спросил Тревор, подходя к выступу и касаясь рукой ноги помощника шерифа.

– Сами, что ли, не видите?! – резко повернувшись к нему, рявкнул тот. – Отойдите от края!

Тревор поспешно сделал шаг назад и обязательно упал бы, не подхвати я его под руку: мускулы напряжены, дрожит всем телом. Я попытался было отвести его от обрыва, но он стоял как вкопанный, провожая глазами погружавшийся в воду кабель; казалось, он пытается заглянуть под серебристую гладь океана.

– Мистер Тревор! – К нам подошел коренастый старик в широкополой шляпе, с грубым, словно выбитым из древесной коры, лицом. Он протянул Тревору руку, и тот, придя в себя, сделал шаг в сторону от берега и спросил:

– Как идут дела, шериф?

– Сносно. Извините, что вытащил вас из дому в столь поздний час.

– Ничего не поделаешь. Вы подняли машину?

– Нет еще. Она застряла между валунами, к тому же в нее песок набился. Боюсь, как бы не пришлось ее подъемным краном тащить.

– Внутри кто-то есть?

– Был.

– Что значит «был»?

– Мы извлекли ее из машины и подняли на берег, – сказал шериф, поглядев на воду с таким свирепым видом, словно океан был его злейшим врагом. – Верней, то, что от нее осталось.

– Это моя племянница?

– Скорее всего, мистер Тревор. Машина ее. Я ведь в лицо ее не знал.

– Где она? – Черты лица Тревора еще больше заострились.

– Вон там.

И шериф указал рукой на что-то лежавшее на земле в противоположном конце площадки. Когда мы подошли ближе, я увидел накрытое с головой тело на носилках.

– Если б вы взглянули на нее, я был бы вам очень благодарен, – сказал Тревору шериф. – Опознания ведь еще не было.

– Я готов.

– Но имейте в виду, зрелище не из приятных. Труп пролежал в воде несколько месяцев.

– Ладно, хватит разговоров, покажите мне ее.

Шериф откинул одеяло и осветил лицо – если это можно было назвать лицом; покрытое кровоподтеками, распухшее, изуродованное, оно изменилось до неузнаваемости. Я почувствовал, как у меня от жалости и гнева наворачиваются на глаза слезы. Все молчали.

– Это Феба, – сказал Тревор. Взгляд у него был застывший, лицо мертвенно-бледное. Он беспомощно осмотрелся по сторонам, покачнулся, словно почва уходила у него из-под ног, и повалился на колени рядом с носилками. Сначала мне показалось, что он молится, однако голова его опускалась все ниже и ниже, и вскоре он ничком рухнул на землю.

А потом перевернулся на спину, запрокинутое лицо посинело, рот ощерился. Я встал рядом с ним на колени, распустил его галстук и расстегнул воротничок рубашки.

– Дигиталис, – задыхаясь, с трудом проговорил он. – В правом кармане пиджака.

Я достал лекарство, дал ему таблетку и спрятал пузырек обратно.

– Спасибо, – прохрипел Тревор, не разжимая зубов. – Плохо. Кислород.

– Я положил руку ему на грудь, сердце билось глухо и тяжело. Редкие, зловещие удары. Шериф с отвисшей челюстью нагнулся над ним:

– Сердечный приступ?

– Да. Напрасно я его сюда привез.

– Ничего, я сейчас отвезу его в Терранову, там есть больница. Все равно сегодня мы автомобиль уже вряд ли вытащим.

Шериф подогнал свою машину к тому месту, где лежал Тревор, и мы перенесли больного на сиденье. Болевой приступ, вероятней всего, прошел, и теперь Тревор как-то вдруг ослабел, весь обмяк.

– Желаю удачи, – сказал я ему.

Тревор кивнул и выдавил из себя улыбку. Машина уехала.