Текст книги "Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)"

Автор книги: Ричард Мэтисон (Матесон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 70 страниц)

Завершающий штрих

_{© Перевод Е. Королевой}

Холлистер стоял на балконе за дверью, наблюдая, как они занимаются любовью. Его дыхание вырывалось в темноту облачками белого пара. Пальцы рук в серых перчатках непрерывно сжимались, чтобы поддержать кровоток. Ночной воздух, казалось, насквозь пронзает плоть и языками тумана расползается по костям.

А в спальне Рекс Чаппел лежат на кровати со своей женой. На Рексе были лишь штаны от пижамы, на Аманде – прозрачная черная ночная рубашка. У Холлистера комок застрял в горле, когда он увидел, как ее тело отвечает на ласки мужа. Он стиснул зубы, лицо, скрытое тенью фетровой шляпы, побелело. «Уже недолго осталось», – сказал он самому себе. Губы растянулись в недоброй улыбке.

Чаппел теперь снимал с Аманды ночную рубашку. Она томно села на кровати, подняв руки, пока он стягивал рубашку с тяжелых грудей, тянул вверх, открывая зардевшееся, улыбающееся лицо, золотистую россыпь волос, руки цвета слоновой кости, длинные пальцы с алыми ногтями.

Ночная рубашка темной птицей приземлилась на пол. Аманда упала на спину, раскинув руки, сжимая пальцы, словно в призывной мольбе. Чаппел распустил завязку на штанах. Они соскользнули вниз по мускулистым ногам. Аманда, извиваясь, подалась назад, перебираясь на подушки. Холлистер видел, как ее затвердевшие фуди резко поднялись и упали. Он видел, как Чаппел начал склоняться над жаждущим телом, видел, как она изогнулась дугой, жадно стремясь ему навстречу. «Пора», – решил Холлистер. С перекошенным лицом он приоткрыл балконную дверь и вынул из кармана пистолет.

Раздались едва слышные хлопки: из дула с глушителем прямо в спину Чаппела вылетело шесть пуль.

Холлистер медленно ехал по городским улицам. Пистолет, с привязанным к нему дополнительным грузом, покоился на дне реки. И Аманда его не увидела. Прижатая к кровати весом мертвого тела, она не стала свидетельницей его бегства. Он вне подозрений. Пусть только попробуют его обвинить.

Вот, к примеру, какой у него мотив? Чаппел был его подчиненным. Человек в положении Холлистера просто не мог желать ничего, что было у Чаппела. За исключением, разумеется, Аманды, но это и в голову никому не придет. Они ведь редко встречались, а когда встречались, он ни словом, ни взглядом не выдал, что хочет ее. Холлистер испустил вздох облегчения. Все-таки вечер выдался замечательный. Идеальное убийство в идеальный момент времени, ведущее к идеальному результату.

Теперь что касается завершающего штриха. Вернуться в дом Чаппела, когда Аманда немного оправится от первого потрясения. Позвонить в дверь и спросить, как там срочная работа, которую он поручил Чаппелу сегодня днем, готова ли уже. Ошеломляющий ответ, потрясенные соболезнования. Приступ дикого восторга при виде помертвевшего лица Аманды, потому что и ее он тоже презирает. Он ощущал к ней только чуждое любви грубое вожделение. Когда придет время, он возьмет ее тело с той же бесцеремонностью, с какой забрал жизнь ее мужа.

Холлистер улыбнулся. Наконец-то спустя долгое время он может спокойно думать о Рексе Чаппеле. Он ненавидел Чаппела с того дня, когда тот пришел на работу в корпорацию «Холлистер и Вэар», ненавидел, потому что у Чаппела было все, чего не было у Холлистера: молодость, красота, хорошие манеры. Вечер, когда на корпоративном обеде он увидел Аманду, стал для него последним ударом; этот человек и без того обладает всеми качествами, каких он лишен, а такая прекрасная и чувственная женщина – это уже чересчур. В тот же вечер он понял, что ради собственного душевного здоровья обязан уничтожить их отношения и их самих.

Но вот как? Убийство поначалу казалось совершенно неприемлемым. Однако со временем все больше выявлялась его привлекательность, подкрепленная логическими доводами. Он не сможет отбить Аманду у красивого, обаятельного мужа. Не может он надеяться и разрушить карьеру Чаппела. В лучшем случае тот уволится и найдет себе другую работу. В худшем – живой ум Чаппела придумает что-нибудь похитрее его собственных интриг. Нет, физическое уничтожение необходимо, потому что все прочие достоинства затмевала мужественность Чаппела. Разве может быть месть лучше, чем истребить эту мужественность в самый миг ее торжества?

И вот теперь она истреблена, и все остальное просто: сначала отход на зданий план. Затем ненавязчивые знаки внимания, случайное задумчивое присутствие, близкое плечо, на которое можно опереться в тяжелые минуты. Постепенное вторжение, пока в один прекрасный день не возникнет рабская зависимость от него, после чего Аманда, упав, уже не найдет руки, которая снова ее поднимет.

Часы на приборной доске показывали двадцать минут двенадцатого, когда он притормозил перед домом Чаппелов. С момента убийства прошло почта два часа. Достаточно времени, чтобы бесполезную плоть увезли и полицейские задали все свои вопросы. Холлистер обошел машину и прошагал по дорожке к дому. Легко нажал на кнопку звонка, раздался звон колокольчика. Удивительно, до чего он свободно себя чувствует – разумеется, потому что Чаппел мертв. Застрелить этого проклятого Адониса было все равно что скинуть с плеч тяжкий груз.

Дверь открылась, и Аманда предстала перед ним в алом халате, ее лицо выглядело осунувшимся и безжизненным. «Дорогая, что случилось?» – сформировался вопрос в голове Холлистера. Он отмел его прочь. Покажется подозрительным, если он что-нибудь заметит. Он вежливо прикоснулся к краю шляпы.

– Прошу прощения, что беспокою вас в такой поздний час. Но, боюсь, мне необходимо просмотреть бумаги, которые я сегодня дал мистеру Чаппелу. Понимаете, это документы для очень важного клиента, и… – Пока он говорил, его глаза выискивали в ее лице следы скорби.

– Входите, – пригласила Аманда. Шурша шелком, она отступила назад, и Холлистер, сняв шляпу, шагнул внутрь.

– Я помогу вам раздеться, – сказала она.

– Что ж, э… – Холлистер разыграл нерешительность. – Мне, на самом деле, не стоит…

– Прошу вас.

Все шло даже лучше, чем он надеялся. Холлистер прошагал в гостиную, Аманда повесила его пальто и шляпу и последовала за ним.

– Хотите что-нибудь выпить? – спросила она.

Он кивнул.

– Как вы добры, – улыбнулся Холлистер. – Немного скотча с водой, – И он снова взглянул ей в лицо, но оно было совершенно непроницаемым. Он-то надеялся на рыдания, слезы, истерику.

Ну что ж, Холлистер мысленно пожал плечами. Это ведь тоже реакция, в некотором смысле даже более мощная. Смерть Чаппела потрясла ее настолько, что она оцепенела. «В высшей степени удовлетворительно», – решил Холлистер. Он с улыбкой опустился на диван и скрестил ноги в безупречно чистых полосатых брюках.

– А где мистер Чаппел? – спросил он невзначай.

– Наверху, – ответила она.

Аманда стояла к нему спиной, и он разинул рот. Наверху?! Холлистер ощутил, как ледяные пальцы коснулись сердца. Потом он вдруг понял, и новая волна радости накатила на него, усиливая удовольствие. Она, должно быть, до сих пор не сообщила в полицию! Холлистер содрогнулся. Наверху лежит труп. Внизу убийца пьет виски с водой, который поднесла ему безутешная вдова. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, однако так и есть! Пришлось закрыть глаза и сделать глубокий вдох, чтобы унять дрожь во всем теле.

Когда он открыл глаза, Аманда отходила от буфета, шелковый халат, развеваясь, чуть распахнулся. Холлистер ощутил, как сжались мышцы живота. Он видел очертания ее бедер. Может, под халатом на ней вообще ничего нет? Дрожь прошла по его плечам, пока она подносила ему стакан. Передавая виски, она вынужденно наклонилась вперед, и взгляд Холлистера не мог избежать ее всколыхнувшихся грудей. Его пальцы дрогнули, соприкоснувшись со стаканом и рукой Аманды.

– А он… э… закончил работать с документами? – спросил Холлистер.

– Да, – Она стояла перед ним, как будто в глубоком раздумье.

– Отлично.

Он сделал маленький глоток и закашлялся. Почему она ему не говорит? Он ощущал напряжение в груди и животе, размышляя об этом.

– Я не сообщила в полицию, – сказала Аманда.

Стакан дернулся в руке Холлистера, и он выплеснул немного виски на ноги.

– Господи, – услышал он собственное тоненькое восклицание.

Отставив стакан, Холлистер вынул из нагрудного кармана носовой платок и принялся вытирать брюки.

Аманда вдруг села рядом, хватая его за руку.

– Я сказала… – начала она.

– Да. Да, я слышал, – отозвался Холлистер дрожащим голосом, – А п-почему вы должны сообщать о чем-то полиции?

Она крепче сжала его руку и посмотрела ему прямо в глаза. Прерывисто вздохнула, отчего шелк на груди натянулся сильнее. Боже, под халатом на ней действительно ничего нет. Волны жара и холода, сменяя друг друга, прокатывались по спине Холлистера. Он не мог отвести глаз.

– Не нужно надо мной издеваться, – сказала Аманда.

– Издеваться?.. – Холлистер раскрыл рот.

Ужасное рыдание заставило грудь Аманды конвульсивно содрогнуться, и она припала к нему.

– Помогите мне, – умоляла она. – Пожалуйста, помогите.

Губы Холлистера шевелились без звука. Он попытался отстраниться от нее, но не смог. Точно так же, как не смог отвести взгляда от расходящихся пол ее халата.

– Миссис Чаппел… – прохрипел он.

– Возьми меня, – зашептала она. – Ты убил его. Теперь тебе придется удовлетворить меня. – Она рванула халат, и тяжелые белые груди выпали из выреза прямо перед его лицом. – Тебе придется!

Глаза ее бешено сверкали, сжатые зубы скалились. Жаркое дыхание обжигало шею Холлистера. Он дрожал от ужаса перед такой внезапной переменой. Все случилось так скоро, так скоро! Он же планировал…

Наверху со стуком распахнулась дверь.

Аманда застыла, ее пальцы впились ему в спину, тело вжалось в него.

– Нет, – выкрикнула она.

Ее взгляд впился в лестницу. Взгляд Холлистера метнулся туда же.

Наверху кто-то вышел в коридор, приглушенно бормоча что-то сквозь безумные рыдания.

– Нет, – снова крикнула Аманда.

Холлистер чувствовал, как ее пальцы все сильнее впиваются в спину, пока ему не стало больно.

– Что это? – всхлипнул он.

Она сидела, пригвожденная к месту, и смотрела на лестницу. Низкий, безумный стон вырвался из ее горла.

– Что это такое? – опять спросил он.

Судорожно вздохнув, она вжалась лицом ему в грудь и с новой силой вцепилась в спину.

– Рекс! – закричала она.

Тиски сжали сердце Холлистера. Он задыхался, пытаясь что-нибудь сказать, но был не в силах выдавить из себя ничего, кроме бульканья и идиотского мычания. А безумные звуки сверху приближались, кто-то спускался по ступенькам.

– Не дай ему меня забрать, – рыдала Аманда.

Казалось, будто она вросла в его плоть. Холлистер тщетно пытался оторвать ее от себя. Ее сердце ударяло в его грудь пудовым молотом. В висках судорожно стучала кровь. Тяжелые шаги загромыхали по ступенькам. Тело ударилось о перила, сумасшедший стон разнесся по комнате.

– Не дай ему меня забрать! – Голос Аманды срывался на визг.

Холлистер хотел ответить, но изо рта вылетал только придушенный клекот. Он смотрел на лестницу, и глаза вылезали у него из орбит. «Нет, – думал он, – О господи, нет!»

– Не дай ему меня забрать! – взвизгнула Аманда.

И не успела еще окровавленная фигура ввалиться в комнату, как Холлистер услышал невыносимое верещание, от которого завибрировало в ушах, и через мгновение понял, что это верещит он сам.

– Он признался? – спросила Аманда.

Сержант уголовной полиции медленно кивнул. Он до сих пор не успел оправиться от созерцания полуобнаженной миссис Чаппел, вцепившейся в маленького кричащего человека, пока сам он, по ее наущению, кружился по гостиной, размахивая измазанными в крови руками.

– Я так и не понял, откуда вы узнали, что это он, – сказал сержант.

Аманда Чаппел невесело улыбнулась.

– Считайте это женской интуицией.

Пять минут спустя сержант Нильсон ехал обратно в участок, размышляя о том, каким удивительным орудием являются женщины. Не было ни малейшего указания, не говоря уже об уликах, что убийцей был этот Холлистер. И только настойчивые просьбы миссис Чаппел, чтобы он подождал вместе с ней, пока придет Холлистер, позволили им получить доказательства; и только ее жестокая атака на нервы Холлистера дала им возможность предъявить обвинение. Это правда, что под воздействием эмоций убийцы сознаются в содеянном, однако к тому моменту, когда они добрались бы до него, прибегнув к традиционным методам расследования, Холлистер совершенно успокоился бы, и никакие допросы уже не помогли бы. Каким бы безумным это ни показалось, Нильсон был вынужден признать, что метод миссис Чаппел, похоже, был единственным, что могло сработать. Он помотал головой в изумленном восхищении. На самом деле, подумал он, эта часть была наиболее блистательной. Прикосновение Аманды Чаппел стало завершающим штрихом, который прикончил Холлистера.

Пока смерть не разлучит нас

_{© Перевод Е. Королевой}

Теперь она спала. Мерл, весь в напряжении, лежал на боку. От ее прерывистого храпа у него сводило зубы, он больше не в силах ее выносить. Но надо потерпеть еще немного.

С крайней осторожностью он откинул одеяло и встал. Ноги прошуршали по ковру. Войдя в ванную, он зажег свет и открыл правый шкафчик под раковиной. Взял маленькие ножницы и прокрался обратно в спальню.

Несколько минут он стоял возле кровати, с отвращением глядя на Флору. Боже, какая гадость. Она сколько угодно может говорить, будто ей пятьдесят два, но ей шестьдесят: тощая, уродливая, она каждый день пытается бороться с возрастом с помощью виски, макияжа, рыжей краски для волос и лака для ногтей и каждый день проигрывает битву. У нее есть всего одно достоинство – деньги. Из-за них-то он и женился на ней месяц назад.

И сейчас намеревается заполучить их и избавиться от нее.

Наклонившись над кроватью, он осторожно отстриг локон ее волос и несколько тонких полосок ногтей. Флора пошевелилась в пьяном сне, заставив его дернуться. Затем она вздохнула, сглотнула и снова захрапела. «Свинья», – подумал он, и его юное лицо скривилось в брезгливой гримасе.

Он быстро вернулся в ванную, убрал ножницы и выключил свет. Дошел в темноте до двери в коридор. Слава богу. Флора сама предложила спать в разных спальнях. Иначе он спятил бы. Мысль о том, чтобы спать с ней в одной постели всю ночь, каждую ночь, заставляла его содрогаться.

Он закрыл дверь и поспешил в свою спальню. Ему просто необходим душ, он чувствует себя таким грязным. Боже мой, насколько же Флора омерзительна! Он понятия не имеет, как сумел прожить с ней целый месяц. Хвала небесам, он не из тех, кто легко впадает в ярость. А то уже раз двадцать удавил бы ее!

Приняв душ и надев золотистую пижаму, он побрызгал одеколоном на щеки и шею, забрался в постель, сунул сигарету в мундштук слоновой кости, закурил и принялся трудиться над куклой. Она почти закончена, все, что осталось, – пришить на место волосы и ногти Флоры.

Закончив дело, он улыбнулся и вздохнул. «Готово», – подумал он. Наконец-то он будет свободен от этого людоеда в женском обличье. Никогда больше он не услышит ее гнусный голос, не ощутит ее грубых сухих прикосновений, ее насыщенного парами виски дыхания, не унизит себя ее вульгарными стонами. Еще месяц такой жизни, и он превратится в пускающего слюни идиота!

Злобно усмехаясь, Мерл начал втыкать булавки в живот куклы, в спину и грудь. «Сдохни, старая карга, – думал он с восторгом. – Сдохни! Сдохни!»

Флора всхрапнула и внезапно проснулась. Вгляделась приоткрытыми глазами в темноту спальни. Спустя несколько мгновений пьяно зашарила руками, ощупывая кровать рядом с собой.

Улыбнулась. «Боже мой», – подумала она, включая лампу на столике. Откинув одеяло, она встала и, пошатываясь, дошла до двери в коридор, заперла ее негнущимися пальцами, после чего поковыляла в ванную.

Стоя перед зеркалом у туалетного столика, она отклеила ресницы и сняла макияж. Пьяно улыбнулась своему отражению. «Мерл, ах, Мерл», – подумала она. В какое восхищение приводят ее его знаки внимания. Раскрыв рот, она вынула верхнюю челюсть и бросила в стакан с водой. Мерл такой романтичный, так ее волнует. Флора подняла руку и стянула парик.

Она на миг надула губы при виде своей абсолютно лысой головы, затем передернула плечами и, захихикав, выключила свет и отправилась в постель. Неважно. Мерл никогда не узнает. Она провела накладными ногтями по простыне. Как она любит впиваться ими в его спину. «Ах, Мерл», – подумала она и громко икнула.

Она просто знала, что все это будет длиться вечно!

Скоропостижная кончина

_{© Перевод Е. Королевой}

Маленький человечек открыл дверь и вошел внутрь с яркого солнца. Ему было немного за сорок, тщедушный, невзрачный человек с редкими седеющими волосами. Он беззвучно прикрыл за собой дверь, потом постоял в затемненном фойе, дожидаясь, пока глаза привыкнут к другому освещению. На нем был черный костюм, белая рубашка и черный галстук. Лицо бледное, кожа, несмотря на жаркий день, сухая.

Когда глаза привыкли к полутьме, он снял панаму и двинулся по длинному коридору в сторону кабинета, черные ботинки ступали по ковру без звука.

Владелец похоронного бюро приветствовал его из-за стола.

– Добрый день.

– Добрый день, – Голос человечка звучал мягко.

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Можете.

Гробовщик жестом предложил ему сесть в кресло напротив.

– Прошу вас.

Маленький человечек присел на краешек кресла и положит панаму на колено. Он наблюдал, как владелец бюро открывает ящик стола и достает чистый бланк.

– Итак. – Гробовщик вынул из ониксовой подставки черную ручку. – Кто усопший? – произнес он деликатно.

– Моя жена.

Гробовщик испустил сочувственный вздох.

– Примите мои соболезнования.

– Да. – Посетитель смотрел на него без всякого выражения.

– Могу я узнать ее имя?

– Мари, – тихо ответил человечек, – Мари Арнольд.

Гробовщик записал.

– Адрес? – спросил он.

Человечек назвал адрес.

– Она сейчас там?

– Да, она там.

Гробовщик кивнул.

– Я хочу, чтобы все было идеально, – сказал маленький человечек. – Я хочу все самое лучшее, что у вас есть.

– Ну разумеется, – заверил гробовщик. – Разумеется.

– Цена значения не имеет. – Горло у человечка дернулось, когда он попытался сглотнуть. – Все теперь не имеет значения. Кроме этого.

– Я вас понимаю.

– У нее всегда было все самое лучшее. Я лично следил за этим.

– Разумеется.

– Будет много народу, – продолжал посетитель. – Ее все любили. Она такая красивая. Такая молодая. У нее должно быть все самое лучшее. Вы меня понимаете?

– Кристально ясно, – вновь заверил гробовщик. – Все ваши пожелания будут полностью удовлетворены, я вам гарантирую.

– Она такая красивая, – повторил человечек, – такая молодая.

– Нисколько не сомневаюсь.

Маленький человечек сидел и отвечал на следующие вопросы, не производя ни единого движения. Интонации его голоса совершенно не изменялись. И даже моргая он так редко, что гробовщик ни разу не заметил, как он это делает.

Когда бланк был заполнен, человечек вздохнул и поднялся. Владелец бюро тоже встал и обошел вокруг стола.

– Гарантирую вам, что вы будете довольны, – сказал он, протягивая руку.

Маленький человечек взял его руку и на мгновение сжал. Ладонь у него была сухая и прохладная.

– Мы приедем к вам на дом через час, – сообщил гробовщик.

– Прекрасно, – отозвался посетитель.

Владелец бюро прошел вместе с ним по коридору.

– Я хочу, чтобы для нее было все самое лучшее, – повторил человечек. – Ничего, кроме самого лучшего.

– Все будет точно так, как вы пожелали.

– Она заслуживает всего самого лучшего, – Маленький человечек уставился прямо перед собой. – Она такая красивая. Все ее любили. Все. Она такая молодая и красивая.

– Могу ли я поинтересоваться о времени кончины? – спросил гробовщик.

Маленький человечек, казалось, не услышал вопроса. Он открыл дверь и вышел в солнечный свет, надевая панаму. Он был уже на полпути к машине, когда ответил, и слабая улыбка заиграла на его губах:

– Как только я приеду домой.

Скрытые таланты

_{© Перевод Е. Королевой}

На ярмарочной площади появился человек в измятом черном костюме. Он был высокий и худой, с лицом цвета дубленой кожи. Из-под пиджака выглядывала давно полинявшая спортивная майка в желто-белую полоску. Волосы черные и сальные, прямо по центру разделенные пробором и гладко зачесанные назад. Светло-голубые глаза. Черты лица, лишенные всякого выражения. На солнце было сорок градусов, однако он не потел.

Человек подошел к одному из балаганов с аттракционами и постоял, наблюдая, как люди пытаются забрасывать шарики для пинг-понга в дюжину небольших круглых аквариумов, расставленных на столе. Толстяк в соломенной шляпе, размахивая бамбуковой тростью, без умолку рассказывал, как это просто.

– Попытайте удачу! – вещал он. – Выиграйте приз! Это ничего не стоит!

В зубах у него была зажата погасшая половинка сигары, которую он то и дело перекатывал из одного угла рта в другой.

Прошло некоторое время, а человек в черном костюме все наблюдал. Ни у кого не получалось забросить шарик. Кто-то пытался закидывать шарики прямо в аквариум. Другие пробовали попасть в сосуд рикошетом от стола. Никому из них не везло.

Спустя минут семь человек в костюме протиснулся к прилавку. Он вынул из правого кармана брюк четвертак и положил на прилавок.

– Да, сэр! – воскликнул толстяк. – Попытайте свою удачу!

Он кинул четвертак в металлическую коробку под прилавком. Сунув руку вниз, он вынул из корзинки три давно уже не белых мячика и выложил перед новым клиентом.

Человек в черном костюме посмотрел на мячики. Он взвесил их на руке, лицо его оставалось совершенно неподвижным. Не поворачиваясь, толстяк постучал тростью по одному из аквариумов. Переместил во рту окурок сигары.

– Попадите шариком в аквариум! – заученно подбадривал он. – Приз каждому! Это ничего не стоит сделать!

У него за плечом в одном из аквариумов звякнул шарик. Толстяк развернулся и посмотрел на аквариум. Посмотрел на человека в черном костюме.

– Получилось! – крикнул толстяк. – Видели? Это очень просто! Самая легкая игра на всей ярмарке!

Высокий человек кинул второй мячик. Тот по дуге пролетел через балаган и упал в тот же самый аквариум. Все остальные, кто бросал шарики, промахнулись.

– Да, сэр! – сказал толстяк. – Приз каждому! Попасть ничего не стоит! – Он принял два четвертака и выложил шесть мячиков перед супружеской парой.

Развернулся и увидел, как третий шарик нырнул в аквариум. Он даже не коснулся краев сосуда. Не отскакивал от стенок. Просто приземлился на два предыдущих мячика и замер.

– Видели? Приз с первой попытки! Самая легкая игра на всей ярмарке! – Подойдя к поставленным стопкой деревянным полкам, он снял с одной из них пепельницу и поставил на прилавок. – Да, сэр! Ничего не стоит выиграть!

Он принял четвертак от мужчины в комбинезоне и выложил перед тем три шарика.

Человек в черном костюме отодвинул от себя пепельницу. Он положил на прилавок еще один четвертак.

– Еще три мячика, – сказал он.

Толстяк улыбнулся.

– Еще три мячика! – повторил он. Толстяк вынул три мячика и положил на прилавок. – Давайте! – Он поймал мячик, которым кто-то угодил в стол.

Отступая назад и наклоняясь, чтобы поднять упавшие на пол шарики, толстяк не сводил глаз с высокого человека.

Взяв один из мячиков, человек в черном костюме поднял правую руку. Он бросил его, широко замахнувшись, лицо оставалось бесстрастным. Мячик взвился в воздух и упал в аквариум, где уже лежало три шарика. Он даже не подпрыгнул.

Толстяк в соломенной шляпе с кряхтеньем распрямился. Высыпал в корзину под прилавком пригоршню шариков.

– Попытайте удачу и выиграйте приз! Проще не бывает!

Он положил три мячика перед мальчишкой и забрал его четвертак. Прищурился, наблюдая, как высокий человек поднял руку, чтобы бросить второй шарик.

– Не облокачивайтесь, – проворчал он.

Человек в черном костюме посмотрел на него.

– Я не облокачиваюсь.

Толстяк кивнул.

– Бросайте, – велел он.

Высокий человек бросил второй мячик. Тот словно поплыл через балаган. Он проскочил сквозь горлышко аквариума и опустился на горку из четырех мячиков.

– Подождите секунду, – толстяк вскинул руку.

Все, кто метал шарики, остановились. Толстяк склонился над столом. Пот ручьями бежал под воротником рубашки с длинными рукавами. Он перекинул во рту обмусоленную сигару, выгребая из аквариума пять мячиков. Распрямился и посмотрел на них. Прижал трость локтем левой руки и покатал шарики в ладонях.

– Все в порядке, народ! – Он откашлялся. – Продолжайте кидать! Выиграйте приз! – Толстяк бросил мячики в корзину под прилавком. Взял еще четвертак у мужчины в комбинезоне и выдал ему три шарика.

Человек в черном костюме занес руку и кинул шестой мячик. Толстяк наблюдал, как тот пролетел по дуге. И упал в аквариум, который он только что освободил. Шарик не катался внутри сосуда. Он приземлился на дно, подпрыгнул разок, строго вертикально, и застыл.

Толстяк убрал пепельницу, сунул ее обратно на полку и снял аквариум, такой же, какие стояли на столе. В аквариуме плескалась подкрашенная розовым вода и плавала одинокая золотая рыбка.

– Вот ваш приз! – объявил он. Толстяк быстро отвернулся и постучал по пустому аквариуму тростью. – Давайте! Попадите шариком в аквариум! Получите приз! Это ничего не стоит!

Вернув взгляд на место, он увидел, что человек в измятом черном костюме отодвигает аквариум с рыбкой и выкладывает на прилавок очередной четвертак.

– Еще три мячика, – сказал он.

Толстяк посмотрел на него. Перекинул во рту намокшую сигару.

– Еще три мячика, – повторил толстяк.

Обладатель соломенной шляпы колебался. Но, заметив вдруг, что люди смотрят на него, он безмолвно взял четвертак и выложил на прилавок три мячика. Развернулся кругом и постучал по аквариуму тростью.

– Подходите, попытайте удачу! Самая легкая игра на ярмарке!

Он снял соломенную шляпу и вытер левым рукавом мокрый лоб. Толстяк был почти лыс. Остатки волос прилипли к голове, насквозь пропитанные потом. Он снова надел шляпу и положил три мячика перед мальчишкой. Кинул четвертак в металлическую коробку под прилавком.

Теперь уже несколько человек наблюдали за высоким посетителем. Когда он забросил в аквариум первый мячик, кто-то зааплодировал, а маленький мальчик восторженно закричал. Толстяк наблюдал с подозрением. Его маленькие глазки бегали, когда человек в черном костюме попал вторым мячиком в аквариум, где уже лежало два. Он нахмурился и, казалось, хотел что-то сказать. Звук аплодисментов его явно раздражал.

Человек в измятом костюме уложил в аквариум третий мячик. Тот опустился поверх предыдущих трех. Несколько человек восторженно завопили, один из них захлопал.

Щеки толстяка покраснели. Он поставил аквариум с рыбкой обратно на полку. Махнул рукой на верхнюю полку.

– Что выберете?

Высокий человек выложил на прилавок четвертак.

– Еще три мячика, – сказал он отрывисто.

Толстяк взял из корзины три мячика и покатал в ладонях.

– И на этот раз дай ему хорошие, – раздался чей-то насмешливый голос.

– Нет у меня плохих! Они все одинаковые!

Толстяк положил шарики на прилавок и взял четвертак. Кинул его в металлическую коробку. Человек в черном костюме поднял руку.

– Подождите секунду, – остановил его толстяк. Он развернулся и подошел к столу. Поднял аквариум, перевернул и вытряхнул четыре мячика в корзину. Он будто колебался, прежде чем поставить пустой аквариум на место.

Больше уже никто не играл. Все с интересом наблюдали, как человек в черном костюме поднимает руку и кидает первый из трех мячиков. Тот взвился в воздух и влетел все в тот же аквариум, пройдя прямо сквозь центр горлышка. Подскочил разок и замер. Люди смеялись и аплодировали. Толстяк провел по лбу левой рукой и сердито стряхнул с пальцев капли пота.

Человек в черном костюме кинул второй мячик. Тот приземлился ровно на первый.

– Хватит! – Нервы толстяка не выдержали.

Высокий человек посмотрел на него.

– Что это вы вытворяете? – взъелся толстяк.

– Кидаю мячики для пинг-понга, – ответил высокий человек.

Все засмеялись. Лицо толстяка покраснело еще сильнее.

– Это я вижу! – сказал он.

– Он жулит с помощью зеркал, – выкрикнул кто-то, и все снова засмеялись.

– Очень весело, – кивнул толстяк. Он снова передвинул во рту мокрую сигару и отрывисто взмахнул рукой. – Продолжайте.

Высокий человек в черном костюме поднял руку и бросил третий мячик. Тот по дуге пролетел через балаган, словно перенесенный невидимой рукой. И приземлился поверх предыдущих двух. Все кругом зааплодировали и радостно закричали.

Толстяк схватил с полки керамическую кастрюльку и с грохотом поставил на прилавок. Человек в черном даже не посмотрел на нее. Он вынул очередной четвертак.

– Еще три мячика, – сказал он.

Толстяк отвернулся от него.

– Подходите и выиграйте приз! – закричал он. – Забросьте мячик…

Его прервал неодобрительный гул толпы. Он развернулся.

– Четыре попытки для каждого посетителя! – ощетинился он.

– А где это сказано? – спросил кто-то.

– Это правило! – заявил толстяк. Он повернулся спиной к человеку в черном костюме и постучал тростью по аквариуму. – Подходите, выиграйте приз!

– А я был вчера и сыграл пять раз! – сказал кто-то громко.

– Это потому что ты не выиграл! – ответил один подросток.

Почти все засмеялись и зааплодировали, некоторые загудели.

– Пусть играет! – потребовал мужской голос.

Все тотчас же подхватили.

– Пусть играет! – кричали люди.

Толстяк в соломенной шляпе нервно сглотнул. Он зло огляделся по сторонам. Внезапно он вскинул вверх руки.

– Ладно! – сдался он. – Не надо так волноваться!

Он сердито зыркнул на высокого человека, забирая его четвертак. Нагнувшись, он вынул из корзины три мячика и бросил на прилавок. Потом близко придвинулся к высокому человеку и пробормотал:

– Если вы жульничаете, то пора уже завязывать. Это честная игра.

Высокий человек посмотрел на него с удивлением. Хотя лицо, казалось, по-прежнему ничего не выражало. Глаза его выглядели слишком светлыми на фоне смуглого лица.

– Что вы имеете в виду? – спросил он.

– Никто не может забросить в аквариум столько шариков подряд! – яростно прошептал толстяк.

Лицо человека в черном костюме не изменилось.

– Я могу, – сказал он.

Толстяк ощутил холод во всем теле. Отступив назад, он наблюдал, как высокий человек кидает шарики для пинг-понга. После того как каждый из них влетал все в тот же аквариум, люди веселились и хлопали в ладоши.

Толстяк снял с самой верхней полки набор столовых ножей и положил на прилавок. Быстро отвернулся.

– Подходите! Попадите мячиком в аквариум! Получите приз! – Голос его дрожал.

– Он хочет сыграть еще, – крикнул кто-то.

Толстяк в соломенной шляпе развернулся. Увидел на прилавке лежащий перед высоким человеком четвертак.

– Призов больше нет, – объявил толстяк.

Человек в черном указал на предметы, стоящие на самой верхней полке: электрический тостер на четыре кусочка хлеба, коротковолновый приемник, набор сверл для дрели и портативная печатная машинка.