Текст книги "Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)"

Автор книги: Ричард Мэтисон (Матесон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 70 страниц)

Вернер опустил голову. Очень жалко. Мальчик потерял своих родителей, свой талант и даже свое имя.

На самом деле он потерял все.

Но может быть, не совсем все. Пока он шел по улице, Вернер послал свои мысли назад, к дому шерифа. Он увидел, что комнату Паала заливают яркие лучи солнца, исчезающего за крышами Даймон Корнере. Паал прижался щекой к жене шерифа. Последний ужас потери сверхсознания еще не оставил его, но что-то смогло смягчить и облегчить все его горести. Что-то, что могла дать этому ребенку Кора Уилер, и только она.

Родители Паала не любили его. Вернер отлично знал это. Захваченные своей работой, зачарованные первыми успехами, они просто не успевали любить в Паале ребенка, маленького мальчика семи лет от роду. Доброта – да; внимание – неизменное. Но все-таки они относились к Паалу как к своему эксперименту во плоти, а не как к сыну.

Поэтому любовь Коры Уилер была для ребенка таким же откровением, как и уничтожающий страх перед звуками речи. Поэтому, когда его чудесный дар исчез, оставив на месте уникального сверхсознания сплошную рану, Кора оказалась рядом с ребенком и ее любовь залечивала его боль.

И так теперь будет всегда, пока они будут живы.

– Вы нашли того, кого искали? – спросила Вернера седая женщина за стойкой, когда он зашел в бар и спросил для себя чашечку кофе.

– Да, спасибо вам, – сказал он.

– И где же он был? – поинтересовалась женщина.

Вернер улыбнулся ей.

– У себя дома, – ответил он.

Deus ex machina [55]55
  Deus ex machina – развязка, происходящая благодаря неожиданному вмешательству сторонних сил; буквально; бог из машины. (Прим. ред.)


[Закрыть]

_{© Перевод Е. Королевой}

Все началось, когда он порезался бритвой.

До того момента Роберт Картер был как все. Тридцать четыре года, бухгалтер в железнодорожной компании. Жил в Бруклине с женой Элен и двумя дочерьми, Мэри, десяти лет, и Рут. Рут было пять, она еще не доставала до раковины в ванной. Под раковиной специально для нее стоял ящик, на который она поднималась. Роберт Картер сделал шаг, наклоняясь поближе к зеркалу, чтобы сбрить щетину с шеи, споткнулся о ящик и упал. Падая, он взмахнул рукой, чтобы обрести равновесие, и крепче вцепился в опасную бритву. Охнул, ударившись коленом о кафельный пол. Стукнулся лбом о раковину. А горлом напоролся на лезвие.

Он лежал, распростершись на полу, дыхание участилось. В коридоре послышался топот бегущих ног.

– Папа? – крикнула Мэри.

Он ничего не ответил, потому что увидел свое отражение, рану на шее. Отражение будто было соткано из двух слоев. В одном слое из раны текла кровь. А в другом…

– Папа? – Голос Мэри звучал встревоженно.

– Я в порядке, – отозвался он.

Слои уже разделились. Картер услышал, как дочь отошла от двери ванной, пока сам он смотрел на коричневое масло, которое толчками вытекало из шеи и капало на плитки пола.

Внезапно он схватил с вешалки полотенце и прижал к ране. Боли не было. Он отнял полотенце, и в миг, когда пузырящееся масло еще не успело заполнить рану, он увидел тонкие красные проводки.

Роберт Картер отшатнулся назад, глаза его округлились. Он снова отнял от шеи полотенце. Так и есть, провода.

Он ошеломленно оглядел ванную. Вокруг теснились фрагменты реального мира: раковина, шкафчик с зеркалом, деревянная мыльница, в ней все еще пенный кусок мыла, помазок в белоснежных хлопьях, бутылочка с зеленым лосьоном. Все настоящее.

С окаменевшим лицом он порывистыми движениями замотал рану полотенцем.

Лицо, которое он увидел в зеркале, было тем же. Он придвинулся ближе, выискивая признаки каких-нибудь изменений. Потыкал себя в щеки, провел указательным пальцем по челюсти. Надавил на мягкие ткани под подбородком, покрытым засыхающей мыльной пеной. Ничего не изменилось.

Ничего?

Он отвернулся от зеркала и уставился на стену сквозь пелену слез. Слез? Он дотронулся до края глаза.

На пальце оказалась капля масла.

Его начало неудержимо трясти. Он слышал, как внизу Элен хлопочет на кухне. Как болтают в своей комнате одевающиеся девочки. Все было похоже на любой другой день – очередные утренние сборы. Но день был совсем не такой, как прежде. Еще вчера он был деловым человеком, отцом, мужем, мужчиной. А сегодня утром…

– Боб?

Он дернулся, когда Элен позвала его снизу лестницы. Губы шевельнулись, но он ничего не ответил.

– Уже четверть восьмого, – сказала она, и он услышал, как она ушла обратно в кухню. – Поторопись, Мэри! – крикнула она оттуда и закрыла за собой дверь.

И вот тогда Роберт Картер испугался. Он сейчас же опустился на колени, вытирая масло с пода другим полотенцем. Он тер, пока не осталось ни пятнышка. Очистил лезвие бритвы. Потом открыл корзину для грязного белья и запихнул полотенце под кучу тряпок.

Он подскочил, когда в дверь забарабанили.

– Папа, пусти нас! – закричали девочки дуэтом.

– Подождите секунду, – услышал он свой ответ. Он взглянул в зеркало. Мыло. Он смыл его. На лице по-прежнему оставалась синеватая щетина. Или это проволока?

– Папа, я опаздываю! – сказала Мэри.

– Сейчас, сейчас. – Голос звучал спокойно, он поднял воротник халата, пряча сделанную наскоро повязку. Глубоко вдохнул – можно ли назвать это дыханием? – и открыл дверь.

– Я первая должна умываться, – заявила Мэри, протискиваясь к раковине. – Мне пора в школу.

Рут надула губки.

– У меня тоже полно дел, – возмутилась она.

– Ну, хватит. – Эти слова были эхом вчерашнего дня, когда он еще был их отцом-человеком, – Ведите себя как следует, – велел он.

– Я все равно умываюсь первая, – сказала Мэри, поворачивая кран с горячей водой.

Картер стоял, глядя на детей.

– Что это, папа? – спросила Рут.

Он вздрогнул от неожиданности. Рут смотрела на капли масла на боку раковины. Он заметил их только сейчас.

– Я порезался, – пояснил он.

Если стереть капли достаточно быстро, они не успеют понять, что это не кровь. Он вытер капли туалетной бумагой, бросил ее в унитаз и смыл.

– Ты сильно порезался? – поинтересовалась Мэри, намыливая лицо.

– Нет.

Ему было невыносимо смотреть на них. И он быстро вышел в коридор.

– Боб, завтрак!

– Да, хорошо, – промямлил он.

– Боб?

– Уже спускаюсь.

Элен, Элен…

Роберт Картер стоял перед зеркалом в спальне и рассматривал свое тело. Его осаждали неподдающиеся уразумению вопросы. Удаленные гланды, вырезанный аппендикс, зубные пломбы, прививки, вакцинации, анализы крови, рентген. Декорации, на фоне которых он разыгрывал свою вполне обычную пьесу, бутафория из крови, тканей, мышц, гланд, гормонов, артерий, вен…

Вопросы не находили ответа. Он оделся быстро, порывисто, стараясь не думать. Снял полотенце и прилепил к ране большой кусок бактерицидного пластыря.

– Боб, иди же! – позвала она.

Он завязал галстук, как завязывал его тысячу раз. Он был уже одет. Он выглядел как человек. Роберт Картер смотрел на свое отражение в зеркале и видел, что выглядит в точности как человек.

Взяв себя в руки, он развернулся и вышел в коридор. Спустился по лестнице и прошел через столовую. Он принял решение. Ей не нужно ничего знать.

– Наконец-то. – Она оглядела его с головы до ног. – Где ты порезался?

– Что?

– Девочки сказали, ты порезался. Где?

– Шея. Все уже в порядке.

– Дай посмотреть.

– Все нормально, Элен.

Она взглянула на него с любопытством.

– Что случилось?

– Ничего. Просто я опаздываю.

Элен посмотрела на его шею, где из-под воротника рубашки немного торчал край пластыря.

– Все еще кровоточит, – сказала она.

Картер вздрогнул. Он протянул руку, чтобы потрогать. На пластыре расползалось пятно масла. Он встревоженно поглядел на Элен. Снова нахлынул страх. Пора уходить, сейчас же.

Он вышел из кухни и взял в шкафу рядом с входной дверью пиджак.

Она увидела кровь.

Его туфли быстро поскрипывали по дорожке. Стояло прохладное утро, серое и облачное. Наверное, скоро пойдет дождь. Он задрожал. Ему было холодно. Это же просто абсурд, теперь, когда он знает, кто он такой, однако ему все равно было холодно.

Она увидела кровь. Почему-то это пугало его даже больше, чем то, что он узнал о себе. Пятно на пластыре масляное, и это было болезненно очевидным. Кровь не выглядит так, не пахнет так. Однако же она увидела кровь. Почему?

Без шляпы, чувствуя, как ветер треплет светлые волосы, Роберт Картер шел по улице, стараясь рассуждать. Он робот, начнем с этого. Если когда-нибудь и существовал живой Роберт Картер, то теперь его заменили. Но почему? Зачем?

Он рассеянно спустился в метро. Люди толкали его. Люди с нормальной жизнью, люди, которые знают, что они из плоти и крови, и им не приходится об этом размышлять.

Проходя по платформе мимо газетного киоска, он увидел заголовок утренней газеты: «В лобовом столкновении погибло трое». Были и фотографии: смятые автомобили, безжизненные, частично прикрытые тела на темном шоссе. Потоки крови. Картер задумался, содрогнувшись: что, если бы он сам лежал на той фотографии и потоки масла вытекали бы из его тела?

Он стоял на краю платформы и глядел на рельсы. Возможно ли, чтобы его человеческое «я» было заменено роботом? Кто стал бы так себя утруждать? А сделав подобное, кто допустил бы, чтобы это так легко раскрылось? Порез, царапина, обычное кровотечение из носа – и обман раскрыт. Если только у него в голове не разболталось что-то от удара. Может, если бы он порезался, не ударившись головой, то увидел бы только кровь и кожу?

Размышляя, он машинально вынул из кармана брюк монетку и кинул в автомат с жевательной резинкой. Потянул за ручку, из автомата выкатился шарик жвачки. Роберт почти развернул обертку, когда до него дошло. Какая еще жвачка? Он сморщился, представив, как вертятся шестеренки в голове, рычаги, которые соединены с изогнутыми стержнями, которые, в свою очередь, соединены с искусственными челюстями, и все это движется в ответ на синаптический импульс, порожденный его механическим разумом.

Он кинул жвачку в карман. Платформа затряслась при приближении поезда. Картер покосился налево. В глубине тоннеля он увидел красные и зеленые огни манхэттенского экспресса. Он отвернулся. Заменили когда? Прошлой ночью, позапрошлой, в том году? Нет, в это невозможно поверить.

Поезд доехал до станции, мельтеша окнами и дверями. В лицо пахнуло теплым затхлым воздухом. Он ощущал запах. Глаза моргали, защищая его от вихря пыли. Все это за доли секунды. Если он машина, то его реакции настолько приближены к человеческим, что это просто невероятно.

Поезд со скрежетом остановился. Он сделал шаг и вошел в вагон вместе с толкающейся толпой. Роберт ухватился за поручень. Двери захлопнулись, поезд покатил дальше. «Куда я еду?» – вдруг задумался он. Уж точно не на работу. Но тогда куда? «Думай», – приказал он себе. И принялся думать.

И поймал себя на том, что смотрит на человека, стоящего рядом.

У человека был пластырь на левой руке. И на пластыре проступило масляное пятно.

Он ощутил озноб, разум онемел, все тело застыло.

Он такой не один.

Над дверью горела неоновая надпись «Запасный выход». Рука Роберта Картера дрожала, когда он потянулся к дверной ручке.

Он понял, что получить доказательства можно очень быстро. Произошла дорожная авария: человек поехал на работу, шина лопнула, навстречу ехал грузовик. Роберт Картер стоял в коридоре, глядя на лежащего поверх стола человека. Того как раз перевязывали. У него был глубокий порез над глазом, и масло стекало по щеке и капало на одежду.

– Вам придется пройти в приемную и подождать.

– Что? – Картер вздрогнул от голоса медсестры.

– Я сказала, вам придется…

Она замолчала, когда он внезапно развернулся и вышел обратно в апрельское утро.

Картер медленно брел по дорожке и почти не слышал городского шума.

Значит, есть и другие роботы, одному богу известно, сколько их. Они обитают среди людей, и никто не подозревает об этом. Вот что самое ужасное. Тот человек был весь в масле. Однако никто этого не замечал, кроме Роберта.

Роберт Картер остановился. Он ощущал такую тяжесть. Надо присесть и немного отдохнуть.

В баре был всего один посетитель, человек сидел на дальнем конце стойки, пил пиво и читал газету. Картер забрался на кожаный стул и обхватил его металлические опоры усталыми ногами. Он сидел, нахохлившись, глядя на темное полированное дерево стойки.

Боль, смятение, страх и смутные подозрения смешивались в коктейль. Есть ли выход? Или же он обречен слоняться вот так, без какой-либо надежды? Казалось, прошло уже не меньше месяца с тех пор, как он ушел из дому. Хотя это все равно был не его дом.

Или его? Он медленно распрямился. Если есть и другие, такие, как он, могут ли Элен и девочки быть из их числа? Он прогнал эту мысль, но она тут же явилась снова. Отчаянно хотелось вернуться к ним, но как же он сможет испытывать прежние чувства, когда будет знать, что они тоже просто провода, металл, электричество? Как рассказать им – ведь если они тоже роботы, то явно не подозревают об этом?

Левая рука тяжело упала на стойку. Боже, как он устал. Если бы только отдохнуть.

Из подсобного помещения вышел бармен.

– Чего желаете?

– Скотч со льдом, – машинально заказал Роберт.

Сидя в покое и одиночестве, пока бармен наливал выпивку, он вдруг задумался, Как же он будет пить? Жидкость повредит металл, замкнет провода. Картер сидел в испуганном напряжении и наблюдал, как бармен наливает скотч. Волна ужаса захлестнула его, когда бармен подошел и поставил стакан на стойку.

Нет, от этого он не заржавеет. Только не от этого.

Бармен стал искать сдачу с пятидолларовой купюры, а Роберт Картер уставился в стакан. Масло. Хотелось закричать. Стакан машинного масла.

– О боже… – Картер соскользнул со стула и, пошатываясь, побрел к двери.

Снаружи ему показалось, что улица движется под ногами. «Что же со мной происходит?» В приступе слабости он привалился к стеклянной витрине и заморгал.

Сосредоточил взгляд. В кафетерии сидели мужчина и женщина, они ели. Роберт Картер разинут рот.

Тарелки смазки. Чашки с машинным маслом.

Люди проплывали мимо него, одинокого островка в клубящемся потоке. «Сколько же их?» – думал он. Боже, сколько же их?

А как же все это сельское хозяйство? Все эти колосящиеся поля, овощные грядки, фруктовые сады? Как же говядина, баранина, свинина? Как же вся эта жарка, парка, консервирование, выпечка? Нет, надо вернуться домой, оградиться от наваждения, принять более вероятное объяснение. Просто он ударился головой и утратил связь с реальностью. Все кругом точно такое же, каким было. Дело в нем самом.

Роберт Картер начал ощущать запахи города.

Запах горячего масла и механизмов, запах громадной невидимой фабрики. Он вертел головой, лицо превратилось в гримасу ужаса. Господи боже, сколько же их? Он пытался бежать, но не мог. Он вообще с трудом передвигался.

Роберт Картер заплакал.

У него кончается завод!

Он двигался через фойе гостиницы очень медленно, словно испорченный механизм.

– Номер, – сказал он.

Портье посмотрел с подозрением на человека с растрепанными волосами и бегающим затравленным взглядом. Он дал ему ручку расписаться в журнале.

«Роберт Картер», – написал он медленно, словно успел забыть, как это делается.

Войдя в номер, Картер запер дверь и упал на кровать. Сел, уставившись на руки. У него кончается завод, как у часов. Часов, которые никогда не узнают ни своего создателя, ни своего предназначения.

Одна последняя догадка, дикая, фантастическая, однако это было все, на что он способен.

Землю захватили, и каждого человека заменили механическим двойником. Врачи должны были быть первыми, гробовщики, полицейские – все, кто подолгу службы видит чужие тела. И они были сконструированы так, чтобы ничего не замечать. Он, бухгалтер, был где-то вверху списка. Ведь он часть основной коммерческой системы. Он был…

Роберт Картер закрыл глаза. «Как глупо», – подумал он. Глупо и невозможно.

Ушло несколько минут только на то, чтобы подняться. Словно во сне, он вынул из ящика письменного стола конверт и лист бумаги. На мгновение взгляд привлекла гидеоновская Библия [56]56
  Библия, изданная и бесплатно распространяемая протестантской организацией «Гидеонс интернэшнл». (Прим. ред.)


[Закрыть]. «Написана роботами?» – подумал он. Мысль ошеломила его. Нет, тогда еще должны были оставаться люди. Этот ужас произошел уже в наши дни.

Он вынул свою ручку и попытался написать письмо Элен. Размышляя над словами, он сунул руку в карман за жвачкой. Рефлекторное движение. И только когда он уже засовывал жевательную резинку в рот, он понял. Никакая это не резинка. Это просто комок твердой смазки.

Комок выпал из ладони. Ручка тоже выскользнула из слабеющих пальцев и упала на ковер, и он знал, что у него не осталось сил, чтобы ее поднять.

Жвачка. Выпивка в баре. Еда в кафетерии. Он поднял глаза, приведя в движение шестеренки.

А что же падало с небес, когда начинался дождь?

Правда обрушилась на него.

Перед тем как упасть, он снова устремил взгляд на Библию. «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему» [57]57
  Быт. I, 26. (Прим. ред.)


[Закрыть], – подумал он.

А потом наступила темнота.

В один из тех дней

_{© Перевод И. Иванова}

Он проснулся в темноте. Он улыбался, потому что Кэрри видела кошмарный сон. Он лежал на боку и слушал ее судорожные стоны. «Должно быть, стоящий», – подумал он. Затем протянул руку и дотронулся до ее спины. Ночная рубашка была мокрой от пота. «Замечательно», – подумал он и быстро убрал руку, поскольку Кэрри задергалась и что-то пробубнила. Что-то похожее на слово «нет».

«Конечно нет, черт бы тебя подрал, – подумал Грег. – Смотри сны, поганая сука. На что еще ты годишься?»

Он зевнул и высунул левую руку из-под одеяла. Шестнадцать минут четвертого. Он лениво покрутил головку часов, заводя их. «В один из тех дней у меня будут электрические часы», – подумал он. Возможно, нынешний сон приблизит эти дни. Паршиво, что Кэрри не умеет управлять снами. Если бы умела, он бы все устроил куда солиднее.

Грег перевернулся на спину. Кошмар заканчивался. А может, наоборот, приближался к своему пику. Он так и не научился определять. Да и на кой ему это надо? Механика снов его не интересовала; важен был конечный продукт. Он снова улыбнулся и потянулся к прикроватному столику за сигаретой. Закурил, выпустил дым.

«Теперь придется ее утешать», – хмуро подумал Грег.

Он великолепно бы обошелся без всяких утешений. Тупое ничтожество, вот она кто. Ну почему она не родилась красивой блондинкой? Грег выпустил новую порцию дыма. Нельзя получить все сразу. Будь она красивой, вряд ли ей бы снились такие сны. В мире хватает красивых женщин. Главное, чтобы у него хватало на них денег.

Кэрри содрогнулась всем телом, вскрикнула и села на постели, сбросив с себя одеяло. Грег смотрел на ее силуэт. Она дрожала.

– Нет, нет, – шепотом повторяла она.

Он видел, как у нее затряслась голова.

– Нет. Нет.

Она уже вздрагивала от рыданий.

«Черт, теперь это растянется на несколько часов». Он недовольно раздавил в пепельнице недокуренную сигарету и тоже сел.

– Ну как, малышка?

Она со стоном повернулась к нему.

– Иди сюда, – сказал он.

Он развел руки, и она упала на него. Он чувствовал ее узкие пальцы, впившиеся ему в спину, ее потную обвислую грудь, прижавшуюся к его груди. Грег мысленно выругался. Он поцеловал ее в шею и поморщился от резкого запаха вспотевшей кожи. «Как я только это терплю?» – мысленно спросил он себя. Потом стал гладить ее по спине.

– Успокойся, малышка, – сказал он. – Я рядом.

Он позволил ей уцепиться за него. Она продолжала плакать, но уже слабее.

– Дурной сон? – спросил он, имитируя заботу в голосе.

– Ох, Грег. – Она едва могла говорить. – Это было ужасно. Боже, как ужасно.

Он усмехнулся. Это было чудесно.

– Куда теперь? – спросил Грег.

Кэрри застыла на краешке сиденья, беспокойно глядя сквозь ветровое стекло. То, что она якобы не знает, куда ехать, – просто дешевый трюк. Она всегда знает. Пальцы Грега медленно сомкнулись на рулевом колесе. В один из тех дней он наотмашь ударит ее по физиономии и уйдет. Чертова уродина! У него заиграли желваки.

– Ну? – спросил он.

– Я не…

– Куда дальше, Кэрри?

С каким наслаждением он заламывал бы ее костлявую руку, пока та не сломалась бы. Или сдавливал бы шею, пока не прекратилось дыхание.

Кэрри тяжело проглотила слюну.

– Налево, – прошептала она.

Отлично! Грег едва не засмеялся вслух, ударив по рычажку сигналов поворота. Налево – значит, в район Истридж, где живут богатенькие. На этот раз ты, сука, увидела правильный сон. То, что надо. Теперь обыграть все это по-умному, получить денежки и – прости прощай, плаксивая дура. Он достаточно терпел ее. Скоро он получит то, что ему причитается!

Шины скрипнули, когда он повернул машину на тихую, обсаженную деревьями улицу.

– Далеко еще?

Она не ответила. Грег угрожающе посмотрел на нее. Глаза Кэрри были закрыты.

– Я, кажется, спросил, куда нам ехать.

Кэрри нервно сплела пальцы.

– Грег, прошу тебя… – начала она.

Из-под сомкнутых век потекли слезы.

– Отвечай!

Она всхлипнула и что-то пробормотала.

– Что? – прорычал Грег.

Она судорожно глотнула воздух.

– До середины следующего квартала, – сказала Кэрри.

– Какая сторона?

– Правая.

Грег улыбнулся и расслабленно откинулся на сиденье. Теперь похоже на правду. Поганая сука, она каждый раз затевала эту бодягу под названием «я забыла». Ну когда же поймет, что он знает ее как облупленную и все равно вытянет все, что ему надо? Наверное, никогда. Обделав это дело, он навсегда исчезнет. Пусть тогда видит во сне что угодно.

– Скажешь, когда будем подъезжать, – велел он.

– Да, – бесцветным голосом отозвалась она.

Кэрри повернулась к окошку и прижалась лбом к холодному стеклу. «Только не переохладись, – подумал он. – Папочка любит горяченькое». Увидев, что она поворачивается, Грег погасил улыбку. Она хоть что-нибудь начала соображать? Или все как всегда?

Все как всегда. Перед тем как подъехать к нужному дому, Кэрри имела обыкновение пристально смотреть на Грега, словно хотела убедиться, что ее страдания того стоят. Его подмывало расхохотаться ей в лицо. Конечно стоят. А как иначе такое страшилище могло бы заполучить парня его уровня? Если бы не он, ее бы гадали одинокая постель и длиннющие ночи.

– Уже близко? – спросил он.

Кэрри присмотрелась.

– Вот тот белый дом, – сказала она.

– С полукруглой площадкой у подъезда?

Она слегка кивнула.

– Да.

Грег стиснул зубы. Его охватила волна жадности. «Пятьдесят тысяч, никак не меньше, – подумал он, – Ну, сука, безмозглая сука! В этот раз благодаря тебе будет настоящий улов».

Он подъехал к тротуару и затормозил. Заглушив мотор, оглядел улицу. Скорее всего, автомобиль с откидным верхом появится вон оттуда. Интересно, кто будет сидеть за рулем? Впрочем, какая разница?

– Грег!

Он повернулся и холодно посмотрел на нее.

– Чего тебе?

Она кусала губы, затем заговорила.

– Нет, – ответил он, обрывая ее на полуслове.

Он вытащил ключ зажигания и распахнул дверцу.

– Идем, – сказал он.

Он вышел сам, захлопнул дверцу и обошел вокруг машины. Кэрри оставалась внутри.

– Идем, малышка, – повторил он с оттенком угрозы.

– Грег, пожалуйста…

Он вздрогнул, подавляя сильное желание обругать ее по-всякому и вытащить наружу прямо за волосы. Негнущимися пальцами он нажат ручку, открыл дверцу и стал ждать. Боже, ну какая же уродина. Лицо, кожа тела – все уродливо. Никогда еще она не вызывала такого отвращения.

– Я сказал, идем, – повторил Грег, не в силах скрыть закипающую ярость.

Кэрри вылезла, и он захлопнул дверцу. Пока они ехали, похолодало. Грег ненавидел холод. Дрожа, он поднял воротник пальто. Они шли по полукруглой площадке (из соображений безопасности Грег оставил машину на улице). Он думал, что мог бы ходить в более теплом пальто с толстой подкладкой. В элегантном, модном пальто. Возможно, черном. В один из тех дней он купит себе такое пальто. Возможно, даже очень скоро. Он оглянулся на Кэрри. Догадывается ли она о его планах? Вряд ли, хотя сегодня она выглядит куда более встревоженной, чем обычно. Черт побери, что с ней? Она никогда еще так не раскисала. Или это из-за ребенка? Он передернул плечами. Какая разница? Главное, чтобы сыграла свою роль.

– Эй, приободрись, – бросил он ей. – Мальчишка в школе. Ты его и не увидишь.

Она не ответила.

Кирпичное крыльцо было невысоким – всего две ступеньки. Они поднялись и остановились перед дверью. Грег нажал кнопку, и послышалась мелодичная трель звонка. Ожидая, пока дверь откроют, Грег достал из кармана пальто записную книжку в кожаном переплете. Смешно, но, когда они с Кэрри разыгрывали такие спектакли, он ощущал себя коммивояжером. Коммивояжером необычным, представляющим весьма специфический рынок. Эта мысль понравилась Грегу. Предлагаемого им товара нет больше ни у кого, и можно не опасаться конкурентов.

– Выше нос, – сказал он, глядя на Кэрри. – Мы же им помогаем!

Кэрри вздрогнула.

– Грег, не проси слишком много.

– Там видно…

Он не договорил. Дверь отворилась. Его слегка рассердило, что дверь открыла не прислуга. Потом он подумал: «Не все ли равно кто, если в этом доме водятся деньги?»

– Добрый день, – Грег улыбнулся.

Женщина глядела на него. Ее улыбка была наполовину учтивой и наполовину подозрительной. При первой встрече так смотрели на него многие женщины.

– Что вам угодно?

– Дело касается вашего сына Пола, – ответил Грег.

Улыбка исчезла. Лицо побледнело.

– Что с ним? – спросила женщина.

– Я не ошибся? Вашего сына зовут Пол?

Женщина перевела взгляд на Кэрри. Главное, своим вопросом Грег уже привел хозяйку дома в замешательство, Он это видел.

– Его жизнь в опасности, – сказал Грег. – Вас интересуют подробности?

– Что с ним случилось?

Грег приветливо улыбнулся.

– Пока ничего.

Женщина прекратила дышать, как будто ее сейчас душили.

– Вы его похитили, – прошептала она.

Улыбка Грега стала еще шире.

– Ничего подобного, – возразил он.

– Где же он тогда?

Грег посмотрел на часы, разыгрывая удивление.

– А разве не в школе?

Несколько секунд растерянная хозяйка дома смотрела на него, потом толкнула дверь, намереваясь уйти. Грег вовремя схватился за ручку и не позволил закрыть дверь.

– Идем внутрь, – приказал он Кэрри.

– Разве мы не можем обождать на крыльце?

Грег больно сдавил ей пальцы и втолкнул в прихожую. Пока он закрывал дверь, из кухни донесся звук резко снятой телефонной трубки. Затем послышались щелчки вращающегося диска. Грег улыбнулся и вновь взял Кэрри за руку. Он привел ее в гостиную.

– Садись.

Кэрри боязливо опустилась на край стула. Грег оглядывал и мысленно оценивал гостиную. Деньги тут есть. В этом убеждало все: ковры, портьеры, стильная мебель и дорогие игрушки для взрослых людей, вещи, которых он себе позволить пока не мог. Губы расползались в ликующей улыбке, но Грег тут же осадил себя. Никакой ребячливости. Да, это то, что надо. То, чего он давно ждал. Большой куш. Он уселся на диван, с наслаждением потянулся, затем откинулся на спинку и скрестил ноги. На столике лежал журнал. Грег наклонил голову, чтобы прочитать название.

– Он в четырнадцатой классной комнате, – слышался из кухни голос хозяйки. – Это класс миссис Дженнингс.

Странные звуки заставили Грега поднять голову. За полуоткрытыми портьерами на задних лапах стоял колли, царапая застекленную дверь. Из-за спины пса блеснула вода плавательного бассейна. Эта деталь очень понравилась Грегу. Потом он полюбовался колли. Должно быть, тот самый пес, которому суждено…

– Благодарю вас, – сказала в трубку хозяйка.

Грег приготовился к продолжению спектакля. Женщина положила трубку. Он слышал шаги по кухонному полу. Затем шаги смолкли, потому что она ступила на ковер прихожей. Женщина настороженно поглядела на входную дверь.

– А мы уже здесь, миссис Уиллер, – сообщил ей Грег.

Женщина испуганно обернулась.

– Что все это значит?

– С вашим сыном все в порядке? – поинтересовался Грег.

– Что вам надо?

Грег вынул из кармана записную книжку и протянул хозяйке.

– Не желаете взглянуть?

Женщина не ответила. Прищурившись, она внимательно глядела на Грега.

– Да, – сказал он. – Мы кое-что продаем.

Лицо хозяйки стало непроницаемым.

– Жизнь вашего сына, – добавил Грег.

Страх женщины сменился недолгим раздражением, которое вновь было вытеснено страхом. Грега так и подмывало сказать: «Боже, какая же ты дура». Но вместо этого он спросил:

– Так вам интересно?

Вопрос он сопроводил сдержанной улыбкой.

– Убирайтесь, пока я не вызвала полицию, – хрипло сказала хозяйка.

– Значит, вас не интересует жизнь собственного сына?

– Вы меня слышали?

Гнев по-прежнему боролся в ней со страхом.

Грег выдохнул сквозь сжатые зубы.

– Миссис Уиллер, если вы нас не выслушаете… причем внимательно… ваш сын вскоре погибнет.

Краем глаза он увидел, как дернулась Кэрри. Захотелось ударить ее наотмашь. А впрочем, это даже к месту. Давай, глупая сука, покажи хозяйке, как тебе страшно!

Миссис Уиллер смотрела на Грега, пытаясь что-то сказать.

– О чем вы говорите? – наконец спросила она.

– О жизни вашего сына, миссис Уиллер.

– Почему вы собираетесь расправиться с моим мальчиком? – Ее голос дрогнул.

Грег почувствовал облегчение. Она почти клюнула.

– Разве я сказал, что мы собираемся с ним расправиться? – Он загадочно улыбнулся. – Миссис Уиллер, я что-то не припомню за собой таких ужасных слов.

– Тогда…

– Примерно в середине месяца Пола насмерть собьет машина, – сказал он.

– Что?

Грег не стал повторять.

– Какая машина? – спросила женщина и в ужасе поглядела на Грега. – Какая машина?

– На этот вопрос я пока ответить не готов.

– Где? – спросила женщина. – Когда?

Хозяйка дома перевела испуганный взгляд на Кэрри. Та опустила глаза и впилась зубами в нижнюю губу.

– Позвольте объясниться, – продолжал Грег. – Моя жена из тех, кого называют сенситивами. Возможно, этот термин вам незнаком. Он означает, что человек видит вещие сны. Очень часто они связаны с реальными людьми. Например, вчерашний сон моей супруги касался вашего сына.

Женщина сжалась. Похоже, до нее дошло. Во всяком случае, выражение ее лица несколько изменилось. К страху добавилась подозрительность.

– Я знаю, о чем вы сейчас думаете, – сказал Грег. – Не тратьте время понапрасну. Посмотрите эту книжечку, и тогда поймете.

– Убирайтесь, – потребовала женщина.

Улыбка Грега стала натянутой.

– Вы нас снова гоните? Стало быть, вас совершенно не интересует жизнь вашего сына?

Женщина тоже улыбнулась. Презрительно.

– Так мне звонить в полицию? В отдел по расследованию мошенничества?

– Звоните, если вам так надо, – ответил Грег. – Но вначале послушайте вот это.

Он открыл записную книжку и начал читать:

– «Двадцать второе января. Мужчина по имени Джим упадет с крыши во время регулировки телевизионной антенны. Рэмси-стрит. Двухэтажный дом зеленого цвета, с белой окантовкой». А вот и вырезка из газеты, подтверждающая это предсказание.

Грег взглянул на Кэрри. Игнорируя ее умоляющий взгляд, он встал и направился к хозяйке дома. Та поежилась, но не сдвинулась с места. Грег протянул раскрытую записную книжку.

– Как видите, этот человек не поверил нашим словам и двадцать второго января упал с крыши. Трудно убеждать людей, когда рассказываешь им лишь часть того, что с ними случится, и не раскрываешь подробностей.