Текст книги "Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)"

Автор книги: Ричард Мэтисон (Матесон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 70 страниц)

– Наша мисс Звездная Пыль довела до моего сведения… – начал пылесос.

Вот и все, братец.

– О, неужели! – взвился я, – А как же мисс Венера и Юпитер, они разве не разгневаны?

– Они также требуют первого приза, – подтвердил белокочанный пришелец.

Я растаял, растекся по половицам и исчез в швах между досками. Правда, всего лишь в своем воображении. В действительности я стоял как вкопанный, а мой рот превратился в просторный приют для бездомных мух.

– Как же они могут выиграть все сразу? – спросил я утробным голосом.

– Замечание не по существу. – Он сказал, а я подумал это с ним в унисон.

Я сейчас же снова разозлился.

– Кажется, вы явились сюда, чтобы лишь доставить всем неприятности, – сказал я ему.

Желтый глаз уставился на меня, словно отверстие баллончика с инсектицидом на какое-нибудь особо омерзительное насекомое.

– Нам не нравятся земляне, – сказал он. – Мои подопечные и я находим вас в равной степени оскорбительными для разума и нездоровыми для глаз. Мои подопечные и я будем рады, когда все они получат первый приз и мы сможем избавиться от вашего отвратительного общества.

Я уставился на удаляющуюся спину этого пылесборника. Оступаясь, я побрел в обратном направлении, мечтая оказаться на борту корабля, идущего в Южную Америку. Оркестр в яме исполнял «Я люблю человека с Луны», единственную межпланетную песню, которую они знали. Судьи сошли со сцены на перерыв, желая получить что-нибудь градусов под пятьдесят и налитое пальцев эдак на десять. Они стали судьями в надежде взбодрить старческие тела созерцанием цветущих женщин. А вместо этого… такое.

Я загнал их всех в гримуборную размером с туалет. Они стояли там и даже не пытались утирать капли пота, стекающие с изможденных лиц. Испуганные глаза устремились на меня.

– У нас тут чертовски неприятная проблема, – сообщил я. И все рассказал.

– Но… это же невозможно! – воскликнул Местный Чиновник Номер Два, хватить себя ладонью по благородному лбу ему мешали габариты комнаты.

– Это я ему говорил, – заверил я, – Она на это не купилось.

«Глубер и компания» рухнули в кресло, способное выдержать только одного Глубера.

– Я болен, – заявил он.

Грассблад рубанул холеной ладонью по воздуху.

– Это не по-американски! – высказался он и поджал губы.

– А у меня племянница, которая хотела выиграть конкурс, – печально произнес Мендельхеймер.

– Что? – выкрикнул Местный Чиновник Номер Два. – Жульничество! Подтасовка!

– Ср-р-рочно пр-р-рек-р-ратите! – Это сказал гнев, наполнивший меня до краев.

Я сказал Мендельхеймеру, что даже если его племянница, мисс Пищеварительный Тракт, и будет признана всеми первой красавицей, она никак не сможет получить приз сейчас. Приз должен забрать кто-то из пришельцев.

– Или… что? – спросил «Глубер и К ^о».

– Или нас распылят, – сказал я.

– Вы считаете, они действительно способны на такое? – засомневался Мендельхеймер.

– Приятель, посмотрев на то, что умеет этот тип, я предпочитаю верить ему на слово.

– Но какой из участниц мы должны отдать первый приз? – задал главный вопрос Сэмпсон.

Местный Чиновник Номер Два всплеснул руками в муниципальном отчаянии.

– Мы загнаны в угол! – воскликнул он.

Я был того же мнения.

Нам пришлось отложить решение, поскольку конкурс должен был продолжаться. Я посоветовал им тянуть как можно дольше, взвешивать все дважды, думать хорошенько. Они отправились на свой помост радостные, как аристократы в повозке, подкатывающей к гильотине. Судьи сидели на своих местах, и я понял, что они по-настоящему обеспокоены, потому что когда по сцене прошла мисс Бруклин, никто из них даже глазом не повел. А если мимо тебя дефилирует такая сногсшибательная женщина и ты никак не реагируешь, ты либо по-настоящему обеспокоен, либо мертв.

И снова я предпринял попытку договориться с капустной головой.

– Послушайте, – убеждал я, – вы же обладаете интеллектом. Разве вам не очевидно, что мы не можем дать один приз пяти участницам?

Арифметика землян оказалась для него непостижимой.

– Конкурс должен завершиться как можно скорее, – вот все, что он мне сказал. – Проволочки раздражают нас все сильнее. Совершенно ясно, что ни о каком соревновании между моими прелестными подопечными и разгуливающими тут безобразными существами не может быть и речи. Ни один судья, будь он с Земли или Небес, просто не сможет присудить приз подобному воплощенному уродству.

Что-то забрезжило. Крошечный огонек.

– Безобразные? – переспросил я. – Вы считаете, что они безобразны?

– Да вы все безобразны.

Я развернулся. Головоломка неожиданно сложилась. Мои мозги наконец-то заработали. Я кинулся к телефону и внес свой вклад в спасение бедной Земли.

Затем я кинулся на сцену и подошел к Сэмпсону. И там, поглядывая краем глаза на ходячие эталоны заветных девяносто – шестьдесят – девяносто, я сказал ему кое-что, стараясь не двигать губами.

Он расплылся в улыбке, предназначенной покупателю, оплатившему наличными «кадиллак» этого года выпуска. Затем он наклонился вбок и шепотом передал сообщение общественному достоянию Галл-Стоуна. Мэр прошептал новость в похожее на ракушку ухо Мендельхеймера, Мендельхеймер – Глуберу, а Глубер – Местному Чиновнику Номер Два.

Теперь все они улыбались и поглядывали с возрожденным интересом на проходящих мимо девочек, а я чувствовал себя действительно важным человеком.

Наверное, то был самый длинный конкурс красоты в истории человечества. Пришлось сделать его таким. Мой план требовал времени, и мы купили его дорогой ценой. Конкурсантки ходили по передней части сцены, по боковым проходам, в глубине сцены. Поодиночке, парами, всем табуном и длинной аппетитной змеей. Они делали все, разве что на руках не ходили. Бедняжки уже начали зевать от усталости. Даже публика вдоволь наелась изящными формами. И когда остекленевшие глаза самцов начали смотреть уже сквозь девочек, стало ясно, что пора завязывать.

Но к тому моменту это уже не имело значения, потому что для воплощения моего плана все было готово.

Я подошел к микрофону.

– Дамы и господа, – сказал я. – Прежде чем мы назовем победительницу, я хотел бы сообщить о дополнительном призе. Еще недавно мы объявляли, что призами станут серебряный кубок, автомобиль, контракт с Голливудом, год бесплатного обслуживания и работа в «Макс Фактор», а также множество мелких наград. И вот у нас еще один приз.

Я выдержал паузу.

– Месяц каникул на Средиземном море не с кем иным, как…

Я махнул рукой на кулисы.

– Дамы и господа, – я возвысил голос, – мистер Вселенная!

Громадный блондин, поигрывая мускулами, вышел на сцену, и все заскучавшие домохозяйки в зале вытянули шеи.

Пока приветственные крики и стоны эхом отдавались в моей усталой, но радостной голове, я окидывал взглядом сцену.

Как я и ожидал, конкурсантки из открытого космоса столпились вокруг своего представителя. Я кивнул конферансье и отошел в сторону, мой разум холодило предвкушение победы.

Так, значит, мы уродливы? Что ж, отлично. Хотите первый приз – придется согласиться и на эти каникулы. Месяц на Средиземном море с мистером Воплощенное Уродство. Берите или катитесь отсюда.

Капустная голова успел высмотреть меня и направил колеса в мою сторону. Я сглотнул комок в горле, видя, как он приближается, и ощущение победы несколько померкло. Его глаз горел безумием.

– Вы пытаетесь мошенничать!

– Мошенничать? – переспросил я бесстрастно.

– Вы заранее подготовили эту уловку?

– Мистер, – сказал я, – это наш конкурс. Мы даем вам первый приз, но мы имеем право объявить, что это за приз.

– Замечание не по существу.

– Что? – Я понял, что что-то упустил.

– Как вы посмели провозгласить это существо мистером Вселенная? – забулькал он, – Разве вы не знаете, что Вселенная содержит в себе галактик больше, чем звезд в вашей галактике?

– А?

– Подобное требует радикальных мер. Я должен немедленно сообщить в Альянс Галактик. В этом здании состоится конкурс, в ходе которого решится, кто действительно достоин титула «Мистер Вселенная». Позвольте прикинуть, получается приблизительно семь миллионов пятьсот девяносто пять тысяч главных соискателей, если их разделить на группы, это будет…

Ну, Гарри, что скажешь? Может, тебе пригодится мальчик на побегушках в нелегком деле продвижения фасоли? Я буду работать за сущие гроши, честное слово. Молю на коленях, Гарри!

Джо

Способ существования

_{© Перевод Е. Королевой}

«И они стояли под хрустальными башнями, под полированными гигантами, в которых, словно в сверкающих зеркалах, отражался алый закат, пока весь город не залился живым, блистающим румянцем.

Рас обнял свою возлюбленную за талию.

– Ты счастлива? – спросил он нежно.

– О да, – выдохнула она, – Здесь, в нашем чудесном городе, где найдется покой и радость для каждого, разве может быть что-то, кроме счастья?

Закат благословлял их трогательные объятия розовым светом».

КОНЕЦ

Машинка умолкла. Кисти рук распустились, как бутоны, а глаза закрылись. Текст был похож на вино. Он растекался по нёбу его разума головокружительным дурманом. У меня снова получилось, признал он, святой Георгий, снова получилось!

Море удовольствия манило его. Он в третий раз падал в его воды, подчиняясь радостному влечению. Вынырнув на поверхность, возрожденный, он прикинул количество слов, написал на конверте адрес, сунул рукопись, взвесил, наклеил марки и запечатал. Еще одно краткое погружение в воды наслаждения, затем все-таки вынырнуть и – к почтовому ящику.

Было почти двенадцать, когда Ричард Аллен Шэггли захромал в поношенном пальто по тихой улице. Надо поспешить, а не то он опоздает к выемке писем, а этого допустить нельзя. «Рас и Хрустальный город» слишком хорош, чтобы дожидаться завтрашнего дня. Рассказ должен попасть к редактору немедленно. Он точно будет продаваться.

Обойдя по кругу огромную яму с торчащими из нее трубами (когда, ради всего святого, закончат чинить эту проклятую канализацию?), он торопливо заковылял, сжимая конверт онемевшими пальцами и чувствуя, как бешено колотится сердце.

Полдень. Он добрался до почтового ящика и с тревогой огляделся по сторонам, высматривая почтальона. Нигде не видно. Вздох облегчения слетел с растрескавшихся губ. С сияющим лицом Ричард Аллен Шэггли услышал, как конверт мягко шлепнулся на дно почтового ящика.

Счастливый автор заковылял прочь, кашляя на ходу.

Ноги снова беспокоили Ала. Стискивая зубы, он неуклюже тащился по тихой улице, кожаная сумка оттягивала усталое плечо. Когда стареешь, думал он, энергии остается все меньше и меньше. Ноги терзает ревматизм. Скверно – все труднее ходить по маршруту.

В двенадцать пятнадцать он добрался до темно-зеленого почтового ящика и вынул из кармана ключи. С кряхтением остановившись, он открыл ящик и выгреб содержимое.

Улыбка озарила искаженное болью лицо, он разок кивнул. Новое произведение Шэггли. Наверное, пойдет нарасхват. Этот человек действительно умеет писать.

С оханьем распрямившись, Ал положил конверт в сумку, запер почтовый ящик и пошаркал прочь, все еще улыбаясь. Я могу гордиться, думал он, что ношу его рассказы, пусть ноги и болят.

Ал был горячим поклонником Шэггли.

Когда в самом начале четвертого Рик вернулся с обеда, на столе секретарши его ожидала записка.

Только что прибыл конверт от Шэггли. Прекрасная работа. Не забудь, Р. А. хочет видеть текст сразу, как ты с ним закончишь. Ш.

Грубое лицо редактора засветилось от радости. Слава святому Георгию, просто манна с небес этого обещавшего стать бесплодным дня. Губы растянулись в том, что считалось у него улыбкой, он упал в кожаное кресло, потянулся скрюченным указательным пальцем за голубым карандашом (хотя какая в нем нужда, когда речь идет о творениях Шэггли!) и взял с треснувшей стеклянной столешницы конверт. Святой Георгий, рассказ Шэггли, какая удача! Р. А. будет в восторге.

Он уселся поудобней и моментально окунулся в тонкости повествования. От дрожи восторга отключились все чувства. Едва дыша, он погружался в глубины рассказа. Какое чувство меры, какие описания! Как этот человек пишет. Он рассеянно смел с полосатого рукава следы от штукатурки.

Пока он читал, снова поднялся ветерок, растрепал его похожие на солому волосы, и они прохладными крыльями захлопали по лбу. Он неосознанно поднял руку и медленно провел пальцем по шраму, тянувшемуся живой нитью через висок и щеку.

Ветер сделался сильнее. Вихри стонали под балками и разбрасывали листы оберточной бумаги по промокшему ковру. Рик беспокойно зашевелился и бросил взгляд на зияющую дыру в стене (когда, ради всего святого, закончат этот ремонт?), после чего вернулся, с новой радостью, к сочинению Шэггли.

Наконец дочитав, он вытер пальцем горестно-сладостные слезы и нажал на клавишу переговорного устройства.

– Новый чек для Шэггли, – приказал он, после чего швырнул отломившуюся клавишу через плечо.

В половине четвертого он отнес сочинение в кабинет Р. А., где и оставил.

В четыре издатель уже смеялся и плакал над ним, потирая скрюченными пальцами шершавую лысину.

Старый горбун Дик Аллен уселся перепечатывать рассказ Шэггли в тот же день. Перед взглядом из-под зеленого козырька выстраивались сцены рассказа, размытые слезами счастья. Мокрый кашель перекрывал деловитый стук пишущей машинки.

Рассказ очутился на прилавке вскоре после шести. Хозяин киоска со шрамом на лице, шаркающий усталыми ногами, перечитал рассказ шесть раз, прежде чем, с большой неохотой, предложить его покупателям.

В полседьмого по улице захромал маленький плешивый человечек. После тяжелого рабочего дня он вполне заслужил отдых, думал он, останавливаясь у газетного киоска на углу, чтобы купить какое-нибудь чтиво.

Он ахнул. Святой Георгий, новый рассказ Шэггли! Какая удача!

И всего один экземпляр. Он оставил четвертак сверху для продавца, который куда-то отлучился.

Человечек понес рассказ домой, неловко волоча ноги мимо похожих на скелеты развалин (странно, до сих пор никак не снесут эти сгоревшие дома!), и читал на ходу.

Он закончил раньше, чем пришел домой. За ужином он прочитал рассказ еще раз, покачивая бугристой головой из стороны в сторону, весь во власти магии, сотворенной человеком. Рассказ воодушевляет, решил он.

Но хватит на сегодня. Настало время все разложить по местам: крышку печатной машинки, поношенное пальто, потертый полосатый пиджак, зеленый козырек, почтальонскую фуражку и кожаную сумку.

К десяти он уже спал; ему снились грибы. А утром он в очередной раз задавался вопросом, почему эти признанные авторы никогда не сравнят облако с грибом-поганкой.

К шести утра Шэггли, позавтракав, уже сидел за пишущей машинкой.

«Это рассказ, – написал он, – о том, как Рас встретил прекрасную жрицу Шагли и она полюбила его».

Услуги на дом

_{© Перевод Е. Королевой}

Однажды октябрьским вечером в дверь позвонили.

Фрэнк и Сильвия Гассетт только что уселись смотреть телевизор. Фрэнк поставил на стол свой джин с тоником и поднялся. Он вышел в прихожую и открыл дверь.

На пороге стояла женщина.

– Добрый вечер, – сказала она. – Я представляю «Службу обмена».

– «Службу обмена»? – Фрэнк вежливо улыбнулся.

– Да. Мы начинаем экспериментальную программу в вашем районе. Что касается профессиональных услуг…

Их профессия оказалась из числа древнейших. Фрэнк ахнул.

– Вы что, серьезно?

– Абсолютно, – подтвердила женщина.

– Но… святой боже, вы же не можете… прямо вот так приходить на дом… и… это противозаконно! Я могу потребовать, чтобы вас арестовали!

– О, но вы же не станете этого делать, – Она гордо выкатила обтянутую блузкой грудь.

– Это почему же? – поинтересовался Фрэнк и закрыл дверь прямо у нее перед носом.

Он постоял, тяжело дыша. Услышал, как ее шпильки застучали вниз по ступенькам и постепенно затихли.

Фрэнк вернулся в гостиную.

– Просто невероятно, – произнес он.

Сильвия оторвала взгляд от телевизора.

– А что такое?

Он рассказал.

– Что?! – От возмущения она поднялась с кресла.

Они секунду постояли, глядя друг на друга. После чего Сильвия подошла к телефону, подняла трубку и набрала номер.

– Соедините с полицией, – велела она оператору.

– Странное дело, – сказал полицейский, который прибыл спустя несколько минут.

– Действительно странное, – задумчиво протянул Фрэнк.

– Ладно, что вы собираетесь предпринять? – с нажимом спросила Сильвия.

– Прямо сейчас мы едва ли можем что-то сделать, мэм, – пояснил полицейский. – Не за что зацепиться.

– Ну а как же мое описание… – начал Фрэнк.

– Мы же не может разъезжать по округе и хватать всех женщин на шпильках и в белых блузках, – развел руки полицейский. – Если она вернется, поставьте нас в известность. Может, это просто хулиганит какая-нибудь женская организация.

– Может быть, и так, – произнес Фрэнк, когда патрульная машина отъезжала от дома.

– Хорошо бы, – отозвалась Сильвия.

– Странное событие произошло вчера вечером, – рассказал Фрэнк, пока подвозил Максвелла на работу.

Максвелл хмыкнул.

– Ага, к нам она тоже приходила.

– Правда? – Фрэнк вздрогнул, посмотрев на смеющегося соседа.

– Ну да. По счастью, дверь открыла моя старуха.

Фрэнк похолодел.

– Мы позвонили в полицию, – сказал он.

– Чего ради? – удивился Максвелл. – Зачем с этим бороться?

Фрэнк нахмурил брови.

– Ты хочешь сказать, что не считаешь это хулиганской выходкой какого-нибудь женского клуба?

– Черт, нет, конечно, все по-настоящему, – Он принялся напевать:

 
Я маленькая шлюшка,
Хожу от двери к двери,
Хочу я быть полезной,
Вы можете мне верить…
 

– Это что еще за ерунда? – поморщился Фрэнк.

– Слышал на одном мальчишнике. Мне кажется, наш город не первый, где они появились.

– Господи боже, – пробормотал Фрэнк, бледнея.

– А почему бы нет? – спросил Максвелл, – Это всего лишь вопрос времени. С чего им упускать возможность поставлять услуги на дом?

– Это же просто омерзительно, – заявил Фрэнк.

– Да какого лешего, – отозвался Максвелл. – Это просто прогресс.

Вторая явилась тем же вечером: крашеная блондинка с темными корнями волос, вырез на кофточке стремился сойтись с разрезом на юбке.

– При-вет, милый, – пропела она, когда Фрэнк открыл дверь, – Я Джени. Интересуешься?

Фрэнк одеревенел.

– Я…

– Двадцать три монеты и полная свобода фантазии, – проинформировала Джени.

Фрэнк, дрожа, захлопнул дверь.

– Опять? – спросила Сильвия, когда он приковылял обратно в комнату.

– Угу, – промычал он.

– А ты спросит у нее адрес и телефон, чтобы мы могли сообщить в полицию?

– Забыл.

– Ты же пообещал, что спросишь. – Она топнула ногой в шлепанце.

– Да, да, но я забыл. – Фрэнк сглотнул комок в горле. – Ее зовут Джени.

– Это, конечно, сильно нам поможет, – саркастически заметила Сильвия. Она передернулась. – И что теперь будем делать?

Фрэнк покачал головой.

– Нет, это просто чудовищно, – сказала она, – что мы подвергаемся подобному… – Ее трясло от негодования.

Фрэнк обнял ее.

– Держись, – прошептал он.

– Я заведу собаку. Очень злую.

– Нет-нет, – возразил Фрэнк, – мы еще раз позвоним в полицию. Они просто поставят кого-нибудь наблюдать за домом.

Сильвия принялась плакать.

– Это просто чудовищно, – всхлипывала она, – все это.

– Чудовищно, – согласился он.

– Что это ты там мурлычешь? – спросила она за завтраком.

Он едва не подавился куском хлеба из цельной пшеницы.

– Ничего, – ответил он, откашливаясь. – Просто песенка, которую слышал недавно.

– А-а.

Она похлопала его по спине.

Он вышел из дома, его била легкая дрожь. «Просто чудовищно», – думал он.

В то утро Сильвия купила табличку в скобяной лавке и установила ее в начале лужайки. «ДОМОГАТЬСЯ ЗАПРЕЩЕНО» – было написано на табличке. Она подчеркнула чертой слово «домогаться». Потом она вышла еще раз и подчеркнула эту черту.

– Так вы говорите, пришла прямо в дом? – переспросил агент ФБР; Фрэнк позвонил ему из конторы.

– Прямо в дом, – повторил Фрэнк, – вот так вот нагло.

– Ну и дела, – произнес агент. Он хмыкнул.

– И несмотря на это, – сурово продолжал Фрэнк, – полиция отказалась оставить возле нашего дома засаду.

– Ясно, – сказал агент.

– Но что-то же необходимо предпринять, – заявил Фрэнк, – Это прямое посягательство на частную жизнь.

– Разумеется, это так, – согласился федерал, – и мы обязательно разберемся в этом деле, не беспокойтесь.

Повесив трубку, Фрэнк вернулся к сэндвичу с беконом и термосу пахты.

– Я маленькая… – запел он раньше, чем успел себя одернуть. Потрясенный, он вышагивал по кабинету, считая минуты, оставшиеся до конца обеденного перерыва.

На следующий вечер это была бойкая брюнетка, и вырез у нее на блузке уходил в бесконечность.

– Нет! – выкрикнул Фрэнк звенящим голосом.

Она зазывно изогнулась.

– Почему же?

– Я не обязан перед вами отчитываться! – Он захлопнул дверь, сердце бешено колотилось.

Затем он щелкнул пальцами и снова открыл дверь. Брюнетка с улыбкой развернулась.

– Передумал, милый?

– Нет. То есть да. – Фрэнк прищурился. – Где вы живете?

Брюнетка посмотрела на него обиженным взглядом.

– Ну, сладкий мой, ты же не хочешь, чтобы у меня были неприятности?

– Она мне не сказала, – уныло сообщил он, вернувшись в гостиную.

Сильвия смотрела на него с отчаянием.

– Я снова звонила в полицию, – сказала она.

– И?

– И ничего. От всего этого разит коррупцией.

Фрэнк серьезно покивал.

– Пожалуй, лучше взять собаку, – Он вспомнил брюнетку, – И покрупнее.

– Ух ты, да это ведь Джени! – воскликнул Максвелл.

Фрэнк решительно прибавил газу и повернул за угол под визг покрышек. Лицо сделалось суровым.

Максвелл похлопал его по плечу.

– Ой, ну брось, Фрэнки, старина, тебе не удастся меня одурачить. Ты ничем не отличаешься от всех нас.

– Меня в это не впутают, – твердо заявил Фрэнк, – так что не о чем больше говорить.

– Можешь повторять это своей жене. Но пару раз сходишь налево, как и все остальные. Ладно?

– Не ладно! – буркнул Фрэнк. – Совершенно не ладно. Интересно, собирается ли полиция что-либо предпринять. Судя по всему, я буду единственным в этом городе, кто исполнит свой гражданский долг.

Максвелл захохотал.

Этим вечером на пороге появилась волоокая женщина-вамп с волосами как вороново крыло. На одежде в стратегически важных точках сверкали блестки.

– Приве-ет, сладкий. Меня зовут…

– Что вы сделали с нашей собакой? – возмутился Фрэнк.

– Да ничего, милый, совершенно ничего. Просто ваш пес побежал знакомиться с моей пуделихой Уинифред. А теперь давай поговорим о нас с тобой…

Фрэнк молча захлопнул дверь и подождал, пока утихнет дрожь, прежде чем вернуться в гостиную к Сильвии и телевизору.

«Semper, господи боже мой, – думал он после, надевая пижаму, – fidelis». [33]33
  Всегда верен (лат.). (Прим. перев.)


[Закрыть]

Следующие два вечера они сидели в гостиной, погасив свет, и как только очередная женщина звонила в дверь, Сильвия вызывала полицию.

– Да, – яростно шептала она в трубку, – они у нас за дверью прямо сейчас. Можете вы прислать патрульную машину сию секунду?

Оба раза женщины уходили за минуту до того, как приезжала машина.

– Сговор, – ворчала Сильвия, размазывая по лицу косметические сливки. – Самый что ни на есть сговор.

Фрэнк держал ладони под струей холодной воды.

В тот день Фрэнк обзвонил чиновников города и штата, которые пообещали разобраться с этим делом.

Вечером явилась рыжеволосая в зеленом вязаном платье, плотно облегающем все изгибы, а изгибы имелись в изобилии.

– Послушайте… – начал Фрэнк.

– Девушки, которые побывали здесь до меня, сказали, что ты не интересуешься. А я всегда говорю, что нет неинтересующихся мужей, есть бдительные жены.

– А теперь послушайте меня…

Фрэнк умолк, когда рыжая протянула ему карточку. Он машинально посмотрел на нее.

99-60-90

МАРДЖИ

Специалист

(только по предварительной договоренности)

– Если не хочешь прямо здесь, милый, – сказала Марджи, – тогда приходи ко мне в «Покои Киприды» [34]34
  Киприда – прозвище Афродиты, богини любви. (Прим. ред.)


[Закрыть]в гостинице «Филмор».

– Вы пришли не по адресу, – сказал Фрэнк и выкинул карточку.

– Каждый вечер, с шести до семи, – прочирикала Марджи.

Фрэнк привалился к захлопнувшейся двери, чувствуя, как огненные птицы хлопают крыльями по его лицу.

– Чудовищно, – проговорил он, задыхаясь. – П-просто чудовищно.

– Опять? – спросила Сильвия.

– Но на этот раз несколько иначе. Я выслежу их прямо в логове и приведу туда полицию! – произнес он мстительно.

– О, Фрэнк! – Сильвия обняла его. – Ты великолепен.

– С-спасибо, – отозвался Фрэнк.

Когда на следующее утро он вышел из дома, то обнаружил визитку на ступеньке крыльца. Он поднял ее и положил в бумажник.

«Сильвия не должна увидеть», – подумал он.

Это ее оскорбит.

Кроме того, в его обязанности входит поддерживать крыльцо в чистоте.

Кроме того, это важная улика.

Тем вечером он сидел в кабинете в слабо освещенных «Покоях Киприды», вертя в пальцах стакан шерри. Музыкальный автомат нежно мурлыкал что-то, в воздухе разносились приглушенные вечерние разговоры.

«Итак, – думал Фрэнк. – Когда Марджи появится, я тайком кинусь к телефону и вызову полицию, затем буду занимать ее разговором, пока они не приедут. И тогда это кончится. Когда Марджи…»

Марджи появилась.

Фрэнк сидел, словно жертва горгоны Медузы. Двигался только его рот: он медленно открывался. Взгляд был прикован к роскошным выпуклостям, пока Марджи, покачиваясь, шла по проходу, а затем уперся в кожаное сиденье барного стула.

Пять минут спустя он выполз через боковую дверь.

– Ее там не было? – в третий раз спрашивала Сильвия.

– Я же сказал тебе, – огрызнулся Фрэнк, сосредоточенный на котлете, в которой было полно хлеба.

Сильвия на мгновение застыла. Потом ее вилка, звякнув, упала.

– Что ж, в таком случае нам придется переехать, – сказала она, – Совершенно очевидно, что власти не собираются ничего предпринимать.

– А какая разница, где мы будем жить? – пробормотал он.

Она не ответила.

– Я хочу сказать, – он решился прервать болезненное молчание, – ну, кто знает, может быть, это неизбежный культурный феномен. Может…

– Фрэнк Гассетт! – закричала она. – Так ты оправдываешь этот кошмарный «Обмен»?

– Нет-нет, конечно нет, – мямлил он, – Это омерзительно, честное слово! Однако… ну, может, это возрождение Греции. Может быть, Рима. Может быть, это…

– Мне плевать, что это! – закричала она. – Это ужасно!

Он взял ее руки в свои.

– Верно, верно, – проговорил он.

«99-60-90», – пронеслось в голове.

Тем вечером, в кромешной темноте, они отчаянно старались укрепить свою любовь.

– Было чудесно, правда? – спросила Сильвия печально.

– Конечно, дорогая, – согласился он. «99-60-90».

– Совершенно верно! – сказал Максвелл, когда на следующее утро они ехали на работу. – Культурный феномен. В самую точку, старина Фрэнк. Неизбежный чертов культурный феномен. Сначала публичные дома. Затем появляются дамы-таксисты, девушки на углах улиц, клубы, девочки, слоняющиеся по автокинотеатрам. Рано или поздно они должны расширить сеть, приняться за доставку услуг на дом. И разумеется, синдикаты будут заправлять этим, давать взятки, чтобы никто не жаловался. Это неизбежно. Ты прав, Фрэнк, совершенно прав.

Фрэнк вел машину, угрюмо кивая.

За обедом он поймал себя на том, что мурлычет под нос:

– Марджи, мои мечты – о тебе, Марджи… [35]35
  «Margie» – песня 1920 г., авторы: Б. Дэвис, К. Конрад и Дж. Р. Робинсон. (Прим. ред.)


[Закрыть]

Он замолк, потрясенный. Не смог закончить ланч. Бродил по улицам до часу с остекленевшими глазами. «Массовое сознание, – думал он, – проклятое массовое сознание».

Прежде чем вернуться в контору, он изодрал маленькую визитку в конфетти и высыпал все в мусорный ящик.

После обеда в ряды цифр из его бумаг с удручающей регулярностью просачивалось число 99.

Один раз даже с восклицательным знаком.

– Я уже почти верю, что ты защищаешь это… это явление, – обвиняла его Сильвия. – Ты и твои культурные феномены!

Фрэнк сидел в гостиной, слушая грохот посуды в раковине.

«Чокнутая баба», – думал он.

«Марджи. Специалист».

– Сейчас же прекрати об этом думать! – раздраженно прошептал он самому себе под нос.

Тем вечером, пока чистил зубы, он начал напевать: «Я маленькая шлю…»

– Проклятье! – пробормотал он своему отражению, которое таращилось на него широко открытыми глазами.

Ночью ему снились сны. Необычные сны.

На следующий день они с Сильвией повздорили.

Через день Максвелл поведал ему о своей системе.

Еще через день Фрэнк многократно повторил себе под нос:

– Боже, как мне все это осточертело!

А еще через день женщины перестали приходить.

– Разве такое возможно? – удивилась Сильвия. – Неужели они действительно оставили нас в покое?

Фрэнк привлек ее к себе.

– Похоже на то, – проговорил он тихо. «Я презренный негодяй», – думал он.

Прошла неделя. Ни одной женщины. Фрэнк каждое утро вставал в шесть, вытирал пыль и пылесосил, прежде чем отправиться на работу.

– Хочу тебе помочь, – сказал он, когда Сильвия спросила.

Она посмотрела на него как-то странно. Когда он три дня подряд являлся домой с букетом, она ставила цветы в воду с недоуменным выражением на лице.

Это случилось в следующую среду вечером.

В дверь позвонили. Фрэнк на мгновение замер. Они же обещали, что больше не придут!

– Я открою, – сказал он.

– Открой, – согласилась Сильвия.

Он тяжело зашагал в прихожую и отворил дверь.

– Добрый вечер, сэр.

Фрэнк во все глаза смотрел на симпатичного молодого человека с усами и в дорогом костюме.

– Я из «Службы обмена», – сообщил молодой человек, – Ваша жена дома?