Текст книги "Красные листья"
Автор книги: Паулина Симонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)
– Упала? – Спенсер мгновенно насторожился. – Что вы имеете в виду?
– Ничего, ничего, – поспешно проговорила Конни. – Я просто подумала, может быть, она именно так умерла – упала.
– А откуда она могла упасть? – Спенсер не выпускал из рук блокнота.
– С моста, – сказала Конни. – С этого ужасного моста, по которому она ходила.
– Мост, который позади библиотеки Фелдберг? – Спенсер вспомнил, как проезжал под этим мостом. Он также вспомнил, как шел по этому мосту позади санитаров, когда они несли Кристину. – Но почему она должна была упасть именно с этого моста?
– Она ходила по перилам. Туда и назад, – сказал Альберт.
– Зачем она это делала?
Альберт пожал плечами.
«Почти поежился», – подумал Спенсер.
– Для развлечения. Был у нее такой пунктик – выпить чего-нибудь горячительного, а затем пройти по перилам этого дурацкого моста. – Альберт с силой встряхнул головой. – У меня было такое предчувствие, что в этот раз она может упасть.
– И как часто она этим занималась?
Альберт и Конни почти синхронно пожали плечами.
– Время от времени.
– И всегда перед этим выпивала?
– Да. Она выпивала для уверенности, – сказала Конни.
– Для уверенности? – Спенсер записал что-то в блокнот и, прежде чем задать следующий вопрос, тяжело вздохнул. – Когда мы нашли ее, она была… голая. – «Когда я нашел ее», – отозвалось внутри Спенсера. – Вы не знаете, почему она была голая?
Альберт усмехнулся и с готовностью ответил:
– В том-то и заключалась вся соль ее номера, что она ходила по перилам голая. – Он сделал паузу. – Она что, действительно упала?
На этот раз Спенсер решил ответить:
– Нет, она не упала. Но почему ей нужно было ходить по перилам моста голой, зимой, в мороз?
– А вот это неизвестно, – сказала Конни, шмыгая носом. – Мы три года постоянно спрашивали ее об этом, но ответа так и не получили.
– Понятно. А где живет этот Джим Шоу?
– На втором этаже, – ответила Конни.
Спенсер сказал, чтобы они оделись и были готовы пойти в полицейское управление, где с ними побеседуют. Собравшись уходить, он обернулся:
– Совсем забыл, еще одна деталь. Вы не знаете, где живут ее родители? Мне нужно с ними связаться.
Альберт и Конни смущенно молчали.
– Нам нужно, чтобы кто-то мог официально опознать тело, – добавил Спенсер.
Конни снова заплакала. Альберт выглядел потрясенным.
– Ее отец умер. А где живет ее мать, нам неизвестно.
– Понятно, – сказал Спенсер. – Но ее адрес, откуда она сюда приехала, вам известен?
Альберт повернулся к Конни и ровным голосом спросил:
– Конн, ты знаешь, откуда приехала Кристина?
– Мне кажется, из Нью-Йорка. Она окончила школу в Бруклин-Хайтсе [24]24
Бруклин-Хайтс – престижный зеленый микрорайон на западе Бруклина, застроенный кирпичными особняками конца XIX в. Расположен близ пролива Ист-Ривер в районе Бруклинского моста.
[Закрыть]. Впрочем, я в этом не уверена. – Ее голос дрожал.
– Да. Возможно, это так. – Альберт повернул к Спенсеру свой непроницаемый взгляд. – Бруклин-Хайтс.
Спенсер ушел. От общения с этой парочкой у него почему-то остался неприятный осадок.
Перед тем как постучать в дверь комнаты Джима Шоу, он постоял минут пять. Затем постучал. Никто не отозвался. Из-за двери не исходило ни единого звука. Спенсер решил, что Джим, возможно, вышел прогулять собаку. Он прислонился к двери и стал ждать. Рядом остановился проходивший по коридору студент.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросил он.
– Нет, спасибо, – любезно отозвался Спенсер.
– Вы ждете Джима? Я его видел сегодня днем. Хотите, передам ему записку? – Студент явно сгорал от любопытства.
– Спасибо, не надо, – повторил Спенсер.
– Неизвестно, как скоро он придет, – сказал студент. – Иногда он уходит очень надолго. Так что если вы оставите записку, то сэкономите время.
– Я лучше подожду, – сказал Спенсер. У него было такое чувство, что Джим не задержится.
И это чувство его не подвело.
Через пятнадцать минут, примерно около шести, в коридоре появился крупный лохматый пес.
Он подбежал к Спенсеру, обнюхал его, а тот наклонился и, не скупясь на ласку, погладил. Спенсер всегда любил собак и время от времени подумывал, не завести ли ему в своей маленькой квартирке пса, как это было в детстве. Не ускользнули от его глаз и превосходные зимние ботинки хозяина этого пса.
– Хорошая собачка, хорошая собачка, Аристотель, – сказал Спенсер, выпрямляясь и встречаясь взглядом с приятным на вид молодым человеком в лыжной шапочке и шарфе. – Вы Джим Шоу?
– Полагаю, что да, – неторопливо ответил тот, снимая шапочку и разматывая шарф. – А кто вы?
Спенсер достал удостоверение и поднес его к глазам Джима.
– Давай договоримся вот о чем, приятель: начиная с этого момента вопросы буду задавать только я. Хорошо? А теперь мне нужно, чтобы ты прошел со мной кое-куда.
– Зачем? Я ничего противозаконного не совершил, – громко сказал Джим.
– Послушай, Джим, совершил ты что или не совершил, это моя забота. Вот сейчас мне вдруг захотелось, чтобы ты составил мне компанию и проследовал со мной в полицейское управление, где я смог бы задать тебе несколько вопросов.
– Я не понимаю, о чем идет речь, – сказал Джим, но, глядя на раскрасневшееся лицо Джима, на его бегающие глаза, Спенсер подумал, что Джим отлично знает, о чем идет речь.
– Ну так пошли.
– Я никуда не пойду, до тех пор, пока вы не скажете мне, в чем дело, и пока со мной не будет адвоката.
– Ну так вызывай адвоката, Джим. И побыстрее. У вас в Дартмуте много студентов, которые имеют штатных адвокатов? Он должен прибыть сюда в течение часа. Это возможно? Потому что мой рабочий день закончился в пять, и я не намерен перерабатывать ни секунды. А спустя час я вот что сделаю, приятель: арестую тебя по подозрению в совершении тяжкого уголовного преступления. Ты переночуешь в камере, а завтра утром мы продолжим работу. Или ты отправишься со мной немедленно, потому что мне надоело торчать здесь перед твоей дверью и препираться. Понял?
Джим застыл, ошеломленный.
– Но все же, в чем дело? – произнес он, наконец, отворачивая глаза от Спенсера и начиная внимательно изучать Аристотеля.
– Посмотри на меня, Джим. – Спенсеру хотелось сейчас взять его за подбородок и повернуть лицо в свою сторону. Джим вскинул на него глаза. – У тебя есть подружка, приятельница, не знаю, как ты ее называешь. Кристина Ким. Речь идет о ней. Сегодня она найдена мертвой. – Спенсер сделал паузу, пристально глядя на Джима.
Джим моргнул. Потом моргнул снова. Потом прислонился к двери и спрятал лицо в ладонях. Спенсер заметил, что они дрожат.
– О нет, нет. Нет, – тихо проговорил Джим. – О Господи, нет. – Его плечи отяжелели, и Спенсер на мгновение испугался, что Джим начнет плакать.
– Держи себя в руках, Джим, – произнес Спенсер значительно мягче. – Мне неприятно сообщать такие новости, но что поделаешь.
Джим продолжал стоять не двигаясь, с опущенными плечами.
– Очень жаль, парень, – сказал Спенсер. – Это ужасно, я знаю.
– Но моей девушкой она не была, – произнес он слабым голосом, быстро моргая.
Спенсер покачал головой:
– Это что, имеет сейчас большое значение?
– Нет-нет, – быстро проговорил Джим. – Я просто хотел прояснить ситуацию, чтобы в дальнейшем не возникало недоразумений.
Они продолжали стоять рядом с дверью Джима. Аристотель крутился тут же. Двери других комнат то открывались, то закрывались.
– Я, конечно, пойду с вами, – произнес, наконец, Джим. – Разрешите мне только налить Аристотелю немного воды.
– Не надо. Я еще пока не решил – возможно, собака отправится вместе с нами.
– Зачем?
– Джим, я вижу, ты забывчивый. Напомню правило: вопросы задаю я, ты отвечаешь на них. Уловил? Так вот, пес пойдет с нами. Но вначале мы сходим наверх.
– Наверх куда?
– Наверх, в комнату Кристины Ким. – Спенсер не сводил глаз с лица Джима, который при упоминании имени Кристины нервно моргнул.
– Ведь Аристотель принадлежал Кристине?
– Да. Но откуда вы знаете?
«Потому что я знаю все», – хотел сказать Спенсер, но это не было бы правдой. Вряд ли он знал сейчас хоть что-то.
– Там, рядом с домом, я видел полицейскую машину, – тихо произнес Джим. Когда я увидел вас здесь, у дверей своей комнаты, я подумал, что это, наверное, насчет Кристины.
Спенсер встряхнул головой, чтобы она не дергалась.
– Ты не ошибся. Это насчет Кристины.
Они поднялись наверх, и Аристотель заскулил. Он лег на пороге перед дверью, отказываясь двигаться назад или заходить в комнату.
Джим повернулся спиной к Спенсеру и не проронил ни звука. Спенсер тоже молчал. Это напоминало телевизионное изображение с выключенным звуком.
Глядя на Джима, Спенсер вспомнил и о собственном горе, которое там, глубоко в нем, продолжало вариться и кипеть. Теперь к нему добавилось новое. Эти два горя существовали сейчас в Спенсере пока раздельно, до поры, до времени не соединяясь.
Он извлек из кармана ролик желтой ленты, похожей на мухоловку, на которой было написано: «Полицейская зона – не пересекать», и прилепил ее на дверь – от стены, через дверную ручку, вниз снова на стену.
– Дело сделано, – сказал Спенсер, отрывая ленту. – Пошли.
По дороге они захватили Конни и Альберта, отвели собаку назад в комнату Джима, а затем отправились в управление.
Прибыв на место. Спенсер проводил Конни в маленькую комнату, Альберта в другую, обещая, что очень скоро к ним кто-нибудь придет.
А Джима он повел в прямоугольную комнату в задней части управления. Уилл Бейкер кратко доложил результаты опроса студентов у здания общежития Хинман-Холл, после чего Спенсер попросил его присутствовать на допросе. Они сварили кофе, взяли магнитофон и пошли. От кофе Джим категорически отказался.
Комната была, как считал Спенсер, не очень приспособленной к проведению допросов. Круглый белый стол, неудобные пластиковые стулья, на потолке торчит единственная лампочка. Уилл сел слева от Спенсера. Тот проклинал про себя эти современные стол и стулья, которые смазывали строгость любого допроса. Стол выглядел так, как будто его только что принесли из пригородной закусочной.
Спенсер откашлялся и произнес:
– Джим Шоу, это детектив Уилл Бейкер, мой напарник. Он будет помогать мне в нашей беседе.
Уилл кивнул. Джим оставался неподвижным. Спенсер попытался внести в разговор небольшой элемент юмора:
– Ты знаешь главный библиотечный корпус Дартмута? Так вот, он назван в честь Уилла.
Джим поднял глаза, но не проронил ни слова. Спенсер многозначительно посмотрел на Уилла, обращаясь к Джиму:
– Прекрасно, давай начнем. Расскажи немного о себе.
– Например, что?
– Например, что угодно, Джим. Мы же тебя совсем не знаем, вот в чем сложность. Поэтому расскажи все, что хочешь, чтобы мы получили возможность познакомиться с тобой поближе.
Держа руки под столом, Джим откашлялся:
– Я родился в Бонне, в Германии…
– Ты немец? – прервал его Спенсер. Уилл легонько тронул его за плечо. Спенсер отстранился.
– Нет, мои родители американцы. Мой отец – вице-президент международного отдела компании «Кока-кола». Нам приходилось жить в разных странах, но когда отец ушел на пенсию, мы возвратились обратно в Уилмингтон, где живут все наши родственники.
– У тебя есть братья или сестры?
– Младший брат.
– Где он сейчас?
– В Уилмингтоне. Он работает в Национальном банке штата Делавэр.
– Понятно. – Спенсер замолк, разглядывая свои записки. Уилл молча потер руки. Джим смотрел на Спенсера, Спенсер на него: симпатичный парень в твидовом пиджаке. Из-под него виднелся ярко-синий шерстяной свитер, из-под которого выглядывал белый воротничок рубашки. В его глубоко посаженных глазах читалась целая гамма чувств. Там вспыхивали, попеременно сменяя друг друга, ум, страх, вызов, раздражение, понимание и озлобление. Его светло-каштановые волосы были разделены на пробор и аккуратно зачесаны назад. Джим выглядел как воспитанный сын добропорядочных родителей и хороший студент.
– Джим, как тебе уже известно, Кристина Ким мертва.
Джим не шелохнулся.
– Расскажи, когда ты ее видел в последний раз? Нам нужно, чтобы ты вспомнил все до мельчайших деталей.
Джим вздрогнул и тут же ответил:
– Я встречался с ней на прошлой неделе.
– На прошлой неделе. Когда?
– На прошлой неделе, накануне Дня благодарения.
– Хорошо. Накануне Благодарения. В субботу? В понедельник? Во вторник?
– Я полагаю, это было во вторник.
– Джим, – сказал Спенсер. – Я не собираюсь наводить тебя на правильный ответ. Я хочу, чтобы ты рассказал нам все, что знаешь. Абсолютно все. На тот случай, если ты до сих пор не понял, как это должно у нас происходить, повторю. Итак, мы сидим здесь и задаем тебе целую кучу вопросов. Ты отвечаешь на них полностью, исчерпывающе, снабжаешь нас всеми деталями, даже такими, о которых мы, например, забыли спросить. Только в этом случае твоя совесть будет чиста, а у нас не возникнет необходимости тебя арестовывать. Ты уловил?
– Это было во вторник. Я уже сказал вам.
– Почему во вторник?
– Потому что в среду утром я уехал домой и с тех пор ее не видел.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
– В какое время ты встречался с ней во вторник?
– Поздно вечером. Может быть, в одиннадцать. В этот вечер мы играли в карты.
– В комнате отдыха общежития Хинман?
– Да, а откуда вы знаете?
– Кто еще тогда играл в карты?
– Я, Кристина, Альберт, Конни и Френк.
– Кто такой Френк?
– Френки Абсалом. Он близкий приятель Альберта. Конни жила с Крисси несколько лет назад в одной комнате.
– С Конни я знаком. А Альберт?
– Альберт – приятель Конни.
Спенсер заметил, что, произнеся это, Джим поморщился.
– Как долго они встречаются?
– Уже несколько лет.
– Значит… – Спенсер бросил взгляд на Уилла. – В каких отношениях находился Альберт с Кристиной?
Джима почему-то этот вопрос привел в смятение. Он молчал, пока Спенсер не спросил его снова.
– Ну, он познакомился с ней через меня. Все мы, я полагаю, были хорошими друзьями, Кристина, Альберт, я, Конни.
– Были?
– Ну и остаемся, я так полагаю.
– Ты сказал, что познакомил Альберта с Кристиной.
– Да. Мы тоже на первом курсе жили с Альбертом в одной комнате.
– Значит, Альберт и ты жили в одной комнате и Кристина с Конни тоже.
– Да, это правда. Можно мне немного воды? У меня горло пересохло.
Уилл вышел за водой. Джим залпом осушил высокий бокал. Не дожидаясь, чтобы его попросили, Уилл снова вышел и принес графин. Пока он этим занимался, Спенсер и Джим не произнесли ни слова.
Только когда Уилл снова уселся на свое место, Спенсер подвел итог:
– Когда, ты говоришь, вы все познакомились?
– На первом курсе.
– При каких обстоятельствах?
Спенсер видел, что Джим отчаянно старается выглядеть спокойным. Давалось это ему с трудом. Удастся ли вытащить из него нужные сведения?
– Я не помню, при каких обстоятельствах мы познакомились, – произнес, наконец, Джим. – Это сложный вопрос.
– Сложный вопрос? – с недоверием повторил Спенсер. – Джим, разреши мне сказать тебе кое-что. Это вопрос очень простой.
– Да нет же, вы не так меня поняли, – покачал головой Джим.
– Объясни.
– Послушайте, я не понимаю, какое это имеет отношением к чему бы то ни было?
Спенсер повернулся и посмотрел на Уилла.
– Зачем ты обижаешь моего напарника, Джим? – проговорил Уилл. – Это ведь не твое дело решать, что к чему имеет отношение. Ты с нами не очень откровенен, и у нас возникает подозрение, что у тебя есть что скрывать.
– Мне абсолютно нечего скрывать, я только… – Джим оборвал себя. – Послушайте, я действительно не помню, как это все получилось. То есть, как мы познакомились. Мне кажется, вначале я познакомился с Конни и Кристиной, а потом познакомил их с Альбертом…
– Но…
– Но ничего. На Благодарение, на первом курсе. Я увидел Конни и Кристину, когда они выходили из спортзала. Если быть совершенно честным, – произнес Джим, откашлявшись, – вначале мне понравилась Конни. Она была миниатюрнее, более, понимаете, какая-то податливая. Кристина? Честно говоря, я считал ее девушкой не моего круга. Она выходила на улицу в самый холод в тренировочных штанах и короткой футболке из синтетики, открывающей тело от живота почти что до груди.
– Ты думал, что она девушка не твоего круга, потому что она выходила на улицу в спортивной одежде? – спросил Спенсер.
– Нет-нет, – быстро произнес Джим. – Не совсем поэтому. Послушайте, мне она нравилась и все такое. Мы начали болтать, возвращаясь в общежитие Масс-Роу, где мы все тогда жили. Я сказал, что у меня есть приятель, с которым я живу в одной комнате, а они захихикали.
– Выходит, Джим, ты прекрасно помнишь, как вы познакомились?
– Да. Вы вначале просто не так меня поняли, – сказал Джим.
– А с Альбертом вы были близкими друзьями?
– Очень близкими. Мы как-то сразу сблизились. Мы с ним отлично ладили, когда жили вместе. – Как он ни старался, его лицо не могло скрыть напряжения, которое он сейчас испытывал. Он непрерывно кусал нижнюю губу. – Конни была очень дружелюбной, открытой. А Кристина… С ней было интересно, но она была не очень открытой, понимаете?
Спенсер понимал. Кристина была слишком красива, чтобы открываться первому встречному.
«Кроме меня самого. Мне она открылась сразу». Спенсер почувствовал, что сам кусает нижнюю губу.
Он понимал, что скоро с этими вопросами придется кончать и переходить к делам более печальным, но ему хотелось хотя бы на несколько минут представить Кристину, одетую в синтетическую короткую футболку и шорты, смеющуюся, живую.
– Я надеялся, что встречусь с ними снова, и действительно очень скоро мы с Альбертом столкнулись с девушками в столовой. Они шли с полными подносами. Но здесь случилось нечто странное. Прежде чем я успел помахать им рукой, это сделал Альберт. Они подошли и сели за наш стол. Альберт сказал: «Кристина, Конни, это мой приятель Джим. Мы живем в одной комнате».
– И что здесь для вас странного?
– Хм, да то, что он уже был с ними знаком.
– Но ведь ваше общежитие не очень большое.
– Да, я знаю. Но он никогда не говорил мне, что познакомился с ними. Этот момент так и остался до конца не выясненным. Тем не менее, Альберт и я стали с ними дружить, и скоро… – Джим споткнулся на середине фразы и замолк.
– И скоро?.. – подсказал Спенсер.
Джим налил себе еще стакан воды, выпил и только затем сказал:
– Я и Конни стали вроде как встречаться.
– Ты и Конни?
– Да.
– А Альберт с Кристиной?
– Вот об этом-то я тогда и мечтал. Как бы хорошо было, если бы мы образовали две пары. Как бы это было здорово тогда нам всем четверым дружить!
– Но…
– Но… Альберт с Кристиной не сошлись почему-то.
– Вот как?
– Да. Как-то ночью я спросил об этом Альберта, но он не был расположен говорить на эту тему. «Не сходимся характерами», – вот что сказал мне тогда Альберт.
Спенсер мог видеть, что каждое слово дается Джиму с большим трудом.
– И значит, как это у тебя потом получилось с Кристиной?
– Дела у нас с Конни шли не очень здорово, как я полагал. – Джим сглотнул и продолжил: – Я видел, что она вроде как влюбилась в Альберта.
Спенсер кивнул:
– Понятно. А он в нее?
– Я этого не замечал. Я видел, как они вместе выходили из библиотеки Бейкер, вместе ходили в столовую, разговаривали. Ну понимаете? Она утверждала, что они просто друзья, но я видел, что он ей нравится.
Спенсер ушам своим не верил. Что же это такое творится? Кристина Ким стала утешительным призом для Джима Шоу? Ну разве это не смешно?
– Я думал вначале, что Конни не принадлежала к такому типу девушек, какие нравятся Альберту, но откуда мне было знать, – сказал Джим. – С тех пор они стали встречаться и, мне кажется, уже обручились на Благодарение или что-то в этом роде. Так что, понимаете, я тогда неправильно оценил ситуацию.
– Понимаю-понимаю, – сказал Спенсер. – И как вы решили с Альбертом?
– Да никак. Все продолжалось, как и прежде.
– Но это было, наверное, трудно? – спросил Уилл с сочувствием.
Джим кивнул:
– Посередине весеннего семестра Альберт переехал жить к Френки.
– Ну а ты начал встречаться с Кристиной.
– Да, – произнес Джим усталым голосом.
– И как твои теперешние отношения с Конни?
– Прекрасные. Мы друзья.
– А как насчет Альберта?
– Тоже прекрасные, – быстро сказал Джим.
– Стало быть, вы друзья.
Джим сделал паузу.
– Не такие, как прежде. Но… – Он, видимо, хотел сказать еще что-то, но передумал..
– В самом начале ты заявил, что Кристина не твоя девушка. Ты что, порвал с ней отношения? Когда?
– В понедельник.
– В понедельник накануне Благодарения?
– Да.
– В понедельник, то есть за день до ее смерти?
– Если быть уж совсем точным, это случилось уже во вторник ранним утром.
– Во вторник ранним утром?
– Я имею в виду, что это произошло во вторник после полуночи. Она пришла ко мне в комнату где-то посередине ночи.
Спенсер слегка расслабился. Как же это могло случиться? Кристина погибает через сутки после разрыва с приятелем, с которым встречалась в течение трех лет. Для Джима это не очень хорошо.
– Разорвать отношения – это была ее инициатива?
Джим пожал плечами и потянулся к стакану.
– У нас все равно ничего не складывалось.
Спенсеру очень хотелось знать, не являлся ли причиной этого разрыва, хотя бы даже в малой степени, он сам. Но эту тайну она унесла с собой в потусторонний мир. Уилл толкнул Спенсера под столом:
– Можно спрошу я?
– Давай, – отозвался Спенсер.
– Джим, – начал Уилл, – я тут побеседовал с несколькими студентами из общежития Хинман-Холл. Мне было важно выяснить, чем занималась Кристина во вторник вечером. Напомню: Кристина погибла предположительно в ночь со вторника на среду. Так вот, двое ребят сказали, что в комнате отдыха разразился небольшой скандальчик и что выступал в основном ты.
– Ах, это! – Джим пренебрежительно махнул рукой, вроде как отмахиваясь от пустяка, но Спенсер заметил, что рука у него дрожит. – Да, мы сказали тогда друг другу пару ласковых слов. Но на самом деле все это не имеет никакого значения.
– Вот как? Но парень, с которым я беседовал, сказал, что ты был вне себя от ярости.
– Чепуха. Не так все это было. – Но детализировать Джим не стал.
Спенсер и Уилл обменялись взглядами.
– Джим, – сказал Спенсер, – может быть, я все же не до конца прояснил тебе насчет нашего разговора?
– Да нет же, это действительно ерунда. Я вас уверяю! – раздраженно воскликнул Джим.
– Ты хочешь кого-то сейчас покрыть?
– Что значит «покрыть»? Никого.
– Или ты выгораживаешь себя?
– Я не хочу никого ни выгородить, ни покрыть. – Джим говорил громко, возбужденным голосом.
– Джим, Кристину Ким убил ты?
– Нет! – выкрикнул Джим на высокой ноте.
– Ты знаешь, кто это сделал?
– Нет! – выкрикнул он снова, и лицо его покрылось потом.
Спенсер кивнул:
– Ты сказал, что во вторник играл в карты. Во сколько примерно это было, когда ты поднял там шум?
– Наверное, что-то около одиннадцати.
Спенсер посмотрел на запястья Джима и удивленно спросил:
– У тебя нет наручных часов, Джим?
Подтянув рукава пиджака, Джим показал Спенсеру, что часов у него действительно нет.
– А в комнате отдыха общежития Хинман есть часы?
– Есть, но их кто-то сломал примерно месяц назад. Я спросил время у Френки.
– Куда ты направился, после того как покинул комнату отдыха?
– К себе… в свою комнату. – Джим очень тяжело сглотнул.
– И начал укладывать вещи? Или стал заниматься? Может быть, позвонил Кристине?
– Нет. Я… позанимался немного. А вообще-то я устал тогда. Не помню, чем я тогда занимался. Кажется, просто лег в постель.
– И все время находился в своей комнате? Не покидал ее до утра?
– Да, – ответил Джим после долгого молчания. – Я до утра не покидал свою комнату.
Спенсер встал и официальным голосом заявил:
– Ты знаешь, какие у тебя есть права? По закону я обязан довести их до твоего сведения. Или не надо? Я это спрашиваю потому, что собираюсь арестовать тебя по подозрению в убийстве Кристины Ким.
– Нет-нет! – воскликнул Джим. – Я не убивал ее. Я же говорил вам: я ее не убивал!
– В таком случае, зачем же ты сразу, как только я предложил тебе пройти в полицию, завел разговор об адвокате? А, Джим?
Джим снова потерял дар речи. Запасы терпения Спенсера были уже на исходе.
– Джим! – воскликнул Спенсер. – Я вижу, ты предпочитаешь провести пару ночей в тюремной камере. Так следует понимать твое поведение? Мы можем задержать тебя сейчас на сорок восемь часов, а если понадобится, и дольше. Ты этого хочешь? Ты кем собираешься стать? Юристом? Политиком? Президентом? Но учти, Джим: для тех, кто хоть раз побывал в тюремной камере, дорога к президентскому креслу закрыта. Навсегда!
Высказавшись, Спенсер снова уселся на свой стул. Джим был настолько подавлен, что не мог продолжать.
– Возьми себя в руки, Джим, – сказал Спенсер. – Ты говоришь, что не убивал ее. Так чего же ты боишься в таком случае? Расскажи подробно, чем ты занимался в ночь со вторника на среду.
– В ночь со вторника на среду? Господи, да ничем. Я же вам сказал. Я не выходил из своей комнаты, – быстро проговорил Джим.
– И ты это можешь доказать?
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду, можешь ты доказать, что не покидал свою комнату до утра?
– Нет, – выдавил из себя Джим. Руки его дрожали. – Я имею в виду… Как я могу доказать что-то подобное? Я был в своей комнате до самого утра. Там со мной никого не было.
– Может быть, ты разговаривал с кем-нибудь?
– Как – разговаривал?
– Например, по телефону. Как угодно.
– Нет. Поскольку вначале мне не спалось, я встал и начал укладывать вещи. А потом лег и заснул. Больше мне сказать нечего.
– Значит, лег спать и ничего не видел и не слышал. Так?
– Именно так. Не видел и не слышал. Ничего.
– В таком случае давай подведем итог. В соответствии с твоим заявлением с одиннадцати часов вечера во вторник – то есть с того времени, когда ты поднял шум в комнате отдыха общежития Хинман, – и до самого утра твоего местопребывания никто подтвердить не может. Верно?
– Ради Бога, объясните мне, что вы от меня хотите. Я же спал! Кто, спрашивается, кроме меня, способен подтвердить этот факт?
– Таким образом, – мягко произнес Уилл, – ты объявляешь о том, что у тебя отсутствует алиби.
Джим выглядел таким ошеломленным, что Спенсер даже пожалел его и сочувственно спросил:
– Хорошо. А как насчет следующего утра? Чем ты занимался?
– На следующее утро, когда метель закончилась, я собрал остальные мои вещи и отправился домой.
– Во сколько ты уехал? – спросил Спенсер.
– Точно не знаю.
– Наверное, это трудно вот так жить: заниматься в колледже, ходить на лекции и прочее и никогда не знать, сколько времени?
– Почему же, у меня есть часы. Мне только не нравится их носить. Я вообще не люблю носить никаких украшений, – ответил Джим.
– А Кристину в среду утром ты видел? – Спенсер был уверен, что Джим ее не видел.
Джим отрицательно покачал головой.
– А ее собаку?
– Да, Аристотель был в ее комнате. Почему-то не обрадовался, когда я вошел. Даже не соскочил с кровати.
– Как выглядела комната?
– Вы же знаете… Как обычно, в беспорядке.
– Ну и как ты поступил с псом?
– Никак. Погладил его и ушел.
– Тебе не показалось необычным то, что Кристины не было в комнате?
Джим пожал плечами и неуверенно сказал:
– Ничего необычного в этом не было.
– Ты стучался в дверь Альберта?
– Зачем? – вырвалось у Джима, пожалуй, немного резковато.
Спенсер изучал Джима холодным взглядом:
– Не знаю. Ну, например, чтобы попрощаться с приятелем. Все-таки расстаетесь на все праздники. Спросить, не видел ли он Кристину.
– Нет. Я этого не сделал.
– Не сделал просто так, без всякой задней мысли, или намеренно?
Наступила небольшая пауза.
– Не сделал.
– Значит, потом ты уехал.
– Уехал.
– А когда вернулся?
– В воскресенье вечером.
– Полагаю, праздники ты провел хорошо.
– Все было отлично.
– А сразу, как прибыл, чем занимался?
– Что вы имеете в виду? Стал ли я распаковывать вещи или вроде того?
– Вроде всего. Вообще-то вещи твои меня не очень интересуют. Меня больше интересует, пошел ли ты повидаться с Кристиной.
– Да. Пошел.
– И?
– И что? Ее в комнате не было.
– Не было. Ах да, конечно, не было, – сказал Спенсер. – А снег к тому времени покрыл все своим пушистым ковром.
Джим вопросительно уставился на Спенсера.
Спенсеру хотелось потянуться через стол, схватить Джима за воротник рубашки и встряхнуть. Слава Богу, Уилл был здесь, потому что ирландский темперамент Спенсера взял бы сейчас верх. Вот почему ему так нужен был Уилл, крепкая ладонь которого на спине Спенсера была вроде транквилизатора. Это даже лучше действовало, чем сосчитать до десяти или глубоко вздохнуть.
По мере того как разговор с Джимом все больше запутывался и одновременно подходил к самому важному, Спенсер отчетливее понимал, что Джим что-то скрывает. У Джима Шоу было что-то, чем он не хотел делиться со Спенсером, и у него в груди копилось негодование. Спенсеру хотелось предупредить Джима, что с такими вещами не шутят, что он может навлечь на себя настоящую беду, что зря этот дерзкий мальчишка думает, что он очень умный, настолько умный, что может скрывать важную информацию об убитой девушке от Спенсера О'Мэлли.
– Значит, ты пришел повидаться с ней, а ее не было. И как выглядела комната?
– Не помню. Наверное, так же, как и раньше.
– Да, наверное, – мрачно произнес Спенсер, и Уилл легко коснулся его руки. То, что Уилл находился рядом, очень поддерживало Спенсера. А ему сейчас нужна была поддержка.
– А Аристотель был там?
– Нет, его там не было.
– Хорошо, значит, пес был там в ночь со вторника на среду, но в воскресенье его не было. И что ты подумал по этому поводу?
– Я подумал, что, наверное, кто-то пошел с ним погулять.
– Кто-то… Это кто? Кристина?
– Может быть. Но более вероятно – Альберт.
– У вас что, была очередь, кто когда гуляет с собакой?
– Да, что-то в этом роде.
Спенсер сидел и внимательно смотрел на Джима. Неужели этот паршивец не понимает, что все равно ему придется расколоться?
Спенсер ждал продолжения рассказа, но Джим, вероятно, выбрал тактику отвечать только на вопросы и не проявлять никакой инициативы.
– Джим, а ты не стал проверять, взял ли Альберт собаку?
– Нет.
– Почему нет?
– Потому что если Альберт гуляет с Аристотелем, то, очевидно, в своей комнате в это время он будет отсутствовать.
– Логично. Ну и что дальше?
– Ничего. Я спустился вниз к себе.
– Тебя не заинтересовало, с кем оставался пес в течение этих четырех дней?
– Конечно, нет. Я был уверен, что он оставался с Кристиной.
– Но ты только что сказал, что ее комната выглядела в точности так же, как тогда в ночь со вторника на среду.
– Послушайте, мне это было ни к чему. Я не рассматривал внимательно ее комнату. Что я увидел? Это то, что там беспорядок. Вот и все. И тогда он был, и сейчас, когда я заглянул туда в воскресенье вечером. Я не изучал эту комнату, понимаете?
– Ну а дальше-то что было? – спросил Спенсер.
– Я возвратился в свою комнату. И перед тем как погасить свет, позвонил Кристине.
– И?
– И? Ее не было.
– Хорошо. – Спенсер потянулся, побарабанил по крышке стола снизу. Уилл что-то быстро записывал в блокнот. Спенсер внимательно посмотрел на Джима: – Ладно, давай перенесемся в понедельник.
