Текст книги "Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II (СИ)"

Автор книги: Ольга Горышина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

Глава 32 «Предательское серебро»

Серджиу тщетно пытался выполнить приказ графа Заполье – напоить бесчувственную девушку ромашковым чаем. Он проливал уже вторую чашку.

– Да разожми ей зубы! – прохрипел Александр, и, к своему счастью, горбун не увидел страшного оскала хозяина.

Серджиу смотрел лишь на его почти бездыханную жертву.

– Я пытаюсь, пытаюсь… – чуть ли не плакал этот массивный человек.

– Серджиу, у нас нет второй серебряной рубашки, – зло добавил граф. – Запихни мизинец в уголок рта, и она сама разожмет зубы.

– А нельзя дождаться, когда она сама сможет пить? – послышался от двери голос Дору.

Граф нервно сжимал и разжимал кулаки.

– Так она вообще никогда не оклемается! – осадил он сына. – Я не могу вечность сидеть на стуле! Ее надо привести в чувства и выставить из замка. Если ты хоть немного любишь отца, сделай это!

– Напоить ее ромашковым чаем я могу, – ответил Дору без издевки и, проходя мимо отцовского стула, сказал: – Не сердитесь на Эмиля. Он не со зла, он по любви хотел помочь.

Граф сильнее сгорбился

– Не проверяйте мою волю, она слаба И еще объясните Валентине, что я не со зла ее укусил, а с голодухи Смешно, Дору, смешно! Твой профессор ставит опыты Он беспринципный монстр Он может сколь угодно кичиться тем, что не убил ни одного человека за чертой смерти, но я знаю, что в нем не осталось никакой человечности Одно только любопытство

Взгляды отца и сына встретились

– Papa, я сделаю все, что будет в моих силах

– Я знаю, сын. Я знаю

Дору оттеснил горбуна от кровати и засунул в рот девушки дрожащий палец, со страхом косясь на серебро Долго и осторожно он наклонял к бледным потрескавшимся губам чашку и сумел влить в рот Валентины больше половины

– Довольно, оставь на время ее в покое, – проговорил, запинаясь, Александр и опустил глаза к своим сцепленным пальцам

Дору приказал Серджиу убрать мокрую от чая подушку и опустить девушку на сухую Валентина тихо застонала, но глаз не открыла По цвету лица она соперничала с белоснежными простынями Горбун вздохнул и укрыл ее одеялом

– Теперь приготовь бульон, – отдал граф приказ уже более ровным голосом – Надеюсь, через час она сможет поесть

– Сомневаюсь, papá! – отозвался Дору

– Я же сказал – надеюсь Иди, Серджиу А ты подойди сюда Помассируй мне шею Она ужасно болит Как после дня разбирания бумаг Забытое чувство, – Александр усмехнулся – То ощущение, которое я всегда мечтал забыть, вдруг напомнило мне о жизни

Дору осторожно тронул кожу отца На ощупь она была похожа на сброшенную змеей кожу – сухая и шершавая

– Боль – это то, что мечтаешь забыть, – продолжал граф – Валентина не простит меня за нее Женщины такое не прощают

– Можно заставить ее забыть

– Ты не знаешь женщин, Дору У тебя были одни подружки, а я был женат Они ничего не забывают

– Попробовать всегда можно, – Дору присел у стула на корточки и сжал руку отца Рука перестала дрожать – Я поставлю ее на ноги, даю слово А дальше дайте себе и ей второй шанс Хотите, я отыщу какие-нибудь драгоценности? Сапфиры Вместо одного в кулоне

– Оставь, Дору! – Александр вырвал руку. – Я не покупаю женщин. А любовь вообще не продается. Заруби это у себя на носу!

Сын встал и направился к двери.

– Позовете, если вам что-нибудь потребуется.

Александр опустил голову, давая понять, что разговор окончен. Дору вышел в коридор и без стука вошел к Эмилю.

– Я дал отцу слово, что Тина останется жить! – заявил он с порога.

Эмиль поднял от стола голову: его лицо ничего не выражало, но голос прозвучал мягко:

– Я дал ему шанс избавиться от проблемы. Жаль, что он им не воспользовался.

Дору подпер спиной закрытую дверь.

– Не ты ли не так давно требовал от меня сохранить ей жизнь?

Эмиль откинулся на подголовник кресла и потер костяшками пальцев закрытые веки.

– Я просил за Валентину. Но Валентины больше нет.

– Она – жива! – вскричал Дору. – Я сам поил ее ромашкой.

– Она больше не она. Я пока не в силах объяснить это. Но шестым чувством знаю, что ее надо убить и прямо сейчас Но также хорошо знаю, что вы не позволите мне этого сделать Что ж, одним монстром больше, одним меньше…

Дору тоже усмехнулся

– Иногда мне кажется, тебе стоит начинать писать юмористические готические романы, вместо своих скучных лекций!

– Я не против Собираю богатый материал В вашем замке Иди Не оставляй нашего героя-любовника без присмотра

Дору выпрямился и одернул джемпер

– Попрошу тебя с большим уважением отзываться о моем отце. Без него твой роман был бы короче одного предложения

Эмиль ничего не ответил, лишь еще сильнее скривил губы. Тогда Дору развернулся и вышел, но к себе не пошел. Сел под дверью в башню и стал ждать, когда слуга принесет бульон Серджиу принес его спустя три часа

– Почему так долго? – вскочил с пола Дору

Поднос в руках горбуна дрогнул

– Я приготовил бульон еще час назад, как и было приказано, – проговорил он с запинкой – Вы не звали меня целый час, поэтому я в первый раз в жизни явился без зова

– И правильно сделал, – усмехнулся Дору уже по-доброму – Вампиры часов не наблюдают, а вот девушка может и проголодаться

Он придержал дверь, и Серджиу прямиком направился к кровати

– Как прикажете ее кормить?

Горбун спрашивал молодого хозяина, но ответил старый:

– Так же, как ромашкой. Пусть Дору ее накормит

Горбун приподнял девушке голову, и Дору несколько раз попытался разомкнуть губы ложкой, но ложка обреченно билась о крепко сжатые зубы. Вдруг Валентина открыла глаза и четко произнесла по-русски:

– Я не буду есть.

Затем снова закрыла глаза и несколько секунд пролежала неподвижно, а потом попыталась сползти с руки горбуна, но тот удержал ее голову, и Дору снова направил к ее рту ложку с бульоном. Валентина не открыла глаз, но замотала головой, пытаясь увернуться от ложки.

– Тина, открой рот и ешь, – нарушил напряженную тишину граф, и Валентина тут же повиновалась приказу.

После последней ложки она с тихим стоном откинулась на подушку и снова закрыла глаза.

– Будут еще какие-нибудь приказания? – спросил горбун.

Дору отрицательно мотнул головой, и слуга удалился, забрав пустую тарелку и ложку. Дору тоже сбегал к себе и с таинственным видом подступил к отцу.

– Papa, у меня есть для вас кое-что интересненькое.

Когда Дору протянул ему небольшой мешочек, Александр удивился, нащупав через тонкую ткань содержимое

– Я предостерегал Тину не стричь ногти в субботу, но она не послушалась

– Дору, порой мне кажется, что ты зря ездил в Санкт-Петербург Похоже, что все твое образование свелось к общению с нянюшками Мне не нужны привороты, чтобы влюбить в себя Валентину Она уже моя против своего желания… Но я не хочу брать ее силой, – и граф швырнул мешочек в пылающий камин.

Следующий час прошел в гробовом молчании Вернее, молчали только отец и сын, а Валентина глухо стонала и мотала головой из стороны в сторону Иногда она приподнималась на локтях, по-прежнему с закрытыми глазами, и с тихим криком падала обратно на подушки В один из таких моментов в башню вошел Эмиль

– Что с ней? – недоуменно спросил он

– Ничего, – тихо отозвался Дору – Ее мучают кошмары

Эмиль кивнул в сторону графа, и тот зло ответил на незаданный не ему вопрос:

– Нет, я ей не снюсь! Ей снится темный лес Как за ней бегут волки Как деревья тянутся к ней своими скрюченными ветвями Как с черного неба ей на голову кидаются грифы Продолжать?

– Не надо, – оборвал его Эмиль.

Не спеша прошел мимо и, как бы невзначай, забрал распятие Оба, отец и сын, уставились на него

– Ты себя проверяешь*? – подскочил с места Дору

– Отца!

Граф повел плечами и снова замер Тогда Эмиль обернулся к Дору и попросил его выйти

– Зачем?

Но под тяжелым взглядом брата все же вышел, не дожидаясь ответа, или же ему не понравилось распятие, которое Эмиль не спешил опускать

– Закрой дверь! – крикнул он Дору в спину

Дверь хлопнула Эмиль положил распятие на прикроватный столик и обернулся к графу

– Вам нужна помощь, отец?

Граф кивнул, и Эмиль осторожно поднял его со стула

– Может, прогуляемся по коридору*?

Граф помотал головой

– Меня держит тут уже не распятие! – сказал он полушепотом – Я уже не кинусь на нее – я вижу серебряные оковы, но и уйти все равно не могу, потому что мне надо чахнуть над жертвой

– Вы сейчас шутите, да? – спросил Эмиль, отпуская руку графа

Тот покачнулся, но устоял А потом, сделав два шага, ухватился за столбик балдахина

– Ты хочешь услышать, что я вам не доверяю? Да, я не уйду из башни из-за вас Дору это тоже касается Жизнь этой девушки – самое ценное, что есть у меня сейчас Вы же этого добивались?

Эмиль опустил глаза

– Я даже в страшном сне не мог себе такое представить

– Плохой же из тебя профессор по нечисти получился Неудовлетворительно и то на тебя жалко

– Я могу как-то помочь?

Он смотрел графу в спину, не решаясь встать рядом, потому что тот не сводил глаз с бледного лица Валентины

– Лучшая ваша с Дорой помощь сейчас – не лезть

Граф сам к нему обернулся, и они долгую минуту смотрели друг другу в глаза, но не находили в них ни капли сострадания или раскаяния за содеянное

– Отец!

Граф вздрогнул от окрика Дору, и обернулся к двери, а не назад – поэтому серебряные браслеты легли ему на плечи С жутким криком он бросился вперед – скорее от боли, чем понимая, что происходит Эмиль поймал Валентину, но удержал в руках лишь на несколько секунд – его ударило от нее, точно током И той секунды, на которую вампир ослабил хватку, девушке хватило, чтобы соскользнуть с кровати и оказаться в двух шагах от графа

– Тина, милая, не подходи!

Граф уже вжался в стену Дальше отступать было некуда Глаза Валентины были закрыты, но она четко шла к своей цели, ощупывая воздух

– Я поймаю! – крикнул Эмиль, но Дору бросился ему наперерез

– Прочь!

Он сорвал портьеру и бросил нижний конец Эмилю Вдвоем они

ловко перекинули ткань через голову девушки и рванули назад как раз в тот момент, когда пальцы Валентины готовились коснуться груди графа

– Не тяните сильно, а то она на вас упадет! – закричал Александр

Но Валентина не думала падать назад, ее цель была впереди Она продолжала бороться с портьерой и простирала к графу руки Глаза ее по-прежнему были плотно закрыты

– Откуда у нее столько силы? – шептал Эмиль

– Да не сила это, а желания умереть! – огрызнулся Дору

– Чего?

– Ты блокнотик достань и конспектируй! Можно потом ты меня расспросишь, а? Серджиу!

Горбун схватился за край портьеры со стороны юного графа.

– Тащим к кровати! – скомандовал Эмиль. – Ну что стоишь, хватай ее за талию.

И горбун потянулся к Валентине, но тут же получил по рукам и отступил, испугавшись неожиданного отпора.

– Тина, милая, ты совсем не хочешь, чтобы я тебя кусал! – увещевал несчастную граф, прижатый к стене. – Это не принесет тебе никакого наслаждения. Это больно! Очень больно! Ты не хочешь, чтобы тебе было больно. Милая, отправляйся обратно в кровать. Тебе надо поспать. Я буду рядом с тобой. Я никуда не уйду. Я всегда буду рядом с тобой. Валентина, не подходи! Да заберите ее от меня наконец!

Только с пятой попытки горбуну удалось оттащить Валентину к кровати. Дору сунул ему в руки шнур от портьеры, и Серджиу принялся стягивать им кокон, закрученный вокруг тела девушки.

– Ноги, ноги ей вяжи!

Дору швырнул слуге второй шнур. Валентина извивалась ужом, но горбун завалил ее на пол и продолжил пеленать, потом поднял бушующий кокон на руки и водрузил на кровать.

– А этой веревкой, – Эмиль швырнул горбуну длинную бельевую веревку, – привяжи ее к кровати!

– Мой горб не пролезет…

Эмиль вздрогнул и сам полез под кровать. Веревка всего два раза обхватила тело девушки, но этого оказалось довольно, чтобы Валентина прекратила метаться.

– Будут еще какие-то приказания? – обреченно спросил Серджиу.

– Да! – рявкнул граф – Вон! Все трое вон!

Он шагнул к кровати и присел на самый край, вцепившись в столб балдахина. Все трое тихо удалились и вернулись лишь к следующему вечеру

Все оставались на своих местах. Граф приказал развязать девушку, которая неподвижно лежала, уставившись остекленевшим взглядом в черный балдахин. Он спрыгнул на пол и отвернулся Только когда горбун взял со столика чашку с бульоном и звякнул по ее краю ложкой, граф вновь взглянул на кровать.

Валентина тихо сидела в подушках и покорно открывала рот, увидев перед носом ложку. Александр сомневался, что сейчас она видит дальше собственного носа. И вдруг Валентина цепко ухватилась за руку горбуна.

– Серджиу, миленький, снимите с меня этот ошейник. Пожалуйста… У меня ужасно болит шея, и мне тяжело держать голову

Горбун с надеждой посмотрел на графа, и как только тот тихо произнес "Сними!", Дору рванулся вперед и закрыл собой девушку.

– Не смейте, papá!

Граф отвернулся, и тогда Дору взглянул на Валентину и прошипел:

– Спи!

Валентина тут же камнем упала в подушки

Глава 33 «Первые шаги»

Эмиль поставил на своем запястье седьмой крестик – он был красным, как и еще два. Из семи истекших дней Валентина бодрствовала три, и именно в эти дни пыталась покончить с собой. Иначе как суицидом он не мог назвать ее приставания к графу. Когда три дня прошли в полной тишине – Валентина спала то глубоко, то просто дремала – все хором решили, что кризис миновал. Один раз в день они кормили ее бульоном и пару раз поили ромашковым чаем. Сил у девушки не было, держали ее лишь подушки, и Эмиль сам, сжалившись, наконец развязал ей руки. И тут же пришлось закрашивать черный крестик красной ручкой.

Первым делом Валентина ухватилась зубами за браслеты, чтобы стянуть с запястий, потом вцепилась ему в шею и скинула с кровати. Граф, правда, успел выскочить за дверь, и Эмиль уже поднял на кровать безвольное тело.

– Скажи отцу уйти в кабинет – бросил он Дору с неприкрытым негодованием. – Из-за него все проблемы!

– Я тебе сказал уже, что он не уйдет.

Эмиль еще сильнее стянул несчастной руки и оставил спать до вечера. Пробудившись, Валентина первым делом потянулась к нему дрожащими пальцами.

– Освободи мне руки. Я не пойду к графу, обещаю.

– Ты пока ничего не можешь обещать. Сегодня ты останешься связанной.

В ответ Валентина зло зарычала и стала пытаться освободиться от рубашки, но сделать это со связанными руками не представлялось возможным Отчаявшись, она зарыдала в голос и начала биться головой в подушку.

– Серджиу! – крикнул граф со стула – Подержи ее, пока не успокоится. Не хватало, чтобы она голову себе разбила об изголовье.

Горбун кивнул и присел на кровать ровно туда, где секунду назад сидел Эмиль, но тут же получил браслетом по щеке. Однако отступать ему не позволили и пришлось схватить девушку за запястья и так и держать, пока она в бессильной злобе мотала головой из стороны в сторону

– И долго это будет продолжаться? – поинтересовался Эмиль

– Пока она не выдохнется, – отрешенно ответил Дору, перетасовывая колоду карт

– Неужели ей нельзя помочь? Усыпи ее хотя бы! В прошлый раз она быстро угомонилась

– Тогда ей придется спать вечность, – Дору раскидывал на полу пасьянс. – Она должна побороть в себе желание умереть самостоятельно. Мы и так достаточно ей помогаем Без нас они давно бы утолили друг другом свое желание

Граф тяжело вздохнул за спиной сына, но Дору не обернулся.

– А может все-таки снимем с нее хотя бы колье? – спросил тогда Александр и тут же спрятал глаза, потому что Дору стоял уже напротив, тряся перед его носом тузом бубен

– Еще слово, papá, и я верну к вашему стулу распятие, чтобы вы раз и навсегда поняли, что я вам не доверяю!

В эту секунду Валентина в последний раз рванулась из рук горбуна и обмякла Серджиу осторожно опустил ее на подушки и укрыл одеялом Со стороны можно было подумать, что девушка спит. Только глаза ее оставались немного приоткрытыми Однако во взгляде не появилось осознанности она смотрела перед собой и ничего не видела Но как только горбун отошел, Валентина вдруг повернула голову в сторону стула и взглянула на своего мучителя широко распахнутыми глаза граф вздрогнул и расправил плечи

– Александр… – позвала она тихо, но четко – Пожалуйста, прикажите Серджиу снять с меня оковы и подарите мне покой Я не хочу больше открывать глаза

– Я не могу, – ответил он, как только в звенящей тишине затих ее голос – Не могу убить тебя

– Я не прошу убивать меня Я прошу помочь мне умереть Вы помогли Брине

– Замолчи! – взревел Александр, за секунду оказавшись подле кровати, и, наплевав на серебро, почти коснулся шеи девушки

Эмиль с Дору бросились к нему и с трудом вытащили в коридор, а до кабинета он добежал сам Дору с Эмилем едва сумели догнать его

– Не смейте заходить в башню! – прорычал граф, остановив преследователей на пороге – С этой минуты никто, кроме Серджиу, не смеет входить к Валентине Вам ясно?

– Успокойтесь, papá, – проговорил Дору абсолютно спокойно – Я знаю, что вы дали моей матери нож, и всегда это знал Без вашего приказа, никто бы этого не сделал

Граф отступил в кабинет и захлопнул дверь прямо перед носом сына Дору развернулся и пошел обратно в башню Валентина спала.

– Как долго еще это будет продолжаться? – спросил Эмиль

– Не знаю

В следующие дни Валентина вскакивала с кровати и добегала до закрытой двери, падала подле ее на пол и рыдала навзрыд, требуя пустить ее к графу Громко и протяжно, раскачиваясь при этом из стороны в сторону на манер кликуш Чаще всего Эмиль или Дору спрыскивал ее водой, она почти сразу затихала и полусонной ее относил в кровать горбун Постепенно приступы сошли на нет, Дору с Эмилем, а иногда и сам граф, начали разговаривать с больной на двух языках, и ответы Валентины довольно быстро сделались сознательными Она перестала смешивать языки и каждую минуту звать графа

– Неужели она встретит Рождество в оковах? – спросил Эмиль Дору, проснувшись в сочельник

– Ты не о том переживаешь, не находишь?

И все же Дору велел ему принести в ванную комнату лохань и наполнить теплой водой

– Тина, пойдем!

Валентина самостоятельно слезла с кровати

– В ванную, – добавил он, когда та решила пройтись по заведенному полукругу

В коридор ее не выпускали, но прогулки по ковру, которым специально застелили холодные половицы, сделались регулярными В эти минуты Валентине самой приходилось удерживать равновесие Серджиу не звали, Дору не мог подать ей руки из-за серебряной рубахи, а Эмиль не хотел, считая, что без помощи девушка быстрее встанет на ноги.

– Что вы от меня хотите? – Валентина недоуменно уставилась на лохань, которая размерами напоминала бочку, срезанную наполовину

– Проверить, спало ли наваждение. Ты должна самостоятельно войти в воду и погрузиться в нее с головой.

Валентина передернула плечами больше от раздражения, чем от холода – башню довольно хорошо протопили.

– У вас в саду есть пруд. Почему бы не окунуть меня в прорубь?

– Не ерничай, красотка! – Дору сел на стул поверх полотенец. – Ты доверилась моему отцу, а не я. Я тебя русским языком предупредил, что Александр Заполье кусается.

Валентина отвернулась и дольше минуты смотрела в пол, а потом спросила уже тихо и серьезно:

– Мне раздеться?

Дору кивнул, и она начала осторожно, чтобы не испортить вышивку о браслеты, стягивать через голову рубаху. Потом потрогала ногой воду, крепко держась за высокий бортик лохани, и сразу же перекинула вторую. На мгновение помедлила под внимательным взглядом графского сына и села в лохань.

– Можешь вылезать! – скомандовал он тут же.

– Ну уж нет! Дай мне отмокнуть! Я и волосы хочу вымыть…

И все же Валентина знала, как быстро здесь остывает вода, и сократила длительность водных процедур до минимума. Замотавшись в простыню, она уселась на край кровати и стала ждать прихода горбуна Трясущимися руками горбун открыл замки на серебряных украшениях. Один щелчок, второй, третий – оковы пали, и колье с браслетами полетели в сундук. Кивком головы Дору дал понять, что горбун может удалиться, и взял в руки расческу Валентина не думала отнимать ее: она растирала запястья, боясь поднимать руки к шее, а потом, когда надевала платье, до неимоверных размеров растянула ворот, чтобы просунуть в него голову.

– Тебе не будет холодно в этом платье? Может, принести кофту? – спросил Дору с озабоченным видом.

– Мне хорошо. Вы здесь даже перетопили.

Губы Дору тронула легкая усмешка:

– Топил профессор, а он в каминах разбирается так же хорошо, как и в нежити.

– Во всяком случае, лучше умирать от жары, чем от холода в присутствии графа. Вот, – и Эмиль протянул Валентине горсть винограда

– Спасибо, но я не хочу, – мотнула она головой, а когда Эмиль продолжил настаивать, поднеся две оторванные виноградинки прямо к ее губам, вскрикнула: – Я вообще не хочу есть!

– Мы знаем, что ты не хочешь есть, – Дору схватил ее за руку, чтобы втереть в запястья пахнущий розами крем. – Но ты должна. Ты прямо светишься… отсутствием здоровья!

– Я ведь съела сегодня вашу овсянку! Что вы еще от меня хотите?!

Она заплакала, против воли, и так же против воли оказалась у Дору на плече Его руки нежно скользили по вздрагивающей спине, а губы при каждом слове касались мочки ее уха:

– Это абсолютно нормально, что ты сейчас бурно на все реагируешь Скоро это пройдет А сейчас мы пойдем погулять! Так что надень вторые рейтузы!

– Ты смеешься! – всхлипнула Валентина – Я еле до ванны доковыляла

– На воздухе тебе станет легче, – встрял в разговор Эмиль – Мы оба будем поддерживать тебя.

Дору отстранил Валентину и потянулся к ее шее, чтобы втереть крем, и она с полными ужаса глазами и немым криком отпрянула от него

– Успокойся, Тина! Я не собираюсь тебя кусать! – он нежно прошелся пальцами по ее коже, и она почувствовала успокаивающую прохладу крема – Ранки почти зажили Уверен, шрама не останется

Валентина зажмурилась, пытаясь сдержать слезы, которые снова рвались из глаз под напором воспоминаний Они были отрывочными – танец, стиснутые плечи, тьма ледяного пола… Но боль оставалась реальной, она и сейчас почувствовала ее и задрожала всем телом

– Я же сказал, что нужна кофта, – усмехнулся Дору

Но Эмиль уже держал в руках шубу

– Нет, – Валентина замотала головой – Я не выдержу эту тяжесть на своих плечах Дай мне мою куртку, пожалуйста

Дору помог ей одеться и подал руку, но у двери Эмиль не выдержал и, подхватив шатающуюся девушку на руки, вынес во двор Морозный воздух ударил в лицо, и Валентина поспешила спрятаться от ветра на груди Эмиля, но тот резко опустил ее на заснеженную тропинку и отступил Валентина пошатнулась и, чтобы удержать равновесие, сделала два шага вперед, или назад – она не видела ничего, кроме снега Он слишком ярко искрился, хотя она и понимала, что сейчас темная ночь А когда в глазах померкло, она принялась судорожно шарить по воздуха и даже скулить, как запертый в комнате щенок, пока не отыскала руку Дору, в которую тут же вцепилась мертвой хваткой

– Не могу… – простонала она.

– Через силу… Сможешь Ты столько всего смогла за этот месяц..

– Месяц? – Валентина припала к груди Дору и взглянула в его бледное тонкое лицо. – Какое сегодня число? Вы говорили про сочельник

– Все верно… – его губы дрогнули в усмешке. – А то, что было до укуса, ты благополучно забыла?

Валентина резко отстранилась и пошатнулась, но руку вырвала и пошла вперед Они в саду – здесь негде заблудиться

– Молодец, Тина! Молодец! – подбадривал ее Дору.

А она не оборачивалась и не знала, идет он за ней или нет. В ушах так звенело, что она не слышала даже похрустывания снега под собственными ногами Но вдруг она обернулась – сама не поняла, почему. Дору стоял в двух шагах от нее, но Эмиля нигде не было.

– Где Эмиль? – спросила она, точно не зная, зачем спрашивает

Ей не нужен еще один спутник. Она бы и от этого избавилась, если бы знала, что садовая дорожка выведет ее в город к людям. Она была согласна даже ползти по ней, если ноги откажут ей окончательно.

– Решил принести тебе шубу. Тебе точно не холодно?

– Мне хорошо, – повторила она, смакуя слово "хорошо": хорошо в этом замке ей не было и никогда не будет

– Вчера днем мы отправили Серджиу за елкой, – глаза Дору блестели.

– Зачем вам елка? – проговорила сухо Валентина, и ей ничего для этого не потребовалось, голос на морозе пропал сам собой.

– Как зачем? Для тебя! Мы даже подарки тебе под елку положили. Хочешь, откроем заранее?

Валентина пошатнулась и ухватилась за Дору. Теперь их носы почти соприкасались, и она могла говорить шепотом:

– Ты знаешь, чего я хочу. Убраться отсюда и забыть вас, как страшный сон. Граф положил мне под елку ключи от Ситроена? – она вывернула пустые карманы куртки. – Или их взял ты?

Взгляд Дору сделался ледяным и ярким. Валентина зажмурилась и снова почувствовала на глазах слезы.

– Ключи уже были у тебя в руках. Ты сама не уехала.

Валентине показалось, что прошла целая вечность, пока она сумела проговорить в голос:

– Я поверила твоему отцу.

– Ну и дура! – почти выплюнул ей в лицо Дору и оттолкнул

Она лишь чудом не упала – и чудо было Эмилем, который подхватил ее под мышки и развернул к себе со словами

– Смотри, кто у меня!

Валентина сумела отступить на шаг, чтобы Эмиль смог развернуть сверток, который прижимал к груди На одеяльце она увидела неподвижную, сложившую крылышки, летучую мышь

– Только не говори мне, – прорычала она так громко, что сама удивилась мощи вернувшегося голоса – Не смей говорить, что это граф и что он так распереживался за меня, что не может материализоваться без моего поцелуя Потому что я, хоть и едва держусь на ногах, сумею с корнем вырвать вот этот куст и отстегать тебя розгами..

Ее качнуло в сторону, и она пошире расставила ноги, чтобы не упасть: такая поза придала ей еще больше воинственного вида

– Убери от меня летучую мышь и себя заодно!

Эмиль с каменным лицом спрятал сверток под плащ Тогда Валентина обернулась к Дору и прокричала еще громче:

– Тоже убирайся! Оставьте меня одну!

– Браво! Браво! – услышала она за спиной низкий голос Эмиля – С тобой, Тина, скучно Что бы я ни сделал, все работает мгновенно Сила духа вернулась в тебя раньше других сил – мои поздравления!

– Я ненавижу тебя! – прорычала она, стоя к нему спиной, а потом все же обернулась – Я тебя

И не договорила На том месте, где секунду назад стоял Эмиль, темнела неподвижная фигура графа Заполье Он был в обычном костюме, только на плечах его еще болталась шуба Валентина резко обернулась – Дору тоже исчез Тогда она снова взглянула на графа Он не сделал к ней шага К чему лишний шаг для вампира, когда между ними и так не больше пяти шагов

– Ну, договаривай, я жду

Голос глухой, точно простуженный Но вампиры не болеют Это злоба Валентина сглотнула Он дал ей повод его ненавидеть, как и обещал

– Не дождетесь! Я никогда Никогда – голос ее затухал, перед глазами все сверкало, но она сумела договорить: – Не скажу вам то, что вы хотите от меня услышать

И вот ее уже окутала звенящая кромешная тьма