Текст книги "Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II (СИ)"
Автор книги: Ольга Горышина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)
Последний глоток сказки: жизнь (часть I)
Ольга Горышина
Глава 1 «Старый скрипач»
Нервные повизгивания скрипки сотрясали нагретую тишину полупустого придорожного кафе. Старый скрипач следил, как в такт движению его смычка скользит по замерзшему стеклу палец девушки, сидящей за пустым столиком. Прищурившись, он увидел четкий силуэт двух летучих мышей, парящих крылом к крылу. Скрипач продолжал играть. Когда он дергал головой, рисунок на стекле дрожал, и крылатые создания ночи будто бы танцевали.
Девушка тоже дрожала, хотя толстый серый свитер мог вогнать в жар любого. Наконец она спрятала замерзший палец в длинный рукав и обернулась к скрипачу. Так резко и неожиданно, что пиликанье на миг стихло. Потом смычок издал протяжный вой и упал на колено старика. Затем снова взмыл в воздух и ловко вывел хриплую руладу ночного кузнечика. Девушка смотрела на него в упор, и старик в который раз поразился ее нездоровой бледности. Одной рукой она поддерживала голову под подбородок, словно боясь ненароком уронить на стол, а второй вытащила из деревянного стакана салфетку и принялась упоенно ее рвать. И вдруг – вот ведь удивительно – помахала ему бумажной скрипкой.
Старик заиграл снова – на этот раз только для нее. Но вот незадача – пиликанье больше не занимало девушку. Она смотрела на подмерзающих на стекле летучих мышей, зато скрипач вновь смог незаметно любоваться ею. Старик не назвал бы ее красивой, но миловидность тонких черт и было тем, что притягивало мужской взгляд. Льняные, подстриженные лесенкой волосы, явно мешали, и девушка то и дело откидывала их с лица. Но тут между ними встала белая спина официантки.
– Ваш кофе и заварные булочки, – сказала грудастая девица на дурном английском с румынским гортанным выговором.
– Простите, но я просила с собой, – довольно чисто ответила девушка и вновь откинула волосы с бледного лица.
Одна прядь зацепилась за массивный перстень с рубином, украшавший указательный палец правой руки, и с тихим русским ругательством девушка выдернула из своей не шибко богатой шевелюры, не морщась, несколько волосинок. Грудастая официантка, скривив рот, удалилась, захватив с собой злополучные булочки, а девушка открыла висевшую на спинке стула сумку и достала термос.
– Разрешите присесть, домнишоара? – произнес скрипач на коверканном русском и навис над пустым столиком.
– Прошу вас, – отозвалась девушка на родном языке. – Я принесла ваш портрет, как и обещала.
Скрипач с шумом подвинул стул и тяжело опустился на него.
– Тебе бы выспаться, дорогая Валентина… На кого ты после такого отпуска будешь похожа! – его голос дрожал, как и струны вытертого инструмента. – Брось этот портрет…
Но, говоря это, скрипач все сильнее перегибался через стол, чтобы заглянуть в сумку, которую Валентина вновь открыла, чтобы вытащить две плотные картонки. Она опустила их на стол и приподняла верхнюю, чтобы открыть глазам старика прекрасную акварель. Старик дрожащими руками взял рисунок и едва удержался, чтобы не поцеловать бумагу: с пористого акварельного листа на него смотрел молодой музыкант, залихватски откинувший голову. Старик зашамкал тонкими бесцветными губами, но ничего не сказал, лишь заскрипел старыми суставами, заламывая пальцы.
– Тебе бы лет так тридцать назад меня послушать, пока руки не болели, – сказал он совсем тихо. – А сейчас даже из милости на свадьбы не приглашают. А я вот что тебе скажу, Валентина: скрипка – это музыка любви. Да, да… А зимой у нас тут делать нечего: снег кругом, ничего не видать, а вот летом зелень и фрукты в садах. Нет, в Румынию надо ездить только летом. А это что?
Старик махнул на окно, и Валентина как-то слишком быстро дыхнула на стекло, чтобы стереть рисунок.
– Граф Дракула и Мина, – усмехнулся старик. – И ославили же нас на весь мир. Ну нет у нас в Трансильвании вампиров, нет. Вот оборотней – сколько хочешь, одного я даже сам видел… Однажды ночью, тоже зимой дело было, иду там, ближе к окраине, где дома еще старые и заборы покосившиеся… Мы вчера туда с тобой не дошли.
Но тут на стол опустилась коробка с пирожными, и грудастая официантка зашикала на старика по-румынски, и тот тяжело поднялся со стула, поклонился девушке, приподнимая с головы кепку, и поплелся к своему стулу, на котором осталась лежать скрипка.
Валентина перелила в термос кофе, поднялась со стула и уже хотела перекинуть сумку через плечо, как заметила забытую стариком акварель и направилась к музыканту.
– Возьмите на память, – она положила рисунок на стол. – Я думаю, что завтра уже не приду. У нас с женихом другие планы, а мне действительно понравилась ваша музыка. Да и вчерашняя прогулка по старому городу была замечательная, будто в прошлый… Нет, – она улыбнулась, – уже в позапрошлый век окунулась. А точно у вас в городе нет никаких преданий про вампиров?
Старик аккуратно укладывал скрипку в футляр, потому не видел, как Валентина нервно закусила губу.
– Ты что-то не похожа на любительницу вампиров. Как-то проста слишком, открыта… Прости, коль обидел.
– Да я не любительница, просто в свое время сочинила сказку про летучих мышей… Красивые образы… Я ведь художник по куклам, уже говорила вам.
– Нет у нас легенд, нет. Вам в замок Дракулы надо ехать за английскими фантазиями, а не к нам… Говорю же, вот про оборотней тебе любой трансильванец расскажет, а вампиры… Что вампиры… Вон ты сказки наши почитай. В них чесноком не отмашешься от гнили кладбищенской. Говорю ж, летом приезжай к нам пейзажи рисовать, вишню поесть, сливы, яблоки… А вообще влюбиться тебе надо, вот и на вампиров тянуть перестанет… Ах, молодежь-молодежь, в невесту играть… Ничего умнее не придумала! У нас девки в твоем возрасте уже с детками нянчатся.
– Да я же не просто так, я же помочь ему хочу. Ну не хочет Дору жениться. Рано ему, не нагулялся еще. Вот вы б его папочку видели, вампир так вампир, – Валентина хотела было поднять руку, чтобы убрать со лба волосы, но массивный рубин тотчас поймал нитку свитера. – Да ангел его дери!
– А чем тебе ангелы не угодили? – усмехнулся бесцветными губами скрипач. – Никогда не слышал подобного ругательства. Вы, молодежь, чего только не выдумаете. Мы раньше любили, а вы теперь в любовь играете…
Бледная девушка вспыхнула и извинилась.
– Да это так… Просто. Шутка. Дурацкая.
Старик взял скрипку и с опаской покосился на официантку, продолжавшую следить за ним с неприкрытой неприязнью.
– Ох, пойдем отсюда, пока меня не погнали поганой метлой. Вернуть бы молодость, от моей музыки бы не шарахались. Скучно дома сидеть одному, скучно, так, знаешь, и смерть призываешь, а та все не идет. Одинокая старость ужасна… Вот раньше-то в деревне каждый друг друга знал, хоть поговорить было с кем, а сейчас… Я уж и не знаю, чего ты со стариком три дня возилась… Наверное, совсем тебе скучно тут, в деревне…
Старик кривил губы, наглаживая тонкими сморщенными пальцами грубую деревянную столешницу, не решаясь поднять с нее рисунок.
– Вам у себя дома надо по стенам развесить чеснок, – в свою очередь улыбнулась Валентина. – Потом нарядиться вампиром и заманивать туристов звуками скрипки. И рассказывать сказку про вечную любовь. Любовь – вечная тема.
– Знаешь, с годами перестаешь верить в любовь… А после нескольких столетий, ах… Я стар для этого. Стар.
Валентина молчала и вертела на пальце перстень, то и дело норовя снять.
– А я и сейчас в любовь не верю, так пусть она хоть в сказке будет. Это же красиво… Вас подвезти?
Старик покачал головой, сунул за пазуху подаренную акварель, схватил скрипку и поспешил к выходу, потому что официантка уже направлялась к ним с каменным лицом. Посетителей прибавилось, и теперь скрипка и вид самого скрипача мешали бы романтическому вечеру. Валентина прикрыла рот рукой, чтобы скрыть зевок, повесила на плечо массивную сумку, подхватила коробку с пирожными и направилась к двери, за которой поспешно скрылся старик.
На улице было морозно, хотя с неба падали редкие снежинки. Девушка поежилась, вновь зевнула, на этот раз уже в полный рот, и снова обратилась к старику, который накручивал на шею протертый шарф.
– Снег идет. Давайте подвезу?
– Дойду, не впервой, – прохрипел старик и закашлялся. – А ты подумай, может жених не так и плох?
– Нет, нет… Это просто спектакль. Трансильванская сказка. Жаль, что у вас тут замка нет.
– Вот нужен вам всем замок, принцы, перстни с рубинами. Жаль, что вы и в двадцать в любовь не верите. А сказку без веры не напишешь. Ты вот, гляди какая талантливая, как смогла угадать, каким я был в молодости, словно с меня пятьдесят лет назад писала. Как так получилось?
– Практика, никакой тайны. Я рада, что угодила. Прощайте и… Все же, может, был у вас… А ладно, не важно…
Валентина перебежала по грязному снегу на другую сторону дороги, где ждал ее серый Ситроен.
– Как же холодно, ангел вас всех дери! – процедила она сквозь зубы и открыла заднюю дверцу, чтобы бросить на заваленное магазинными пакетами сиденье сумку с термосом, а коробку с заварными булочками положила на сиденье рядом с водителем и через секунду вновь выругалась, когда, заведя машину, увидела на часах время. – Дору меня убьет!
Валентина рванула с места и, не пропустив на дороге машину, вклинилась в движение. И на первом же светофоре стала на ощупь искать в бардачке солнцезащитные очки, потому как заходящее солнце нещадно било в глаза. Светофор за светофором встречал Валентину красным светом, и ее язык уже устал выдавать странное ругательство. Наконец городские улицы остались позади, и Ситроен выехал на полупустую проселочную дорогу, которая после очередного поворота совсем опустела.
– Ну вот и все! – выкрикнула Валентина и, сорвав с носа солнцезащитные очки, зашвырнула их на заднее сиденье. – Солнце зашло, теперь гони-не гони – не успеешь.
И тут она замолчала, поняв, что начала не только ругаться вслух, но уже и говорить сама с собой.
– Успокойся, Тина, – добавила она тут же в полный голос. – Это сказка. Всего– навсего сказка. Просто готическая. Но в Рождество все закончится. Дору обещал. Граф Заполье останется только в моих кошмарах. Никаких настоящих вампиров больше не будет существовать в моей жизни, никаких… Сказал же этот скрипач, что нет тут замка, нет… Это все фикция! Еще в Рождество я обязательно высплюсь. Вот возьму и высплюсь в своей детской кроватке. У мамы…
Только сердце не слушало доводы разума и продолжало биться учащенно. Валентина вдавила педаль газа, разгоняя машину все быстрее и быстрее, послав ко всем чертям осторожность, ведь в этих заснеженных полях схлопотать штраф было не от кого. Дворники заработали с удвоенной силой, сметая снежинки с лобового стекла, и все равно в неизбежно подкравшихся сумерках дорога высвечивалась еле-еле, да и глаза после трех бессонных суток уже мало что видели. Она вела машину на ощупь, мысленно представляя очередной поворот. Ну еще чуть-чуть, ногу с газа, поворот и бац…
Глава 2 «Спасение из снежного плена»
На педаль тормоза можно было уже и не жать, потому как машину остановил сугроб. Валентина попыталась сдать хоть немного назад, но колеса прокручивались, и Ситроен не двигался с места. Лобовое стекло полностью засыпало снегом. Валентина вылезла из машины, чтобы оценить обстановку, но тут же забралась обратно. Ну что теперь? Лопаты нет, да и откопать колеса ей все равно бы не удалось, а вот вампирская сила дарителя кольца с рубином сейчас бы ей очень пригодилась.
Валентина с надеждой потянулась к телефону, но тут же вновь выругалась любимым ругательством своего псевдо-жениха. Вампирский замок был надежно скрыт от любопытных деревенских глаз, потому, конечно же, никакой мобильной сети в этих бескрайних снежных просторах смартфон не находил.
– Надо начинать соображать! – подбадривала Валентина свой упавший дух.
Но, увы, думать было не о чем. В такой час ни одной живой души на этой дороге не появится. Утром, правда, тоже вряд ли кто сюда сунется, потому что даже на это поле распространялись странные чары, отменяющие все законы физики, которые она когда-то учила в школе. Однако утром можно будет попытаться дойти оставшиеся два километра пешком. Сейчас же ночью, в снегопад, идти было бесполезно и небезопасно: у нее ни куртки, ни фонарика…
"Ну почему всякого… добра в машине завались, а набора женской безопасности нет?!" – задавала себе Валентина риторический вопрос, на этот раз уже молча.
Она включила в машине свет, надеясь, что заряда аккумулятора хватит хотя бы на пару часов, а потом… Она попыталась вспомнить прогноз погоды – сколько "минус" будет за бортом? Одного взгляда на падающий снег оказалось достаточно, чтобы начать дрожать от холода. Валентина перегнулась назад и подтянула к себе сумку, чтобы достать термос. Она отхлебнула горячую жидкость и задержала во рту, не решаясь проглотить. После двух недель на кофе, чтобы не засыпать ночью, ее стало мутить от одного его запаха.
"Может, действительно не пить? – подумала она почти вслух, – ведь сегодня ночью лучше поспать, чтобы быстро, как в сказке, взошло солнце…"
Она уже продрогла до самых костей, хотя думала, что успела свыкнуться с могильным холодом вампирского склепа. Надо допивать кофе, потому что только этот глоток может ее сейчас согреть. "А что потом, через час, например?" – спрашивала себя Валентина, но решила подумать об этом через час, а пока, чтобы отвлечься, лучше поесть.
Она открыла коробку с заварными булочками. Однако горло тут сжал предательский спазм страха. Правда, через мгновение отпустил, и ее голодный организм проглотил аж целых две булки. "Опять ешь сладкое?" – пронеслось в голове несчастной, и на мгновение ей показалось, что-то был уже не ее внутренний голос, а реальный голос графа Заполье. "Ну и ладно, – пожала она в ответ плечами, чувствуя бегущую по телу предательскую дрожь. – Никто ж не видит, да и есть хочется".
Никто? Валентина начала судорожно вглядываться в темноту, ища горящие глаза серых братьев. "Интересно, а волки тут водятся?" – думала она, не понимая, как не удосужилась спросить об этом своих гостеприимных вампиров заранее. Страшно-то как… В общем, бояться надо было раньше, когда она соглашалась играть роль невесты вампира. Но она ведь не соглашалась – Дору полностью подчинил себе ее волю. Так отчего сейчас выпустил на свободу? Впрочем, какая свобода в клетке в высокой башне и в поле с высоким напряжением?
Однако сейчас Валентиной владел страх иного рода, настоящий, животный – волки не будут столь галантны, как бывшие когда-то людьми вампиры.
– Ну, пожалуйста, заберите меня отсюда, – вдруг вновь в голос заговорила Валентина и почувствовала, как в горле встал солоноватый ком. – Я буду хорошей, честное слово. Я больше никогда не стану опаздывать. Просто в этом чертовом кафе невозможно дождаться заказа, но зато там тепло. Не могу же я целый день мерзнуть. У вас тут не европейские зимы! И я больше никогда не буду есть сладкое! Да я мечтаю не есть сладкое! Это все он, ваш сын!
Валентина швырнула коробку с оставшимися булочками на заднее сиденье, почувствовав, что сейчас разревется. И в самый последний момент сообразила, что для связи с Дору ей не нужен телефон. Достаточно просто выйти на улицу и позвать!
Она вылезла из машины под жуткий снег и потерла руки, надеясь согреть таким простым движением и остальное тело. Не помогло. Тогда, набрав в легкие побольше леденящего даже душу воздуха, Валентина закричала:
– Дору!!!
Ответом стала тишина. Что ж, Валентина решила, что обычное "А", взятое ее совсем уж не певческим голоском, принесет куда больше пользы.
– ААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!! ммммммм… мммммммммммм… ммммм… ммммм!!!!!!!!!!
– Я столько уже раз просил тебя не визжать!
Валентина рухнула в снег в то же самое мгновение, как перестала чувствовать на своих губах кожаную перчатку. Она ловила ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, потому что тяжелая рука слишком долго закрывала ей не только рот, но и нос. Сгруппироваться от неожиданности Валентина не успела, потому растянулась в сугробе в полный рост, и даже растрепанные волосы и те плавно утонули в мягком свежевыпавшем снегу.
Ей было холодно, мокро и страшно. Последнее чувство оказалось сильнее остальных, и Валентина закрыла глаза в безумной надежде открыть их лишь на рассвете, когда все вампиры отправятся на заслуженный покой.
– Открой глаза и возьми мою руку, – голос графа Заполье был спокойный и холодный.
За две недели Валентина так и не научилась понимать по голосу, когда граф смеется, а когда еле сдерживает гнев. Она открыла один глаз, затем второй, но увидела только кожаную перчатку и, приняв ее в свою мокрую ладонь, тут же оказалась на ногах. Но не взглянула на своего спасителя, предпочтя изучать собственные сапоги.
– Добрый вечер, Валентина, – вампир на удивление отлично говорил по-русски.
Или она просто его понимала… Все может быть, только… Почему он? Когда она звала Дору…
– Добрый вечер, граф, – прошептала она севшим от страха голосом слишком громко, поэтому глаз решила не поднимать, так, на всякий случай. – Я бы никогда не решилась побеспокоить вас. Я звала Дору.
В свете фар она видела на снегу длинную черную тень, которая замерла с поднятой рукой и медленно начертила длинным пальцем в морозном воздухе знак вопроса.
– В твоем положении выбирать не приходится, – голос вампира оставался спокойным и холодным. – Где ты пропадала столько времени? Ты разве не понимаешь, что мой сын волнуется за тебя? И я волнуюсь… – и граф тут же добавил: – За него.
Давно Валентина так внимательно не рассматривала свои сапоги, но, увы, не могла найти в них ни одного изъяна, кроме цвета. По закону подлости, в ее размере на распродаже осталась только красная кожа. Но сапоги оказались настолько удобными, что, похоже, она доходит в них до весны, несмотря на ненависть к кровавому цвету. Она думала об этой ерунде, чтобы убить чувство страха, сковавшее все ее существо от близости вампира. Тот молчал, словно действительно ждал ответы на заданные им вопросы. А что она могла ответить: ждала, когда ей запакуют пирожные?
– Я еще вчера сказал, чтобы ты больше не ездила в деревню. Неужели тебе нечем занять себя в замке? Как ты тогда намерена с нами жить?
– Я рисую, и мне надо было купить новой акварели… – Валентина вновь замолчала, испугавшись тона собственного голоса, словно она в чем-то упрекала графа.
Граф смотрел внимательно на ее лоб, к которому прилипли мокрые от снега льняные пряди.
– Замерзла?
Валентине даже показалось, что в его голосе появилась незамеченная ей ранее нежность.
– Отойди в сторону. Только смотри, не рухни опять в сугроб.
Да он даже умеет смеяться.
– Тут скользко.
И вновь эта забота.
Валентина покорно сделала шаг в сторону. Когда снег хрустнул в противоположном от нее направлении, она решилась поднять глаза. Граф Заполье, как всегда, был полностью укутан в байковый домашний халат. Ну да, так и подобает наряжаться классическому вампиру – только с цветом прогадали: халат должен быть красным, а тут он светло-коричневый. Не комильфо, прямо скажем. И содержимое не совсем соответствует канону: граф Заполье высок, но не слишком красив, зато слишком притягателен… Впрочем, это важно на экране, а в жизни вампиров просто не должно существовать.
Только этот стоял прямо перед ней, в Румынии, в декабре, и больше никого не было рядом. Даже волосы начали дрожать, как мышиные хвосты, когда граф Заполье медленно обернулся и подмигнул ей. Да, он это сделал! А потом легким движением вытолкнул машину из сугроба.
– Теперь быстро… – вампир запнулся, заметив, как вздрогнула смертная девушка, встретившись с его темным взглядом, и произнес уже медленно: – Д-о– м-о-й, пока ты не заболела. У тебя уже стучат зубы от… холода. Ведь от холода, правда? Я надеюсь, ты не меня боишься, дитя? – и добавил через секунду: – Мы ведь почти уже семья, моя драгоценная Валентина.
Граф Заполье распахнул водительскую дверь.
– Прошу!
Валентина в три шага оказалась у машины, юркнула под его руку и, прежде чем захлопнуть дверь, спросила:
– А вы как? Своим летом?
– Хотелось бы, – улыбнулся вампир. – Однако ж перспектива всю ночь летать от замка до очередного сугроба меня не вдохновляет.
Валентина не успела захлопнуть водительскую дверь, а граф уже сидел рядом. Впервые она оказалась от него на таком непозволительно близком расстоянии. К тому же, никогда прежде она не оставалась с ним одна, без Дору. Сердце бешено стучало и гнало кровь к лицу, заставляя предательски пылать даже уши. Плечи дрожали сильнее, чем на морозе, потому что откинутый край байкового халата лежал на ее сером свитере.
– Граф, вы халат помнете, – едва слышно прошептала Валентина.
Вампир так же едва слышно ответил:
– Он не мнется…
Руки дрожали, и потому Валентина только с третьего раза смогла провернуть ключ в замке зажигания, но когда нажала на педаль газа, машина отчего-то поехала назад.
– Я перепутала передачи! – взвизгнула Валентина, резко перевела ручку обратно на "паркинг" и заплакала: – Не могу…
Ну вот, дура, только разреветься перед ним не хватало! Все-таки в сугробе она изрядно перетрусила, а слезы – это самый безопасный выход адреналина. Только не здесь и не сейчас. Но именно сейчас она вздрогнула от легкого прикосновения к своим волосам.
– Я бы очень хотел тебе помочь, но я не умею водить машину, прости…
Граф быстро убрал руку. Если вообще его прикосновение не было плодом ее разгоряченной, вернее – замерзшей фантазии.
– Как-то своими двумя привык обходиться. Мне нечего таскать с собой…
Слезы тут же высохли, потому что Валентина вся вспыхнула, когда вампир перевел взгляд на заваленное заднее сиденье.
– В общем, в машине Дору еще хуже, – сказал граф с усмешкой.
– Там все нужное, – едва выдавила из себя Валентина.
– В этом вы с ним очень похожи. Ему нужно все это и еще то, что не поместилось.
– Но там платья, – совсем упавшим голосом возразила Валентина. – Вы же сами сказали…
– А ты меня слушаешься? – вампир поднял удивленно брови и улыбнулся. – Похвально. Я всегда мечтал о послушной дочери, – и тут почти вскрикнул: – Да, господи боже мой, прекрати уже трястись! Если ты так замерзла, поехали быстрее домой.
Валентина сжала губы, чтобы вновь не всхлипнуть, и сумела вырулить на дорогу.
До замка они доехали в настоящей гробовой тишине, которую тут же прорезал вопль Дору, лишь только она заглушила машину. Из мертвой хватки, которая вырвала ее с водительского сиденья, освободиться не представлялось возможным. Когда же Валентина поняла, что не только у нее нет земли под ногами, что оба они парят в воздухе, она завизжала даже сильнее, чем когда призывала Дору на помощь:
– Опусти ее вниз, немедленно!
Сын тут же подчинился отцу, но оступился при снижении и рухнул на хорошо утрамбованную горку снега, сваленную у самых замковых ворот. В последний момент он успел закрыть лицо девушки ладонями и зло прорычал:
– Papa, велите Серджиу лучше чистить дорожки!
Граф ничего не ответил, и Дору осторожно поднялся на ноги, бережно держа псевдо-невесту на руках.
– А теперь поблагодари меня за спасение своего лица. Ну же! Ты что, не успела за день соскучиться?
– Дору, я попросил бы вас воздержаться от проявления бурных чувств до того момента, когда объект оных будет хотя бы согрет. Мне кажется маловероятным, что завтрашний день вы сможете провести у постели невесты, чтобы менять ей компрессы на лбу и отпаивать горячим чаем с малиной, а Серджиу и так есть чем заняться.
– Конечно, papá, я как-то не подумал, – нахально улыбнулся юный граф Заполье и запечатлел на лбу невесты ледяной поцелуй.
– Меня это ничуть не удивляет, – сказал граф сухо и, как показалось Валентине, даже немного зло.
Она оторвала голову от плеча сына и хотела взглянуть на отца, но тот будто растворился в воздухе.
– Я даже не успела поблагодарить графа за спасение, – прошептала Валентина, с недоумением глядя на пустое место, где еще недавно возвышалась величественная фигура хозяина замка.
– Не стоит благодарности, дитя мое, – услышала она откуда-то сверху бархатный голос и тут же уткнулась обратно в плечо Дору, который толкнул ногой резные ворота и медленно пошел по расчищенной дорожке к массивной двери, заботливо придерживаемой слугой-горбуном.
