Текст книги "Мир вашему дому!"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 45 страниц)

Старший нападавших соскочил наземь. В его левой руке, словно живая, зашипела и щелкнула по голенищу сапога недлинная тугая нагайка. Из-под мохнатой папахи выбивался густой чуб с посверкивавшей сединой; такое же серебро посверкивало и в коротких офицерских усах. Глаз видно не было, огненные тени лежали у рта и на высоких скулах. Мягко, упруго ступая, он подошел к убитым. Нагнулся, поднял выпавший из руки зарубленного клинок..

– Что… – голос его осекся, он поднес оружие ближе к лицу – широкий одноострый клинок длиной в пол-руки, витая рукоять почти без гарды… Отбросил оружие, сильным движением перевернул убитого – свет пожара упал на правильное лицо, которое никак не могло принадлежать вабиска – перекошенный рот, светлые волосы, посыпанные алыми искрами отсветов. – Что… Что это такое?! – неожиданная растерянность в его голосе смешалась с отчетливым ужасом. Он метнулся, уронив папаху, к останкам второго убитого, даже не нагибаясь, увидел маскхалат, перетянутый широкими ремнями, полувыскользнувший из кобуры офицерский плазмомёт… – Что же мы наделали, бараны?! – он схватил под уздцы двух ближайших коней, зажал так, что они затанцевали, всхрапывая. – Это же германцы! – ужас в его голосе сменился больные бессилием. – Мы же своих перебили… – он выпустил уздечки, подобрал папаху, отряхнул ее о колено механически. Вернулся к первому убитому, вгляделся в лицо – лицо подростка лет 14. – Сканеры у них не сработали… на нас… – проговорил он, еще раз обводя глазами кольцо потупившихся всадников – тишину можно стало рубить шашкой. – Ай, молодца, – почти весело, ни к кому не обращаясь, для себя, сказал он, и нагайка с визгом рассекла воздух. – Ах, как они нас… здорово… – он засмеялся, и этот смех дико прозвучал на поляне. – Не удивлюсь, если завтра они нас отправят штурмовать Прибой вместо их пограничной крепости… У-у… – прорвалось у него, и в этом звуке прозвучало что-то такое, от чего мороз пробежал по коже дата у самых храбрых. – Так… – он почти пробежал вдоль строя, глядя в лица своих людей. – Так, кто? Кто, кто? Кто сообщил? Кто навел?

– Отшельник, – сказал кто-то.

– Так. Отшельника взять. Привезти на латифундию. Допросить. Узнать все. Кто. Когда, где дал ему сведения. Всё!!! – заорал он вдруг, снова полоснув воздух нагайкой. – Подгоните джип. Трупы грузите. И потушите вы… это!

– Напалм, – буркнул другой голос. – Чем его тушить?

– Нечем, нечем… – пробормотал седоусый. – Теперь долго тушить придется…

10.

Газетных принтеров тут, судя по всему, еще не установили, поэтому Игорь был благодарен Дзюбе, когда тот перед тем, как уйти, дал ему свежий выпуск «Факела Прибоя». У губернатора были и несколько центральных газет, но они очень мало интересовали мальчика – тек же мало, как и транслировавшийся по установленному в носу экраноплана стерео матч по футболу из Озерного.

"Факел Прибоя" оказался типичной колониальной газетой – слегка наивной, но с максимумом информации, чем подобные газеты в лучшую сторону отличались от центральных, поставлявших в основном рекламу, голографические репортажи и сплетни.

На второй уже странице, в начале статьи какого-то офицера, была опубликована большая карта полушарий, на которой приводились цифры о ресурсах планеты согласно данным космической разведки. На общем синем фоне розовым цветом выделялись подконтрольные России земли. И выглядели они маловнушительно… Игорь прочел статью. Как он и ожидал – в конце ставился вопрос о дальнейшем развитии колонии…

…Экраноплан в самом деле заходил на все фермы ж кордоны по пути. За окнами давно началась ночь, в салоне погасили освещение, и те, кто не хотел спать, а занимался какими-то своими делами, включили лампы направленного света на гибких шнурах, выдвигавшиеся из спинок сидений. Салон постепенно пустел – выходило больше людей, чем входило.

Сосед Игоря тоже вывел, и мальчишка переместился к окну. А уже на следующей остановке его освободившееся место занял германский мальчишка – чуть младше самого Игоря, в армейской куртке, перетянутой ремнем, на котором висел скрамасакс, мешковатых серо-зеленых штанах, забранных в высокие ботинки с гетрами и кепи на длинных светлых волосах. Садясь, германец нарочито пренебрежительно положил на сиденье открытую кожаную кобуру, из которой торчал РПП(1.) ТМ-94 и, покосившись на Игоря, вздернул прямой красивый нос. Игорь дружелюбно улыбнулся, ощутив волну недоброжелательности, исходившую от соседа.

1. Ручной полуавтоматический плазмомёт – личное оружие офицерского состава, широко поступающее в свободную продажу.

Около двух ночи экраноплан остановился возле одной из ферм, пристройка к которой была ярко освещена, и бегущая строка извещал, что «здесь располагается семейная харчевня „Три пескаря“». Водитель по связи объявил, что стоянка час, Игорь, выбравшись со своего места, вывел наружу – он решил навестить заведение с таким чудным названием. Еще несколько человек последовали его примеру, но большинство пассажиров остались дремать, читать, разговаривать или смотреть стерео.

Ночь оказалась теплой, спокойной, хотя лес неподалеку жил своей жизнью – весьма бурной и вполне привычной, За фермой вяло побрехивали собаки. Недавно началось 6-е кресеня – одного из двадцати здешних месяцев, следующего за июнем – эта мысль позабавила, хотя Игорь знал, конечно, что счет времени на многих планетах отличается от стандартного; Сумерле хотя бы с днем – 24-часовым, как на Земле – повезло…

Внутри пристройка была отделана под старину – голые бревна со шпаклевкой, широкие столы из досок, могучие лавки, светильники-"светцы" и даже потрескивающее в очаге здорово иное полено, хотя очаг исполнял скорее роль чистой декорации – подальше виднелась приоткрытая дверь на кухню. За стойкой между огромными – уже не декоративными – бочками стоял мужчина лет сорока, хозяин, наверное. Он неспешно разговаривал с облокотившимся на стойку и вооруженным кружкой с пивом, офицером ополчения. Стены на уровне человеческой головы украшал пояс "лесных трофеев" – головы, рога и шкуры.

Странно, но в заведении сидели, несмотря на поздний час, посетители. Около входа – трое военных, кавалеристы Алых Драгун. Под портретом Его Величества обосновалась компания фермерского вида. Наконец – самое удивительное, что в дальнем углу сидели трое нэрионов – большеглазые, с лисьими лицами, острыми, заложенными назад ушами, широкоплечие, но очень тонкие в кости, Союзники держали в трехпалых ладонях самые обычные кружки. Правда, с пивом ли – неизвестно. Похоже, это были охотники – тут же стояло их оружие, пороховое, непривычных, но понятных очертаний.

Но внимание Игоря, вошедшего в зал, привлек лишь один человек. Он сидел около большого окна, положив ногу на ногу – молодой мужчина лет 20, одетый в охотничью куртку, армейские брюки и высокие ботинки. В вырезе куртки скрещивались концы легкого шарфа, на столе лежали тонкие перчатки.

Юноша поднял голову – загорелое лицо было не по годам суровым, между бровей вразлет прочно залегла складка. Рыжеватые волосы и странное выражение бледно-серых глаз были скорей англосаксонскими, чем русскими, если Игорь правильно учил этнографию.

Игорь, подойдя к стойке, взял кружку пива и порцию солянки. Когда же он вновь повернулся к залу, то увидел, как юноша делает приглашающий жест.

Имелись совсем свободные столики. Но отказаться от столь однозначного предложения было бы просто невежливо – Игорь, пройдя к столику, наклонил голову, опускаясь на широкую скамью.

– Добрая ночь, – поздоровался он первым.

– Добрая ночь, – ответил юноша. Вблизи его лицо казалось и моложе – и строже, а задумчивый взгляд стал слегка пугающим. – Вы с рейсового «ДЭК» а?

– Да, – кивнул Игорь, принимаясь за еду. Юнона неспешно отпил пива – у него в кружке был черный ирландский портер; рядом с ней на досках столе лежала широкополая панама. – Я вас не знаю, – он поставил кружку. – Вы новичок на планете?

– Я с Земли, – коротко ответил Игорь, чувствуя, как шевелится в нем раздражение: что еще за допрос?!

– Давно прилетели?

– На днях, – терпеливо отозвался Игорь.

– Намереваетесь задержаться в Чернолесье?

Игорь отложил вилку и прямо взглянул в серые глаза юноши. Спокойно, взвешивая каждое слово, сказал:

– Послушайте, я не знаю, кто вы. Вы не соизволили представиться – пусть так, это ваше дело, но в этом случае не следует затевать разговор и, тем более, задавать вопросы личного характера.

– Если я задаю вопросы – значит, я имею на это право, – так же спокойно и вежливо ответил юноша.

– Если вы представитель власти, и я вас заинтересовал в профессиональном отношении, я попрошу вас предъявит" ваши полномочия. И лишь потом задавать вопросы, – отрезал Игорь.

– Хотите ссоры? – улыбнулся юноша.

– Нет. Но готов к ней – когда, где и как вам будет угодно.

– Отвечайте, – голос юноши стал ощутимо повелительным, и Игорь почувствовал физическое давление биополя. – Я Довженко-Змай, генерал-губернатор Сумерлы.

Это была правда. Мгновенно прокрутив в памяти галерею портретов действующих генерал-губернаторов, Игорь увидел это лицо, как на голографии – и ругнул себя за то, что сразу его не вспомнил.

– Простите, сударь, – поспешно сказал мальчик. – Мне стыдно, но я не узнал вас… Игорь Вячеславович Муромцев, разрешите представиться…

– Выпускник Селенжинского Императорского Лицея этого года, – уточнил генерал-губернатор и перевел на английский: – Говорите на этом языке?

– Да, сударь, – кивнул Игорь. – Вы кого-то опасаетесь?

– Нет, просто английский – мой второй родной язык. Моя мать англичанка. Не следите за Готским Альманахом?(1.) Мне просто приятно говорись на этом языке.

1. Ежегодно публикуемый список дворянских фамилий и связей между ними.

– Вы… как вы здесь оказались? – быстро спросил Игорь. – Вы меня ждали?

– Догадались, – Довженко-Змай легко рассмеялся. – Это делает вам честь. Мой вертолет тут, на площадке. Полковник Дэ говорил о вас со мной пару часов назад.

– Полковник Дэ – это?.. – уточнил Игорь, снова принимаясь за солянку.

– Одно из прозвищ Дзюбы. Он сообщил мне о вашем согласии.

– Я думал, что это его инициатива, – заметил Игорь.

– Его, – подтвердил генерал-губернатор. – У меня огромный континент со всю Евразию и Африку размером. Тысячи километров границ и мало людей, способных самостоятельно руководить масштабными операциями. Полковник Дэ – один из них, именно поэтому я дал ему картбланш, когда он появился. Кстати, вы знаете, на чем я пришел к власти? На идее экспансии. И только когда я занял место генерал-губернатора, я понял, что это не так легко. Север континента – очень небезопасное место. Когда я освободил от иррузайцев Ваббам, а потом переселенцы создали Прибойную губернию и латифундию Феелькишер Ланд, мы приблизились непосредственно к границам Иррузая. А когда год назад полковник Бедряга повел людей на север по восточному побережью, и мы создали опорные пункты на нем – то оказались почти у границ Союза Аллогун – единственного организованного союзника, который остался у Иррузая. Мы отбили у вабиска контроль над множеством племен юга и разрушили торговые и политические связи между Иррузаем и обитателями южных лесов и лесостепей… Я хорошо знаю вабиска, их веру и обычаи – я даже писал об этом статьи для журналов по религии и этнографии… – он улыбнулся, словно извиняясь за недостойную политика слабость. – Ну так вот. Они жестоки, упорны и фанатичны. Они тысячи лет владели этой планетой безраздельно. Все и нашей мощи они себе не могут даже представить. Мы для них просто удачливый соперник – с океанских островов, потому что идея космических перелетов для них недоступна – и, между прочим, фоморы во время своей высадки тоже представлялись пришельцами откуда-то с просторов океана… Вабиска Иррузая достаточно развиты, чтобы не считать нас богами – и недостаточно развиты, чтобы осознать, насколько мы сильнее. Именно поэтому они очень опасны. А мы не можем наступать, потому что нет подробных сведений о возможном театре военных действий. Вам же известно, что настоящих карт не даст никакая аэрофотосъемка – только старая добрая работа по маршрутке, шаг за шагом, внимательно к аккуратно… – Игорь кивнул. – А если я начну боевые действия и они затянутся – мы рискуем получить долгую партизанскую войну. Желающих насытить вабиска оружием найдутся масса – чтобы создать нам лишние проблемы и полюбоваться на это со стороны. Те же сторки. Или фоморы…

– Меня не надо агитировать, – покачал головой Игорь. – Я сказал Ярославу Ярославовичу, что возьмусь за эту работу – и я возьмусь.

– Дело в том, что я не агитирую… – генерал-губернатор поморщился. – Послушайте, давайте на «ты» и по имени. Сергей.

– Игорь.

– Ну так вот, дело не в агитации. Я хочу тебе пояснить необходимость осторожности. Вабиска достаточно умны, чтобы понять, какую опасность представляет картографирование. Тогда они попытаются тебя убить. Как несколько лет назад убили моего отца, – Игорь удивленно посмотрел на генерал-губернатора, а тот продолжал спокойно перечислять: – Как полгода назад убили капитана Императорского Гражданского Инженерного Корпуса Хворостова. Как два месяца назад убили офицеров Императорского Гражданского Корпуса Лесничих лейтенантов Травченко и Максудова. Наконец, как неделю назад предположительно уничтожили у восточных отрогов Третьего Меридиана экспедицию во главе с профессором Российской Императорской Академии Наук Дороховым м одним из моих личных капитанов Рутковским.

– Я их не боюсь, – ответил Игорь спокойно. – Я землянин, русский и дворянин.

– Сергей Кириллович, – это оказался подошедший хозяин заведения, – вас визитируют, – и протянул выносную трубку аудиосвязи.

– Спасибо, – кивнул генерал-губернатор и взял трубку. Некоторое время слушал с непроницаемым лицом, потом обронил: "Да," – и обратился к Игорю. – Вот, пожалуйста. На северо-западной границе Чернолесского уезда горят леса.

11.

Любое поражение деморализует. Даже в игре. Когда Борька и Денька соединились с основным отрядом – у Димки остались два человека. Судя по всему, Генка потерял в перестрелке четверых, но для него потери составляли пятую часть отряда, а для Димки – больше трети.

Борька был готов к тому, что Димка спустит на него всех собак. Что ни говори, а именно он атаковал противника, толком не разобравшись, кто перед ним. Но Димка только буркнул: "Ладно, чего там," – и распорядился готовиться на ночлег.

Димка и пришедшие с ним ребята насквозь вымокли – уходя от погони, они переплыли речушку и долго сидели в камышах. Но огонь разжечь было нельзя – ограничились тем, что изо всех сил выкрутили маскхалата и улеглись теснее под здоровенный выворотень.

Все очень устали, но именно перенапряжение не давало уснуть. Пятеро мальчишек прислушивались к ночи, лежавшей вокруг их убежища, и молчали. Они могли заставить себя уснуть при помощи несложных приемов аутотренинга, которым их обучили с детства… но что-то словно подталкивало, заставляло изо всех сил вслушиваться.

– Что-то гудит, – вдруг сказал Женька.

Ему никто не возразил – все прислуживались, отчетливо ощущая, как безотчетное до этого напряжение обретает форму и плоть. Борька тоже слышал гул – странный, свистящий и постоянный.

– Слышите? – настойчиво и тревожно опросил Женька.

– Да, – отозвался за всех Димка. – Что это?..

– Тихо, – прервал его Борька, встав на колено и выглядывая наружу.

Ночь оживала. Вокруг мелькали, спеша, какие-то тени, посверкивали огоньки глаз. Несколько огромных серых волков плавно перескочили через выворотень, не задержались ни на секунду. Левее промчалось два или три мамонта, их жалобный рев расколол ожившую ночь. Поток животных становился все плотнее – вместе бежали хищники и травоядные, мелкие и крупные. На людей никто не обращал внимания. В верхушках деревьев истошно кричали птицы, слышался шум тысяч крыльев; одна из птиц мягко упала рядом с борькиной ногой – она была разбита ударом о дерево.

Странный, тягучий, древний ужас овладел мальчишками. Что-то темное, клубясь страхом, поднималось из глубин подсознания, накачивая кровь, мышцы, мозг одним слепым желанием – сорваться с места и бежать, бежать без оглядки, без остановки…

– Лесной пожар, – сказал Борька. – Ребята, лес горит.

Он различал в темноте белые, помертвевшие лица своих друзей. В лесах Сумерлы лесной пожар был страшным бедствием. Его мог остановить только землянин, поддержанный техникой. Но и землянину в лесу грозила смерть, если пожар застигнет его вот так…

И все-таки ребята подумали не о себе. В лесу были кордоны. Были другие люди. Наконец – огонь шел к Чернолесью? Конечно, пожар уже засекли со спутников, но…

Поток животных начал иссякать. А где-то за деревьями возник зловещий багровый свет – предвестник идущего огня. Ровный гул стал громче и яростней, в нем слышались свист и рев. Мощный ветер дул в сторону надвигающегося бедствия, засасываемый туда, как в топку.

– Ген?! – это крикнул Димка, и Борис увидел, как тот включил комбрас.

– Мы видим, – сказал с экрана Новик. – Я послал Кешку на дорогу, к нашим… покойничкам у джипов. Там связь мощнее, сообщат дорожникам и в вашу станицу, а потом придут к нам.

– Идем навстречу? – деловито спросил Димка. – Я даю пеленг, бери. И спешите.

– Будем сейчас, – Генка выключился.

– Это поджог, – зло сказал Борька. – Недавно были дожди, лес не мог загореться сам…

– Об этом потом, – прервал его Борька – он внимательно вглядывался в ширящееся зарево. – Ребята, пожар низовой, нам повезло. Надо чистить подлесок полосой. Слева река, справа дорога, через них не перепрыгнет.

– В цепь, пятьдесят шагов друг от друга – начали! – заорал Димка…

…Борька плохо запомнил, как и что он делал. Он вырубал кусты экономными ударами топора, не думая ни о чем, кроме того, чтобы успеть расчистить как можно большее пространство. Потом обнаружилось, что рядом с ним ожесточенно работают ребята из Водопадного и "убитые".

А еще потом пришел огонь.

Этот огонь был… живой. Борька мог бы поклясться в этом. Живой и злобный. Вот он замер на миг перед вырубленной полосой… и разбежался вдоль нее – мгновенно, в обе стороны, тычась острыми щупальцами, стараясь найти место, где можно перескочить на другую сторону. Большого труда стоило просто отвести взгляд от этого пламени… и Борьке на миг показалось, что вдали, среди занимающихся деревьев, медленно и грузно движутся огненные тени, имеющие форму и жизнь.

– Не смотреть в пламя! – крикнул кто-то, и Борька, вздрогнув, опомнился, снова бросаясь в бой. Но Борька мог бы поклясться, что слышит в гуле, вое и свистящем треске пламени хохот, невнятные угрозы и проклятья. Мальчишка не сомневался, что огонь направлен – направлен чьей-то волей, которая заодно пытается раздавить ментально группу подростков, так некстати оказавшихся на пути пожара.

Пекло стало невыносимым, и мальчишки, не защищенные ничем, кроме маскхалатов, вынуждены были отступать дальше, закрываясь руками от нестерпимого жара. Стена огня замерла у прогалины… но еще ничего не было кончено.

– Фланг! Загибайте правый фланг! – истошно заорал, как в бою, Димка откуда-то сбоку.

28 человек с тесаками и топорами на несколько километров пожара, постоянно расширяющего свой фронт – это все равно был заведомый проигрыш. Ребят ждало только одно – окружение и гибель в сжимающемся кольце огня.

Но именно в этот момент со стороны дороги проломился облепленный рабочими лесоход. Он тут же начал прокладывать широченную просеку, а люди, прыгавшие с него и вооруженные уже не только топорами, умело разворачивались в цепь.

– Мам! – на секунду разогнувшись, Борька помахал рукой высокой женщине, решительно распоряжавшейся своими людьми. Она в ответ погрозила кулаком. А еще через несколько минут над деревьями появился вертолет, завис – и с него по тросам соскользнули бойцы пожарного десанта, закованные в огнеупорные латы, с коробками пенообразователей – их возглавлял лично бранмайстер Вислоусов. Десантники врубились в огонь, как окованный сталью таран в крепостные ворота.

Но огонь отнюдь не был побежден. Взбираясь по стволам деревьев, он перепрыгивал полосу по веткам – и все приходилось начинать сначала, Начало светать, когда подошла колонна с добровольцами из Чернолесья. Теперь плотной стене огня противостояла почти столь же плотная, ощетинившаяся инструментами, техникой и решимостью стена людей. Перекликаясь, они ни на миг не прекращали своей работы.

Борька уже давно работал в одних трусах и сапогах – маскхалат он сжег, сбивая им перекинувшееся на кусты пламя. Все тело горело, руки ломило, глаза, казалось, закипают в глазницах от слишком близкого огня. Совсем рядом упавшее дерево переломило позвоночник Кольке Винникову и, пока его высвобождали, мальчишка успел получить ожоги груди. Совершенно неожиданно оказалось, что уже работает полевой медпункт, и Кольку унесли, а вместо него появилась Катька – на ней были два патронташа с гранатами-огнетушителями. Вертолет таскал и таскал от реки подвесные емкости с водой, но чуть ли не единственной пользой от нее было то, что люди, прикрываясь руками, охотно подставлялись под этот водопад с неба, приносивший хоть какое-то облегчение в раскаленном аду пожара.

Потом небо вдруг перечеркнули две крылатые тени, и железный голос резко закричал:

– Внимание! Всем отойти на сто метров от линии пожара! Через минуту начинаем газовую атаку!

– Самолеты из Прибоя! – завопил кто-то весело. Тени пошли на второй заход – это оказались две ширококрылые машины, украшенные эмблемами службы пожаротушения.

Самолеты, разойдясь, как на параде 17 августа,(1.) пошли над линией огня, с них сыпались небольшие цилиндры, бесшумно разрывавшиеся облаками белого дыма.

1. 17 августа – День Защитников Русского Неба. В этот день 20… года несколько десятков русских истребителей отчаянной атакой предотвратили ковровую бомбардировку Петрограда (Санкт-Петербурга) многосотенной воздушной армадой Североатлантического Альянса с баз Прибалтики и Польши. Почти все пилоты погибли.

– Теперь все, – сказал сосед Утесовых, работавший возле мальчишки, опуская топор. Борис, найдя взглядом отца – он стоял рядом с есаулом Андреевым, помогая тому накладывать пневмобандаж на левую кисть – крикнул:

– Па, это поджог!

Начальник полиции повернул черное лицо:

– Димка мне уже сказал. И про вабиска, которого вы встретили, рассказал,

– Вопрос только в том – зачем подожгли, – сказал Андреев. – Просто нагадили – или что-то прикрыли? Почти все мои люди здесь…

Они еще что-то говорили, но Борька уже не слушал. Ему вдруг стало очень плохо, все заболело разом, засаднили ссадины, вспыхнули огнем какие-то мелкие ожоги… Взгляд на дымящееся пепелище переполнял нудной тоской. Люди ходили вокруг, переговаривались, кто-то смеялся, кто-то что-то искал… Борька отошел чуть в сторону и сел тяжело на свежий пенек. Посмотрел на руки и скривился – месиво…

– Дай сюда.

Мальчишка поднял голову. Рядом стояла Катька, держа пару регенерационных перчаток. Девчонка была такая же грязная, всклокоченная и замотанная, как остальные. Их взгляды встретились, и Катька, отчего-то смутившись, повторила требовательно:

– Руки давай, говорю.

Борька протянул их, и Катька ловко надвинула перчатки, тут же обволокшие изуродованные кисти плотной и надежной оболочкой. Боль почти сразу прекратилась.

– Ну как? – Катька склонила голову к плечу. Борис мотнул головой, сказал негромко:

– Да нормально… спасибо…

Она почему-то засмеялась. Оперлась о ствол сосны, пачкая ладонь в теплой смоле, выступившей от жара.

– Ты почему меня не позвал, когда ездил в город Рейнджеров?

– А ты бы поехала? – смутился Борька.

– А я не знаю, – заявила она. – Может, и поехала бы… – ода вытерла ладонь о штанину, поморщилась и заключила через плечо, уже уходя: – А может, и нет.

"Почему я ощущаю себя рядом с ней таким идиотом?!"