Текст книги "Мир вашему дому!"

Автор книги: Олег Верещагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 45 страниц)

1. Сергей Бахмачев, казачий атаман с Дона. В период Третьей Мировой в условиях распада структур власти возглавил оборону Дона. Его отряды отличались крайней храбростью и жестокостью, благодаря чему «миротворцы» и наемные банды на Дон не прошли."Серый Призрак" Бахмачев погиб в сентябре 20…года в результате удачно проведенной вражескими агентами спецоперации.

Скомкав газету, Игорь через всю комнату запустил ее в утилизатор, потянулся и встал. Пол в зале был устлан вабискианским ворсистым ковром похожим на мох, по которому было приятно ходить босиком. Игорь вывел на окно пейзаж скандинавского приморского леса и, скрестив ноги, бухнулся на диван, положив на колени толстую пачку распечатки…

…Как и все выпускники лицеев, Игорь владел умением мгновенного считывания информации – со стороны могло показаться, что он просто не очень быстро перекладывает листы. Занятия мнемоникой тоже даром не прошли – информация раскладывалась по невидимым полочкам в мозгу ровно и аккуратно. Примерно через полтора часа – около часа ночи – мальчишка поднялся с дивана, потер виски, снова потянулся и, подойдя к утилизатору, разом запихал в него и диск и листы.

Уигши-Уого был одновременно священником и главой Крылатого Совета коллегиального органа управления Иррузаем. Начинал с простого офицера пограничных войск. Занял место… ну, скажем, главы спецслужб Теократии. Его предшественник был казнен за то, что допустил победу прорусского восстания в Иппе, столице Ваббама, ранее считавшегося союзником Иррузая. Год назад как раз и стал главой Совета, сохранив и прежнюю должность.

Туземные агенты Отдела Колониальной Безопасности дважды пытались ликвидировать его, но безрезультатно. Люди Уигши-Уого, в свою очередь, виновны в гибели практически всех землян и инопланетян вообще, занимавшихся исследованиями севера материка. Фанатик, следующий предписаниям религии даже в мелочах. Генерал-губернатор посылал запрос о задействовании для его ликвидации человека из Черной Сотни, но ему отказали, посчитав, что это будет слишком большой честью для туземного правителя с окраинной планетки.

Похоже, что зря отказали.

Игорь налил себе холодной воды и выпил залпом. Странным образом этот стакан переключил его мысли на почти забытую статую в доме Утесовых… и что-то, связанное с этой статуей. Какую-то странность…

Мальчишка подошел к окну и уселся на подоконник, созерцая небо, усыпанное яркими, крупными звездами. Что-то такое… какая-то неувязка… несообразность…нет, не то, просто…

Игорь ударил себя по колену кулаком, злясь, что не может понять, в чем дело. Так, стоп, спокойно. Думаем.

Статуя. Ну и что? Ста-ту-я… Что-то, связанное с… с Пределами Применения… Да, с Пределами Применения.(1.) Протокол Оттава, самый конец Серых Войн…

1. Запрещение к применению научных разработок, могущих нарушить традиционность человеческой морали и привести к принципиально неконтролируемым последствиям: полная виртуальность, клонирование человека, психотехнологии порабощения личности, донорство органов, создание электронной жизни, а так же многое другое.

Проект «Петр» академика Левашова… Он передал технологию Ван Чжоу «Мяснику», главе «армии» «триады», пытавшейся взять под контроль Дальний Восток… Ван Чжоу убили «витязи» РА. А Левашова схватили и повесили, но… но его технология…

Игорь похолодел.

Не может быть…

– Не может быть, – вслух повторил Игорь. Это подал голос человеческий атавизм, шараханье от непонятных чудес. Между тем, Галактика, успешно осваиваемая человеком, спокойно утверждала: то, что на Земле считалось «чудом», на другой планете вполне может оказаться обыденным явлением… да и вообще – нет чудес, а есть только непознанные – пока! – области знания.

Игорь в зародыше задушил атавистический визг. Нашел в справочнике визитера номер Утесовых и вызвал Борьку. Тот возник на приемной пластине – зевающий во весь рот и приглаживающий волосы.

– Ну?.. Игорь, ты, что ли?

– Борис, ты не мог бы ко мне придти прямо сейчас? – попросил Игорь.

5.

Первые посетители появились в шесть утра, а с восьми пошли потоком, вполне наглядно показав Игорю и Борьке, который так и остался в номере – помогать – многопрофильность подготовки русских. Подошедший позже Димка буквально офигел, узнав, что его сосед, 70-летний охотник, дед Женьки Вислоусова, кроме всего прочего – еще и профессиональный картограф. А Игорь пришел в жуткий восторг, обнаружив среди прочих добровольцев дворянина откуда-то с Багровой – столь же профессионального координатора. Вообще-то указанный дворянин на Сумерле отдыхал, но, как выяснилось, очень соскучился по работе.

Короче, к двум часам через офис прошли 319 человек, после чего Игорь с удивлением и удовольствием констатировал, что оказался «владельцем» штаба из 25 отлично подготовленных специалистов и десяти отрядов по 12 человек – все горели желанием приступить к работе немедленно, можно бесплатно и со своим снаряжением. Нет, Игорь что-то подобное подозревал, но отводил на оргвопросы дня три!.. Кроме того, стол оказался завален кроками, картами и планами, выполненными с различной степенью профессионализма, дисками с видеозаписями и текстами – все это были материалы по окрестностям, собранные из интереса или для собственного пользования. Там же оказались и отчеты Очкурова, заместителя волостного атамана, бумаги, принесенные одним из геологов полковника Лиманского, и материалы, собранные экспедицией Драганова – он принес их лично и вообще предложил свой базовый лагерь под перевалочный пункт (Игорь отметил, что знаменитый исследователь не старше генерал-губернатора). Когда удалось отбиться от остальных желающих – они вели себя крайне агрессивно, потрясая документами, неоспоримо доказующими их многочисленные достоинства – и запереть дверь, Игорь шумно выдохнул и сказал:

– Черт побери.

– А ты как думал? – задрав ноги, Димка с удовольствием плюхнулся в одно из кресел. – Тут у нас народ простой. Если не помогать друг другу – сдохнешь. По-настоящему сдохнешь, это не оборот речи.

– Черт побери, – повторил Игорь. – Можно было бы и больше набрать, но тогда штаб распухнет, а лишней аппаратуры нет все-таки… Что же, выходит, что я все сделал?

Ну, конечно, это было еще далеко не все. Нужно было всех разместить и "подтолкнуть маховик". Да и все эти сведения – и лавину тех, что еще будут поступать! – предстояло обрабатывать ему. И задания надо раздать, и развернуть сеть перевалочных пунктов… Короче, работы-то еще хватало. Но начало было положено.

Провизитировалась белокурая девчонка – кажется, ее звали Снежана. Не здороваясь, она заявила:

– Тут дирижабль прилетел. И некто Ревякин требует десять мест. Игорь, так ты их вызывал, или гнать?

– Ой, блин! – Игорь посмотрел на Димку. – Сходи размести их. Я тут еще кое-кого жду.

– О чем разговор? – Димка на ходу нахлобучил шляпу. – Увидимся.

– Конечно, – Игорь махнул ему рукой и отправился вниз, чтобы поесть. Дочь Носкова немедленно накрыла на стол, как это полагается в колониях – на троих, уверяя, что это на одного и если сударь захочет добавки, то пусть только скажет.

К счастью, Игорь уже почти наелся, когда в трактир вошел офицер Императорского Гражданского Корпуса Лесничих и, подойдя к столику, отдал честь:

– Командир 56-й отдельной группы биодесанта поручик Евгеньев. Прибыл в… – он отчетливо и рассчитано запнулся, – …ваше распоряжение.

Чуть двинулся уголок губы, но Игорь только улыбнулся в ответ:

– Садитесь, поешьте.

– Благодарю, сударь, но мои люди на аэродроме, и я хотел бы сначала разместить их. Где это можно сделать?

– Офицер 2-го класса Горнов сейчас на аэродроме. Он разместит вас, ваших людей и конвертоплан.

Поручик Евгеньев снова козырнул и вышел, демонстрируя отличную военную выправку. Игорь ощутил его недовольство и напряжение – ну еще бы, работать на 15-летнего сопляка…

Обед Игорь сумел закончить в спокойной обстановке, после чего направил свои стопы к дому Борьки. Старый знакомый – пес – встретил мальчика, виляя хвостом. Игорь, мимоходом потрепав его по могучей холке, поднялся наверх. В доме было пусто – по крайней мере, на первый взгляд. Но Борька оказался на месте – сидел и слушал Ипатьева, соло для скрипки. Одновременно он что-то изучал на экране компьютера и увлекся до такой степени, что Игорь после безуспешных покашливаний просто треснул его в спину кулаком.

Борька повернулся. Вид у него был обалделый и счастливый, как у человека, получившего неожиданный подарок.

– Ну что? – Игорь без церемоний плюхнулся на кровать, извлек замеченную под столом бутылку с колой и отпил из нее. – Как результаты?

Вместо ответа Борька конфисковал бутылку и надолго присосался к ней. Когда уровень жидкости здорово понизился, он кивнул:

– Никакой это не каменнопласт. Ты даже не поверишь, что это такое. Я сам не поверил, у одного парня из Вольного консультировался. Это знаешь что? Это органика.

– Я знаю, – кивнул Игорь. – Просто хотел, чтобы ты проверил.

– Но как это может быть-то?! – Борька обеими руками взъерошил волосы. – Не бывает же так, это чушь просто – органика с плотностью гранита. Такого материала просто не существует, да и кому он нужен?

– Ты про Пределы Применения в школе учил? – спросил Игорь. Борька кивнул:

– Учил, конечно, а при чем тут это?

– При том… А ты знаешь, как устроен станнер?

– Да что ты ерунду какую-то спрашиваешь? – удивился Борька. – Знаю, конечно… Зарядная батарея и кристаллический преобразователь на карналлите, заключенные в герметический кожух с усиливающей длиннофокусной линзой на выходе… линза из берилла…

– Гелиодора, – поправил Игорь. – Правильно. А функции станнера?

– Иммобилизация биологических объектов весом до тонны… избирательная иммобилизация, правда, не некоторых не действует. Профессор Ховард погиб на Оукен Шильде, когда пытался уложить джампера.

– В Безвременье, – Игорь откинулся к стене, – жил некто Левашов Виктор Данилович. Себя он величал академиком, звания этого ему никто не присваивал, но знания у него в самом деле были академические. Плюс – полное нежелание иметь хоть какие-то моральные устои. Сторонник "чистой науки", чтоб его… Так вот он, разработал проект, который назвал «Петр» – на древнегреческом «камень» – и создал установку "Каменный Гость", которую продал китайской «триаде». Странно, но золото и тогда имело цену, а «триада» на грабеже оставшихся без власти земель Востока нажила огромные богатства.

– Если я помни правильно, – Борька наморщил лоб, – «триаду» ведь уничтожили во время Серых Войн?

– Уничтожили, – кивнул Игорь. – И сам Левашов попался, после чего Петр Романов приказал его повесить за измену Родине. Но установку его успели наделать в довольно большом количестве и много раз применяли, пока все образцы не удалось изъять и уничтожить. В сущности, это тоже был станнер. Только не стазисный. Он не «замораживал» нервные центры. Он мгновенно перестраивал структуру человеческого организма, превращая его в… ну, такую структуру, плотностью и другими свойствами напоминавшую камень. Средства от него тогда не нашли… Боюсь, что твой предок, Борь, наткнулся на выброшенное из могилы тело человека, подвергшегося воздействию "Каменного Гостя".

Несколько секунд Борька в немом изумлении таращился на Игоря. Но затем заорал:

– Так ОН: что… живой?!

* * *

– А что вообще можно сделать? – Борька сидел на станке, привалившись к стене. – Я читал, что при поражении станнером, если нужно побыстрее привести животное в себя, впрыскивают сердечные стимуляторы…

– Угу. Только сначала надо сделать дырку перфоратором, – кивнул Игорь. Борька передернулся:

– Да ну тебя…

– А ты не предлагай глупостей. Как его уколоть?

– Да, никак… – признал Борька. – Слушай, а, может, все это ерунда? Просто незнакомый материал…

– Ты себе веришь? – поинтересовался Игорь. – Какой материал – органика с плотностью камня? Дохлый дайрис? Нет, это "Проект «Петр», я тебе точно говорю… Может, его и вообще нельзя в нормальное состояние привести…но я точно помню, что во всех документах "Каменный Гость" фигурировал именно как «станнер», а станнер по определению не убивает…

– Может, электричеством тряхнуть? – предложил Борька. – У нас усиленные генераторы, от них «ДЭК» заряжать можно.

– Давай попробуем, – поразмыслив, согласился Игорь. – Вообще-то тогда люди не дураки были, не может быть, чтобы и они не додумались… но мы полное дадим.

Мальчишки уложили статую на стенд (Игорь отметил, что она весит гораздо меньше, чем такая же каменная должна была бы). Борька деловито закрепил клеммы на твердых матово-серых кистях и бестрепетно опустил реостат на включение и полную мощность.

С коротким треском мастерская погрузилась во тьму. Борька констатировал:

– Предохранители не держат. Пойду чинить.

– Давай… – без особой эмоции отозвался Игорь. Он видел, что даже в местах соприкосновения клемм с материалом никаких изменений не произошло. Ему, собственно, свет не был нужен, но Борька вернулся с переносной музолой, на ходу включая ее:

– Под музыку думается лучше, – пояснил он. На диске оказались записи песен Третьей Мировой в оригинальном исполнении – девичий голос с надлежащим надрывом грянул:

 
А мне лишь пятнадцать!
Я дочь бизнесмена…
Налеты, засады,
До света подъем…
Со взрослыми вровень
Мы – «юная смена»!
Привет, партизанский
свободный
район!
 

– Неразрешимость этой задачи оскорбляет мой гениальный мозг, – глубокомысленно высказался Игорь. Соскочил с передка старого джипа, стоявшего тут же с вывернутыми внутренностями и заблокированным генератором, решительно подошел к стенду и вытянул над статуей руки. Жест был шутливым, Борька уже открыл рот, чтобы отпустить словечко-другое… и осекся, притих, увидев золотистое свечение, формирующееся в середине ладоней Игоря и стекающее с них тяжелыми каплями. Лицо иного дворянина стало похоже на камень само, только на лбу выступил пот, а зрачки дико расширились, сияние обволокло лежащий предмет сверкающим коконом. Игорь видел фокусы дворян с биоэнергетикой, но такого – никогда.

Музола щелкнула, перегорая. Свет мигнул, погас, загорелся снова, но дрожко и неуверенно. Отключилась блокировка; генератор начал свою методичную работу – в джипе заработала часть приборов. Борька ощутил, как волосы по всему телу встают дыбом, а на голове – отчетливо потрескивают.

– Не сработало, – Игорь, опустив руки, отошел в сторону, вытирая локтем мокрое лицо. – Ну и…

– И…к… рь… – довольно странно окликнул его Борька.

– А? – Игорь оглянулся. И приоткрыл рот.

Статуи не было. На стенде слабо возился живой человек. Живой парнишка, одетый в форму. Его грудь шевелилась тоже – он дышал. Потом, не открывая глаз, перевалился на бок и, прежде чем оцепеневшие мальчишки успели его подхватить, упал на пол и остался лежать.

– Умер? – пискляво, но одновременно хрипло спросил Борька. Игорь заметил, что рука лежащего мальчишки ползет вдоль бедра к рукояти ножа на поясе, тоже ставшего "настоящим".

– Нет, не ум… – начал Игорь и осекся. Мальчишка стремительно крутнулся на полу, одним движением сразу переворачиваясь, вскакивая, выхватывая нож и отпрыгивая к стене. Тдм он застыл, глядя вокруг ничего не понимающими, огромными от этого непонимания серыми глазами, поводя ножом ("полевкой", почти такой же, как у Игоря). Сейчас было хорошо видно то, что нельзя заметить на статуе – худоба мальчишки, въевшаяся в кожу грязь на руках и лице…

– Не подходить, – негромко, но резко сказал мальчишка по-русски.

6.

Степке Рощину было всего три года, когда началась Третья Мировая. Его родители погибли при бомбежках Ставрополя, но мальчишке повезло. Он остался в живых и попал не в руки новоявленных рабовладельцев, сектантов, людоедов или просто безумцев, которых тогда было полным-полно. Сперва его подобрали казаки, потом – передали ребенка на воспитание в один из интернатов движения «РА», худо-бедно объединявшего остатки лежащей в руинах России, ставшей полем бесконечных битв банд, отрядов самообороны, похожих на те же банды, дружин новоявленных феодалов – короче, всех со всеми, под низким серым небом, откуда сеялись радиоактивные дожди, переходившие в снег, среди брошенных городов и остановившейся техники. Противникам России досталось куда больше – в который раз русские просторы спасли страну и народ.

Степка, впрочем, над этим не задумывался. Он не помнил другого мира и научился стрелять раньше, чем читать, а в десять лет впервые убил человека… если только можно назвать человеком члена людоедствующей банды, рассматривавшей интернат как источник пищи. С двенадцати лет мальчишка со своими друзьями и сверстниками регулярно принимал участие в операциях «РА» по умиротворению и наведению хотя бы подобия порядка на впавших в дикость землях. Как и все остальные, он очень смутно представлял себе будущее, за которое сражался и жил настоящим – войной, холодом, вечным недоеданием, смертями, короткими перерывами на отдых в относительно безопасных местах, где можно было поспать раздевшись и в кровати, есть с тарелки и даже мыться. Вряд ли он понимал и свою роль в становлении мира Игоря и Борьки, потому что просто не задумывался об этом, когда ночевал в снегу у костра или преследовал человеколовов в калмыцких степях, где приходилось пить конские кровь и мочу.

То, что изменило его судьбу, случилось зимой. Ничего более точного Степка сказать не мог – он не помнил счета "от Рожества Христова", существовавшего до Третьей Мировой и, конечно, ничего не знал о Галактической Эре. Но он сказал, что ему недавно исполнилось пятнадцать, и Игорь грубо подсчитал, что, если Третья Мировая в своей активной фазе шла примерно полтора года, прежде чем рухнули основные сражавшиеся государства, то это была зима 12-го года Безвременья, когда Петр Романов только-только начал объединять вокруг себя разрозненные здоровые силы России.

Итак, той зимой отряд из десяти кадетов на двух старых ГА366 – чудовищах, работавших на бензиновом топливе! – вывозил боеприпасы с обнаруженного в Ставрополе забытого склада. Развалины города считались местом относительно безопасным – там давным-давно вымерло почти все живое, а то, что осталось, не могло представлять особой опасности для ребят, которые были хорошо вооружены, подготовлены и безжалостны.

Степка не смог толком объяснить, кто напал на них. Для него это были просто «бандосы» – так он называл бандитов – причем тоже неплохо вооруженные, а главное – многочисленные. Вражда между «витязями» «РА» и любыми бандами была зоологической, пощады тут никто не давал – и не ждал. Этот случай не был исключением. Кадеты попытались прорваться. Бандиты подбили из самодельных гранатометов оба грузовика, вынудив ребят спасаться на территории развалин. Трое были убиты сразу, один тяжело ранен в ноги. Вскоре у раненого началась гангрена, ампутация (кинжалами, под истошные вопли несчастного) уже не помогла. Сразу после нее парень впал в бессознательное состояние и так и умер, даже не понимая, что вокруг друзья, пытающиеся хоть чем-то ему помочь… хотя помочь они могли лишь одним: не бросать его и оставаться рядом до самого конца несмотря на то, что умирающий был обузой.

В течение двух недель бандиты гонялись по развалинам за тающим крохотным отрядом. Потери банды перевалили за сотню – кадеты куда лучше умели драться, их спаивали дисциплина и дружба. Но в конце концов погибли еще четверо, а пятого взяли в плен и замучили с тупой, страшной жестокостью, характерной для того дикого, похожего на ночной кошмар, времени.

Мальчишки остались вдвоем – Степка и Олег Роменски, македонец по национальности. Почти без патрон, голодные, они прятались в городе еще четверо суток, продолжая нападать на маленькие группки врагов, пока не попали в засаду. Олег был ранен двумя пулями в спину, и Степан утащил его на себе от погони, но это не помогло – на следующее утро Олег умер. Прожил целую ночь, задыхаясь и выплевывая кровь… а потом – умер, и Степан остался один. Он совсем не боялся смерти, но приходил в отчаянье от того, что ему почти нечем драться…

Потом был "Каменный Гость". По крайней мере, так можно было догадаться, хотя сам Степка пожимал плечами – он просто… ну, так, наверное, чувствует себя завязшая в янтаре муха, утонувшая целиком, но еще живая. Он не видел, не слышал, не чувствовал, однако жил какой-то частичкой сознания и испытывал ужас – постоянный и давящий. Сколько так было – кто знает… а потом он просто понял, что лежит на какой-то штуке, похоже и на разделочный лоток на бойне (он видел такие вещи, и знал, что с ним могут сделать). Ну и повел себя соответственно.

Все это Степка Рощин рассказывал, сидя в углу на полу – замедленно, как говорят люди, испытавшие сильнейшее потрясение. Временами он умолкал, начинал дико озираться, щипал себя за руки и щеки и вообще вел, как ненормальный.

А когда договорил – вдруг начал плакать, сжавшись в комок и накрыв голову руками.

Игорь и Борька, конечно, были поражены «оживлением», но их шок быстро прошел – они жили в мире, где происходили еще и не такие чудеса, причем делал их человек. А вот этот плач… Ни тот, ни другой никогда еще не видели плачущим своего сверстника. Но, если Борька просто смешался, то Игорь подошел, встал рядом на колени и положил ладони на виски Степки.

Почти сразу тот затих и, последний раз удивленно всхлипнув, оторвал лицо от колен, огляделся вокруг мокрыми глазами.

– Не надо плакать, – тихо, но твердо сказал Игорь. – Мы русские. Ты русский. Вокруг Россия. А она на все века одна. Не пропадешь.

– И потом, – вмешался Борька, – ты прости, но… но у тебя и там никого… как бы… не было.

– Были, – возразил Степка. – Были друзья. Такое бывает редко – чтоб настоящие друзья…

Борька и Игорь переглянулись. Настоящие друзья – редко? Заговаривается, бедняга…

– Но они уже умерли, – сказал Борька. – Почти три века назад, или даже больше.

– Но для меня-то – совсем недавно! – вскрикнул Степка. – Месяца же не прошло… Боже, три века! – он вдруг издал странный звук – то ли хихикнул, то ли кашлянул.

Возразить ему было нечего, даже и не придумаешь…Но Степка встал и подошел к окну. Посмотрел на улицу, отпрянул.

– Что это? – быстро спросил он.

– Где? – подошел Борька. – Вот это? Это НПЛ. Ну, летающая машина такая.

– А крылья где? Ввввинт… моторы…

– Там реактивный двигатель с изменяемым вектором тяги, – пояснил Борис.

– Вектором?.. – с сомнением повторил Степка. – Это как на "сушках"?

– Точно, – подтвердил Игорь, тоже становясь рядом.

– Значит, это другая планета? – Степан внимательно оглядывался. – Как, вы говорите, она называется?

– Сумерла, – сказал Борька.

– А давно вы сюда пришли?

– Больше десяти лет, – ответил Борька. – Я тут почти всю жизнь живу, а Игорь недавно с Земли.

– А в космос давно люди летают?

– Так это… – Борька посмотрел на Игоря. – По-моему, еще до Третьей Мировой полетели.

– Нет, это я знаю – Гагарин, – помотал головой Степан. – Я имею в виду – далеко… на другие планеты.

– Уже больше двухсот лет.

– Наши первыми полетели?

– Нет, англосаксы. Экипаж Уиллерсона.

– Жа-аль… И что – вся эта планета наша?

– Ну…да вообще-то. И еще много планет.

– Значит, Россия цела?

– Конечно, что с ней случится?

– Мы все-таки победили в войне?

– В какой?.. А, в Серых Войнах? Да, победили. И еще в нескольких.

– С кем? – удивился Степка. – С американца… ну, с англосаксами опять?! Борька в замешательстве оглянулся на улыбающегося Игоря. Ответил:

– Н-нет… не совсем, хотя и с ними мы… Нет, там была еще большая война в космосе, и еще много помельче… и тогда мы воссоздали Русскую Империю…

– Воссоздали? – непонимающе спросил Степан, морща лоб. – Но она же была уже при мне… у нас был император, Его Величество Петр Четвертый Романов… не из прежних Романовых, просто так совпало… Мы же победили в нашей войне, и в этой… в космосе, так чего же воссоздавать?

Борька умолк. Игорь двинулся ему на выручку:

– Ты историю хоть немного учил?

– Немного, – кивнул Степан.

– Ну вот представь себе, что в ваш интернат сваливается твой ровесник тоже из времен Петра, но Первого. Барабанщик какой-нибудь. Ты ему сможешь сразу все объяснить, когда он спросит, чем это вы там занимаетесь?

Степан на секунду задумался.

– Нет.

– Вот. А ты учти, что хоть между твоими временами и временем Петра Первого – и твоими временами и нашими хоть примерно одинаково лет прошло, но по насыщенности событиями ты свои три века спокойно можешь за шесть считать.

– У вас закурить есть? – убито спросил Степка.

– Ну, можно купить. Но у нас мало курят, – предупредил Борька.

– Что же мне делать-то? – спросил Степан, и лицо у него стало таким измученным, что Борька прерывисто вздохнул и спросил Игоря:

– Может его это… в РИАН?

– В Академию Наук? – Игорь покачал головой. – А что они сделают? В прошлое его все равно не вернешь, только измучают разной ерундой…

– Борис! – раздалось за дверью, и, постучавшись, вошел отец Борьки, есаул Утесов. Он затягивал ремень.

– Здравствуйте, Евгений Олегович, – поздоровался Игорь, вежливо наклонив голову.

– Здравствуйте, – есаул смерил взглядом Степана. – Борька, я ухожу. Если мать появится – скажи, что уехал кордоны объезжать.

– Осторожней, па, – напутствовал его Борька уже в спину.

– Твой отец казачий офицер? – уточнил Степан. – Форма мало изменилась. Я первое, что в жизни помню – казачья форма.

– Вот что! – Игорь хлопнул мальчишку из прошлого по плечу. – Я живу тут недалеко в меблированных комнатах. Там можно взвод разместить. Сейчас пойдем туда. Вымоешься. Потом ляжешь и выспишься как следует – я помогу…

– Пусть сейчас, у меня вымоется, – возразил Борька. – Ты, Степ, не обижайся, но на тебе грязи – как будто ты правда шесть веков не мылся.

– Три месяца, – буркнул Степан. – Только вот что, пацаны… – мальчишки недоуменно переглянулись. – У меня ни копейки нет, а есть очень хочется. Мы там последние две недели крыс – и то редко видели. У вас тут как – пайки какие-нибудь… ну или что…

– Да пошли поедим, какие проблемы? – пожал плечами Борька. – Ты вообще как – что делать собираешься?

– Я не знаю, – признался Степка. – У вас тут как… безопасно?

– В станице – да, – ответил Борька, – а вообще – не очень. Нас многие местные недолюбливают.

– Уже лучше, – буркнул Степан. – Тогда вот что… я «калаш» свой бросил, когда сматывался, патроны кончились, остался вон только с режиком… неплохо бы ствол получить.

– Один ствол? – удивился Борька. – И все?

– Давай два, если богатый, – хмыкнул Степка. Борис оглянулся на Игоря, который покатывался в беззвучном хохоте:

– На каком языке он говорит?

– На русском, – Игорь покачал головой. – Это вкрапления древнего молодежного сленга… Ему нужно оружие, а не один ствол.

– Я так и сказал, – заметил Степан. – У вас тут на него никакие разрешения не нужны?.. И переодеться бы мне, а то оборачиваться будут… Напрягаю я вас, да?

– У нас похоже одеваются, – заверил Игорь. – А оружие тут все таскают. В России – там, конечно, строже.

– Пошли, пошли, – поторопил Борька. – Уже сколько времени, а мне надо на биостанцию…

– Черт, а мне в штаб! – вспомнил Игорь. – Правда, пошли скорей!..

…Борька открыл оружейный шкаф, но Степан не спешил восхищаться или хватать то, что на него смотрит. Он со странным лицом оглядел полтора десятка штук и спросил:

– А что они какие-то… странные? Даже не совсем на оружие похоже…

– А на что же? – с обиженным ядом отозвался Борька. – Холодильник у меня в другом месте, а это наш с отцом арсенал.

– А «калаша» у тебя нету? – тоскливо спросил Степан. – Или…

– Степ, у нас давно не производят порохового оружия, – Игорь понял, что к чему. – Только на заказ для коллекционеров. В основном у нас плазмометы. Вот, – он снял со стеллажа один из образцов. – Это ИПП – индивидуальный полуавтоматический плазмомет ИжС-52. Модель устаревшая, но надежная. Вот зарядный блок – это защелка – на сорок выстрелов. Вот предохранитель – включен – выключен… Дальность устанавливать не надо, потому что нет отдачи. Заряд опасен на расстоянии до километра… Прицел – четырехкратный, вот переключение на ночной режим, вот счетчик дальности до цели, на которую наводишь оружие… Это крепление для штыка…

– Для штыка?! – изумился Степан. – Дай-ка… Легкая штука.

– Два килограмма. В армейском варианте сюда крепился еще подствольник с термобарическими зарядами.

– На кой? – Степка приложился. – Если это плазма, то она же все сжигает…

Борька фыркнул:

– А ты нэйкельца или сторка видел? Он что, в одной куртке на тебя пойдет? Доспехи же на них, они излучение поглощают… А техника вообще экранами прикрывается. Вот и приходится полагаться на механические средства – от них нужны экраны из брони, настоящей, металлической, а это тяжело…

– А чего? – на лице Степана появилась немного хулиганская улыбка, он покачал плазмомет на руке. – Я возьму?.. – Борька кивнул, пожал плечами: – А пистолет? У меня был ТТ, старый, но надежный…

– Вот, – Борька перебросил ему РПП. – Тоже тульский, но Кострова-Замятина, ТКЗ-70. Берешь?

– Тоже плазменный? – Степан подкинул в руке оружие. – Беру. Только как мне за все это рассчитаться?

– У вас что, за оружие платили? – уточнил Игорь. Степан помотал головой:

– Нет, но я там служил… – он запнулся и свел брови: – Вам нужна служба? Я готов.

– Потом обсудим, – прервал его Игорь. Степан добавил:

– За мной не заржавеет. Так-то у вас еще говорят?

7.

Вертолет вел бывший пилот императорской авиации, служивший в армейских частях пятнадцать лет. Кажется, ему доставляло искреннее удовольствие вспоминать те времена – по крайней мере, всю дорогу он пел, переходя от знаменитого марша «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…» к «Хлопнем, парень, по стакану – и послушай: без обману…»

На складе Игорь вооружился все тем же «ижем», но к своему-таки отыскал и подствольник «печка» с зарядами. Сейчас, поставив полуавтомат между ног, мальчишка с интересом рассматривал открывающуюся ему панораму Фелькишер Ланд с ее столицей Нойе Аахен. Рядом с ним сидел Димка, которого Игорь взял в полет, как гида. Он бы взял Борьку, но тот и вправду страшно торопился на биостанцию, заявив, что, прежде чем окончательно поступить в распоряжение Игоря, он просто обязан завершить один важный эксперимент, иначе ребята его распнут на дверях. Степан же – не без помощи Игоря – мирно удрых в номере.

Германцы были верны себе. Для поселения они выбрали огромное – шестьдесят на восемьдесят километров – ополье с рощицами и речушками, которое успешно обживали. Тут и там паслись стада отличных коров, стояли на высотах ровные ряды ветряков, зеленели поля… А почти в центре этого немного неровного прямоугольника располагался Нойе Аахен – крепость, образованная внешними глухими стенами сомкнутых в кольцо одноэтажных домов, над которой поднимались четыре соединенных боевыми галереями башни с вертолетными площадками на верхушках.