Текст книги "Мир вашему дому!"

Автор книги: Олег Верещагин

– К югу забираю, – сообщил, нарушив тишину, Борька. На экране появилась схематичная карта, снятая из космоса, по ней едва заметно – различал только Игорь, да и то с трудом – ползла алая точка. Они заранее договорились, что свернут к югу, к дельте безымянной большой реки, стекавшей с гор. В южных лесах мало кто из землян был, а о своем интересе к тем местам недвусмысленно заявляли все «спонсоры» Игорь часто думал, почему югом не займутся вплотную. И пришел к выводу, что просто нет времени – важен был агрессивный, опасный север, его и прочесывали, прошаривали изо всех сил. А юг интересовал лишь романтиков вроде него самого… или тех, кто именно с югом связывал развитие собственной экономики. Как Дзюба… А вот интересно, подумал вдруг Игорь, генерал-губернатор вообще понимает важность развития собственной экономики, или он настолько увлечен идеей уничтожения Иррузая и чисто физической экспансии, что не задумывается об этом? Поговорить, постановил себе Игорь. Сразу по возвращении – к тому времени Довженко-Змай уже должен разобраться с Кухлоном…

А вот вабиска из Иррузая понимают. Недаром они так засуетились именно тогда, когда их два года назад отсекли от рынков на юге.

– Давай, забирай! – одобрил Игорь Борьку.

– Зверей мы так не увидим, – предупредил Борька. – А в этих местах должны встречаться эндемичные экземпляры.

– Уви-и-идим, – протянул Женька. – Не все же время мы будем в этой консервной банке сидеть?.. Кстати, я предлагаю остановиться, когда есть будем и вылезти наверх… Консервы, которые едят, вместо того, чтобы их ели – это слишком смешно.

– Глядите, крокозуб! – выкрикнул Зигфрид, и все подались вперед. Ящер застыл прямо по курсу среди деревьев, подняв окровавленную морщинистую морду от полусъеденной туши какого-то уже неопознаваемого зверя. Крокозуб не мог сообразить, что именно видит перед собой – и не двигался с места, лишь рассматривал лесоход.

– Слишком близко от границ колонии, – заметил Борька.

– Сейчас я… – Женька начал было пробираться к управлению проходческим лазером, но крокозуб принял решение – бросился вперед, атакуя врага.

Семьдесят тонн лесохода перевалили через что-то, напоминавшее холм.

Под гусеницами хрустнуло, чавкнуло, чмокнуло.

– Мальчишки-и-и! – пронзительный вопль прорезал дверь, как квантовый резак. – Вы чего-о-о?!

– Ни-че-го-о! – завопил в ответ Борька, срываясь с баска на дискант, и все пятеро, переглянувшись, со смехом захлопали друг друга по ладоням.

– Мелкие зверюшки, попадающие в трансмиссию, сильно затрудняют передвижение бронетехники по лесу, – процитировал Игорь одну из фраз Маршала Тарана Неунывай-Дубино, героя знаменитого юмористического се риала "Космогрызы".

Степка тоже смеялся; Игорь отметил, что менталитет русского времен Серых Войн и Безвременья неплохо совпадает с менталитетом русских Третьего Века Галактической Эры. Попавший сюда из воевавшего мира с незабитой «ценностями» конца ХXI века головой парнишка быстро вписался в окружающее. Но все-таки что-то надо с ним делать. Может, правда поднатаскать его, да и определить в дорожный ВУЗ? Или «сосватать» его генерал-губернатору в охрану латифундии – сперва стажером, а там станет офицером… И ещё… Жертв "Каменного Гостя", подобных Стёпке, насколько знал Игорь, лежало по разным запасникам штук тридцать. Тридцать живых людей!!! Да что там – тридцать свидетелей того времени!!! Мальчишка задумался – как бы оформить и подать свой опыт "оживления"…

Как и все выпускники лицеев, Игорь легко мог думать о нескольких вещах сразу – и, размышляя о Стёпке, вел разговор об остановке на перекус. Решили и правда остановиться, вылезти наверх и поесть на свежем воздухе. Вот тут и впрямь следовало вооружиться – неизвестно, что в лесу упадет на голову в дерева.

Борька остановил лесоход и включил внешние динамики. В лесу было тихо-тихо, и всем стало ясно, как здорово распугал живность «индрик». Игорь включил системы связи и сказал, усаживаясь в кресло:

– Вы давайте, а я пока попробую связь.

Эфир говорил на разные голоса. Видео Игорь не включал, а до границ колонии было всего ничего, поэтому мощная аппаратура ловила чуть ли не комбрасы. Игорь с усмешкой гонял настройку туда-сюда, поймал Озерный – столица передавала музыку. Тогда, вздохнув, Игорь вышел на видеосвязь с Прибоем, отработал сеанс и, отключив все, кроме приема, полез наверх.

На плоской крыше можно было и в самом деле устроиться не хуже, чем на площадке для пикника. Девчонки мудрствовали недолго – на одноразовых тарелочках дымились толстые отбивные с жареными картошкой и грибами, лежало малиновое желе, свежий хлеб был нарезан полукруглыми ломтями, стояли стаканчики с шипучкой. Среди посуды лежали ИПП.

– Неплохо мы придумали с этой экспедицией, – торжественно сообщил Борька, поднимая свой стаканчик. – Ну – за удачу!

И Н Т Е Р Л Ю Д И Я: ШУТКА (1.)

 
Так бывает, так бывает:
Ради шутки, на потеху
Кто-то крикнет: «Погибаю!»
«Помогите!» – вторит эхо.
А иной совсем без риска
Со смешком черкнет записку:
«Помогите человеку!»
И бутылку пустит в реку.
Но другой прочтет, поверит.
Но другой – рывком за двери!
И в бушующую полночь
Тут же бросится на помощь!
Проплывет – сто миль и тыщу
Вдаль к тревожащему звуку.
Пусть кого-то не отыщет —
Ста в пути протянет руку!
Сам хлебнет волны и соли,
По пути засеет поле,
Дружбы новые построит,
Дали новые откроет.
Человек пойдет по звездам
По горам, обвалам грозным
И тропой первопроходца
К Марсу самому пробьется.
Но по правилу седому
Раз и он вернется к дому,
Завернет к тому, кто в шутку
Так повел по первопутку.
И услышат слева, справа:
– Это ТОТ?! Какая слава!
А иной шепнет с ухмылкой:
– А пустился… за бутылкой!
Он на это не ответит
Ни побаской, ни бывалкой,
Вдруг, задумавшись, посветит
Марсианской зажигалкой…
Но потребуют ответа:
Как же он прошел все это?
Как попался на забаву —
А вошел в такую славу?
Пусть припомнит, пусть уважит —
Как торил дорогу веку?!
Усмехнется он и скажет:
– Шел на помощь Человеку.
 

1. Стихи А.Шлыгина

5.

Дмитрий Михайлович Дергачев сидел на краю стола. Пол вокруг заваливали бумаги и диски – явно сброшенные туда одним широким движением руки, поспешным и резким.

Освободившееся место занимал голый мальчишка-вабиска. Он лежал с закрытыми глазами и при этом тихо ругался по-русски, потом попросил, не открывая глаз:

– Начинайте, пожалуйста. Очень же больно.

– Черт возьми, – Дмитрии Михайлович встал, порылся в выдвинутом ящике стола, – никак не привыкну этого делать. Как вообще ты живешь в таком состоянии?..

– Великолепно, – вабиска засмеялся (и засмеялся, как человек, с людскими интонациями, отличными от смеха вабиска – похожего, но все-таки не такого). – Так, наверное, чувствует себя батарея, которую раздуло" в гнезде.

– Интересное сравнение, – в руке референта шефа комитета ксенологии появился медицинский вибронож. Дергачев помедлил и коснулся им обнаженного плеча вабиска…

* * *

Над поляной горели яркие звезды. В лес возвращалась распуганная жизнь, сквозь открытые навылет люки было слышно, как пофыркивают, пересту пают «у себя» кони, напевает Лиза, а Женька неразборчиво говорит и смеется.

Игорь и Степка сидели, опершись на короткий ствол инженерного орудия локтями – разглядывали небо. Игорь называл другу созвездия – совсем не те, что в небе Земли, а если и те – то "разбитые "расстоянием. Степка что-то мычал одобрительно, но потом поинтересовался вне всякой связи:

– А что ты будешь делать, когда защитить свою работу?

– Ну, я и не начиная ее еще… – вздохнул Игорь, спускаясь с небес на землю. – Может быть, стану геологом. Буду искать руды на Лунах… – он не стал говорить о своих настоящих планах.

– Послушай, Игорь, – Степка не сводил глаз с небесного блеска, – возьми меня с собой.

– Куда? – не понял Игорь.

– Ну… вообще. Везде.

– Ты же хотел на дорожника… – начал Игорь, но Степка вздохнул:

– Да не потяну я. Не поступлю просто. Я тут книжку почитал – ну, этот ваш диск… Юницкий (1.), струнный транспорт, энергоопоры… Ни фига не понял.

1. Изобретатель, в 70-х годах ХХ столетия изложивший принципы действия струнного транспорта.

– Слушай, – замялся Игорь, – ну давай я тебя на латифундию к генерал-губернатору устрою? Честное слово, ты там будешь к месту. А я же не латифундист, у меня «своих» люде и едва полдюжины, да и те – слуги в нашем доме в Верном.

– Ты же меня представил Дзюбе, как своего бойца, – напомнил. Степка.

– Представил, – буркнул Игорь, кляня себя за тогдашние слова. – Ладно, посмотрим. Но ты подумай насчет латифундии. Там даже лучше, чем на госслужбе. Все по высшему разряду – тут тебе и учеба, и отпуска, и оплата высоченная…

На этот раз Степка ничего не ответил – Игорь уловил, что предложение его ничуть не заинтересовало. "Мы в ответе за тех, кого приручили," – вспомнились Игорю слова из книжки, которую они несколько лет назад читали по программе европейской литературы XХ столетия. Там была масса бредятины, но эта книжка ему понравилась. – Антуан де Сент-Экзюпери, "Маленький принц", – послушно подсказала память. – Вообще, конечно, человек – не лис пусть и говорящий. Но он сам… приручился. Да и куда ему теперь деваться?

– Мальчишки, вы спать собираетесь? – снизу высунулась голова Лизки.

– Идем, – Игорь в рост встал на броне, потянулся. Справа несло сыростью. Там неподалеку тек ручей – его не было видно и слышно, но Игорь ощущал течение. Лес обнаглел окончательно. Вокруг не было разумной жизни, но кишела живность «неразумная». – Мне еще путевой журнал надо заполнить…

Стёпка уже слез вниз. Игорь соскочил за ним, закрыл и блокировал люк, окончательно отрезая ночь Сумерлы от мира внутри лесохода.

Через открытую в рубку дверь все, сидя и лежа на кроватях, смотрели новости по стерео. Англосаксы оккупировали большую часть Арк-Ходора и блокировали остатки сторков в крепостях… Восставшие туземцы К'аркка ведут бои с войсками джаго – с обеих сторон применяется тяжелое оружие… На Сребрине идет охота за десантными группами нэйкельцев, предположительно виновных в нападении на жилые зоны… Его Величество Император Англо-Саксонской Империи, Лорд-протектор Союзных и Лендлорд Вассальных планет предупреждает Сторкад о неотвратимости вторжения на Арк-Фендан и предлагает мирному населению начать эвакуацию по предоставленному коридору… Начать освоение трех новых Лун… "Закон о сопляках" провален большинством голосов… (бурные овации на койках). Столицей летних Олимпийских игр 204 г. Г.Э. окончательно утвержден Минск – на улицах города толпы ликующих людей… Вся Англо-Саксонская Империя празднует рождение полумиллиардного жителя – родители назвали девочку Инглиш… Вновь тяжело болен Виктор Анатольевич Станской, но он продолжает работу – пока виртуальную – над скульптурной композицией "Сварог и Змей Волос"… Молодые музыканты на фестивале в Коббенхавне играют и поют песни «возрождения»… (1.) Торговая война Русской Колониальной Компании и ёстигэнской "Кум ходон" за торговые рынки Скиутты – Совет Старшин колеблется в выборе партнера… Восхождение на высочайшую вершину Багровой команда исландской диаспоры посвящает памяти всех соотечественников, погибших в катастрофе «Рейкья-Нуклис» (2.)…Чемпионат по городкам… Парад восстановленной энтузиастами бронетехники XX века в Варшау… Имперским дворянином Андреем Раевским убит на дуэли граф Бакингем, сэр Кларенс Эттли лорд Белли-Соули, пэр Англо-Саксонской Империи, дуэль состоялась на палашах, причина – национальное оскорбление… Заложен на верфях "Суон Хантер" первый рудовоз серии Х1ТS с присвоением наименования «Импробэббл» – рудовозы этой серии станут крупнейшими кораблями этого класса на Земле…

…Игорь оглянулся. О черт – все спали! Он улыбнулся и совсем уж собрался лечь тоже, но вместо этого прошелся по комнатке, глядя, кто как спит и ощущая неожиданное и волнующее чувство ответственности. Да. Он – командир. Этим все сказано.

Он осторожно взял гитару, стоявшую в изголовье кровати Зигфрида. Тронул струны – тихо тронул, так, чтоб не звякнули. И полез в рубку обратно, прикрыв за собой дверь.

Он погасил весь свет, а потом плюхнулся в кресло, задрал ноги на пульт, а гитару положил на живот, на манер классических гуслей.

1. Общее название произошедшего после Серых Войн возвращения национальной самоидентификации уцелевших народов, в конце XX века задавленной т. н. «общечеловеческой цивилизацией», базировавшейся на болезненно-извращенных принципах, не имевших корней в человеческой истории и чуждой истинной культуре.

2. Катастрофическое извержение вулканов в период Третьей мировой, напрямую с ней связанное и погубившее, в частности, Исландию с большинством населения.

Снаружи придвинулся темный лес, звездное небо над ним – казалось, что сидишь в рубке космокатера… Игорь отвел глаза. Вздохнул. Ему вспомнилась старая песня, которую исполняла его любимая группа «Рунный Меч». Тихо пощипывая струны, мальчишка замурлыкал себе под нос…

 
– Скажи мне, гордый рыцарь, – (1.)
Куда ты держишь путь?
Ведь правды не добиться,
А смерть не обмануть.
За честь и справедливость,
За безответный спрос
Немало крови лилось.
Немало лилось слез,
Камень-гранит в поле лежит,
Выбрать дорогу камень велит:
Кого судьба помилует,
Кому поможет щит.
Вправо пойдешь – шею свернешь,
Влево пойдешь – сгубишь коня.
Прямо – спасешься сам, но убьешь меня…
Ни в селах, ни в столице
Не верят в чудеса,
От этой правды, рыцарь,
Не скроешься в леса.
Сними же с глаз повязку,
Брось меч, не мни ковыль.
Ты сплел из жизни сказку,
А мы из сказки – быль.
Принцессы лыком шиты.
Злодеям не до них.
И коль искать защиты —
Так от себя самих.
Ступай же мимо, конный!
В том нет твоей вины,
Что нам нужны драконы,
Которым мы верны.
Камень-гранит в поле лежит,
Выбрать дорогу камень велит:
Кого судьба помилует,
Кому поможет щит.
Вправо пойдешь – шею свернешь.
Влево пойдешь – сгубишь коня,
Прямо – погибнешь сам, но спасешь меня…
 

1. Стихи Е. Бачурина.

Он вздохнул и, накрыв струны ладонью, закрыл глаза.

* * *

Почему так холодно?

Что за грохот?

И запах, какой мерзкий запах…

Тяжело завозившись в снегу, я перевернулся на спину. Несколько секунд смотрел, как из низкого, сумрачного неба падают снежинки, кажущиеся черными в отблесках близкого пожара. Казалось, что вокруг трепещут, рвутся на ветру десятки больших флагов. Сквозь этот слитный, почти непрерывный звук временами прорывались человеческие… да нет, скорее звериные крики, а иногда все разом перекрывало гулко-трубное "ббаумм!"

Совсем слизко кто-то истошно завопил: "А-й-я-а… не на-до-о!!!" – и захлебнулся каким-то клокотаньем. Мотая страшно тяжелой головой, я встал на четвереньки, зашарил по снегу, испятнанному черными хлопьями гари, нашаривая что-то очень важное… ах да, автомат. Мой «калаш» с пустым магазином лежал рядом, я уцепился за него и огляделся.

Полуразрушенчая улица горела. Тут и там в снегу лежали неподвижные тела – среди алых брызг и еще черт-те чего; неподалеку одно тело корчилось, со звуком "ыхх…ыхх…" пряча в разорванный живот комки внутренностей. Неподалеку перебегали под защитой стены согнутые темные Фигуры, оттуда слышались свист и завывание. Кто-то заревел, перемежая речь матом:

– Ну, суки, ну, «витьки» гребаные, ну вы попались! Бросайте оружие, а то возьмем – ух, возьмем, тогда…

Голос осекся мучительным кашлем. Я замотал головой, ошалело глядя по сторонам. "Витьки"?! Витязей РА так называли их враги… но что это?! Это как?! Откуда?!.

СОН, вдруг понял я и обмер. Сумерла, я – дворянин… чистые дома, чистое небо… Сон или видение от потери сознания. А реальность – вот она, улица какого-то разрушенного города, снег с вечернего, вечно вечернего неба… и еще ничего не решено! Я зашарил по грязному бушлату, перетянутому ремнями, по пустым подсумкам, наткнулся на гранату, на рукоять пистолета, на нож… Патроны! Где патроны?!

– Игоряха, ложись, дурак! – меня тяжело сбили с ног, вмяли в снег. Тоненько свистнуло совсем рядом, еще и еще, опять; снег взлетал фонтанчиками. Я извернулся, увидел худое, грязное лицо Стёпки, бешеные глаза. – Ты чего?! – он рванул меня за плечо черными пальцами. – Ты чего, тебя контузило?! Ты чего, Игоряха?! Ты ранен, что ли?!

– П… кхатроны… – выдавил я. – Патроны кончились…

– Возьми у него! – Степка кивнул в сторону корчащегося в снегу тела. – Давай, я прикрою, Игоряха, давай, а то отрежут нас и все!.. Ползи!.. Нн-а-а, ссссуки-и!!! – ловко выставив перед собой длинный ствол пулемета, он слился с ним и резанул по черным фигурам в тени разрушенных стен, ругаясь страшно и вдохновенно. В ответ тоже понеслась ругань, загремели выстрелы.

Вспахивая снег локтями, я пополз к человеку, почти ничего не соображая и теряя создание от раздвоенности личности. Как же так, как же так… Ухватившись пальцами (они были страшно грязные, грязь не просто покрывала их, но въелась в кожу, а не левом запястье болтались тяжелые часы) за погон бушлата переставшего ворочаться человека, я перевалил его удобнее, скрываясь за ним, как за камнем, зашарил по подсумкам… Он глядел на меня стеклянными глазами, отражавшими огни пожара. То и дело попадая во что-то липкое, тягучее и горячее, я швырнул Степке один магазин, другой… и увидел, как едва в двадцати метрах от меня ползут по снегу двое. Сюда, ко мне. Я выхватил пистолет – и один из них, поднявшись на колени, швырнул в меня камнем за секунду до того, как очередь Слепки прогнила его навылет – из спины брызнуло крошевом.

Не камень, а граната. Она лежала возле меня – серая, ребристая, дымящаяся. Совершенно без страха я взял ее и бросил обратно, упал за труп. А через две или три секунды на меня навалился второй бандит, сжимавший в руке штык.

Я перехватил его руку, а он свободной своей прижал к трупу мою с пистолетом. Совсем рядом – мальчишеское лицо, он был не старше меня, и по щекам, таким же грязным, как мои пальцы, текли слезы… но он хотел меня убить.

Человек, землянин – по-настоящему хотел убить меня.

Я ударил его головой в лицо, но на мне оказалась неуклюжая шапка, удар получился мягким. Он начал бить моим пистолетом по трупу, стараясь выбить оружие. И тогда я, подавшись вперед, вцепился ему в горло зубами и начал грызть, отплевывая мгновенно хлынувшую в рот кровь. Он выпустил мою руку, начал отталкивать – я всадил освободившиеся пальцы ему в глаза и, почти одновременно нащупав зубами и языком что-то упругое, бьющееся толчками, рванул зубами сильнее…

…Я вытащил из подсумков еще один магазин и гранату к подствольнику, подобрал пистолет. Мальчишка бился на снегу, зажимая ладонями брызжущее кровью горло, но глаза его уже умирали, подергивались дымкой. Он тихо икнул и почти перестал возиться, руки соскользнули с шеи. Я дополз мимо, стремясь добраться до своего автомата – и стрелять.

Степка стрелял одной рукой, левая вытянулась вдоль тела – на плече дымился бушлат.

– Попали, гады! – крикнул он. – Игорь, бандосы обходят! Беги вон туда, заляжешь, прикроешь – давай!

Я метнулся в указанном направлении, добежал, крутнулся в падении, выставил ствол из-за камней, открыл огонь, Степка бежал ко мне – низко пригнувшись, петляя и неся пулемет в правой. Перескочил через меня, упал рядом, возбужденно крикнул:

– Теперь все, считай добрались, вон там наши! Беги, теперь я прикрою! Давай!

Я снова побежал. Какие-то люди перехватили меня, я замахнулся автоматом, но меня крепко выругали, кто-то сказал: "Муромцев, ты чего?!" – а через миг рядом оказался Степка.

– Угодили, – выдохнул он и закричал в сторону: – Дед, у них так человек двести! Не выйдет ничего, надо отступать!

– Заткнись, стратег сопливый! – ответил из темноты молодой голос, – Полдень скоро, а в полдень наши дадут из «смерча», тогда посмотрим…

Полдень? Как полдень? А, да… Я поймал на ладонь снежинку. Красивая и радиоактивная, как и все вокруг…

– Умойся, ты же в крови весь, – сказала мне сидевшая с поставленной между колен длинной винтовкой девчонка. – Тебя что, ранили?

– Это не моя кровь, – ответил я, посмотрел ей в лицо – и все поплыло вокруг…

6.

– Что наблюдаешь? Не молчи, уснул ты там?!

– 3а нами – целая тропинка, – голос Женьки раздавался по аудиосвязи. – Впереди, километрах в десяти – речушка… Вижу горы – черт, высокие какие, вершины прямо как хрусталь сияют!

– Их средняя высота – семь километров, – Игорь переключился на камеру вертолета и подвинулся, чтобы все увидели эти горы на экране.

– Это и есть Третий Меридиан, – Катька накручивала на палец локон по своей всегдашней привычке (от которой Борька молча обмирал). Женька подал голос:

– Я что-то сомневаюсь, что мы через них перелезем. По крайней мере – на «индрике». Не вижу перевалов.

– Надо будет – верхом переберемся, кони пройдут, – уверенно сказал Борька.

– Так туда еще надо доехать, – напомнил Зигфрид и, нагнувшись к связи, задал вопрос: – Вабиска не видно?

– Дымки в нескольких местах, я засекаю… Елочки зеленые, ну и деревья! Одно к одному торчат!

– Да мы видим, видим, – усмехнулся Игорь. – А вот интересное место, что это?

– Дельта реки, – из поднебесья ответил Женька. – Зелень ярче, да?

– Горы ещё раз покажи, – потребовал Игорь. – Молодые, – определил он. – Чудо, если честно. Сделай там пару голографий. И спектропределитель включи.

– Давно включен, – сказал Женька, – Будет тебе материал для работы.

– Цыц! – прикрикнул Игорь. – Лучше меня самого меня понимать начали?.. И давай – хватит там кружиться, возвращайся!

– Правда, что ли?! – возмутился Женька. – Я только разлетался!.. Лизок! Ну скажи ему, что карта нужна!

– Может правда, пусть еще покрутится? – неуверенно предложила Лизка. – А то у меня только самая общая схема.

– Ладно, еще десять минут, – согласился Игорь. – Слышал? Видеосвязь не выключай, я сам тебя поведу, хочу полюбоваться… Все по местам! – и он плюхнулся в кресло.

Поездка и правда не была чисто увеселительной прогулкой. Игорь вел машину. Девчонки работали над картой, накладывая на голую схему снимки и кроки – «скелет» обрастал «плотью». Борька занимался съемками из роторной башенки, используя прицелы, как усилители – его интересовали фауна и флора. Зигфрид объяснял Степке, как пользоваться навесным оборудованием лесохода, а заодно по мере необходимости расчищал путь.

Неожиданно возник Ревякин. Кадет обиделся на Игоря – демонстративно обиделся после того, как тот решил выбрать для экспедиции не дирижабль, а «индрик» – а ему поручили возить "по вызовам" биодесантников, конвертоплан которых годился не везде и не всегда.

– "Земля и воля" начала агитационную компанию против деятельности генерал-губернатора у реки Аллогун, – глядя в сторону, сообщил Ревякин. Потом вскинул голову и посмотрел прямо в глаза юному дворянину. – Они обвиняют Сергея Кирилловича в том, что он ради личной мести за погибшую когда-то невесту подвергает риску жизни Алых Драгун, которые не являются его личной охраной. Еще пишут, что начальник службы безопасности его латифундии – ну, тот есаул, который тогда ошибся с германцами – чуть ли не агент Ми-6.

– Англосаксонской разведки? – спросил Игорь ошарашено.

– Да… И про Дзюбу – что он негласно превратил Прибойную губернию в свою личную латифундию, одновременно пользуясь правами губернатора и латифундиста…

"Так вот в чем дело! – мысленно ахнул Игорь, вспомнив, о чем думал, когда прибыл в горящий Кухлон; ему тогда показалось, что генерал-губернатор разрушал его, как бы специально мстя за что-то. – Девушка… невеста!" А вслух спросил:

– Ты по чьему-то поручению… или просто так?

– Просто так, – признался кадет. Засопел вдруг совсем по-детски и добавил: – Дзюба вообще не велел, чтобы тебе об этом обо всем по связи сообщали, пусть, мол… – он покраснел и осекся.

– Пусть, мол, мальчик спокойно прогуляется, – добавил Игорь, чувствуя, как у него тоже начинают гореть щёки. Но если Ревякин именно покраснел, то смуглый Муромцев побурел. – Так?

– Ну… – кадет помялся. – Да. А мне кажется – ты должен знать. Ведь сейчас ты – мой командир, – и разом отключился.

Игорь тихо, но сочно выругался по-русски, потом – по-английски и по-немецки. Степка и Зигфрид повернулись к нему, как по команде – они ничего не услышали, но что-то почуяли, и Зигфрид спросил:

– Что?

– Ничего, – все так же по-немецки отозвался Игорь. – Зиг, сходи встреть Женьку, он уже возвращается. Заодно посмотрим, чему ты Степку научил.

– Иду, – проворчал Зигфрид. Игорь уловил, что германцу нравилось демонстрировать свое искусство новичку.

Едва Зигфрид скрылся в глубинах лесохода, как Игорь вызвал через станицу Прибой и потребовал губернатора голосом, не допускающим возражений. Дзюбу ему нашли на стройке струнника через залив и, судя по веселому лицу губернатора, он только что кому-то "вломил".

– А, добрый день! – поприветствовал он Игоря неофициально. И наткнулся на заданный в лоб вопрос:

– Ярослав Ярославович, чьи конкретно интересы продвигает "3емля и воля"?

Губернатор долго молчал. Действительно долго. Потом серьезно сказал:

– В средние века я бы отрубил тебе голову, мальчик. И как можно скорее, пока ты еще не переманил к себе всю губернию.

Игорь приятно – до приторности – улыбнулся. Он был очень зол и не испытывал поэтому раскаянья или неловкости. Дзюба вновь долго его изучал, потом вдруг продолжил:

– Хорошо. Если ты САМ назовешь мне причины, по которым НЕКТО выступает против генерал-губернатора – я согласен признать себя старым дураком и считать, что молодое поколение у нас получилось неплохим.

Игорь сообразил, что губернатор говорит на латыни, только когда сам начал отвечать на том же языке:

– Объединенная Космическая Компания. "Земля и воля" – это газета оппозиции, фактически филиал петербургского "Нашего дела", которую контролируют люди из "Прогрессивного Блока". Прогрессивисты тесно связаны с ОКК. А ей не досталась концессия на разработки в Голубых Песках, которую генерал-губернатор передал Русской Колониальной Компании, где у дворянства традиционные партнеры.

Дзюба вдруг захохотал. Он смеялся искренне и весело – Степка вывернулся в кресле, чтобы понять, с кем разговаривает Игорь. А тот чувствовал, как тает его злость, но подавил желание расхохотаться тоже и дождался конца веселья с каменным лицом.

– И ты собираешься заниматься геологией? – только и спросил, отсмеявшись, губернатор.

– И еще – экономическим развитием вашей военизированной колонии, – добавил Игорь, – где, кажется, забыли, что экономика – суть оружие… Ярослав Ярославович, я собираюсь сейчас же поговорить с генерал-губернатором.

Дзюба прищурился:

– Помнится, раньше, Муромцев, вы это делали, не извещая меня?

– С тех пор я сильно поумнел, – улыбнулся Игорь. – Я использую личный канал, хорошо? Все-таки я здесь не на прогулке… хотя так может показаться.

Дзюба наклонил голову. Это был жест не только согласия.

Дворянин извинялся перед дворянином за недоверие и пренебрежение…

Позже Игорь понял – именно с этого разговора Дзюба и в самом деле признал его равным…

…Генерал-губернатор оказался, как ни странно, на своей латифундии. Впрочем, Игорь понял причину этой странности, увидев в кресле на заднем плене Драганова – тот панибратски подмигнул Игорю из-за спины подошедшего к аппарату связи Довженко-Змая.

– Господин генерал-губернатор, – Игорь отсалютовал ему, получил салют в ответ и замялся. Почему-то – странно, но факт! – мальчишка робел, глядя в глаза генерал-губернатору. И дело было не в его звании и уж тем более не в возрасте – с куда более старшим Дзюбой Игорь спорил и конфликтовал, а Довженко-Змай и старше-то был на пять лет. Но вот поди ж ты!..

– Ты что-то хотел спросить? – дружески поинтересовался Довженко-Змай. Игорь кивнул:

– Да… Как развиваются боевые действия?

– Успешно, – генерал-губернатор склонил голову к плечу и добавил:– Как военные, так и диверсионные. Вабиске парализованы… Ты что, не смотришь местные новости?

– А ты? – поинтересовался Игорь. – У тебя под троном подкоп!

– Ты о "Земле и воле"? – скривился генерал-губернатор.

– Я о тех, кто ее финансирует, – поправил Игорь. – У тебя второй фронт в тылу!

– Ты говоришь ужасные вещи, – серьезно сообщил Довженко-Змай. – Подкоп в тылу, второй фронт под троном…

– Если ты так любишь воевать – тебе надо было стать офицером, а не генерал-губернатором, – напрямик врезал Игорь. Довженко-Змай перестал улыбаться, а Драганов оказал серьезно:

– Он тебя уел, Ангельские Глазки. Возразишь?

Прозвище генерал-губернатора – наверное, еще лицейское – прочно отложилось в памяти мальчика.

– Ну и что ты мне предложишь? – нейтральным тоном поинтересовался генерал-губернатор. Игорь глубоко вздохнул, собрался с духом и начал:

– Выбить из-под твоих недругов почву подписанием указа о развитии в колонии собственной промышленности – и не только лесной и пушной, но и, например, легкой, пищевой, причем на местной базе. Думаю, Сумерла сможет дать многое, что заинтересует Галактику. Прогрессирующая экономика – самое надежное средство заткнуть рты тем, кто в экономике видит основу жизни… а?

Почти жалобный звук вырвался у Игоря непроизвольно – просто потому, что он увидел, как генерал-губернатор поднес к экрану пачку листов со строчками текста. Войко Драганов откуда-то из-за этих листов сообщил;

– Он только что подписал составленные по его приказу планы о развитии местной экономики и прекращении наступательных боевых действий за Аллогуном.

– Но диверсионная война и превентивные акции будут продолжаться, – весело добавил генерал-губернатор, убирая бумаги.

Игорю большого труда стоило не отключиться.

– Простите меня, сударь, – выдохнул он. И добавил, словно клеймо себе ставя:– Я просто самонадеянный мальчишка.

– Ярослав Ярославович сказал мне, что он предлагал тебе должность, – как ни в чем не бывало сказал Довженко-Змай, не сводя с Игоря своих странных глаз. – Я пойду дальше… Поступай, куда хотел поступить. Получишь первое звание – можешь стать моим референтом.

– Спасибо, но я не люблю кабинетной работы, – воспрянув духом, ответил Игорь.

– Ты наглец, – сообщил генерал-губернатор и отключился. Но Игорь успел заметить на его лице улыбку.

* * *

– Что ты о нем думаешь?

Войко Драганов вытянул длинные ноги и сказал с легкой высокомерностью двадцатилетнего патриарха:

– Хороший парень. Мы сами были такими.

– Не были дружище, – задумчиво и чуточку насмешливо возразил генерал-губернатор. Он повернулся к другу лицом и за спиной оперся на столик. – Не были мы такими, – повторил он уже уверенно. – У нас была совсем недавняя Фоморианская война, и мы думали только о ней. Все остальное… – он повел рукой по воздуху. – Они – немножко другие… пожалуй – лучше.

– Да, такой юноша способен взять Иппу в одиночку, – подколол Войко и, засмеявшись своей шутке, спросил: – Прилетает Светлана?

– Прилетает, – генерал-губернатор подмигнул. Драганов поднял брови: мол, что это за намеки? Но тут же подмигнул в ответ.