Текст книги "Мир вашему дому!"

Автор книги: Олег Верещагин

– И то и другое, – Игорь поднялся на ноги. Мальчишки понравились ему. – Вы, говорят, из Усть-Илимска?

– Ага, – кивнул Ярослав. – Мы всей семьей тут!

– И тут здорово, – дополнил Владислав. – Только тут нет никаких местных, про которых мы стерео смотрели.

– Поверьте мне, тут этого добра слишком много, – вздохнул Игорь, уже направляясь к двери…

…В смежном помещении сидели за столом несколько человек – они смеялись и шутили, хотя с некоторых еще лила вода. Красивая рослая женщина полусерьезно ругалась на мужчину и подростка – именно они были мокрыми.

Игорю почтительно и дружелюбно уступили место, и перед ним появилась тарелка, наполненная овощами, жареным мясом и картошкой, а так же большая кружка с чаем и бутерброды с вареньем. Игорь только теперь почувствовал, как ему хочется есть – шоколад и витамины, которыми он питался последние дни – это не еда…

…– Спасибо, – поблагодарил Игорь. – Я вам посоветую скорее нагонять остальных. Это хороший совет, поверьте мне.

Застегивая крепления ранца, он увидел в окне две одинаковых физиономии. И две машущие ему ладошки.

"Смешные," – сам усмехнулся он.

7.

Около трехсот человек решили осесть на весьма удобном участке – широкой луговине над крутым берегом небольшой речушки. Ее как-нибудь назовут, если еще никак не назвали…а вот у поселка уже были имя: Высокий Берег. Так возвещала надпись на одном из щитов легкой переносной брони, вперемешку с фургонами окружавшей лагерь. Поселенцы уже успели установить два десятка равномерно вращавшихся ветряков; люди в форме гражданских строителей уже рыли на легкой технике котлован по разметке. Возле них стояли указатели с оптимистичными надписями: что где будет возведено. В нескольких местах из динамиков доносилась музыка, классика. На одном из фургонов была сделана надпись: «Редакция еженедельника „Свет“.» На другом – «Поселковый совет».

Игорь ел пирожок с картошкой и наблюдал, как на мокрой лужайке взрослые и мальчишки играют в лапту. Картина умиротворяла и внушала уверенность в отменном душевном здоровье новоприбывших. Только славянин способен в середине инопланетного дождливого месяца с непонятным названием «сечень», еще толком не имея дома, играть в лапту.

Светловолосый пацан лет двенадцати как раз вихрем помчался по дистанции. Игорь видел, как мужчина – очень похожий на бегущего мальчишку – подпрыгивает на месте и кричит:

– Давай, давай, сынок, давай, давай, да-ва-а-ай!!!

"Давай, сынок, давай, давай!" – вспомнился Игорю лицейский стадион, и крик тренера, и дорожка под подошвами кроссовок… Но как же редко он играл в эту игру со своим отцом. Тренер тоже говорил «сынок», но это ведь совсем не то. Когда рядом в игре отец, когда он тебе вот так кричит – это совсем другое, это так здорово….

Интересно, сколько он потерял, оттого, что ему чаще всего готовила не мама, а учил забивать гвозди не отец? Игорь завидовал бегущему мальчишке, который не умел и четверти от того, что умел Игорь…

… – Привет, Игорь.

– Привет, Леш, – не поворачиваясь, ответил Муромцев. – Вкусные пирожки.

– Вкусные, – согласился Лешка Романцев, один из капитанов колонии, становясь рядом.

Вообще-то он был не «Лешка», просто так уж сложилось – атлетически слепленный гигант лет сорока, наполовину русский, наполовину норвежец, имея высшие военное и гражданское образования, он уже десять лет работал капитаном на Сумерле и сейчас стоял возле Игоря: в хорошо пригнанной полувоенной форме и снаряжении для походов, к голенищам обоих сапог пристегнуты кинжалы, на поясе – ИПП и многофункциональный тесак. В левой руке капитан держал пирожок, в правой – "коновалов" с подствольником.

– Едешь дальше? – продолжая смотреть игру, спросил Игорь.

– Пока нет, – покачал головой Романцев. – Небольшие неурядицы. Семья Хлоповых, одиннадцать человек, отстала. Не могу с ними связаться.

– Хлоповы? – переспросил Игорь. – Я четыре часа назад был с ними, все было нормально…Что, совсем не отвечают?

– Совсем, – кивнул капитан, – как будто связь у них вышла из строя… С воздуха тоже ничего не обнаружили. Сейчас возьму драгун, поеду искать.

– Погоди, – Игорь проглотил остатки пирожка, – они могли свернуть с пути, срезать. Я поднимусь на ранце, полетаю над деревьями. А ты давай по земле.

– Погодка-то нелетная, – Романцев посмотрел в небо. – Ветер наверху.

– Ничего, я справлюсь. Только рацию возьму к комбрасу, а то он один не добьет.

– Если найдешь их – свяжись со мной, – предупредил Романцев.

– Обязательно, – пообещал Игорь. И добавил: – Ты тоже мне сообщи.

* * *

Сквозь пелену дождя внизу все казалось однообразно-расплывчатым. Игорю приходилось снова и снова протирать очки ночного видения левой рукой, правой удерживая управление ранцем.

Очень замерзли колени – между сапогами и нижним краем куртки. Несколько раз – два или три – Игорь видел внизу фургоны, но каждый раз их было по нескольку штук и дежурные на связи отвечали, что Хлоповых тут нет.

Игорь не мог заблудиться – он отлично помнил направление. Но в том-то и дело, что там, где он оставил семью, уже никого не было. Игорь даже спустился, пытаясь найти следы, но дождь полностью уничтожил их на открытых местах. В результате он снова и снова петлял над лесом, понимая, что скоро придется переключиться на аккумуляторы и добираться к ближайшим людям.

Несколько раз Игорь чувствовал внизу лесовиков-вабиска, но их мысли были неразборчивы, а главное – полны страха перед начавшимся нашествием и не несли угрозы. Игорь снизился над верхушками кедров и пихт, мрачно то ли зеленевших, то ли черневших даже сейчас, в сечене. Дул сильнейший ветер, становилось все труднее откренивать машину, и в какой-то момент Игорь с ужасом понял, что рукоятку управления выворачивает из его ладони!

Он вцепился в ребристый пластик левой рукой. Дождь, стекающий по очкам, смазал картинку, как скипидар, выплеснутый на холст, смазывает краски. Игорь вскинул левую руку… рукоять рвануло, ноги за что-то зацепились… ровное «йомм-йомм-йомм» винта превратилось в "ррроууу!..", что-то еще полоснуло бок, послышался страшный скрежет, Игорь почувствовал, как взлетает – но неправильно, по дуге, ногами вверх-вбок. "Падаю," – трезво подумал он и ударил по кнопке ротации раньше, чем сработала автоматика. Дикий полет-падение превратился в спуск кленового семечка – головокружительное вращение ближе и ближе к земле, достаточно медленно, чтобы не рухнуть, а упасть.

Он бы и упал. Если бы это не был лес. Закрылок ротатора ударился о ствол дерева – и мальчишка понял, что уже не опускается, а вновь летит, летит, как камень, выпущенный из катапульты…

…Левую руку выше локтя, над комбрасом, Игорь не ощущал. Он вылез из креплении ранца и, поднявшись на ноги, осмотрел машину. Да, ей больше не летать. Лопасти сорвало – наверное, когда движок пошел вразнос. Правый закрылок треснул до корпуса. Рукоятку управления согнуло, на ней остались глубокие вмятины от пальцев. В довершение всего, треснувший аккумулятор вмялся в топливный бак. Лет двести назад Игорь взорвался бы…

А что с рукой?

Рука была цела. А онемела от того, что пристегнутую к плечу рацию раздавило и сквозь куртку вмяло в тело.

– Вот так, – Игорь быстро пробежался по связи через комбрас – ровный фон. Не добивает. Он на всякий случай настроил канал на постоянную передачу сообщения об аварии и пеленга. – Это скотство, господа. Теперь придется искать еще и меня.

Это он, конечно, переборщил – Игорь четко знал, куда нужно идти, чтобы выйти к ближайшим людям. Наступала ночь – точнее, в мокром черном лесу уже наступила. Но оставаться на месте не имело смысла. Он плотнее затянул кулиску капюшона и, удобнее перехватив ИПП, зашагал сквозь дождь…

…Стемнело совсем. По очкам снова текло, Игорь сдвинул их на лоб, полностью положившись на слух и ментальное чутье. Несколько раз он ощущал присутствие ночных хищников, вышедших на охоту, но спугивал их ментальным бичом – не до конфликтов… Только бы крокозуб не попался. Нет, так далеко на север их быть не должно.

Едва он подумал это, как толчок беспокойства заставил его остановиться. Секунду Игорь еще не понимал, что его обеспокоило. Потом – сообразил. В лесу пахло гарью, и это был не дым от костра. Именно гарь. Горелый пластик, раскаленный металл, жженое мясо.

Так горит человеческое жильё.

Игорь замер и несколько раз внимательно осмотрелся. В этот миг прекратился дождь, и лес наполнился шелестом падающих капель. Это было даже хуже, чем шорох самого дождя.

Игорь надвинул очки. И слева – там, где и ощущалось – увидел движущеся-расплывчатые алые пятна, менявшие форму. Бесшумными прыжками, держа ИПП наготове для стрельбы, он двинулся в ту сторону.

Нехорошо что-то. Ой нехорошо.

…Что это?

Возле берега ручья вповалку лежали тяжеловозы – восемь тяжеловозов, глаза закачены, горло у всех разорвано. Сбоку от них – наполовину в воде – человек с охотничьим дробовиков за плечами. В спине у него торчали два копья – не вабискианских, а просто заточенных палки, копья орангов.

За деревьями горел фургон – все еще горел, вяло, но неостановимо. Стенки раскалились докрасна и сплавились.

Возле опушки – еще три трупа. Мужчина, молодая женщина, девочка, проткнутые копьями. Их убили внезапно, как и того, возле ручья.

Да, это Хлоповы, подумал Игорь спокойно и отстраненно. Так было легче воспринимать трупы людей, у которых гостил чуть больше шести часов назад. Которые кормили, его картошкой с мясом.

Между опушкой и фургоном, лежали оранги – очень много, не меньше сотни. Как видно, они напали внезапно и успели убить нескольких русских раньше, чем те что-то сообразили (почему они не установили сканеры, почему?!) Но те, кто был возле фургона, а может, в нем, начали стрелять. Воронки – места взрывов гранат. Ошметки тел, шерсть и кровь. Обоймы. Старший Хлопов – сидит, привалившись к груде трупов, в руке – топор, голова раскроена. Это не копье. Это ятаган. Значит, и иррузайцы тут были.

Где же еще шестеро? Игорь специально думал так – «шестеро», стараясь не вспоминать физиономии двух Славок в окне фургона. Сгорели? Он обошел фургон и обнаружил еще два трупа, обгоревшие так, что невозможно было понять, кто это, ясно было только, что взрослый и подросток, даже пол непонятен.

Остальные, конечно, в фургоне. Вот так.

Игорь прошелся к опушке. Под деревьями, куда не достал дождь, на мокрой земле легко читались следы. Примерно пятичасовой давности. Много следов орангов. Два гухха – всадники, конечно.

А это что?

Игорь наклонился и поднял с раскисшей земли егерку. Детскую егерку с опущенными ушами и порванными завязками.

Как минимум одного из мальчиков оранги унесли с собой.

Русского ребенка эти твари унесли в черный мокрый лес. Пять часов назад. Сколько его волокут? Километров тридцать? Меньше? Больше?

На миг Игорь представил себе степень страха и надежды, которые должен был испытывать мальчишка. Нет поблизости пластунов, Алых Драгун, вертолетов, героев фильмов…

А вот Муромцев Игорь – есть.

Он несколько раз глубоко вздохнул. Всмотрелся в лес. И побежал по следу, держа его, как гончая.

* * *

Игорь не знал, сколько перед ним врагов. Оранги умели двигаться по лесу и, если бы не сырость, их вообще было бы проблематично выследить. Игорь считал, что не меньше сотни – менее чем с двумя сотням выходить против десятка землян было бы глупо. Игорь вовсе не считал себя сверхчеловеком, поэтому на бегу несколько раз пытался дать вызов – но комбрас выдавал фон. Был и соблазн сперва найти людей и организовать погоню по всем правилам. Но каждая секунда в руках орангов для мальчика могла оказаться последней.

На бегу Игорь припомнил, чем располагает. Два сороказарядных магазина к ИПП, третий – на оружии. Две тридцатизарядных обоймы к РАПу. Пять картечных гранат в «печке». Нож. Тесак. Пистолет с термитом. И. кластерник.

Посмотрим…

Игорь никогда в жизни ничем не болел и вообще не знал, что такое природное недомогание. До Третьей мировой все страны, говорят, надуто гордились своим "спортом больших достижений", представленным кучкой "атлетов", за большие деньги кочевавших из страны в страну. Практически все они добивались рекордов применением сложнейших медикаментозных препаратов, лишавших их здоровья к тридцати в среднем годам. Никому из них не удалось бы пробежать с грузом и пятнадцати километров, не говоря уж о том, чтобы потом активно действовать.

Игорь воспитывался в совершенно иной традиции. Рассвело. Он бежал через лес уже седьмой час, не останавливаясь, размеренно дыша, с оружием наготове, читая след в движении. Ни одно животное, даже знаменитые английские верховые, не смогло бы бежать непрерывно и половину этого срока.

В прыжке он перемахнул восьмиметровый овраг, по дну которого бежала речушка. Да, они шли здесь, но вокруг оврага – вот снова след, рассеивается, делится… Запах мокрого костра – тут был привал. А это?!.

Семь трупов орангов были затащены под низко нависшие ветви кустов и завалены мокрым хворостом. Если бы не прыжок – Игорь не заметил бы их. Отпихнув хворост, Игорь склонился над ними.

Копейные раны. Они что, друг с другом передрались? А иррузайцы куда смотрели?

Костер. Горел уже после окончания дождя. Они были тут всего два часа назад – он отыграл больше половины времени. Но быстро движутся, гады… И что же все-таки…

…Игорь был закаленным и крепким парнем. Но у него жестоко перехватило дыхание – и не в лад забухало неутомимое сердце.

На мокрых листьях лежали почти неузнаваемые кровавые ошметки. Трудно было понять, где клочья одежды, где остатки тел. Между двух копий лежала оторванная – не отрезанная, не отрубленная! – голова мальчика: зубы оскалены, на подбородке двумя струйками запеклась кровь, во весь лоб – длинная рана. Русые волосы слиплись от дождя, синие глаза смотрели иридиевыми муляжами, по ним скатывалась влага.

Подальше – зимний ботинок со ступней. Кисть руки – пальцы в кулак. Другая рука – по локоть, сжимает обломок копья. Что-то, из чего выхлестнуты петли внутренностей – куртка? Да, но не пустая… Вторая голова?! Да, вторая, такая же жуткая, как первая, только правая сторона лица сорвана до розово блестящей кости. И все равно видно, что лица одинаковые.

Не один мальчик – оба. Славки. Игорь опоздал на два часа.

То, что произошло, Игорю сделалось ясно сразу. Мальчишек дотащили сюда. А тут, на привале, они поступили так, как должны поступать русские, земляне, даже если им еще нет девяти лет.

Они как-то освободились. И, наверное, вырвали оружие у охраны. Вот откуда трупы под хворостом.

Игорь опустился на колено и дотронулся до мокрых волос одной из голов. В нем рос молчаливый крик, страшный рык зверя, у которого отняли детенышей, иррациональный и ужасный.

Он бы их освободил. Освободил бы, не поспеши они, не схватись за оружие безо всякой надежды на победу… Но не спешить – значило ждать. А ждать – значило терпеть.

Нет. Они были правы. Лучше смерть, чем лишние два часа рабства. Величие – понимать это, и мальчишки доказали, что понимают.

А теперь и он, Игорь Муромцев, должен доказать, что он – дворянин Империи.

Он встал на ноги и отдал честь.

– Спите спокойно. Я вернусь. Скоро.

И он вновь побежал по следу – неутомимо и безжалостно.

ИНТЕРЛЮДИЯ: СЫН БОГОВ. (1.)

 
Веет, веет небо черный пепел,
Высылает бездна черный полк…
Улетай отсюда, белый лебедь!
Убегай отсюда, серый волк!
Дрогнет воля и исчезнет радость…
Мир привычный будет битвой стерт…
Я один на рубеже останусь —
Правды воин против грязных орд!
Звон мечей качнется над округой,
Но неправым в битве счастья нет,
И врагов укроет белой вьюгой
Переставший плакать белый свет.
Вот утих над степью неба трепет…
Крик бойцов отрывистый умолк…
…Надо мною снова кружит белый лебедь
И к ногам прижался брат мой – волк.
 

1. Стихи М. Кузнецова.

8.

Без десяти десять Игорь увидел с холма колонну орангов. Их было и правда около сотни – численность он оценил верно. Они переваливались неутомимо двумя колоннами по опушке примерно в километре от него. Впереди и чуть слева рысили верхами двое иррузайских офицеров – в пасмурном свете дня нет-нет, да и поблескивал металл.

Еще за две минуты до этого Игорь ощутил сумятицу мыслей орангов. Но проводить ментальную разведку не осмелился, чтобы не выдать себя – те двое стервецов наверняка были настороже. Удостоверившись в том, что враги в самом деле здесь, Игорь насколько секунд наблюдал за орангами, потом – побежал, параллельно их колоннам, одновременно сближаясь с ними.

Они все – трупы.

…Офицеры-пограничники, конечно, были хорошо подготовлены – во всяком случае, фланговый дозор выставили. Игорь «услышал» троих орангов до того, как углядел впереди и чуть сбоку плавно и быстро перемещающиеся бесшумные силуэты. Согнувшись пополам, он скользнул в тень у деревьев и ускорил бег, двигаясь с неестественной для обычного человека скоростью.

Оранги увидели его слишком поздно. Тот, который шел последним, обернулся – Игорь ударом ноги свернул ему шею. Оранг еще падал, а Игорь ударом "волчьей лапы" проломил висок другому и ребром ладони перебил позвоночник последнему. Сейчас он не был зол – только сосредоточен, потому что это было лишь начало. Самое простое.

Чутье не подвело – он вышел к речушке метров за триста от брода. Вышел раньше орангов и присел, найдя самое удобное положение для стрельбы. Переставил предохранитель. Откинул крышку кобуры РАПа.

Оранги появились почти тут же. Да, он успел вовремя… Иррузайцы чуть постегали и ехали теперь в середине строя.

Но как раз в них Игорь НЕ СОБИРАЛСЯ стрелять.

Нет.

Это для них слишком легко.

Он повел стволом в конец строя, выжидая, пока на брод втянутся все…

…Первый магазин Игорь расстрелял за семь секунд, ни разу не промахнувшись. На переправе поднялся страшный рев и вой. Не отнимая руки от спуска, Игорь сменил магазин, спустил задержку, вновь начал посылать заряд за зарядом, видя, что не мажет. Оранги частью побежали обратно, частью рванулись вперед. Иррузайцы скакали именно туда.

– Нет, куда это вы? – пробормотал Игорь, вскакивая и спрыгивая в ледяную зимнюю воду.

Тут оказалось два его роста, но мальчишка, опустившись на дно, мощным толчком вышвырнул себя – в ореоле брызг – на поверхность, на отмель, где ему было по колено, и побежал вперед.

Наверное, бегущий русский буквально источал агрессию, потому что сперва оранги, замерев на месте, непонимающе таращась и оцепенев. Среди них, наверное, еще оставались те, кто убивал мальчиков. Но не они были настоящими убийцами – нет. Поэтому Игорь не тронул бы их… но оранги, повинуясь, очевидно, приказам своих скачущих по берегу господ, бросились ему навстречу.

Он выпустил все пять зарядов картечи, скосив целиком переднюю часть бегущих. Но стрелять из ИПП начать он уже не успел – оранги оказались вокруг, везде.

ИПП был брошен на ремень. В правой руке Игоря возник тесак, в левой – полевка. Удары посыпались на него со всех сторон, но Игорь не чувствовал их – он шел сквозь рыжую, пахнущую мокрой шерстью массу. У орангов – как, впрочем, у иррузайцев тоже – не было даже представления о фехтовании веерного боя, при котором оказавшийся в пределах досягаемости любого из клинков враг неизбежно превращается в кусок мяса, угодившего в мясорубку: от винта, тянущего к вращающимся ножам, ему никуда не деться. Игорь сам был и подающим винтом, и ножами.

Оранги – только мясом.

Иррузайцы остановились на берегу, развернув гуххов и обмениваясь короткими замечаниями. А потом…

Потом из визжащего клубка, извергавшего то фонтан крови, то тело, пускавшееся плыть по течению, из этого месива – вырвался залитый чужой кровью мальчишка с клинками в руках. Он шел к берегу, оставив позади только трупы и воющих раненых с выпущенными в воду внутренностями и отрубленными конечностями – бурая вода обтекала его колени.

Потом он улыбнулся и молча выкинул вперед правую руку с клинком, увенчанным пилой по обуху. Указывая на верховых.

Иррузайцы выстрелили из пистолетов одновременно. Парень ушел от одного выстрела и отмахнул вторую пулю невидимым движением клинка. Он уже шел по песку, печатая на нем глубокие следы сапог и отталкивая локтем висевшее сбоку оружие.

Офицеры начали разворачивать гуххов. Они не собирались погибать в глупой схватке с мальчишкой, только что врукопашную перебившим больше двух десятков орангов.

Гуххи не сдвинулись с места. Послушные и верные своим хозяевам, они лишь дрожали всей кожей и, мотая узкими головами, хрипели – хотели бежать, но не могли. Каналы ментальной связи были перехвачены такой же тренированной и сильной, как у офицеров, но еще и невероятно свирепой волей. Такой, что и сами всадники осели в седлах, оглушенные. А страшный белолицый подошел к ним вплотную и, протянув левую руку, выдернул одного из всадников из седла – коротким и сильным рывком на груди; вабиска описал в воздухе дугу и тяжело грохнулся на песок.

Второй преодолел оцепенение, с воплем соскочил с седла, обнажив ятаган. Мальчишка не сделал ни одного лишнего движения: его левая – безоружная рука – метнулась вперед и вырвала офицеру горло. Захлебнувшись кровью, тот мёртво осел, заливая все вокруг.

Игорь повернулся к первому иррузайцу, который уже успел подняться на колено. Заблокировался – можно было ожидать ментальной атаки.

И понял вдруг, что никакой атаки не будет. Там, где должна была ощущаться ментальная мощь врага – холодный огонь – осталась лишь пустота, в которой слабенько трепыхался ужас. Игорь раздавил иррузайца, даже не прикасаясь к нему.

Только ужас остался и в поднятых на Игоря – почти молитвенно – обычно таких невыразительных глазах, вабиска. Он даже не пытался сопротивляться, когда. Игорь сгреб его за ворот и вздернул вверх, как щенка – прямо к своему лицу.

– Я убью тебя, – сказал Игорь по-русски и не обратил внимания на то, что офицер его понял, хотя и отвечал на родном языке.

– Да, – слабо шевельнулись сероватые губы.

– Я тебе отрежу голову, сволочь.

– Хорошо, – покорно согласился ируузаец. И остался стоять на коленях, рухнув на них, когда Игорь отпустил его – глядя в песок между широко расставленных ног мальчишки.

– Что произошло? – спросил Игорь. – Они сумели освободиться и напали на охрану?

– Да.

– Вот так, – с горьким удовольствием сказал Игорь. – Двое мальчиков. И даже с ними вы ничего не смогли сделать.

– Да, – обронил вабиска.

– Они умерли, как мужчины и воины, – подвел итог Игорь. – А ты за них подохнешь, как скот на бойне, – и размахнулся тесаком, чтобы раскроить голову посредине «хохла»… но неожиданно появившаяся мысль заставила его удержать руку. Он пнул иррузайца в грудь, заставив поднять лицо. – Вы сами додумались их захватить или выполняли приказ?

– Уигши-Уого, – выдохнул тот. – Нам приказал доставить живых белолицых Уигши-Уого.

– Я тебя не убью, – лицо офицера стало непонимающим и почти обиженным. – Я тебя отпущу. Ты возьмешь гухха и уедешь. Чтобы рассказать своему Уигши-Уого обо всем, что ты видел. И ты скажешь ему еще это… – Игорь положил окровавленный тесак не левую ладонь. – Запоминай. Я, Игорь Вячеславович Муромцев, дворянин Империи, от имени русского народа приговариваю его к смерти. Он умрет, как бы ни пытался уцелеть. Так ему и скажи. Понял?

– Да, – иррузаец сглотнул.

– Убирайся, – брезгливо приказал Игорь.

9.

Дождь продолжал идти. Даже стал сильнее – гудел по крыше фургона, перекрывая посвистывание генератора и смешиваясь с голосом офицера Алых Драгун, диктовавшего какие-то цифры.

Романцев слушал рассказ Игоря, жуя бутерброды. Игорь тоже ел, но вяло. За стенкой урчали двигатели лесоходов, по временам ржали кони – колонны продолжали двигаться через мокрый лес.

– Вот так, – заключил Игорь. – Ладно. Я посплю часок и полечу на север. Ты мне ранец новый достань.

– Достану… С рукой-то у тебя что? Нормально, или посмотреть?

– Нормально, – Игорь уже стаскивал сапоги, откинув полку. – Так не забудь, достань.

Он откинулся на надувную подушку, забросил ноги на полку, надвинул на лицо капюшон и уснул. Капитан вышел, через какое-то время принес вертолет и, поставив его возле полки, очень осторожно перевел будильник в комбрасе Игоря на два часа позже…

…И все-таки Игорь проспал не три, а два часа – его разбудил лично генерал-губернатор, ничего, конечно, не знавший о проявленной Романцевым заботе.

– Одиннадцать человек погибли? – хмуро поинтересовался Довженко-Змай.

– Моя вина, – ответил Игорь, не вставая. – Я должен был остаться с ними. Тех, кто напал, я уничтожил.

Генерал-губернатор кивал с прежним хмурым видом. Потом сказал:

– Ничего. Это бывает, к сожалению… Ты где сейчас?

– У Пограничной. Триста пятьдесят километров от границы.

– Далековато… – генерал-губернатор что-то соображал. – Ладно. Выспался? – Игорь кивнул и сел. – Бери ближайшую реактивку с пилотом и давай к этому вашему замку в Зубастых Горах, где у фоморов база была. Там вабиска дерутся с шахтерами.

– Во! – вырвалось у Игоря. – Наши уже туда добрались?!

– Долго ли умеючи… Отправляйся.

– Лечу, – Игорь вызвал метеослужбу, чтобы посмотреть погоду в тех местах. – Послушай, после того, как я сделаю дело там, я могу взять отпуск на недельку?

– А, застонал?! – злорадно спросил Довженко-Змай.

– У меня личные дела, – пояснил Игорь хладнокровно.

– Бери, и не на недельку. Дальше уже сами колонисты справятся.

– Значит, я опять не у дел? – огорчился Игорь.

– У тебя день рожденья скоро, – напомнил генерал-губернатор.

– А, да… Кстати, – Игорь обувался, рукой показав офицеру на экране комбраса, что ему нужен не самолет, а ранец – ты почему тут ни разу не побывал?

– Да как сказать… – Довженко-Змай усмехнулся. – У меня были дела севернее.

– Намереваешься возобновить боевые действия? – насторожился Игорь.

– Наоборот – прилагаю все усилия к тому, чтобы их не было, – серьезно ответили ему.

* * *

Над Многоструйной было чистое небо. Игорь заходил на посадку по широкой дуге, огибая разрушенную дорогу. Отсюда он хорошо видел у нижних пещер суетливую возню лесовиков-вабиска, а у лестницы, ведущей в замок – составленные в шахматном порядке лесоходы и людей на них, как на стенах импровизированной крепости. В сторону относило какой-то дым, Игорь видел вспышки выстрелов и разрывы плазмы. Черт, только бы там не оказались яшгайаны – остановят движок в полете, и дело с концом. Подумав об этом, Игорь резко положил себя на бок, делая еще один вираж перед посадкой.

Он сел прямо на ступени и, отстегнув ранец, с грохотом сбросил его. Сверху бегом спускались несколько мужчин – тот, что впереди, был выше остальных, с внешностью и ухватками отставного военного. Он держал наперевес укороченный «тулу-дроботов» с подствльником, на голове сидела фуражка цветов геокорпуса, погоны украшали знаки различия, соответствующие армейскому подполковнику.

– Клементьев, – представился он. – Ты… вы капитан?

– ИО, – подтвердил Игорь, перехватывая ИПП. – Мне знакомы эти места… Сколько у вас людей? Всех, кто может сражаться?

– Тридцать два с женщинами и подростками, – подтянулся Клементьев.

– Оружие и приборы ночного видения есть?

– Этого достаточно. И взрывчатка с гранатами.

– Мы выгоним их из пещер под удар лесоходов и уничтожим, – распорядился Игорь, снимая ИПП с предохранителя. – Отберите мне десять человек – которые лучше остальных подготовлены, вы ведь знаете своих людей – и пойдем внутрь.

В той самом зале, где летом Игорь, Борька, и Зигфрид приняли первый бой, было полно народу. Группа Клементьева была больше рабочей партией, чем поселенцами, поэтому детей и женщин, к счастью, оказалось мало. Отобрав с помощью подполковника десятерых, Игорь поставил, нескольких из оставшихся охранять вход во внутренние помещения ~ от удара с тыла – а остальных – на лестинице, у лесоходов и возле бойниц.

– Полный боекомплект, подготовьте взрывчатку, – Игорь осмотрел свой отряд и поблагодарил историческое развитие за то, что никому не надо объяснять, с какой стороны браться за оружие… – Приборы ночного видения…

– Послушайте, – Игорь повернулся и увидел парня одних с собой лет, смотревшего странными глазами. – Возьмите меня с собой, пожалуйста, ради всего святого. Они ранили мою мать, я…

– Мне не нужны мстители, – отрезал Игорь.

– Но… – Игорь коротко взглянул на него, и парень отошел, больше ничего не сказав. А тот, кстати, заметил, что вдоль стены лежат несколько раненых и убитый… или убитая? – Иди сюда! – окликнул Игорь, и парень подбежал обратно. – Какая у тебя пушка? – мальчишка показал, перебросив из-за спины, охотничий полуавтомат. – Ладно, давай в строй… Попрыгали все. Вперед. Движемся двумя колоннами. Своих там, внизу, нет. Держите под рукой холодное оружие.

– Эй, на Запад! – сказал молодой мужчина с ГАПом на плече.

– Что? – не понял Игорь.

– Эй, на Запад, – повторил тот. – Это же наш неофициальный клич, неужели не слышали?

– Нет, – признался Игорь. И добавил: – Но мне нравится. Хорошо: эй, на Запад!

* * *

– Мы очень вам благодарны, – Клементьев пожал Игорю руку. – Мы поселимся на плоскогорье к югу отсюда.

– Как собираетесь назвать поселок? – полюбопытствовал Игорь, застегивая фиксатор ранца.

– Энергия, – улыбнулся геолог. Игорь улыбнулся в ответ:

– Хорошее название, – и махнул рукой вышедшим его провожать: – Эй, на Запад!..

…Прежде чем отправиться на встречу с вертолетом, который должен был его забрать, Игорь поднялся на ранце на максимальную высоту. И увидел вдали – там, где кончались горы, в ущельях между ними – серо-зеленые переливы хвойных лесов за Третьим Меридианом.

Там еще не был никто из землян.

10.

В номере, в его комнатах, где Игорь не был почти семь недель, ничего не изменилось. Но сков предложил, искренне обрадовавшись возвращению постояльца, обед прямо в номер, но Игорь, улыбнувшись, отказался, только взял из газетного принтера свежий номер «Отклика», который просмотрел, пока раздевался. В станице все было нормально, Игорь не стал ни с кем связываться. Он принял ванну и улегся в постель, подумав, что некоторые мечты все-таки сбываются.

Он давно забыл, как это – выспаться и почти удивился, проснувшись поздним вечером. Полежал в постели, зевая, потягиваясь, щурясь и по временам опять задремывая. Сходил в туалет и снова лег, но уже не спать, а подумать как следует.

Нужен был человек. Игорь хорошо осознавал, что ему не по силам добраться до Крылатого Совета и конкретно до Уигши-Уого. Можно, конечно, пробраться на север, даже в Сааск проникнуть можно… но Игорь трезво оценивал ситуацию: на то, чтобы убить Уигши-Уого, его навыков не хватит.

Он стал вспоминать… Не напрягаясь, методично и спокойно прокручивать в памяти пленку своего почти восьмимесячного по земным меркам пребывания на Сумерле. Как компьютер, запущенный в поиск по слову «месть» в Центральный Информаторий, он перебирал скопившуюся информацию.