Текст книги "Мир вашему дому!"

Автор книги: Олег Верещагин

– Погодите, я сейчас! – с этими словами Игорь выскочил наверх и оперся на пульт сбоку от Женьки. – Вот, теперь можно дальше.

7.

– Нет, я все-таки в горы не полезу, – Стёпка вздохнул и помотал головой. – Можете считать меня трусом, но горы не для меня.

– Ну и отлично, – ответил Игорь. – Значит, так. В замок полезем я, Борька и Зигфрид. Остальные будут тут с машиной и исследуют пещеры. Через три дня в это же время мы вернемся, – он подождал, ожидая возражений, но никто не открывал рта. Лица у всех были серьёзны. – Наша задача – не поиск артефактов. Замок, дорога, город – сами по себе артефакты. Ната задача – геологоразведка. Поиск радиоактивных материалов.

– И все? – тихо спросил Борька. Игорь пожал плечами:

– Ну…

– Игорек, это обидно, в конце концов, – сказал Борька. – Как будто мы не русские, а какие-то дикари из местных, которых носильщиками наняли. Ты чего-то темнишь.

– Ладно, – Игорь потер подбородок, – простите… Дело в том, что нам, скорее всего, устроили засаду.

– Удивил, – тихо заметил Зигфрид. А Степка, с зевком потянувшись, небрежно добавил:

– Было бы странно, не попытайся они нас прикончить именно здесь – место очень выгодное, – и, помолчав, добавил, – Игорь Вячеславович Муромцев, дворянин Империи.

– Это еще не все, – Игорь помолчал. – Дело в том, что засаду нам устроили фоморы. На голографиях, которые мне прислал генерал-губернатор, можно различить следы посадки межпланетного катера. И это не наш катер. У меня с фоморами счеты. И если…

– Хватит, – махнул рукой Женька. – Ясно же все. Это наша планета, в конце концов. А от фоморов я удирал один раз – когда меньше был. Да и то меня не спросили.

– Ну, если все ясно, то вот еще что, – Игорь начал паковать рюкзак. – Для тех, кто остается: лесоход без присмотра не покидать, по одному нигде не появляться и друг от друга не отходить. Хоть наручниками приковывайтесь!

– Ну, если, скажем, Женек к Лизке прикуется, – задумчиво сказал Стёпка, – это еще туда-сюда. Даже где-то возбуждает. А если ко мне? Не поймут нас местные умы.

Ответом ему было недоуменное молчание. Степка душераздирающе вздохнул:

– Это шутка такая была. Смеяться надо было после слова «а»… Господи, куда я попал…

– Держите связь постоянно включенной, – продолжал Игорь. – И с нами, и с «центром»! В пещеры далеко не ползайте.

– Они, скорей всего, смыкаются с замковыми коридорами нижнего уровня, – предположила Катька. – Лично я бы так строила.

– Все равно не ползаете, – приказал Игорь. – Наша геологически-развлекательная экспедиция плавно переходит в серьезную военную операцию, которая будет иметь… – он задумался. – Короче, вы понимаете.

– А давайте развалим этот артефакт, – Женька указал на замок, – из пушки. У нас вполне хватит снарядов.

– Такую красоту?! – взвилась Катька.

– Подождите, ребята, – сказал Игорь. – И развалить можем. И тихо обойти – как-нибудь. И вернуться, наконец, а сюда вызвать звено истребителей с терминала, благо – повод есть. Но понимаете, дело в том, что это вызов МНЕ. Я хочу войти в этот замок – и выйти. Победителем. Я, а не пушка. Я, – он с улыбкой покосился на Степку, – Игорь Вячеславович Муромцев, дворянин Империи, чьих отца и мать убили те, кто прячется в этом замке. Я никому не приказываю и никого не прошу. Но ведь вы точно сказали – мы все русские. Сейчас за нами наверняка наблюдают. И ждут. И я не хочу, чтобы они зря ждали. Не люблю обманывать ожиданий.

– Так ты хочешь драться? – весело мотнул чубом Борька. – Вот в чем дело?

– Да, – отрезал Игорь. Подумал и добавил: – Может быть, я эгоист. Но я хочу драки. А полезные ископаемые – вторым планом.

* * *

Темнота лежала у арочного входа в первый зал – четко, без перехода, без полутеней. Тут – свет. Тут – темнота.

Было тихо-тихо. Даже ветер умер.

Мальчишки стояли у этой границы, и Игорь вдруг вспомнил линию терминатора на Меркурии. Такую же четкую, как здесь. Что вспоминали Борька и Зигфрид – осталось неизвестным.

– Пошли? – Игорь оглянулся на остальных.

– Иди, – хмыкнул Зигфрид.

– Боишься? – уточнил Борька. Зигфрид повел плечами:

– А ты?

– Я первый пойду, – тихо сказал Игорь и шагнул в темноту, держа ИПП наперевес. Борис и Зигфрид синхронно шагнули следом, надвигая очки…

Оказалось, что внутри… светло. Ну, не совсем, но не так темно-непроглядно, как казалось снаружи. Свет падал из ниш под высоким потолком.

– Световоды, – определил Игорь. – Мастера все-таки были… Хоть бы здесь и везде так,

– Ты же в темноте видишь, – приглушённо сказал Борька.

– Не в полной же… Ну что, включаем режимы съемки на постоянную и идем искать?

– Неприятности, – добавил Зигфрид. – Самое тошное – долго искать неприятности. Я предпочитаю, чтобы они сами нас находили.

Игорь искоса посмотрел на него. Германец, обычно немногословный, разговорился. Значит – нервничает. Не боится. Вряд ли он вообще способен бояться.

Нервничает.

Может быть, все это просто пустышка. Никого тут нет…

…Что это?!.

…В первую секунду – невероятно большое для него время! – Игорь подумал, что на него прыгнули и сбили с ног, а он, падая, сильно приложился затылком. Это было невозможно, однако ничего другого в голову просто не приходило – ощущения полностью соответствовали ощущениям человека, который загремел на каменный пол "всем прикладом" (хотя вот уже лет семь, не меньше, никому не удавалось заставить Игоря упасть мертвым грузом, не говоря уж о том, чтобы наброситься на него неожиданно!) Во вторую секунду он понял, что по-прежнему стоит на ногах, и друзья рядом. А в третью вся эта картина с бешеной, тошнотворной скоростью понеслась куда-то между воющих серебристых смерчей, кружившихся в вальсе – и мальчишка вдруг увидел прямо перед собой звездную бездну космоса.

Игорь издал слабый вскрик… но почти тут же понял, что от этой бездны его отделяет прозрачное остекление боевой рубки. Он знал, что это боевая рубка, вот только по сторонам не получалось посмотреть совсем, и звуки слышались странные, а глаза работали как-то…

Не глаза – ГЛАЗ.

Игорь смотрел глазом фомора.

И видел бой.

Слева, медленно уходя из сектора обзора, фейерверочно горела и распадалась на куски большая станция – не корабль, а именно станция. Прямо в лоб заходил небольшой корабль, похожий на гибрид щуки и ласточки – стремительный, пульсирующий огнями. Еще два приближались правее, один над другим и чуть впереди.

Игорь узнал их.

В атаку шли три корвета типа «Бора» Императорского Военно-Космического Флота.

"Что это? – отстранение подумал Игорь. – Где я?" И тут же понял, что он просто смотрит чужой памятью – такие фокусы изучали в лицее… вот только никогда еще память не была СТОЛЬ чужой и… ВРАЖДЕБНОЙ. Игорь ощупал страх, азарт, ненависть того, чьим глазом видел бой – это было противоестественно, но сами чувства ничем не отличались от чувств человека, встретившего врага.

Хотя – нет. В человеке не могло быть одного чувства – презрительного ужаса, перекрывавшего все остальное. Фомор боялся не за себя. Он был в ужасе от мысли, что какие-то ничтожные существа, по меркам его расы только вчера сделавшие шаг от животных, осмелились… НАПАСТЬ! Они угрожали ему и его кораблю – страшно подумать! – СМЕРТЬЮ!

Этого не могло быть.

Все вокруг содрогнулось, накренилось."Попадание," – понял Игорь. Один корвет исчез из поля зрения, два других заложили синхронный разворот, отсекая огромный корабль (Игорь странным образом знал, что корабль огромен) от горящей станции, снова бросились в атаку, жаля беспощадными огнями но вместо того, чтобы уйти в стороны, вновь развернулись, прикрывая собой беспомощные руины…

Вновь свирепый удар, свист, рев… Это третий! Он выскочил откуда-то снизу, закрутился бочкой, словно переполненный радостью, прошел так близко, что Игорь увидел на его борту стилизовано-кириллическое:

БУРЯ

Корабль отца.

Глазами своего врага, врага землян, Игорь видел последний бой отцовского корвета возле станции, на которой погибла его, Игоря, мать.

Мальчик хотел закричать, но не мог. Тогда он свирепо «задергался», силясь выскочить из ментальных силков, владевших его разумом.

Тщетно. Тот, кто «держал» его, был невероятно силен.

Корветы вновь ринулись в атаку… и один из них – не отцовский – в бронзовой беззвучной вспышке завалился на левый борт, по кускам теряя крыло и обишвку, рванулся по дуге вверх и в сторону… «Буря» прикрыл его, и на какой-то миг Игорь увидел за прозрачным окном широкий овальный нос фоморианского линкора – и вспухающие на нем красные раны: отцовский корвет вел шквальный огонь из всего бортового оружия, атакуя в лоб.

"Папа!!! – закричал Игорь. – Папа, назад! Уходи влево! У…"

Нос корвета расцвел звездчатым цветком, похожим на махровую астру, которые так любила мама. Когда вспышка угасла, Игорь увидел падающий корабль – его корпус был расколот на треть длины, боевой рубки не существовало, ходовой – тоже, рубка управления была вскрыта, как консервная банка и медленно источала огонь и воздух.

"Папа," – уже спокойно подумал Игорь…

…"Надеюсь, ты видел все хорошо, человек, – голос не имел интонаций, как и все «голоса» незнакомых Игорю лично разумных существ; «голоса» знакомых подсознание «окрашивало» привычными интонациями и особенностями. – Это было довольно давно. Тогда я командовал кораблем. Как видишь, мне уже доводилось убивать твоих соотечественников – и весьма успешно."

"Весьма, – «сказал» Игорь, сам удивляясь своему спокойствию. – Я не знаю, кто ты, хотя знаю, что ты здесь делаешь. А меня зовут Игорь Муромцев. Кораблем, который ты сбил, командовал мой отец. Станция, которую ты поджег – там погибла моя мать. Галактика огромна, но чудеса все-таки бывают. Я бы сказал, что сейчас произошло чудо. Я все равно собирался найти тебя и убить, потому что таков был мой долг перед Родиной. Но сейчас – сейчас все по-другому…"

"Я буду рад до конца прервать ваш род, – с неожиданной церемонностью «отозвался» фомор. – Ты прав, враг мой, это чудо."

"Я убью тебя, мразь, – «ответил» Игорь. Вслух он ни за что не сказал бы таких слов врагу, потому что это было недостойно дворянина… – но в мыслях мы искренней, чем на словах. – Готовься, потому что меня никто не остановит. Я иду…"

… – Игорь, ты что, умер?!?!

Голос Борьки был настоящим – и испуганным. Игорь моргнул, заново привыкая к мысли, что он жив и видит то, что на самом деле вокруг него, а не жуткую картину нескольколетней давности.

– Со мной все в порядке, – ответил он, отметив радостно, что собственный голое ему подчиняется. – Я просто только что видел… кое-что очень важное… и я… – он посмотрел на своих друзей и, улыбнувшись им, вдруг громко и напористо затянул чистым, звонким голосом, хорошо поставленным на лицейских уроках пения:

 
– Затянут дымом небосвод, (1.)
На рубежах коварный враг.
Нас вновь труба зовет в поход,
Бойцы печатают свой шаг!
И гордо реет русский флаг,
Пускай дрожит коварный враг!
 

Борька и Зигфрид удивленно и весело воззрились на Игоря. Они знали, конечно, «Русский марш», под который ходили в атаки «витязи», когда освобождали Землю от нечисти… но не очень понимали, с чего вдруг Игорь вспомнил эту песню. А он продолжал распевать, бросая слова в темноту проходов, словно гранаты:

 
– Нам не страшны огонь и смерть
И банды подлые иуд!
Сверкнет, как молния, наш меч —
В атаку РУССКИЕ идут!
Наш путь нелегок и тернист —
Сыграй атаку нам, горнист!
 

Тогда они подхватили – сперва Борька, а потом Зигфрид, который все-таки был германцем и вспоминал немного о другом…

 
– Благослови, Россия-Мать,
Своих сынов на ратный труд!
Над нами Бог, Святая Рать —
В атаку РУССКИЕ идут!
И побежит коварный враг,
Когда взовьется русский стяг!
 

1. Стихи В. Мишина.

– Наверху, – Игорь вытянул руку, другой поднимая свой ИПП. – Там.

Мрачный зал плавно поднимался, как съезд в подземном гараже. В дальнем его конце четкое овальное пятно света падало на нижние ступени лестницы – широкие и длинные, без перил.

– Что ты видел? – спросил Зигфрид, вскидывая в плечу плазмомёт.

– Оранги, – сказал Игорь. – И их кто-то прячет. Я самым краешком зацепил. Ну – вот и неприятности… Смотреть в оба. Пошли.

Слева и справа – чуть впереди, стволы, в стороны – шагали Борька и Зигфрид. Между ними и чуть сзади, стволом вперед – Игорь, потому что он один мог контролировать тыл, не глядя назад.

На лестнице опять почудилось движение. Точнее – не почудилось, нет. Просто было оно очень быстрым.

– Ждут, – выдохнул Борька, и Игорь увидел, как он плавно и быстро открыл правый подсумок с магазинами.

– Внимание, ребята, – Игорь удобней перехватил ИПП. – Сейчас они атакуют.

Шум стал явственным. Полуразумные обезьяны то ли уже не считали нужным скрываться, то ли не могли сдержать ненависти к пришельцам, подогретой ментальным науськиваньем. Лязгал металл, полутьма на верху лестницы колыхалась…

– Йууххх! – послышался ухающий крик, и оранги хлынули вниз, моментально делаясь видимыми – почти невозможно «закрывать» движущуюся и полную яростью толпу. Рыжешерстные оранги хлынули вниз во всю ширину лестницы – большущие, как ни странно – вооруженные тесаками с широкими лезвиями грубой ковки, они быстро и ловко скатывались по ступеням, словно шарики ртути…

– Беглый огонь фронтом! – крикнул Игорь, шагнув вперед, в один ряд с друзьями.

Орангов было множество – их поток скатывался по лестнице приливным валом, грозившим захлестнуть крохотный строя. Но предки этих мальчиков бороздили межзвездные океаны и открывали новые миры уже несколько веков. И даже до этого, когда их домом была одна-единственная далекая планета на окраине Галактики, именно звезды указывали их пращурам дороги в путях на все стороны света, по лесам, степям и океанам – в то время, как многотитульные царьки именовали себя "потрясателями неба" и "властелинами всего, что есть и чего нет", владея узкими полосками загаженной земли вдоль сонных рек, забитыми нищими духом народцами.

Человека, которого ведут звезды, победить нельзя…

…Первые выстрелы прогремели в упор. Подствольники были заряжены картечью и буквально вырывали куски вражеского строя. Игорь не понял, в какой момент оранги отхлынули – знал только, что у него как раз кончился магазин, и он успел вставить новый. Но стрелять было не в кого; мальчишки поспешно перезаряжали или дозаряжали оружие.

– Пять… семнадцать… двадцать семь… – считал Борька останки, хотя временами трудно было понять, что перед ними – одно тело или обугленные куски двух-трех. Зигфрид усмехнулся одной стороной рта:

– Да считать-то надо не тех, которых прикончили, а тех, которые остались… Что-то как-то глупо они на нас навалились. Не кажется?

– Разведка боем, – Игорь вставил в магазин последнюю гранату. – А точнее – просто пугали.

– Игорь, – осторожно начал Борька, – ты не думай, что я боюсь… но если их тут тысячи… а у фоморов настоящее оружие… У тебя есть план, или мы просто играем в былинных витязей?

Зигфрид фыркнул и, издав гортанный вопль, бросился к лестнице, метнув впереди себя ручную гранату. Игорь успел перехватить его – часть лестницы бесшумно повернулась на невидимых петлях и ухнула вниз – так откидывается крышка люка.

– Тебе что, жить надоело? – поинтересовался Игорь, встряхнув германца. – Так бы и сказал – я б тебя пристрелил, хоть помер бы не искалеченным. – Неужели это Рейнджеры придумали? – Борька приблизился к провалу, отвесней шахтой уходившему в сухую черноту. – Э-гей…

– Ээй… ээй… ээй… – отозвалось эхо.

– Нет, – Игорь коснулся ладонью края провала. – Это не очень давно сделано… Теперь твой вопрос, Борь. У меня есть план. Да. Это нападение было предупреждением. Известием, что о нас знают и гостеприимно ждут. А тем, кто нас ждет, важно, чтобы по крайней мере я добрался к ним живым. Я им вообще нужен живым. Меня скорей всего пропустят до самого конца. А вот вас будут стараться убить. Поэтому, – Игорь поправил ремень, – мне кажется, вам лучше будет вернуться и ждать.

– Ждать чего? – напряженно спросил Борька.

– Ну… – Игорь пожал плечами и улыбнулся. – Пока я вернусь. А если не вернусь – разносите этот памятник архитектуры из пушки.

Зигфрид вдруг засмеялся. Коротко – и резко оборвал смех. Борька зажал под мышкой ИПП и, достав две связки строительной взрывчатки, разместил их на плечевых ремнях. Потом тоже улыбнулся и положил ладонь на плечо Игоря:

– И пусть потом кто-нибудь скажет, что мы не верили!

И подмигнул.

8.

– Давай я с тобой пойду вместо девчонок, – Степка внимательно смотрел, как Женька проверяет обоймы к РПП.

– Ты же гор не любишь, – поднял голову Женька.

– Ну… – Степка погладил ИПП. – Это же не совсем горы. Тут невысоко… А в пещерах вообще…

– Не, Степ, ты не обижайся, – Женька соскочил– с кровати. – Девчонки знают, как себя вести в горах и пещерах, а ты, похоже, нет?

– Нет, – признался Степка. – Ладно, хорошо, я понимаю и буду ждать… Думаешь, все это ловушка?

– Да, – Женька вздохнул. – Я почти готов был предложить повернуть, веришь?

– Верю, – помедлив, кивнул Степка. – Но Игорь не повернул бы. Ни за что. Это я в нем хорошо успел понять.

– Мальчишки, вы готовы? – окликнула сверху Лизка и пристукнула в броню прикладом.

– Готовы? – Женька направился к лестнице, но, повернувшись, добавил: – Жди нас, Степ. Мы вернемся.

* * *

Альпинистское снаряжение не пригодилось – к пещерам обнаружилась тропка, когда-то бывшая лестницей. Да и сами пещеры еще носили над входами следы арок.

– Красотища! – задравший голову Женька в сбитой на ухо мятой фуражке и задранными на нее очками ночного видения был похож на героя военных фильмов. Лизка отметила это и поцеловала его в шею; Женька немедленно переключился на поцелуи, а Катька, воспылав чернейшей завистью, завопила:

– Мы идем?! – и воинственно повела стволом "ижевки".

– Умс… дем, – согласился Женька, с трудом оторвавшись от поцелуев. – Пошли.

Они оглянулись на лесоход. На крыше машины стоял, уперев руки в ствол пушки, Степан. Он смотрел вверх, сюда…

…Периодически Женька включал то фонарь, то спектроопределитель. Фонило, и здорово – лишку даже, но все трое перед выходом наглотались таблеток до боли в позвоночнике. Шагавшая последней Катька вела съемку. Лизка фиксировала навигатором пройденный путь.

– Это не пещеры, – сказал Женька, скользнув лучом фонарика по стенам и потолку. – Смотрите, это залы. По-моему – хозяйственного назначения Логично ведь – всякие там зернохранилища и оружейные под крепостью… Странно, что тут могли обосноваться вабиска – обычно они шарахаются от мест, где Рейнджеры жили…

– Да тут не вабиска обосновались, – буркнула Лизка и вздрогнула: – Уух!

Довольно долго шли молча – вдоль появившегося из-под стены ручья, журчавшего у самых ног. В ручье важно плавали толстые белые рыбы.

– Радиация, – задумчиво сказал Женька и провел спектроопределителем вдоль стены. – Я не геолог, девушки, но по-моему эта скала целиком состоит из этого. Как его?

– Уранинит, – подсказала Катька. – Смотри, и правда спектр совпадает! Это открытие!

– Предсказанное, – важно дополнила Лизка. – Игорь про это сразу твердил, как только из рейда вернулся.

– Руку, сударыня! – согласился Женька. Лизка подала ему руку, и они плавно заскользили по берегу ручейка в вальсе. Катька, смеясь, похлопала в ладони:

– Вольту! – крикнула она. – Ну, Лиз, нас что, зря на эстетике учили?!

– Вольта! – объявила Лизка, останавливаясь и принимая позицию для этого старинного и красивого английского танца. Женька развел руками и поклонился:

– Увы… Не умею. Вприсядку могу.

– Тогда пошли дальше, – предложила Катька. – А вольте мы этого недоразвитого потом научим. И остальных, если захотят.

– Игорь наверняка умеет, – вздохнул Женька. – Он вообще все умеет.

– Кажется, да, – согласилась Катька.

* * *

Игорь легко перешагнул через скатившееся по крутой лесенке тело и следующим выстрелом снял вабиска с ружьем на верхней ступеньке. Опустил РАП и засмеялся.

– Не очень смешно, – Борька гадливо вытирал заляпанный мозгами и кровью приклад ИПП о труп с раскроенным черепом. Зигфрид отдувался, положив на плечо скрамасакс и прижав локоть к резаной ране во весь левый бок.

– Большая удача, что мы сюда заглянули, – заметил он без тени юмора.

– Покажи бок, – Игорь задрал не нем куртку, раздвинул рану – Зигфрид потянул воздух сквозь зубы. Через рану блестели ребра. – Спокойно, тихо, – Игорь свел рану и зажал ее. – Постой на месте… Вот и все.

Мальчишки стояли в центре зала – цилиндрического, с частой цепью дверей, ведущих в радиальные коридоры – из одного такого они вышли. Над каждым коридором стоял, опираясь на меч, воин в шлеме с широким наносьем – расставленные ноги опирались на арку над входом, острие меча – тоже. Из центра зала вверх, в пол, уходила лестница – четырехсторонняя, парадная. На полу из серых гранитных плит тут и там валялись трупы вабиска и двух фоморов, вооруженных энергетическими пистолетами, которыми они так и не успели воспользоваться.

– Осталось четыре гранаты, – Игорь покосился на Борьку. – Ты, кстати, настоящий разрушитель. Кто тебя просил швырять взрывчатку в зал со статуями? И так справились бы, вручную…

– Поднимаемся? – Зигфрид потыкал в ступени скрамасаксом. – Где этот, который тебя где-то там ждет, ты говорил?

– Где? – Игорь не сводил глаз с верха лестницы. – Да вот он, ребята.

9.

В подземное озеро далеко вдавался каменный причал. Холодная спокойная вода казалась продолжением черного песка.

– Как неуютно, – повела плечами Катька. Но Лизка возразила подруге:

– А по-моему, тут было красиво… Смотри, вон там везде горели факела, – она указала на ряды столбов по берегу – некоторые из них покосились, другие вообще отсутствовали, но ясно было, что тут горели огни. – Наверное, тут плавали на лодках…

– Сожалею, – вздохнул Женька, бросавший в озеро камешки, – но все было гораздо прозаичнее. Отсюда брали воду для замка. Вон трубы, – он покосился на разочарованные лица девчонок и добавил: – Но вообще-то тут и плавать вполне можно…

– Очень сильная радиация, – сказала Катька. – Тут лучше не задерживаться.

– А вы тут и не задержитесь, – сказал голос сзади. По-русски, но с сильным акцентам.

* * *

Степан не находил себе места. Он и в самом деле не любил горы и вообще высоту, но вообще-то тренировался в альпинизме, без этого никак… И сейчас жалел, что не пошел с Женькой и девчонками.

Может, еще не поздно? Но машину не бросишь… Степка попинал бронированную стенку и посвистел. Потом сделал себе бутерброд, откусил, пожевал и выбросил остаток наружу. Скривился, вышел, разыскал остаток и заставил себя доесть – не хватало бросаться едой! Снова прошелся по лесоходу, поговорил с лошадьми и поймал себя на том, что проверяет свое снаряжение.

Со стороны замка слышались стрельба и – по временам – взрывы. Кое-где из окон в такие моменты вырывался дым. Судя по всему, Игорь, Борька и Зигфрид успешно продвигались к известной Игорю цели. А вот у пещер царили тишина и спокойствие. Женька и две девчонки…

Раньше – ТОГДА – Степка назвал бы ненормальными тех, кто втроем открыто отправился бы во вражеское логово. Но этот мир его загипнотизировал – здешние обитатели были сильными и слегка беспечными от своей силы. Сейчас Степка думал, как ТОГДАШНИЙ – и видел, что допустил опасную глупость, отпустив Женьку.

– Черт! – громко сказал вслух он и уже решительно взялся за снаряжение.

* * *

Это походило на сцену из фильма. Яшгайанов было около дюжины. Они спускались по всем четырем лестницам – высокие, в своих рясах с капюшонами, молчаливые – и расходились по кругу, закрывая собой двери. Мальчишки, озираясь, встали спиной к спине возле одной из лестниц. На верхних ступенях осталось по одному яшгайану.

– Блокируйтесь, – быстро скомандовал Игорь. – Подствольники с серебром!

Но Борька, резко покраснев – до черноты – выронил оружие и на ногах-то держался явным усилием воли. Зигфрид вцепился левой рукой себе в лоб, из уголков рта стекала слюна. Игорь и сам ощущал чудовищное ментальное давление, заполнявшее зал почти вещественной массой.

Первым его желанием было «распахнуть» ментальную защиту, прикрыв от атаки своих друзей. Но вместо этого Игорь выхватил кластерник и, как на стрельбище, начал вгонять коротко посвистывающие серебряные диски в бесплотные тени у дверных проемов.

Будто странные бесшумные птицы, яшгайаны, бросились вперед, молча обнажая ятаганы. Игорь еще одним выстрелом снял противника на лестнице – Борька и Зигфрид рухнули на ступеньку, тяжело переводя дух, но Игорь не успел схватиться ни с кем из врагов; его друзья выросли рядом – шатающиеся – и готовые к бою.

– Серебро, их берет только серебро! – крикнул Игорь, отражая быстрые, как молния, удары. В левой руке у него возник нож, – Серебро!

Мальчишки пятились вверх по лестнице. Ее ширина не давала возможности держаться в ряд – двое сражались, третий за их спинами переводил дух и контролировал тыл.

– Закажу себе серебряный клинок! – смеялся Зигфрид. – Вот так! 3о!3о! О-опп! – грохнул подствольник. – Борь, как там, сзади?!

– Хвост пока не висит, – сообщил Борька. – Сколько их там еще?

– Меньше, чем было, – ответил Зигфрид и едва не упал от своего же удара – яшгайан пригнулся, и его сбил Игорь. – О, еще меньше!

– Меняй, – Игорь пропустил Борьку. – Я гляну, что там, наверху.

Осторожным шагом, прикрыв голову и шею согнутой рукой, он начал красться на верх. Зигфрид за его спиной веселился вовсю, распевая какую-то маршевую несуразицу на родном немецком.

Верхняя площадка лестницы поднималась из круглого отверстия в полу маленького зала, узкий мостик с нее вел прямо к большим металлическим дверям, укрепленным узорными засовами и петлями. Это было все, что успел рассмотреть Игорь, потому что по нему ударили сразу из двух лучевиков.

Он выкатился из-под обстрела по мостику, сближаясь с врагами и выхватывая РАП – ИПП уронил. Это были фоморы – безо всяких дурацких капюшонов и ряс, в рубчатой золотистой форме, в зеркальных шлемах, как из учебных фильмов, двое. Они вели огонь по мальчишке от дверей, по-человечески стоя на одном колене и положив свои плавно изогнутые, не похожие на земное оружие лучевики на руку стволом.

Игорь оказался слишком быстр для них – кроме того, такой быстроты они, похоже, не ожидали. Еще в перекате мальчишка начал стрелять – неприцельно, веером, и один из фоморов закричал переливчатым голосом, странно походим на голос хорошего оперного певца, заваливаясь на бок. Игорь добил его выстрелом в шлем, вскочил, пригнулся, задохнувшись от жара – лучевик второго фомора стоял уже на полном рассеивании. Прежде чем тот снизил прицел, чтобы зажарить юркого землянина, Игорь влепил ему один заряд в живот, второй – в лицо, третий – в грудь и четвертый – в правое плечо (или то место, где было плечо у землян).

На пол рухнули обгорелые ошметки.

– Оба сюда! – рявкнул Игорь, свешиваясь в проем.

– Мы тут, собственно, закончили, – Зигфрид появился снизу. – Только и разговора, что яшгайаны, а так и глянуть не на что.

– А у кого слюни через уши капали? – подколол Игорь. – Давайте скорее, мы, похоже, пришли.

Мальчишки поднялись на верх лестницы, осматриваясь и держа оружие наготове.

– Мы войдем туда первыми, – предложил Зигфрид, – и глянем, что там. По-моему, там никого нет.

10.

Цепочка вабиска с ружьями наперевес, нацеленными на Женьку и девчонок, перегораживала причал. Стоявший с левого края офицер-пограничник – его шлем дополняла полумаска – приказал по-русски все с тем же акцентом:

– Бросьте оружие.

– Интересно, – процедила Катька, – почему не сработали сканеры?

– Радиация, – ответил Женька. Все трое медлили, хотя ни реакция, ни огневое превосходство не могли спасти от залпа из дюжины крупнокалиберных ружей практически в упор. Лизка зашептала:

– Если начнем стрелять… – но Женька прервал ее:

– …то мы убьем полдюжины, а остальные убьют нас. Вот что, девчонки – вы прыгайте в озеро и плывите, а я…

– …стану героем посмертно, – теперь Лизка прервала его. – Нет уж, обойдешься.

Катька остановившимися глазами смерила вабиска, закусила губу и плавным незаметным движением сняла ИПП с предохранителя – бок Женьки закрывал ее правую руку от врагов.

– ЛО-Ж-И-И-ИСЬ!!! – заорал кто-то за спинами вабиска и засвистел по-казачьи. Женька и обе девчонки, не размышляя, рухнули ничком. Огромную пещеру озарили пронзительные вспышки плазмы. Затрещал плавящийся камень, кислый запах, заставлявший сглатывать, поплыл над водой и причалом.

– Я подумал-подумал – и решил, что могу пригодиться, – сказал Стёпка отпихивая ногой дымящиеся шкварки.

* * *

Хрипло дыша, Борька выволок на себе из дверей Зигфрида. Германец надрывно кашлял, лицо у него посинело, как от удушья.

– Не ходи туда, – сказал Борька, плюясь какой-то зеленой гадостью. – Там какая-то сволочь… похоже, еще один фомор. Я еле успел вытащить… не ходи, – он тоже закашлялся и сел беспомощно под стену, почти уронив Зигфрида.

– Это ОН, – сказал Игорь, перестав обращать внимание на друзей. И, сделав шаг к двери, остановился перед ней.

Холодный огонь разбежался из мозга по телу, заискрился, играя, в кончиках пальцев. Борька, худо-бедно отдышавшийся, с изумлением услышал словно издалека идущие слова – невнятные, их как будто и не Игорь произносил, хотя у него шевелились губы…

Потом Борька увидел, как кованые дверные створки, к которым Игорь и не прикасался, прогнулись, сорвались с лопнувших чугунных засовов и с грохотом влетели внутрь зала.

Игорь шагнул следом.

ИНТЕРЛЮДИЯ: ПЕСНЯ ИЗ Х/Ф «НЕ БОЙСЯ, Я С ТОБОЙ!»

 
Я один свой путь пройду
И похвал ничьих не жду,
Но прошу коль не понять,
Так запомнить,
Что свой долг перед собой,
Что зовут еще судьбой,
Должен я любой ценой, но исполнить!
Не одну прощу вину,
Лишь измену – не умею!
Никого за взгляд иной
Не виню!
Только если изменю
Сам себя – и сам себе я —
Что тогда я на земле
Изменю?!
Я давно понять успел —
Белый свет не слишком бел,
А смирись я с ним таким —
Станет черен!
Но пока таков я есть —
Я кому-то нужен здесь,
А иной – сам себе
Я никчемен!
Взглядом ночи, а не дня
Жизнь встречает здесь меня
И не каждому она
Улыбнется…
Человеком стать решись —
Человечней станет жизнь,
Человечество с тебя
И начнется!
 

* * *

В высоком черном зале окон не было – свет отраженными потоками падал из больших зеркал полированного камня – и чернел. Да, свет чернел – это именно так и выглядело. Жутковато, что и говорить. Чок… чок… чок… Зато разносило по залу бьющиеся в почти невидимые стены звуки шагов мальчика. Он ощущал присутствие врага – как ощущают огонь, не видя его. А потом впереди появилась высокая фигура в яшгайанском плаще. Она словно бы плыла над полом, шевеля в такт невидимым шагам посохом, похожим на трезубец – и остановилась в скрещении двух лучей. Под капюшоном стыла темнота.

"Сейчас ты умрешь, – размеренно и равнодушно ввинтилась в мозг Игоря похожая на ледяной бурав мысль, – Меня просили доставить тебя живым, но я не откажу себе в удовольствии прервать твои дни лично."