Текст книги "Мир вашему дому!"

Автор книги: Олег Верещагин

ГЛАВА 12
РАЗВЕ ЭТОГО МАЛО?

И я улыбнусь.

И почувствую сердцем: я дома.

М.Семёнова.

1.

Местность вне границ Иррузая почти так же кишела войсками, как и сам Иррузай. Обратное путешествие превратилось почти в сплошные прятки. Возрастало и беспокойство – вабиска казалась слишком сильными и решительными.

К полудню пятых суток отряд остановился в тростниках на берегу протоки, которая выводила в большую долину, похожую на фляжку – горлышко входа, крутые откосы, островка рощиц, овраги, прорезающие склоны и заросшие кустарником. Отсюда до границ колонии, до Дальней, оставалось не так уж много…

…Рютти Ориккайннен двумя ударами тесака подрубил переплетенные ветви кустарника и прислушался. По ту сторону оврага перекликались ребята – Рютти видел Тойво, который с ГАПом в руках стоял за кустами и настороженно озирался. Рютти помахал брату рукой – и пролез над подрубленным кустом…

…Два человека были привязаны к вбитым в землю столбам. Молодые мужчины: один – в форме Алых Драгун, другой – в германском. Запрокинутые лица посинели от удушья. Открыв рот, Рютти всматривался и понял, как погибли эти люди – им плотно завязали на горле размоченные кожаные ремни. Ссыхаясь на солнце, кожа стягивалась… Не меньше десятка селян стояли на коленях вокруг сбившихся в кучу женщин и детей. Над ними возвышались солдаты, удивленно смотревшие на появившегося мальчишку.

– Вабиска! – крикнул Рютти, разряжая подетвольник. Прыгнул в сторону, пригибаясь – свистнули пули, где-то справа грохнула граната, выпущенная из ручной мортиры, осколки уныло запели, срезая листву и веточки. – Вабиска, ребята!

Он повернулся и побежал вниз по склону вдоль оврага. – Сюда! Сюда! – закричал Тойво. До старшего брата было совсем недалеко – два десятка метров, но овраг не перепрыгнешь… – Вниз прыгай, я веревку кину… ч-черт! – и он, упав на колено, со второго ударил очередью по деревьям и кустам; потом – еще. – Прыгай!

Рютти обернулся и увидел вабиска совсем недалеко. Над ухом проплакала пуля. Мальчишка несколько раз выстрелил и закричал брату:

– Ноги переломаю! Я вокруг!

– Прыгай, идиотина! – рявкнул тот, но Рютти уже мчался через кусты, левой поднятой рукой защищая лицо от веток, а правой положив плазмомет на плечо и вслепую стреляя за спину. – Ну, дурак! – и Тойво, плюхнувшись на живот, начал стрелять уже серьезно, стараясь отсечь преследователей от младшего. – Чухна упрямая…

…Рютти несся, как молодой олень, просто перепрыгивая через довольно высокие кусты. Во время одного из таких прыжков сменил магазин – но за ним вроде бы уже не гнались. Плазмомет Тойво продолжал стрелять; за оврагом, совсем близко, перекликались, продираясь через подлесок, еще несколько мальчишек.

Ни на миг Рютти не поверил, что с ним может что-то случиться. Ни на секунду. Даже когда после очередного прыжка левая нога вдруг на чем-то поскользнулась и, не удержавшись, мальчишка полетел кувырков вниз по склону, сминая траву – влетел в куст и, не выдержав, вскрикнул от боли. Не понял, откуда она, сгоряча попытался вскочить, но охнул, – из щиколотки в ступню и вверх до самого мозга брызнули электрические искры. Он сел. Оглянулся – оброненный плазмомет лежал метров за пять от него, зацепившись ремнем за другой куст.

– Эй, я ногу подвернул! – крикнул он, приподнимаясь на локте.

– Сейчас! – заорали из-за оврага. – Дебил, б-блин…

Рютти сел удобнее, потер щиколотку сквозь ботинок. Кусты внизу затрещали, он, вскинувшись, замахал рукой:

– Эй!..

И увидел иррузайцев. Их было много – вдоль всего кустарника – и они спешили, держа оружие наперевес.

Метров за десять от него, не больше.

Рютти промедлил всего миг – и, опираясь на левый локоть, выхватил из кобуры ТКЗ-70. Враги уже бежали к нему – молча и страшно.

– Эй, ты как?! – закричали из-за оврага. Из другого мира закричали. УЖЕ из другого, и Рютти вдруг понял это со страшной отчетливостью.

Он успел выстрелить восемь раз, ни разу не промахнувшись – тяжелые дымящиеся тела, подпрыгивая на неровностях, хрустко катились через кусты, похожие в маскировочных плащах на невиданных подбитых птиц. Потом Рютти получил два удара – прикладом по запястью, почти парализовавший руку, и сапогом в грудь, опрокинувший его на спину. Над ним встал иррузаец – очень рослым он казался снизу, в руках, занесенных над головой, был ятаган – и Рютти, сжавшись в комок, не глядя выхватил финку, вогнал ее в пах. Иррузаец взревел, падая куда-то в сторону – Рютти уже не видел – куда, потому что второй удар сшиб его вновь – уже ничком, и какая-то тяжесть навалилась на спину. Что-то тонко свистнуло. За этим свистом он услышал, совсем близкое:

– Держись, мы здесь!

Он не ощутил никакой боли, не услышал ни хруста, ни стука – ничего. Просто во рту стало горячо и солоно – и непреодолимо, мучительно захотелось сглотнуть. Мальчишка сглотнул и удивился, поняв, что видит со стороны свое собственно обезглавленное, подергивающееся тело.

Это и было последним, что он испытал в жизни…

…Быстро вытерев ятаган полой плаща, офицер-пограничник подхватил за рыжие волосы отрубленную голову белолицего мальчишки и поднял ее, капающую тягучими струйками крови, на уровень лица. Серые глаза в пушистых ресницах смотрели удивленно и чисто, но быстро стекленели.

Иррузаец – с ненавистью, смачно! – плюнул в бледные глаза и, бросив голову, вскочил в седло подведенного гухха. Всадники наметом помчались прочь…

…Женька выскочил из кустов первым – и сразу повернулся, схватив еще ничего не понимающего Тойво не давая ему смотреть… но Пейви проскочил мимо – и истошно закричал, падая на колени; оружие упало рядом, младший из Ориккайнненов уперся ладонями прямо в окровавленную траву и продолжал кричать и кричать.

Один за другим появлялись ребята на месте происшествия. Они тяжело дышали от бега и непонимающе смотрели на кричащего Пейви, на труп в окровавленной траве.

– Что это? – в дышащей тишине спросил кто-то.

Последними появились Игорь и Пааво. Как раз: в этот момент Пейви поднял голову и сказал, словно делал открытие:

– Они его убили.

Тойво, все это время боровшийся с Женькой, вырвался из его рук, оттолкнул и не подбежал, а подошел к телу. Поднял Пейви, обнял, прижал к себе, пачкаясь кровью с его ладоней. К ним тяжело подошел Пааво, поставил ГАП на землю и обнял обоих братьев.

– Давайте все уйдем, – негромко, но отчетливо сказал Игорь. В его голосе было столько силы, что все подчинились, даже не успев понять, почему.

Сам Игорь уходил последним. И обернулся, прежде чем раздвинуть кусты

Пааво и Тойво с почерневшими лицами все еще стояли, положив руки друг другу на плечи. Пейви опять опустился на колени и держал в руках голову Рютти, глядя ей в глаза.

Уже уйдя за кусты, Игорь услышал, как за его спиной грубоватый мальчишеский голос, срываясь, заговорил по-фински, нараспев, печально и торжественно…

…Странно, но Игорь узнал вабиска, дожидавшегося рядом с мальчишками у оврага – это был один из рыбаков, когда-то помогших им у крепости. Вабиска поспешил навстречу Игорю, сделав почтительный жест, потом спросил тихо:

– Мальчика убили?

– Убили, – равнодушно ответил Игорь. Ему не хотелось говорить с этим туземцем. Не потому, что тот не нравился или еще что, а просто – не хотелось. Но вабиска с робкой настойчивостью удержал его за рукав:

– Подожди, господин… Мы хотим поселиться здесь. Нас задержали. Нас хотели убить за то, что мы бежали. Этот мальчик отвлек убийц… Я, может быть, прошу невозможного… но я хотел бы, чтобы вы оказали нам милость. Позвольте нам похоронить мальчика на этой земле. Мы поселимся здесь и будем ухаживать за его могилой, как за священным местом. И наши дети будут. И внуки… А нашей земле будет счастье. Не гневайтесь и позвольте нам сделать это…

Игорь резко повернулся к вабиска, и тот отшатнулся, думая, что разгневал белолицего… но продолжал смотреть прямо и настойчиво.

– Пусть так, – сказал Игорь. – Пусть будет так, как вы просите.

2.

Последние шесть часов никто не отдыхал и не останавливался – гребли все, три удара справа, три удара слева, и каноэ летели протоками, словно птицы. Больше всего боялись увидеть дымы пожаров – но, похоже, медленно ползущее иррузайское войско осталось позади.

Игорь знал, что ему легче остальных, ладони которых оказались стерты в кровь – не до мозолей, а именно в кровавые лепешки. Три удара справа, три удара слева – вперед!

В Высоком Берегу, похоже, их никто не ждал, хотя поселок был похож на растревоженный муравейник. Возле причалов стоял серый катер под флагом ополчения, и, прежде чем кто-то успел опомниться, по каноэ, наискось пересекавших Дальнюю, врезали с кормы из ротора, а с берега взлетели две «вертушки» – одна какая-то частная, вторая – германская. Испугаться мальчишки не успели – только Борька, продолжая грести, обернулся к Игорю и крикнул:

– Они что, спятили?!

Вместо ответа Игорь рыкнул зло и, сорвав куртку, начал размахивать ею над головой. Вертолеты разошлись в стороны – Игорь даже увидел, как в германской машине нилот что-то кричит по связи.

Каноэ влетали на песок одно за другим. Игорь отпихнул бросившегося наперерез незнакомого офицера-ополченца – так, что тот упал – и бросился на берег, к домам, краем глаза заметив, что остальные бегут следом. Не родных искать, не по домам, а – за ним…

В поселке было полно вооруженных людей, но Игорь чутьем лидера ощутил – они не совсем понимают, что делать.

– Где у вас пункт связи? – на бегу спросил Игорь у Женьки Рубана. Тот кивнул:

– За мной!

Они ворвались в помещение – пристройку к жилому дому. Рослый мужчина в форме гражданских связистов вскочил из-за стола, от работающей аппаратуры:

– Вы живы?!

– Связь с генерал-губернатором! – крикнул Игорь, опираясь ладонями о пульт.

– Да вот же она, он вас постоянно вызывает! – связист указал на экран, с которого – и как Игорь не заметил сразу! – смотрело лицо Довженко-Змая, потерявшее все свое обычное хладнокровие. – Ваша Светлость, он жив, вот…

– Вон, – приказал Игорь, – все вон, я сам.

– Простите, – связист нахмурился, – я не могу покинуть…

– Женя, убери его, – приказал Игорь, садясь в кресло. Рубан секунду помедлил, потом коснулся плеча связиста:

– Пап, выйдем.

– Женька! – вырвалось у того. Рубан-младший вскинул голову:

– Выйдем!

"Его отец?" – подумал Игорь, перестав замечать произошедшее, вместо этого он, кивнул генерал-губернатору, осведомился:

– Что происходит? В лесах иррузайцев больше, чем деревьев!

– Посмотри, – Довженко-Змай наклонил голову, и в нижней части экрана возникли кадры аэросъемки. Бесконечные колонны ползли через леса – пешие и верховые солдаты, лесовики, стада орангов, обозы…

– О!!! – вырвалось у Игоря. – Сколько же их?!

– Минимум две трети только регулярной армии Иррузая, – пояснил генерал-губернатор. – Тебе повезло, что вы успели вернуться… Отряд Генриха Крузе они прихлопнули, как букашку. Это

нашествие, Игорь.

– Как на Фелькишер Ланд прошлым летом, – пробормотал Игорь тихо, но Довженко-Змай услышал:

– В сто раз хуже… У тебя есть потери?

– Двое ребят погибли… – рассеянно отозвался Игорь. – Надо атаковать с терминала истребителями…

– Не могу, – ответил генерал-губернатор.

– А?.. – Игорь даже не понял, о чем идет речь. Посмотрел на цифры внизу экрана. – Но… но они же завтра утром будут у Дальней!

– И все-таки я ничем не могу помочь, – генерал-губернатор не отводил глаз, и это почему-то взбесило Игоря – может быть, сказалось напряжение последних недель. Вскочив, он закричал:

– Да ты что?! Ты что, с ума сошел?! Ты что, хочешь, чтобы взяли мосты через Дальнюю?! Чтобы горло нам всем перерезали?! Тут же четыре тысячи человек, тут женщины, дети, ты что?!

– Не кричи, не кричи… – генерал-губернатор морщился. – Я отстранен от должности на время расследования. Чистая формальность, но еще двое суток всем будет заправлять инспектор Его Величества.

– А?.. – снова вырвалось у Игоря, он осекся и обмяк, упал в кресло, не сводя глаз с экрана. – Сергей… Сер… но что же?!. Тут же никакой власти еще толком… тут… Так что – бежать?!

– Там есть ты, – сказал генерал-губернатор.

Несколько очень долгих секунд Игорь не сводил глаз с лица Довженко-Змая. Несколько очень долгих секунд.

Вот как оно бывает – не в книжках, а в жизни. Когда не сам выбираешь, чтобы потягаться с трудностями и опасностями в почти веселом спарринге – а ну, кто сильней?!

А когда просто нет выбора. Когда вся прошлая жизнь ложится на чашу весов, и отказаться – немыслимо…

– Я не спрашиваю, что будет, если я не справлюсь, – тихо оказал Игорь. – Но Серега, если я… они все погибнут.

– Да, – кивнул генерал-губернатор. И спросил так же тихо: – Теперь ты понял, за что нам даются все наши привилегии? Ты за всех в ответе.

– Это точно, – согласился Игорь и встал снова – уже не вскочил, а встал и подтянулся: – Я готов. Полные права вплоть до преимущественного?

– Так точно. Слушай еще. Ты не имеешь права пустить их за Дальнюю… Ты ведь в Высоком Береге?

– Угу…

– Десятый эскадрон поручика Резникова не отвечает, – сказал генерал-губернатор, – скорее всего, уничтожен, как и отряд Крузе. Двенадцатый эскадрон и полурота егерей будут у тебя через… через пару часов. Всех, кого соберешь на месте – под ружье. Всех, независимо от того, кто они такие… Через восемь часов к тебе подойдут ополченцы фон Брахтера. Через десять – кто-никто из Прибойной губернии, но много не жди – приказа отдать не могу, кто сам успеет организоваться – прибудут. Вечером жди охрану с моей латифундии – тут я распоряжаться имею право… – Игорь кивал. – Держи Дальнюю. Через трое суток к тебе подойдет ополчение остальных губерний и регулярные войска, а я соберу людей здесь и ударю на Аллогун.

– Мне придется прикрывать и Пограничную, – определил Игорь, – аллогунские вабиска ударят в обход болот… Да, задачка!.. Вот, значит, чего добивались иррузайцы в союзе с нашими торгашами! – Игорь глубоко вздохнул и коротко выругался. – Мне даже тошно от того, какие… Ладно. Хорошо. Извините, господин генерал-губернатор. Больше не стоит тратить время. Только вот что. Не пускай сюда Светку. Сергей, пожалуйста.

– Она под арестом, – Довженко-Змай приблизился к экрану. – Игорь, ты…

– Ничего не надо, Сергей, – Игорь улыбнулся. – Делай, что должно – и будь что будет. Все сказано за нас. Нам остаётся только делать.

3.

Снаружи было полно народу. Люди стояли молча, большой толпой, все глядели в сторону вышедшего на ступеньки Игоря («Рубака», стоявший там, как часовой, подвинулся). Со ступенек Игорь вдруг увидел лица Зигфрида и Степки в окружении еще десятка германцев, и спросил в этой тишине у него:

– Привет! Уже прибыли?

– Да нет, – отмахнулся Зигфрид. – Это мы были за Пограничной, ну и успели раньше остальных.

– Хорошо, – кивнул Игорь. Из толпы крикнули:

– Что происходит?!

– Да ничего особенного, – пожал Игорь плечами. – Просто война… – по толпе пробежал шумок, Игорь заметил, как все подобрались. – Через полчаса все мужчины старше тринадцати лет, желающие сражаться, собираются здесь. Виктор Викторович, – Игорь повел глазами в сторону отца Женьки, – я прошу у вас прощения за своё поведение… Садитесь на связь, соединяйтесь со всеми, с кем можете, вплоть до отдельных охотников. Называйте ваш поселок в качестве места сбора. Добираться с максимальной скоростью… Поручик? – повысил он голос, обращаясь к офицеру-ополченцу. – Формируйте ополчение.

– Есть! – тот козырнул.

– Кто отвечает за местную авиацию? – поинтересовался Игорь. Мужчина, стоявший в обнимку с Артемкой, вздернул подбородок:

– Я!.. – он явно хотел представиться, но Игорь поднял руку:

– Назначаетесь командиром авиаподдержки со всеми вытекающими правами и обязанностями.

– Есть!

– Что с моим мальчиком?! – крикнула какая-то женщина. "Мать Тольки," – услышал Игорь шепот Женьки и сухо ответил:

– Ваш сын погиб, сударыня, я сожалею… Жень, формируй объединенный пионерский отряд, – женщина закричала, но Игорь уже не обращал внимания. – Борька, Жень – Вислоусов, блин! Ко мне, быстро! Вечером, когда подойдет охрана латифундии генерал-губернатора – совет.

* * *

Ждать тяжело. Особенно если знаешь, что враг не ждет, а движется к тебе, и силы его, прямо скажем, чудовищны.

До совета оставалось около четверти часа – десять минут назад прибыли «вертушки» с людьми генерал-губернатора, которыми командовал его дядя бывший есаул регулярных казачьих войск Степан Змай. Игорь сидел за столом во временном штабе – спортзале школы – и ел суп, слушая обнадеживающий шум снаружи. Он был совершенно спокоен – как внешне, так и внутренне – и, если бы кто-то взглянул на юношу со стороны, то большого труда стоило бы даже предположить, что он собирается воевать.

Он больше не связывался со столицей – что может сказать генерал-губернатор? Сейчас Довженко-Змай, конечно, в бешенстве, да и этот инспектор (интересно – кто?), надо думать, ощущает всю нелепость и даже преступность положения. Но… dura lех – sed lex (1.) – на этом держится Империя. И иногда это оборачивается жуткой стороной. Только отступление от этого принципа обходится в конечном счете дороже. Есть вещи, которых нельзя допускать и в которых нельзя сомневаться. Они – основополагающая современной цивилизации, выстраданная временем и подтвержденная кровью и муками целого человечества.

1. Закон суров – но это закон (лат.)

Цель оправдывает средства. Все больше, чем один. Очень интересно делать невозможное. Стыдно бояться смерти. Нельзя мириться с победившим врагом. Пожалеть розгу – испортить ребенка. И еще десятки больших и малых, писанных и неписанных… в числе которых и такой – законы можно менять, но нельзя не исполнять.

Странно и, если вдуматься, смешно. Он, шестнадцатилетний юноша, только недавно обретший все права совершеннолетнего, сейчас фактически руководит Сумерлой. Веселое время вокруг, все-таки…

…– Игорь! – это орал Борька, его веселое и возбужденное лицо появилось в дверях. – Але? Тут к тебе старый знакомый!

– Гони, – отозвался Игорь. – В смысле – сюда гони.

– Ага, запускаю! – согласился Борька и. исчез, а вместо него вторгся Славка Ставров. Лоб молодого дворянина пересекала жирно залитая биоклеем рана, левая рука оказалась на перевязи, но жизнерадостности потомок новгородских ушкуйников не утратил – полез обниматься, потом перехватил у Игоря миску, уселся напротив, и, пожирая суп, смеясь и тыча Игоря миской в грудь, заговорил:

– Это вообще не честно! Только я нашел место – оч-чень. симпатичное, чем-то на Селигер похоже – как нагрянула невероятная орда каких-то вахлаков, и мне пришлось сниматься и драпать обратно – очень интересно все получилось!.. Слушай, сможешь разместить где-нигде баб и детвору? Со мной сотни три, я всех вывел… Да, еще вот что, – он отставил миску и положил здоровую руку Игорю на плечо. – Я тебе говорил: позови, и я приду? У меня потери, конечно… а все-таки полсотни охранников и сотня ополчения еще есть. Вот он, я, пришел. Ты, по-моему, тут что-то понимаешь, так командуй.

– Давай жри, – грубовато ответил Игорь, – у нас сейчас как раз совет…

…Кроме Игоря, есаула Змая и Ставрова на совете присутствовали командир Алых Драгун капитан Веребников, поручик Ольшина, который командовал ополченцами (и местными, и подошедшими с востока), херцог фон Брахтер, командир пионеров Женька Рубан и командир авиации Микульский.

– Взрывчатка готова? – начал совещание Игорь. Женька кивнул:

– Почти все десять тонн, школьная лаборатория работает вовсю. Я только не пойму, зачем тебе столько этого старья?

– Проследи, чтобы его погрузили в вертолеты, – вместо ответа приказал Игорь. Именно приказал, и Женька отсалютовал:

– Есть.

– Пора прекращать говорить, – проворчал есаул. Нагайка в его руке, словно живая, не замирала ни на секунду. – Надо перекрывать Дальнюю и Пограничную. Иначе они ударят по здешним поселкам и лагерям. И нам во фланг.

– Войска Аллогуна идут западным берегом болот, – подтвердил Микульский.

– Я предлагаю отправить на Пограничную отряд Ярослава Ярославовича, – сказал Веребников, кивнув Ставрову, – и половину ополченцев.

– Ничего этого не надо, – Игорь встал и гибко потянулся. Остался стоять, глядя на сидящих командиров. – Мы не будем обороняться на реках. Мы пойдем навстречу врагу и уничтожим его, а потом развернемся на восток и ударим во фланг аллогунцам, – молчание и непонимающие взгляды были ответом Игорю, и он обратился к Женьке: – Помнишь долину, где погиб Рютти? – Женька кивнул. – Тогда слушайте все… Карту!..

…Вот с какими силами Игорь Вячеславович Муромцев решил разбить – разбить! – войско, где одних регулярных солдат Иррузая было около сорока тысяч.

Алые Драгуны:

– кавалеристы – 30 чл.,

егеря – 60 чл.

Ополченцы: 379 чл.

Служащие гражданских корпусов:42 чл.

Германцы: 102 чл.

Пионеры: 286 чл.

Люди Довженко-Змая:

драгуны – 60 чл.

егеря – 40 чл.

Люди Ставрова:

драгуны – 29 чл.

егеря – 20 чл.

ополченцы – 83 чл.

пионеры – 26 чл.

Люди из Прибойной губернии:

ополченцы – 82 чл.

пионеры – 19 чл.

ВСЕГО: 1258 чл. при 18 боевых машинах, 2 легких самолетах, 12 боевых вертолетах, 3 орудиях и 5 минометах.

ВСЁ.

ИНТЕРЛЮДИЯ: РУССКАЯ КРОВЬ (1.)

 
Кровь текла в моих жилах, текла издалека,
сквозь столетья, по воле славянского рока,
в потаенных ручьях округ сердца журчала,
на горячей волне мою душу качала.
И шептала душе, что по праву рожденья
ей великая доля дана во владенье:
благородного племени древняя слава
и доверье Творца и святая Держава.
Мы с тобою богаты, безмерно богаты:
нам деянья отцов – как незримые латы,
бесконечная даль просит нашей охраны,
сотни трав исцелят воспаленные раны.
Кровь текла в моих жилах, текла издалека,
застывала в предчувствии злого урока,
закипала она, если Русь унижали,
застывала она на восточном кинжале,
проливалась на землю от пули устало…
В чернозем уходила – зарей расцветала!
Но приказ ее, что неизбежней победы —
созидать и растить, знать пути и ответы!
Мы с тобою спокойны. По-детски спокойны.
В нас Россия живет и проходит сквозь войны.
И прославится вновь. Это может быть завтра…
…Безупречная кровь – безупречная правда!
 

1. Слова М.Струковой.

4.

– Боги, сколько же их!!!

В голосе Женьки Вислоусова прозвучал настоящий ужас и, честно говоря, Игорь и сам был близок к этому чувству. Одно дело – стереосъемка. А другое – видеть, как через лес ползут медленно и. тяжело бесконечные колонны врагов. И слышать, как взвизгивают сотни дудок и страшно ухают огромные бронзовые, с натянутой туго кожей, барабаны на повозках. Их мощные удары били, казалось, по всем внутренностям, заставляя замирать сердца и противно сжиматься желудок.

Игорь, широко расставив ноги, сидел на башне превращенного в танкетку джипа, поставив один локоть на кожух ротора, а другой – на колено. Он держал у глаз бинокль, и аппарат бесстрастно фиксировал длину вражеских колонн, уходящих за горизонт.

– Да, это сильно, – сказал наконец Игорь, опуская бинокль. Конвой – Алые Драгуны на огромных конях – стоял неподалеку; возле Игоря были только командиры.

– Не то слово, – ответил Микульский. – Нам надо их остановить, иначе это докатится даже не до Второго Меридиана, а до самого побережья Великого… Мне поднимать авиацию?

– Нет, – отрезал Игорь и, встав в рост, положил руки на бинокль. – Ну что же, господа. Я думаю, нет нужды воодушевлять вас. Большинство из вас местные, все этим и сказано… Каждый должен делать то, что я сказал, максимально четко. Где-то сорвется – и нам конец, никакая авиация не спасет, никакая артиллерия… А ваши семьи они перережут, – добавил он жестко. – Так. Херцог фон Брахтер, – германец наклонил голову, положив руку в высокой перчатке на ножны длинного цвайхандера, висящего наискось за плечами. – Со своими займите склон долины. Подняться на него вабиска не должны.

– Сделаем.

– Капитан Веребников, – офицер козырнул, – берите своих пехотинцев, егерей Довженко-Змая и Ставрова, всех пионеров. Перекроете основной выход из долины.

– Слушаюсь.

– Поручик Ольшина.

– Я

– Примите под команду артиллерию. Найдите место, откуда будет простреливаться вся долина. Огонь только по приказу.

– Слушаюсь.

– Славка, – обратился Игорь к новгородскому авантюристу, и тот улыбнулся – Тебе самое трудное… от тебя зависит – поверят они, или нет… Если нет – все бесполезно.

– Ты говоришь – я делаю, – Ставров перестал улыбаться.

– Бери своих ополченцев, наших – тоже, и ребят из гражданских корпусов. Пойдешь навстречу и примешь бой. Как только они все втянутся – отступай. Не беги – опомнятся, начнут думать и не поверят. Твое дело – втащить их за собой в долину, как за приманкой, завлечь…

– Кого я только не завлекал, – хмыкнул Ярослав, – а вот этих еще не доводилось… Сделаем.

– Посылаю ополченцев, – тихо сказал Игорь, – хотя это и бесчеловечно. Йррузайцы должны поверить, что мы их не ждали толком.

– Да сделаем, – с беззаботной уверенностью повторил Ярослав.

– Теперь вы, – обратился Игорь к есаулу. – Берите всю нашу кавалерию…

– Всю – это аж сто девятнадцать человек, – с мрачным удовольствием уточнил Змай, хлопая нагайкой по голенищу щегольского узкого сапога.

– Точно так… Встанете за болотами вон у тех рощ – они туда не полезут, да и «глаза» их с воздуха вас не увидят. Ждите. Как ЭТО начнется, они бросятся назад – тут и…

– …тут я с них штаны и сниму, – удовлетворенно подытожил есаул и заметил: – Солнышко встает, пора и по местам, а то нас тут припрут, чего доброго.

– Расходимся, – согласился Игорь. – Ваша авиация, – обратился он к Микульскому, – пусть поддержит Ставрова и ополченцев. И еще, последнее. Посмотрите снова своих людей. Женщин, пацанов младше тринадцати – гнать, если кто пробрался.

– Правильно, – веско сказал есаул. – В поселке еле отбились. Хуже вабиска, ей-богу, а уж чтобы не пролезли – ни за что не поверю.

– Всем – успеха, – пожелал Игорь и послал танкетку вниз со склона. Борька скакал рядом, Женька придерживал ротор.

Сегодня впервые Игорь узнал, что это – посылать людей в бой, а самому – оставаться в тылу.

5.

Игорь и есаул не ошиблись – из рядов защитников выловили почти сотню женщин и детей младше тринадцати. Их как раз строили, когда подъехала танкетка, с которой соскочил Муромцев. На Игоря конвоируемые смотрели, как на личного врага.

– Я вынужден отвлечь для вас пять транспортных вертолетов, – не обращая внимания на эти взгляды, объявил Игорь. – И не могу дать вам ни единого человека конвоя, но предупреждаю: в случае, если вы попробуете вернуться, то ваш патриотизм будет оценен, как саботаж и вознагражден месяцем ареста для женщин и публичной поркой для детей. А самое главное – не заставляйте меня отвлекать кого-то из наших и так невеликих сил еще и на борьбу с вами. Все, вы свободны. Вертолеты ждут.

Они отъехали на холм, с которого открывался вид на долину. Борька склонился с седла:

– Поеду к «Рубаке». Или я тебе еще нужен?

– А как же, но не сейчас, – отозвался Игорь. – Да! Наших никого?

– Не успели, – вздохнул Борька. – Хэй, Раскидай, вперед! – и помчался карьером к выходу из долины, где занимали позиции пионеры.

– Я, пожалуй, посплю, – сказал Игорь Женьке. – Когда у Ставрова начнется заварушка – буди.

– Ага, хорошо… Игорь, – Женька сел на броне, скрестив ноги, – как ты думаешь, у нас получится?

Вместо ответа Игорь улегся на травку и закрыл глаза…

…На этот раз ему ничего не снилось, и проснулся он еще до того, как Женька пошел его будить. Полызмеи стоял высоко – было часов десять Женька в танкетке говорил с кем-то по связи и, раньше чем тот обернулся, Игорь сел и спросил:

– Началось?

– Ну, проснулся? – Женька, не поворачиваясь, махнул рукой, и Игорь запрыгнул в танкетку, скорчившись рядом с другом.

– Они клюнули, Игорь! – прокричал Ярослав с шумного экрана. Изображение прыгало. – Они идут за нами, как на привязи! – он оглянулся, махнув кому-то и вновь повернулся к экрану, криво улыбаясь. – Ну, брат – я думал, что видел все. Но каюсь – ошибался. Смотри-ка.

Изображение «поехало». Мелькнула двойная цепь ополченцев – они стреляли, тускло поблескивали примкнутые штыки – стоявших в два яруса… раненые, которых несли к джипу… а потом…

Могло показаться, что лес ожил. Ревущие толпы пробивались через него, наколько хватало глаз. Появилось на миг небо с заходящими в атаку вертолетами, снова ополченцы – с бронзовыми нашивками Ставрова… Прямо через экран свистнул черный штрих, послышался смех Ярослава и снова возникло его лицо:

– А?! Как?! Мы отступаем, а то их всадники начинают загибать фланги!.. Да, вот, смотри! – на экране появилась голова землянина. Несмотря на раскроенный лоб, сосульки крови и гримасу, исказившую мертвое лицо, Игорь узнал поручика Резникова. Голова одного из лучших офицеров Алых Драгун чуть покачивалась в руке Ставрова. – Поймали двадцать три штуки. Иррузайцы в нас кидают.

– Угу, – откликнулся Игорь. – Только?..

– Не только, – понял недосказанное Игорем Ярослав. – Но немного, к счастью. Похоже, эти ребята – ну, Алые – как раз и погибли, позволяя уйти гражданским… Да, ну мне разговаривать больше некогда – они подваливают… а! – мелькнул бледный огонь, грохнуло. – Вот, один есть. Ухожу, жди связи!

– Идут? – спросил Женька.

– Идут, – Игорь выпрямился и вгляделся, словно иррузайцев можно было уже увидеть. Ну, увидеть не увидеть, а вот треск разрядов можно было слышать. А на дальнем краю долины – километрах в восьми – в бинокль стали различимы джипы с ранеными и убитыми. – Идут, Женька… И, наверное, знают, что тут для них ловушка.

– Знают?! – Женька округлил свои чуть раскосые глаза.

– А как же, – довольно подтвердил Игорь. – Не знают они только, какая ловушка.

– А вот интересно – куда же все эти толпы так ломанулись? – поинтересовался Женька. – Ну, солдаты понятно: приказали. А лесовики, оранги эти?

– Не имею ни малейшего представления, – признался Игорь. – Да они и сами, скорей всего, не очень-то понимают – куда. Но будут ломить, пока мы их не остановим… А наступление это – от отчаянья. Тайную войну они проиграли. Покровителей лишились. Партизанскую борьбу продули. Что ещё?.. Поехали, Жень, к германцам…

…Германцы особо не маскировались – должно быть, херцог понимал не хуже Игоря, что «глаза» яшгайанов с воздуха их все равно не пропустят. Германцы сидели и лежали между камней и поваленных деревьев, из которых успели соорудить палисад, держали наготове оружие, проверяли секторы обстрела. Вжикала отбиваемая сталь, где-то свистела окарина (1.), побрехивали боевые овчарки. Сам херцог кормил с руки сидящего на плече сокола – птица в клобуке вслепую хватала и раздергивала жадно кровавые кусочки.

– Все готово, – не дожидаясь вопроса, повел рукой херцог. Передал сокола одному из мальчишек, – Может, и до рукопашной дойдет дело. А дойдет – так им же хуже.

1. Глиняная дудочка, инструмент прибалтийских славян, перешедший от них ассимилировавшим их германцам.